Страница:
вопрос только в сроке. Вы, вероятно, читали в газетах о том, что норвежское
правительство разрешило мне приехать на неделю для чтения лекций19.
Инициатива всего этого дела принадлежит радикальному студенческому союзу в
Осло. Я не сомневался, что правительство откажет. Между тем, оно,
по-видимому, не отказало, а разрешило: официального сообщения у меня еще
нет. Весь вопрос теперь в транзитных визах, так как ехать морем:
Константинополь - Гамбург - Осло, было бы очень дорого. Весьма возможно, что
из всего этого предприятия ничего не выйдет. Но вопрос окончательно
выяснится в течение ближайших 8-10 дней. Если поездка состоится, то я в
течение всего февраля буду отсутствовать. Вот почему я сегодня лишен
возможности условиться с вами о сроке вашего приезда сюда. Во всяком случае,
я вас буду держать в курсе дела и надеюсь, что ваш приезд к нам не
затянется.
Марджери Уэллс20 очень дружески держала меня в курсе вопроса о моей
визе и делала все, что могла. Я ей за это искренне признателен. Любопытно,
что буржуазное норвежское правительство оказалось смелее британских
социалистов. Ходят слухи, что и немецкое буржуазное правительство разрешит
мне въезд в Германию: в отличие от социал-демократов, которые отказали. Для
въезда в Англию придется, очевидно, ждать пришествия к власти консерваторов.
В этом нет ничего удивительного и парадоксального: хозяин всегда смелее и
решительнее лакея.
Верно ли, что Бернард Шоу21 подверг правительство Макдональда
торжественному проклятию? В "Манчестер Гардиан" я не нашел этого проклятия.
Каковы ваши ближайшие планы? Остаетесь ли вы в Лондоне?
Крепко жму вашу руку в ожидании нашей встречи.
[Л.Д.Троцкий]
30 января 1931 г.
Дорогой товарищ Милль!
Отвечаю вам на ваше письмо от 23 января.
1. По поводу салоникских выборов думаю, что ваши письма правильны, хотя
сам я крайне мало осведомлен о внутренней обстановке. Поскольку они
почувствовали себя задетыми, ваше второе письмо кажется мне тактичным и
очень уместным. Было бы неосторожно форсировать сейчас греческий вопрос22,
чтобы не накапливать кризисов.
2. Что Франк23 давно уже катится к капитуляции, для меня ясно, и я ему
уж об этом писал еще задолго до конференции. Вся история с конференцией
имеет недостойно авантюристский характер.
Всему этому вопросу, в связи с вопросом о Ландау, я посвящаю письмо,
которое либо одновременно с этим, либо завтра, вам пошлю. Я вынужден в этом
письме занять позицию против т. Веля, который своей политикой больше всего
помогает Ландау, как раньше - Нойман, Иокко и пр. Тов. Вель своей
постановкой вопроса толкает колеблющихся в сторону Ландау. Это прямо
вытекает из письма Зейпольда, который сообщает, что, напр[имер], тов. Маргот
выражается в том смысле, что Ландау ведет плохую политику, но что с тов.
Велем тоже нельзя сработаться, поэтому приходится сохранять Ландау. Письмо
тов. Зейпольда в этом смысле только подтверждает те опасения, которые у меня
все время были относительно политики тов. Веля.
3. О французской Лиге. То обстоятельство, что из Исполнительной
комиссии совершенно устранили оппозицию, кажется мне ошибочным шагом: это
лишает большинство возможности знать, чего хочет меньшинство, выслушивать
его предложения, вынуждать его делать предложения и пр. Только так можно
подготовить совместную работу, сведя трения к минимуму. Но так как я не знаю
всех условий и мотивов, то высказываю свое мнение в предварительном порядке
и ни в каком случае не для распространения.
4. По поводу отставок вообще и отставки Навилля, в частности. Сразу
всего, конечно, достигнуть нельзя, но мы должны вести дело к тому, что
отставки вообще недопустимы. Разумеется, товарищ может подать в отставку в
том смысле, что он облегчает организации решение. Но если организация
подтверждает мандат, то он не имеет права выходить в отставку. Наш "аппарат"
еще слишком слаб и неавторитетен, чтоб установить такую дисциплину. Но мы
должны эту мысль пропагандировать, как единственно правильное понимание
революционной дисциплины.
5. Вы пишете о том, как невыгодно и неприятно отстаивать "умеренность".
Я с этим не могу согласиться. Отстаивать умеренность в отношении
организационных форм борьбы, в отношении репрессий, изъятий и пр. -
совершенно необходимо и диктуется потребностями самосохранения [и] роста
каждой организации. Чем больше лояльности со стороны большинства по
отношению к меньшинству, чем больше внимания к справедливым или правильным
мыслям и предложениям, тем скорее будут изолированы интриганские элементы.
Принципиальная непримиримость вовсе не исключает организационного
примиренчества и максимальной тактичности. Поскольку тов. Вель выступает
организационным максималистом (исключить Ландау), прежде чем немецкие
оппозиционеры поняли о чем идет дело, постольку я решительно против тов.
Веля - за умеренность, за более мирный тон - и в то же время за большую
идейную непримиримость.
6. В протоколах секретариата я читал мнение Сюзо о том, что мы не можем
допускать [выделения] из себя фракций (т. е. подфракций). Его аргументы мне
показались очень формалистическими: он, в сущности, повторяет официальные
аргументы Коминтерна. Разумеется, фракция во фракции не есть норма. Но когда
создаются два противостоящие друг другу оттенка, то фракционные группировки
совершенно неизбежны. Если разногласия имеют временный характер, то
подфракции должны рассосаться (при правильном руководстве). В противном
случае подфракции должны расколоться. Объявлять же фракцию запрещенной -
бессмыслица: это значило бы просто душить идейную жизнь левой оппозиции.
Совершенно правильно, что нам надо строжайше следить за тем, чтобы
организация действительно жила жизнью демократического коллектива. Лучше
избыток в этом отношении, чем недостаток.
7. О секретариате. Из вашего письма мне все же не ясно: участвует ли в
нем Сюзо или не участвует? Вышел ли он формально, или только неглижирует24
работой? Бесформенность такой ответственной организации, как секретариат,
недопустима, по-моему, ни на один день. Если тов. Франк уже выбран, то он,
разумеется, должен войти немедленно в работу, как временный член
секретариата, впредь до утверждения его национальными секциями. Было бы
желательно, конечно, сохранить Сюзо. Следует поэтому вопрос перед ним
поставить ребром: если он вышел, что было бы крайне нежелательно, - то
необходимо немедленно пригласить другого итальянского товарища. Как обстоит
дело с архивомарксистом25? Было бы очень желательно его участие хотя бы с
совещательным голосом, при условии, если это серьезный товарищ и если в
Афинах ему вполне доверяют. Как обстоит на этот счет дело с венгерцами?
Не надо забывать того, что интернациональное бюро при нынешнем составе
недееспособно. Европейскую конференцию удастся созвать не так скоро. Во
всяком случае, не раньше французской или немецкой конференции. В течение
всего подготовительного периода секретариат будет фактически играть роль
бюро. Но именно поэтому его нужно всегда держать в оформленном состоянии, а,
кроме того, желательно его расширить. Этот вопрос я сейчас считаю самым
важным. Секретариат является, при совершенно неизбежных кризисах в разных
секциях, важнейшим орудием интернациональной левой оппозиции.
8. No 3 "Бюллетеня" производит благоприятное впечатление. Наша публика
здесь недовольна примиренческим духом статьи о Франции. Мое письмо к
болгарам не предназначалось для печати (я вам об этом, помнится, писал). Но
большой беды в напечатании нет. Больше всего меня смущают две резолюции
интернационального секретариата: по поводу австрийских групп и по поводу
чехословацких студентов. В каком составе интернациональный секретариат вынес
эти решения? Неужели всеми тремя голосами? Это было бы, разумеется, очень
хорошо, но я в этом не уверен.
Кроме того, секретариат не имел права выносить такого решения. По этому
поводу Ландау, да и Навилль (если он не голосовал с вами) могут поднять
протест, и не без основания. Если допустить, что интернациональное бюро
существует, то секретариат должен был внести предложение на утверждение
бюро. До сих пор нигде не заявлялось о том, что Бюро при нынешнем положении
фактически не существует. Но если даже исходить из того, что бюро не
существует, то секретариат должен свое предложение представить либо на
референдум секций, либо - еще лучше - на саму конференцию. Во всяком случае,
крайне неосторожно было придавать мнению секретариата видимость
окончательного решения, притом в таком исключительной важности вопросе, как
исключение целой организации.
Неудобство такого решения увеличилось бы в десять раз, если бы
выяснилось, что один из членов секретариата голосовал против или
воздержался. Кстати: я думаю, что и бюро, если бы оно правильно
функционировало, не могло бы взять на свою лишь ответственность решение об
исключении или о непри[...]26 целой организации.
У меня все-таки такое впечатление, что юридически-организационная
сторона у секретариата в загоне. Без этого нельзя установить демократический
режим, ибо демократия предполагает правовую почву под ногами.
9. Что касается вздора, будто секретариат должен быть техническим
аппаратом Т[роцкого] (слова Сюзо), то противодействовать такого рода
опасениям, подозрениям и инсинуациям лучше всего расширением состава
секретариата и точной его конституцией.
Кстати, в письме к вам, помнится, я предлагал оставить Навилля в
составе секретариата, введя другого француза от большинства. Я думаю, что
это было бы во многих отношениях целесообразнее и, в частности,
свидетельствовало бы, как мало кто-либо стремится превратить секретариат в
технический аппарат. Но сейчас, по-видимому, уже сделанного не
переделаешь...
10. А все-таки важнее всего и превыше всего - Испания. В эту сторону
надо обратить и взоры, и усилия. Я получил большое и ценное письмо от тов.
Н[ина], которое свидетельствует о полной нашей с ним солидарности. Я сейчас
уже совершенно не сомневаюсь, что Н[ин] вполне одобрит взгляды, развитые в
моей работе об Испании, так как они во всем основном с ним согласованы (его
письмо получено было как раз когда я заканчивал статью). Политически мы
заинтересованы в том, чтоб статья эта вышла как можно скорее, т. е. до новой
волны, которая, по-видимому, не за горами.
Хотя я послал один русский экземпляр статьи непосредственно в Испанию,
но я не уверен, дойдет ли он. Как только статья будет переведена на
французский язык, необходимо послать ее в нескольких экземплярах в разные
пункты Испании (Мадрид, Барселона и пр.). Твердо рассчитываю на то, что
перевод не затянется. Я уже писал, что хорошо было бы в Париже же перевести
статью и на испанский язык, чтобы застраховать себя полностью.
Инициатива левой оппозиции в испанских событиях27 может иметь решающее
значение для интернациональной левой оппозиции в целом. Сейчас инициатива
выражается в том, чтобы своевременно дать программу и как можно шире
распространить ее. Одновременно надо обеспечить секретариат и "Веритэ"
несколькими добросовестными корреспондентами в разных частях Испании.
Мне приходит в голову такая мысль: нельзя ли было бы выпустить один
номер "Веритэ" в шесть (6) страниц и статью об Испании поместить целиком во
вкладном листе? Тогда этот вкладной лист (вернее, полулист) можно было бы
послать в значительном числе в Испанию; полулист можно было бы напечатать в
большем количестве экземпляров, чем весь номер. Обсудите, пожалуйста, с
Раймоном [Молинье], что тут можно сделать, и сообщите мне. Испанский вопрос
сейчас - самый важный из всех вопросов.
[Л.Д.Троцкий]
Копия: Правлению немецкой оппозиции, французской оппозиции
Уважаемые товарищи!
Кризис немецкой левой оппозиции, принявший неслыханно острые формы за
последние недели, побуждает меня высказать некоторые соображения.
1. В числе других документов я получил копию переписки тов. Веля с
берлинским Правлением. Я не могу считать правильным тот характер, какой т.
Вель придал своей борьбе против ошибочной и крайне опасной политики
Правления, руководимого т. Ландау. Тон писем т. Веля может быть объяснен
только его крайне нервным состоянием, вызванным тяжелыми личными ударами, но
политически не может быть оправдан, тем более в официальной переписке.
Тов. Вель ставит задачей своей борьбы изгнание т. Ландау из рядов
оппозиции. Незачем говорить, что я не могу присоединиться к такой постановке
вопроса. Задача состоит в изменении всего характера работы немецкой
оппозиции и ее интернациональной ориентации. Эта задача не может быть
достигнута одним ударом. Во Франции борьба имеет гораздо более ясное
принципиальное содержание. Однако, насколько я могу судить, левое крыло
Лиги, составляющее ныне ее большинство, отнюдь не ставит себе задачей
вытеснить т. Навилля из состава Лиги. Со своей стороны я считаю безусловно
необходимым сделать все - кроме принципиальных уступок - для сохранения
возможности совместной работы. То же самое я отношу полностью и целиком к
тов. Ландау, характер ошибок которого не случайно сблизил его с Навиллем.
2. В европейской оппозиции мы имеем преимущественно молодых товарищей,
из которых многие оказались в оппозиции раньше, чем имели возможность
серьезно и длительно участвовать в партии и в массовой борьбе. Оппозиция
формируется к тому же в условиях все еще продолжающегося революционного
отлива, что питает сектантские и кружковые настроения. Австрия дает нам
пример того, какие карикатурные образования склонны искать приюта под
знаменем левой оппозиции. Этот пример есть в то же время серьезный урок и
серьезное предостережение. В первую очередь - по адресу тов. Ландау.
Тов. Ландау несет двойную ответственность за "Манруф". Он не только
игнорировал все предостережения относительно "Манруфа", но позволил себе в
самой недопустимой форме атаковать товарищей Милля и Молинье, которые дали
совершенно объективную оценку группы "Манруф". Последний поворот в этой
группе жестоко наказал т. Ландау, показав, что организационные комбинации и
личные связи не заменяют политического воспитания на основе определенной
программы.
Идеи т. Франка составляли вчера еще его личное достояние. Для того, кто
был знаком с его эволюцией за последний год, не могло быть сомнения, что
Франк во всех важнейших вопросах революционной политики сползает с
марксистской позиции. Этого своего мнения я от него, разумеется, не скрывал.
Если бы т. Франк со своими взглядами выступил в печати (а он подготовил
немецкую брошюру), он встретил бы, разумеется, необходимую оценку.
Принципиальная полемика могла бы дать толчок идейному развитию оппозиции. В
какую сторону эволюционировал бы при этом сам Франк дальше - есть вопрос
личный, которого я не предрешаю.
Но то, что характеризует "австро-оппозиционизм", по счастливому
выражению тов. Франкеля, - это кружковое комбинаторство и закулисный
авантюризм. Осколок группы Фрея, проделавший вместе с ним все ошибки
последних лет и месяцев, плюс группа "Манруф", проделавшая все шатания,
какие возможны для кружка, плюс Франк, который считал обе другие группы
политически негодными - эти три группы принимают на конференции совершенно
новые взгляды, которые до сих пор в печати не были изложены и совершенно не
подверглись обсуждению в рядах интернациональной оппозиции. Можно ли
представить себе худшую идейную неразборчивость, которая и есть основа
организационного авантюризма!
Тов. Ландау требует теперь, чтобы группа "Манруф" в 24 часа отказалась
от своих новых взглядов. Как будто это что-нибудь изменит или подвинет нас
на шаг вперед! Наоборот, новый поворот был бы только новым подтверждением
полной идейной несостоятельности этой группы.
В отношении австрийских групп я вполне присоединяюсь к заключению
Интернационального Секретариата ("Бюллетень" No 3), которое должно быть
представлено на утверждение всех секций и будущей европейской конференции.
В отношении тов. Ландау вывод мне кажется не менее ясен. Надо признать
и открыто сказать - лучше всего было бы, если бы это сказал сам т. Ландау, -
что в вопросе о "Манруфе" он, несмотря на свою наибольшую близость к этой
группе, оказался наименее способен правильно оценить ее. А так как т. Ландау
является в значительной мере руководителем этой группы, то надо сделать
вывод, что применявшиеся им методы руководства не отвечали своей цели. Это
значит: т. Ландау надо радикально пересмотреть свои методы работы. Мы ему
все в этом поможем.
3. Отношение немецкого Правления к французскому кризису дополняет
сделанный только что вывод и укрепляет его. Если немецкое Правление не было
осведомлено о ходе кризиса, то об этом приходится только пожалеть. Но к т.
Ландау это совершенно не относится: он был осведомлен настолько, насколько
вообще может быть осведомлен товарищ, живущий в другой стране. Т[оварищ]
Ландау не хватало не информации, а правильного критерия, т. е. марксистского
понимания революционной политики. И то, и другое можно приобрести путем
опыта и размышлений. К сожалению, т. Ландау проявил чрезвычайное невнимание
к принципиальным вопросам: в отношении Франции, как и в отношении Австрии,
он гораздо больше заботился о личных и организационных комбинациях, чем об
их принципиальной основе. В этом, несомненно, самый тревожный признак.
Т[оварищ] Ландау необходима новая ориентация. Ему необходимо серьезно
переучиться, иначе те положительные качества, которые у него имеются, будут
идти не на пользу, а во вред революционному движению.
4. Австрийский и французский уроки бросают яркий свет на работу т.
Ландау в Германии. Т[оварищ] Ландау вел все время непримиримую и непрерывную
борьбу за руководство, причем никто решительно не знает, каковы
принципиальные основы этой борьбы. Правда, личную борьбу т. Ландау вел с
видимостью успеха. Но это был успех за счет организации в целом. Дальнейшее
движение по тому же пути превратило бы немецкую оппозицию в расширенное
издание группы "Манруф".
5. Не правы ли все же в таком случае товарищи, видящие решение вопроса
в устранении т. Ландау из рядов оппозиции? Нет. Это "решение" целиком лежит
в плоскости приемов и методов самого Ландау. Если бы мы имели организацию,
ясно и твердо знающую свой путь, с крепкими кадрами, то устранение того или
иного лица могло бы быть решением данного личного вопроса. Но ведь положение
в Германии совсем не таково. Организация в целом нуждается в марксистском
самовоспитании. Первая задача состоит в том, чтобы помочь организации в
целом разобрать, обсудить, понять ошибки нынешнего Правления, руководимого
т. Ландау. Без этого организация не сдвинется с места. Обсуждение должно
идти на основе определенных тезисов, открыто и на глазах всей
интернациональной левой оппозиции. Только таким образом можно постепенно
сформировать действительно революционные кадры, у которых все другие
соображения подчинены постоянной заботе об идейной выдержанности,
сплоченности и революционной стойкости интернациональной фракции. И только
на этом пути может определиться в дальнейшем политическая судьба каждого
отдельного товарища.
6. В письме от 13. I Правление заявило, что оно вынесет решение
относительно французского кризиса, и что это решение должно быть обязательно
для всех членов немецкой организации, как внутри, так и вне Германии. Одно
это постановление - в возможность которого я бы никогда не поверил, если бы
сам не прочитал бы его - показывает, в какую невылазную трясину ведет
организационно-комбинаторский подход к принципиальным вопросам. Каким
образом Правление может приказывать членам организации занимать определенную
принципиальную позицию, притом в вопросе, составляющем предмет международной
дискуссии? Здесь национальная дисциплина, карикатурно понимаемая, ставится
выше интернациональной дисциплины и, что гораздо важнее, выше тех
принципиальных основ, на которые дисциплина только и может опираться.
Оказывается, что немецкий товарищ, временно находящийся во Франции и
работающий в Лиге, должен голосовать по спорным вопросам не как коммунист, а
как... немец.
Но и в самой Германии надо было бы признать никуда не годным того
коммуниста, который подчинился бы правлению, приказывающему ему сверху,
какую ему занять позицию в дискуссии. Неудивительно, что при таком
ультрабюрократизме берлинское Правление находится в состоянии войны со всеми
важнейшими провинциальными организациями.
7. 12 июля прошлого года я писал Правлению немецкой оппозиции через т.
Мюллера: "Вообще я должен сказать следующее: если Правление хочет приобрести
авторитет (а оно обязано этого хотеть), то оно не должно действовать так,
как если бы оно уже обладало несокрушимым авторитетом, и должно поменьше
опираться пока что на чисто формальные права. Правление должно себе усвоить
спокойный, товарищеский тон и проявлять величайшую терпимость, особенно по
отношению к своим внутренним противникам. Правление не может приобрести
авторитета, не доказав на деле всей организации свою полную объективность и
добросовестность во всякого рода внутренних конфликтах и свою постоянную
заботу об интересах организации как таковой. Только из такого рода
авторитета, который не завоевывается в один день, может вырасти право на
применение организационных мер, репрессий и проч. Без этого организация не
может жить. Но попытка применять репрессии без должного авторитета и без
убеждения организации в правильности этих репрессий неизбежно ведет не к
упрочению организации, а к ее ослаблению и прежде всего к упадку авторитета
самого правления.
Мой горячий совет поэтому: при твердости политической линии - как можно
больше осторожности и мягкости, как можно больше терпения и такта во всех
личных вопросах, конфликтах и недоразумениях"28.
Я и сейчас смогу только повторить эти слова. За срок, протекший после
цитированного письма, Правление, к сожалению, чудовищно усилило
административные меры, но нисколько не повысило своего авторитета.
Выход из кризиса немецкой оппозиции может для данного момента найтись
только на пути хорошо подготовленной и добросовестно организованной
конференции.
Л.Троцкий
31 января 1931 г.
5 февраля 1931 г.
Дорогой товарищ Милль!
1. Вам вчера уже послали поправку к статье об Испании29. Посылаю вам
сегодня в переписанном виде всю 12-ю страницу с поправкой, чтобы избежать
каких бы то ни было недоразумений. Если, паче чаяния, "Бюллетень" уже
сверстан и в текст статьи поправку внести нельзя (что было бы очень
досадно), то я прошу вас приложить поправку в конце "Бюллетеня", или, если и
это невозможно, превратить ее в сноску и на отдельной бумажке вложить в
"Бюллетень". Необходимость поправки ясно видна из моего письма к Нину, копию
которого при сем прилагаю.
2. Относительно т. Горкина30 я бы советовал попытаться ликвидировать с
ним дело мирно, т. е. предложить ему самому написать Исполнительной комиссии
Лиги или Административному секретариату письмо в том смысле, что, так как он
по личным причинам не может сейчас отдавать необходимого времени Лиге, и так
как, с другой стороны, он вынужден сотрудничать в "Монд"31, что несовместимо
с принадлежностью к Лиге, то он выходит из организации, сохраняя сочувствие
нашим взглядам, и пр. Этим путем был бы избегнут лишний скандал и в лице
Горкина мы сохранили бы "попутчика", который в тех или других случаях мог бы
быть нам полезен. Обсудите, пожалуйста, это дело с Раймоном [Молинье],
который тоже мне писал на эту тему.
3. По поводу последнего номера "Веритэ" я писал Раймону. Номер
производит хорошее впечатление.
4. Совершенно недопустимым фактом является несуществование
Секретариата. Мне об этом пишет Феросси32. Если Франк33 поглощен делами
Лиги, надо наметить кого-либо другого. Секретариат - слишком важная позиция.
"Бюллетень" выходит очень редко и, следовательно, обязательства остаются
невыполненными. Это ни в каком случае не упрек вам, ибо ни один человек не
может справиться. Необходимо ближе притянуть Сюзо и найти французского
товарища.
5. Ужасно меня удивило то, что вы пишете об Австрии. Вы, очевидно, так
поглощены французскими делами и "Бюллетенем", что не читали платформы
Франка: она целиком направлена против нас, уличает нас в каутскианстве по
вопросу о бонапартизме и пр. Автор, очевидно, забыл, что Бухарин и Сталин
уже года три-четыре тому назад обвиняли нас в каутскианстве по этому самому
вопросу. Сообщение о том, что Нойман читал "троцкистский доклад" есть
сознательная инсинуация, чтобы прикрыть собственную полукапитуляцию. Мысль
Франка такова: троцкизм ведет к социал-демократии. Как же вы этого не
заметили? Ей-ей, ума не приложу. Это еще раз показывает, что дела Лиги вас
слишком поглощают.
Франк - хороший журналист с марксистской подготовкой. Как политик он
слаб, а хуже всего то, что он по природе скептик, резонер и потому во всякой
правительство разрешило мне приехать на неделю для чтения лекций19.
Инициатива всего этого дела принадлежит радикальному студенческому союзу в
Осло. Я не сомневался, что правительство откажет. Между тем, оно,
по-видимому, не отказало, а разрешило: официального сообщения у меня еще
нет. Весь вопрос теперь в транзитных визах, так как ехать морем:
Константинополь - Гамбург - Осло, было бы очень дорого. Весьма возможно, что
из всего этого предприятия ничего не выйдет. Но вопрос окончательно
выяснится в течение ближайших 8-10 дней. Если поездка состоится, то я в
течение всего февраля буду отсутствовать. Вот почему я сегодня лишен
возможности условиться с вами о сроке вашего приезда сюда. Во всяком случае,
я вас буду держать в курсе дела и надеюсь, что ваш приезд к нам не
затянется.
Марджери Уэллс20 очень дружески держала меня в курсе вопроса о моей
визе и делала все, что могла. Я ей за это искренне признателен. Любопытно,
что буржуазное норвежское правительство оказалось смелее британских
социалистов. Ходят слухи, что и немецкое буржуазное правительство разрешит
мне въезд в Германию: в отличие от социал-демократов, которые отказали. Для
въезда в Англию придется, очевидно, ждать пришествия к власти консерваторов.
В этом нет ничего удивительного и парадоксального: хозяин всегда смелее и
решительнее лакея.
Верно ли, что Бернард Шоу21 подверг правительство Макдональда
торжественному проклятию? В "Манчестер Гардиан" я не нашел этого проклятия.
Каковы ваши ближайшие планы? Остаетесь ли вы в Лондоне?
Крепко жму вашу руку в ожидании нашей встречи.
[Л.Д.Троцкий]
30 января 1931 г.
Дорогой товарищ Милль!
Отвечаю вам на ваше письмо от 23 января.
1. По поводу салоникских выборов думаю, что ваши письма правильны, хотя
сам я крайне мало осведомлен о внутренней обстановке. Поскольку они
почувствовали себя задетыми, ваше второе письмо кажется мне тактичным и
очень уместным. Было бы неосторожно форсировать сейчас греческий вопрос22,
чтобы не накапливать кризисов.
2. Что Франк23 давно уже катится к капитуляции, для меня ясно, и я ему
уж об этом писал еще задолго до конференции. Вся история с конференцией
имеет недостойно авантюристский характер.
Всему этому вопросу, в связи с вопросом о Ландау, я посвящаю письмо,
которое либо одновременно с этим, либо завтра, вам пошлю. Я вынужден в этом
письме занять позицию против т. Веля, который своей политикой больше всего
помогает Ландау, как раньше - Нойман, Иокко и пр. Тов. Вель своей
постановкой вопроса толкает колеблющихся в сторону Ландау. Это прямо
вытекает из письма Зейпольда, который сообщает, что, напр[имер], тов. Маргот
выражается в том смысле, что Ландау ведет плохую политику, но что с тов.
Велем тоже нельзя сработаться, поэтому приходится сохранять Ландау. Письмо
тов. Зейпольда в этом смысле только подтверждает те опасения, которые у меня
все время были относительно политики тов. Веля.
3. О французской Лиге. То обстоятельство, что из Исполнительной
комиссии совершенно устранили оппозицию, кажется мне ошибочным шагом: это
лишает большинство возможности знать, чего хочет меньшинство, выслушивать
его предложения, вынуждать его делать предложения и пр. Только так можно
подготовить совместную работу, сведя трения к минимуму. Но так как я не знаю
всех условий и мотивов, то высказываю свое мнение в предварительном порядке
и ни в каком случае не для распространения.
4. По поводу отставок вообще и отставки Навилля, в частности. Сразу
всего, конечно, достигнуть нельзя, но мы должны вести дело к тому, что
отставки вообще недопустимы. Разумеется, товарищ может подать в отставку в
том смысле, что он облегчает организации решение. Но если организация
подтверждает мандат, то он не имеет права выходить в отставку. Наш "аппарат"
еще слишком слаб и неавторитетен, чтоб установить такую дисциплину. Но мы
должны эту мысль пропагандировать, как единственно правильное понимание
революционной дисциплины.
5. Вы пишете о том, как невыгодно и неприятно отстаивать "умеренность".
Я с этим не могу согласиться. Отстаивать умеренность в отношении
организационных форм борьбы, в отношении репрессий, изъятий и пр. -
совершенно необходимо и диктуется потребностями самосохранения [и] роста
каждой организации. Чем больше лояльности со стороны большинства по
отношению к меньшинству, чем больше внимания к справедливым или правильным
мыслям и предложениям, тем скорее будут изолированы интриганские элементы.
Принципиальная непримиримость вовсе не исключает организационного
примиренчества и максимальной тактичности. Поскольку тов. Вель выступает
организационным максималистом (исключить Ландау), прежде чем немецкие
оппозиционеры поняли о чем идет дело, постольку я решительно против тов.
Веля - за умеренность, за более мирный тон - и в то же время за большую
идейную непримиримость.
6. В протоколах секретариата я читал мнение Сюзо о том, что мы не можем
допускать [выделения] из себя фракций (т. е. подфракций). Его аргументы мне
показались очень формалистическими: он, в сущности, повторяет официальные
аргументы Коминтерна. Разумеется, фракция во фракции не есть норма. Но когда
создаются два противостоящие друг другу оттенка, то фракционные группировки
совершенно неизбежны. Если разногласия имеют временный характер, то
подфракции должны рассосаться (при правильном руководстве). В противном
случае подфракции должны расколоться. Объявлять же фракцию запрещенной -
бессмыслица: это значило бы просто душить идейную жизнь левой оппозиции.
Совершенно правильно, что нам надо строжайше следить за тем, чтобы
организация действительно жила жизнью демократического коллектива. Лучше
избыток в этом отношении, чем недостаток.
7. О секретариате. Из вашего письма мне все же не ясно: участвует ли в
нем Сюзо или не участвует? Вышел ли он формально, или только неглижирует24
работой? Бесформенность такой ответственной организации, как секретариат,
недопустима, по-моему, ни на один день. Если тов. Франк уже выбран, то он,
разумеется, должен войти немедленно в работу, как временный член
секретариата, впредь до утверждения его национальными секциями. Было бы
желательно, конечно, сохранить Сюзо. Следует поэтому вопрос перед ним
поставить ребром: если он вышел, что было бы крайне нежелательно, - то
необходимо немедленно пригласить другого итальянского товарища. Как обстоит
дело с архивомарксистом25? Было бы очень желательно его участие хотя бы с
совещательным голосом, при условии, если это серьезный товарищ и если в
Афинах ему вполне доверяют. Как обстоит на этот счет дело с венгерцами?
Не надо забывать того, что интернациональное бюро при нынешнем составе
недееспособно. Европейскую конференцию удастся созвать не так скоро. Во
всяком случае, не раньше французской или немецкой конференции. В течение
всего подготовительного периода секретариат будет фактически играть роль
бюро. Но именно поэтому его нужно всегда держать в оформленном состоянии, а,
кроме того, желательно его расширить. Этот вопрос я сейчас считаю самым
важным. Секретариат является, при совершенно неизбежных кризисах в разных
секциях, важнейшим орудием интернациональной левой оппозиции.
8. No 3 "Бюллетеня" производит благоприятное впечатление. Наша публика
здесь недовольна примиренческим духом статьи о Франции. Мое письмо к
болгарам не предназначалось для печати (я вам об этом, помнится, писал). Но
большой беды в напечатании нет. Больше всего меня смущают две резолюции
интернационального секретариата: по поводу австрийских групп и по поводу
чехословацких студентов. В каком составе интернациональный секретариат вынес
эти решения? Неужели всеми тремя голосами? Это было бы, разумеется, очень
хорошо, но я в этом не уверен.
Кроме того, секретариат не имел права выносить такого решения. По этому
поводу Ландау, да и Навилль (если он не голосовал с вами) могут поднять
протест, и не без основания. Если допустить, что интернациональное бюро
существует, то секретариат должен был внести предложение на утверждение
бюро. До сих пор нигде не заявлялось о том, что Бюро при нынешнем положении
фактически не существует. Но если даже исходить из того, что бюро не
существует, то секретариат должен свое предложение представить либо на
референдум секций, либо - еще лучше - на саму конференцию. Во всяком случае,
крайне неосторожно было придавать мнению секретариата видимость
окончательного решения, притом в таком исключительной важности вопросе, как
исключение целой организации.
Неудобство такого решения увеличилось бы в десять раз, если бы
выяснилось, что один из членов секретариата голосовал против или
воздержался. Кстати: я думаю, что и бюро, если бы оно правильно
функционировало, не могло бы взять на свою лишь ответственность решение об
исключении или о непри[...]26 целой организации.
У меня все-таки такое впечатление, что юридически-организационная
сторона у секретариата в загоне. Без этого нельзя установить демократический
режим, ибо демократия предполагает правовую почву под ногами.
9. Что касается вздора, будто секретариат должен быть техническим
аппаратом Т[роцкого] (слова Сюзо), то противодействовать такого рода
опасениям, подозрениям и инсинуациям лучше всего расширением состава
секретариата и точной его конституцией.
Кстати, в письме к вам, помнится, я предлагал оставить Навилля в
составе секретариата, введя другого француза от большинства. Я думаю, что
это было бы во многих отношениях целесообразнее и, в частности,
свидетельствовало бы, как мало кто-либо стремится превратить секретариат в
технический аппарат. Но сейчас, по-видимому, уже сделанного не
переделаешь...
10. А все-таки важнее всего и превыше всего - Испания. В эту сторону
надо обратить и взоры, и усилия. Я получил большое и ценное письмо от тов.
Н[ина], которое свидетельствует о полной нашей с ним солидарности. Я сейчас
уже совершенно не сомневаюсь, что Н[ин] вполне одобрит взгляды, развитые в
моей работе об Испании, так как они во всем основном с ним согласованы (его
письмо получено было как раз когда я заканчивал статью). Политически мы
заинтересованы в том, чтоб статья эта вышла как можно скорее, т. е. до новой
волны, которая, по-видимому, не за горами.
Хотя я послал один русский экземпляр статьи непосредственно в Испанию,
но я не уверен, дойдет ли он. Как только статья будет переведена на
французский язык, необходимо послать ее в нескольких экземплярах в разные
пункты Испании (Мадрид, Барселона и пр.). Твердо рассчитываю на то, что
перевод не затянется. Я уже писал, что хорошо было бы в Париже же перевести
статью и на испанский язык, чтобы застраховать себя полностью.
Инициатива левой оппозиции в испанских событиях27 может иметь решающее
значение для интернациональной левой оппозиции в целом. Сейчас инициатива
выражается в том, чтобы своевременно дать программу и как можно шире
распространить ее. Одновременно надо обеспечить секретариат и "Веритэ"
несколькими добросовестными корреспондентами в разных частях Испании.
Мне приходит в голову такая мысль: нельзя ли было бы выпустить один
номер "Веритэ" в шесть (6) страниц и статью об Испании поместить целиком во
вкладном листе? Тогда этот вкладной лист (вернее, полулист) можно было бы
послать в значительном числе в Испанию; полулист можно было бы напечатать в
большем количестве экземпляров, чем весь номер. Обсудите, пожалуйста, с
Раймоном [Молинье], что тут можно сделать, и сообщите мне. Испанский вопрос
сейчас - самый важный из всех вопросов.
[Л.Д.Троцкий]
Копия: Правлению немецкой оппозиции, французской оппозиции
Уважаемые товарищи!
Кризис немецкой левой оппозиции, принявший неслыханно острые формы за
последние недели, побуждает меня высказать некоторые соображения.
1. В числе других документов я получил копию переписки тов. Веля с
берлинским Правлением. Я не могу считать правильным тот характер, какой т.
Вель придал своей борьбе против ошибочной и крайне опасной политики
Правления, руководимого т. Ландау. Тон писем т. Веля может быть объяснен
только его крайне нервным состоянием, вызванным тяжелыми личными ударами, но
политически не может быть оправдан, тем более в официальной переписке.
Тов. Вель ставит задачей своей борьбы изгнание т. Ландау из рядов
оппозиции. Незачем говорить, что я не могу присоединиться к такой постановке
вопроса. Задача состоит в изменении всего характера работы немецкой
оппозиции и ее интернациональной ориентации. Эта задача не может быть
достигнута одним ударом. Во Франции борьба имеет гораздо более ясное
принципиальное содержание. Однако, насколько я могу судить, левое крыло
Лиги, составляющее ныне ее большинство, отнюдь не ставит себе задачей
вытеснить т. Навилля из состава Лиги. Со своей стороны я считаю безусловно
необходимым сделать все - кроме принципиальных уступок - для сохранения
возможности совместной работы. То же самое я отношу полностью и целиком к
тов. Ландау, характер ошибок которого не случайно сблизил его с Навиллем.
2. В европейской оппозиции мы имеем преимущественно молодых товарищей,
из которых многие оказались в оппозиции раньше, чем имели возможность
серьезно и длительно участвовать в партии и в массовой борьбе. Оппозиция
формируется к тому же в условиях все еще продолжающегося революционного
отлива, что питает сектантские и кружковые настроения. Австрия дает нам
пример того, какие карикатурные образования склонны искать приюта под
знаменем левой оппозиции. Этот пример есть в то же время серьезный урок и
серьезное предостережение. В первую очередь - по адресу тов. Ландау.
Тов. Ландау несет двойную ответственность за "Манруф". Он не только
игнорировал все предостережения относительно "Манруфа", но позволил себе в
самой недопустимой форме атаковать товарищей Милля и Молинье, которые дали
совершенно объективную оценку группы "Манруф". Последний поворот в этой
группе жестоко наказал т. Ландау, показав, что организационные комбинации и
личные связи не заменяют политического воспитания на основе определенной
программы.
Идеи т. Франка составляли вчера еще его личное достояние. Для того, кто
был знаком с его эволюцией за последний год, не могло быть сомнения, что
Франк во всех важнейших вопросах революционной политики сползает с
марксистской позиции. Этого своего мнения я от него, разумеется, не скрывал.
Если бы т. Франк со своими взглядами выступил в печати (а он подготовил
немецкую брошюру), он встретил бы, разумеется, необходимую оценку.
Принципиальная полемика могла бы дать толчок идейному развитию оппозиции. В
какую сторону эволюционировал бы при этом сам Франк дальше - есть вопрос
личный, которого я не предрешаю.
Но то, что характеризует "австро-оппозиционизм", по счастливому
выражению тов. Франкеля, - это кружковое комбинаторство и закулисный
авантюризм. Осколок группы Фрея, проделавший вместе с ним все ошибки
последних лет и месяцев, плюс группа "Манруф", проделавшая все шатания,
какие возможны для кружка, плюс Франк, который считал обе другие группы
политически негодными - эти три группы принимают на конференции совершенно
новые взгляды, которые до сих пор в печати не были изложены и совершенно не
подверглись обсуждению в рядах интернациональной оппозиции. Можно ли
представить себе худшую идейную неразборчивость, которая и есть основа
организационного авантюризма!
Тов. Ландау требует теперь, чтобы группа "Манруф" в 24 часа отказалась
от своих новых взглядов. Как будто это что-нибудь изменит или подвинет нас
на шаг вперед! Наоборот, новый поворот был бы только новым подтверждением
полной идейной несостоятельности этой группы.
В отношении австрийских групп я вполне присоединяюсь к заключению
Интернационального Секретариата ("Бюллетень" No 3), которое должно быть
представлено на утверждение всех секций и будущей европейской конференции.
В отношении тов. Ландау вывод мне кажется не менее ясен. Надо признать
и открыто сказать - лучше всего было бы, если бы это сказал сам т. Ландау, -
что в вопросе о "Манруфе" он, несмотря на свою наибольшую близость к этой
группе, оказался наименее способен правильно оценить ее. А так как т. Ландау
является в значительной мере руководителем этой группы, то надо сделать
вывод, что применявшиеся им методы руководства не отвечали своей цели. Это
значит: т. Ландау надо радикально пересмотреть свои методы работы. Мы ему
все в этом поможем.
3. Отношение немецкого Правления к французскому кризису дополняет
сделанный только что вывод и укрепляет его. Если немецкое Правление не было
осведомлено о ходе кризиса, то об этом приходится только пожалеть. Но к т.
Ландау это совершенно не относится: он был осведомлен настолько, насколько
вообще может быть осведомлен товарищ, живущий в другой стране. Т[оварищ]
Ландау не хватало не информации, а правильного критерия, т. е. марксистского
понимания революционной политики. И то, и другое можно приобрести путем
опыта и размышлений. К сожалению, т. Ландау проявил чрезвычайное невнимание
к принципиальным вопросам: в отношении Франции, как и в отношении Австрии,
он гораздо больше заботился о личных и организационных комбинациях, чем об
их принципиальной основе. В этом, несомненно, самый тревожный признак.
Т[оварищ] Ландау необходима новая ориентация. Ему необходимо серьезно
переучиться, иначе те положительные качества, которые у него имеются, будут
идти не на пользу, а во вред революционному движению.
4. Австрийский и французский уроки бросают яркий свет на работу т.
Ландау в Германии. Т[оварищ] Ландау вел все время непримиримую и непрерывную
борьбу за руководство, причем никто решительно не знает, каковы
принципиальные основы этой борьбы. Правда, личную борьбу т. Ландау вел с
видимостью успеха. Но это был успех за счет организации в целом. Дальнейшее
движение по тому же пути превратило бы немецкую оппозицию в расширенное
издание группы "Манруф".
5. Не правы ли все же в таком случае товарищи, видящие решение вопроса
в устранении т. Ландау из рядов оппозиции? Нет. Это "решение" целиком лежит
в плоскости приемов и методов самого Ландау. Если бы мы имели организацию,
ясно и твердо знающую свой путь, с крепкими кадрами, то устранение того или
иного лица могло бы быть решением данного личного вопроса. Но ведь положение
в Германии совсем не таково. Организация в целом нуждается в марксистском
самовоспитании. Первая задача состоит в том, чтобы помочь организации в
целом разобрать, обсудить, понять ошибки нынешнего Правления, руководимого
т. Ландау. Без этого организация не сдвинется с места. Обсуждение должно
идти на основе определенных тезисов, открыто и на глазах всей
интернациональной левой оппозиции. Только таким образом можно постепенно
сформировать действительно революционные кадры, у которых все другие
соображения подчинены постоянной заботе об идейной выдержанности,
сплоченности и революционной стойкости интернациональной фракции. И только
на этом пути может определиться в дальнейшем политическая судьба каждого
отдельного товарища.
6. В письме от 13. I Правление заявило, что оно вынесет решение
относительно французского кризиса, и что это решение должно быть обязательно
для всех членов немецкой организации, как внутри, так и вне Германии. Одно
это постановление - в возможность которого я бы никогда не поверил, если бы
сам не прочитал бы его - показывает, в какую невылазную трясину ведет
организационно-комбинаторский подход к принципиальным вопросам. Каким
образом Правление может приказывать членам организации занимать определенную
принципиальную позицию, притом в вопросе, составляющем предмет международной
дискуссии? Здесь национальная дисциплина, карикатурно понимаемая, ставится
выше интернациональной дисциплины и, что гораздо важнее, выше тех
принципиальных основ, на которые дисциплина только и может опираться.
Оказывается, что немецкий товарищ, временно находящийся во Франции и
работающий в Лиге, должен голосовать по спорным вопросам не как коммунист, а
как... немец.
Но и в самой Германии надо было бы признать никуда не годным того
коммуниста, который подчинился бы правлению, приказывающему ему сверху,
какую ему занять позицию в дискуссии. Неудивительно, что при таком
ультрабюрократизме берлинское Правление находится в состоянии войны со всеми
важнейшими провинциальными организациями.
7. 12 июля прошлого года я писал Правлению немецкой оппозиции через т.
Мюллера: "Вообще я должен сказать следующее: если Правление хочет приобрести
авторитет (а оно обязано этого хотеть), то оно не должно действовать так,
как если бы оно уже обладало несокрушимым авторитетом, и должно поменьше
опираться пока что на чисто формальные права. Правление должно себе усвоить
спокойный, товарищеский тон и проявлять величайшую терпимость, особенно по
отношению к своим внутренним противникам. Правление не может приобрести
авторитета, не доказав на деле всей организации свою полную объективность и
добросовестность во всякого рода внутренних конфликтах и свою постоянную
заботу об интересах организации как таковой. Только из такого рода
авторитета, который не завоевывается в один день, может вырасти право на
применение организационных мер, репрессий и проч. Без этого организация не
может жить. Но попытка применять репрессии без должного авторитета и без
убеждения организации в правильности этих репрессий неизбежно ведет не к
упрочению организации, а к ее ослаблению и прежде всего к упадку авторитета
самого правления.
Мой горячий совет поэтому: при твердости политической линии - как можно
больше осторожности и мягкости, как можно больше терпения и такта во всех
личных вопросах, конфликтах и недоразумениях"28.
Я и сейчас смогу только повторить эти слова. За срок, протекший после
цитированного письма, Правление, к сожалению, чудовищно усилило
административные меры, но нисколько не повысило своего авторитета.
Выход из кризиса немецкой оппозиции может для данного момента найтись
только на пути хорошо подготовленной и добросовестно организованной
конференции.
Л.Троцкий
31 января 1931 г.
5 февраля 1931 г.
Дорогой товарищ Милль!
1. Вам вчера уже послали поправку к статье об Испании29. Посылаю вам
сегодня в переписанном виде всю 12-ю страницу с поправкой, чтобы избежать
каких бы то ни было недоразумений. Если, паче чаяния, "Бюллетень" уже
сверстан и в текст статьи поправку внести нельзя (что было бы очень
досадно), то я прошу вас приложить поправку в конце "Бюллетеня", или, если и
это невозможно, превратить ее в сноску и на отдельной бумажке вложить в
"Бюллетень". Необходимость поправки ясно видна из моего письма к Нину, копию
которого при сем прилагаю.
2. Относительно т. Горкина30 я бы советовал попытаться ликвидировать с
ним дело мирно, т. е. предложить ему самому написать Исполнительной комиссии
Лиги или Административному секретариату письмо в том смысле, что, так как он
по личным причинам не может сейчас отдавать необходимого времени Лиге, и так
как, с другой стороны, он вынужден сотрудничать в "Монд"31, что несовместимо
с принадлежностью к Лиге, то он выходит из организации, сохраняя сочувствие
нашим взглядам, и пр. Этим путем был бы избегнут лишний скандал и в лице
Горкина мы сохранили бы "попутчика", который в тех или других случаях мог бы
быть нам полезен. Обсудите, пожалуйста, это дело с Раймоном [Молинье],
который тоже мне писал на эту тему.
3. По поводу последнего номера "Веритэ" я писал Раймону. Номер
производит хорошее впечатление.
4. Совершенно недопустимым фактом является несуществование
Секретариата. Мне об этом пишет Феросси32. Если Франк33 поглощен делами
Лиги, надо наметить кого-либо другого. Секретариат - слишком важная позиция.
"Бюллетень" выходит очень редко и, следовательно, обязательства остаются
невыполненными. Это ни в каком случае не упрек вам, ибо ни один человек не
может справиться. Необходимо ближе притянуть Сюзо и найти французского
товарища.
5. Ужасно меня удивило то, что вы пишете об Австрии. Вы, очевидно, так
поглощены французскими делами и "Бюллетенем", что не читали платформы
Франка: она целиком направлена против нас, уличает нас в каутскианстве по
вопросу о бонапартизме и пр. Автор, очевидно, забыл, что Бухарин и Сталин
уже года три-четыре тому назад обвиняли нас в каутскианстве по этому самому
вопросу. Сообщение о том, что Нойман читал "троцкистский доклад" есть
сознательная инсинуация, чтобы прикрыть собственную полукапитуляцию. Мысль
Франка такова: троцкизм ведет к социал-демократии. Как же вы этого не
заметили? Ей-ей, ума не приложу. Это еще раз показывает, что дела Лиги вас
слишком поглощают.
Франк - хороший журналист с марксистской подготовкой. Как политик он
слаб, а хуже всего то, что он по природе скептик, резонер и потому во всякой