Воронова Влада. Пути Предназначения

   Другой вопрос, куда деваться Винсенту и Ринайе на большой земле. Прятаться там очень и очень сложно, собственными силами ни за что не обойтись. Нужна помощь центристов.
   Значит, надо срочно придумать для них убедительную историю из правды, лжи и умолчания. Хотя нет, отцу можно рассказать всё как есть. Он поймёт и поможет.
   Винсент молчание и размышление Авдея истолковал по-своему. Рухнул на колени, припал к его ногам.
   — Господин, пусть директор охранки ваш враг, но возьмите мою жизнь взамен его. И помогите Ринайе. Она-то ни в чём не повинна ни перед вами, ни перед вашим отцом.
   — Прекрати!!! — Авдей рванул его за плечо, заставил подняться. — Я не император. Да сядь ты по-людски!
   Винсент сел на стул, на Авдея смотрел с мольбой и страхом.
   — Отец есть отец, — ответил Авдей. — Тут и объяснять нечего. И чем бы отец ни занимался, сын за его дела не ответчик.
   — Тут отцу придётся отвечать за сына.
   — А это без разницы. Ни сын за отца, ни отец за сына не отвечают.
   — Только не в Алмазном Городе, — обречённо сказал Винсент.
   Авдей вздохнул.
   — Без новых документов и надёжной явочной квартиры на большой земле и двух дней не протянуть. Надо с папой поговорить.
   — Нет! Авдей, сын директора охранки не может просить о помощи одного из лидеров реформисткой партии. Это было бы слишком большой дерзостью. И чрезмерным долгом.
   — Что ты несёшь?! — возмутился Авдей, вскочил со стула. — Михаил Северцев достаточно порядочен для того, чтобы не требовать никаких обязательств ни от тебя, ни от твоего отца!
   — Именно поэтому я и не могу к нему обратиться! Авдей, если центристы узнают, что их лидер за просто так помогает сыну директора охранки, твоему отцу несдобровать. Я не могу допустить, чтобы он так рисковал из-за совершенно посторонних людей.
   — Никакого риска! Сначала пусть узнают! Великого Конспиратора не так-то легко поймать.
   — Нет. Я не могу. Нельзя брать, ничего не давая взамен. Я же не император!
   — Да, — кивнул Авдей. — Ты прав. Нельзя всю жизнь прятаться за отцовскую спину. Ты мой друг, а не его. Мне тебя и вытаскивать. И без всяких обязательств, понял?!
   Винсент кивнул. Авдей улыбнулся, сел.
   — Тогда давай думать, куда подадимся на большой земле.
   — Ты едешь с нами? — не понял Винсент.
   — У меня появились какое-какие дела в Маллиарве.
   — Отличное место, чтобы спрятать Винсента и Ринайю, — сказал Николай.
   — Ты здесь откуда? — вскочил Авдей.
   — Шифрограмму принёс, — Николай показал анализатор. — И случайно услышал ваш разговор. Действительно случайно, Авдей. И я знаю, как надёжно спрятаться в Маллиарве.
   — Ну? — спросил Авдей.
   — Надо устроиться на работу в какой-нибудь цирк. Лучше всего в цирк Мальдауса.
   — Нет, — твёрдо сказал Винсент. Встал, подошёл к Николаю. — Такое спасение обесчестит род Адвиагов больше, чем казнь его главы. Отец меня проклянёт!
   — Да я не предлагаю тебе идти в гладиаторы! Станешь уборщиком. Работа не ахти, статус ещё хуже, но зато будет комната в цирковой общаге, а это значит, что ты получаешь зелёную карточку, становишься законным жителем Маллиарвы. Ни возни с регистрацией, ни проверок на каждом углу. Прицепил карточку на куртку и ходи свободно почти по всему городу. Но самое главное, парни, что ни одна облава никогда не шерстит цирковые общаги. Поэтому и с фальшивым паспортом морочиться не надо, тем более, что это дорого и ненадёжно. А цирк — стопроцентная гарантия.
   Авдей недоверчиво хмыкнул.
   — Можешь у Михаила Семёновича спросить, — ответил Николай. — Уверен, он через цирковую общагу немало людей от охранки увёл.
   Из-за плеча Николая вышел Гюнтер.
   — Панимер наверняка успел стукануть патронатору, — сказал он. — Теперь на уши поднимут всех: и жандармерию, и полицию, и погранстражу, не говоря уже о Спецканцелярии. Но через пару месяцев хипеж утихнет, и тогда можно будет прикинуться обворованным туристом одной из центральных промышленных стран — Зеленохолмска, Хэймэя или Стиллфорта. Их посольства не придирчивы, и если правильно вести себя на собеседовании с консулом, то паспорт и билет на звездолёт выдадут в течение часа безо всяких дополнительных проверок. Имя, на которое нужно просить документы, подберём в туристическом архиве того же посольства. Защита там чисто символическая, я вскрою её за три минуты.
   — Допустим, — проговорил Авдей. — Но с какой стати вы берётесь нам помогать?
   — В элементарную людскую порядочность ты уже не веришь? — с вызовом спросил Гюнтер.
   — Если кто бы то ни было препоручает мне собственную жизнь и жизни близких, то я обязан защищать их любым способом, в том числе и неверием в элементарную людскую порядочность.
   — Спасать эти жизни ты тоже обязан любым способом, в том числе и верой в элементарную людскую порядочность!
   Авдей опустил глаза.
   — Ты хорошо умеешь говорить. Прямо как стабильник.
   — Скажи ещё коллегианец! — оскорбился за побратима Николай.
   — Агентурная подготовка у них превосходная, — заметил Авдей. — Даже центристам есть чему поучиться.
   — Центристам, может быть, и есть чему поучиться у коллегианцев в агентурной работе, но порядочности там совершенно точно учиться не у кого!
   — Всё, хватит дискуссий, — оборвал Гюнтер. — Авдей, я клянусь именем и звездой пресвятого, что буду помогать тебе всеми силами в любом твоём деле, не требуя вознаграждения и не прекословя ни в чём. Клянусь, что не открою ни одной твоей тайны ни на исповеди, ни на допросе, ни в разговоре. И пусть карой за нарушение клятвы будет небытие во тьме, в сумраке и на свету.
   — Я клянусь в том же, — сказал Николай. — И повинуюсь той же каре за нарушение клятвы.
   Винсент испуганно охнул. Авдей подошёл к Гюнтеру и Николаю.
   — Зачем это? Я не император, не Великий Отец. А вы предлагаете мне клятву покруче любой военной присяги.
   — Не преувеличивай, — со старательной беспечностью фыркнул Гюнтер. — Нормальная клятва для обычной нелегальщины среднего разряда.
   — Гюнт, я внук священника, и в степенях значимости церковных присяг разбираюсь.
   — Преподобный Григорий таниарец. А это лаоранская клятва.
   — Образованный таниарец, в особенности священник, обряды других религий знать обязан.
   Николай улыбнулся.
   — Эта клятва начнёт действовать только после того, как ты её примешь.
   — Вы рехнулись?
   — А что делать, если ничем иным тебя не проймёшь? Так что решай — или ты веришь нам с Гюнтом за просто так, или по клятве.
   — Идиоты! — Авдей попятился, плюхнулся на стул. — Кретины. Ладно ещё Гюнт, но тебе, Колян, давно пора научиться хоть немного соображать.
   — Вот и научи, — сказал Гюнтер.
   Винсент хихикнул.
   — Ладно, — сказал Авдей. — Подурили и хватит. Давайте обсудим детали операции. Из Гирреана мы должны убраться сегодня же вечером. Винс, где сейчас твоя жена?
   — Здесь. Я спрятал её в одной из подсобок.
   — Правильно сделал. Ни в интернате, ни в общаге Ринайе показываться нельзя. — Авдей глянул на Гюнтера и Николая. — А вы что сто и те? Или здесь стульев нет?
   Побратимы коротко поклонились, сели. Авдей нахмурился, но ничего не сказал.
   Были вопросы поважнее их странностей.
   — Винс, ты уверен, что Высшие лицеи есть только в столице?
   — В провинции они ни к чему. Маллиарва с переизбытком покрывает потребности империи в спецобслуге. Но при чём тут Высшие лицеи?
   — Да так, к слову.
   — Винс, — задумчиво проговорил Николай, — твоя Ринайя стряпать умеет?
   — Разумеется.
   — Тогда в цирке её надо поварихой устроить. И житьё вам будет посытнее, и приставать к ней никто не станет, кухня — закрытая зона.
   — Тогда я за билетами на аэрс? — спросил Гюнтер.
   — Да, — кивнул Авдей. — И последнее. Винс, позвони отцу, предупреди о Панимере и скажи, что из пустоши уезжаешь. Пусть Адвиаг тебя не ищет. Ты сам с ним свяжешься, когда всё утихомирится. Звони с мобилы, а после уничтожь аппарат. Весь целиком, а не только кристалл памяти. Разбери телефон на блоки и брось в топку.
   — Зачем? — не понял Винсент. — Не лучше ли из Маллиравы позвонить? Из уличного автомата?
   — Затем, — сказал Гюнтер, — что у твоего отца проверят все входящие звонки. Прощальный должен быть именно из Гирреана. Чтобы даже спецура сразу поверила — твой отец действительно не знает, где ты. А телефон уничтожить надо затем, что по нему можно не только узнать всех твоих абонентов, но и вычислить твоё местонахождение. Поэтому телефон супруги тоже сожги.
   — Хорошо, — сказал Винсент. — Я всё сделаю.
   Авдей покраснел, отвернулся. О телефоне Ринайи он забыл.

* * *

   Рабочий день у Валиева начинался в семь утра. Первым делом председатель читал донесения.
   — Уже одиннадцатое, — сказал он референту, негру двадцати семи лет, — а существенных новостей никаких. Не нравится мне такое затишье.
   — Новости есть, и немалые, — придвинул референт бумаги. — Это докладная Панимера и рапорт гирреанского патронатора. А это отчет нашего дознавателя. Найден новый кандидат в Погибельники. Требуется дополнительная проверка, но уже сейчас можно с уверенностью сказать, что у Винсента Фенга вероятность принадлежности к Пророчеству как минимум на порядок выше, чем у Авдея Северцева.
   — Фенг? Знакомое имя…
   — Это тот самый оскорбитель императорского величия, председатель. В прошлом году, в начале октября, помните?
   — Так он жив, — растерянно проговорил Валиев. — Хотел бы я знать, каким образом…
   — Панимер предлагает версию, председатель, но мне она представляется маловероятной.
   Валиев внимательно прочитал докладную и рапорт.
   — Да, белиберду Панимер несёт абсолютную. Референту и гардеробщику, будь они хоть трижды братиане, такую операцию не провернуть. Другое дело — директор охранки. Процесс по Фенгу должен был контролировать он.
   — Процесса не было, председатель. Больше того, из Рассветного лицея, из кадрового архива Алмазного Города и даже из приюта, в котором был куплен Фенг, исчезли все данные, что этот людь вообще там был. Но его могут опознать свидетели. Собственно, уже опознали.
   Валиев глянул на референта, усмехнулся.
   — Так значит, директор оказался неравнодушным к обаянию этого красавчика.
   — До сих пор Адвиаг жёлтыми цветами не интересовался, — заметил референт.
   — Надо же когда-нибудь попробовать.
   — Говорят, он верный муж, председатель.
   — Таких не бывает, — фыркнул Валиев. — Адвиаг немного поразвлёкся с парнишкой, а когда цветочек надоел, выкинул его на гирреанскую свалку. Разумеется, позаботившись, чтобы не осталось доказательств ни его игрищ, ни существования самого Фенга. Поступок гуманный, но глупый. Целесообразнее было бы уничтожать не доказательства, а мальчишку.
   — У меня иная информация, председатель. Дронгер и Малнира Адвиаги…
   — Мне это без интереса, — перебил Валиев.
   Референт поклонился. Немного помолчал и сказал осторожно:
   — Патронатор составил рапорт не в единственном экземпляре. Что вы намерены делать, председатель?
   Валиев досадливо крякнул.
   — Мы крепко обязаны директору. Не вмешайся он тогда в Каннаулите, расстреляли бы треть коллегии.
   Референт поёжился.
   — Долги нужно возвращать, — произнёс Валиев. Прочитал отчёт дознавателя и задумался. — Соедини меня с патронатором по открытой линии, — сказал он после долгой паузы.
   — Но председатель… — начал было референт.
   — По открытой линии. И включи громкую связь.
   — Как угодно.
   — Я ознакомился с вашими материалами, — сказал Валиев патронатору. — И с материалами, которые собрали мои сотрудники. Патронатор, вы умолчали об одной небольшой, но существенной детали: Фенг и его сожительница калеки. Увечья малозаметные, Фенг слеп на один глаз, а Тиайлис полуглухая, у неё лишь пятидесятипроцентная сохранность слуха. Однако они зарегистрированы как вольнонаёмные поселенцы.
   — Это разрешается, председатель. Если увечье небольшое, а его носители соглашаются работать в интернате, то им позволено именовать себя поселенцами. При условии, что они не сменят работу и не покинут Гирреан. В интернатах не хватает сотрудников, и привлечь их можно только повышением табельного ранга… Спецканцелярия об этом знает! И не высказывает неодобрения.
   — Я не собираюсь вмешиваться в управление Гирреаном, патронатор, — снисходительно бросил председатель. — У меня есть дело поважнее. Я должен остановить Погибельника. А вместо того, чтобы все силы уделить его поискам, я без толку трачу время на чтение бредней, которые вы именуете докладной и рапортом! Или вы таким образом надеетесь затормозить поиски, Погибельнику пособничаете?
   — Председатель… — возмущённо начал патронатор, но Валиев перебил:
   — Вы заявили, что среди обслуги Алмазного Города были увечники. Более того, из вашего рапорта следует, что источающие скверну калечества существа находились подле императора. А это уже прямое оскорбление его величия!
   — Председатель, я же не… — в ужасе завопил патронатор.
   — Вы написали это в рапорте! — прогремел Валиев.
   — Это всё Панимер!
   — Он болен психически, — сказал Валиев. — Ни один здравомыслящий людь не напишет подобный бред.
   — Я видел его! — воскликнул патронатор. — Разговаривал с ним. Сиятельный Панимер был совершенно здоров и полностью адекватен!
   — Вот именно что был! Но сейчас он спятил! Иначе я никак не могу объяснить его оскорбительную для государя писанину. — Председатель несколько мгновений помолчал и добавил с усмешкой: — А вы, кажется, поспешили разослать её по всем инстанциям, да ещё снабдили собственными подробными пояснениями? Это заставляет всерьёз усомниться в здравости и вашего рассудка. Вас с Панимером следует поместить в одну палату психушки. Либо в одну тюремную камеру, если выяснится, что вы разыгрывали безумие, чтобы отвлечь внимание коллегии и воспрепятствовать поискам истинного Погибельника!
   — Я не… — перепугано лепетал патронатор. — Я ни в коем случае… Я никогда…
   — Поздно, патронатор. Ваш рапорт уже принят к рассмотрению.
   — Я могу его отозвать?
   — Если разумно объясните, зачем вы его отправляли, то да. Но лишь из коллегии. На счёт других инстанций не знаю.
   В телефонной трубке была тяжёлая нервная тишина. Патронатор торопливо изыскивал спасительное объяснение.
   — Председатель, я… Панимер дал мне сильнодействующий наркотик! — оправдался патронатор. — Я не понимал, что делаю. Он связался со мной, просил о встрече… Памятуя, кем он был совсем недавно, я не посмел отказать. Во время разговора мы пили кофе. Не мог же я показать себя полным невежей, не предложить гостю угощения… Тогда он и подбросил мне в чашку свой дурман… Я уверен, что в доме у него полно наркотиков! Наверное, он и высокочтимого Лолия ими снабжал… Панимер опоил меня и внушением заставил совершить все эти несуразные поступки. Не думаю, чтобы тут был злой умысел, просто, оказавшись в опале, Панимер сам стал искать утешения в наркотиках. И съехал с катушек до полного безумия. Иначе бы зачем ему вести жизнь затворника, уклоняться от встреч даже с равными по рождению? Сегодня же у него в доме будет проведён тщательный обыск, а сам он отправится в соответствующую клинику, где его излечат как от наркозависимости, так и от сумасшествия.
   Председатель посмотрел на давящегося смехом референта. Тот сжал кулаки и оттопырил большие пальцы, выражая восхищение изворотливостью патронатора.
   — Желаю успеха, — проговорил Валиев. — И поторопитесь, пока ваш сиятельный психопат не накропал ещё одну докладную.
   Патронатор ответил испуганным иком.
   — Мало мне с этой геморроя! — простонал он и разразился такой заковыристой матерщиной, что Валиев охнул от изумления.
   — О, простите, председатель! — опомнился патронатор. — Я немедленно позабочусь, чтобы Панимер оказался там, где должен быть, и пробыл в означенном месте как можно дольше.
   — А я сейчас же верну ваш рапорт вместе с докладной. — Председатель оборвал связь.
   Референт подошёл к Валиеву, начал собирать документы в папку.
   — Если мне будет позволено сказать, председатель, то докладная Панимера не такой уж и бред. В ней есть доля весьма полезной информации. Фенг действительно может оказаться Погибельником. Позавчера, когда я начал систематизировать информацию по докладной Панимера, заказал кое-какие уточнения. Сегодня их доставили.
   — А ну-ка сядь, — приказал Валиев. — Расскажи подробнее.
   Референт поклонился, сел на краешек стула.
   — В Гирреане Фенг провёл семь месяцев, и всё это время жил в одном посёлке с Авдеем Северцевым, которого предвозвестник назвал Погибельником.
   — Четырнадцатый для теньма весьма сообразителен, но всё же это теньм, а значит на полноценное мышление не способен. Избавитель-калека! Да братки помрут со смеха, едва такое услышат.
   — Северцев и Фенг дружили, — сказал референт. — Распустить слух о нелегальном увечье Фенгу мог посоветовать только Северцев. Сам Фенг до столь изящного хода никогда бы не додумался. А для гирреанского мятежника использовать такой приём естественно. К тому же Фенг и Тиайлис слишком вовремя и бесследно исчезли из пустоши. Без помощи Северцева явно не обошлось.
   — Фенг уехал шестого ноября, — заметил Валиев. — У Северцева есть на этот день алиби?
   — Нет. Однако нет и доказательств того, что Северцев покидал не то что пустошь, а даже свой посёлок. Классическая ситуация, когда есть совершенное центристом преступление, но нет ни малейшей возможности это доказать. Конспирация у них непревзойдённая.
   — Фенг — даарн империи, — напомнил Валиев. — Ни один мятежник не станет помогать дворянину. Тем более, придворному.
   — Вот именно, председатель. Случилось то, чего не должно было произойти ни при каких обстоятельствах. Добавьте к этому, что удар судьбы, который должен был поразить Погибельника, принял на себя Северцев, а Фенг даже близко не подошёл к Каннаулиту. Случайно это получилось или преднамеренно, неизвестно, но факт есть факт — Фенг остался цел и невредим.
   — А Северцев, презренное отродье самых грязнокровых плебеев, всё же получил гран-при императорского конкурса, — с ненавистью прошипел Валиев.
   — И это ещё не всё, председатель. В такое трудно поверить, но агентура готова головой поручиться за информацию… Хотя и звучит она полным абсурдом. Я могу её озвучить?
   — Говори.
   — Фенг никогда не был любовником Адвиага. Больше того. Директор хотел дождаться, когда подзабудется история с пощёчиной, и официально усыновить Фенга, назвать его наследником рода. Дээрна Малнира идею приняла с одобрением.
   — Что?!
   — Так говорят агенты, председатель.
   Валиев растерянно смотрел на референта.
   — Ничего себе… Но зачем тогда Гирреан?!
   — Неплохое место, чтобы спрятать наследника от внимания Спецканцелярии.
   — А теперь Фенг сбежал, — задумчиво произнёс Валиев. — И помог ему реформист. Адвиаг знает, где сейчас Фенг?
   — Похоже, нет. Но поисками не занимается, ждёт, когда Фенг сам с ним свяжется.
   Валиев задумался. Референт осторожно сказал:
   — Все толкования Пророчества сходятся в том, что Погибельник будет искуснейшим ловцом душ. Люди будут следовать за ним вопреки собственной воле.
   — Бывший секретарь на такое не годится. Проститутка, пусть и мужского пола, в предводителях армии разрушения? Бред.
   — Даже если это и бред, председатель, он всё равно вам выгоден. Имея в своём распоряжении Фенга, из директора можно будет вить верёвки. Долг жизни и чести вы вернули, и теперь ничем Адвиагу не обязаны. Можете смело начинать собственную игру. Для коллегии было бы неплохо получить в своё распоряжение ресурсы и возможности стабилки.
   Валиев хищно улыбнулся. И тут же нахмурился.
   — Для этого надо найти Фенга раньше Адвиага.
   — Северцев наверняка знает, где прячется его приятель. К тому же гирреанец зачастил в столицу. Вчера здесь был, и, полагаю, скоро опять появится… Наши агенты вели его от самого Гирреана, но в городе Северцев от них оторвался. Рядом крутились стабильники, так их он тоже стряхнул.
   — Что? — просевшим голосом переспросил Валиев. — Ты уверен, что там были наблюдатели из охранки?
   — Агенты говорят, что да.
   — Работу по Северцеву прекратить. Иначе вмиг без башки останемся. Охранка ведёт по центристам операцию, статус которой намного выше нашей работы с Погибельником. Если Адвиаг заявит, что мы ему мешаем, Спецканцелярия нас с дерьмом сожрёт.
   — Но…
   — Нет, — твёрдо сказал Валиев. — Пока в наших руках нет живого Фенга, мы ничего не сможем предъявить Адвиагу. Коллегию он по стенке размажет.
   — Председатель, до каких пор мы будем у них в подчинении? Официально коллегия — независимая структура, но реально мы на каждый шаг должны испрашивать дозволение охранки! Тогда как это её действия должны быть подчинены нашим. Преградительная миссия несоизмеримо важнее стабильнической! Коллегия должна стать первой и главной силой Бенолии!
   — Кто бы спорил.
   — Господин мой председатель! — подался к Валиеву референт. — Назначьте меня эмиссаром, и уже через неделю Фенг будет у ваших ног.
   — Ну-ну, — хмыкнул Валиев. — Скажи ты «месяц», я бы ещё подумал.
   — Мой опыт ничтожен в сравнении с вашим, председатель, но клянусь именем пресвятного, я смогу вытянуть из Северцева всю информацию по Фенгу, не привлекая внимания охранки. Всё, что мне нужно — статус эмиссара.
   — И ранг моего заместителя, — с ехидцей сказал Валиев.
   — Всего лишь третьего заместителя, самого младшего.
   В кармане Валиева зазвонил телефон.
   — Адвиаг? — с испугом прошептал референт.
   — Да, — кивнул Валиев и ответил на звонок.
   — Вы качественно прикрыли меня от Панимера, — сказал Адвиаг. — Спасибо.
   — Я всего лишь вернул долг.
   — И теперь свободны от обязательств, так?
   — Досточтимый Дронгер, я…
   — Разговор по открытой линии, — фыркнул Адвиаг. — Ты бы ещё объявления во все СМИ дал.
   От спокойного, полного уверенной силы голоса Валиева бросило в дрожь.
   — Досточтимый, я…
   — Не лезь в мои операции. Какого хрена твои топтуны пошли за Авдеем Северцевым?
   — Он связан…
   — Чушь это, а не связи. Короче так: можешь отряжать в Погибельники хоть весь Гирреан с патронатором в придачу, но не смей трогать моего сына. Уничтожу.
   — Я не…
   — Надеюсь, что «не», — с холодной угрозой проговорил Адвиаг. И добавил обыденно: — Когда я закончу с Северцевым-отцом, можешь делать с Авдеем всё, что тебе угодно. А до тех пор сиди тихо, как мышь под метлой.
   Адвиаг оборвал связь. Валиев вытер пот со лба.
   Референт посмотрел на него с насмешкой.
   — И вам не надоело холопствовать?
   Валиев дал ему пощёчину.
   — Сути дела это не изменит, — сказал референт. — Вам нужен Фенг.
   — Ладно, — сказал Валиев. — Ты эмиссар коллегии. Что ты предлагаешь?
   — Против Авдея Северцева не можем действовать мы, но полицейскому патрулю никто ничего не запрещал. Почему бы им не проверить у Северцева лицензию на пребывание в столице? Вдруг при этом обнаружится, что у него в карманах полно наркотиков? Северцева задержат, допросят. И если стандартный допрос дополнится всего лишь одним не внесённым в протокол вопросом, то охранка ничего не заметит.
   — Неплохо придумано, — кивнул Валиев. — Действуй. Хотя… Одна неясность осталась. Почему Адвиаг не вывел приятеля своего сына из операции по уничтожению центристов? Или не запретил Фенгу якшаться с отродьем мятежников, к тому же увечным?
   — Да, — задумался референт. — Это странно. Разве что Адвиаг не знает, что приятель его сына Дейк и Авдей Северцев — одно и то же лицо. Ему просто в голову не пришло досконально проверить окружение Фенга. А контакты Авдея он не проверял потому, что всё внимание сосредоточил на Михаиле. — Референт усмехнулся: — Ошибка для столь опытного сыскаря нелепая, но естественная для того, кто слишком загордился мастерством, стал небрежничать в работе, мелкими деталями пренебрегать… И вот результат.
   Валиев кивнул.
   — Ты прав. Что ж, эмиссар. Работайте, и да поможет вам пресвятой Лаоран.

* * *

   Начальник отделения полиции при космопорте Маллиарвы мысленно сыпал матерные ругательства. За спиной топтались испуганные подчинённые. Ситуация складывалась паршивая. Начальнику было жарко даже в стылой, продуваемой всеми сквозняками общей комнате дежурной части.
   Когда Спецканцелярия присылает срочную внеплановую проверку — это плохо. И вдвойне хуже, если проверяющим оказывается лейтенант первого года службы. Новички всегда придирчивы и свирепы, особенно когда мечтают заполучить погоны старлея на год раньше уставного срока. И совсем плохо, если с проверкой присылают бабу. Женская скрупулёзная дотошность и ничем не прошибаемое упрямство сведут с ума даже табуретку.
   Юная лейтенанточка, рыжеволосая красотка с карими глазами, слушала показания трёх задержанных.
   Компания оказалась более чем странной: взрослый мужчина фермерского вида, похожий на студента парнишка и калека.
   Говорил только увечник, а фермер и студент поддерживали его речь кивками и междометиями.
   На говорящего спецурница старалась не смотреть — вся левая сторона лица у него обезображена ожогами царговой кислоты. Правая рука искорёжена. Но парня собственное уродство, похоже, нисколько не смущало, к лейтенантке он стоял вполоборота, так, чтобы она видела только шрамы.