Ван Ластбадер Эрик. Сирены

   "Харлей" же с ревом двигался поперек шоссе, оставляя позади себя след дымящейся резины. Дайна почувствовала смрад горящего масла и крови.
   - Крис! - крикнула она, пытаясь подняться с земли. Однако Крис не слушал ее, по-прежнему сидя в седле своего впавшего в бешенство стального скакуна, который, добравшись до дальней обочины, с разгону ударился о припаркованную там машину. Отлетев в сторону, еще не потерявший всю инерцию, "Харлей" врезался в окно прибрежного домика. В следующее мгновение вверх взвились яркие язычки пламени, и раздался грохот, точно возвещающий конец света. Черный дым поднялся до самого неба и стал расползаться по нему, как крылья гигантского ворона. Кто-то громко кричал, не умолкая. Все больше машин скапливалось на шоссе у места происшествия. Их гудки слились с непрекращающимися воплями. Огонь с кровожадной радостью разгорался все сильнее и ярче, и вонь, отвратительная вонь ударила в нос Дайне. До ее слуха в последний раз донесся пронзительный крик, и все потопила тьма.
   Мог бы поклясться, я видел
   Тебя вчера на улице,
   Я позавидовал тебе,
   И это была моя первая ошибка...
   Дзинь, тр-р-р, бах!
   Должно быть то был мираж,
   Увиденный мной за кулисами,
   В ожидании выхода и смерти
   - ... здесь. Нет, мне ничего этого не нужно. Не здесь.
   Музыка гулом отдавалась в ее голове, словно в пустом здании собора.
   Перемены, словно пули
   Бьют без боли,
   Господи, я вижу, что снова одинок...
   ?... всего святого, заставьте этого черномазого выключить свой проклятый магнитофон!
   Тишина, прохлада, какой-то хруст и чей-то тихий голос:
   - Ладно парень, можешь делать это в другом конце холла.
   Серые нити паутины, причудливо изогнутые в солнечных лучах. Туман, светлеющий, становящийся, все более прозрачным, словно с глаз снимали один слой марли за другим.
   - ...айна, что произошло?
   И ветер, бьющий в лицо, раскачивающий ее взад-вперед. "О, господи, я падаю!" Резкий толчок, как во время землетрясения; стремительно приближающаяся земля; ошеломляющий удар, и затем тонкая, светящаяся нить метеора, уносящегося вдаль от нее, бьющегося обо что-то - одно столкновение, другое, посылающее красные и черные сигналы в голубое небо. "Крис, Крис, о, Крис!"
   - ...чего, ничего. Все в порядке.
   Она сидела, дрожа; рыдая, уткнувшись лицом в чью-то шею.
   - Доктор?
   - Это лучше, чем делать укол прямо сейчас. Попозже... - Неоконченная фраза повисла в воздухе.
   - Где я? - шепотом спросила она. - Не на берегу. Ведь нет, ради всего святого!
   - Ты в больнице. Дайна, - донесся до нее голос Бонстила. Теперь она сумела распознать его.
   - Бобби?
   - Да.
   - Бобби. - Она вцепилась в него. - Мотоцикл. Что-то... он... он..., - ее голос был тонким и прозрачным, как папиросная бумага.
   - Все в порядке, - сказал он ей почти на ухо. - Теперь ты в безопасности. С тобой ничего не случилось.
   - Крис, - прошептала она. - Что с Крисом? Не поднимая головы с его плеча, она почувствовала, что он смотрит на врача.
   - Он мертв. Дайна.
   - Нет! Не может быть! - Однако черные крылья ворона все больше закрывали голубое, голубое небо, и жадные языки пламени вырвались на свободу сразу после толчка взрывной волны. Ее легкие задыхались от недостатка кислорода, и жуткие вопли опять эхом отзывались в ее ушах. Ужас.
   Ее снова затрясло.
   - Не может быть... - Однако приступ бессильного гнева уже прошел, и она произнесла эту фразу совсем тихо, словно благословение. "О, Крис, - подумала она с тоской, - ты только-только начал новую жизнь. Я не могу поверить в случившееся. Мое сердце бьется, а твое нет. Может ли кто-нибудь объяснить это?" Она прижалась к Бонстилу, опять уткнувшись головой в сухожилие на его плече.
   - Дайна, - его голос звучал нежно, успокаивающе, - мне необходимо знать, что произошло. Мои люди следовали за вами, но они упустили "Харлей".
   Она вспомнила вкус земли во рту, пыль и песок, набившиеся ей в горло, ее содранное и ушибленное плечо, боль, пронизывающую все тело, струящуюся из царапины на голове кровь, мешающую ей видеть. Однако видение, запечатленное в ее сознании, не исчезало: метеор, уносящийся прочь от земли, покоряющий воздушное пространство за мгновение до того, как дернуться и развалиться. И затем пламя, и непрекращающийся крик. Ее крик.
   Она откинулась на подушку. Слезы ручьями катились по ее лицу. Она посмотрела Бонстилу в глаза.
   - Прежде скажи мне, где я.
   - Ты в палате неотложной помощи в больнице Санта-Моника. У тебя несколько поверхностных ран, худшая из которых чуть ниже правого глаза, масса ссадин и царапин, парочка ушибленных ребер и плечо, которое, если верить словам врача, будет болеть месяц или около этого. Он также запрещает тебе пока заниматься акробатикой и кувыркаться. - Он улыбнулся, однако Дайна заметила напряжение, проглядывавшее сквозь эту улыбку.
   Неподалеку зазвонил телефон, и кто-то пошел брать трубку.
   - Итак, что же произошло?
   - Лейтенант, это вас.
   - Я мигом, - сказал Бонстил, направляясь к аппарату. Молодой доктор с чуть желтоватой кожей и пышными усами, придававшими ему сходство с морским львом, дотронулся кончиками пальцев до щеки Дайны.
   - Здесь всего лишь два шва, - заметил он. - Вы что-нибудь чувствуете? Она покачала головой, и он продолжил ощупывать рану. - Через некоторое время вы начнете чувствовать боль в этом месте. Так должно быть, поэтому вы не волнуйтесь. - Он принялся теребить усы. - Вам очень повезло, мисс Уитней. Всего дюйм влево, и был бы задет важный нерв. - Он улыбнулся. - Все рентгеновские снимки дали отрицательный результат.
   Закончив говорить по телефону, Бонстил подошел и сел на кровать рядом с ней. Дождавшись, пока доктор выйдет, он сказал:
   - Расскажи мне все по порядку.
   Дайна поведала ему все, что смогла вспомнить до того момента, когда боль вновь вспыхнула в ее груди, и черный дым повалился в голубую высь...
   - ... не торопись, - предостерег он ее. - Сделай передышку. - Когда ее дыхание успокоилось, он добавил. - Ты сказала, что чувствовала какую-то тень, надвигающуюся слева за несколько мгновений до аварии. Ты знаешь, что это было? Ты разглядела ее?
   - Грузовик... или легковая машина, но достаточно высокая.
   - В это время вы уже летели сломя голову, верно? Скорость перевалила за сотню.25 Ветровое стекло разбилось. На такой скорости это могло произойти из-за чего угодно, например, от удара камня, брошенного из машины, едущей впереди. Черт! - Он посмотрел на Дайну. - Это все? Ты не можешь вспомнить хоть что-нибудь еще, мельчайшую деталь... или какое-то впечатление, ощущение?
   - Нет. Я... Постой, я помню... сразу после того, как разлетелось стекло, голова Криса качнулась назад и вправо.
   - Ты хочешь сказать, он повернул голову?
   - Нет-нет. Это скорей походило... не знаю, это всего лишь мое впечатление. Это выглядело так, точно что-то с силой развернуло его голову, как бы толкнув его. - Дайна закрыла глаза, вновь почувствовав приступ тошноты, и подумала: "О, боже, о, боже! Я не верю, что больше никогда не увижу его".
   - Может, что-нибудь еще. Дайна?
   - Нет, я... - Господи, как же можно быть такой бестолковой? - Да, Крис сказал мне что-то, когда... мы ехали по шоссе. - Она крепко задумалась на целую минуту, чтобы пробиться к воспоминаниям сквозь отвратительную вонь и ощущение непреодолимого ужаса. - Он сказал: "Этот ублюдок сделает нас только так".
   Бонстил так близко наклонился над Дайной, что она почувствовала на лице его горячее дыхание.
   - Кто этот ублюдок, Дайна? Кто это был? Найджел?
   - Я не знаю.
   - Дайна!
   Его окрик пронзил ее голову, как стрела со стальным наконечником, и Дайна зажмурилась. Ее кишки свернулись в клубок. Она зарыдала, но без слез, и, обхватив себя за плечи руками, мысленно повторяла: "Рубенс, Рубенс, Рубенс, где ты?"
   - Хватит с нее, - услышала она тихий голос и сообразила, что молодой врач вернулся.
   - Послушайте, вы, если ключ к разгадке у нее в голове...
   - Ее голова, - хладнокровно перебил Бонстила доктор, - совершенно не годится сейчас для подобного допроса. Ей необходимо отдохнуть. Я настаиваю на этом, лейтенант.
   - Ладно, доктор. Ладно. Будет ли мне позволено поговорить с ней еще одну минуту? Ей больше не придется отвечать на вопросы.
   - Валяйте.
   Бонстил опять повернулся к ней, и она увидела на его лице обеспокоенное выражение.
   - Прости, что я давил на тебя, - тихо промолвил он, - все дело в том, что теперь этот черный ящик наконец-то приоткрылся. Вчера поздно вечером моя ставка на Чарли By все-таки оправдала себя. Он вывел нас на один склад. Двести пятьдесят ящиков с оружием. Знаешь, что мы обнаружили там? М-15, полуавтоматические винтовки, автоматы. - Его глаза лихорадочно блестели. Он был похож на охотничью собаку, спущенную с поводка. - Ты понимаешь? Теперь это не одни домыслы. Груз дожидается следующего рейса лайнера "Хартбитс".
   - А что с Чарли? - Ее тревожило обещание, данное ею Мейеру и самому Чарли By.
   Бонстил пожал плечами и усмехнулся.
   - Понятия не имею. Это была досадная оплошность: несмотря на целую кучу наших ребят вокруг того места, он умудрился слинять. Естественно, теперь я совершенно не представляю, где он может быть.
   Дайна слабо улыбнулась.
   - Спасибо, Бобби.
   - Теперь послушай меня. Дайна. - Его лицо вмиг посерьезнело. - Я должен вернуться на место аварии... если конечно это была авария.
   Она вцепилась в его руку.
   - Что ты имеешь в виду?
   - Однажды, если ты помнишь, на жизнь Криса уже покушались. Возможно, это дорожное происшествие произошло благодаря чей-то помощи.
   - Лейтенант, я не хочу, чтобы вы пугали мою пациентку.
   - Послушайте, док, у этой леди есть право знать, в какой ситуации она очутилась. Положение может быть весьма серьезным.
   - Может быть, весьма вероятно. Я должен попросить вас, лейтенант, немедленно уйти. Подобные разговоры сейчас не могут принести мисс Уитней ничего хорошего.
   - Дайна, я оставляю с тобой охрану... одного из своих людей. Ты помнишь Эндрюса?
   - Да.
   - Он хороший парень. Он останется с тобой до моего возвращения.
   Она молча кивнула и отвернулась, вновь охваченная ужасом при воспоминании о страшном вое, резком, пронзительном скрежете раскаленного металла о гудрон, когда великолепное, но вышедшее из-под контроля машина пересекла шоссе, и, о, господи! "Крис, прости меня". И сквозь все это проступал ее собственный голос, доносившийся откуда-то издалека: "Быстрей. Давай, Крис! Быстрее!" Какая-то мысль молнией вспыхнула в ее мозгу. Что-то насчет этого "быстрее". Что это было? Ее голова гудела, и Дайна подумала: "Я хочу домой".
   Врач был решительно настроен против этого, но он не мог удержать ее, и в конце концов Эндрюс отвез ее домой.
   День угасал в сентиментальном великолепии лучей заходящего солнца. Позади она слышала шум машин на 16 стрит и, повернув голову, увидела сверкающую гладь океана, белые паруса, устремляющиеся к берегу. Нестерпимый блеск слепил ее, вызывая резь в глазах, и она отвернулась.
   Ее слуха достигли печальные крики чаек, то и дело заглушаемые жужжанием автомобильных моторов. Где-то плакал ребенок, и слышалась испанская речь: короткие, гневные фразы, похожие на молниеносные комбинации ударов в боксерском поединке.
   Она не помнила ровным счетом ничего о том, как они добирались домой, как Эндрюс открывал дверь. Должно быть он занес ее внутрь на руках, словно новобрачную после венчания, потому что придя в себя, она обнаружила, что находится в собственной спальне. Все было как обычно; не хватало лишь Рубенса, лежащего возле нее. Перевернувшись на живот, она погладила кончиками пальцев место, где он должен был бы находиться, и заплакала.
   - Мисс Уитней, могу ли я чем-нибудь...
   - Просто поговорите со мной. Эндрюс замолчал на мгновение, видимо раздумывая, что бы такое сказать.
   - Вы вели себя мужественно в тот день, - промолвил он наконец.
   - В какой тот день?
   - Когда поехали вместе с Брафманом и мной в Санта-Моника побеседовать с лейтенантом.
   - О, да, - тихо отозвалась она. - С вами все в порядке?
   - Мэм?
   - Бобб сказал, ваш... шурин? Да, шурин погиб тогда.
   - Это правда.
   - Вы в порядке, Пит?
   - Да, мэм. Я и сестра проводим вместе много времени. - Дайна услышала, как он подошел ближе. - Почему бы вам не попытаться заснуть сейчас? Лейтенант появится здесь, как только закончит свои дела.
   - Вы очень добры, - прошептала она и провалилась в забытьи.
   Она ничего не видела, не слышала, не обоняла, лишь чувствовала стремительное движение. Она неслась по каньону со страшной скоростью, кажущейся еще большей благодаря отвесным скалам по обе стороны дороги. Она пыталась притормозить, но не могла. Всякий раз, когда она нажимала на тормоза, машина ехала еще быстрее. Она следовала за призраком, и в тот момент, когда он обернулся, она сумела разглядеть сверкающую физиономию: тупой черный нос, разделяющийся у основания на прорези ноздрей; и круглые звериные глаза почти целиком желтые, за исключением узких вертикальных щелочек в самом центре.
   Увидев это лицо за долю секунды, она уже не думала о том, чтобы сбавить ход, а наоборот почувствовала непреодолимое желание помчаться вперед, как пуля из ружья.
   И в этот миг она проснулась. Вокруг было темно, хоть глаз выколи. Глухая полночь. С минуту она лежала, не двигалась, прислушиваясь к биению своего сердца. Потом она закрыла глаза, и перед ее взором вновь возникло ужасное, звериное лицо. "Я гнала так быстро", - подумала она, вспоминая сон. Затем, словно в ярком озарении в ее мозгу вспыхнула фраза, сказанная Бобби: "На такой скорости это могло произойти из-за чего угодно, например, от удара камня, брошенного из машины, едущей впереди". Теперь она знала, что этого не могло быть. О боже! Суставы ее пальцев побелели от напряжения. Почему она не вспомнила это раньше?
   Перед ними не было никаких машин. Лишь громадные, тяжелые полуприцепы далеко впереди. Ведь она сама кричала Крису: "Быстрей! Ну же! Еще быстрей!"
   Бонстил оказался прав. Это была не случайная авария.
   И высокая тень слева. Тот автомобиль. Старый "Роллс-Ройс Силвер Клауд": машина Найджела, мелькнувшая в зеркальце на руле мотоцикла, прямо перед тем как... Она села.
   - Пит? - позвала она. - Пит!
   Перекинув ноги через край кровати, она встала. Она должна была немедленно сообщить Бобби о том, что ей удалось вспомнить. Протянув руку, она зажгла свет. И в ужасе замерла на месте. Дверцы шкафчика были распахнуты, и на ковре валялись обломки вывороченных ящиков вперемешку с ее одеждой. Платья были изрезаны на полосы ножницами или длинным ножом. Блузки распороты; джинсы и брюки разорваны на части.
   Прижав ладонь ко рту, она попятилась при виде этого кошмарного зрелища. Почувствовав, что ее ноги уперлись в кровать, она резко развернулась.
   Свет настольной лампы заливал простыни. Слева Дайна увидела легкую примятость на том месте, где она спала, а чуть сбоку от нее какой-то бледный, скомканный предмет. Не думая, что делает, она наклонилась, чтобы получше разглядеть его, и ее чуть не стошнило от сильного, резкого мужского запаха. Чтобы удостовериться, она притронулась к этой вещи.
   - Боже мой! - выдохнула она. Перед ней лежали ее собственные омерзительно воняющие шелковые трусы, отяжелевшие от лужицы остывающей спермы.
   Она бросилась к телефону и громко застонала. В трубке стояла мертвая тишина.
   Отшвырнув от себя аппарат, она развернулась. Черное пятно на месте распахнутой двери, ведущей в коридор, показалось ей развернутой пастью страшного чудовища. Трясущимися и влажными от пота руками она перерыла всю одежду и нашла-таки уцелевшую пару джинсов. Наспех натянув их, она умудрилась отыскать и оставшуюся нетронутой футболку. Одевшись, она вышла в коридор. На полпути в гостиную она остановилась. Едва дыша, она старалась уловить хоть малейший признак присутствия Найджела - Найджела, вне всяких сомнений! - в доме.
   Вокруг стояла необычайная тишина. Страх обострил ее чувства, так что Дайна вдруг стала воспринимать множество малейших звуков, на которые прежде не обращала внимания: легкое поскрипывание досок, сухой скрежет ветки о стену дома снаружи, сонное гудение холодильника в баре в дальнем конце гостиной.
   В эти мгновения, когда она стояла, согнувшись в три погибели у стены коридора, упершись в нее ладонями, оставлявшими влажные пятна, тихие, такие обыденные звуки пугающе преобразились. Мысленно она видела темное лицо, прячущееся в тени, оружие, зажатое в напряженной руке, мускулистую фигуру охотника, подстерегающего свою добычу - ее. Она вспомнила о кусочке цветного шелка, оскорбительно, непристойно брошенного возле нее, пока она спала, и дрожь прошла по ее телу. Ей показалось, что воздух всколыхнулся от ужаса.
   Она всматривалась в непроглядный мрак гостиной, точно желая, чтобы охотник вышел оттуда. "В этом доме столько места, - подумала она. - Столько комнат, в которых можно затаиться. Где же Пит?" Она знала, что не сможет долго оставаться в такой позе. Судороги начнут сводить ее мышцы, и тогда она окажется вообще бессильной предпринять что-либо. Она должна была встать, и методично одну за другой обшарить все комнаты или - бросить все и уйти. Сейчас же. Подняться и бежать. Третьего выхода не существовало.
   Ей было нужно раздобыть оружие, а для этого следовало пробраться на кухню. Рубенс не держал дома оружия, однако там на кухне имелся набор больших разделочных ножей, висевших на стене возле микроволновой печи. Но в начале ей следовало проверить, все ли телефоны в доме были выведены из строя. Ближайший аппарат находился в гостиной в ящике коктейльного столика.
   Дайна снова напрягла зрение, вглядываясь в темноту перед собой. Ничего. Она надолго задержала дыхание, прислушиваясь. Ничего, кроме гулких ударов ее собственного сердца.
   Она глубоко вздохнула, собираясь с духом, быстро прошла до конца коридора и зажгла свет в гостиной и снаружи в бассейне, огромном саду и над кортами. В эти минуты свет стал для нее такой же физиологической потребностью, как вода и пища. Он заключал в себя элемент выживания. Примитивное, животное существо, вновь пробудившееся в ее теле, билось о решетки своей клетки, громко крича от ужаса. Темнота означала смерть.
   Дайна направилась к стоявшей в углублении софе, сопровождаемая участливым взглядом русалки. Высокая спинка дивана не позволяла увидеть, что скрывается за ней даже с нескольких шагов. Подойдя в упор, Дайна заглянула за нее и, вздрогнув, слабо вскрикнула, прежде чем успела закусить губу.
   Ящик коктейльного столика был выдвинут, а находившийся в нем телефон перевернут. Длинный, красный шнур, тянувшийся от трубки, был натянут и несколько раз обернут вокруг шеи патрульного полицейского Пита Эндрюса. Дайна уставилась на его лицо, будучи не в силах отвернуться. Его щеки и глаза округлились, в точности как у русалки на картине; раздутый язык торчал из широко открытого рта. От трупа воняло, как от штанов малыша, еще не научившегося пользоваться туалетом.
   В мозгу Дайны вспыхнуло пламя, и кровь бешено застучала в ее правом виске. Слезы наворачивались ей на глаза, но она мысленно обругала себя и изо всех сил стиснула кулаки. "Перестань! - пронеслось в ее голове. - Если ты станешь оплакивать его сейчас, из этого не выйдет ничего хорошего". Она переключила свои мысли на Найджела, заставив себя думать о том, что он сделал с Мэгги и, возможно, Крисом.
   Обойдя стороной углубление, она поспешила на кухню. Ее фантазия превратила заветные ножи в сверкающие мечи. На кухне тоже никого не было, но, включив свет. Дайна застонала от бешеной злости. Пустая деревянная коробка из-под ножей валялась на полу. Она обшарила один за другим все ящики и шкафчики в поисках хоть чего-нибудь, что можно было бы использовать в качестве оружия, но не нашла ничего более смертоносного, чем лопаточка для переворачивания мяса.
   Она вернулась в гостиную, где русалка продолжала самодовольно ухмыляться, сидя на своем безопасном каменном насесте, а на каминной полке два Оскара - ее и Рубенса - стояли, словно пара оловянных солдатиков.
   Бросившись к камину. Дайна схватила свою статуэтку и задумчиво взвесила ее в руке. Золотая скульптура была достаточно тяжелой, чтобы при соответствующем замахе и точности причинить неприятность тому, на чью голову она обрушилась бы.
   Дайна поднялась по трем ступенькам к балконной двери, выходящей в сад. Льняные занавески были задернуты. Переложив статуэтку в левую руку, она взялась правой за край занавески. Материя задрожала, точно от дуновения ветра, и Дайна замерла. Ни о каком ветре речь идти не могла, так как все окна были закрыты. Внимательно осмотревшись, она вдруг поняла, что дрожь легкому материалу передается от ее собственной трясущейся руки.
   Осторожно, всего на несколько сантиметров она отвела занавеску и, слегка изогнувшись, выглянула за окно. Она разглядела в свете прожекторов кусок корта, левую оконечность бассейна, освещенного множеством разноцветных подводных огоньков, отсветы которых падали на белый фасад деревянной решетчатой конструкции - купальной кабины и... Купальная кабина!
   Там стоял еще один телефон, подсоединенный к отдельной линии. Мало кто знал о его существовании, потому что Рубенс использовал его исключительно для деловых переговоров. "Если мне только удастся добраться до кабины, - подумала она, - у меня появится шанс".
   Слегка переместившись, она очутилась прямо перед щелью между створками двойной двери. Медленно она дотянулась до задвижки и, не сдвигая занавесок, отперла дверь.
   Ее рука легла на круглую ручку левой створки. Осторожно, чтобы не произвести шума. Дайна повернула ее до отказа и стала дюйм за дюймом приоткрывать дверь.
   Когда щель стала достаточно широкой, чтобы можно было протиснуться в нее боком, Дайна выскользнула наружу.
   Сад встретил ее тихой симфонией ночных шорохов и звуков. Со стороны бассейна доносился тихий плеск воды о бортики. Сверчки стрекотали, не переставая. Дайна услышала принесенный ветром однообразный звук автомобильных выхлопов, быстро затихавший вдали.
   Опять взяв статуэтку в правую руку, она помахала ею, как маятником, чтобы ее мышцы привыкли к весу и распределению нагрузки. Не было смысла таскать ее с собой, не будучи готовой применить в любую минуту.
   "Ладно, - сказала она себе. - Пора. Вдохни поглубже и вперед".
   Она рванулась изо всех сил, взяв вправо, и уже огибала мелкий конец бассейна, когда голос из темноты резко окликнул ее:
   - Дайна!
   Она пропустила его мимо ушей, продолжая бежать.
   - Дайна!
   Крик повторился еще раз, и теперь она заметила какое-то движение между деревьев в ее сторону.
   - Дайна, стой!
   Оглушительный грохот пистолетного выстрела остановил ее. Она стояла, тяжело дыша, не более чем в двадцати футах от спасительной кабины. Однако она знала, стоит ей сделать хоть малейшее движение, и последует новый выстрел, и на сей раз в нее.
   Услышав шорох справа от себя, она подняла голову и, всмотревшись в темноту сада, различила внушительный черный силуэт.
   - Силка!
   Он шел к ней уверенными большими шагами. Одет он был в черные джинсы и свитер того же цвета. На ногах у него были ботинки на резиновой подошве, ступавшие абсолютно бесшумно. Из правой руки его торчало длинное рыло "Магнума 357".
   Он улыбнулся, пересекая лужайку, и Дайна вздохнула с облегчением при виде его.
   - Как я рада видеть тебя, - сказала она. - Это значит, что ты уже дважды спас мне жизнь.
   Его улыбка превратилась в ухмылку, а та в свою очередь в злобный оскал. Подняв пистолет, он ткнул им в точку между ее грудями. Его голос походил на жидкое серебро.
   - Я спас тебя тогда в Сан-Франциско, чтобы заполучить сейчас. С тех пор, как я подержал тебя на руках, я думал о тебе: о том, что я хочу сделать с тобой. - Он приблизил свое лицо к ней, и она отшатнулась как испуганный мышонок от раскачивающейся головы гадюки.
   - Я не...
   - Именно об этом я думал, когда смотрел на тебя, спящую в своей постели. Когда использовал твои трусы...
   - Ты?! - воскликнула она и рванулась было прочь. Молниеносно выбросив свободную руку вперед, он больно схватил ее и с силой развернул лицом к себе.
   Дайна была не в состоянии долее выносить взгляд его глаз. Они казалось поглощали все пространство вокруг, огромные, как вселенная. Закрыв глаза, она простонала, однако услышав тихое позвякивание возле себя, вновь открыла их.
   - Теперь, - промолвил Силка, - мы введем тебе небольшую дозу кое-чего, что, гм, успокоит тебя. - Предмет, который он держал в руке, походил на миниатюрный гробик: Силка открыл крышку, и Дайна увидела блестящий шприц и пузырек с прозрачной жидкостью. - Кое-чего, - он вновь оскалился, - что приведет тебя в надлежащее настроение.
   Он извлек шприц из коробочки и стал наполнять его. Дайне не было необходимости спрашивать, что представляет собой эта жидкость: раствор героина с примесью стрихнина.
   - Господи, - выдавила она из себя, чувствуя как бешено колотится ее сердце, и страх струится по ее ослабевшему телу. - Тебе незачем делать это.
   - О нет, - возразил Силка. - Очень даже есть зачем. Она не могла думать ни о чем другом, кроме как о том, как жестоко ошибался Бобби в своих расчетах; как одержимость мести Найджелу привела к роковой ошибке и теперь будет стоить ей жизни. Она понимала, что стоит Силке впрыснуть ей яд, и все будет кончено. Возле нее не окажется ангела-хранителя, каким она сама явилась для Криса в Нью-Йорке. К тому же Силка наверняка увеличил дозировку.
   Заполнив шприц, он перевернул его и слегка надавил на поршень. Несколько капель пролилось наружу, блеснув серебром по свету на свету. Силка кивнул.
   - Порядок.
   Острый кончик иглы выглядел похожим на смертоносное жало, когда Силка занес руку, собираясь вонзить его в мягкую плоть на внутреннем сгибе локтя Дайны.