Вудивисс Кэтлин. Так велика моя любовь

   Возле двери на улицу их ждала Тереза, чтобы пожелать им счастливого пути. И хотя ее улыбка была, как всегда, радушна, между бровей залегла тревожная складка.
   — Будьте осторожны на улицах и не заблудитесь.
   Почувствовав, что ее беспокойство вызвано вовсе не тем, о чем она предупреждает, Максим взял ее за руку и улыбнулся, прямо глядя в ее бледно-голубые глаза с морщинистыми веками и бесцветными ресницами.
   — Не нужно беспокоиться, фрау фон Райан. Я тоже люблю Николаса.
   Ее голова, украшенная короной седых волос, медленно склонилась, как бы в подтверждение того, что Тереза поняла истинное значение его слов. В молчаливой покорности она сложила руки и долго смотрела вслед удалявшейся паре.
   Лошади были уже оседланы и ждали возле дома. Подсадив Илис и расправив ее плащ, Максим вскочил на Эдди и заставил его подойти вплотную к кобыле. После этого они двинулись по узким улочкам с грязными мостовыми.
   День был морозным и солнечным. От гулявшего по городу зимнего ветра щеки Илис разрумянились. Через некоторое время всадники остановились возле скромной церкви, и Максим спешился. Попросив Илис подождать, он вошел внутрь и вскоре вернулся. Он снял берет и приблизился к Илис. В каждом его движении сквозила неуверенность, он напоминал влюбленного юношу.
   — Илис… — Это слово прозвучало подобно мольбе.
   — В чем дело, Максим? — Она терпеливо ждала продолжения, не спуская с него восторженного взгляда.
   — Вчера вечером… я попросил вас дать мне ответ… и вы сказали «да», доставив мне непередаваемое наслаждение. — Он мял в руках свой берет. — Илис, сейчас мне надо знать, правда ли то, что вы мне ответили… потому что там, в церкви, ждет священник, согласившийся соединить нас… если вы не против.
   Поведение Максима изумило Илис. Он всегда держался уверенно, был сильным и мужественным, поэтому ей даже в голову не приходило, что в ее присутствии он может чувствовать себя неуверенно, особенно тогда, когда услышал от нее то, что хотел. Возможно, их совместная жизнь значила для него больше, чем она предполагала.
   Сияющая улыбка послужила Максиму ответом. Илис положила руки на его широкие плечи, побуждая его тем самым снять ее с лошади. Максим прижал девушку к себе, как бы желая продлить мгновение и впитать свет ее глаз. Их обоих охватила радость. Опустив Илис на землю, Максим взял ее за руку, и они вошли во двор. Максим попытался поцеловать свою невесту, но она залилась счастливым смехом, и он, продолжая улыбаться, повел ее к небольшому домику, где их ждал священник. Доброжелательно поприветствовав их, он направился к церкви.
   Илис следовала за ним, забыв о действительности. Во время церемонии она не воспринимала ни звуков, ни запахов — всего того, что не имело к ним отношения. Однако она отдавала себе отчет в том, что происходит между ними, и все свое внимание сосредоточила на мужчине, преклонившем рядом с ней колена. И вот прозвучали клятвы, навеки соединившие их. В подтверждение свершившегося его смуглые пальцы сжали ее ручку. Илис с любовью смотрела на его руку, на суставы и мышцы, двигавшиеся под загорелой кожей, покрытой золотистыми волосками, которые блестели в свете свечей. Ее же собственная рука выглядела крохотной и белоснежной, и Илис дала себе клятву, что это рукопожатие навсегда останется символом ее доверия.
   Священник объявил их мужем и женой и протянул свиток, на котором они должны были расписаться.
   Илис стояла рядом с Максимом, когда тот, взяв перо, размашистым почерком вывел свое имя. Это мгновение показалось девушке восхитительным и странным одновременно — очевидно, она еще не вполне осознала, что отныне он является ее мужем. Вспомнив, что предшествовало сегодняшнему событию, она с трудом верила в то, что они женаты. Ведь совсем недавно она не сомневалась, что ненавидит его.
   — Если я когда-нибудь вернусь в Англию, — прошептала Илис, прижимаясь к его плечу, — то обязательно поговорю с королевой. Объявив тебя виновным во всех этих преступлениях, она только показала, что не способна правильно судить о людях.
   Нежный румянец на ее щечках и радостный блеск в глазах подтвердили, насколько велика ее вера в него и в их будущее. Возможно, он поступил эгоистично, женившись на ней в то время, когда в их жизни еще столько неопределенности, но ему было страшно потерять ее. Настойчивые ухаживания Николаса открыли ему глаза на то, как страстно он желает обладать ею.
   — Полагаю, мадам, Елизавета ответит вам, что вы слепы и не видите недостатков своего мужа.
   — А я представлю дело по-другому. Мой отец верой и правдой служил королеве, у него масса заслуг. Разве она не должна в благодарность за это выслушать дочь одного из своих верных подданных?
   Максим обнял молодую жену за плечи и прижал к груди.
   — Должна, любимая, и именно ты расскажешь ей все.
   Он отошел в сторону, и Илис, приблизившись к столу, расписалась. Ее перо вывело замысловатую вязь, закончившуюся изящным росчерком, что свидетельствовало о приподнятом настроении девушки. Глаза их встретились, и молодожены, поглощенные друг другом, не заметили, как священник посыпал документ песком и убрал его. Для этих двоих существовал только мир любви, и Максим наклонился и скрепил их союз поцелуем.
   Поблагодарив священника и попрощавшись с ним, они вышли на улицу. Сразу же их плащами завладел резкий ветер. Максим поспешно подсадил Илис в седло.
   — Здесь недалеко есть гостиница, — сказал он, запахивая полы ее плаща, — там мы могли бы пообедать, — его губы растянулись в широкой улыбке, — и немного побыть вдвоем.
   Илис покраснела. Ей трудно было найти подходящие слова, чтобы ответить ему, однако ее сердце учащенно забилось. Уединение казалось настолько отдаленной перспективой, а уж в Любеке — и говорить нечего. Но ей следовало бы помнить, что Максим приложит все силы, чтобы приблизить это мгновение. Просто у него такой характер.
   Через некоторое время они остановились возле небольшого, но очень опрятного здания, и Максим поинтересовался, есть ли свободные комнаты. Хозяин, ошарашенный появлением столь роскошных гостей, засуетился и попросил подождать, пока приготовят соответствующую их положению комнату. Прибежавшая на зов служанка принялась торопливо сервировать указанный Максимом столик, расположенный в дальнем углу зала. В качестве сидений служили скамьи с необычайно высокими спинками, скрывавшими молодоженов от любопытных взглядов.
   — За нашу супружескую жизнь, — прошептал Максим, поднимая наполненный вином кубок.
   Илис подняла свой и, улыбнувшись, добавила:
   — И пусть она питается любовью.
   — И кучей детей, — нежно закончил Максим.
   Не спуская друг с друга глаз, они осушили кубки и завершили тост долгим поцелуем.
   — Я с нетерпением жду, когда ты по-настоящему станешь моей женой, — произнес Максим, со вздохом отстраняясь от нее.
   — Еще несколько минут, — напомнила ему зардевшаяся Илис.
   — Но каждая из этих минут кажется мне годом. Так тяжело ждать, миледи.
   — Миледи? — переспросила Илис, удивленная таким обращением.
   — Да, — шепотом подтвердил Максим, беря ее за руку. — Леди Илис Сеймур и, если я когда-нибудь верну свой титул, самая очаровательная маркиза Бредбери. Но пока, — он поднес ее руку к губам, — моя возлюбленная.
   Румянец на утонченном личике девушки стал еще ярче.
   — Я предпочитаю последнее, милорд… быть вашей возлюбленной… мой повелитель и мой муж, — решила она опробовать новый титул. — Разве я могла предположить, что буду благословлять тот день, когда меня так жестоко похитили из Англии.
   Максим усмехнулся:
   — Да и я не мог помыслить, особенно когда ты вылила на меня ведро холодной воды, что буду радоваться тому, что тебя перепутали с Арабеллой. И жгучее желание задрать тебе юбку и отшлепать по голой попке было вызвано вовсе не похотью, а совершенно другой страстью, той, которая взывает о мщении.
   Глаза Илис заблестели, и она потянулась к Максиму.
   — Вы получили по заслугам, милорд, — поддела она его. — Ваш план похищения Арабеллы не отличался особой галантностью.
   — У меня создалось впечатление, что событиями той ночи управлял некто более мудрый, чем я.
   — Только подумать — я когда-то ненавидела тебя, — вздохнула девушка.
   — А теперь вы что думаете обо мне, прекрасная дама?
   — Я думаю, милорд, — прошептала она, — что вы мне ужасно нравитесь.
   — Нравлюсь? — Он с подозрением посмотрел на нее. — Разве только это отражалось в ваших глазах, не больше? Разве страсть не томит ваше сердце, миледи? Может, мне стоит проверить? — Он запустил руку под плащ Илис и положил ее на бедро, потом, скептически вздернув бровь, произнес: — Как и для всех мужчин, мадам, для меня всегда было тайной, до каких пределов может дойти женщина, чтобы скрыть то, что заставляет глаза зажигаться страстью, а руку — тянуться к недостижимому. И вот я, законный муж, сгорающий от желания, обнаруживаю, что моя жена упрятана в кучу юбок и фижм.
   Илис рассмеялась и посмотрела на него. У нее даже не было возможности почувствовать, что это такое, когда грудь прижимается к его груди, потому что ее стягивал жесткий корсет.
   — Может, тебе стоит перестать ласкать меня на людях и сохранить свою страсть до той минуты, когда мы окажемся в супружеской постели?
   Максим придавил пальцем кончик ее носа и усмехнулся:
   — Вам надо многое узнать о своем муже, миледи, в частности о том, что он хочет заниматься с вами любовью тогда, когда появляется желание. Кровать, конечно, очень удобна, но есть и другие места, где можно обрести блаженство. Например, — он убрал палец и поцеловал ее в лоб, — я представляю, как мы лежим под раскидистым деревом и в ваших глазах отражается небо.
   Взгляд Илис изменился. Теперь в нем читалось не робкое чувство, а страсть и обожание влюбленной женщины.
   — Милорд, я с радостью отвечу на ваши знаки внимания любой лачуге, замке или в поле — везде, где бы мы ни оказались. Ваша догадка верна: вы не просто нравитесь мне. Я полюбила вас, и эта любовь так велика, что мое сердце разорвется, если вы когда-нибудь бросите меня.
   — Не бойся, любимая. Этого никогда не случится, — проговорил он, целуя ей руку.
   Входная дверь распахнулась, впустив поток холодного воздуха, и Максим выглянул из-за спинки, услышав стук тяжелых сапог, словно в гостиницу вторгся неприятель. Хотя у двери собралась целая толпа, он видел только того, кто стоял впереди.
   — А! Фот ты где!
   Рокочущий бас Николаса заполнил зал. От звука его голоса Илис едва не захлебнулась вином. Выхватив носовой платок, она судорожно прижала его ко рту и в ужасе посмотрела на мужа, который откинулся на спинку скамьи и сердито выругался.
   — Как он нашел нас? — в панике прошептала Илис.
   — Не знаю, — процедил Максим.
   Задержавшись у двери, чтобы отдать слуге свой плащ и перчатки, Николас двинулся к их столику. Словно в ответ на вопрос девушки, он ликующим голосом произнес:
   — Когда я проезжал мимо гостиницы, то увидел этого придурка Эдди, который упирался и не хотел идти ф конюшню, и сказал себе: «Ага! Мой друг решил пообедать. Я присоединюсь к нему и скрашу его одиночество…»
   Его шаги приближались, и Илис охватило страстное желание провалиться сквозь землю. Она чувствовала, что не в силах поднять на него глаза, и пожалела, что не сообразила спрятаться, чтобы смягчить потрясение, которое испытает капитан, когда увидит их вдвоем. Но было уже поздно. Однако ей хватило времени, чтобы собраться с духом и открыто встретить его взгляд.
   — Как я фижу, ты совсем не одинок, дружище, — многозначительно проговорил Николас.
   — Не хочешь ли присоединиться к нам? — вежливо предложил Максим.
   Капитан обиженно нахмурился и сел напротив него. Он обратил на маркиза сердитый взгляд, даже не сделав попытки изобразить на лице улыбку.
   Максим понимал, что сейчас неподходящий момент для сообщения об их женитьбе, но что делать… Мысленно сформулировав свою речь, он уже готов был все рассказать, но заметил, что Илис слегка покачала головой. Обернувшись, он увидел, как дружинники, сопровождавшие их в путешествии в Любек, рассаживаются за соседним столом. Их было шестеро, и у него не возникло сомнений, что в случае ссоры симпатии этих людей окажутся на стороне их соотечественника, доброго капитана. Максим никогда не считал себя трусом, его не пугал даже столь грозный противник, но сейчас ему следовало думать о своей жене.
   Дружинники с интересом наблюдали, как капитан, опершись руками о стол, устремил на маркиза недовольный взгляд.
   — Не будешь ли ты так любезен объяснить мне, почему ты оказался тут с Илис?
   — Разве это не очевидно? — Максим указал на уставленный блюдами стол. — Мы решили поесть.
   Николас фыркнул, не удовлетворенный его ответом.
   — А чем еще фы решили заняться? Забраться ф постель?
   Максим расслабленно откинулся на спинку, но его взгляд оставался твердым как сталь.
   — Ты порочишь честь дамы, друг мой, и хотя мне известно, каковы твои планы в отношении Илис, я тем не менее не могу снести такое оскорбление. Я пригласил Илис на прогулку, поэтому мне и защищать ее.
   Он почувствовал, как ручка девушки коснулась его бедра, и, повернувшись к ней, увидел, что она взглядом молит его предоставить ей возможность самой объясниться с Николасом. Он глазами дал ей понять, что согласен.
   — Мной двигали исключительно достойные намерения. Я прошу тебя не забывать о репутации Илис и удержаться от обвинений, по крайней мере до тех пор, пока мы не вернемся домой, где сможем спокойно обсудить эту проблему.
   — Я сам провожу даму домой, — заявил Николас. — Я как раз туда и еду. А ты… друг мой, — он с нажимом произнес последние слова, — можешь отправляться на фстречу с Карром Хиллиардом, и да сохранит Господь твою безрассудную душу.
   — С Карром Хиллиардом? — Максим удивленно посмотрел на капитана.
   — Он попросил, чтобы я прислал тебя к нему, — холодно проговорил Николас. — Если он не убьет тебя, — он не обратил внимания на испуганный возглас Илис, — тогда это попытаюсь сделать я. — Он взмахнул рукой, давая знак дружинникам оставаться на местах. — И мне не понадобится их помощь.
   — Не будешь ли ты так великодушен, чтобы назначить время нашей встречи? — с напускной сердечностью спросил Максим. — Мне бы не хотелось опоздать.
   — Если ты переживешь фстречу с Хиллиардом, мы увидимся завтра утром.
   — Почему так не скоро? Почему бы нам не решить все вопросы сегодня вечером?
   — Потому что мне надо быть на собрании ф конторе, — ответил Николас. — Ф противном случае я бы не откладывал наше свидание.
   — А встреча с Хиллиардом? В котором часу она состоится?
   — Около четырех.
   Максим в задумчивости потер подбородок.
   — Сегодня вечером я собирался увидеться с одним человеком. У него могут быть сведения об отце Илис. — Он успел заметить ее встревоженный взгляд, прежде чем посмотрел на капитана. — Есть ли какой-нибудь способ отложить встречу с Хиллиардом?
   — Хиллиард никого не ждет. Или ты идешь к нему, или упускаешь шанс — фот как обстоит дело.
   Максим сокрушенно вздохнул:
   — А где состоится встреча?
   — На товарном складе Хиллиарда фозле доков. — Николас протянул ему клочок бумажки, на котором был нарисован план. — Фот куда тебе идти.
   Максим внимательно изучил план и взял со стола перчатки.
   — У меня достаточно времени, чтобы отвезти даму домой.
   Николас со злостью стукнул кулаком о стол.
   — Ты не отвезешь ее!
   Слова капитана заставили Илис побледнеть, но Максим просто вежливо улыбнулся и, натянув перчатки, встал.
   — Боюсь, тебе придется приказать своим дружинникам, чтобы они помешали мне это сделать, дружище. Я привез даму сюда, и я, черт побери, доставлю ее домой!
   Знаком попросив Илис подняться, он накинул ей на плечи плащ. Девушка бросила на Николаса обеспокоенный взгляд, испугавшись, что он действительно позовет дружинников, и преисполнилась благодарности, когда поняла, что тот решил не устраивать сцены, а остался сидеть, сердито бормоча себе под нос проклятия.
   Максим проводил Илис к двери и на секунду остановился возле хозяина гостиницы, у которого хватило ума промолчать, когда к их столику подсел капитан. Сунув ему в руку несколько монет, он сказал что-то по-немецки и, взяв Илис под руку, вышел на улицу.
   — Нам надо спешить, — проговорил он, обнимая ее за плечи. — Нельзя опаздывать на встречу с Хиллиардом.
   — Тебе грозит опасность, Максим. — Остановившись, она с мольбой посмотрела на мужа. — Тебя могут убить. Неужели ты обязан встречаться с Хиллиардом?
   — У меня нет выбора, любимая. Поверь, я хотел, чтобы наша первая брачная ночь прошла по-другому. Я намеревался провести этот вечер вдвоем с тобой. Но судьба перевернула мои планы. Если бы дело не было столь важным, я бы никуда не пошел. Мне остается только просить тебя набраться терпения и верить, что я не буду надолго откладывать тот момент, когда ты по-настоящему станешь моей женой. — Он наклонился и, не заботясь о том, что за ними могут наблюдать, поцеловал ее в губы. Потом взял за руку и повел к лошадям.
   Максим подтянул подпругу на седле и подсадил Илис. Она потянулась за поводом, но он внезапно схватил ее затянутую в перчатку руку и прижался к ней губами, моля Бога о том, чтобы позволил ему вернуться и исполнить данную клятву.

Глава 20

   Максим остановился перед погруженной во мрак лестницей, которая, вполне возможно, приведет его к смертельной опасности, и огляделся. Лестница состояла из нескольких пролетов и уходила высоко вверх. Он прислонился к стене и глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. Тот, с кем он должен встретиться, находится на вершине власти Ганзейского союза, во всяком случае до ганзатага, который состоится весной. На предыдущем собрании у членов союза — людей с различными источниками доходов, мнениями и происхождением — не хватило духа покончить с дебатами и переизбрать Хиллиарда. Поэтому можно с полной уверенностью утверждать, что его не сместят и в этом году, если только не случится что-то непредвиденное. Своим молчанием избирательная комиссия только подтвердила полномочия своего делегата, одобрив тем самым его зверские методы. Когда-то Хиллиард был удачливым торговым капитаном, теперь же удача сопутствовала ему в том, чтобы навязывать Ганзейскому союзу контракты, законы и соглашения, которые он использовал с наибольшей для себя выгодой. Его власть была абсолютной, он отчитывался только перед ганзатагом, да и то лишь в том, что касалось недвижимости.
   Придерживая левой рукой шпагу, Максим стал подниматься по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Когда они с Илис вернулись в дом фон Райанов, он переоделся в более скромный костюм и пристегнул шпагу, предполагая, что его ждут неприятности. Он будет сражаться до последней капли крови, если его семейной жизни с Илис суждено оборваться сегодня ночью.
   Максим, не останавливаясь, взлетел на третий этаж, пересек лестничную площадку и повернул ручку единственной двери.
   Дверь открылась, и перед Максимом оказался мускулистый мужчина, который вполоборота замер возле огромного шкафа со свернутыми в трубку картами. Увидев Максима, он закрыл шкаф и направился к посетителю, отряхивая на ходу руки.
   — Что фы желаете?
   Хотя его голос звучал мягко, в нем чувствовались безжалостность и мощь, что вполне соответствовало его внешности. Он остановился перед Максимом в ожидании ответа, и создавалось впечатление, что его сложенные на груди руки просто отдыхают в предвкушении работы.
   — Максим Сеймур, к вашим услугам. Полагаю, герр Хиллиард ожидает меня.
   Максим вынул из кармана восковой оттиск и протянул его мужчине. Оттиск подвергся тщательному изучению, и когда Максим опять встретился взглядом с бледно-голубыми глазами мужчины, он заметил, что любопытство исчезло, уступив место некоему подобию уважения.
   — Меня зовут Густав, я личный писарь герра Хиллиарда. — Пауза в его фразе была едва заметной, но достаточно впечатляющей, так как его собеседник сразу понял, что у Густава есть множество должностей и обязанностей. — Проходите.
   Максим засунул за ремень перчатки и последовал приглашению, предварительно бросив быстрый взгляд на сильные руки Густава. Мысль о том, что они способны положить конец человеческой жизни, была не лишена смысла. Наверное, подумал Максим, они чрезвычайно ловки, когда выполняют подобную работу.
   — Позвольте фзять фаш плащ.
   Покачав головой, Максим перекинул плащ через руку. Если ему придется удирать отсюда, лучше быть готовым к долгой морозной ночи. Увидев, что Густав нахмурился, он пожал плечами и пустился в объяснения:
   — Я возьму его с собой, если вы не против. Пока добирался сюда, я сильно промерз. Боюсь, плащ понадобится мне для того, чтобы согреться.
   — Я сообщу моему господину, что вы пришли.
   Густав пересек комнату и, открыв расположенную позади письменного стола дверь на минимальную ширину, чтобы только проскользнуть внутрь и помешать посетителю увидеть, что находится с другой стороны, исчез.
   Медленно повернувшись, Максим оглядел комнату. В ней не было ничего необычного, за исключением того, что здесь царил какой-то странный хаос. Пачки деклараций судового груза, счетов за фрахт и прочих документов были свалены на длинном комоде, ящики которого, без сомнения, были заполнены тем же самым. И хотя создавалось впечатление, что бумаги находятся в полном беспорядке, Максим догадался, что любое изменение в этой куче будет немедленно обнаружено.
   С той стороны двери раздались тяжелые шаги, и спустя секунду в проеме появился Густав.
   — Мой господин хочет, чтобы вы подождали его здесь.
   Максим прошел в соседнюю комнату и, когда Густав указал ему на стул, повесил плащ на спинку и расположился на мягком сиденье. Густав вернулся в приемную и закрыл за собой дверь. Максим ожидал услышать скрежет поворачиваемого в замке ключа, но ни один звук не нарушил тишины. Он едва не вздохнул с облегчением, но вовремя вспомнил, что слишком спешит. Единоборство умов еще впереди, и оно покажет, уйдет ли он отсюда спокойным шагом или будет спасаться бегством.
   Максим закинул голову и прикрыл глаза, продолжая из-под опущенных век рассматривать окружавшую его роскошную обстановку. Каждый его нерв был натянут до предела, потому что он чувствовал, что за ним наблюдают. Эта комната являла полную противоположность приемной. Везде взгляд натыкался на дорогие вещи, напоминавшие о том, что большую часть жизни хозяин провел в путешествиях. Вся мебель, все драпировки, все ковры или шторы отличались отменным качеством и служили свидетельством богатства и преуспеяния, достигнутого Хиллиардом. Камин, в котором ярко пылал огонь, был облицован бесценным мрамором. Рядом стояли глубокое кресло, обитое темной кожей, и огромный письменный стол. Все указывало на то, что здесь живет очень и очень состоятельный человек, потому что даже королевская приемная не могла по роскоши соперничать с этой комнатой.
   Прошло довольно много времени, прежде чем дверь почти бесшумно отворилась и Карр Хиллиард удостоил гостя своим появлением.
   — А, лорд Сеймур! — заковылял он навстречу Максиму. — Как хорошо, что фы пришли.
   Максим с несколько надменным видом вздернул брови, вопросительно посмотрел на остановившуюся перед ним гору плоти, именуемую Карром Хиллиардом, и поднялся.
   — С вашей стороны было чрезвычайно любезно пригласить меня, герр Хиллиард, — соблюдая правила хорошего тона, ответил он.
   Хиллиард засмеялся, и его тело заколыхалось, как студень.
   — Я вот фсе думал, фспомните ли фы обо мне.
   — А как могло быть иначе? Вы — бог ганзейцев, не так ли?
   Уголки его губ слегка приподнялись. Это движение можно было принять за улыбку, но только одному Максиму было известно, сколько за ней крылось презрения.
   — Фы слишком фысоко возносите меня, лорд Сеймур, я даже не король. Я тот, кого фы ф Англии называете простым крестьянином. — Словно ожидая, что его высказывание заслуживает бурных аплодисментов, он замолчал и приготовился скромно возразить, но был страшно разочарован, когда ничего подобного не последовало. — Я просто слуга союза, — со вздохом закончил он.
   Максим все же решил отщипнуть кусочек от того, чего Хиллиард так ждал.
   — Тогда вы слуга, который добился всеобщего уважения.
   — Это так, — с готовностью согласился Хиллиард. — Я один из тех, кто добился немалых успехов на этом посту.
   — Не осмеливаюсь даже подвергать сомнению истинность вашего утверждения, — заявил Максим, понимая, что опасно балансирует между комплиментом и оскорблением.
   Хиллиард, тщеславие которого было удовлетворено, предложил Максиму сесть. Когда тот расположился в кресле с резными подлокотниками, он направился к шкафу, встроенному в стену рядом с окном. В шкафу находился бочонок с краном. Деревянная решетка наподобие тех, что используют для корабельных люков, служила задней стенкой шкафа. Решетку, через которую в шкаф поступал уличный воздух, закрывало промасленное полотно, которое можно было опускать и поднимать прямо из комнаты. Этот шкаф был отлично приспособлен для охлаждения напитков и оловянных кружек, стоявших рядом с бочонком, а его плотно закрывавшиеся двери предохраняли комнату от сквозняков.
   Его величество торговый король Ганзы — наверняка Хилли-ард считал себя именно таковым — наполнил кружки элем и протянул одну из них гостю.