Страница:
Мимо проходит Костя Соловьев, старший сын, тонкий и задумчивый, с
усами, в американской одеже, в майке с текстом Follow me, выглядит
совершенным денди, изысканным гусаром, но уж никак не человеком от сохи, --
несмотря на галоши поверх носков. Но фотографироваться, позировать не
желает: "Зачем же, когда я весь в говне". И это вместо привычных фермерских
рассуждений насчет родной земли, чувства хозяина и нечеловеческой любви к
толстым неповоротливым коровам! Жизнь...
--- Да, домик у вас скудный... А это чьи такие замечательные кирпичные
дома - вот два этажа, а вон там три?
--- Что, интересно? Так пойдите сами и спросите, а я не хочу
связываться... Меня и районное начальство про это спрашивает, -- кто ж тут у
вас так богато построился? А то оно само не знает, кому землю отводит.
Да, впечатлительный человек способен заплакать, глядя на этого
отечественного производителя.
--- В мае 98-го пошел я в крестьянский банк - СБС-Агро -- и прошу у
Александра Павловича кредит 2 миллиона новыми. Надо коровник достроить и цех
по переработке молока. Пожалуйста, говорит, бери. Только в конце года отдай.
И заложи имущества на 6 миллионов. А у меня его всего-то на 3 миллиона! Я
ему говорю - ну вы тогда ищите где-нибудь на Западе людей под таки условия,
там ведь побогаче народ.
Или, допустим, правительство с законами. Построил я дорогу, а у меня с
потраченных денег взяли налог как с прибыли. И вроде все честно...
--- Как наше правительство к нам, так я б отсюда уехала. Ихнее для
людей, оно своих ценит, а наше живет только для себя. Я б уехала, вот только
ихний язык не знаю, вот в чем дело...
Речь о том, что одна из множества иностранных делегаций, которые тут
уже рассматривали достижения российской власти в деле помощи мелкому
бизнесу, позвала семью жить в Голландию. Таисия поначалу совсем
засобиралась, но вот передумала. Хотя за границей ничего страшного они не
увидели, хотя бывали у тамошних фермеров: хозяин -- в Америке, хозяйка -- в
Англии, старший сын -- в Германии.
Кроме банкиров и правительства, заботу об отечественном производителе
проявляют и простые русские люди:
--- А воруют как! Машины раскурочивали, трактора разбирали, плуги
тащили, ворошилки. Ночью слышишь - лезут. Выйдешь... Никого. Ложишься спать
- опять: лезут. Картошка была, так полоса что у леса - осенью смотришь, как
будто не сажали. Грибники идут и копают - не будешь же каждого проверять. А
даже захватишь - говорят: что тебе, жалко? Вон у тебя сколько!
--- А может, пропади оно пропадом? Пойти обратно в колхоз, жить
спокойно, и пусть себе воруют, а?
---Ты знаешь, разговаривал с Зюгановым. Я же в аграрной партии (мне
другие неизвестны, которые защищали бы сельскохозяйственного производителя),
а она ведь в блоке с КПРФ, так я и пошел познакомиться с союзником. Я ему
сказал: "Если вы, придя к власти, начнете строительство коммунизма,
национализацию, передел, то никто вам ничего не отдаст. Я до последнего
патрона буду защищать свое добро, автомат у меня есть. Я даже пушку 45-пятку
заберу от музея Дмитровского..."
Пока мы ведем беседу, к воротам подъехала Ауди-80 в замечательном
состоянии; не бандиты ли часом? Ан нет - местный батюшка, отец Ростислав из
церкви Покрова Божьей матери в Орудьеве. Он тут полгода как, попал по
распределению. Они с симпатичной матушкой веселого светского вида приехали
за молоком:
--- Все дорожает... Но я не могу по совести цены поднимать. Хотя это в
моей власти. Все у меня как было, как была самая дешевая свечка рубль, так и
стоит. Крестить - по-прежнему 100 рублей...
--- Есть песнопение, во время Великого Поста поют "На реках
вавилонских". Это плач евреев, воспоминание о том, как раньше жили хорошо, а
после они пожали от греха своего, и они каются... А теперь мы - как многие
считают - второй богоизбранный народ. Видимо, и нас Господь любя наказывает
за прегрешения, за отступничество! За то, что люди поклонились золотому
тельцу, вместо Бога -- доллар поставили во главу угла...
--- Наказывает нас, но не оставляет. Пока не покаемся, эти все скорби
будут продолжаться.
Соловьев выслушивает батюшку, который ему вполне годится в сыновья, с
почтением, и с ним не спорит. При том что он, судя по всему, явно избежал
Божьей кары. Поскольку золотому тельцу не поклонялся, а зарабатывал хлеб
свой, как положено, в поте лица, являясь отечественным производителем. И
призывы каяться к себе вроде не относит - во всяком случае, отцу Ростиславу
пока что не удается его зазвать в храм.
--- А год все-таки хороший был! Увеличилось поголовье крупного рогатого
скота (это как цитата из забытой прошлой жизни), с 50 до 65 голов. Нашел я
новый рынок сбыта молока - дачному кооперативу МВД. Возим туда на новой
машине, я как раз подарок я от Черномырдина получил - "Газель" с тентом.
--- А у вас там, говорят, совсем тяжело в Москве? Ну, как станет совсем
плохо, приезжайте ко мне, накормлю...
Наши власти говорят, что хотят иностранных инвестиций. А наша публика -
хочет? Пустит ли она вообще инвесторов к себе, ее спросили?
Вот немецкие инвесторы (фирма "Кнауф") купили в Краснодарском крае
фирму и стали выпускать стройматериалы на экспорт. А местные казаки немцев
выгнали --- решили, что не следует продавать родину, а тем более по дешевке.
Арбитражные суды разных инстанций подтверждали: немцы все купили честно. Но
казаки остались при своем мнении.
Похоже, в Псебае произошло вот что: отделился он от Российской
федерации. И остановил на своей территории действие российских законов, --
на благо народа. Разные там суды, их решения, закон об акционерных
обществах, еще об чем-нибудь -- это все теперь лишнее...
Мы сидим с Берндом Хоффманом, начальником восточного отдела "Кнауфа", в
кабинете на 3 этаже офиса гипсокомбината. Их, хозяев, больше никуда и не
пускают. Ну, еще разве что в туалет.
--- Что же получается -- тут останавливают действие российских законов,
и вы на свои немецкие деньги нанимаете ландскнехтов в Москве и пытаетесь
восстановить тут законность?
Смеется еще громче. Хоффман -- веселый человек. Его за это даже в 68-м
выгнали из института. Он приехал из ГДР в Ленинград учиться на оптика, ну и
в свободное время учредил с приятелями общество любителей выпить. Совершенно
явное проявление мелкобуржуазности! Тем более на фоне студенческих волнений
во Франции; кстати и в Польше тогда студенты пошаливали, о чем не так широко
известно. И вот коммунистические восточные немцы, выслуживаясь перед
советскими товарищами, отозвали пятикурсника, без пяти минут дипломника
домой, -- и всю жизнь потом эту мелкобуржуазность припоминали. И дослужиться
выше зама по снабжению у Хоффмана не получилось. Зато после 89-го он пошел в
гору -- занимался приватизацией социалистических заводов, переделкой их под
рынок, в чем сильно преуспел. И размах дела его увлекал. Вот он и занялся
Россией. Тут уже 11 разных заводов делают стройматериалы с немецким,
"Кнауфа", участием -- от Питера и Тульской области, и Дзержинска под Нижним
Новгородом -- до Казани. Они на этих заводах имеют до 99 процентов акций. И
никто пока не обижался на это -- пока не напоролись на Псебай.
Сначала у них был совсем тонкий пакет, 17 процентов, потом он
постепенно утолщался, и после вливания в завод 1 млн. 200 тыс. марок
превратился в контрольный. Это было в декабре 95-го. И тогда немцы захотели
вникнуть в финансовую отчетность. Больше всего их тогда волновали нормы
расхода гипса -- уж слишком высокие; то есть, выражаясь по-русски, похоже
было на воровство и черный нал.
--- Как же так! -- удивляется Хоффман. -- Я слышал, что раньше краем
руководил видный борец с коррупцией геноссе Андропов. И вдруг такое... Что,
что? Наоборот, Медунов? А Андропов его со скандалом уволил? Что, что тут
творилось? Мы этого не знали... -- бледнеет Хоффман.
А поздно! Отступать некуда. Деньги по меркам фирмы пока что вложены
небольшие, но тут репутация! Никак нельзя уйти. Потому что все привыкли --
где "Кнауф", там успех, там победа, и иначе быть не может.
И вот Хоффман, менеджер высокого ранга, не мальчик уже в свои 54 года,
состоятельный, между прочим, человек, так он просто живет в этом бедном
советском офисе. Он ест тут колбасу и сало, закупленные на местном рынке,
пьет кубанское пиво, и даже спит на надувном матрасе на полу. По уровню
аскетизма и антисанитарии это смутно напоминает ефрейтору запаса Хоффману
действительную мотострелковую молодость... Нет, в войсках у него было даже
больше комфорта, потому что он дружил с офицерами и ходил с ними в кабаки, и
там ел горячее.
Хоффману кажется, что присутствие немца даже важнее, чем охранная фирма
"Оскорд", и еще одна московская фирма -- "Пантан", и местные милиционеры,
которые все дежурят в приемной. Без немца, думает он, местным проще забрать
кабинет.
--- Вам, Хоффман, к надувному матрасу еще бы и куклу надувную, из
секс-шопа!
--- Плохо вы о нас думаете, -- с изящной, толкуй в любую сторону,
двусмысленностью ответил он.
Хоффман тут, в России, с 93-го времени проводит больше, чем дома. К
трудностям за это время привык, и ночевкой на полу его не напугаешь. По
утрам он отъезжает на часик в соседний поселок, где арендует строительный
вагончик с удобствами, и там принимает душ, стирает бельишко, утюжит белые
строгие рубахи - все, кстати, почему-то сам.
Конечно, местным казалось, что выкурить немца из кабинета проще
простого. Для этого надо отключить ему свет, телефон и воду. Он же европеец
и сломается.
Немец же оказался вредный. И выписал спутниковый телефон. А еще
привесил под окнами бензиновые генераторы. Канистры же под воду оказались
еще более доступными.
Тогда свет и воду ему в бессильной злобе опять дали, а с телефоном
вышла заминка, которая уж теперь не принципиальна. Легкое неудобство в том,
что из соседнего поселка Мостовской в Псебай надо звонить через Германию...
Тяготы и лишения, конечно, имеются. Но если честно, то Хоффману это все
нравится. Это интересная менеджерская задача! И величие и размах проблем его
впечатляют и вполне вдохновляют. Газеты про это писали и телевидения всякие
показывали, и в России и в Германии. Уже прокурор края в курсе, приезжал и
вникал. Уехал, и ничего. Губернатор про все знает, -- впрочем, господин
Кондратенко -- красный... Да что губернатор! Например, про этот Псебай лично
еще Коль уже все рассказал лично Ельцину. А это для Хоффмана высшие
инстанции во Вселенной, -- ибо он, бывший коммунист, так и не научился
верить в Бога.
Ну вот мы поговорили с Хоффманом, и он решил отлучиться в душ. И что
странно, вся охрана осталась в приемной, а он один пошел в свой БМВ и уехал.
По пути он подвозит местное население. Если кто голосует, так он
останавливает и подвозит, не забыв презде честно спросить:
--- Вы знаете, что я оккупант? Вы согласны, чтоб вас оккупант вез, на
немецкой машине?
При этом Хоффман, когда не при параде, надевает подозрительный зеленый
свитерок -- с виду совершено форменный натовский... Но от услуг оккупанта
население не отказывается.
Они даже признаются ему в браконьерстве. Западным людям жизнь в России
иногда кажется слишком биологической, сплошной животной борьбой за
существование. В Псебае -- особенно, потому что тут человек страшно близок к
природе. Например, оказался местный безработным, и не пропадает -- форель
ловит в горных речках, или оленя бьет в лесах. Что не съест, то продает на
браконьерском черном рынке...
--- И не страшно так ездить по чужой местности, которая грозится
шашками?
--- Ну когда пикет был, собрались все и орали -- то было опасно. А
сейчас вроде нет...
Тут бывали очень шумные пикеты. То есть как только Хоффман на плечах
московской охраны вошел в офис воскресным утром, местные собрались и три дня
митинговали, и грозили, и требовали справедливости. Но охрана была при
оружии, и милиция подъехала, безоружные казаки кто за был, кто против...
Покричали, погрозили, в общем, ничего страшного. Прошло все без эксцессов.
Разве только российская и немецкая администрации предприятия дружно друг
друга уволили.
Казаки, которые никому не доверяют, вызвались завод тоже охранять -- в
дополнение к частным фирмам и милиции, и еще, чтоб не забыть, к дедушкам из
ВОХРа. (Хоффман по этому поводу с удовлетворением замечает, что при такой-то
охране спит совершенно спокойно). Завод -- то есть российская часть
руководства -- согласился и с казаками заключил договор. Как оказалось
незаконный, -- у казаков же лицензии на охрану нету. Ну, тогда придумали
компромиссное решение. То есть они вроде и казаки, но оформили их сторожами
-- ни много ни мало 40 человек, сутки через трое. И теперь они так всем и
отвечают: мы простые сторожа, а казаки мы, извиняемся, в свободное от
дежурства время.
Самый высокий руководитель с русской стороны, который согласился
говорить -- правда анонимно, запершись со мной в своей конторке -- был
начальник одного цеха. И то он предупредил, что с работниками разрешается
тут посторонним разговаривать только в присутствии начальства. А он как раз
оказался в одном лице и работник, и администрация, так вроде значит и можно.
--- Немцы, они что? Хотят дать меньше, а получить больше. За просто так
никто не поможет, мы же знаем жизнь. Если б они честно сотрудничали, то
может и можно было б. А тут кто-то прозевал, пустил их.
Зарплата какая? Это коммерческая тайна. Но мы очень все довольны. Если
б суды присуждали, что немцы правы, так тогда нам мы показали документы! А
раз не показывают, значит, нет их. А нужны ли нам вообще инвесторы? Ну этим
должны экономисты заниматься. А я так скажу: россияне должны перемучиться, и
обойтись без иностранцев. А то получишь чуть, а потом потеряешь все...
Вот вам самое спокойное, самое безэмоциональное и
высокоинтеллектуальное суждение, которое я в Псебае услышал от той
стороны... Все-таки инженер говорил, человек с образованием. Это было мнение
представителя интеллектуальной элиты, по московским понятиям, это
либеральный министр, -- если представить, что Псебай -- очень условная
модель России.
Обычный же, обыденный уровень дискуссии тут куда ниже. Ну вот например
одна дама за 40, работница комбината, при условии опять-таки анонимности:
--- Зачем нам эти немцы? Чего пришли? Пусть уходят. Инвестиции? Не надо
нам от них ничего, вот! Знаю я, чего ни к нам лезут: у нас же гипс
наилучший, самый белый посмотрите! Такого ж больше нет нигде. У других он
такой серый, прямо смотреть противно! Ну вот и лезут к нам, за нашим ценным
ресурсом -- гипсом...
Я ей еще подсказал, что гипс -- товар стратегический. Отчего? Да ведь
если его пускать только на лечение переломов, всему миру до конца света
хватит. А если на стройматериалы, то всего-то на тысячу лет и хватит --
таковы разведанные запасы здешнего месторождения.
Ну ладно, на комбинате страсти кипят. А со стороны же трезвей видится?
Вот мнение представительницы общественности за пределами комбината, она
магазинная торговка, живет тут:
--- Раньше в поселке чисто было, красиво, и окурки не разрешали
бросать. А как началась эта инвесция (так и сказала -- инвесция -- прим.
авт.), так и грязно стало, и колбаса дешевая пропала, и вообще жить стало
тяжело. Дураку ясно, что немцы на наши ресурсы зарятся, хотят их это,
хищнически истребить. Что ж вы думаете, они детсадик наш содержать мечтают,
что им, дети наши думаете нужны?! И потом, ну почему именно немцы?! Мы же не
сможем им ничего простить. (Ей около 40 лет -- прим. авт.) Ну хоть бы это
были например африканцы, и то лучше...
Сторонники быстрого прогресса, различные западники бывает, ругают
псебайцев за отсталость. И совершенно зря. Потому что последние имеют вполне
европейский уровень экономического мышления! А может и выше. Есть
доказательства. Из прошлой жизни Хоффмана, когда он командовал перестройкой
заводика в г. Хермсдорф, в Восточной, но все равно же Германии. Там была
такая схема: производство дробили на отдельные циклы, выделяли их в мелкие
фирмы и приватизировали. А что дроблению и приватизации не поддавалось
(например плановый отдел или партком), то, увы, навеки закрывали, а людей
выгоняли на улицу. Так там недовольные даже перегораживали трассу
Берлин-Дрезден! А Хоффмана с командой не пускали на завод при помощи пикетов
(ну вылитый Псебай, только что без казаков). С требованием сохранить все-все
рабочие места. Но поскольку пикетчики никак не смогли придумать, кому
продать свою социалистическую плановую продукцию, и где взять дотацию на
содержание парткома, то после успокоились и Хоффмана пустили, и он их научил
жить... В Псебае ловкого немца, да, пока не слушают, но зато ведь и трассу
не перекрывают! Ни на Майкоп, ни на Черкесск -- вы можете совершенно
спокойно проехать...
И не надо забывать, что тут не Россия, но Кубань. И здесь не русские, а
казаки. Про них пишут красные газеты: казаки -- единственная сила, которая
противостоит немецкой инвестиции, интервенции и оккупации. И воззвание было
принято, вы помните, районным атаманским управлением...
Еду в это самое управление, в поселок Мостовской -- от Псебая 20
километров. Казачий офис там каждый знает, всякий покажет... Как раз на
месте два начальника -- первый зам районного атамана Хапов и атаман
поселковый Савченко.
Хапов сам бывший начальник местного районного телевидения, а еще раньше
трудился компьютерщиком; ну это просто сливки со сливок здешней элиты,
абсолютно серьезно вам говорю, без всяких шуток.
--- Александр! -- говорю ему. -- Вот мне желательно на шашки
посмотреть, какими планируется рубить немецких оккупантов; они у вас где?
Вот которые на стене висят в вашем офисе?
Беру в руку шашку. Легкая, игрушечная, и гнется... С такой немца не
добудешь...
--- Мало кто себе может позволить. Шашка две тысячи стоит, а среди
казаков безработица. Вот которые сторожами в Псебай устроились, 400 получают
в месяц. Это когда ж они на шашку скопить смогут...
Безработный казак, зарегистрированный на бирже труда -- это что-то
новое... И они пока единственные, кто получает явную выгоду от
кубанско-немецкого конфликта: вот, зарабатывать начали.
--- Копейку в дом принесут! Русский гендиректор Сергиенко им дал
возможность работать,-- радуется за них Хапов. -- В принципе они там и не
нужны, успокоилось все -- но они ведь уже рассчитывают на деньги, так?
--- Ни в коей мере. Лишь бы не советская власть. Все уже хлебнули
советской власти по самые уши.
--- Ну, раз комбинат на нашей земле, мы не против чтоб немцы вливания
делали, но в разумных пределах. Чтоб контрольный пакет оставался за Кубанью,
за государством - а не у каких-то немцев.
--- То есть по-вашему, забрать у немцев контрольный пакет. А какой вы
видите процедуру изъятия?
--- Чтоб была чисто законная!. Через арбитражный суд. Как решит суд.
Как решит, так и будет... Мы законопослушные граждане.
--- Так суд уже все решил, но здешнему народу решение не нравится. И
капитализм не нравится, и инвестиции. Так вы за закон или за народ?
--- Закон мы нарушать не хотим. Но, с другой стороны, мы, казачество,
будем стоять на позициях народа и никуда с них не уйдем...
--- Постойте, а казак Аникин, который инструктор
контрольно-аналитического управления краевой администрации, это же он про
вашу ситуацию писал: "Если бы не полномочия, которыми меня наделил
губернатор, я бы давно порубил оккупантов казачьей шашкой..." Это как?
--- А, Аникин... Это эмоции! Это глупость. Я не уверен в том, что было
бы так как он говорит.
--- Нет... Никого шашкой не рубили и не будем рубить. Ни в коем
случае...
Разговор затухает. Мы оба понимаем, что он какой-то теоретический.
Невозможно всерьез дискутировать. Издалека, из нервных заметок в чужих
газетах, виделись чубатые станичники в фуражках, которые, оторвавшись от
сисястых казачек, гарцуют на сытых конях, машут шашками и передергивают
затворы, готовясь умереть, но не отдать Отечество инвесторам из фирмы
"Кнауф". Но мы это обсуждаем в бедной хате, с игрушечными сабельками, и
атаманы -- оба в штатском, в тертых турецких кожанках. Они сидят посреди
скудости и придумывают, как обустроить Кубань, куда пристроить земляков,
чтоб хоть рублей по триста получали. Какие тут дискуссии? Вот атаман Хапов
-- он сам-то знает, за рынок он или за популизм? А может, у станичника каша
в голове, а не пентиум? Что вообще, например, лучше, справедливость или
закон?
--- Не занимаемся мы политикой. Мы занимаемся поднятием экономики, --
печально объясняет мне Хапов. Я ему сочувствую. У него на шее сотни,
фигурально выражаясь, шашек -- причем шашек безработных, с биржи труда. Их
надо устроить в жизни... Это не компьютеры починять!
--- Да вот -- открыли пекарню. А еще найдем денег, так купим пищевые
линии, майонез начнем фасовать. Еще планируем селедку солить...
Занять казаков мирным безоружным трудом! Это благородно. Да и на шашки
заработают... Селедка, селедка; шашку ведь тоже так называли, правильно?
Так может встать странный вопрос. А может, везде так? Может, вообще
везде пролетариат у нас ненавидит капитализм и хочет отмечать Великий
Октябрь и бесплатно получать удовольствия? И только в Москве начальство
доверчиво думает, что уже настал капитализм, и играет в него со своими
командами? А на самом деле кругом одни коммунисты? Ну, строго говоря, даже в
Госдуме самый главный -- коммунист...
--- Коммунисты -- это разве плохо? Я сам был коммунистом, и
замечательных людей полно среди коммунистов встречал -- может, даже больше,
чем среди капиталистов.
--- Почему? И в России тоже. Вот мы вкладываем деньги в завод в
Тульском Новомосковске, так с губернатором Стародубцевым у нас полное
взаимопонимание -- даром что коммунист. Ничего страшного!
Он наливает мне виски. Наверно, представительского -- сам он его не
пьет.
--- Я, г-н Хоффман, могу вам объяснить, отчего вы виски не любите!
Оттого что вы самогонки не гнали никогда, у вас в ГДР выпивки и так
хватало...
--- Это точно. А коммунисты все-таки разные бывают. Вот например г-н
Пашуто, коммунистический депутат Госдумы. Он к нам приезжает иногда и ругает
нас -- от имени государства. Мне, иностранцу, трудно судить, но мне кажется,
что Россия таких полномочий г-ну Пашуто еще не дала...
Выпили еще. Можно приступить к обсуждению военной темы. Тем более она
тут кругом и без меня обсуждается, особенно в связи с фамилией Хоффман.
Начал я издалека...
--- В тылу. У него бронь была, как у электротехника. Ни одного дня он в
армии не был.
Ну вот, а то некоторые в Псебае убеждены, что это папаша теперешнего
Хоффмана расстреливал русских... Коммунисты то и дело напоминают в местных
газетах, что человек с такой фамилией в 1942-м году растрелял тут 200
человек. А иные думают, что это тот самый Хоффман и есть, он и расстреливал.
А что расстрел был за год до рождения - так кто ж будет в цифрах
разбираться? Если б цифрам верили и уважали б их, то всех бы убедила формула
"50+1", то есть у кого контрольный пакет, тот и хозяин. Но когда у людей
душа болит за родину, за народ, не надо к нм лезть со своими грязными
цифрами.
Особенно, по логике, не надо с этим лезть к казакам, которые
усами, в американской одеже, в майке с текстом Follow me, выглядит
совершенным денди, изысканным гусаром, но уж никак не человеком от сохи, --
несмотря на галоши поверх носков. Но фотографироваться, позировать не
желает: "Зачем же, когда я весь в говне". И это вместо привычных фермерских
рассуждений насчет родной земли, чувства хозяина и нечеловеческой любви к
толстым неповоротливым коровам! Жизнь...
--- Да, домик у вас скудный... А это чьи такие замечательные кирпичные
дома - вот два этажа, а вон там три?
--- Что, интересно? Так пойдите сами и спросите, а я не хочу
связываться... Меня и районное начальство про это спрашивает, -- кто ж тут у
вас так богато построился? А то оно само не знает, кому землю отводит.
Да, впечатлительный человек способен заплакать, глядя на этого
отечественного производителя.
--- В мае 98-го пошел я в крестьянский банк - СБС-Агро -- и прошу у
Александра Павловича кредит 2 миллиона новыми. Надо коровник достроить и цех
по переработке молока. Пожалуйста, говорит, бери. Только в конце года отдай.
И заложи имущества на 6 миллионов. А у меня его всего-то на 3 миллиона! Я
ему говорю - ну вы тогда ищите где-нибудь на Западе людей под таки условия,
там ведь побогаче народ.
Или, допустим, правительство с законами. Построил я дорогу, а у меня с
потраченных денег взяли налог как с прибыли. И вроде все честно...
--- Как наше правительство к нам, так я б отсюда уехала. Ихнее для
людей, оно своих ценит, а наше живет только для себя. Я б уехала, вот только
ихний язык не знаю, вот в чем дело...
Речь о том, что одна из множества иностранных делегаций, которые тут
уже рассматривали достижения российской власти в деле помощи мелкому
бизнесу, позвала семью жить в Голландию. Таисия поначалу совсем
засобиралась, но вот передумала. Хотя за границей ничего страшного они не
увидели, хотя бывали у тамошних фермеров: хозяин -- в Америке, хозяйка -- в
Англии, старший сын -- в Германии.
Кроме банкиров и правительства, заботу об отечественном производителе
проявляют и простые русские люди:
--- А воруют как! Машины раскурочивали, трактора разбирали, плуги
тащили, ворошилки. Ночью слышишь - лезут. Выйдешь... Никого. Ложишься спать
- опять: лезут. Картошка была, так полоса что у леса - осенью смотришь, как
будто не сажали. Грибники идут и копают - не будешь же каждого проверять. А
даже захватишь - говорят: что тебе, жалко? Вон у тебя сколько!
--- А может, пропади оно пропадом? Пойти обратно в колхоз, жить
спокойно, и пусть себе воруют, а?
---Ты знаешь, разговаривал с Зюгановым. Я же в аграрной партии (мне
другие неизвестны, которые защищали бы сельскохозяйственного производителя),
а она ведь в блоке с КПРФ, так я и пошел познакомиться с союзником. Я ему
сказал: "Если вы, придя к власти, начнете строительство коммунизма,
национализацию, передел, то никто вам ничего не отдаст. Я до последнего
патрона буду защищать свое добро, автомат у меня есть. Я даже пушку 45-пятку
заберу от музея Дмитровского..."
Пока мы ведем беседу, к воротам подъехала Ауди-80 в замечательном
состоянии; не бандиты ли часом? Ан нет - местный батюшка, отец Ростислав из
церкви Покрова Божьей матери в Орудьеве. Он тут полгода как, попал по
распределению. Они с симпатичной матушкой веселого светского вида приехали
за молоком:
--- Все дорожает... Но я не могу по совести цены поднимать. Хотя это в
моей власти. Все у меня как было, как была самая дешевая свечка рубль, так и
стоит. Крестить - по-прежнему 100 рублей...
--- Есть песнопение, во время Великого Поста поют "На реках
вавилонских". Это плач евреев, воспоминание о том, как раньше жили хорошо, а
после они пожали от греха своего, и они каются... А теперь мы - как многие
считают - второй богоизбранный народ. Видимо, и нас Господь любя наказывает
за прегрешения, за отступничество! За то, что люди поклонились золотому
тельцу, вместо Бога -- доллар поставили во главу угла...
--- Наказывает нас, но не оставляет. Пока не покаемся, эти все скорби
будут продолжаться.
Соловьев выслушивает батюшку, который ему вполне годится в сыновья, с
почтением, и с ним не спорит. При том что он, судя по всему, явно избежал
Божьей кары. Поскольку золотому тельцу не поклонялся, а зарабатывал хлеб
свой, как положено, в поте лица, являясь отечественным производителем. И
призывы каяться к себе вроде не относит - во всяком случае, отцу Ростиславу
пока что не удается его зазвать в храм.
--- А год все-таки хороший был! Увеличилось поголовье крупного рогатого
скота (это как цитата из забытой прошлой жизни), с 50 до 65 голов. Нашел я
новый рынок сбыта молока - дачному кооперативу МВД. Возим туда на новой
машине, я как раз подарок я от Черномырдина получил - "Газель" с тентом.
--- А у вас там, говорят, совсем тяжело в Москве? Ну, как станет совсем
плохо, приезжайте ко мне, накормлю...
Наши власти говорят, что хотят иностранных инвестиций. А наша публика -
хочет? Пустит ли она вообще инвесторов к себе, ее спросили?
Вот немецкие инвесторы (фирма "Кнауф") купили в Краснодарском крае
фирму и стали выпускать стройматериалы на экспорт. А местные казаки немцев
выгнали --- решили, что не следует продавать родину, а тем более по дешевке.
Арбитражные суды разных инстанций подтверждали: немцы все купили честно. Но
казаки остались при своем мнении.
Похоже, в Псебае произошло вот что: отделился он от Российской
федерации. И остановил на своей территории действие российских законов, --
на благо народа. Разные там суды, их решения, закон об акционерных
обществах, еще об чем-нибудь -- это все теперь лишнее...
Мы сидим с Берндом Хоффманом, начальником восточного отдела "Кнауфа", в
кабинете на 3 этаже офиса гипсокомбината. Их, хозяев, больше никуда и не
пускают. Ну, еще разве что в туалет.
--- Что же получается -- тут останавливают действие российских законов,
и вы на свои немецкие деньги нанимаете ландскнехтов в Москве и пытаетесь
восстановить тут законность?
Смеется еще громче. Хоффман -- веселый человек. Его за это даже в 68-м
выгнали из института. Он приехал из ГДР в Ленинград учиться на оптика, ну и
в свободное время учредил с приятелями общество любителей выпить. Совершенно
явное проявление мелкобуржуазности! Тем более на фоне студенческих волнений
во Франции; кстати и в Польше тогда студенты пошаливали, о чем не так широко
известно. И вот коммунистические восточные немцы, выслуживаясь перед
советскими товарищами, отозвали пятикурсника, без пяти минут дипломника
домой, -- и всю жизнь потом эту мелкобуржуазность припоминали. И дослужиться
выше зама по снабжению у Хоффмана не получилось. Зато после 89-го он пошел в
гору -- занимался приватизацией социалистических заводов, переделкой их под
рынок, в чем сильно преуспел. И размах дела его увлекал. Вот он и занялся
Россией. Тут уже 11 разных заводов делают стройматериалы с немецким,
"Кнауфа", участием -- от Питера и Тульской области, и Дзержинска под Нижним
Новгородом -- до Казани. Они на этих заводах имеют до 99 процентов акций. И
никто пока не обижался на это -- пока не напоролись на Псебай.
Сначала у них был совсем тонкий пакет, 17 процентов, потом он
постепенно утолщался, и после вливания в завод 1 млн. 200 тыс. марок
превратился в контрольный. Это было в декабре 95-го. И тогда немцы захотели
вникнуть в финансовую отчетность. Больше всего их тогда волновали нормы
расхода гипса -- уж слишком высокие; то есть, выражаясь по-русски, похоже
было на воровство и черный нал.
--- Как же так! -- удивляется Хоффман. -- Я слышал, что раньше краем
руководил видный борец с коррупцией геноссе Андропов. И вдруг такое... Что,
что? Наоборот, Медунов? А Андропов его со скандалом уволил? Что, что тут
творилось? Мы этого не знали... -- бледнеет Хоффман.
А поздно! Отступать некуда. Деньги по меркам фирмы пока что вложены
небольшие, но тут репутация! Никак нельзя уйти. Потому что все привыкли --
где "Кнауф", там успех, там победа, и иначе быть не может.
И вот Хоффман, менеджер высокого ранга, не мальчик уже в свои 54 года,
состоятельный, между прочим, человек, так он просто живет в этом бедном
советском офисе. Он ест тут колбасу и сало, закупленные на местном рынке,
пьет кубанское пиво, и даже спит на надувном матрасе на полу. По уровню
аскетизма и антисанитарии это смутно напоминает ефрейтору запаса Хоффману
действительную мотострелковую молодость... Нет, в войсках у него было даже
больше комфорта, потому что он дружил с офицерами и ходил с ними в кабаки, и
там ел горячее.
Хоффману кажется, что присутствие немца даже важнее, чем охранная фирма
"Оскорд", и еще одна московская фирма -- "Пантан", и местные милиционеры,
которые все дежурят в приемной. Без немца, думает он, местным проще забрать
кабинет.
--- Вам, Хоффман, к надувному матрасу еще бы и куклу надувную, из
секс-шопа!
--- Плохо вы о нас думаете, -- с изящной, толкуй в любую сторону,
двусмысленностью ответил он.
Хоффман тут, в России, с 93-го времени проводит больше, чем дома. К
трудностям за это время привык, и ночевкой на полу его не напугаешь. По
утрам он отъезжает на часик в соседний поселок, где арендует строительный
вагончик с удобствами, и там принимает душ, стирает бельишко, утюжит белые
строгие рубахи - все, кстати, почему-то сам.
Конечно, местным казалось, что выкурить немца из кабинета проще
простого. Для этого надо отключить ему свет, телефон и воду. Он же европеец
и сломается.
Немец же оказался вредный. И выписал спутниковый телефон. А еще
привесил под окнами бензиновые генераторы. Канистры же под воду оказались
еще более доступными.
Тогда свет и воду ему в бессильной злобе опять дали, а с телефоном
вышла заминка, которая уж теперь не принципиальна. Легкое неудобство в том,
что из соседнего поселка Мостовской в Псебай надо звонить через Германию...
Тяготы и лишения, конечно, имеются. Но если честно, то Хоффману это все
нравится. Это интересная менеджерская задача! И величие и размах проблем его
впечатляют и вполне вдохновляют. Газеты про это писали и телевидения всякие
показывали, и в России и в Германии. Уже прокурор края в курсе, приезжал и
вникал. Уехал, и ничего. Губернатор про все знает, -- впрочем, господин
Кондратенко -- красный... Да что губернатор! Например, про этот Псебай лично
еще Коль уже все рассказал лично Ельцину. А это для Хоффмана высшие
инстанции во Вселенной, -- ибо он, бывший коммунист, так и не научился
верить в Бога.
Ну вот мы поговорили с Хоффманом, и он решил отлучиться в душ. И что
странно, вся охрана осталась в приемной, а он один пошел в свой БМВ и уехал.
По пути он подвозит местное население. Если кто голосует, так он
останавливает и подвозит, не забыв презде честно спросить:
--- Вы знаете, что я оккупант? Вы согласны, чтоб вас оккупант вез, на
немецкой машине?
При этом Хоффман, когда не при параде, надевает подозрительный зеленый
свитерок -- с виду совершено форменный натовский... Но от услуг оккупанта
население не отказывается.
Они даже признаются ему в браконьерстве. Западным людям жизнь в России
иногда кажется слишком биологической, сплошной животной борьбой за
существование. В Псебае -- особенно, потому что тут человек страшно близок к
природе. Например, оказался местный безработным, и не пропадает -- форель
ловит в горных речках, или оленя бьет в лесах. Что не съест, то продает на
браконьерском черном рынке...
--- И не страшно так ездить по чужой местности, которая грозится
шашками?
--- Ну когда пикет был, собрались все и орали -- то было опасно. А
сейчас вроде нет...
Тут бывали очень шумные пикеты. То есть как только Хоффман на плечах
московской охраны вошел в офис воскресным утром, местные собрались и три дня
митинговали, и грозили, и требовали справедливости. Но охрана была при
оружии, и милиция подъехала, безоружные казаки кто за был, кто против...
Покричали, погрозили, в общем, ничего страшного. Прошло все без эксцессов.
Разве только российская и немецкая администрации предприятия дружно друг
друга уволили.
Казаки, которые никому не доверяют, вызвались завод тоже охранять -- в
дополнение к частным фирмам и милиции, и еще, чтоб не забыть, к дедушкам из
ВОХРа. (Хоффман по этому поводу с удовлетворением замечает, что при такой-то
охране спит совершенно спокойно). Завод -- то есть российская часть
руководства -- согласился и с казаками заключил договор. Как оказалось
незаконный, -- у казаков же лицензии на охрану нету. Ну, тогда придумали
компромиссное решение. То есть они вроде и казаки, но оформили их сторожами
-- ни много ни мало 40 человек, сутки через трое. И теперь они так всем и
отвечают: мы простые сторожа, а казаки мы, извиняемся, в свободное от
дежурства время.
Самый высокий руководитель с русской стороны, который согласился
говорить -- правда анонимно, запершись со мной в своей конторке -- был
начальник одного цеха. И то он предупредил, что с работниками разрешается
тут посторонним разговаривать только в присутствии начальства. А он как раз
оказался в одном лице и работник, и администрация, так вроде значит и можно.
--- Немцы, они что? Хотят дать меньше, а получить больше. За просто так
никто не поможет, мы же знаем жизнь. Если б они честно сотрудничали, то
может и можно было б. А тут кто-то прозевал, пустил их.
Зарплата какая? Это коммерческая тайна. Но мы очень все довольны. Если
б суды присуждали, что немцы правы, так тогда нам мы показали документы! А
раз не показывают, значит, нет их. А нужны ли нам вообще инвесторы? Ну этим
должны экономисты заниматься. А я так скажу: россияне должны перемучиться, и
обойтись без иностранцев. А то получишь чуть, а потом потеряешь все...
Вот вам самое спокойное, самое безэмоциональное и
высокоинтеллектуальное суждение, которое я в Псебае услышал от той
стороны... Все-таки инженер говорил, человек с образованием. Это было мнение
представителя интеллектуальной элиты, по московским понятиям, это
либеральный министр, -- если представить, что Псебай -- очень условная
модель России.
Обычный же, обыденный уровень дискуссии тут куда ниже. Ну вот например
одна дама за 40, работница комбината, при условии опять-таки анонимности:
--- Зачем нам эти немцы? Чего пришли? Пусть уходят. Инвестиции? Не надо
нам от них ничего, вот! Знаю я, чего ни к нам лезут: у нас же гипс
наилучший, самый белый посмотрите! Такого ж больше нет нигде. У других он
такой серый, прямо смотреть противно! Ну вот и лезут к нам, за нашим ценным
ресурсом -- гипсом...
Я ей еще подсказал, что гипс -- товар стратегический. Отчего? Да ведь
если его пускать только на лечение переломов, всему миру до конца света
хватит. А если на стройматериалы, то всего-то на тысячу лет и хватит --
таковы разведанные запасы здешнего месторождения.
Ну ладно, на комбинате страсти кипят. А со стороны же трезвей видится?
Вот мнение представительницы общественности за пределами комбината, она
магазинная торговка, живет тут:
--- Раньше в поселке чисто было, красиво, и окурки не разрешали
бросать. А как началась эта инвесция (так и сказала -- инвесция -- прим.
авт.), так и грязно стало, и колбаса дешевая пропала, и вообще жить стало
тяжело. Дураку ясно, что немцы на наши ресурсы зарятся, хотят их это,
хищнически истребить. Что ж вы думаете, они детсадик наш содержать мечтают,
что им, дети наши думаете нужны?! И потом, ну почему именно немцы?! Мы же не
сможем им ничего простить. (Ей около 40 лет -- прим. авт.) Ну хоть бы это
были например африканцы, и то лучше...
Сторонники быстрого прогресса, различные западники бывает, ругают
псебайцев за отсталость. И совершенно зря. Потому что последние имеют вполне
европейский уровень экономического мышления! А может и выше. Есть
доказательства. Из прошлой жизни Хоффмана, когда он командовал перестройкой
заводика в г. Хермсдорф, в Восточной, но все равно же Германии. Там была
такая схема: производство дробили на отдельные циклы, выделяли их в мелкие
фирмы и приватизировали. А что дроблению и приватизации не поддавалось
(например плановый отдел или партком), то, увы, навеки закрывали, а людей
выгоняли на улицу. Так там недовольные даже перегораживали трассу
Берлин-Дрезден! А Хоффмана с командой не пускали на завод при помощи пикетов
(ну вылитый Псебай, только что без казаков). С требованием сохранить все-все
рабочие места. Но поскольку пикетчики никак не смогли придумать, кому
продать свою социалистическую плановую продукцию, и где взять дотацию на
содержание парткома, то после успокоились и Хоффмана пустили, и он их научил
жить... В Псебае ловкого немца, да, пока не слушают, но зато ведь и трассу
не перекрывают! Ни на Майкоп, ни на Черкесск -- вы можете совершенно
спокойно проехать...
И не надо забывать, что тут не Россия, но Кубань. И здесь не русские, а
казаки. Про них пишут красные газеты: казаки -- единственная сила, которая
противостоит немецкой инвестиции, интервенции и оккупации. И воззвание было
принято, вы помните, районным атаманским управлением...
Еду в это самое управление, в поселок Мостовской -- от Псебая 20
километров. Казачий офис там каждый знает, всякий покажет... Как раз на
месте два начальника -- первый зам районного атамана Хапов и атаман
поселковый Савченко.
Хапов сам бывший начальник местного районного телевидения, а еще раньше
трудился компьютерщиком; ну это просто сливки со сливок здешней элиты,
абсолютно серьезно вам говорю, без всяких шуток.
--- Александр! -- говорю ему. -- Вот мне желательно на шашки
посмотреть, какими планируется рубить немецких оккупантов; они у вас где?
Вот которые на стене висят в вашем офисе?
Беру в руку шашку. Легкая, игрушечная, и гнется... С такой немца не
добудешь...
--- Мало кто себе может позволить. Шашка две тысячи стоит, а среди
казаков безработица. Вот которые сторожами в Псебай устроились, 400 получают
в месяц. Это когда ж они на шашку скопить смогут...
Безработный казак, зарегистрированный на бирже труда -- это что-то
новое... И они пока единственные, кто получает явную выгоду от
кубанско-немецкого конфликта: вот, зарабатывать начали.
--- Копейку в дом принесут! Русский гендиректор Сергиенко им дал
возможность работать,-- радуется за них Хапов. -- В принципе они там и не
нужны, успокоилось все -- но они ведь уже рассчитывают на деньги, так?
--- Ни в коей мере. Лишь бы не советская власть. Все уже хлебнули
советской власти по самые уши.
--- Ну, раз комбинат на нашей земле, мы не против чтоб немцы вливания
делали, но в разумных пределах. Чтоб контрольный пакет оставался за Кубанью,
за государством - а не у каких-то немцев.
--- То есть по-вашему, забрать у немцев контрольный пакет. А какой вы
видите процедуру изъятия?
--- Чтоб была чисто законная!. Через арбитражный суд. Как решит суд.
Как решит, так и будет... Мы законопослушные граждане.
--- Так суд уже все решил, но здешнему народу решение не нравится. И
капитализм не нравится, и инвестиции. Так вы за закон или за народ?
--- Закон мы нарушать не хотим. Но, с другой стороны, мы, казачество,
будем стоять на позициях народа и никуда с них не уйдем...
--- Постойте, а казак Аникин, который инструктор
контрольно-аналитического управления краевой администрации, это же он про
вашу ситуацию писал: "Если бы не полномочия, которыми меня наделил
губернатор, я бы давно порубил оккупантов казачьей шашкой..." Это как?
--- А, Аникин... Это эмоции! Это глупость. Я не уверен в том, что было
бы так как он говорит.
--- Нет... Никого шашкой не рубили и не будем рубить. Ни в коем
случае...
Разговор затухает. Мы оба понимаем, что он какой-то теоретический.
Невозможно всерьез дискутировать. Издалека, из нервных заметок в чужих
газетах, виделись чубатые станичники в фуражках, которые, оторвавшись от
сисястых казачек, гарцуют на сытых конях, машут шашками и передергивают
затворы, готовясь умереть, но не отдать Отечество инвесторам из фирмы
"Кнауф". Но мы это обсуждаем в бедной хате, с игрушечными сабельками, и
атаманы -- оба в штатском, в тертых турецких кожанках. Они сидят посреди
скудости и придумывают, как обустроить Кубань, куда пристроить земляков,
чтоб хоть рублей по триста получали. Какие тут дискуссии? Вот атаман Хапов
-- он сам-то знает, за рынок он или за популизм? А может, у станичника каша
в голове, а не пентиум? Что вообще, например, лучше, справедливость или
закон?
--- Не занимаемся мы политикой. Мы занимаемся поднятием экономики, --
печально объясняет мне Хапов. Я ему сочувствую. У него на шее сотни,
фигурально выражаясь, шашек -- причем шашек безработных, с биржи труда. Их
надо устроить в жизни... Это не компьютеры починять!
--- Да вот -- открыли пекарню. А еще найдем денег, так купим пищевые
линии, майонез начнем фасовать. Еще планируем селедку солить...
Занять казаков мирным безоружным трудом! Это благородно. Да и на шашки
заработают... Селедка, селедка; шашку ведь тоже так называли, правильно?
Так может встать странный вопрос. А может, везде так? Может, вообще
везде пролетариат у нас ненавидит капитализм и хочет отмечать Великий
Октябрь и бесплатно получать удовольствия? И только в Москве начальство
доверчиво думает, что уже настал капитализм, и играет в него со своими
командами? А на самом деле кругом одни коммунисты? Ну, строго говоря, даже в
Госдуме самый главный -- коммунист...
--- Коммунисты -- это разве плохо? Я сам был коммунистом, и
замечательных людей полно среди коммунистов встречал -- может, даже больше,
чем среди капиталистов.
--- Почему? И в России тоже. Вот мы вкладываем деньги в завод в
Тульском Новомосковске, так с губернатором Стародубцевым у нас полное
взаимопонимание -- даром что коммунист. Ничего страшного!
Он наливает мне виски. Наверно, представительского -- сам он его не
пьет.
--- Я, г-н Хоффман, могу вам объяснить, отчего вы виски не любите!
Оттого что вы самогонки не гнали никогда, у вас в ГДР выпивки и так
хватало...
--- Это точно. А коммунисты все-таки разные бывают. Вот например г-н
Пашуто, коммунистический депутат Госдумы. Он к нам приезжает иногда и ругает
нас -- от имени государства. Мне, иностранцу, трудно судить, но мне кажется,
что Россия таких полномочий г-ну Пашуто еще не дала...
Выпили еще. Можно приступить к обсуждению военной темы. Тем более она
тут кругом и без меня обсуждается, особенно в связи с фамилией Хоффман.
Начал я издалека...
--- В тылу. У него бронь была, как у электротехника. Ни одного дня он в
армии не был.
Ну вот, а то некоторые в Псебае убеждены, что это папаша теперешнего
Хоффмана расстреливал русских... Коммунисты то и дело напоминают в местных
газетах, что человек с такой фамилией в 1942-м году растрелял тут 200
человек. А иные думают, что это тот самый Хоффман и есть, он и расстреливал.
А что расстрел был за год до рождения - так кто ж будет в цифрах
разбираться? Если б цифрам верили и уважали б их, то всех бы убедила формула
"50+1", то есть у кого контрольный пакет, тот и хозяин. Но когда у людей
душа болит за родину, за народ, не надо к нм лезть со своими грязными
цифрами.
Особенно, по логике, не надо с этим лезть к казакам, которые