Страница:
сроку. Только таким путем мы можем вывести французскую Лигу из той тины
дрязг, в которой она сейчас погрязает. Боюсь, что французские товарищи не
дают себе в этом достаточно ясного отчета. Можно и должно на время
предоставить Навилля и всех других их собственному барахтанью. Надо
перенести все вопросы в другую плоскость. Надо нанести, в частности,
сокрушительный удар бордигистам по вопросу об испанской и будущей
итальянской революции. Этим мы нанесем косвенный, но в действительности
непоправимый удар всем этим Гурже, Ландау и пр., ибо они сразу повиснут в
воздухе. Перенесение борьбы в другую плоскость вызывается сейчас и
объективными событиями (революция в Испании), и внутренними потребностями
оппозиции. Но чтобы иметь успех, нужно архисерьезно отнестись к вопросам по
существу. Нужно побуждать наших товарищей внимательно изучать вопрос и
твердо запоминать определенные формулы, лозунги и аргументы. Марксистская
политика есть наука. Нельзя подходить к вопросам с кондачка. Этому мы должны
учить наших сторонников, и наше преимущество в этом отношении мы можем и
должны обнаружить теперь на вопросе об испанской революции.
[Л.Д.Троцкий]
14 июня 1931 г.
Клячко
Посылаю вам одновременно с этим письмом три экземпляра своей "Истории"
на немецком языке: один для вас (надписанный), а два других - для тех
доброжелателей, которые послали мне книжки или захотят послать в дальнейшем:
я сейчас очень озабочен составлением хотя бы самой примитивной библиотеки,
так как без этого совершенно нет возможности работать.
Мы с Натальей Ивановной очень обеспокоены тем, что от вас нет ответа.
Не случилось ли чего-либо неблагополучного? Будем надеяться, что нет. Не
пропало ли просто ваше письмо? За последние недели в связи с переменой
адреса писем пропадало немало.
Получили ли вы русское издание "Истории"? Будем с большим нетерпением
ждать от вас весточки.
[Л.Д.Троцкий]
Когда эти страницы появятся в печати на чешском языке, события в
Испании снова уйдут вперед. Недаром было сказано, что революции - локомотивы
истории. Но как бы быстро ни развивались события революции, они следуют
своей внутренней закорномерности: даже Ниагара не нарушает законов
гидродинамики. Чтобы понять новые этапы революции, нужно отдать себе отчет
относительно ее движущих сил и их орбиты. Этому вопросу и посвящена
настоящая книжка.
Она состоит из четырех частей, отделенных друг от друга небольшими
промежутками времени, но составляющих вместе одно целое.
Первая часть написана за три месяца до низвержения испанской монархии.
"Десять заповедей испанского коммуниста" набросаны в день получения сведений
о том, что Альфонс Бурбон140 получил от любезных республик и монахий Европы
все необходимые визы. Третья часть, посвященная внутренним опасностям,
угрожающим революции, написана в самое последнее время (28 мая). Наконец, в
приложении я даю те отклики на испанские события, которые находили свое
выражение в течение последнего года в политической переписке автора.
Уже этот состав брошюры показывает, что читатель не имеет перед собой
закорнченной работы. Да ее и не может быть, поскольку мы не имеем перед
собой законченной революции. События только развиваются. Главное содержание
брошюры составляют поэтому вопросы прогноза. Ход развития, правда, никогда
не совпадает с теоретическим предвиденьем: события богаче, разнообразнее,
"щедрее" теоретических схем и в сочетании своем всегда порождают
"неожиданности". Но исторический прогноз оправдывает себя постольку,
поскольку он облегчает зрителям или участникам ориентировку в том, что
происходит перед их глазами или при их участии.
Брошюра написана под углом зрения ттого течения, которое автор
представляет в марксизме (международная фракция большевиков-ленинцев, или
левая коммунистическая оппозиция). Автор противопоставляет свою оценку
движущих сил революции и свой прогноз не только взглядам либерализма и
социал-демократии, но и взглядам нынешнего руководства Коммунистического
Интернационала.
Автор хочет надеяться, что его работа будет не лишней для чешского
читателя, которому под видом марксизма преподносят нередко чудовищные
взгляды, в которых невежественное филистерство при помощи крикливой брани
пытается прикрыть внутреннюю пустоту и неуверенность в себе.
Читатель, который хочет учиться, должен проверять борющиеся взгляды на
событиях. Помочь в этом отношении вдумчивому читателю - такова задача этой
книжки.
Л.Троцкий
15 июня 1931 г.
16 июня 1931 г.
т. Миллю
Дорогой товарищ!
Отвечаю на ваше письмо от 9-10 июня.
Некоторые ваши разъяснения для меня очень ценны и показывают, что я
кое-чего недоучитывал. Так, напр[имер], я не отдавал себе отчета в
нерегулярности выхода "Веритэ", относя это за счет почты. Если дело обстоит
так печально, тогда, пожалуй, лучше действительно перейти временно на
двухнедельник. Мое противопоставление Раймона [Молинье] ленивым обывателям я
строил главным образом на основании сообщений т. Анри [Молинье], да и ваши
сообщения это полностью подтверждают: для высокой критики всегда есть люди.
Для черной работы, для экспедиции и пр. - никого нет. Для меня это
безошибочный критерий. Революционер, который неспособен отдавать свое время,
или, лучше сказать, способен не отдавать своего времени самым мелким и
черным деталям работы, не есть революционер. На такого человека нельзя
положиться. Он в трудную минуту уйдет в кафе пить абсент141.
Здесь я подхожу к центральному пункту. Выхода из положения в Лиге нет
до тех пор, пока не будут привлечены хотя бы десяток-два свежих молодых
рабочих. Это есть сейчас единственный путь. Совершенно необходимо перейти на
кружковый метод работы. Единственная организация, которая за последний год в
Германии росла - это лейпцигская организация. Как она рекрутировалась?
Несколько подготовленных интеллигентов вели рабочие кружки, положив в основу
критику программы Коминтерна. Это, безусловно, правильный путь. Афишами
многого достигнуть нельзя. Я уже писал об этом Раймону. Сейчас в порядке дня
стоит испанская революция. Тем самым проблема перманентной революции
поставлена во всей остроте. Испанской революцией интересуется всякий
революционный рабочий. Надо создавать кружки для изучения испанской
революции. Руководители должны положить в основу анализа вопрос о
перманентной революции. Надо заставить людей серьезно изучать, чтобы
заинтересовать молодых рабочих и действительно научить их чему-нибудь.
Возвращаюсь к "Веритэ". Я не могу отсюда высказаться решительно в
пользу сохранения еженедельника или перехода на двухнедельник. Во всяком
случае, если регулярный выход несовместим сейчас с еженедельным выходом, то
надо переходить на двухнедельный. Но в таком случае надо создать
определенную календарную программу, напр[имер]: в течение ближайших двух или
трех месяцев (точно указать) "Веритэ" будет выходить два раза в месяц. За
это время должен быть создан определенный фонд. Силы переносятся главным
образом вниз, в кружковую работу.
Мои слова о том, что ваше время слишком много поглощается личными
склоками, вы поняли совершенно неправильно. Я не хотел этим сказать, что вы
создаете личные склоки: для такого утверждения у меня не могло быть ни
малейшего основания. Моя мысль была та, что вы слишком близко входите во все
дела Лиги и потому вынуждены отдавать свое время всем личным склокам,
которых там немало. Вы знаете, что я тоже потратил немало времени на попытки
урегулировать личные вопросы Лиги. Сейчас я от этого совершенно отказался.
Разумеется, там, где вопрос ставится ребром, вы не можете не участвовать. Но
от повседневных потрясений можно, мне кажется, отгородиться, чтобы не
страдал Секретариат, да и чтобы вам самому сохранять б
Вейсборде застает меня неподготовленным: я не имел возможности ознакомиться
с его газетой и другими изданиями. Но разумеется, поддержать Лигу против
Вейсборда было абсолютно необходимо. Сам Вейсборд как будто в Берлине. Не
делал ли т. Франк попытку повидаться с ним? Не мог ли бы Секретариат вызвать
его в Париж (если верно, что он в Берлине)?
Выпускать испанскую брошюру в "Бюллетене" не имеет никакого смысла, так
как на других языках она выйдет брошюрой (по-русски вышла, по-немецки выйдет
на днях, выйдет, очевидно, по-испански и по-чешски)142. Дело идет, таким
образом, о странах французского языка. "Бюллетень" этого вопроса не решает:
вы только напрасно потеряете время и деньги. Сколько должно стоить издание
брошюры, в которую вошли бы обе мои работы со всеми приложениями? Сообщите
мне об этом, пожалуйста, сейчас же. Я не могу дать сейчас твердого обещания,
так как не могу поручиться за аккуратность издателей. Но я надеюсь, что
смогу помочь Секретариату издать эту брошюру.
Возвращаю присланные вами инструкции.
[Л.Д.Троцкий]
17 июня 1931 г.
т. Миллю
Получил только что письмо от т. Франка, заключающее ряд интересных, а
отчасти и тревожных сведений. Т. Франк пришел к тому выводу, что Ландау и
Мюллер перехватывали конспиративные письма из России, предназначенные для
редакции русского "Бюллетеня". Признаться, по ряду признаков такое
предположение возникало у меня давно, но я не решался самому себе
сформулировать его ясно. Теперь понятно, к чему относятся угрозы Ландау
опубликовать какие-то "документы", касающиеся русской оппозиции. Таким
образом, этот человек не только считал возможным перехватывать письма,
предназначавшиеся не для него, но и хвастать тем, что он эти письма
опубликует. Политически русской оппозиции нечего скрывать: до сих пор мы
публиковали все то, что имело политический интерес, в том числе и внутренние
споры, внося только такие сокращения и изменения, которые должны помешать
ГПУ открыть авторов писем или тех лиц, те группы, те тюрьмы, о которых в
этих письмах идет речь. В отношении всех этих обстоятельств мы соблюдали и
соблюдаем величайшую осторожность. Пользуясь промежуточными адресами
немецких товарищей, мы, согласно старой революционной традиции, исходили из
того, что формальные адресаты - честные революционеры, или еще проще:
честные средние люди, которые не посмеют посягать на тайну чужой
корреспонденции, тем более конспиративной. Нам пришлось обращать внимание
Мюллера на то, что некоторые письма получены были вскрытыми. Он объяснил это
недоразумением со стороны формальных адресатов, признавая тем самым само
собою разумеющееся: что ни он, ни кто другой из немецких товарищей не имеет
на эту переписку никаких прав без прямого разрешения действительного
адресата писем, т. е. редакции русского "Бюллетеня". Политическая борьба,
организационная борьба, даже прямой раскол ничего в этом отношении изменить
не могут. Группа Ландау-Мюллера имела в крайнем случае право отказаться
получать в дальнейшем письма для русской оппозиции, т. е. могла отказать в
услуге, в которой не откажет даже честный средний обыватель. Но
перехватывать переписку, т. е. не передавать по назначению писем
исключительной революционной важности, писем, которые пишутся с большим
личным риском - значит совершать самое отвратительное преступление против
элементарных правил революционной морали. Грозить опубликованием таких писем
значит переходить на путь провокации. В самом деле, в чем функции
агента-провокатора: он вкрадывается в доверие революционной организации,
овладевает ее конспиративными сведениями, тайными документами и затем
употребляет их во вред организации. Уже простой захват корреспонденции есть
жестокий удар организации, поставленной в условия подполья. Разглашение же
сведений, заключающихся в этой переписке, есть, повторяю, акт злостной
провокации.
Через ваше посредство я прошу Интернациональный Секретариат в самом
спешном порядке и в то же время в строго официальном порядке принять
необходимые меры:
1. Потребовать объяснений от Мюллера, Ландау и др[угих] замешанных в
этом деле лиц.
2. В случае, если опасение или подозрение в той или другой степени
подтвердится, в частности в случае отказа Ландау-Мюллера от ответа, открыто
и гласно отстранить их от Интернациональной левой оппозиции, как людей,
морально опозоренных действиями, стоящими на грани злостной провокации.
3. Начать расследование среди тех примыкающих к Интернациональной левой
оппозиции групп, которые осведомлены об этих преступных действиях, с целью
выяснения, где начинается и где кончается соучастие, попустительство и
укрывательство. Правилом надо поставить, мне кажется: всякое лицо, всякая
группа, которые способны поддерживать связь с лицами, запятнавшими себя
провокационной деятельностью, должны беспощадно изгоняться из
Интернациональной левой оппозиции.
Разумеется, все это предложение имеет совершенно секретный характер,
ибо оно исходит из подозрения, а не из доказанного обвинения. Других путей,
кроме обращения к Секретариату, в данном случае нет и быть не может. Но
обязанность Секретариата, по моему мнению, - действовать быстро, энергично и
беспощадно.
Надо дать себе отчет в одном: левая оппозиция хочет быть авангардом
коммунистических рядов; но в разных странах к ней присосались отбросы
коммунистических рядов, элементы, насквозь деморализованные. Надо не только
отсечь их, но и прижечь рану каленым железом. Интернац[иональному]
Секретар[иату], как и всем нам, нелегко делать вывод о личной виновности
того или другого товарища, поскольку вопросы вращаются в кругу фракционной
борьбы и личной склоки. Но здесь мы имеем перед собою (если подтвердятся
подозрения) объективный политический факт, который в самом себе несет свою
оценку. Тут двух мнений не может быть, только заведомый негодяй может
пытаться искать оправдания такому образу действий. Прошу вас все это довести
до сведения Секретариата дословно.
[Л.Д.Троцкий]
Дорогие товварищи!
Ходом событий поставлен сейчас в порядок для грандиозный вопрос, в
области которого левая оппозиция может и должна сказать свое слово. Я имею в
виду испанскую революцию. Сейчас дело идет для Интернациональной левой не о
критике задним числом, а об активном вмешательстве в события для
предупреждения катастрофы.
У нас мало сил. Но в том и состоит преимущество революционной ситуации,
что даже малочисленная группа, если она дает правильный прогноз и выдвигает
своевременно правильные лозунги, может в короткий срок вырасти в большую
силу. Я имею при этом в виду не только нашу испанскую секцию,
непосредственно захваченную событиями, но и все остальные секции, ибо ход
революции, чем дальше, тем больше будет поглощать внимание рабочих всего
мира. Проверка политических линий будет происходить на глазах мирового
пролетарского авангарда. Если мы действительное левое крыло; если мы
действительно сильны правильной революционной концепцией, - то мы должны
показать эти наши преимущества с наибольшей силой в революционной ситуации.
Если мы действительно интернационалисты, то мы должны проделать работу эту в
интернациональном масштабе.
Два основных вопроса должны быть поставлены нами ребром: 1) об общем
характере испанской революции и вытекающей отсюда стратегической линии и 2)
о правильном тактическом использовании демократических лозунгов и
парламентско-революционных возможностей. Все наиболее существенное по этому
поводу я попытался сказать в своей последней работе об Испании. Здесь я хочу
только кратко резюмировать те вопросы, по которым мы должны перейти в
наступление по всей линии Коммунистического Интернационала.
Надо ли ждать в Испании между происшедшей республиканской революцией и
между будущей пролетарской революцией какой-то средней, промежуточной,
"рабоче-крестьянской" революции с "демократической диктатурой"? Да или нет?
Вся стратегическая линия определяется ответом на этот вопрос. Официальная
испанская компартия погружена в этом основном вопросе в идейную путаницу,
которую насаждали и насаждают эпигоны и которая закреплена программолй
Коминтерна. Мы имеем здесь возможность в самой наглядной и убедительной
форме, на основе живых событий изо для в день раскрывать перед пролетарским
авангардом пустоту, бессмыслицу и вместе с тем страшную опасность фикции
средней, промежуточной революции.
Руководящие товарищи всех секций обязаны помнить, что мы, именно как
левое крыло, обязаны стоять на незыблемо научной основе. Дешевое фехтование
идеями, журналистческое шарлатанство в стиле Ландау и К противоречит самому
существу революционной пролетарской фракции. Надо изучать основные вопросы
революции так же, как инженеры изучают сопротивление материалов, а медики
анатомию и патологию. Проблема перманентной революции превращена сейчас
испанскими событиями в центральную проблему Интернациональной левой
оппозиции.
Вопросы о демократических лозунгах, об использовании выборов, а затем и
кортесов143 являются вопросами революционной тактики, подчиненными общим
вопросам стратегии. Но самые правильные стратегические формулы ничего не
стоят, если не находить к ним в каждый данный период стратегического ключа.
Между тем, в Испании дело обстоит на этот счет из рук вон плохо. Французские
газеты сообщают, будто руководитель Каталонской Федерации Маурин144 заявил
на докладе в Мадриде, что его организация не примет участия в выборах, так
как она не верит в их "искренность". Неужели это верно? Ведь это значило бы,
что Маурин подходит к проблемам революционной тактики не с точки зрения
мобилизации классовых сил пролетариата, а с точки зрения морализирования и
мелкобуржуазного сентиментализма. Две недели тому назад я решил бы, что
буржуазная пресса сообщает вздор; но, ознакомившись с платформой Каталонской
Федерации, я вынужден признать, что вышеприведенное сообщение, как оно ни
чудовищно, все же нельзя считать заранее исключенным.
По этой линии надо дать нерпримиримый бой в наших собственных рядах.
Совершенно нелепо и прямо недостойно заниматься препирательствами с
отдельными группами по вопросу о функции, правах и полномочиях Секретариата,
если у нас с этими группами совершенно нет под ногами общей принципиальной
базы. Я имею в виду группу "Прометео", которая расходится с
большевиками-ленинцами по всем основным вопросам стратегии и тактики. Нельзя
позволять никому заглушать эти глубочайшие разногласия шумной возней и
беспринципными "блоками", неизбежно вырождающимися в закулисные интриги.
После русского опыта вопрос о лозунгах демократии в революции был
заново поставлен ходом борьбы в Китае. Не все европейские секции имели,
однако, возможность следить за этапами этой борьбы. Дискуссия вокруг этих
вопросов имела поэтому для отдельных групп и товарищей полуакадемический
характер. Но сейчас эти вопросы наполнены плотью и кровью. Неужели же на
решающем историческом переломе мы позволим связывать нас по рукам и по
ногам? Как в момент советско-китайского конфликта, грозившего войной, мы не
могли заниматься дискуссиями на тему о том, кого поддерживать: Советский
Союз или Чан Кайши, так сейчас, перед лицом испанских событий, мы не можем
допускать, чтобы на нас ложилась хоть косвенная ответственность за
сектантские полубакунистские предрассудки145 отдельных групп.
Практические мои предложения в общих чертах таковы:
Все секции должны поставить пробемы испанской революции в порядок дня.
2. Правления секций должны создать особые комиссии для подбора
материалов, разработки вопросов и особенно внимательного наблюдения за тем,
как ставаятся проблемы испанской революции официальными партиями.
3. Все важнейшие документы испанского коммунизма во всех его
группировках должны, по крайней мере в извлечениях, регулярно доводиться до
сведения всех национальных секций.
4. Каждая национальная секция оппозиции после необходимой подготовки
открывает наступление против политики Коминтерна в деле испанской революции.
Наступление может иметь разные формы: статьи печати; критические резолюции;
открытые письма; выступления на собраниях; индивидуальная и групповая работа
и пр. Но все эти формы должны быть строго согласованы между собой.
5. После известной подготовительной работы как в отдельных секциях, так
и в Интернациональном Секретариате необходимо в тесном сотрудничестве с
испанской секцией выработать как можно более конкретный Манифест
Интернациональной левой оппозиции об испанской революции и придать этому
манифесту как можно более широкое распространение.
Таковы ближайшие предложения. Я прошу их обсудить, разослав в то же
время настоящее письмо, дабы обсуждение без потери времени шло одновременно
во всех секциях.
С коммунистическим приветом
Л.Троцкий
18 июня 1931 г.
23 июня 1931 г.
Милый Лева,
1. Посылал ли ты в Париж перевод моих замечаний насчет того, чем
объясняются нынешние затруднения Лиги (ошибками старого правления, а не
нового)?
Есть сведения, что Милль виесте с Эмилем ведут борьбу против Раймона.
Это никуда не годится. Я Милля постарался успокоить в своих последних
письмах. Но если он не "успокоится" в своем невыносимом импрессионизме, то
может кончиться плохо. Надо ясно понять, что худо ли, хорошо ли, но дело
держится на Раймоне и Франке: заменить их Милль никак не может, пусть
постарается их дополнить.
2. Разумеется, наше положение трудное. Нам приходится кустарными
средствами противопоставлять очень большие и сложные исторические и
стратегические соображения - кустарным идеям, которые распространяются и
защищаются в помощью самой высокой техники. За этими кустарными идеями стоит
самое революционное государство в мире. Этот факт действует на эмпириков, а
таково подавляющее большинство людей.
Я здесь возвращаюсь к Сталину. Нынешние успехи советского государства
представляют собой несомненный факт. Эти успехи оказались возможны лишь
благодаря резкой перемене политики. Перемена политики оказалась возможной
лишь благодаря левой оппозиции. Буржуазия всего мира поняла это. Все
американские издания, за которыми я имею возможность следить, видят в
успехах политики Сталина победу нашей политики. Коммунистический
Интеренационал, аппарат которого зависит непосредственно от Сталина, всеми
средствами и не без успеха тормозит понимание этой истины. Но она будет
проникать в сознание.
Отказ от политики "третьего периода" был непосредственно вызван нашей
критикой. Ошибки наших сторонников замаскировали этот факт. Но он все же
будет проникать в сознание.
Сейчас мы имеем перед собой еще более грандиозный опыт: испанскую
революцию. Преимущество научных идей, защищаемых кустарными средствами, над
кустарными идеями, защищаемыми с помощью самой богатой техники, должно
обнаружиться на опыте испанской революции очень ярко и убедительно.
Нельзя, конечно, недооценивать кустарности наших средств и методов. Мы
имели возможность убедиться в том, что от прошлого мы получили в наследство
в Европе, наряду с хорошими элементами, также и никуда не годные. Ландау и
К больше мешают пониманию наших идей и методов, чем помогают этому. Все в
совокупности может обескураживать людей без традиции, без кругозора или без
характера. Но надо себе сказать ясно: из обстановки выскочить нельзя. Кадры
надо отбирать и воспитывать. Преимущество правильных идей над ложными должно
обнаружиться. В Евангелии на этот счет сказано: "Претерпевший до конца
спасется". Вот это надо себе крепко зарубить на носу молодым оппозиционерам.
Еще одно соображение. Успехи германской компартии показывают, что
бывают условия настолько благоприятные, что они с избытком перекрывают
несостоятельность руководства. При благоприятных условиях можно без компаса
доехать до Америки, но все-таки это будет лишь счастливый случай. Вообще же
без компаса, во избежание катастроф, не рекомендуется совершать дальние
поездки. Рассуждая отвлеченно, нельзя считать исключенной победу германского
пролетариата даже под руководством Тельмана. Эта победа будет стоить
неизмеримо дороже, придет позже, по дороге будет подвергаться всяческому
риску и для своей реализации потребует все же ряда счастливый случаев. Но
пока что до этого далеко. Пока что кризис капитализма толкает в сторону
коммунизма недовольные массы. Подлинные задачи стратегии еще целиком
впереди. Капитализм еще не сказал своего последнего слова. Первое же большое
поражение компартии, а оно отнюдь не исключено, - вызовет, с одной стороны,
страшный разброд, а, с другой, - потребность лучших элементов разобраться в
том, что произошло. Наша политика остается политикой дальнего прицела.
2. Относительно Ландау и переписки. Нельзя ли посоветоваться с
адвокатом насчет того, как квалифицирует такой образ действий германское
дрязг, в которой она сейчас погрязает. Боюсь, что французские товарищи не
дают себе в этом достаточно ясного отчета. Можно и должно на время
предоставить Навилля и всех других их собственному барахтанью. Надо
перенести все вопросы в другую плоскость. Надо нанести, в частности,
сокрушительный удар бордигистам по вопросу об испанской и будущей
итальянской революции. Этим мы нанесем косвенный, но в действительности
непоправимый удар всем этим Гурже, Ландау и пр., ибо они сразу повиснут в
воздухе. Перенесение борьбы в другую плоскость вызывается сейчас и
объективными событиями (революция в Испании), и внутренними потребностями
оппозиции. Но чтобы иметь успех, нужно архисерьезно отнестись к вопросам по
существу. Нужно побуждать наших товарищей внимательно изучать вопрос и
твердо запоминать определенные формулы, лозунги и аргументы. Марксистская
политика есть наука. Нельзя подходить к вопросам с кондачка. Этому мы должны
учить наших сторонников, и наше преимущество в этом отношении мы можем и
должны обнаружить теперь на вопросе об испанской революции.
[Л.Д.Троцкий]
14 июня 1931 г.
Клячко
Посылаю вам одновременно с этим письмом три экземпляра своей "Истории"
на немецком языке: один для вас (надписанный), а два других - для тех
доброжелателей, которые послали мне книжки или захотят послать в дальнейшем:
я сейчас очень озабочен составлением хотя бы самой примитивной библиотеки,
так как без этого совершенно нет возможности работать.
Мы с Натальей Ивановной очень обеспокоены тем, что от вас нет ответа.
Не случилось ли чего-либо неблагополучного? Будем надеяться, что нет. Не
пропало ли просто ваше письмо? За последние недели в связи с переменой
адреса писем пропадало немало.
Получили ли вы русское издание "Истории"? Будем с большим нетерпением
ждать от вас весточки.
[Л.Д.Троцкий]
Когда эти страницы появятся в печати на чешском языке, события в
Испании снова уйдут вперед. Недаром было сказано, что революции - локомотивы
истории. Но как бы быстро ни развивались события революции, они следуют
своей внутренней закорномерности: даже Ниагара не нарушает законов
гидродинамики. Чтобы понять новые этапы революции, нужно отдать себе отчет
относительно ее движущих сил и их орбиты. Этому вопросу и посвящена
настоящая книжка.
Она состоит из четырех частей, отделенных друг от друга небольшими
промежутками времени, но составляющих вместе одно целое.
Первая часть написана за три месяца до низвержения испанской монархии.
"Десять заповедей испанского коммуниста" набросаны в день получения сведений
о том, что Альфонс Бурбон140 получил от любезных республик и монахий Европы
все необходимые визы. Третья часть, посвященная внутренним опасностям,
угрожающим революции, написана в самое последнее время (28 мая). Наконец, в
приложении я даю те отклики на испанские события, которые находили свое
выражение в течение последнего года в политической переписке автора.
Уже этот состав брошюры показывает, что читатель не имеет перед собой
закорнченной работы. Да ее и не может быть, поскольку мы не имеем перед
собой законченной революции. События только развиваются. Главное содержание
брошюры составляют поэтому вопросы прогноза. Ход развития, правда, никогда
не совпадает с теоретическим предвиденьем: события богаче, разнообразнее,
"щедрее" теоретических схем и в сочетании своем всегда порождают
"неожиданности". Но исторический прогноз оправдывает себя постольку,
поскольку он облегчает зрителям или участникам ориентировку в том, что
происходит перед их глазами или при их участии.
Брошюра написана под углом зрения ттого течения, которое автор
представляет в марксизме (международная фракция большевиков-ленинцев, или
левая коммунистическая оппозиция). Автор противопоставляет свою оценку
движущих сил революции и свой прогноз не только взглядам либерализма и
социал-демократии, но и взглядам нынешнего руководства Коммунистического
Интернационала.
Автор хочет надеяться, что его работа будет не лишней для чешского
читателя, которому под видом марксизма преподносят нередко чудовищные
взгляды, в которых невежественное филистерство при помощи крикливой брани
пытается прикрыть внутреннюю пустоту и неуверенность в себе.
Читатель, который хочет учиться, должен проверять борющиеся взгляды на
событиях. Помочь в этом отношении вдумчивому читателю - такова задача этой
книжки.
Л.Троцкий
15 июня 1931 г.
16 июня 1931 г.
т. Миллю
Дорогой товарищ!
Отвечаю на ваше письмо от 9-10 июня.
Некоторые ваши разъяснения для меня очень ценны и показывают, что я
кое-чего недоучитывал. Так, напр[имер], я не отдавал себе отчета в
нерегулярности выхода "Веритэ", относя это за счет почты. Если дело обстоит
так печально, тогда, пожалуй, лучше действительно перейти временно на
двухнедельник. Мое противопоставление Раймона [Молинье] ленивым обывателям я
строил главным образом на основании сообщений т. Анри [Молинье], да и ваши
сообщения это полностью подтверждают: для высокой критики всегда есть люди.
Для черной работы, для экспедиции и пр. - никого нет. Для меня это
безошибочный критерий. Революционер, который неспособен отдавать свое время,
или, лучше сказать, способен не отдавать своего времени самым мелким и
черным деталям работы, не есть революционер. На такого человека нельзя
положиться. Он в трудную минуту уйдет в кафе пить абсент141.
Здесь я подхожу к центральному пункту. Выхода из положения в Лиге нет
до тех пор, пока не будут привлечены хотя бы десяток-два свежих молодых
рабочих. Это есть сейчас единственный путь. Совершенно необходимо перейти на
кружковый метод работы. Единственная организация, которая за последний год в
Германии росла - это лейпцигская организация. Как она рекрутировалась?
Несколько подготовленных интеллигентов вели рабочие кружки, положив в основу
критику программы Коминтерна. Это, безусловно, правильный путь. Афишами
многого достигнуть нельзя. Я уже писал об этом Раймону. Сейчас в порядке дня
стоит испанская революция. Тем самым проблема перманентной революции
поставлена во всей остроте. Испанской революцией интересуется всякий
революционный рабочий. Надо создавать кружки для изучения испанской
революции. Руководители должны положить в основу анализа вопрос о
перманентной революции. Надо заставить людей серьезно изучать, чтобы
заинтересовать молодых рабочих и действительно научить их чему-нибудь.
Возвращаюсь к "Веритэ". Я не могу отсюда высказаться решительно в
пользу сохранения еженедельника или перехода на двухнедельник. Во всяком
случае, если регулярный выход несовместим сейчас с еженедельным выходом, то
надо переходить на двухнедельный. Но в таком случае надо создать
определенную календарную программу, напр[имер]: в течение ближайших двух или
трех месяцев (точно указать) "Веритэ" будет выходить два раза в месяц. За
это время должен быть создан определенный фонд. Силы переносятся главным
образом вниз, в кружковую работу.
Мои слова о том, что ваше время слишком много поглощается личными
склоками, вы поняли совершенно неправильно. Я не хотел этим сказать, что вы
создаете личные склоки: для такого утверждения у меня не могло быть ни
малейшего основания. Моя мысль была та, что вы слишком близко входите во все
дела Лиги и потому вынуждены отдавать свое время всем личным склокам,
которых там немало. Вы знаете, что я тоже потратил немало времени на попытки
урегулировать личные вопросы Лиги. Сейчас я от этого совершенно отказался.
Разумеется, там, где вопрос ставится ребром, вы не можете не участвовать. Но
от повседневных потрясений можно, мне кажется, отгородиться, чтобы не
страдал Секретариат, да и чтобы вам самому сохранять б
Вейсборде застает меня неподготовленным: я не имел возможности ознакомиться
с его газетой и другими изданиями. Но разумеется, поддержать Лигу против
Вейсборда было абсолютно необходимо. Сам Вейсборд как будто в Берлине. Не
делал ли т. Франк попытку повидаться с ним? Не мог ли бы Секретариат вызвать
его в Париж (если верно, что он в Берлине)?
Выпускать испанскую брошюру в "Бюллетене" не имеет никакого смысла, так
как на других языках она выйдет брошюрой (по-русски вышла, по-немецки выйдет
на днях, выйдет, очевидно, по-испански и по-чешски)142. Дело идет, таким
образом, о странах французского языка. "Бюллетень" этого вопроса не решает:
вы только напрасно потеряете время и деньги. Сколько должно стоить издание
брошюры, в которую вошли бы обе мои работы со всеми приложениями? Сообщите
мне об этом, пожалуйста, сейчас же. Я не могу дать сейчас твердого обещания,
так как не могу поручиться за аккуратность издателей. Но я надеюсь, что
смогу помочь Секретариату издать эту брошюру.
Возвращаю присланные вами инструкции.
[Л.Д.Троцкий]
17 июня 1931 г.
т. Миллю
Получил только что письмо от т. Франка, заключающее ряд интересных, а
отчасти и тревожных сведений. Т. Франк пришел к тому выводу, что Ландау и
Мюллер перехватывали конспиративные письма из России, предназначенные для
редакции русского "Бюллетеня". Признаться, по ряду признаков такое
предположение возникало у меня давно, но я не решался самому себе
сформулировать его ясно. Теперь понятно, к чему относятся угрозы Ландау
опубликовать какие-то "документы", касающиеся русской оппозиции. Таким
образом, этот человек не только считал возможным перехватывать письма,
предназначавшиеся не для него, но и хвастать тем, что он эти письма
опубликует. Политически русской оппозиции нечего скрывать: до сих пор мы
публиковали все то, что имело политический интерес, в том числе и внутренние
споры, внося только такие сокращения и изменения, которые должны помешать
ГПУ открыть авторов писем или тех лиц, те группы, те тюрьмы, о которых в
этих письмах идет речь. В отношении всех этих обстоятельств мы соблюдали и
соблюдаем величайшую осторожность. Пользуясь промежуточными адресами
немецких товарищей, мы, согласно старой революционной традиции, исходили из
того, что формальные адресаты - честные революционеры, или еще проще:
честные средние люди, которые не посмеют посягать на тайну чужой
корреспонденции, тем более конспиративной. Нам пришлось обращать внимание
Мюллера на то, что некоторые письма получены были вскрытыми. Он объяснил это
недоразумением со стороны формальных адресатов, признавая тем самым само
собою разумеющееся: что ни он, ни кто другой из немецких товарищей не имеет
на эту переписку никаких прав без прямого разрешения действительного
адресата писем, т. е. редакции русского "Бюллетеня". Политическая борьба,
организационная борьба, даже прямой раскол ничего в этом отношении изменить
не могут. Группа Ландау-Мюллера имела в крайнем случае право отказаться
получать в дальнейшем письма для русской оппозиции, т. е. могла отказать в
услуге, в которой не откажет даже честный средний обыватель. Но
перехватывать переписку, т. е. не передавать по назначению писем
исключительной революционной важности, писем, которые пишутся с большим
личным риском - значит совершать самое отвратительное преступление против
элементарных правил революционной морали. Грозить опубликованием таких писем
значит переходить на путь провокации. В самом деле, в чем функции
агента-провокатора: он вкрадывается в доверие революционной организации,
овладевает ее конспиративными сведениями, тайными документами и затем
употребляет их во вред организации. Уже простой захват корреспонденции есть
жестокий удар организации, поставленной в условия подполья. Разглашение же
сведений, заключающихся в этой переписке, есть, повторяю, акт злостной
провокации.
Через ваше посредство я прошу Интернациональный Секретариат в самом
спешном порядке и в то же время в строго официальном порядке принять
необходимые меры:
1. Потребовать объяснений от Мюллера, Ландау и др[угих] замешанных в
этом деле лиц.
2. В случае, если опасение или подозрение в той или другой степени
подтвердится, в частности в случае отказа Ландау-Мюллера от ответа, открыто
и гласно отстранить их от Интернациональной левой оппозиции, как людей,
морально опозоренных действиями, стоящими на грани злостной провокации.
3. Начать расследование среди тех примыкающих к Интернациональной левой
оппозиции групп, которые осведомлены об этих преступных действиях, с целью
выяснения, где начинается и где кончается соучастие, попустительство и
укрывательство. Правилом надо поставить, мне кажется: всякое лицо, всякая
группа, которые способны поддерживать связь с лицами, запятнавшими себя
провокационной деятельностью, должны беспощадно изгоняться из
Интернациональной левой оппозиции.
Разумеется, все это предложение имеет совершенно секретный характер,
ибо оно исходит из подозрения, а не из доказанного обвинения. Других путей,
кроме обращения к Секретариату, в данном случае нет и быть не может. Но
обязанность Секретариата, по моему мнению, - действовать быстро, энергично и
беспощадно.
Надо дать себе отчет в одном: левая оппозиция хочет быть авангардом
коммунистических рядов; но в разных странах к ней присосались отбросы
коммунистических рядов, элементы, насквозь деморализованные. Надо не только
отсечь их, но и прижечь рану каленым железом. Интернац[иональному]
Секретар[иату], как и всем нам, нелегко делать вывод о личной виновности
того или другого товарища, поскольку вопросы вращаются в кругу фракционной
борьбы и личной склоки. Но здесь мы имеем перед собою (если подтвердятся
подозрения) объективный политический факт, который в самом себе несет свою
оценку. Тут двух мнений не может быть, только заведомый негодяй может
пытаться искать оправдания такому образу действий. Прошу вас все это довести
до сведения Секретариата дословно.
[Л.Д.Троцкий]
Дорогие товварищи!
Ходом событий поставлен сейчас в порядок для грандиозный вопрос, в
области которого левая оппозиция может и должна сказать свое слово. Я имею в
виду испанскую революцию. Сейчас дело идет для Интернациональной левой не о
критике задним числом, а об активном вмешательстве в события для
предупреждения катастрофы.
У нас мало сил. Но в том и состоит преимущество революционной ситуации,
что даже малочисленная группа, если она дает правильный прогноз и выдвигает
своевременно правильные лозунги, может в короткий срок вырасти в большую
силу. Я имею при этом в виду не только нашу испанскую секцию,
непосредственно захваченную событиями, но и все остальные секции, ибо ход
революции, чем дальше, тем больше будет поглощать внимание рабочих всего
мира. Проверка политических линий будет происходить на глазах мирового
пролетарского авангарда. Если мы действительное левое крыло; если мы
действительно сильны правильной революционной концепцией, - то мы должны
показать эти наши преимущества с наибольшей силой в революционной ситуации.
Если мы действительно интернационалисты, то мы должны проделать работу эту в
интернациональном масштабе.
Два основных вопроса должны быть поставлены нами ребром: 1) об общем
характере испанской революции и вытекающей отсюда стратегической линии и 2)
о правильном тактическом использовании демократических лозунгов и
парламентско-революционных возможностей. Все наиболее существенное по этому
поводу я попытался сказать в своей последней работе об Испании. Здесь я хочу
только кратко резюмировать те вопросы, по которым мы должны перейти в
наступление по всей линии Коммунистического Интернационала.
Надо ли ждать в Испании между происшедшей республиканской революцией и
между будущей пролетарской революцией какой-то средней, промежуточной,
"рабоче-крестьянской" революции с "демократической диктатурой"? Да или нет?
Вся стратегическая линия определяется ответом на этот вопрос. Официальная
испанская компартия погружена в этом основном вопросе в идейную путаницу,
которую насаждали и насаждают эпигоны и которая закреплена программолй
Коминтерна. Мы имеем здесь возможность в самой наглядной и убедительной
форме, на основе живых событий изо для в день раскрывать перед пролетарским
авангардом пустоту, бессмыслицу и вместе с тем страшную опасность фикции
средней, промежуточной революции.
Руководящие товарищи всех секций обязаны помнить, что мы, именно как
левое крыло, обязаны стоять на незыблемо научной основе. Дешевое фехтование
идеями, журналистческое шарлатанство в стиле Ландау и К противоречит самому
существу революционной пролетарской фракции. Надо изучать основные вопросы
революции так же, как инженеры изучают сопротивление материалов, а медики
анатомию и патологию. Проблема перманентной революции превращена сейчас
испанскими событиями в центральную проблему Интернациональной левой
оппозиции.
Вопросы о демократических лозунгах, об использовании выборов, а затем и
кортесов143 являются вопросами революционной тактики, подчиненными общим
вопросам стратегии. Но самые правильные стратегические формулы ничего не
стоят, если не находить к ним в каждый данный период стратегического ключа.
Между тем, в Испании дело обстоит на этот счет из рук вон плохо. Французские
газеты сообщают, будто руководитель Каталонской Федерации Маурин144 заявил
на докладе в Мадриде, что его организация не примет участия в выборах, так
как она не верит в их "искренность". Неужели это верно? Ведь это значило бы,
что Маурин подходит к проблемам революционной тактики не с точки зрения
мобилизации классовых сил пролетариата, а с точки зрения морализирования и
мелкобуржуазного сентиментализма. Две недели тому назад я решил бы, что
буржуазная пресса сообщает вздор; но, ознакомившись с платформой Каталонской
Федерации, я вынужден признать, что вышеприведенное сообщение, как оно ни
чудовищно, все же нельзя считать заранее исключенным.
По этой линии надо дать нерпримиримый бой в наших собственных рядах.
Совершенно нелепо и прямо недостойно заниматься препирательствами с
отдельными группами по вопросу о функции, правах и полномочиях Секретариата,
если у нас с этими группами совершенно нет под ногами общей принципиальной
базы. Я имею в виду группу "Прометео", которая расходится с
большевиками-ленинцами по всем основным вопросам стратегии и тактики. Нельзя
позволять никому заглушать эти глубочайшие разногласия шумной возней и
беспринципными "блоками", неизбежно вырождающимися в закулисные интриги.
После русского опыта вопрос о лозунгах демократии в революции был
заново поставлен ходом борьбы в Китае. Не все европейские секции имели,
однако, возможность следить за этапами этой борьбы. Дискуссия вокруг этих
вопросов имела поэтому для отдельных групп и товарищей полуакадемический
характер. Но сейчас эти вопросы наполнены плотью и кровью. Неужели же на
решающем историческом переломе мы позволим связывать нас по рукам и по
ногам? Как в момент советско-китайского конфликта, грозившего войной, мы не
могли заниматься дискуссиями на тему о том, кого поддерживать: Советский
Союз или Чан Кайши, так сейчас, перед лицом испанских событий, мы не можем
допускать, чтобы на нас ложилась хоть косвенная ответственность за
сектантские полубакунистские предрассудки145 отдельных групп.
Практические мои предложения в общих чертах таковы:
Все секции должны поставить пробемы испанской революции в порядок дня.
2. Правления секций должны создать особые комиссии для подбора
материалов, разработки вопросов и особенно внимательного наблюдения за тем,
как ставаятся проблемы испанской революции официальными партиями.
3. Все важнейшие документы испанского коммунизма во всех его
группировках должны, по крайней мере в извлечениях, регулярно доводиться до
сведения всех национальных секций.
4. Каждая национальная секция оппозиции после необходимой подготовки
открывает наступление против политики Коминтерна в деле испанской революции.
Наступление может иметь разные формы: статьи печати; критические резолюции;
открытые письма; выступления на собраниях; индивидуальная и групповая работа
и пр. Но все эти формы должны быть строго согласованы между собой.
5. После известной подготовительной работы как в отдельных секциях, так
и в Интернациональном Секретариате необходимо в тесном сотрудничестве с
испанской секцией выработать как можно более конкретный Манифест
Интернациональной левой оппозиции об испанской революции и придать этому
манифесту как можно более широкое распространение.
Таковы ближайшие предложения. Я прошу их обсудить, разослав в то же
время настоящее письмо, дабы обсуждение без потери времени шло одновременно
во всех секциях.
С коммунистическим приветом
Л.Троцкий
18 июня 1931 г.
23 июня 1931 г.
Милый Лева,
1. Посылал ли ты в Париж перевод моих замечаний насчет того, чем
объясняются нынешние затруднения Лиги (ошибками старого правления, а не
нового)?
Есть сведения, что Милль виесте с Эмилем ведут борьбу против Раймона.
Это никуда не годится. Я Милля постарался успокоить в своих последних
письмах. Но если он не "успокоится" в своем невыносимом импрессионизме, то
может кончиться плохо. Надо ясно понять, что худо ли, хорошо ли, но дело
держится на Раймоне и Франке: заменить их Милль никак не может, пусть
постарается их дополнить.
2. Разумеется, наше положение трудное. Нам приходится кустарными
средствами противопоставлять очень большие и сложные исторические и
стратегические соображения - кустарным идеям, которые распространяются и
защищаются в помощью самой высокой техники. За этими кустарными идеями стоит
самое революционное государство в мире. Этот факт действует на эмпириков, а
таково подавляющее большинство людей.
Я здесь возвращаюсь к Сталину. Нынешние успехи советского государства
представляют собой несомненный факт. Эти успехи оказались возможны лишь
благодаря резкой перемене политики. Перемена политики оказалась возможной
лишь благодаря левой оппозиции. Буржуазия всего мира поняла это. Все
американские издания, за которыми я имею возможность следить, видят в
успехах политики Сталина победу нашей политики. Коммунистический
Интеренационал, аппарат которого зависит непосредственно от Сталина, всеми
средствами и не без успеха тормозит понимание этой истины. Но она будет
проникать в сознание.
Отказ от политики "третьего периода" был непосредственно вызван нашей
критикой. Ошибки наших сторонников замаскировали этот факт. Но он все же
будет проникать в сознание.
Сейчас мы имеем перед собой еще более грандиозный опыт: испанскую
революцию. Преимущество научных идей, защищаемых кустарными средствами, над
кустарными идеями, защищаемыми с помощью самой богатой техники, должно
обнаружиться на опыте испанской революции очень ярко и убедительно.
Нельзя, конечно, недооценивать кустарности наших средств и методов. Мы
имели возможность убедиться в том, что от прошлого мы получили в наследство
в Европе, наряду с хорошими элементами, также и никуда не годные. Ландау и
К больше мешают пониманию наших идей и методов, чем помогают этому. Все в
совокупности может обескураживать людей без традиции, без кругозора или без
характера. Но надо себе сказать ясно: из обстановки выскочить нельзя. Кадры
надо отбирать и воспитывать. Преимущество правильных идей над ложными должно
обнаружиться. В Евангелии на этот счет сказано: "Претерпевший до конца
спасется". Вот это надо себе крепко зарубить на носу молодым оппозиционерам.
Еще одно соображение. Успехи германской компартии показывают, что
бывают условия настолько благоприятные, что они с избытком перекрывают
несостоятельность руководства. При благоприятных условиях можно без компаса
доехать до Америки, но все-таки это будет лишь счастливый случай. Вообще же
без компаса, во избежание катастроф, не рекомендуется совершать дальние
поездки. Рассуждая отвлеченно, нельзя считать исключенной победу германского
пролетариата даже под руководством Тельмана. Эта победа будет стоить
неизмеримо дороже, придет позже, по дороге будет подвергаться всяческому
риску и для своей реализации потребует все же ряда счастливый случаев. Но
пока что до этого далеко. Пока что кризис капитализма толкает в сторону
коммунизма недовольные массы. Подлинные задачи стратегии еще целиком
впереди. Капитализм еще не сказал своего последнего слова. Первое же большое
поражение компартии, а оно отнюдь не исключено, - вызовет, с одной стороны,
страшный разброд, а, с другой, - потребность лучших элементов разобраться в
том, что произошло. Наша политика остается политикой дальнего прицела.
2. Относительно Ландау и переписки. Нельзя ли посоветоваться с
адвокатом насчет того, как квалифицирует такой образ действий германское