Страница:
Причудливый большой бассейн на городской площади. Каскады затейливых спиралей — остатки фонтанного комплекса — обрушились в воду и возвышаются грудами обломков, свисают на прочных лентах. И везде, сверх порога восприятия — под водой, на воде, — тела, тела, тела. Тех, кто пытался спрятаться от вездесущего огня. Тех, кого вода не спасла. Красная водица, превратившаяся в кровь смертельно раненого фонтана...
Городок огромных аттракционов. Разломанные на части громадные конструкции. Сваленные панно. Обугленные картины и фигуры неведомых сказочных персонажей. Жалобное перемигивание уцелевших кусков рекламных надписей, наверняка благодаря автономному питанию... Тушки детей, придавленные разноцветными кабинками скоростного транспортёра — должно быть, ссыпались на полном ходу. Плоть и металл...
Испуганный домашний зверёк, размером с небольшую собаку. Дёргается, пытаясь порвать ремешок, одетый на запястье убитой хозяйки... Рядом сидит обезумевший старик и хохочет, показывая пальцем в небо. В другой руке у него чья-то оторванная взрывом нога...
Всё это — множественный посмертный крик города Съярф. Взметнувшийся до вселенских высот. Осевший навеки в бездонной памяти Мироздания и заблокировавший мои крохотные переполненные объёмы. Этот крик болел во мне так, что хотелось забинтовать голову... чтобы не быть в силах добраться до израненной памяти.
В ЭТОТ МИР ВОЗВРАТИЛАСЬ ВОЙНА...
Потом пошли картинки покруче, уже напрямую связанные с боевыми действиями моего отряда.
Расширившиеся глаза красивой девушки. Худенькое тело в длинной белоснежной тоге... или как там она называется у этих. Снова и снова, как наваждение — взрывающиеся мгновенным сумасшествием зрачки! — за секунду до безжалостного удара громадой танковой туши... Лоскут белой ткани с грязными красно-чёрными брызгами, зацепившийся за трак гусеницы... Мнящееся месиво позади, в колее. Бесформенный тюк с изломанной, измочаленной плотью. Красная жижица, проступившая безмолвным воплем на белом холсте...
Это Мефс. Городок, где мы впервые на Локосе увидели черношлемников. Правда, немного, не более роты по земным понятиям. Хотя, наверняка, их было в несколько раз больше до встречи с бригадой «Коловрат»...
Статный слепой старец, бредущий наперерез танковой колонне. Шарящие движения руками. Никакой реакции на шум, взрывы, выстрелы... Оглох?! Непреклонная решимость, во что бы то ни стало продолжать свой путь. Короткая пулемётная очередь, расписавшаяся на впалой груди, отбросившая тело в объятия смерти...
Это Ючанз. На расстоянии суточного марш-броска от Мефса.
Мальчишка в чёрном комбинезоне с игрушечным излучателем боевой ярости. Бежит навстречу наступающей пехоте моего корпуса. Старательно целится бесполезным раструбом... Всё, как у солдат его цивилизации — за спиной ранец. Только нет шлема... Его рот исступлённо распахнут, дёргается, кричит. Излучает всё накопившееся недетское, вместо молчащего детского оружия... Удар сапога в голову — и подросток отлетает в сторону. Копия излучателя валяется, как укор взрослым...
Это Рэдунх. Судя по всему, промышленный город, со своеобразными корпусами-цехами, занимавшими большую часть территории. Приземистый и странный.
Было и такое, что не хочется даже описывать, только скрипеть зубами. Было, несмотря на то, что я ещё перед транспортировкой на Локос под страхом расстрела запретил Мародёрство и насилие над мирными жителями.
Мы двигались стремительно, не отвлекаясь на добивание противника, затаившегося среди развалин или же ушедшего в подземные коммуникации. За нами шли всё новые эшелоны Земной Ударной Армии. Вопреки порядковому номеру Вторая Армия, как стало именоваться соединение Святополка, была переброшена на Локос в числе первых десантов. Именно она, да самые боеспособные части Первой Армии, сейчас безудержно рвались вперёд...
Высокоразвитая цивилизация Покоса, внешне тяготеющая, как я понял из увиденного, к образцам классической «земной античности» (более удачного сравнения не мог подобрать) и давным-давно отказавшаяся от насилия — находилась в полнейшей прострации. Те действия, те попытки ответных реакций, что мы ощутили на себе, выглядели не более чем поведением кучки школьников, противостоящих сплочённой абордажной команде пиратского судна.
Как я уже упоминал — мы шли практически на ощупь. Зигзагообразно. От города к городу.
В основном, это объяснялось отсутствием сколько-нибудь понятных карт местности. Даже в захваченных городах не попадалось чего-либо похожего. Неужели и в самом деле — все эти знания локосиане, однажды заучив, хранят в своей, доступной как библиотека, памяти?!
Точки на ломаной линии.
Съярф. Далее — небольшие городки Мефс и Ючанз. Крупный — Рэдунх. Среднего размера — Сцэррх...
И везде — всё те же груды горящих останков населённых пунктов. Вернее, населённых ДО нашего «визита». Мы шли за «коловратовцами» по пятам, в основном исполняя роль чистильщиков.
Однако чертовски сложно, захватив плацдарм, наступать сразу во всех направлениях. Мы были подобны раковым клеткам, расползающимся в разные стороны, преимущественно — по пути наименьшего сопротивления. Впрочем, заметного сопротивления пока не было ни в одной из возможных сторон.
Но любой порыв когда-нибудь выдыхается. Пришлось и нам оглянуться назад, предчувствуя скорое начало кризиса. Семь дней боёв в авангарде настоятельно диктовали сделать передышку и, само собой, — перегруппировку в составе атакующих подразделений...
Наконец-то из штаба Объединённого командования пришли первые указания стратегического характера. Увы, далее наши со штурмовой бригадой «Коловрат» пути разделились. Они свернули вправо, чтобы по дуге отхватить значительный кусок вражеской территории. До встречи с наступавшими по радиальным направлениям корпусами. Нам же надлежало двигаться прежним маршрутом — наступать на линию горизонта!
А потом был диковинный город Эхтну...
Его мы штурмовали уже самостоятельно, без «Коловрата», пробивавшего бронированным лбом любую стену. Теперь эти стены мы должны были одолевать скопом, «вручную».
Первый локосианский город, который мне довелось увидеть неповреждённым.
Купола Покоса! Я не мог придумать ничего более оригинального, увидев издалека Эхтну. Эта фраза висела перед моим взором, как пояснительная надпись. Она царапала мой язык, требуя быть озвученной.
Купола... Слово, знакомое любому славянину с детства. Перед глазами сразу возникали золочёные главы храмов, увенчанные крестами. Над ними плыл звон, периодически сопровождавший нас по жизни.
Купола Покоса, напротив — были безмолвны, громадны и прозрачны. Они напоминали собой полусферические колпаки над целыми районами города. Мне даже показалось, что они сделаны из искусственного воздуха, предназначенного для чего угодно, только не для дыхания. Словно зримый силовой экран, искрящийся в солнечных лучах.
...Окраина Эхтну встретила нас неожиданным шквальным огнём! Судя по всему — стреляли из тактического стрелкового оружия. Причём стреляли хаотически. Неоправданно длинными очередями. Это напоминало громкие заклинания, которыми, подавляя рвущийся изнутри страх, пытаются отогнать страшные наваждения. Но Русский мотострелковый корпус не был наваждением, напротив, — слишком реален.
Одна из пуль всё-таки нашла цель, несмотря на усердие вражеского пулемётчика, расстреливавшего пустые места, а то и просто рассеивавшего свинец поверх голов наступающих. Возникла пробоина в каске рядового Самицкого.
Мотопехота на всякий случай залегла, чтобы не нарваться на более крупную неожиданность.
— Что за хрень, Михалыч?! Откуда у них наше оружие?
— Откуда-откуда... От вер-бля!-блюда... Макс, тебе не один...
«Ти-и-и-инь!» — Ещё одна свинцовоголосая просвистела между Шайдой и Ничепорчуком.
— А мож, тебе больше нравится, когда газообразным стрёмом из раструбов излучателей потчуют? Макс, а как думаешь, кто сюда всё это земное оружие притащил? Всё то, что по складам своего часа ожидало? То-то же. Вот теперь, наверное, решили сами учиться воевать по-земному. Или же наоборот — излучателей на всех не хватает, только самым буйным выдают... Ладно, хорош трепаться! Давай, быстренько разгони эту секцию «Юный стрелок»... Погромыхай туда из АГСа.
Забухыкал станковый гранатомёт. Усеял цепью разрывов невидимых вражеских стрелков. Вынудил их дать обет молчания...
Как ни странно — прорвавшись через предместье в центральную часть, мы больше не встретили сопротивления. Город как будто вымер! И даже внутри громадин многоэтажных комплексов не было жильцов. Хотя чувство напряжения — из каждого окна на нас направлены стволы, раструбы, просто ненавидящие взгляды — не покидало меня ни на минуту.
Другое дело — в самом центре!
Наши танки затерялись на невообразимо широких проспектах мегаполиса. К тому же транспортные узлы здесь были развязаны на нескольких уровнях. Причём, не менее двух уровней уходили под поверхность.
В моих наушниках стоял невообразимый мат. На его фоне громче всех выделялась милая беседа одного из танковых экипажей.
— Максимчук! Тебе не кажется, что мы уже минут пять едем одни? Куда ты, на хрен, рулишь?!
— Товарищ капитан! Я держался сразу за головным танком... Пока не въехал в дымовую завесу. Может, они вверх ушли?
— А может, вниз нырнули?! Подсекать надо было! Турист, блин! И куда теперь?! Может, дальше пешком, чтобы видно было, куда? А танк — местным аборигенам на металлолом сдадим?..
— Ладно, мужики! Вы, я вижу, основную заповедь забыли? В танке главное что? Не бздеть! Задохнёшься...
— Да пошёл ты, хранитель заповедей! Показать куда?! Показа-а-а-а... А-А-А-А-А!!!
Звериный вопль резанул барабанные перепонки. Спустя мгновение к нему подключились ещё два протяжных крика. «Что за чертовщина?!»
Моё внимание привлёк тяжелый танк, выехавший на акведук второго уровня. Впереди и слева. Невдалеке от него чернели несколько фигурок локосианских пехотинцев. Танк внезапно задёргался, принялся безостановочно крутить башней. Потом резко повернул вправо. Завертелся на месте, точно оставшись без одной гусеницы. И вдруг...
...под непрекращающийся, смертельно испуганный рёв экипажа...
...выбросив клубы дыма, резко рванул с места. Сломал ограждение и на скорости перемахнул за символический парапет. Он падал считанные секунды. Глухой удар о мостовую и... ВСЁ!
Животный рёв оборвался.
То, что я подозревал и чего опасался — произошло! Я предположил ещё день назад, что самым слабым звеном в наступающей цепи, как ни парадоксально, окажутся именно танки. Особенно в городском бою. Для удачной атаки на них всего-то и нужно было — один слаженный залп нескольких излучателей! И смертельный, подавляющий волю и убивающий физически, УЖАС, найдя неприметные лазейки, прорвётся в бронированную машину... чтобы прикончить экипаж, Пребывающий в заточении, вынудить танкистов в приступе безумия раздирать друг друга на куски...
Так и случилось!
Я приказал объявить всем подразделениям: вверх не рваться. Пока что воевать ближе к привычной для нас поверхности земли. И на ходу вносить корректировки в нашу тактику. Первым делом — посадить на броню сверхметких ребятушек из войска Святополкова. Уж коль начались затяжные городские бои — уместно и жизненно необходимо отстреливать черношлёмников на самых дальних подступах, как только где-то покажется раструб излучателя. С моим Управлением спецопераций наступало в данный момент два корпуса Первой Земной Армии. Кроме этого, от корпуса «Пардус», ведомого сотоварищем Святополка по имени Крутояр, в моё распоряжение поступили шесть взводов светлых пехотинцев. Их возглавляли взводные командиры Ильм, Прок, Студь, Красич, Брадул и Радим.
Я смотрел на их слаженные действия и вспоминал...
...ту самую своеобразную лекцию о военной науке будущего, которую перед транспортировкой нам выдал Святополк Ветрич. Его откровения выслушивались всем нашим штабом Первой Земной Армии в полнейшем почтительном молчании. Ещё бы! В далёком грядущем родимой планеты многое в корне изменилось, но война по-прежнему была и пугалом, и мерилом истинной стоимости любого Отечества, которое нужно было защищать до последнего... вздоха... человека... момента истины.
Боевой Устав славян будущего тысячелетия гласили, что гарантией побед является триединый подход к ведению военных действий. Различались три уровня подготовки командиров всех рангов.
Во-первых. Непременным и главным уровнем было умение вести войну соразмерно достижениям цивилизации. Командир скорее являлся дирижёром, чем ещё одним воином на поле боя. Главным искусством войны будущего была одновременность действий при полном взаимодействии собратьев по оружию. Мне это напоминало человека, сидящего за монитором и играющего в самую крутую компьютерную стратегию, причем в режиме реального времени. Теперь становилось понятно, почему у нас было мало шансов выстоять в первом военном столкновении со Святополком Третьим. Уровень техники, обеспечивающей взаимодействие, позволял невероятное! Индивидуальные датчики, размещённые в полушлемах, с установленным минимальным интервалом оповещали координирующие блоки звена тотальной связи. Контакт был полным, причём двусторонним. Командир в любой момент сражения узнавал исчерпывающую информацию: наличие живых воинов, местонахождение каждого на поле боя, исправность вооружения, состояние боекомплекта, краткое содержание боевой задачи, выполняемой в данный миг. И самое главное — мог управлять каждым либо всеми вместе, сообщая не только куда двигаться, но и цели, которые воин должен уничтожить персонально. Наличие необходимых координат и сверхточного оружия, подключённого к общей координационной системе, позволяло быстро и надёжно уничтожать эти объекты.
Во-вторых. Новые гении военной тактики, выросшие из компьютерных мальчиков, — эти геймеры реальности отлично справлялись с любыми задачами, но лишь до определённого момента... До отказа или принудительного выхода из строя координирующей техники! И вот тогда-то, ещё не так давно — геймеры в считанные минуты становились никудышными солдатами. Потому и включили в Боевой Устав обучение ведению военных действий при условии полного отказа техники. Учили, как встарь, реально командовать любым подразделением — от взвода до крупных воинских соединений. Командовать, искренне веруя в своих солдат.
И в-третьих... Главным мерилом боевого духа считалось умение сражаться в одиночку. Навыки родового единоборства прививались будущему воину с детства. И основным оружием здесь, как ни странно для нас, живших на десяток веков ранее, — был меч. В качестве примера приводилась самурайская армия времён Второй мировой войны. Эти якобы нелепо выглядевшие на поле боя воины с автоматами и древними мечами одновременно — на самом деле оказались идеальным воплощением «воинов во Времени». Именно сплав вековых традиций и боевого прошлого своего народа был взят за основы воинской подготовки восславян. Умение вести единоборство — вот та главная составляющая, позволившая с веками вырастить из тщедушного компьютерного поколения настоящих воинов будущего Славянского Мира. Это и был третий уровень боевой подготовки.
Более того. Как оказалось, в сверхновейшей истории нашей планеты опять вошли в моду поединки полководцев. Именно в этой бескомпромиссной честной схватке сразу становилось ясно — кто сильнее. Остальное — лишь искусство манипулятора, дирижёра, «геймера реальности».
...Между тем нас поджидал главный сюрприз.
Мы, должно быть, добрались до центра города слишком быстро. Те, кто занимался эвакуацией мирных жителей, не поспел самую малость — зато мы успели увидеть, куда они схоронились.
Под землю! Как звери по норам. Как дождевые и прочие ЧЕРВИ...
На одной из площадей — невероятно, но факт — отсутствовала большая часть земной поверхности. Словно здесь кто-то могущественный вырвал громадный кусок прочного искусственного покрытия вместе с грунтом. Там, впереди, — зиял гигантский котлован. Хотя...
Туда бежали группы локосиан. Туда же, страхуя их отход, пятились немногочисленные фигурки черношлемников. Я подал знак: «Предельная осторожность!». Такая же команда моментально разнеслась в эфире по каналам оперативной связи.
Когда мы неспешно приблизились, неизбежно позволив уйти последним беженцам, — оказалось, что вглубь ведут несколько наклонных разводных виадуков. Да и сам верхний слой покрытия, на границах разрыва поверхности, был слоёным, многоуровневым. То немногое, что мы успели выхватить взглядом, нас потрясло.
Там, внизу, был целый подземный город!
Многоуровневые несущие конструкции. Глубинные своеобразные этажи, на которых в большом количестве размещались неведомые нам механизмы. Станки? Промышленные комплексы? Автоматические цеха?
А может, это и был... НАСТОЯЩИЙ город Эхтну?!
Машины, машины, машины... Непонятные механизмы, предназначенные для чего угодно, но не для боевых действий. И копошащиеся в большом количестве человечки. Как муравьи...
Разлом поверхности оказался вовсе даже цельным и отменно работавшим устройством — исполинским входом в нижние ярусы города. Мы это поняли слишком поздно — загудели приводы и восемь гигантских плит правильными сегментами выползли из-под слоёных краёв рукотворной бездны. Двинулись навстречу друг другу...
Наши пехотинцы, около десятка человек, всё же ринувшиеся под землю по широким сходням — успели. Затрещали частые выстрелы. Они ворвались внутрь, но там и остались. Вечная им память! Плиты сомкнулись над их головами за каких-то десять-пятнадцать секунд.
Население Эхтну, похоже, предпочло замуроваться и отсидеться в рукотворном муравейнике. Пока звери-чужаки рыскают по поверхности, среди безлюдных каменных декораций.
Под куполами, переливающимися радужно...
Словно под колпаками.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Глава седьмая
Городок огромных аттракционов. Разломанные на части громадные конструкции. Сваленные панно. Обугленные картины и фигуры неведомых сказочных персонажей. Жалобное перемигивание уцелевших кусков рекламных надписей, наверняка благодаря автономному питанию... Тушки детей, придавленные разноцветными кабинками скоростного транспортёра — должно быть, ссыпались на полном ходу. Плоть и металл...
Испуганный домашний зверёк, размером с небольшую собаку. Дёргается, пытаясь порвать ремешок, одетый на запястье убитой хозяйки... Рядом сидит обезумевший старик и хохочет, показывая пальцем в небо. В другой руке у него чья-то оторванная взрывом нога...
Всё это — множественный посмертный крик города Съярф. Взметнувшийся до вселенских высот. Осевший навеки в бездонной памяти Мироздания и заблокировавший мои крохотные переполненные объёмы. Этот крик болел во мне так, что хотелось забинтовать голову... чтобы не быть в силах добраться до израненной памяти.
В ЭТОТ МИР ВОЗВРАТИЛАСЬ ВОЙНА...
Потом пошли картинки покруче, уже напрямую связанные с боевыми действиями моего отряда.
Расширившиеся глаза красивой девушки. Худенькое тело в длинной белоснежной тоге... или как там она называется у этих. Снова и снова, как наваждение — взрывающиеся мгновенным сумасшествием зрачки! — за секунду до безжалостного удара громадой танковой туши... Лоскут белой ткани с грязными красно-чёрными брызгами, зацепившийся за трак гусеницы... Мнящееся месиво позади, в колее. Бесформенный тюк с изломанной, измочаленной плотью. Красная жижица, проступившая безмолвным воплем на белом холсте...
Это Мефс. Городок, где мы впервые на Локосе увидели черношлемников. Правда, немного, не более роты по земным понятиям. Хотя, наверняка, их было в несколько раз больше до встречи с бригадой «Коловрат»...
Статный слепой старец, бредущий наперерез танковой колонне. Шарящие движения руками. Никакой реакции на шум, взрывы, выстрелы... Оглох?! Непреклонная решимость, во что бы то ни стало продолжать свой путь. Короткая пулемётная очередь, расписавшаяся на впалой груди, отбросившая тело в объятия смерти...
Это Ючанз. На расстоянии суточного марш-броска от Мефса.
Мальчишка в чёрном комбинезоне с игрушечным излучателем боевой ярости. Бежит навстречу наступающей пехоте моего корпуса. Старательно целится бесполезным раструбом... Всё, как у солдат его цивилизации — за спиной ранец. Только нет шлема... Его рот исступлённо распахнут, дёргается, кричит. Излучает всё накопившееся недетское, вместо молчащего детского оружия... Удар сапога в голову — и подросток отлетает в сторону. Копия излучателя валяется, как укор взрослым...
Это Рэдунх. Судя по всему, промышленный город, со своеобразными корпусами-цехами, занимавшими большую часть территории. Приземистый и странный.
Было и такое, что не хочется даже описывать, только скрипеть зубами. Было, несмотря на то, что я ещё перед транспортировкой на Локос под страхом расстрела запретил Мародёрство и насилие над мирными жителями.
Мы двигались стремительно, не отвлекаясь на добивание противника, затаившегося среди развалин или же ушедшего в подземные коммуникации. За нами шли всё новые эшелоны Земной Ударной Армии. Вопреки порядковому номеру Вторая Армия, как стало именоваться соединение Святополка, была переброшена на Локос в числе первых десантов. Именно она, да самые боеспособные части Первой Армии, сейчас безудержно рвались вперёд...
Высокоразвитая цивилизация Покоса, внешне тяготеющая, как я понял из увиденного, к образцам классической «земной античности» (более удачного сравнения не мог подобрать) и давным-давно отказавшаяся от насилия — находилась в полнейшей прострации. Те действия, те попытки ответных реакций, что мы ощутили на себе, выглядели не более чем поведением кучки школьников, противостоящих сплочённой абордажной команде пиратского судна.
Как я уже упоминал — мы шли практически на ощупь. Зигзагообразно. От города к городу.
В основном, это объяснялось отсутствием сколько-нибудь понятных карт местности. Даже в захваченных городах не попадалось чего-либо похожего. Неужели и в самом деле — все эти знания локосиане, однажды заучив, хранят в своей, доступной как библиотека, памяти?!
Точки на ломаной линии.
Съярф. Далее — небольшие городки Мефс и Ючанз. Крупный — Рэдунх. Среднего размера — Сцэррх...
И везде — всё те же груды горящих останков населённых пунктов. Вернее, населённых ДО нашего «визита». Мы шли за «коловратовцами» по пятам, в основном исполняя роль чистильщиков.
Однако чертовски сложно, захватив плацдарм, наступать сразу во всех направлениях. Мы были подобны раковым клеткам, расползающимся в разные стороны, преимущественно — по пути наименьшего сопротивления. Впрочем, заметного сопротивления пока не было ни в одной из возможных сторон.
Но любой порыв когда-нибудь выдыхается. Пришлось и нам оглянуться назад, предчувствуя скорое начало кризиса. Семь дней боёв в авангарде настоятельно диктовали сделать передышку и, само собой, — перегруппировку в составе атакующих подразделений...
Наконец-то из штаба Объединённого командования пришли первые указания стратегического характера. Увы, далее наши со штурмовой бригадой «Коловрат» пути разделились. Они свернули вправо, чтобы по дуге отхватить значительный кусок вражеской территории. До встречи с наступавшими по радиальным направлениям корпусами. Нам же надлежало двигаться прежним маршрутом — наступать на линию горизонта!
А потом был диковинный город Эхтну...
Его мы штурмовали уже самостоятельно, без «Коловрата», пробивавшего бронированным лбом любую стену. Теперь эти стены мы должны были одолевать скопом, «вручную».
Первый локосианский город, который мне довелось увидеть неповреждённым.
Купола Покоса! Я не мог придумать ничего более оригинального, увидев издалека Эхтну. Эта фраза висела перед моим взором, как пояснительная надпись. Она царапала мой язык, требуя быть озвученной.
Купола... Слово, знакомое любому славянину с детства. Перед глазами сразу возникали золочёные главы храмов, увенчанные крестами. Над ними плыл звон, периодически сопровождавший нас по жизни.
Купола Покоса, напротив — были безмолвны, громадны и прозрачны. Они напоминали собой полусферические колпаки над целыми районами города. Мне даже показалось, что они сделаны из искусственного воздуха, предназначенного для чего угодно, только не для дыхания. Словно зримый силовой экран, искрящийся в солнечных лучах.
...Окраина Эхтну встретила нас неожиданным шквальным огнём! Судя по всему — стреляли из тактического стрелкового оружия. Причём стреляли хаотически. Неоправданно длинными очередями. Это напоминало громкие заклинания, которыми, подавляя рвущийся изнутри страх, пытаются отогнать страшные наваждения. Но Русский мотострелковый корпус не был наваждением, напротив, — слишком реален.
Одна из пуль всё-таки нашла цель, несмотря на усердие вражеского пулемётчика, расстреливавшего пустые места, а то и просто рассеивавшего свинец поверх голов наступающих. Возникла пробоина в каске рядового Самицкого.
Мотопехота на всякий случай залегла, чтобы не нарваться на более крупную неожиданность.
— Что за хрень, Михалыч?! Откуда у них наше оружие?
— Откуда-откуда... От вер-бля!-блюда... Макс, тебе не один...
«Ти-и-и-инь!» — Ещё одна свинцовоголосая просвистела между Шайдой и Ничепорчуком.
— А мож, тебе больше нравится, когда газообразным стрёмом из раструбов излучателей потчуют? Макс, а как думаешь, кто сюда всё это земное оружие притащил? Всё то, что по складам своего часа ожидало? То-то же. Вот теперь, наверное, решили сами учиться воевать по-земному. Или же наоборот — излучателей на всех не хватает, только самым буйным выдают... Ладно, хорош трепаться! Давай, быстренько разгони эту секцию «Юный стрелок»... Погромыхай туда из АГСа.
Забухыкал станковый гранатомёт. Усеял цепью разрывов невидимых вражеских стрелков. Вынудил их дать обет молчания...
Как ни странно — прорвавшись через предместье в центральную часть, мы больше не встретили сопротивления. Город как будто вымер! И даже внутри громадин многоэтажных комплексов не было жильцов. Хотя чувство напряжения — из каждого окна на нас направлены стволы, раструбы, просто ненавидящие взгляды — не покидало меня ни на минуту.
Другое дело — в самом центре!
Наши танки затерялись на невообразимо широких проспектах мегаполиса. К тому же транспортные узлы здесь были развязаны на нескольких уровнях. Причём, не менее двух уровней уходили под поверхность.
В моих наушниках стоял невообразимый мат. На его фоне громче всех выделялась милая беседа одного из танковых экипажей.
— Максимчук! Тебе не кажется, что мы уже минут пять едем одни? Куда ты, на хрен, рулишь?!
— Товарищ капитан! Я держался сразу за головным танком... Пока не въехал в дымовую завесу. Может, они вверх ушли?
— А может, вниз нырнули?! Подсекать надо было! Турист, блин! И куда теперь?! Может, дальше пешком, чтобы видно было, куда? А танк — местным аборигенам на металлолом сдадим?..
— Ладно, мужики! Вы, я вижу, основную заповедь забыли? В танке главное что? Не бздеть! Задохнёшься...
— Да пошёл ты, хранитель заповедей! Показать куда?! Показа-а-а-а... А-А-А-А-А!!!
Звериный вопль резанул барабанные перепонки. Спустя мгновение к нему подключились ещё два протяжных крика. «Что за чертовщина?!»
Моё внимание привлёк тяжелый танк, выехавший на акведук второго уровня. Впереди и слева. Невдалеке от него чернели несколько фигурок локосианских пехотинцев. Танк внезапно задёргался, принялся безостановочно крутить башней. Потом резко повернул вправо. Завертелся на месте, точно оставшись без одной гусеницы. И вдруг...
...под непрекращающийся, смертельно испуганный рёв экипажа...
...выбросив клубы дыма, резко рванул с места. Сломал ограждение и на скорости перемахнул за символический парапет. Он падал считанные секунды. Глухой удар о мостовую и... ВСЁ!
Животный рёв оборвался.
То, что я подозревал и чего опасался — произошло! Я предположил ещё день назад, что самым слабым звеном в наступающей цепи, как ни парадоксально, окажутся именно танки. Особенно в городском бою. Для удачной атаки на них всего-то и нужно было — один слаженный залп нескольких излучателей! И смертельный, подавляющий волю и убивающий физически, УЖАС, найдя неприметные лазейки, прорвётся в бронированную машину... чтобы прикончить экипаж, Пребывающий в заточении, вынудить танкистов в приступе безумия раздирать друг друга на куски...
Так и случилось!
Я приказал объявить всем подразделениям: вверх не рваться. Пока что воевать ближе к привычной для нас поверхности земли. И на ходу вносить корректировки в нашу тактику. Первым делом — посадить на броню сверхметких ребятушек из войска Святополкова. Уж коль начались затяжные городские бои — уместно и жизненно необходимо отстреливать черношлёмников на самых дальних подступах, как только где-то покажется раструб излучателя. С моим Управлением спецопераций наступало в данный момент два корпуса Первой Земной Армии. Кроме этого, от корпуса «Пардус», ведомого сотоварищем Святополка по имени Крутояр, в моё распоряжение поступили шесть взводов светлых пехотинцев. Их возглавляли взводные командиры Ильм, Прок, Студь, Красич, Брадул и Радим.
Я смотрел на их слаженные действия и вспоминал...
...ту самую своеобразную лекцию о военной науке будущего, которую перед транспортировкой нам выдал Святополк Ветрич. Его откровения выслушивались всем нашим штабом Первой Земной Армии в полнейшем почтительном молчании. Ещё бы! В далёком грядущем родимой планеты многое в корне изменилось, но война по-прежнему была и пугалом, и мерилом истинной стоимости любого Отечества, которое нужно было защищать до последнего... вздоха... человека... момента истины.
Боевой Устав славян будущего тысячелетия гласили, что гарантией побед является триединый подход к ведению военных действий. Различались три уровня подготовки командиров всех рангов.
Во-первых. Непременным и главным уровнем было умение вести войну соразмерно достижениям цивилизации. Командир скорее являлся дирижёром, чем ещё одним воином на поле боя. Главным искусством войны будущего была одновременность действий при полном взаимодействии собратьев по оружию. Мне это напоминало человека, сидящего за монитором и играющего в самую крутую компьютерную стратегию, причем в режиме реального времени. Теперь становилось понятно, почему у нас было мало шансов выстоять в первом военном столкновении со Святополком Третьим. Уровень техники, обеспечивающей взаимодействие, позволял невероятное! Индивидуальные датчики, размещённые в полушлемах, с установленным минимальным интервалом оповещали координирующие блоки звена тотальной связи. Контакт был полным, причём двусторонним. Командир в любой момент сражения узнавал исчерпывающую информацию: наличие живых воинов, местонахождение каждого на поле боя, исправность вооружения, состояние боекомплекта, краткое содержание боевой задачи, выполняемой в данный миг. И самое главное — мог управлять каждым либо всеми вместе, сообщая не только куда двигаться, но и цели, которые воин должен уничтожить персонально. Наличие необходимых координат и сверхточного оружия, подключённого к общей координационной системе, позволяло быстро и надёжно уничтожать эти объекты.
Во-вторых. Новые гении военной тактики, выросшие из компьютерных мальчиков, — эти геймеры реальности отлично справлялись с любыми задачами, но лишь до определённого момента... До отказа или принудительного выхода из строя координирующей техники! И вот тогда-то, ещё не так давно — геймеры в считанные минуты становились никудышными солдатами. Потому и включили в Боевой Устав обучение ведению военных действий при условии полного отказа техники. Учили, как встарь, реально командовать любым подразделением — от взвода до крупных воинских соединений. Командовать, искренне веруя в своих солдат.
И в-третьих... Главным мерилом боевого духа считалось умение сражаться в одиночку. Навыки родового единоборства прививались будущему воину с детства. И основным оружием здесь, как ни странно для нас, живших на десяток веков ранее, — был меч. В качестве примера приводилась самурайская армия времён Второй мировой войны. Эти якобы нелепо выглядевшие на поле боя воины с автоматами и древними мечами одновременно — на самом деле оказались идеальным воплощением «воинов во Времени». Именно сплав вековых традиций и боевого прошлого своего народа был взят за основы воинской подготовки восславян. Умение вести единоборство — вот та главная составляющая, позволившая с веками вырастить из тщедушного компьютерного поколения настоящих воинов будущего Славянского Мира. Это и был третий уровень боевой подготовки.
Более того. Как оказалось, в сверхновейшей истории нашей планеты опять вошли в моду поединки полководцев. Именно в этой бескомпромиссной честной схватке сразу становилось ясно — кто сильнее. Остальное — лишь искусство манипулятора, дирижёра, «геймера реальности».
...Между тем нас поджидал главный сюрприз.
Мы, должно быть, добрались до центра города слишком быстро. Те, кто занимался эвакуацией мирных жителей, не поспел самую малость — зато мы успели увидеть, куда они схоронились.
Под землю! Как звери по норам. Как дождевые и прочие ЧЕРВИ...
На одной из площадей — невероятно, но факт — отсутствовала большая часть земной поверхности. Словно здесь кто-то могущественный вырвал громадный кусок прочного искусственного покрытия вместе с грунтом. Там, впереди, — зиял гигантский котлован. Хотя...
Туда бежали группы локосиан. Туда же, страхуя их отход, пятились немногочисленные фигурки черношлемников. Я подал знак: «Предельная осторожность!». Такая же команда моментально разнеслась в эфире по каналам оперативной связи.
Когда мы неспешно приблизились, неизбежно позволив уйти последним беженцам, — оказалось, что вглубь ведут несколько наклонных разводных виадуков. Да и сам верхний слой покрытия, на границах разрыва поверхности, был слоёным, многоуровневым. То немногое, что мы успели выхватить взглядом, нас потрясло.
Там, внизу, был целый подземный город!
Многоуровневые несущие конструкции. Глубинные своеобразные этажи, на которых в большом количестве размещались неведомые нам механизмы. Станки? Промышленные комплексы? Автоматические цеха?
А может, это и был... НАСТОЯЩИЙ город Эхтну?!
Машины, машины, машины... Непонятные механизмы, предназначенные для чего угодно, но не для боевых действий. И копошащиеся в большом количестве человечки. Как муравьи...
Разлом поверхности оказался вовсе даже цельным и отменно работавшим устройством — исполинским входом в нижние ярусы города. Мы это поняли слишком поздно — загудели приводы и восемь гигантских плит правильными сегментами выползли из-под слоёных краёв рукотворной бездны. Двинулись навстречу друг другу...
Наши пехотинцы, около десятка человек, всё же ринувшиеся под землю по широким сходням — успели. Затрещали частые выстрелы. Они ворвались внутрь, но там и остались. Вечная им память! Плиты сомкнулись над их головами за каких-то десять-пятнадцать секунд.
Население Эхтну, похоже, предпочло замуроваться и отсидеться в рукотворном муравейнике. Пока звери-чужаки рыскают по поверхности, среди безлюдных каменных декораций.
Под куполами, переливающимися радужно...
Словно под колпаками.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ЛЕТОПИСЬ ВЕЧНОСТИ
Сегодня, как назло, плохая видимость — туман...
Напрасно глаза пытаются своеобразным штопором внедрить напряжённый взгляд в мутнеющую с каждым шагом преграду и, закрепившись, вырвать большой кусок этой пелены. Как пробку! Тщетно...
На пологом склоне шевелящимися островками возвышаются две фигуры. Где-то ниже по склону угадывается присутствие ещё нескольких живых существ, выдерживающих установленную дистанцию.
Наконец, резкий порыв ветра сносит на время завесу влажного непрозрачного воздуха. И я вижу этих двух. Слышу-то я их давно, но они практически ничего не говорят...
Более чем странная парочка, которую можно только нафантазировать вместе! Их разделяет такая временная бездна, что отсчёт должен идти только тысячелетиями. Один — представитель древнего начального побега цивилизации. Первый робкий шаг от общего с обезьяной предка — к человеку. Неандерталец...
Я пользуюсь услугами ветра, разогнавшего туман, и внимательно рассматриваю дикую, отталкивающую наружность. И в который раз благодарю технические возможности своей цивилизации, позволяющие мне наблюдать, оставаясь незримой. Не сталкиваясь в реальности с такими типами. А образчик — тот ещё! Рост около ста шестидесяти сантиметров. Крупная грудь, широкие плечи. Короткие мощные ноги. И всё это — усеяно коричнево-серой шерстью, даже морда, которую при всём человеколюбии, не могу называть лицом без внутреннего сопротивления.
Выражение этой морды также оставляет желать лучшего. Хотя, предполагаю, что она у него постоянно носит подобную гримасу — смесь постоянной угрозы и настороженности. Даже сквозь короткую шерсть просматриваются жуткие рваные шрамы на правой щеке и слева, возле уха. Тёмные, глубоко посаженные глазки неустанно шарят не только по собеседнику, но и по окрестностям.
На его тело по диагонали наброшена серая шкура убитого животного. В правой руке допотопное копьё с каменным наконечником, а на груди висит самый настоящий боевой нож — современный, в ножнах. Под ножом просматривается какой-то амулет...
Второй — современный, так сказать, человек, то есть живший на Земле в НЫНЕШНЕЕ время, соответствующее текущему времени Покоса.
Облачён он в камуфлированный комбинезон. В разных местах его униформы размещены предметы экипировки. За спиной на ремне перекинут компактный пулевой пистолет-пулемёт. Этот собеседник на голову выше дикаря и практически не уступает ему в ширине плеч...
Судя по их виду, по тому, как дикарь поминутно бросает взгляд вниз по склону, где его терпеливо ждут соплеменники — эти двое прощаются.
Взгляд первобытного человека вспыхивает, когда спецназовец достаёт невесть откуда массивный амулет с изображением головы неведомого чудовища.
Уста неандертальца оживают.
— Алисей знает — там не хотят... — Тычок пальцем в небо. — ... не хотят, чтобы я носил это... Я не смог его сохранить.
— Послушай меня, Кром-вождь! Послушай в последний раз. Ты должен взять это обратно. Потому что...
Выжидающий недоверчивый взгляд того, кого назвали Кромом.
— Потому что я ухожу вверх, в небо. К ним... К тем, кого ты боишься. Я им объясню, что ты ДОСТОИН ЕГО НОСИТЬ! Я только прошу... Верни мне взамен...
Глаза дикаря оживают. Он сноровисто снимает ремешок с болтающимся на нём металлическим медальоном.
— ... моего Феникса...
Произошедший обмен опять порождает молчание. И вдруг, словно очнувшись, человек в камуфляже говорит:
— Кром, я ухожу. Больше мы не увидимся... Те, кто нарушил покой твоего племени, наказаны. Во искупление — они дарят тебе всю эту планету. Понимаешь? Здесь — всё ТВОЁ. Отныне и навеки. Когда-то у вас отобрали Землю, и вы перестали быть... Спасибо тебе за всё и... ПРОСТИ. Развивайся... И будь... лучше, чем мы... БУДЬ!
Человек в камуфляже долго смотрит в неподвижные глаза Крома, судорожно зажав в кулаке медальон. Я успела рассмотреть его, пока они обменивались — металлический, красного цвета, Феникс на зелёном шнурке... Мифическая птица, по верованиям землян — каждый раз возрождающаяся из пепла разрушенных миров.
Напрасно глаза пытаются своеобразным штопором внедрить напряжённый взгляд в мутнеющую с каждым шагом преграду и, закрепившись, вырвать большой кусок этой пелены. Как пробку! Тщетно...
На пологом склоне шевелящимися островками возвышаются две фигуры. Где-то ниже по склону угадывается присутствие ещё нескольких живых существ, выдерживающих установленную дистанцию.
Наконец, резкий порыв ветра сносит на время завесу влажного непрозрачного воздуха. И я вижу этих двух. Слышу-то я их давно, но они практически ничего не говорят...
Более чем странная парочка, которую можно только нафантазировать вместе! Их разделяет такая временная бездна, что отсчёт должен идти только тысячелетиями. Один — представитель древнего начального побега цивилизации. Первый робкий шаг от общего с обезьяной предка — к человеку. Неандерталец...
Я пользуюсь услугами ветра, разогнавшего туман, и внимательно рассматриваю дикую, отталкивающую наружность. И в который раз благодарю технические возможности своей цивилизации, позволяющие мне наблюдать, оставаясь незримой. Не сталкиваясь в реальности с такими типами. А образчик — тот ещё! Рост около ста шестидесяти сантиметров. Крупная грудь, широкие плечи. Короткие мощные ноги. И всё это — усеяно коричнево-серой шерстью, даже морда, которую при всём человеколюбии, не могу называть лицом без внутреннего сопротивления.
Выражение этой морды также оставляет желать лучшего. Хотя, предполагаю, что она у него постоянно носит подобную гримасу — смесь постоянной угрозы и настороженности. Даже сквозь короткую шерсть просматриваются жуткие рваные шрамы на правой щеке и слева, возле уха. Тёмные, глубоко посаженные глазки неустанно шарят не только по собеседнику, но и по окрестностям.
На его тело по диагонали наброшена серая шкура убитого животного. В правой руке допотопное копьё с каменным наконечником, а на груди висит самый настоящий боевой нож — современный, в ножнах. Под ножом просматривается какой-то амулет...
Второй — современный, так сказать, человек, то есть живший на Земле в НЫНЕШНЕЕ время, соответствующее текущему времени Покоса.
Облачён он в камуфлированный комбинезон. В разных местах его униформы размещены предметы экипировки. За спиной на ремне перекинут компактный пулевой пистолет-пулемёт. Этот собеседник на голову выше дикаря и практически не уступает ему в ширине плеч...
Судя по их виду, по тому, как дикарь поминутно бросает взгляд вниз по склону, где его терпеливо ждут соплеменники — эти двое прощаются.
Взгляд первобытного человека вспыхивает, когда спецназовец достаёт невесть откуда массивный амулет с изображением головы неведомого чудовища.
Уста неандертальца оживают.
— Алисей знает — там не хотят... — Тычок пальцем в небо. — ... не хотят, чтобы я носил это... Я не смог его сохранить.
— Послушай меня, Кром-вождь! Послушай в последний раз. Ты должен взять это обратно. Потому что...
Выжидающий недоверчивый взгляд того, кого назвали Кромом.
— Потому что я ухожу вверх, в небо. К ним... К тем, кого ты боишься. Я им объясню, что ты ДОСТОИН ЕГО НОСИТЬ! Я только прошу... Верни мне взамен...
Глаза дикаря оживают. Он сноровисто снимает ремешок с болтающимся на нём металлическим медальоном.
— ... моего Феникса...
Произошедший обмен опять порождает молчание. И вдруг, словно очнувшись, человек в камуфляже говорит:
— Кром, я ухожу. Больше мы не увидимся... Те, кто нарушил покой твоего племени, наказаны. Во искупление — они дарят тебе всю эту планету. Понимаешь? Здесь — всё ТВОЁ. Отныне и навеки. Когда-то у вас отобрали Землю, и вы перестали быть... Спасибо тебе за всё и... ПРОСТИ. Развивайся... И будь... лучше, чем мы... БУДЬ!
Человек в камуфляже долго смотрит в неподвижные глаза Крома, судорожно зажав в кулаке медальон. Я успела рассмотреть его, пока они обменивались — металлический, красного цвета, Феникс на зелёном шнурке... Мифическая птица, по верованиям землян — каждый раз возрождающаяся из пепла разрушенных миров.
Глава седьмая
УСТАВ МУРАВЕЙНИКА
Война топталась по планете Локос, как тяжёлые сапоги по лужайке, усеянной муравейниками.
«Чвак! Чвак! Хру-у-ум-м-м!»
Муравьи не понимали, что происходит. Куда бы они ни бежали — спасения не было. В любом месте, в любой миг, сверху обрушивалась невидимая гигантская подошва и, походя, вминала их плоть в твердь.
Люди стерильно мирной и одновременно могущественной цивилизации не понимали: КАК это вообще возможно, чтобы вот так, враз, в одночасье, они превратились в муравьёв?!
«Хру-у-у-ум-м-м! Чвак! Чвак!»
Сопротивления не было. Была растерянность, грозящая перерасти в обречённость. Орды варваров-землян ползли, как вулканическая лава, оставляя после себя пепел. Первые шаги. Первые города, попавшие под гигантские подошвы инопланетной злобы, представляли собой поистине разорённые муравейники. Сожжённые дома. Тысячи и тысячи трупов. Боль. Страх. Красные кляксы на серых мостовых. Пустые окна в умолкших домах. И...
НЕНАВИСТЬ.
Зарождавшееся чувство. Зародыш, из коего только и могла развиться, вырасти до опасных размеров сила, вынуждающая убивать, не подсчитывая трупов. Оно уже появилось. Оно уже разносило свои беспощадные вирусы во все стороны из главных очагов пандемии. Этими очагами становились обугленные, окровавленные пустоши, что ещё недавно были шумными городами. Прежними остались только названия, как имена на посмертных обелисках.
Съярф. Первая жертва нашествия. Родина великого мыслителя Вийна Рвелла, именуемого в веках Гравьяс.
Мефс. Исторический центр древней культуры Сбудж. Братская могила с надгробиями из стен собственных жилищ.
Ючанз. Тихий городок, знаменитый на весь Локос своим уникальным комплексом-лечебницей для людей, поражённых реверсной слепотой.
Рэдунх. Крупный промышленный центр. Именно здесь впервые, несколько сотен циклов назад, наладили производство излучателей боевой ярости и долго держали это в тайне от населения планеты. Высшая Семёрка того периода обоснованно считала, что данное решение не поймут, а тем паче — не одобрят большинство членов планетарного общества. Так оно и случилось. Именно этот, обнародованный во всеуслышанье, факт стал причиной экстраординарной меры — всепланетного вотума недоверия Высшему Совету Мира Локос. Все семиархи были смещены. Вспомнил ли кто-нибудь, из сгоравших заживо горожан Рэдунха, о том времени?.. Посылал ли хоть кто-то мысленную благодарность тем смещённым семиархам, поблагодарив за провидческие действия, позволившие сейчас организовать хоть какие-то потуги на вооружённое сопротивление захватчикам... А вернее, мученически уйдя с этого света, передал ли хоть кто-то благодарность им лично — там, в царстве теней?
Сцэррх. Курортный город, славившийся своей ландшафтотерапией.
Всё это уже только БЫЛО. Теперь всего этого уже НЕ БЫЛО.
Малышка-ненависть бродила по смрадным пустым улицам бывших городов. Запрокидывала своё маленькое личико, всё больше и больше становящееся звериной мордочкой, вверх — к небу. И выла. Страшно. Не по-детски. С животным надрывом, захлёбываясь, как рвотой, поднимавшейся изнутри плотной горькой волной злобы...
Она росла не по дням, не по часам даже — по минутам, И уже луна, несколько ночей назад бывшая внимательной слушательницей маленькой безутешной плакальщицы, становилась мишенью. Единственной пока целью для её крестовидных зрачков в глазницах-прицелах.
«Чвак! Чвак! Хру-у-ум-м-м!»
Муравьи не понимали, что происходит. Куда бы они ни бежали — спасения не было. В любом месте, в любой миг, сверху обрушивалась невидимая гигантская подошва и, походя, вминала их плоть в твердь.
Люди стерильно мирной и одновременно могущественной цивилизации не понимали: КАК это вообще возможно, чтобы вот так, враз, в одночасье, они превратились в муравьёв?!
«Хру-у-у-ум-м-м! Чвак! Чвак!»
Сопротивления не было. Была растерянность, грозящая перерасти в обречённость. Орды варваров-землян ползли, как вулканическая лава, оставляя после себя пепел. Первые шаги. Первые города, попавшие под гигантские подошвы инопланетной злобы, представляли собой поистине разорённые муравейники. Сожжённые дома. Тысячи и тысячи трупов. Боль. Страх. Красные кляксы на серых мостовых. Пустые окна в умолкших домах. И...
НЕНАВИСТЬ.
Зарождавшееся чувство. Зародыш, из коего только и могла развиться, вырасти до опасных размеров сила, вынуждающая убивать, не подсчитывая трупов. Оно уже появилось. Оно уже разносило свои беспощадные вирусы во все стороны из главных очагов пандемии. Этими очагами становились обугленные, окровавленные пустоши, что ещё недавно были шумными городами. Прежними остались только названия, как имена на посмертных обелисках.
Съярф. Первая жертва нашествия. Родина великого мыслителя Вийна Рвелла, именуемого в веках Гравьяс.
Мефс. Исторический центр древней культуры Сбудж. Братская могила с надгробиями из стен собственных жилищ.
Ючанз. Тихий городок, знаменитый на весь Локос своим уникальным комплексом-лечебницей для людей, поражённых реверсной слепотой.
Рэдунх. Крупный промышленный центр. Именно здесь впервые, несколько сотен циклов назад, наладили производство излучателей боевой ярости и долго держали это в тайне от населения планеты. Высшая Семёрка того периода обоснованно считала, что данное решение не поймут, а тем паче — не одобрят большинство членов планетарного общества. Так оно и случилось. Именно этот, обнародованный во всеуслышанье, факт стал причиной экстраординарной меры — всепланетного вотума недоверия Высшему Совету Мира Локос. Все семиархи были смещены. Вспомнил ли кто-нибудь, из сгоравших заживо горожан Рэдунха, о том времени?.. Посылал ли хоть кто-то мысленную благодарность тем смещённым семиархам, поблагодарив за провидческие действия, позволившие сейчас организовать хоть какие-то потуги на вооружённое сопротивление захватчикам... А вернее, мученически уйдя с этого света, передал ли хоть кто-то благодарность им лично — там, в царстве теней?
Сцэррх. Курортный город, славившийся своей ландшафтотерапией.
Всё это уже только БЫЛО. Теперь всего этого уже НЕ БЫЛО.
Малышка-ненависть бродила по смрадным пустым улицам бывших городов. Запрокидывала своё маленькое личико, всё больше и больше становящееся звериной мордочкой, вверх — к небу. И выла. Страшно. Не по-детски. С животным надрывом, захлёбываясь, как рвотой, поднимавшейся изнутри плотной горькой волной злобы...
Она росла не по дням, не по часам даже — по минутам, И уже луна, несколько ночей назад бывшая внимательной слушательницей маленькой безутешной плакальщицы, становилась мишенью. Единственной пока целью для её крестовидных зрачков в глазницах-прицелах.