Ван Ластбадер Эрик. Сирены

   Слушая его, Дайна изумленно спрашивала себя, почему человек, говорящий, думающий и чувствующий так, как Силка, работает телохранителем у популярнейших рок-музыкантов в мире.
   - Этим-то мы и отличаемся от всего остального на нашей планете, да, Силка? У нас есть возможность иметь дело со всем чем угодно.
   Дайна отправилась в город в роскошном лимузине с шофером, беспрекословно выполнявшем любое ее указание, пока "Хартбитс" в полном составе давали интервью корреспондентам "Роллинг Стоун".
   Свернув налево к Гайду, они пробирались через Рашн Хилл, направляясь в нижнюю часть города, которую Дайна разглядывала из окна. Мимо прогромыхал фуникулер. Дайна издалека услышала приглушенный звон сигнального колокольчика, но к тому времени, когда ей пришло в голову опустить матовое стекло, вагон уже скрылся, перевалив через гребень холма. Дайна знала, что его маршрут пролегает до Жирардели-сквер, где, высадив пассажиров, он развернется и начнет карабкаться вверх по крутому склону к Юнион-сквер.
   За окном промелькнули Валлейо и Грин, потом лимузин вновь поднялся на гребень. Уличный музыкант, которого Дайна приметила из окна отеля, куда-то ушел, но улицы, полные людей, показались ей дружелюбными и приветливыми, как и при взгляде с высоты.
   - Сверните здесь, - сказала Дайна, когда они добрались до Юнион-стрит. Лимузин послушно повернул на запад.
   На протяжении трех кварталов по обеим сторонам улицы тянулись излюбленные Дайной крошечные магазинчики, где продавали самую немыслимую одежду, художественные лавки-выставки и небольшие ресторанчики.
   Она попросила водителя остановиться возле лавки "Элейн Шен", где по случаю ее появления тут же началась страшная суета. Там ей подали горячий чай из душистых трав и устроили перед ней демонстрацию платьев, юбок, блузок и свитеров всех фасонов и моделей.
   Посетители тут же потеряли всякий интерес к товарам на полках и, столпившись вокруг Дайны, засыпали ее вопросами о Крисе и фильме, наперебой прося оставить автограф на обрывках оберточной бумаги. Сгорая от возбуждения и шумно дыша, они изо всех сил старались хоть кончиком пальца прикоснуться к ней, будто она была космическим пришельцем со скользкой чешуей вместо кожи. Дайна почувствовала необычайный прилив сил.
   Только когда сама Элейн Шен, вынырнув из недр лавки, выставила всех зевак за дверь, у Дайны появилась возможность выбрать себе что-нибудь; Элейн прекрасно знала, как услужить столь важной клиентке.
   Очутившись на улице вместе со свертками - она купила пару шелковых платьев, сатиновую блузку и чудный пиджак цвета спелого винограда - Дайна с размаху налетела на худощавого, женоподобного мужчину в темных очках, фуражке с козырьком и в светло-серой форме.
   - Я могу вам помочь?
   Услышав высокий музыкальный голос, Дайна поняла, что перед ней вовсе не мужчина, а женщина. Незнакомка обаятельно улыбнулась.
   - Пожалуйста. - Протянув одну руку за сверками, другой собеседница Дайны указала на продолговатый серебристый "Линкольн", припаркованный у тротуара. Это был не тот автомобиль, на котором Дайна приехала сюда.
   - Где моя машина? - осведомилась она.
   - Пожалуйста, - повторила женщина в форме, легонько потянув Дайну за собой к машине. - Ваше лицо слишком хорошо известно, чтобы вы могли так подолгу разгуливать по улице.
   Дайна убедилась в ее правоте, когда, осмотревшись по сторонам, обнаружила, что все прохожие, едва завидев ее, останавливаются, так что уже успела собраться целая толпа. С легким трепетом она подумала, что ее известность начинает даже затмевать огни Сан-Франциско. Женщина в форме вновь обратилась к ней просящим тоном, убеждая, что ей опасно находиться на улицах одной.
   Дайна кивнула.
   - Ладно. - Она отдала женщине свои покупки и, юркнув в открытую заднюю дверцу, оказалась в затемненном прохладном салоне.
   Салон этот скорее походил на миниатюрную гостиную. Вместо обычных сидений стояли три мягких вращающихся кресла из кожи и красного дерева. В промежутках между ними Дайна увидела бар, телевизор, ванночку для ног на полу в дальнем углу и книжную полку, заставленную дорогостоящими изданиями, среди которых присутствовали "Питер Пэн", "Братья Карамазовы", "Лолита" и полное собрание сочинения Гарсии Лорки. "Странный набор", - подумала Дайна. Однако, каким бы странным он ни был, его владелец, располагавшийся на кресле у противоположной дверцы, показался ей еще более удивительным.
   Над узким вытянутым лицом незнакомца красовалась обширная плешь, величиной в полголовы, обрамленная седыми прядями, зачесанными назад, а не наверх, как бывает у иных мужчин, пытающихся таким нелепым способом прикрыть лысину.
   Широкий морщинистый лоб и бронзовая кожа хозяина "Линкольна" напомнили Дайне изображение Пикассо на чудесном черно-белом снимке, виденном ею однажды. Впрочем, на этом сходство заканчивалось, ибо, в отличие от великого художника, на лице незнакомца, чей возраст, как прикинула Дайна, составлял лет семьдесят, не было и следа глубоких линий. Вместо этого его щеки покрывала сеточка крошечных морщинок, производившая приятное и располагающее впечатление. В умных, прищуренных глазах его горели отнюдь нестарческие сила и энергия.
   - Добро пожаловать, мисс Уитней, - сказал он. - Присаживайтесь. - Он говорил густым сочным голосом, явно натренированным специально для выступлений перед большой аудиторией.
   Его одежда состояла из свободных угольно-черных тщательно выглаженных брюк, белой льняной рубашки с короткими рукавами и черных гуарачей. Незнакомец сидел, закинув ногу на ногу и непринужденно сцепив пальцы рук перед собой. Взглянув на них, Дайна увидела искривленные пальцы с похожими на шишечки суставами и подумала, что должно быть он страдает артритом.
   - Меня зовут Мейер, - представился он. - Карл Мейер. Вы слышали обо мне, последние слова звучали скорее утвердительно, чем вопросительно.
   Она кивнула в ответ.
   - Рубенс говорил мне о вас. Я думала, что вы в Сан-Диего.
   Некоторое время Мейер с любопытством оглядывал ее. При этом он сидел, не шевелясь, и лишь большие зрачки его странных глаз торопливо перемещались из стороны в сторону. Полная тишина нарушалась лишь едва приметным шипением кондиционера. В зеркальных стеклах, непроницаемых для взгляда, отражался интерьер салона. Казалось, внешний мир перестал существовать.
   - Вы опасаетесь меня, - произнес он наконец. - Очень хорошо. Это доказывает, что вы правы в своих оценках. - Вдруг он улыбнулся, и во рту у него сверкнули золотые коронки.
   - Итак, стало быть, это и есть Дайна Уитней. Фраза прозвучала настолько неожиданно, что Дайна невольно рассмеялась.
   - Простите, - произнес он. - Разве я сказал что-то забавное?
   - В общем да, - отозвалась Дайна. - Такое ощущение, что каждый знает меня в лицо.
   - А, - протянул Мейер с пониманием. - Разумеется. - Он наклонился вперед и, внезапно перейдя на "ты", поинтересовался. - А скольким удалось прикоснуться к тебе? - Он постучал кончиком пальца по тыльной стороне ее ладони. - Ты уже превратилась в икону... или, в крайнем случае, скоро станешь ею. Скажи мне, какие ощущения это вызывает у тебя?
   Дайна ничего не ответила, точно не расслышав вопроса. Ее взгляд приковали к себе расплывшиеся, но все равно безошибочно узнаваемые синие цифры на внутренней стороне предплечья Мейера. Увидев, что отвлекло его собеседницу, он тихо сказал:
   - Они считали, что мы не заслуживаем того, чтобы иметь имена. Имя - это привилегия людей. Нам же они давали только номера.
   - Простите, - прошептала Дайна.
   - Ничего страшного. - Рука Мейера вернулась на прежнее место. - Это был иной мир, отличный от того, в котором обитаешь ты. Однако и в твоем мире хватает ужасов. - Его глаза слегка округлились, и Дайне почудилось, будто она уловила в них отблески того прежнего мира, о котором говорил Мейер. Он поднял руки вверх. - В юности я очень любил рисовать и мечтал о том, чтобы стать новым Сезанном или Матиссом. У меня был талант. - Его голос опустился до шепота. - Я делал успехи. В моей душе горел светоч. - Его глаза сверкали. Однако я задержался в Европе дольше, чем следовало. Слишком задержался. Я просто не мог поверить в то, что там творилось. Когда нацисты схватили меня и узнали, чем я занимаюсь, они сделали вот это. - Он поднял ладони вверх, растопырив, насколько это было возможно, искривленные пальцы. - Просто так, ради забавы. Они переломали мне один за другим все пальцы.
   Наступила пауза, во время которой Мейер, не отрываясь, пристально глядел на Дайну. Потом, пожав плечами, добавил:
   - Ну что ж. По крайней мере, я остался в живых, верно? - Он добродушно похлопал ее по коленке. - Ты не ответила на мой вопрос.
   Дайне пришлось напрячься, чтобы вспомнить, что он имеет в виду.
   - Мне нравится мое дело. Я занимаюсь творчеством и уже обрела признание. Что мне еще желать? Мейер проницательно смотрел на нее.
   - В самом деле, чего? - Он улыбнулся. - Жизнь - приятная штука для тебя, Дайна, не так ли?
   - Но отнюдь не безопасная.
   - О да! - он рассмеялся, с размаху хлопнув себя по коленке. - Во что бы превратилась жизнь, если б из нее исчезли все опасности. Мой бог, какой невероятно скучной и серой она стала бы тогда! Нет, я бы скорее согласился отрезать себе кисть. - Он мрачно усмехнулся и принялся неловко развязывать кожаные шнурки на своих гуарачах.
   - Позвольте, я помогу. - Дайна наклонилась вперед и, бережно отведя в сторону его изуродованные пальцы, развязала узлы.
   Мейер опустил босые ноги в ванночку и нажал хромированную кнопку, включая массажный аппарат. Поверхность воды заколыхалась, и на лице собеседника Дайны появилась слабая улыбка.
   - Вот так-то лучше. - Дотянувшись до бара, он открыл его и осведомился. Что будешь пить?
   - Виски.
   - Сию минуту. - Он настолько ловко обращался с бутылками, стаканами и льдом, что Дайна начала сомневаться, не так ли уж неизлечимо были некогда повреждены его на вид совсем искалеченные пальцы. Впрочем, она тут же подумала о том, что он не позволил бы ей заметить это противоречие, если б не питал к ней полного доверия.
   Когда коктейли были готовы, и они пригубили каждый из своего стакана, Мейер продолжил прерванную беседу.
   - Возраст, моя милая Дайна, очень серьезная вещь. Конечно, в идеальном мире никто не должен обращать на него внимания, но, полагаю, ты не станешь возражать, если я скажу, что наша планета отнюдь не является таковым. В молодости я был очень терпеливым человеком. Я научился терпению, рисуя картины маслом. Подлинные творения не создаются в суете. - Он вздохнул и опустил стакан.
   - Однако мне кажется, что с возрастом терпение истощается. Один из моих сыновей погиб в Корее. Второй - во Вьетнаме. Подлинных творений больше нет и быть не может. Время на исходе. - Он опять посмотрел на нее. - Когда человек стареет, он все больше и больше обращается к собственной фантазии. - Та же самая лукавая улыбка появилась у него на лице.
   - Теперь я стремлюсь лишь к тому, чтобы создать собственный мир. Ты видела Марго: она - одна из многих. Однако никто из них, кроме нее, не разъезжает повсюду вместе со мной. Она понимает дорогу, машину, меня. Мы все составляем вместе единое целое.
   - Таким образом, я обретаю возможность всецело предаваться мечтам, в соответствии с которыми обустраиваю свою реальность. Я чувствую то же, что наверное должен чувствовать господь бог. Если, конечно, он существует или существовал вообще, в чем я лично очень сомневаюсь. - Он заморгал глазами, как сова. - Бог не забрал бы у меня обоих сыновей. Он никогда бы не позволил совершиться столь бессмысленной жестокости, а непостижимость путей божьих, о которой бубнит церковь, пустой вздор и больше ничего. Нет. Наш мир отвратительное, гиблое место, и поэтому необходимо гарантировать безопасность тем, кого любишь... ты не согласна? - он задал вопрос небрежно, словно невзначай.
   - Не знаю, что может выполнить роль подобной гарантии. - Она вспомнила Бэба и Мэгги. Мейер поднял указательный палец.
   - Кое-что. Кое-что. - Он осторожно поднес стакан ко рту. - Расскажи мне, прервал он наконец молчание, - о Рубенсе. Я хочу знать, какие чувства ты испытываешь к нему.
   - Я люблю его.
   - Не знаю, - задумчиво пробормотал он, - достаточно ли одного этого в наши дни. Однако в прежние времена одной любви всегда оказывалось мало. Я любил своих сыновей, но не сумел спасти их жизни.
   - Не понимаю.
   Мейер всмотрелся в ее глаза.
   - Ты должна спасти Рубенса.
   - От кого? - серьезность тона Мейера встревожив ее не на шутку.
   - От него самого. - Он похлопал Дайну по коленке. - Не торопись и выслушай меня. После того, как моего младшего сына в ящике с приколотой в углу медалью, посмертно врученной ему, привезли из-за океана, я просто сошел с ума от горя. В конце концов, бремя стало слишком тяжким для меня. Это было так, точно некие электрические цепи внутри меня вдруг оказались разомкнутыми, и мои чувства умерли.
   - Тогда я, очертя голову, бросился в бизнес. Деньги представляли собой плохой заменитель сыновьям, но найти лучший мне оказалось не под силу. Встретив Рубенса, я все больше сближался с ним, учил тому, что знал сам, пока наконец не почувствовал, что по этим цепям вновь побежал ток. Однако так продолжалось лишь некоторое время, ибо существуют вещи, которые невозможно забыть.
   - Теперь мне становится все более ясно, что он оказался чересчур способным учеником, и потому сделался, пожалуй, слишком похожим на меня. Однако никому не следует жить так, как живу я.
   - Стало быть, вы несчастливы? Откинувшись назад, он глубоко вздохнул и, вынув ноги из ванночки, вытер их полотенцем.
   - Нет, я отнюдь не несчастлив. В этом вся суть. Я просто не могу быть таковым.
   - Я не верю вам. Но если бы я даже поверила, разве то, о чем вы говорите, не высшее счастье?
   - Ну да! - воскликнул он. - А заодно и все остальное, к чему мне теперь закрыт доступ. - Он изучающе заглянул ей в глаза. - Ты хотела бы видеть его таким? Смогла бы ты любить его такого?
   - Я бы любила его несмотря ни на что.
   - Надеюсь, - осторожно заметил Мейер, - что у тебя всегда будет достаточно силы, чтобы оставаться такой.
   - Я предлагаю тебе заключить сделку, - обратился он к Дайне, когда "Линкольн" остановился у входа в отель. - Ты позаботишься о Рубенсе, а я помогу тебе найти убийцу твоей подруги.
   Она глубоко вздохнула, с трудом приходя в себя.
   - В подобной сделке нет никакой необходимости.
   - Я хочу спасти его. Дайна, - серьезно сказал он. - И я не вижу никого, кроме тебя, кому бы он доверял в достаточной степени, и у кого хватило бы мужества взяться за подобную задачу.
   - Я не заключаю сделок, Мейер.
   - Ты сваляешь дурака, если не сделаешь исключения в данном случае.
   Фыркнув, Дайна рассмеялась, но успокоившись, встретила все тот же ровный, чуть прохладный взгляд.
   - Вы говорите серьезно?
   Ему не понадобилось отвечать, так как она сама тут же с удивлением осознала, что вовсе не ждет ответа. Она взялась за ручку.
   - С ним ничего не случится, Мейер, - сказала она и вдруг, поддавшись безотчетному порыву, перегнулась через ручку кресла и поцеловала старика в щеку. Его кожа показалась ей удивительно сухой и теплой. Дайна бросила на него прощальный взгляд. - Я скажу Марго, чтобы она пришла помочь тебе завязать гуарачи.
   Его ответный смех долго звучал в ее ушах уже после того, как серебристый "Линкольн" растворился в потоке машин на Калифорния-стрит.
   Она вернулась в номер, когда люди из "Роллинг Стоун" еще не ушли. Заметив ее, Крис помахал рукой.
   - Эй, Дайна. Ты как раз вовремя. Я хочу, чтобы ты сфотографировалась с нами. Идет?
   Когда Дайна приблизилась, он шутливо обнял ее за плечи. Журналисты тут же кинулись на нее, изо всех сил стараясь разговорить Дайну, засыпая вопросами относительно того, что она делает здесь и как продвигается работа над фильмом. Услышав магическое слово "фильм", Дайна оттаяла и согласилась немного побеседовать с ними. Отвечая на вопросы, она краешком глаза следила за Крисом, который перебирался через задранные ноги Ролли, направляясь к высокому темнокожему человеку, уютно устроившемуся в кресле в углу комнаты и неотрывно глядящему в немой экран телевизора.
   На широком блестящем лице его выделялись высокие скулы и слегка миндалевидные глаза. Он был одет в темно-зеленые кожаные штаны и шелковую рубашку цвета сливок с широкими рукавами. На шее его висело несколько нитей бус из нефрита и у самого горла - вырезанная из камня фигурка Будды на тоненькой и короткой платиновой цепочке. В мочке его правого уха торчала три брильянта.
   - Проснись, Найл. - Крис с размаху шлепнул его по коленке. - Ты нужен: сейчас будем сниматься.
   Дайне не нужно было рассказывать, кто такой Найл Валентайн. Уроженец Соединенных Штатов, он начинал там свою карьеру гитариста, но в середине шестидесятых эмигрировал в Англию. Его первый сингл "Белое солнце" буквально за считанные дни стал хитом, принеся Найлу неожиданную известность. Его своеобразный и яркий стиль игры на гитаре, представлявший собой уникальную смесь блюза и психоделирии, революционизировал рок-музыку. После того, как второй сингл "Запертый в недрах земли", выйдя в свет спустя восемь месяцев после первого, тут же поднялся на первые места в хит-парадах по всему миру, репутации Найла уже ничего не могло повредить.
   Тем временем фотограф из "Роллинг Стоун" уже рассаживал остальных членов группы. Тай, разумеется, примостилась возле Найджела. На сей раз она была в светло-коричневой замшевой юбке, застегивавшейся спереди на пуговицы. Впрочем, почти все они были расстегнуты, так что, когда Тай уселась, ее ноги стали видны до самого верха. На внутренней поверхности ее правого бедра Дайна заметила маленькую татуировку. Ей показалось, что на рисунке изображен двойной крест, но она не могла сказать этого наверняка, потому что Тай внезапно изменила позу.
   Наконец, понукаемый Крисом, Найл с громким шумом плюхнулся на софу. Сам Крис тотчас же втиснулся между ним и Дайной и обхватил их обоих руками за плечи. На противоположном конце дивана Ролли, как обычно, кривлялся и валял дурака. В последующие десять минут приводимая в действие маленьким моторчиком камера неутомимо стрекотала, расходуя одну катушку пленки за другой.
   В какой-то момент Тай, перегнувшись через Найла, вдруг шепотом обратилась к Дайне.
   - Скажи, Дайна, каков он в постели?
   Та бросила взгляд на Криса, ставшего на несколько минут безразличным ко всему, кроме объектива фотоаппарата. Она решила соврать, ибо говорить правду было совершенно бессмысленно. Тай поверила бы только в то, во что ей хотелось верить. Дайна решила слегка позабавиться.
   - Я встречала и получше, - она усмехнулась. - Но он, несомненно, оригинальный тип.
   - Он не приводил при тебе кого-нибудь из молоденьких девчонок, вечно крутящихся вокруг него? - Черные змеиные глаза Тай округлились.
   На мгновение Дайна растерялась. Ей даже почудилось, что беззвучный смех Тай звенит у нее в ушах. "Каких девчонок она имеет в виду? - подумала она. Если Тай говорит правду, то в таком случае, чего еще я не знаю о Крисе?"
   - Однажды он спросил, не стану ли я возражать против этого, - ответила она как нельзя более беззаботно. В конце концов ей надо было просто исполнить еще одну роль, вот и все. - Однако я сказала, что стану. "Подумай, что будет, если нас накроют?" - сказала я ему. - Теперь уже они обе прыснули со смеху.
   - Ты обязательно должна как-нибудь посмотреть, как он ведет себя, ударяясь в загул, - тихо прошептала Тай, - всякий раз Найджелу приходится отправляться за ним, потому что он единственный, кому Крис позволяет отвезти себя домой.
   "Загулы? - мысленно повторила про себя Дайна. О чем это она?"
   - Пару раз я присутствовала при том, как он возвращался домой поздно и Мэгги...
   - Мэгги не имела обо всем этом ни малейшего представления, - перебила ее Тай. - В противном случае она не прожила бы с ним так долго, принимая во внимание ее...
   - Порядок, - сказал фотограф. - Теперь небольшие перестановки, если вы не возражаете.
   Дайна пересела поближе к Тай. Она не хотела упускать такую прекрасную возможность, поговорить с той.
   - Трудно утверждать что-то наверняка, когда речь идет о людях, - заметила она. - Я хочу сказать, что была самым близким другом Мэгги, но все же не решилась бы сказать, будто знала, что она представляет из себя на самом деле.
   - Что ты имеешь в виду?
   - Ну, вокруг происходит много такого, о чем я толком ничего не знаю.
   - О да. - Тай кивнула. - Разумеется, Крис дал ей впервые попробовать "беду"... Но рано или поздно это происходит с каждым, так что если бы это сделал не он, то кто-нибудь другой обязательно постарался бы.
   Дайна внезапно почувствовала, что у нее кружится голова, словно пол комнаты покачнулся. Она перевела дыхание, стараясь взять себя в руки, помня, что достаточно хорошо умеет притворяться, чтобы скрыть свои чувства, нахлынувшие на нее. Она знала, что означает слово "беда" на сленге улиц и того мира, в котором она сейчас находилась. "Господи, - подумала она. - Неужели Тай не врет?" Дайна с ужасом и отвращением гнала прочь рой мыслей, стремившихся проникнуть в ее сознание.
   Вдруг она вспомнила о Бонстиле, и все постепенно начало возвращаться на свои места. По крайней мере, у нее имелась возможность проверить правдивость слов Тай. У Бобби имеются результаты вскрытия, которые наверняка должны показать...
   - Впрочем, не сомневаюсь, ты и сама знала об этом прежде, - продолжала Тай, всматриваясь с любопытством в глаза Дайны.
   - Я знала лишь то, что она считала нужным сказать мне, - туманно отозвалась та и мысленно добавила: "Теперь твоя очередь поломать голову над разгадкой".
   Щелк! Щелк! Щелк! Щелк!
   Фотограф отснял последние кадры, и все стали расходиться. Тай, встав с места, посмотрела на Дайну сверху вниз и улыбнулась. Она оправила юбку так, что теперь из-под нее выглядывала лишь часть ее бедра.
   - Ты хочешь сказать, что никогда не пыталась... провести собственное расследование? Ты такая нелюбопытная...
   Дайна, поднявшись на ноги, оказалась плечом к плечу с Тай.
   - Если б я и попыталась, - тихо проговорила она, - то это осталось бы между мной и Мэгги.
   - Как ты должна ненавидеть его за то, что он сделал с твоей подругой.
   Дайна еще раньше поняла, что Тай тонко подводит разговор именно к этому. Ее буквально душила ярость, но она твердо решила не показывать своих чувств. Ее сила воли представляла собой грозное оружие, которым она научилась пользоваться в совершенстве.
   - Я люблю Криса, как брата. Что бы ты не говорила, это не изменит наши отношения.
   В ее голос вкрались невесть откуда взявшиеся резкие, жесткие интонации. Таким тоном Дайна разговаривала на съемках, становясь Хэтер Дуэлл. Сама она осознала это, лишь увидев, какой эффект ее слова произвели на Тай, походившую на человека, столкнувшегося с опасностью в самый, казалось, неподходящий для этого момент. Она растерялась в первый раз с самого начала разговора.
   Дайна, улыбнувшись, похлопала ее по плечу.
   - Пустяки, - сказала она примирительно. - Забудем все сказанное и точка.
   Она отвернулась. Найл уже успел опять развалиться в кресле перед телевизором. Его сутулые плечи, тяжелые веки и одутловатые губы производили на Дайну мрачное, гнетущее впечатление, точно он был призраком, явившимся из иного мира. Вместе с тем ей казалось, что он постоянно испытывает странное, лихорадочное возбуждение, неподдающееся контролю. Он сидел совершенно неподвижно, лишь беспокойно шевеля длинными, узкими пальцами.
   - Сочиняет музыку, - сказал Крис Дайне, когда комната начала пустеть. - Он иногда становится таким. Это что-то вроде медитации.
   - Медитация? - Дайна фыркнула. - Он просто под кайфом, и все.
   - Да, ну и что с того? - Крис усмехнулся. - То же самое можно сказать про всех нас. Кому какое дело, а?
   - Эй, Крис, - позвал его Найджел, стоявший на пороге комнаты. - Машина приедет за нами через пятнадцать минут.
   - Проверка звука, - объяснил Крис. - Нам придется расстаться. Но не ходи обедать одна, дождись меня. - Он запнулся, и в его глазах засветилось детское любопытство. - Если, конечно, у тебя нет других планов...
   Дайна рассмеялась.
   - Проваливай куда хочешь. Я приехала сюда, чтобы провести время с тобой. Это было неправдой, или, во всяком случае, не полной правдой. Она уехала из Лос-Анджелеса и окунулась в это безумие, каковым являлось турне "Хартбитс", надеясь, что это поможет ей. Теперь она чувствовала, что приняла верное, хотя и по совершенно иным соображениям, решение. Она начала подозревать, что проникла за потайную дверь и обнаружила за ней китайскую головоломку, в которой в единый запутанный клубок смешались ложь и правда.
   Она поднялась в спальню, оставив Найла наедине с его вдохновением. Мысль, зародившаяся в ее сознании, не давала Дайне покоя. "Силка сказал, что возможно у Найджела патологическое отклонение. А как насчет Тай? Можно ли по иному объяснить ее в высшей степени странное поведение? Ведь она так ненавидела Мэгги, а теперь ненавидит и меня".
   Она взглянула на часы. Было еще не слишком поздно застать Бонстила в участке.
   Однако, когда Дайна позвонила, его не оказалось на месте.
   - Подождите, мисс Уитней, - услышала она в трубке агрессивный женский голос. - Я попробую связаться с его автомобилем.
   Это заняло некоторое время, но, в конце концов, ее соединили с лейтенантом.
   - Я не ожидал, - начал разговор Бобби, - что вы позвоните так быстро. Что-нибудь не так?
   - Нет. Я просто... Бобби, мне нужна кое-какая информация.