Страница:
— Усёк, Михалыч. Ты это... не подумай только, что я испугался. Радиста моего грохнули... а тут всё огнём полыхает. Я вот к тебе за указаниями сам и метнулся.
— Метну-улся... — передразнил его Ничепорчук. — Тут в землю впору зарываться, у врага, что ни солдат, то и снайпер... а он как заяц по склону скачет. Голова твоя садовая... Ладно. Точно всё понял? Всё, что я тебе пояснил, запусти по своей первой линии окопов. Давай! И ползком! Ползком...
Комполка проводил взглядом Олега, ужом заскользившего по траве, и приник к окулярам бинокля.
Первая пятёрка странных боевых машинок, скользя над травой и неведомо как обходя впадины, — уже приблизилась к подножию высоты. Там начиналось минное поле.
«Раз. Два. Три. Четыре. — Ничепорчук мысленно отсчитывал секунды. — Пять... Девять... Одиннадцать... НУ!!!»
Первая машина ворвалась на эту смертоносную полосу и...
Комполка от напряжения прокусил губу до крови...
...ничего не произошло!
В висках комполка противно и болезненно застучали молоточки.
Машины одна за другой влетали на плантацию, щедро засеянную противопехотными минами, но мины МОЛЧАЛИ. Округлившимися глазами смотрел Ничепорчук на эту чертовщину и не мог понять, КАК ЭТО?! Неужели и в самом деле не касались они земли, эти чёртовы скоростные лоханки? Должно быть, именно так оно и было, и механизмы мин, настроенные хоть и на минимальное, но давление — не срабатывали.
— Ма-а-акс!!! Командуй подрывниками!! — почти. на ухо заорал ему Ничепорчук. — Рви управляемые фугасы!
К этому моменту неуязвимые чёртовы машины преодолели минное поле. Все пять. И начали веерообразно расходиться в стороны... Ухнул мощный взрыв. Потом другой. Третий.
Первую машину подбросило вверх, вместе с комьями земли. Перевернуло и обрушило вниз, присыпая землёй.
Ещё несколько взрывов — и вторая машина, откинутая взрывной волной в сторону, врезалась в землю. Остальные «боевые челноки» пронеслись там, где не были установлены фугасы — потому уцелели. Однако вверх по склону они не пошли. Скользнули ниже, обошли высоту по сторонам и помчались дальше — в глубь обороны мотострелков.
— Пантера... Пантера... Я — Барс-один... я — Барс-один... Приём!..
Пантера молчала, словно уже давно пылилась чучелом в зоологическом музее.
— Хасан!!!
Хасанбек впервые за последние лет десять растерялся. Он уже почти не осознавал, что творится вокруг. Огонь. Везде ОГОНЬ. Неистовый необъяснимый огонь, способный мгновенно перемещаться, как управляемая человеком молния. И эти ручные молнии безостановочно хлестали с недоступного ордынским стрелам расстояния. А там, куда они попадали, а попадали они почти без промаха — тут же возникали огненные сгустки и сразу взрывались, обдавая всадников жидким, обволакивающим огнём.
Похоже, земля сегодня разломилась, выпустив из преисподней самых страшных своих обитателей — огненных демонов.
— Хасан!!! — кто-то принялся трясти его за плечо.
Конь всхрапнул и кинулся на нападавшего всадника, ещё миг и...
Темник успел натянуть резко поводья, останавливая своего скакуна. Юджин-бек!
— Штаб приказывает! Отводи своих всадников! ОТВОДИ! Через позиции Римского корпуса. Поспеши!
Пятнистые одеяния Юджин-бека во многих местах прогорели. Волосы на голове также наполовину сгорели. Лицо покрылось жирной копотью от сгораемой плоти, летавшей в воздухе.
Темник смотрел на пятнистого обгоревшего воина и, не понимая из его сбивчивой речи ни слова, читал по жестам: ОТСТУПАТЬ! Жестикуляция пятнистого была красноречива, двояко не истолкуешь смысл его движений.
Хасанбек ошалело встряхнул головой, пытаясь выбросить из глаз силуэт объятого пламенем всадника, а вместе с ним и всё, что было связано со страшной гибелью Великого Хана. Сжал зубы до резкой боли в челюстях. Подал знак дунгчи: труби отход! Подъехал к Джаглаю и принял из его рук Белое Девятиножное Знамя. Стиснул древко, приподнял святыню над головой и потряс. Белое полотнище с чёрным парящим кречетом затрепетало. Кречет ожил, зашевелил крылами, словно перебирая восходящие потоки воздуха.
Душераздирающий рёв трубы привлёк к себе внимание гвардейцев даже в этом светопреставлении. Разрозненные группы всадников, заприметив реющее над полем Белое Девятиножное Знамя, принялись нахлёстывать обезумевших лошадей. Лавировали между очагами пламени. Многие по пути опять попадали под прицельные залпы врага. Последнее, что выхватывал их ослеплённый взор: Священное Белое Знамя плыло над морем огня... Звало за собой. Призывало поспешить. Последнее, что они успевали подумать: если святыня по-прежнему развевается в руках Воина, значит Чёрный тумен ещё не побеждён до конца. Умирали они счастливыми...
Некоторым всадникам везло больше. Особенно тем, которые выбирались из завалов обгоревших тел и огненных очагов, перемещаясь вдоль краёв поля, а то и прямо через кусты, не углубляясь в перелесок.
Вокруг Хасанбека уже образовалось целое шевелящееся кольцо из съехавшихся со всех сторон всадников. А вокруг них — ещё одно неподвижное — из вповалку лежавших обгоревших, дымящихся трупов. Взгляд выхватывал на тушах лошадей лоскуты кожи, полопавшейся от неистового жара. Вытекшие глаза воинов. И повсюду...
СМРАД ГОРЕЛОГО МЯСА.
Запах дьявольского пирога, приготовленного огненными демонами.
Жаркое из Чёрного тумена.
Хаос, куда ни брось взгляд!
ХАОС, выбравший себе в помощники СМЕРТЬ и ОГОНЬ.
Сегодня формула войны для Первой Земной Армии состояла именно из этих трёх слов. Эту формулу не нужно было доказывать. Мироздание само доказало её, вычертив огненными знаками.
Я смотрел во все глаза! Я рвался на кусочки, больше всего на свете желая помочь своим собратьям, погибающим ТАМ, в сплошном огне.
У меня сегодня было много глаз — больше десятка! А если быть точным, двенадцать. Именно шесть «орлов», которых мы с помощью Олега Крохина и русского мата с горем пополам запустили в небо, взирали на поле битвы с небес, работая против своих творцов. И все эти двенадцать электронных глаз, выхватывая происходящее на разных кусочках пространства, где шла битва — видели одно и то же.
СМЕРТЬ и ОГОНЬ. Синонимы...
Здесь, на этом поле, смертоносным огненным варевом кипело очередное из бесчисленных сражений эволюционной войны. Выживает сильнейший. Слабый — сдохни! Живые существа всю историю своего существования только тем и занимаются, что воюют за выживание, норовят друг друга изничтожить, по принципу: сегодня ты, а я погожу до завтра.
Особых успехов в этом искусстве достигли существа разумные. Они творчески развили принцип.
Завтрашний рассвет встретит умнейший.
КНИГА ВТОРАЯ
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Глава первая
— Метну-улся... — передразнил его Ничепорчук. — Тут в землю впору зарываться, у врага, что ни солдат, то и снайпер... а он как заяц по склону скачет. Голова твоя садовая... Ладно. Точно всё понял? Всё, что я тебе пояснил, запусти по своей первой линии окопов. Давай! И ползком! Ползком...
Комполка проводил взглядом Олега, ужом заскользившего по траве, и приник к окулярам бинокля.
Первая пятёрка странных боевых машинок, скользя над травой и неведомо как обходя впадины, — уже приблизилась к подножию высоты. Там начиналось минное поле.
«Раз. Два. Три. Четыре. — Ничепорчук мысленно отсчитывал секунды. — Пять... Девять... Одиннадцать... НУ!!!»
Первая машина ворвалась на эту смертоносную полосу и...
Комполка от напряжения прокусил губу до крови...
...ничего не произошло!
В висках комполка противно и болезненно застучали молоточки.
Машины одна за другой влетали на плантацию, щедро засеянную противопехотными минами, но мины МОЛЧАЛИ. Округлившимися глазами смотрел Ничепорчук на эту чертовщину и не мог понять, КАК ЭТО?! Неужели и в самом деле не касались они земли, эти чёртовы скоростные лоханки? Должно быть, именно так оно и было, и механизмы мин, настроенные хоть и на минимальное, но давление — не срабатывали.
— Ма-а-акс!!! Командуй подрывниками!! — почти. на ухо заорал ему Ничепорчук. — Рви управляемые фугасы!
К этому моменту неуязвимые чёртовы машины преодолели минное поле. Все пять. И начали веерообразно расходиться в стороны... Ухнул мощный взрыв. Потом другой. Третий.
Первую машину подбросило вверх, вместе с комьями земли. Перевернуло и обрушило вниз, присыпая землёй.
Ещё несколько взрывов — и вторая машина, откинутая взрывной волной в сторону, врезалась в землю. Остальные «боевые челноки» пронеслись там, где не были установлены фугасы — потому уцелели. Однако вверх по склону они не пошли. Скользнули ниже, обошли высоту по сторонам и помчались дальше — в глубь обороны мотострелков.
— Пантера... Пантера... Я — Барс-один... я — Барс-один... Приём!..
Пантера молчала, словно уже давно пылилась чучелом в зоологическом музее.
* * *
— Хасан!!!
Хасанбек впервые за последние лет десять растерялся. Он уже почти не осознавал, что творится вокруг. Огонь. Везде ОГОНЬ. Неистовый необъяснимый огонь, способный мгновенно перемещаться, как управляемая человеком молния. И эти ручные молнии безостановочно хлестали с недоступного ордынским стрелам расстояния. А там, куда они попадали, а попадали они почти без промаха — тут же возникали огненные сгустки и сразу взрывались, обдавая всадников жидким, обволакивающим огнём.
Похоже, земля сегодня разломилась, выпустив из преисподней самых страшных своих обитателей — огненных демонов.
— Хасан!!! — кто-то принялся трясти его за плечо.
Конь всхрапнул и кинулся на нападавшего всадника, ещё миг и...
Темник успел натянуть резко поводья, останавливая своего скакуна. Юджин-бек!
— Штаб приказывает! Отводи своих всадников! ОТВОДИ! Через позиции Римского корпуса. Поспеши!
Пятнистые одеяния Юджин-бека во многих местах прогорели. Волосы на голове также наполовину сгорели. Лицо покрылось жирной копотью от сгораемой плоти, летавшей в воздухе.
Темник смотрел на пятнистого обгоревшего воина и, не понимая из его сбивчивой речи ни слова, читал по жестам: ОТСТУПАТЬ! Жестикуляция пятнистого была красноречива, двояко не истолкуешь смысл его движений.
Хасанбек ошалело встряхнул головой, пытаясь выбросить из глаз силуэт объятого пламенем всадника, а вместе с ним и всё, что было связано со страшной гибелью Великого Хана. Сжал зубы до резкой боли в челюстях. Подал знак дунгчи: труби отход! Подъехал к Джаглаю и принял из его рук Белое Девятиножное Знамя. Стиснул древко, приподнял святыню над головой и потряс. Белое полотнище с чёрным парящим кречетом затрепетало. Кречет ожил, зашевелил крылами, словно перебирая восходящие потоки воздуха.
Душераздирающий рёв трубы привлёк к себе внимание гвардейцев даже в этом светопреставлении. Разрозненные группы всадников, заприметив реющее над полем Белое Девятиножное Знамя, принялись нахлёстывать обезумевших лошадей. Лавировали между очагами пламени. Многие по пути опять попадали под прицельные залпы врага. Последнее, что выхватывал их ослеплённый взор: Священное Белое Знамя плыло над морем огня... Звало за собой. Призывало поспешить. Последнее, что они успевали подумать: если святыня по-прежнему развевается в руках Воина, значит Чёрный тумен ещё не побеждён до конца. Умирали они счастливыми...
Некоторым всадникам везло больше. Особенно тем, которые выбирались из завалов обгоревших тел и огненных очагов, перемещаясь вдоль краёв поля, а то и прямо через кусты, не углубляясь в перелесок.
Вокруг Хасанбека уже образовалось целое шевелящееся кольцо из съехавшихся со всех сторон всадников. А вокруг них — ещё одно неподвижное — из вповалку лежавших обгоревших, дымящихся трупов. Взгляд выхватывал на тушах лошадей лоскуты кожи, полопавшейся от неистового жара. Вытекшие глаза воинов. И повсюду...
СМРАД ГОРЕЛОГО МЯСА.
Запах дьявольского пирога, приготовленного огненными демонами.
Жаркое из Чёрного тумена.
Хаос, куда ни брось взгляд!
ХАОС, выбравший себе в помощники СМЕРТЬ и ОГОНЬ.
Сегодня формула войны для Первой Земной Армии состояла именно из этих трёх слов. Эту формулу не нужно было доказывать. Мироздание само доказало её, вычертив огненными знаками.
Я смотрел во все глаза! Я рвался на кусочки, больше всего на свете желая помочь своим собратьям, погибающим ТАМ, в сплошном огне.
У меня сегодня было много глаз — больше десятка! А если быть точным, двенадцать. Именно шесть «орлов», которых мы с помощью Олега Крохина и русского мата с горем пополам запустили в небо, взирали на поле битвы с небес, работая против своих творцов. И все эти двенадцать электронных глаз, выхватывая происходящее на разных кусочках пространства, где шла битва — видели одно и то же.
СМЕРТЬ и ОГОНЬ. Синонимы...
Здесь, на этом поле, смертоносным огненным варевом кипело очередное из бесчисленных сражений эволюционной войны. Выживает сильнейший. Слабый — сдохни! Живые существа всю историю своего существования только тем и занимаются, что воюют за выживание, норовят друг друга изничтожить, по принципу: сегодня ты, а я погожу до завтра.
Особых успехов в этом искусстве достигли существа разумные. Они творчески развили принцип.
Завтрашний рассвет встретит умнейший.
КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ
КНИГА ВТОРАЯ
ВСЕЛЕНСКАЯ ВОЙНА
Утром мы шагнули в войну, как придурок входит в подворотню, где ребята гоняют ногами чью-то шапку. За одну ночь дешёвые вещи стали дорогими, а дорогие подешевели.
Милорад Павич, писатель. XXI в. вашей эры
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ЗМЕЯ, КУСАЮЩАЯ СВОЙ ХВОСТ
Я словно открыла старинную шкатулку, где вместо танцующих сийфф* двигаются два серьёзных человечка. Я напрягаюсь и вскоре заполняю изображением всё свободное сознание. Будто бы, подобрав осколок цветного стеклышка, смотрю сквозь него на окружающее пространство. Вхожу в этот кусочек мира. И застываю незримым наблюдателем.
Я большая девочка и потому понимаю все сказанные взрослые слова, и потому мне так страшно — их смысл доходит до меня. Более того, он открывает другой смысл — несказанного...
Двое.
Один из них знаком мне до боли, до прикосновения, до шелеста дыхания. До... лепета первого слова «Папа». Мой отец. Он одет в длинную, ниспадающую многочисленными складками, серебристую тогу с большим красным знаком спирали на груди — самое торжественное одеяние семиарха.
Другой — полная противоположность. За ним начинается всё что угодно — тайна, страх, угроза, тьма. Я не могу прочувствовать его, точно непреодолимый экран мешает цельному восприятию. Он — отдельно. Его слова, жесты, эмоции— отдельно. Он на полторы головы выше отца, шире в плечах. Ни дать, ни взять — могущественный крунго*, явившийся из Запредела!
Красивые апартаменты. Небольшой дворец, стилизованный под резной терем, характерной славянской постройки. Неужели опять всё происходит на злополучной планете Земля?! На стенах шевелящиеся панно, напоминающие одновременно древние иконы и видеомониторы, демонстрирующие ещё один день из жизни неизвестных святых чужого народа. Горящие свечи, странным образом висящие прямо в воздухе. Не бросающаяся в глаза малочисленная прислуга. И практически отсутствующая личная охрана. Три человека с цепким неотступным взглядом — не в счёт! Да и комплекция их повергает в скепсис — заметная худоба, нестандартные движения, далёкие от автоматизма. Только из чувства противоречия допускаю, что это не дилетанты, а напротив — оченьбольшие профессионалы, играющие дилетантов.
Я во все глаза смотрю — КАК это начиналось! И почему-то догадываюсь о многом за мгновение до произнесения вслух слов.
Сначала речь идёт о каком-то планетарном отстойнике. О неудавшемся эксперименте. И о восставшем грязном сброде. Отец красноречив, жесты его убедительны.
Глаза предводителя сильнейшего народа чужого мира вспыхивают. Лицо оживает.
Потом беседа становится конкретнее — о помощи. О срочной военной помощи. Взамен предлагается неизмеримо больше, чем действия, а именно — технические новшества и технологии высокоразвитой цивилизации. Нашей цивилизации.
И помощь обещана! Судя по всему, это не пустое сотрясание воздуха — собеседник отца, похоже, занимает высокое место в иерархии чужого мира.
Конечно же, он поначалу колеблется. Ведь полученная информация ограничена, недостаточна и подана заинтересованным источником. А посему — риск фатальных последствий немалый. Но и высокотехнологичный куш стоит этого риска. К тому же, говоря дипломатическим языком, данная встреча не более, чем «протокол о намерениях».
И он соглашается. В принципе.
...Я смотрю на происходящее и расслаиваюсь. Я смотрю в прошедшее. Я вспоминаю будущее. Я мечтаю о настоящем. Я — вне Времени!
Многое становится понятным, расставляет нужные акценты над давно сыгранными нотами. И я наконец-то нащупываю мелодию. Логичный и исчерпывающе понятный звукоряд. И щемящие звуки плывут внутри меня. Та мелодия, которую никто не различил в грохоте военных будней, в какофонии Хаоса. Двухголосие, где к лейтмотиву моего отца присоединилась мощная тема нового действующего лица. Игрока из практически недоступного будущего.
Из Запредела.
Помогло бы мне полученное знание об этой сделке, приди оно вовремя? Несомненно!
Но, увы... Узнала я об этом, только когда вновь встретилась со своим отцом.
Я большая девочка и потому понимаю все сказанные взрослые слова, и потому мне так страшно — их смысл доходит до меня. Более того, он открывает другой смысл — несказанного...
Двое.
Один из них знаком мне до боли, до прикосновения, до шелеста дыхания. До... лепета первого слова «Папа». Мой отец. Он одет в длинную, ниспадающую многочисленными складками, серебристую тогу с большим красным знаком спирали на груди — самое торжественное одеяние семиарха.
Другой — полная противоположность. За ним начинается всё что угодно — тайна, страх, угроза, тьма. Я не могу прочувствовать его, точно непреодолимый экран мешает цельному восприятию. Он — отдельно. Его слова, жесты, эмоции— отдельно. Он на полторы головы выше отца, шире в плечах. Ни дать, ни взять — могущественный крунго*, явившийся из Запредела!
Красивые апартаменты. Небольшой дворец, стилизованный под резной терем, характерной славянской постройки. Неужели опять всё происходит на злополучной планете Земля?! На стенах шевелящиеся панно, напоминающие одновременно древние иконы и видеомониторы, демонстрирующие ещё один день из жизни неизвестных святых чужого народа. Горящие свечи, странным образом висящие прямо в воздухе. Не бросающаяся в глаза малочисленная прислуга. И практически отсутствующая личная охрана. Три человека с цепким неотступным взглядом — не в счёт! Да и комплекция их повергает в скепсис — заметная худоба, нестандартные движения, далёкие от автоматизма. Только из чувства противоречия допускаю, что это не дилетанты, а напротив — оченьбольшие профессионалы, играющие дилетантов.
Я во все глаза смотрю — КАК это начиналось! И почему-то догадываюсь о многом за мгновение до произнесения вслух слов.
Сначала речь идёт о каком-то планетарном отстойнике. О неудавшемся эксперименте. И о восставшем грязном сброде. Отец красноречив, жесты его убедительны.
Глаза предводителя сильнейшего народа чужого мира вспыхивают. Лицо оживает.
Потом беседа становится конкретнее — о помощи. О срочной военной помощи. Взамен предлагается неизмеримо больше, чем действия, а именно — технические новшества и технологии высокоразвитой цивилизации. Нашей цивилизации.
И помощь обещана! Судя по всему, это не пустое сотрясание воздуха — собеседник отца, похоже, занимает высокое место в иерархии чужого мира.
Конечно же, он поначалу колеблется. Ведь полученная информация ограничена, недостаточна и подана заинтересованным источником. А посему — риск фатальных последствий немалый. Но и высокотехнологичный куш стоит этого риска. К тому же, говоря дипломатическим языком, данная встреча не более, чем «протокол о намерениях».
И он соглашается. В принципе.
...Я смотрю на происходящее и расслаиваюсь. Я смотрю в прошедшее. Я вспоминаю будущее. Я мечтаю о настоящем. Я — вне Времени!
Многое становится понятным, расставляет нужные акценты над давно сыгранными нотами. И я наконец-то нащупываю мелодию. Логичный и исчерпывающе понятный звукоряд. И щемящие звуки плывут внутри меня. Та мелодия, которую никто не различил в грохоте военных будней, в какофонии Хаоса. Двухголосие, где к лейтмотиву моего отца присоединилась мощная тема нового действующего лица. Игрока из практически недоступного будущего.
Из Запредела.
Помогло бы мне полученное знание об этой сделке, приди оно вовремя? Несомненно!
Но, увы... Узнала я об этом, только когда вновь встретилась со своим отцом.
Глава первая
КРОВЬ УМИРАЮЩЕГО СОЛНЦА
— Если бы мы жили не по Боевому Уставу, а по Библии — тогда всё то, что случилось, было бы нормой и называлось «массовым избиением младенцев». А как это называется по Уставу? Данила Петрович, что скажет штаб? Кто-то из вас понимает, что вообще происходит?!
Обычно невозмутимый Жуков явно нервничал, и это бросалось в глаза. Бесспорное свидетельство того, что события оптимизма не внушали.
Ещё бы! По сути, произошедшее было форменным разгромом. Лишь странное стечение обстоятельств позволило избежать краха. Или всё же срабатывал чей-то замысел, реализовывался чей-то сценарий?.. Подоплеку предстояло ещё осмыслить и попытаться объяснить, но... факт оставался фактом: вражеские силы, уже практически победившие землян, в самый кульминационный момент ОТСТУПИЛИ.
Как бы там ни было, на нашем военном совете растерянности не наблюдалось. Что угодно — злость, недоумение, жажда реванша, агрессия друг к другу, — но не растерянность. В этот раз командиры во главе с главкомом собрались в большом зале Узлового терминала, где теперь размещался штаб Первой Земной Армии. Кроме массивного сборища воинских соединений вокруг терминала, полководцев дополнительно охраняло мощное силовое поле. Каждый из собравшихся в душе надеялся на его неприступность, но — поди знай, чего ждать от пришлых воинов? Не обладают ли они способностями вскрывать силовые поля, как консервные банки? Потому нервозность не покидала помещение с самого начала военного совета.
— Товарищ главнокомандующий, — Упырь поднялся со своего места и подошёл к главному экрану наблюдательного комплекса. — Штаб проанализировал все донесения фронтовой разведки в период, предшествовавший сражению, а также разрозненные свидетельства участников битвы и собственные наблюдения. Кроме того, детально изучены материалы записи так называемой «воздушной разведки». Имеются в виду результаты технического наблюдения при помощи «искусственных орлов»... Я думаю, Георгий Константинович, по Уставу случившееся называется... э-э... боевой контакт с противником, превосходящим нас в тактической выучке и обладающим вооружением, превышающим наше по всем параметрам, а главное, неизвестного нам принципа действия. Что же касается вопроса, знает ли штаб, что вообще происходит... ответ неполный. «Что вообще» и «кто за этим стоит» — нет, пока не знаем. Кстати, здесь... — Упырь посмотрел в мою сторону, усмехнулся. — ... здесь некоторая недоработка разведки. Я подразумеваю отсутствие разговорчивого «языка», способного прояснить детали.
— Функция фронтовой разведки не входит в перечень специальных операций, осуществляемых вверенным мне Управлением, — парировал я, отлично сознавая, что это более чем слабый довод; под термином «спецоперация» при разных подходах может пониматься что угодно.
«Во-во. Фронтовая разведка не входит, а стратегическая?» — скривился в ухмылке Антил.
«Ты ещё ляпни это вслух, доброжелатель! — мысленно поморщился я. — И без тебя знаю. А вот какую стратегию можно осуществлять, если у меня шестнадцать подчинённых на всю планету! Разве что компьютерную, и то пошаговую... Шаг мы — шаг они. В принципе, потому и зависали мы так долго... напоминая не боеспособное войско, а разленившихся курортников, потому что, пока инопланетяне не мычали не телились...»
— Касательно ответа на вопрос, что и как ПРОИЗОШЛО, — вернулся Упырь к «своим баранам». — Тут воссоздана полная картина...
Факты в сухом изложении начальника штаба выглядели крайне неутешительно. Паузы, которые ему приходилось делать, чтобы переводчики успевали за его речью, ещё более усиливали драматический эффект.
— Давайте попробуем проследить цепь событий, начиная с появления сообщений о появлении на Эксе крупной группировки противника. А именно — шесть дней назад. Впервые их засекли вот здесь... — Данила Петрович ткнул указкой в верхний правый угол экрана, на котором появилась карта местности. — Самое странное, что в этой округе отсутствуют Узловые терминалы. Вернее, находятся на очень удалённом расстоянии. До ближайших из них, соответственно, около четырёх суток пешего марша... вот сюда... и около восьми... вот здесь. Таким образом, вопрос первый: откуда они появились? Тем более, что на векторах предполагаемых четырёх— и восьми— дневных маршей от указанных терминалов — имеются подразделения, входящие в состав нашей Армии. Никаких сообщений о крупной группировке противника, равно как и о передвижении её, не поступало. Остаётся предположить, что они возникли из ниоткуда... именно в этом вот квадрате.
Указка замерла в роковой точке.
ВОЗНИКЛИ ИЗ НИОТКУДА.
Некоторое время толмачам понадобилось на перевод последних фраз Упыря...
И среди командиров пополз возбуждённый шумок. Доносились отдельные разноязыкие слова и фразы. «Демоны!» «Чертовщина какая-то!» «Ни хрена не понятно!» «Конец света!»
— Чертовщина, говорите?.. — Упырь откликнулся на возгласы. — А вы сами вспомните кое-что. Хотя бы своё собственное появление на Эксе. Может быть, кто-нибудь помнит наличие терминалов или им подобной мути?.. То-то же. Ладно, отставить базар! Пойдём далее. О слухах. И о донесениях... различия в восприятии действительности разведкой подразделений разных эпох и народов, оказались... э-э... слишком разительными. Вследствие чего грань между донесениями и собственно слухами — очень размыта. Вот этой кашей мы и питались до самого сражения. Потому и не мудрено... Теперь о самом противнике.
На экране появилось изображение пехотинца в светлой униформе. И опять аудитория загудела.
— Ни для кого уже не секрет, что появление в момент боя совсем не тех, кого ждали, явилось полной неожиданностью. Тем более, что за пару дней до сражения во многих подразделениях, стянутых отовсюду для отпора врагу, мои подчинённые провели разъяснительные беседы — как выглядит враг и как с ним воевать. Речь, конечно же, шла о «черношлемниках», с которыми мы уже сражались, и об их «распылителях злобы». Давались указания, как действовать против них. Указания, основанные на анализе вражеской тактики во время первого большого сражения с инопланетянами. Учитывались боевые возможности их излучателей. Обращалось внимание на то, что главный фактор будущего успеха — это дистанционное уничтожение противника. Подразумевалось, что эффективная дальность поражения живой силы излучателями на порядок ниже, чем у обычного стрелкового оружия, а значит, при боевых действиях на значительном расстоянии неприятель не сможет ответить ничем... Вынужден признать — данные действия инструкторов штаба, в числе прочего, явились... имен но теми благими намерениями, которые выстлали дорогу в ад. Налицо было... самоуспокоение многих командиров. Сработал стереотип: враг известен, враг слабее нас. Реальность показала, что мы даже не подозревали, с кем на этот раз столкнёмся. Вот смотрите... То, что было скрыто от ваших глаз большим расстоянием. Видите, как они действуют...
Экран стал мозаичным, вместив в себя двенадцать картинок, на которых задвигались фигуры в светлой униформе.
— Именно они воплотили в жизнь главную установку нашего штаба. А именно — дистанционное уничтожение противника. Словно само мироздание подслушало, вмешалось и, забавляясь, выполнило задумку с точностью до наоборот — принялось уничтожать НАС.
Вблизи «светлые», если абстрагироваться от осознания что это враги, производили самое благоприятное впечатление. Настоящие вояки, привыкшие побеждать! Ни одного лишнего движения. Взаимодействие отдельных солдат и целых подразделений поражало слаженностью... Светлыми они казались из-за бело-серого цвета их одеяний. Нечто среднее между просторными, не стесняющими движения комбинезонами и комплектами из хламид, подоткнутых за пояс, и широких штанов, отдалённо напоминающих шаровары. На головах — серебристые матовые полушлемы, прикрывающие, главным образом, затылки; спереди же — только прозрачные дуговые пластины. Они являлись то ли щитками, прикрывающими глаза, то ли наблюдательными приборами. В руках — индивидуальное оружие. Странная смешанная конструкция, отдалённо напоминающая штурмовую винтовку, но с более коротким и толстым стволом, к тому же снабжённая массивным оптическим устройством. От неё тянулся гибкий кабель, крепящийся к задней части полушлема.
— Коротко о действиях штаба. — Голос Упыря витал над командирами, завороженно наблюдавшими за крохотными врагами на экране. — Значит, так. Получив сообщение о передвижении большой группировки войск противника в условном районе тэ-двенадцать-нольшесть, ограниченном контролируемыми нами Узловыми терминалами FS-31/1 и FS-31/5, мы среагировали оперативно. Были оповещены все ближайшие корпуса, их подразделения начали спешно выдвигаться на указанные позиции... Сразу же обмолвлюсь — противник вёл себя на редкость целеустремлённо. Он не отвлекался ни на какие манёвры наших частей. За исключением случая, когда пехотный полк вермахта из Немецкого корпуса, пытаясь провести разведку боем, вызвал ответный огонь и в полном составе пропал без вести. Однако, в целом, создавалось впечатление: враг стремится достигнуть каких-то одному ему известных объектов, что было признано вполне вероятным. Но, уж коль он сам шёл на нас, к тому же вошёл в район, ограниченный цепью холмов, было бы грехом упустить такой случай. В противном случае, дав врагу выйти на оперативный простор, мы могли потерять намного больше. Например, все четыре терминала, контролируемые нами в этой местности. Поэтому штабом было принято решение: не откладывая, встретить чужаков группой подразделений, занявших три эшелона обороны. О чём и было доложено вам, товарищ главнокомандующий...
Жуков хмуро кивнул, подтверждая. Подумав, спросил:
— Были ли просчёты в первоначальной дислокации, Данила Петрович?
— Просчёты были. Но не в дислокации... Более фундаментальные — в самом порядке ведения боевых действий! Мы не предполагали, что именно подобная тактика будет нам навязана противником. Она не вписывалась ни в одну предварительную версию развития событий. И само собой, даже не отрабатывались возможные варианты нашего противодействия этой незнакомой тактике.
— Как вы считаете, чем отличается вчерашний враг от «черношлемников»?
— Тактика ведения боя у вчерашнего врага — внятная, осмысленная, а не... Как вы помните, «чёрные шлемы» в первом сражении исполнили тупой марш в полном боевом порядке, с применением лишь отдельных слаженных маневров — «ложись», «залп» и некоторых других. Это совпало с достоверными данными, полученными от самих локосиан, кстати, не только от пленных... И соответствовало уровню боевой подготовки так называемых солдат Покоса. Как сказал подполковник Дымов: уровню «демонстрационной версии солдат», Светлые же, для удобства я буду называть их так, — на несколько порядков превосходят «чёрных шлемов». Во всём! Они показали разностороннюю боевую подготовку, продуманную до мелочей тактику, а также — наличие минимум двух родов войск. Это фронтовая пехота и мобильные штурмовые группы...
— Товарищ Дымов...
— Слушаю, Георгий Константинович, — поднялся я со своего места.
— Как вы лично охарактеризуете техническую оснастку противника?
— Вооружение врага, его действие — очень напоминает использование лазерных лучей в качестве точечных сверхдальних прицельных выстрелов. Лазер, если кто не знает, это... такой концентрированный свет, способный убивать... Должно быть, у них это в первую очередь снайперское оружие. Примером могут служить многие случаи выведения из строя наших снайперов. Перед самой массированной огневой атакой. Далее... В массовом варианте, должно быть, как основное вооружение пехотинцев применяется лучевое оружие с неведомой накачкой. Эффект от его применения наблюдали все: сгустки огня, близкие к плазме... огненная стихия в чистом виде, так сказать. От себя скажу только, что в моём земном времени, в первой половине двадцать первого века — о подобном оружии только ещё помышляли, но реально не было ни одной сколько-нибудь известной разработки, поставленной на производство. Теперь, боевые машины пехоты... Скоростные челноки, иначе не скажешь. Насколько можно понять из детального анализа видеозаписи — данные машины передвигаются будто бы на воздушной подушке. Однако они имеют на несколько порядков большую маневренность, чем все лично известные мне устройства с подобным принципом передвижения. Я бы предположил, что они передвигаются на некой гравитационной подушке, воспаряют, так сказать, преодолевая земное притяжение... и что технический арсенал их, а также боевые возможности — не исчерпываются увиденным нами во время первого знакомства.
— Что вы скажете о тактике? — главком между делом внимательно изучал всё, что транслировалось на большом экране.
— Скажу, что тактическая выучка светлых полностью адаптирована под приемлемый для них вариант ведения боевых действия. А именно — рваный средний темп наступления пехотинцев, что позволяет им вести прицельный высокоточный огонь с самой дальней дистанции, подавляя контрнаступление противника и прикрывая стремительные рейды мобильных штурмовых групп. При этом сами пехотинцы передвигаются, используя столько страхующих от вражеского огня движений, что можно допустить — они привыкли иметь дело с оружием, адекватным собственному. То есть их природный враг, так сказать, находится на том же уровне развития... Для нас — из очень далёкого будущего. Что является наиболее тревожащим выводом.
Обычно невозмутимый Жуков явно нервничал, и это бросалось в глаза. Бесспорное свидетельство того, что события оптимизма не внушали.
Ещё бы! По сути, произошедшее было форменным разгромом. Лишь странное стечение обстоятельств позволило избежать краха. Или всё же срабатывал чей-то замысел, реализовывался чей-то сценарий?.. Подоплеку предстояло ещё осмыслить и попытаться объяснить, но... факт оставался фактом: вражеские силы, уже практически победившие землян, в самый кульминационный момент ОТСТУПИЛИ.
Как бы там ни было, на нашем военном совете растерянности не наблюдалось. Что угодно — злость, недоумение, жажда реванша, агрессия друг к другу, — но не растерянность. В этот раз командиры во главе с главкомом собрались в большом зале Узлового терминала, где теперь размещался штаб Первой Земной Армии. Кроме массивного сборища воинских соединений вокруг терминала, полководцев дополнительно охраняло мощное силовое поле. Каждый из собравшихся в душе надеялся на его неприступность, но — поди знай, чего ждать от пришлых воинов? Не обладают ли они способностями вскрывать силовые поля, как консервные банки? Потому нервозность не покидала помещение с самого начала военного совета.
— Товарищ главнокомандующий, — Упырь поднялся со своего места и подошёл к главному экрану наблюдательного комплекса. — Штаб проанализировал все донесения фронтовой разведки в период, предшествовавший сражению, а также разрозненные свидетельства участников битвы и собственные наблюдения. Кроме того, детально изучены материалы записи так называемой «воздушной разведки». Имеются в виду результаты технического наблюдения при помощи «искусственных орлов»... Я думаю, Георгий Константинович, по Уставу случившееся называется... э-э... боевой контакт с противником, превосходящим нас в тактической выучке и обладающим вооружением, превышающим наше по всем параметрам, а главное, неизвестного нам принципа действия. Что же касается вопроса, знает ли штаб, что вообще происходит... ответ неполный. «Что вообще» и «кто за этим стоит» — нет, пока не знаем. Кстати, здесь... — Упырь посмотрел в мою сторону, усмехнулся. — ... здесь некоторая недоработка разведки. Я подразумеваю отсутствие разговорчивого «языка», способного прояснить детали.
— Функция фронтовой разведки не входит в перечень специальных операций, осуществляемых вверенным мне Управлением, — парировал я, отлично сознавая, что это более чем слабый довод; под термином «спецоперация» при разных подходах может пониматься что угодно.
«Во-во. Фронтовая разведка не входит, а стратегическая?» — скривился в ухмылке Антил.
«Ты ещё ляпни это вслух, доброжелатель! — мысленно поморщился я. — И без тебя знаю. А вот какую стратегию можно осуществлять, если у меня шестнадцать подчинённых на всю планету! Разве что компьютерную, и то пошаговую... Шаг мы — шаг они. В принципе, потому и зависали мы так долго... напоминая не боеспособное войско, а разленившихся курортников, потому что, пока инопланетяне не мычали не телились...»
— Касательно ответа на вопрос, что и как ПРОИЗОШЛО, — вернулся Упырь к «своим баранам». — Тут воссоздана полная картина...
Факты в сухом изложении начальника штаба выглядели крайне неутешительно. Паузы, которые ему приходилось делать, чтобы переводчики успевали за его речью, ещё более усиливали драматический эффект.
— Давайте попробуем проследить цепь событий, начиная с появления сообщений о появлении на Эксе крупной группировки противника. А именно — шесть дней назад. Впервые их засекли вот здесь... — Данила Петрович ткнул указкой в верхний правый угол экрана, на котором появилась карта местности. — Самое странное, что в этой округе отсутствуют Узловые терминалы. Вернее, находятся на очень удалённом расстоянии. До ближайших из них, соответственно, около четырёх суток пешего марша... вот сюда... и около восьми... вот здесь. Таким образом, вопрос первый: откуда они появились? Тем более, что на векторах предполагаемых четырёх— и восьми— дневных маршей от указанных терминалов — имеются подразделения, входящие в состав нашей Армии. Никаких сообщений о крупной группировке противника, равно как и о передвижении её, не поступало. Остаётся предположить, что они возникли из ниоткуда... именно в этом вот квадрате.
Указка замерла в роковой точке.
ВОЗНИКЛИ ИЗ НИОТКУДА.
Некоторое время толмачам понадобилось на перевод последних фраз Упыря...
И среди командиров пополз возбуждённый шумок. Доносились отдельные разноязыкие слова и фразы. «Демоны!» «Чертовщина какая-то!» «Ни хрена не понятно!» «Конец света!»
— Чертовщина, говорите?.. — Упырь откликнулся на возгласы. — А вы сами вспомните кое-что. Хотя бы своё собственное появление на Эксе. Может быть, кто-нибудь помнит наличие терминалов или им подобной мути?.. То-то же. Ладно, отставить базар! Пойдём далее. О слухах. И о донесениях... различия в восприятии действительности разведкой подразделений разных эпох и народов, оказались... э-э... слишком разительными. Вследствие чего грань между донесениями и собственно слухами — очень размыта. Вот этой кашей мы и питались до самого сражения. Потому и не мудрено... Теперь о самом противнике.
На экране появилось изображение пехотинца в светлой униформе. И опять аудитория загудела.
— Ни для кого уже не секрет, что появление в момент боя совсем не тех, кого ждали, явилось полной неожиданностью. Тем более, что за пару дней до сражения во многих подразделениях, стянутых отовсюду для отпора врагу, мои подчинённые провели разъяснительные беседы — как выглядит враг и как с ним воевать. Речь, конечно же, шла о «черношлемниках», с которыми мы уже сражались, и об их «распылителях злобы». Давались указания, как действовать против них. Указания, основанные на анализе вражеской тактики во время первого большого сражения с инопланетянами. Учитывались боевые возможности их излучателей. Обращалось внимание на то, что главный фактор будущего успеха — это дистанционное уничтожение противника. Подразумевалось, что эффективная дальность поражения живой силы излучателями на порядок ниже, чем у обычного стрелкового оружия, а значит, при боевых действиях на значительном расстоянии неприятель не сможет ответить ничем... Вынужден признать — данные действия инструкторов штаба, в числе прочего, явились... имен но теми благими намерениями, которые выстлали дорогу в ад. Налицо было... самоуспокоение многих командиров. Сработал стереотип: враг известен, враг слабее нас. Реальность показала, что мы даже не подозревали, с кем на этот раз столкнёмся. Вот смотрите... То, что было скрыто от ваших глаз большим расстоянием. Видите, как они действуют...
Экран стал мозаичным, вместив в себя двенадцать картинок, на которых задвигались фигуры в светлой униформе.
— Именно они воплотили в жизнь главную установку нашего штаба. А именно — дистанционное уничтожение противника. Словно само мироздание подслушало, вмешалось и, забавляясь, выполнило задумку с точностью до наоборот — принялось уничтожать НАС.
Вблизи «светлые», если абстрагироваться от осознания что это враги, производили самое благоприятное впечатление. Настоящие вояки, привыкшие побеждать! Ни одного лишнего движения. Взаимодействие отдельных солдат и целых подразделений поражало слаженностью... Светлыми они казались из-за бело-серого цвета их одеяний. Нечто среднее между просторными, не стесняющими движения комбинезонами и комплектами из хламид, подоткнутых за пояс, и широких штанов, отдалённо напоминающих шаровары. На головах — серебристые матовые полушлемы, прикрывающие, главным образом, затылки; спереди же — только прозрачные дуговые пластины. Они являлись то ли щитками, прикрывающими глаза, то ли наблюдательными приборами. В руках — индивидуальное оружие. Странная смешанная конструкция, отдалённо напоминающая штурмовую винтовку, но с более коротким и толстым стволом, к тому же снабжённая массивным оптическим устройством. От неё тянулся гибкий кабель, крепящийся к задней части полушлема.
— Коротко о действиях штаба. — Голос Упыря витал над командирами, завороженно наблюдавшими за крохотными врагами на экране. — Значит, так. Получив сообщение о передвижении большой группировки войск противника в условном районе тэ-двенадцать-нольшесть, ограниченном контролируемыми нами Узловыми терминалами FS-31/1 и FS-31/5, мы среагировали оперативно. Были оповещены все ближайшие корпуса, их подразделения начали спешно выдвигаться на указанные позиции... Сразу же обмолвлюсь — противник вёл себя на редкость целеустремлённо. Он не отвлекался ни на какие манёвры наших частей. За исключением случая, когда пехотный полк вермахта из Немецкого корпуса, пытаясь провести разведку боем, вызвал ответный огонь и в полном составе пропал без вести. Однако, в целом, создавалось впечатление: враг стремится достигнуть каких-то одному ему известных объектов, что было признано вполне вероятным. Но, уж коль он сам шёл на нас, к тому же вошёл в район, ограниченный цепью холмов, было бы грехом упустить такой случай. В противном случае, дав врагу выйти на оперативный простор, мы могли потерять намного больше. Например, все четыре терминала, контролируемые нами в этой местности. Поэтому штабом было принято решение: не откладывая, встретить чужаков группой подразделений, занявших три эшелона обороны. О чём и было доложено вам, товарищ главнокомандующий...
Жуков хмуро кивнул, подтверждая. Подумав, спросил:
— Были ли просчёты в первоначальной дислокации, Данила Петрович?
— Просчёты были. Но не в дислокации... Более фундаментальные — в самом порядке ведения боевых действий! Мы не предполагали, что именно подобная тактика будет нам навязана противником. Она не вписывалась ни в одну предварительную версию развития событий. И само собой, даже не отрабатывались возможные варианты нашего противодействия этой незнакомой тактике.
— Как вы считаете, чем отличается вчерашний враг от «черношлемников»?
— Тактика ведения боя у вчерашнего врага — внятная, осмысленная, а не... Как вы помните, «чёрные шлемы» в первом сражении исполнили тупой марш в полном боевом порядке, с применением лишь отдельных слаженных маневров — «ложись», «залп» и некоторых других. Это совпало с достоверными данными, полученными от самих локосиан, кстати, не только от пленных... И соответствовало уровню боевой подготовки так называемых солдат Покоса. Как сказал подполковник Дымов: уровню «демонстрационной версии солдат», Светлые же, для удобства я буду называть их так, — на несколько порядков превосходят «чёрных шлемов». Во всём! Они показали разностороннюю боевую подготовку, продуманную до мелочей тактику, а также — наличие минимум двух родов войск. Это фронтовая пехота и мобильные штурмовые группы...
— Товарищ Дымов...
— Слушаю, Георгий Константинович, — поднялся я со своего места.
— Как вы лично охарактеризуете техническую оснастку противника?
— Вооружение врага, его действие — очень напоминает использование лазерных лучей в качестве точечных сверхдальних прицельных выстрелов. Лазер, если кто не знает, это... такой концентрированный свет, способный убивать... Должно быть, у них это в первую очередь снайперское оружие. Примером могут служить многие случаи выведения из строя наших снайперов. Перед самой массированной огневой атакой. Далее... В массовом варианте, должно быть, как основное вооружение пехотинцев применяется лучевое оружие с неведомой накачкой. Эффект от его применения наблюдали все: сгустки огня, близкие к плазме... огненная стихия в чистом виде, так сказать. От себя скажу только, что в моём земном времени, в первой половине двадцать первого века — о подобном оружии только ещё помышляли, но реально не было ни одной сколько-нибудь известной разработки, поставленной на производство. Теперь, боевые машины пехоты... Скоростные челноки, иначе не скажешь. Насколько можно понять из детального анализа видеозаписи — данные машины передвигаются будто бы на воздушной подушке. Однако они имеют на несколько порядков большую маневренность, чем все лично известные мне устройства с подобным принципом передвижения. Я бы предположил, что они передвигаются на некой гравитационной подушке, воспаряют, так сказать, преодолевая земное притяжение... и что технический арсенал их, а также боевые возможности — не исчерпываются увиденным нами во время первого знакомства.
— Что вы скажете о тактике? — главком между делом внимательно изучал всё, что транслировалось на большом экране.
— Скажу, что тактическая выучка светлых полностью адаптирована под приемлемый для них вариант ведения боевых действия. А именно — рваный средний темп наступления пехотинцев, что позволяет им вести прицельный высокоточный огонь с самой дальней дистанции, подавляя контрнаступление противника и прикрывая стремительные рейды мобильных штурмовых групп. При этом сами пехотинцы передвигаются, используя столько страхующих от вражеского огня движений, что можно допустить — они привыкли иметь дело с оружием, адекватным собственному. То есть их природный враг, так сказать, находится на том же уровне развития... Для нас — из очень далёкого будущего. Что является наиболее тревожащим выводом.