Вурц Дженни. Корабли Мериора

   — И окажут неоценимую услугу нашему общему врагу — без тени раздражения ответил Лизаэр, чем еще сильнее задел Дигана.
   Синие глаза, блеск которых соперничал с блеском фамильных сапфиров, оглядывали уличные толпы. Продолжая улыбаться, Лизаэр бросил подаренный ему букетик какой-то беззубой старухе, затем попридержал лошадь, вскинувшуюся от густого аромата лаванды (на пути встретилась лавка, торгующая благовониями).
   — Если ты пасуешь перед возможным столкновением с полудюжиной итарранских гадюк, можешь возвращаться в лагерь.
   — И вернусь, — задиристо ответил Диган. — У итарранских гильдий паршивая и короткая память. Они быстро позабыли, что ты спас Итарру, зато не уставали скулить насчет военного лагеря в Авеноре, называя его бездонной ямой для итарранской казны. Если ты намерен принести себя им в жертву, такого зрелища я не пропущу.
   За насмешливыми словами Дигана скрывалось уязвленное самолюбие. С презрением он наблюдал, как почтительно расступались перед их кавалькадой толпы городских ремесленников и подмастерьев в коричневых блузах. Диган злился на ехавших сзади офицеров, щеголявших выправкой и принимавших этот маскарад за чистую монету: он слишком хорошо знал родной город, кроме того, не мог не думать о том, что в свое время отверг привилегии своего происхождения ради службы Лизаэру Илессидскому и Авенору. Главнокомандующий ощущал тяжесть в груди и такую же тяжесть на сердце. До центральной городской площади оставалось совсем немного. Дигану вдруг страстно захотелось, чтобы какая-нибудь местная заварушка выбила из принца его самоуверенность. Может, тогда Лизаэр поймет, что его вовсе не ждут здесь с распростертыми объятиями, и трезвее взглянет на вещи?
   Разумеется, только последний глупец отказался бы сражаться на стороне Лизаэра Илессидского против Повелителя Теней. Однако накануне новой войны в Дигане ожили воспоминания о бойне в Страккском лесу. Больше всего главнокомандующий авенорской армией желал сейчас вернуть себе утраченное равновесие. Ему отчаянно хотелось снова обрести независимость циничного щеголя, каким он когда-то был. Тогда он сам определял свой жизненный путь, не позволяя никому брать верх над его сердцем.
   Итарру словно накрыло душным пуховым одеялом. Знойный воздух был густо пропитан испарениями человеческих тел. Пылали жаровни с благовониями, зажженные в честь прибытия Лизаэра, и над ними вился маслянистый дым. Мраморная лестница, ведущая к тяжелым, окованным медью дверям городского совета Итарры, была пуста. На ступенях стояли гвардейцы в красно-золотистых ливреях, сдерживающие натиск зевак.
   Привыкший к шумным восторгам итарранской толпы, жадной до зрелищ, Диган мысленно порадовался, что недосягаем для нее, и соскочил с коня. Поводья он вручил конюшему принца. Зной начал сменяться вечерней сыростью, наползавшей на город, словно поток расплавленного стекла. «Затишье перед бурей», — подумалось Дигану. Он посмотрел на Лизаэра, парившегося во всех своих церемониальных одеждах. Все пальцы на обеих руках Илессида были унизаны перстнями, рубашку из тончайшего шелка украшала золотая бахрома, а оба запястья стягивали браслеты. Плечи покрывала темно-синяя шелковая мантия. На шее висела золотая цепь — символ авенорского владычества. В золотистых волосах переливался сиянием драгоценных камней другой символ — обруч наследного принца.
   Под шелест и шуршание дорогих одежд Лизаэр поднимался по мраморной лестнице. Гвардейцы склоняли перед ним головы, затем брали «на караул».
   Свита принца заполнила собой вестибюль. Диган ловил ртом воздух. Под мундиром у него была надета тяжелая кольчуга, не позволявшая телу дышать. По вискам струился пот. Офицеры, позвякивая оружием, шумно протопали в большой зал. Но вскоре эти звуки потонули в гуле доносившихся оттуда голосов. В зале шел ожесточенный спор.
   Напрасно председательствующий пытался восстановить хоть какой-то порядок. Повышая голос, итарранский казначей дошел до истеричного визга.
   — Вы хотите разорить нашу казну? Вы представляете, что значит переброска трех с половиной десятков тысяч солдат к морю? Принцу Лизаэру, видите ли, нужно оказаться там еще до наступления зимы. А чем это обернется для нас? Разрушительными займами, вот чем!
   — А мне плевать на деньги! — басовито прорычал Хараден, командующий итарранским гарнизоном. — Вам хочется видеть Повелителя Теней мертвым? Тогда вначале повнимательнее взгляните на карту! Не зря Эт-Создатель дал вам два глаза!
   — Хараден прав, — вступился за него какой-то гарнизонный командир, судя по выговору — уроженец ратанского севера. — Более простого и мудрого решения нам не придумать! Поглядите, в какой дыре находится этот Мериор. Как вы представляете себе подход войск? Уж не через Шанд ли? А ваши ушлые в расчетах конторщики прикинули, сколько придется выложить на довольствие армии во время марша? До Мериора не менее тысячи лиг. Когда мы туда дотащимся, у солдат пропадет всякое желание сражаться. За это время Повелитель Теней успеет построить корабли и уплывет неведомо куда.
   — Эт милосердный! — Диган встревоженно обернулся к принцу. — Кто рассказал им о местонахождении Аритона? Я бы собственными руками оторвал голову идиоту, выдавшему наш секрет!
   — Можешь начать прямо сейчас, — учтиво улыбаясь, ответил Лизаэр. — Этим, как ты изволил выразиться, идиотом был я.
   Диган не успел ответить. В зале вновь загремел бас Харадена, сотрясая хрустальные подвески канделябров:
   — Пусть гильдейские шишки убираются в Ситэр и там скулят! У нас есть только одна возможность: напасть на Повелителя Теней с моря. Мы прижмем этого чародея к берегу и отрежем ему все пути для отступления. Когда он будет мертв, можете сколько угодно подсчитывать убытки и долги. Главное, мы расправимся со злодеем и сохраним нашу армию.
   Пока несколько присутствующих в зале гарнизонных командиров затеяли ожесточенную перепалку, грозящую перерасти в сражение, камердинер, стоявший возле дверей, заметил приближавшуюся процессию. Первыми двигались невозмутимые гвардейцы почетного караула, за ними — принц Лизаэр со свитой. Облегченно вздохнув, дворецкий отвесил надлежащий поклон.
   — Ваше высочество, как мы вас заждались. Позвольте объявить о вашем прибытии.
   Лизаэр резко шагнул вперед и схватил дворецкого за руку:
   — Не надо фанфар. Достаточно просто открыть двери. Диган буквально кипел от ярости.
   — Когда-то ты обожал интриги. Что сталось с твоими итарранскими привычками? — небрежно спросил принц.
   В ответ Диган хищно улыбнулся.
   — А тебя, как вижу, развлекают междоусобные споры наших дражайших союзников? Если ты не усмиришь эту свору и если Пескиль не убьет тебя за твое преступное бездействие, придется вмешаться мне.
   Лизаэр промолчал. Диган сник и молча последовал за ним в зал, где заседал большой военный совет Итарры.
 
   В зале стояла духота; узкие стрельчатые окна были плотно занавешены тяжелыми портьерами из красного бархата. Гарнизонные командиры в полном боевом облачении и главы гильдий, наряженные в тафту и при лентах отличия, продолжали запальчиво и ожесточенно спорить. Своды зала сотрясались от их голосов, многократно повторяемых эхом. Казалось, еще немного, и затейливые мраморные карнизы рухнут прямо на головы спорщиков. Секретари что-то торопливо строчили на листах пергамента и сновали между сановниками, передавая послания. В отличие от гарнизонных вояк, итарранцы были опытными мастерами интриг. Главные игроки глоток не драли, а переговаривались шепотом, пряча лица под полями вычурных, украшенных перьями шляп. На высоком помосте в позолоченном кресле восседал наместник Итарры, именующий себя верховным правителем этого города. С его дрожащего двойного подбородка капал пот. Измученный жарой и избытком парчи на своем теле, он напоминал возбужденного щенка, изо всех старавшегося привлечь к себе внимание. Едва спор хоть немного стихал, верховный правитель пытался что-то сказать.
   Среди всеобщей суматохи почти никто не обращал внимания на приезжего, пробиравшегося мимо переполненных скамеек. Подойдя к позолоченной квадратной колонне, Кельдмар Бридионский прислонился и встал вполоборота. Одной рукой он лениво перебирал складки плаща, другая, скрытая под тем же плащом, сжимала рукоять кинжала. Старший брат послал Кельдмара в Итарру, дабы представлять интересы Алестрона в борьбе против Повелителя Теней. Пока что ему приходилось бороться за собственную жизнь. Его манера говорить сильно отличалась от итарранской, и Кельдмар был вынужден везде показывать знаки своей принадлежности к династии Бридионов. В противном случае его могли посчитать переодетым варваром.
   После семи дней постоянных оскорблений, только чудом не закончившихся кровопролитием, после неуклюжих извинений местных глупцов, каждый из которых не преминул посетовать, что речь алестронского посланца слишком уж «варварская», настроение у Кельдмара было весьма скверным. Он стоял, презрительно сощурившись, готовый к очередным неожиданностям. Высокое итарранское собрание напоминало ему тесный садок, полный жирных угрей.
   Помощник местного правителя, не отличающийся ни умом, ни храбростью, вдруг осмелел и накинулся на Харадена, потом схватил столовый нож и застучал по столу, требуя внимания. Кельдмар иронически скривил губы, подавляя желание расхохотаться. Гарнизонные командиры, исчерпав все доводы, были готовы взяться за оружие и уложить ненавистных им глав гильдий вместе с надменными секретарями, не говоря уже о толстопузых сановниках, орущих о непомерных расходах на войну.
   Словесная перепалка между военными и сановниками могла оборваться в любой момент. Стычки Кельдмар любил и решил, что в любом случае не покинет зал. Если начнется заварушка, хорошо бы поквитаться с этими слабоумными гордецами, осмелившимися принять его за варвара.
   И вдруг в зале словно кто-то щелкнул кнутом. Над подиумом взметнулся луч ослепительно-белого света. Перебранка мгновенно прекратилась, и воцарилась гнетущая тишина.
   — Да явит Эт вам свое милосердие! — произнес громкий насмешливый голос— Или кто-то здесь уповает на милосердие Повелителя Теней? Напрасные мечтания, особенно когда он построит корабли и займется излюбленным ремеслом своих предков — пиратством.
   Перед глазами Кельдмара плясали разноцветные круги. Сквозь них он разглядел подвижного светловолосого человека, пробиравшегося от дверей к подиуму. Бридион сразу обратил внимание на обилие золотых украшений и холодноватый блеск множества сапфиров. Так вот он какой, Лизаэр Илессидский. За принцем шел жилистый темноволосый человек. Явно не один месяц он провел на плацу, упражняясь в ратном искусстве. Позади Лизаэра и его спутника шагали полтора десятка офицеров в ладных мундирах.
   — Повелитель Теней был бы рад ударить по такой прекрасной и удобной мишени. Еще бы: враждующие союзники, готовые схлестнуться друг с другом врукопашную. И спрашивается, из-за чего? Из-за такой презренной мелочи, как деньги!
   Лизаэр Илессидский, наследный принц Тайсана, с небрежным изяществом поднялся на подиум. Все глаза обратились к нему. Чувствовалось, что принц сильно разгневан увиденным в зале. Откровенное презрение сквозило в каждом его жесте. Возле кресла верховного правителя Лизаэр повернулся и сердито сверкнул глазами на собравшихся.
   — Как вы уже знаете, Аритон Фаленский обосновался в Мериоре. Он неспроста выбрал это место. Учтите, захватить его — задача не из легких. Война против династии Фаленитов никогда не была бескровной. Если мы позволим себе увязнуть в перебранках и взаимных упреках, наш поход заранее обречен на провал. Поймите, эта война потребует большего, нежели золото и человеческие жертвы. Если каждый из нас не отдаст борьбе с Фаленитом все свои силы, обещаю вам: ни один город Этеры не уцелеет и ни один человек не будет чувствовать себя в безопасности.
   Помощник верховного правителя, отвечающий за южную часть Итарры, сорвал с головы шляпу и приготовился гневно возразить. Лизаэр его опередил.
   — Может, вам напомнить, сколько жизней унесла битва с Повелителем Теней в Страккском лесу? Семь тысяч! Хотите добавить к ним еще десять? А двадцать? Не забывайте, мы лишены возможности самостоятельно выбирать поле битвы. Поэтому мы должны быть готовы к любым неожиданностям. Варвары Камриса щедро снабдили злодея деньгами на постройку кораблей. Если мы будем и дальше препираться между собой, то в довершение к сухопутным варварам получим морских. Здесь много говорили об убытках. Пока что это расходы на армию. Но если они окажутся меньше необходимой суммы, вы столкнетесь с настоящими убытками от пиратства.
   Принц Лизаэр был просто великолепен в гневе. Он играл словами, будто пускал стрелы: одного-двух метких словечек ему хватало, чтобы сбить с кого-то спесь, отмести возражения, высмеять пустую и мелочную вражду, подрывающую общее дело. Кельдмара поразило, с какой почтительностью слушали лринца струхнувшие итарранские сановники. Гарнизонные капитаны тоже притихли, будто детишки, в ссору которых вмешались взрослые. Это не значило, что они с готовностью передадут Лизаэру командование своими войсками, но уж если он завладел их вниманием, скоро у него в руках появятся и нужные ниточки. Гильдии попыхтят-попыхтят, да и выделят нужные средства, чтобы нанять в Верпонте корабли и погрузить на них армию.
   Не сумев найти и схватить Повелителя Теней, герцог Бридионский не успокоился. Самого младшего из своих братьев, Меарна, он отправил с официальной жалобой к правителю Мелхаллы, чью династию в Итарре тоже посчитали бы «варварской». Кельдмар был послан в это гнездо сплетен и интриг, чтобы разузнать последние новости о Фалените. Брансиан не наделил брата полномочиями заключать какие-либо союзы. Впрочем, подобного желания у Кельдмара и не возникало. Его не интересовало, какой ущерб причинил Аритон Фаленский в других местах. Бридионам он должен собственной кровью заплатить за семерых погибших солдат и разрушенный до основания арсенал. Кельдмар счел свою миссию выполненной. Оставалось лишь вернуться в Алестрон, устроить этому проклятому чародею морскую блокаду и выманить его из Мериора.
   Лизаэр, произносивший свою страстную тираду, успевал следить глазами за собравшимися. Неожиданно он заметил в дальнем углу зала какое-то движение. Привыкший не упускать никаких мелочей, принц повернул голову. Некто в красно-золотом плаще пробирался к выходу. Лизаэр сразу же узнал цвета алестронского герцога. Кто ж это позволяет себе уходить раньше времени? Принц махнул своим офицерам, стоявшим возле подиума, приказав задержать неизвестного.
   Едва Кельдмар сумел протолкнуться через арочную колоннаду к дверям зала, четверка щеголеватых авенорских офицеров преградила ему путь.
   К стычкам Кельдмар привык и ничуть не испугался. Он тряхнул косицей — еще одним клановым символом своей династии, — передернул плечами, на которых красовался алестронский герб, и поочередно смерил взглядом каждого из офицеров.
   — Как это понимать? Я что, пленник? — спросил он, презрительно сощурившись.
   Однако авенорские офицеры были превосходно вышколены и, когда требовалось, умели не обращать внимания на дерзкие слова.
   — Вы один из гостей его высочества, — ответил старший среди офицеров. — Его королевскому величеству не хотелось бы вас отпускать раньше, чем он сумеет в полной мере выказать вам свое гостеприимство.
   Казалось бы, его звали не на бал, устроенный итарранскими торговцами. Однако традиции клана не позволяли подчиняться наследному принцу другого королевства; это считалось оскорблением собственной королевской власти, хотя сейчас в Мелхалле и не было короля. Авенорские офицеры плотно окружили Кельдмара. Они держались учтиво, но их лица оставались суровыми. В искренность приглашения Йлессида Кельдмар не верил, но и затевать сражение прямо в зале не решился. Стиснув зубы, он молча повиновался.
   Посланцу герцога Бридионского позволили отправиться на встречу с Лизаэром верхом. Вначале офицеры проводили Кельдмара до постоялого двора, где находилась его лошадь, а затем все вместе отправились в лагерь принца, расположенный к северу от Итарры, в отрогах Маторнских гор. С холма открывался живописный вид на Аретскую равнину и широкие дороги, уходившие на север и восток. Подобно опалам, в беспорядке разбросанным по черному бархату, на равнине мерцали точки походных костров. Дальше к востоку темнели болота, питавшие истоки реки Вальстен. Обычно в такое время оттуда доносилось бы многоголосое кваканье лягушек. Но сейчас обитатели болот молчали, распуганные криками истомившихся от безделья солдат, которые играли в кости и соперничали из-за внимания разбитных маркитанток.
   Вялый ветер нес зной и удушливый дым костров. Сквозь эту завесу проглядывала вырвавшаяся из облаков луна. Насильно привезенного гостя усадили на мягкий стул; ему был поднесен бокал тонкого вина. Где-то поблизости слышался шелест знамен. «Наверное, гроза будет», — подумал Кельдмар. Неподалеку от него застыли наряженный в ливрею конюший принца и двое пажей, готовых исполнить малейшее желание гостя.
   В остальном убранство шатра не отличалось роскошью. Возле откинутого полога с внешней стороны стояли двое караульных, а дальше начинался безупречно устроенный лагерь хорошо обученных войск. Кельдмар понимал толк в войне и сразу понял: своих солдат Лизаэр Илессидский вымуштровал на совесть.
   Один из сопровождавших Кельдмара офицеров с гордостью сообщил, что на поле под Итаррой разместилось три тысячи четыреста восемьдесят три человека. Еще семьсот, к сожалению, были вынуждены остаться в Изаэре.
   — И почему они там остались? — спросил Кельдмар, чтобы поддержать разговор.
   Офицер с готовностью рассказал ему о казни и о панике, охватившей Изаэр, когда в небе появилась яркая звезда, наверняка сотворенная какими-то чародеями.
   — Никто не просил нашего принца оставлять там солдат, — подытожил свой рассказ офицер. — Его высочество сам предложил подкрепление изаэрскому гарнизону. Ведь мы казнили не кого-то, а их предводительницу Маноллу Ганли. Мне рассказывали, что в давние времена ее предки правили Камрисом. Тайсанские варвары этого так не оставят.
   Кельдмар молча потягивал вино и не удивлялся. Эти городские выскочки хвастаются перед ним позорным убийством кайдена, зная, что сильны и потому могут не утруждать себя внешней благопристойностью.
   А ведь они знают, что династия Бридионов не менее древняя, чем династия казненной Маноллы. В отличие от городского сброда в той же Итарре Бридионы не захватывали власть в Алестроне; их предки получили хартию из рук верховного короля Мелхаллы, и это не пустой звук. Не будь Аритон Фаленский общим врагом Лизаэра и алестронского герцога, Кельдмар вместо бокала с вином держал бы сейчас в руке свой кинжал. И разговор с этим молодцем у него был бы совсем другим. Только общность интересов заставляла его выслушивать подобные мерзости и дожидаться принца.
   Время медленно двигалось к полуночи. Пажи заменили подмаргивающие огарки новыми свечами. Костры в долинах почти догорели, и их ярко-желтые точки превратились в оранжево-красные. Лагерь Лизаэра затих; только часовые мерно вышагивали по его границам. Потом во тьме послышался звон и лязг упряжи. К лагерю приближались всадники. Караульный их окликнул и получил ответ. И сейчас же все вокруг шатра, где томился Кельдмар, пришло в движение. Это могло означать только одно — возвращение Лизаэра и его свиты.
   Кельдмар встал. Увидев, что к шатру подъехали всадники, конюший спешно выскочил наружу и схватил переданные ему поводья, украшенные золотым шитьем. Еще через несколько мгновений впереди блеснул свет факелов, и из темноты появился Лизаэр Илессидский. Стянув с рук тонкие перчатки, он передал их вместе с обручем младшему пажу, не забыв приветливо улыбнуться мальчишке. Старший подал принцу бокал и графин с вином. Лизаэр бесшумно прошел по толстому ковру в шатер, без спросу наполнил опустевший бокал Кельдмара и сел на походный стул, где прежде сидел офицер. Тяжелая церемониальная одежда не стесняла его изящных движений.
   — Господин Кельдмар, прошу меня простить за это вынужденное ожидание.
   Вблизи глаза Лизаэра напоминали безоблачное полуденное небо, зато брови над ними изгибались, словно ястребиные крылья. Свечи делали его золотистые, коротко стриженные волосы красновато-желтыми.
   — Признаться честно, я даже позавидовал тому, как быстро вам удалось выбраться из того шумного и скучного места. Главный итарранский казначей, когда потребовалось ставить печати на расходных грамотах, еле шевелился.
   — Значит, они дали вам деньги на наем кораблей, — заключил Кельдмар.
   Он удивленно выпятил губы и сжал бокал.
   — А вам позволили заменять местных гарнизонных командиров вашими, авенорскими?
   Лизаэр пригубил вино и заразительно рассмеялся.
   — Неужели мои замыслы столь очевидны? Кельдмар отшвырнул фальшивую учтивость.
   — Я сужу по тому, что вижу. Я видел ваш лагерь и понял: у вас сильная, обученная армия. Однако некоторые гарнизонные командиры вас презирают. Неужели их презрение и впрямь связывает ваши гордые королевские руки? Лизаэр сидел неподвижно. Внезапный наскок Кельдмара его ничуть не рассердил. Вопрос был задан не столько полководцу, сколько правителю, а настроение Лизаэра-правителя граничило с отчаянием.
   — Если они не оставят своих нелепых замашек, мне придется заменить их насильно. Видно, они все время забывают, что мы выступаем против Аритона Фаленского и что под их командованием находятся десятки и сотни солдат. Нет ничего ужаснее, чем солдаты, погибшие из-за нерасторопности своего командира.
   — Эти дурни отвергли ваших командиров, — без тени издевки сказал Кельдмар.
   Он вертел в руках бокал, не притрагиваясь к рубиновому вину.
   — Но я не могу расплачиваться за их глупость бессмысленным кровопролитием. Боюсь, они до сих пор плохо представляют, на какую войну идут.
   Лизаэр устал. Ему было далеко до безмятежного спокойствия. И все же он не хотел омрачать уют своего шатра заботами и тягостными мыслями.
   — Когда мы двигались сюда, нам удалось миновать Хальвитский лес без приключений. Но я вполне разделяю мнение Пескиля — командира наемников. Кланы ратанских варваров только и ждут, когда мы проявим слабость и погрязнем в раздорах. Отсутствие должного единства в наших рядах — лучший для них подарок. По пути к морю варвары обязательно попытаются на нас напасть. Казалось бы, отсюда проще было бы отправиться в Восточный Вард. Но там дорога идет по сплошным низинам, после каждого дождя они превращаются в болота, а значит, наши повозки с провиантом будут то и дело вязнуть. И на север мы тоже не в состоянии двинуться — там нет надежно укрытых гаваней. Остается единственный путь — в Верпонт. Тяжелый путь, особенно для многотысячной армии. Тем не менее я знаю: эти трудности ее только закалят. Вам понравились авенорские бойцы. Уверяю вас: когда мы достигнем Верпонта, таким станет каждый солдат.
   Кельдмар молча глядел на наследного принца. Он почти восхищался Лизаэром, однако не забывал: тот позвал его сюда отнюдь не для дружеской беседы. Пусть первым и начинает.
   В шатре, как и за его стенами, собиралась гроза. И снаружи, и внутри было одинаково душно и тягостно.
   Лизаэр привык начинать первым. Для того меч и закаляют, чтобы он не страшился ударов.
   — Мне известно, что Повелитель Теней своей гнусной магией уничтожил ваш арсенал и погубил семь верных и преданных вам людей. По-моему, герцогу Бридионскому не остается ничего иного, как поднять алестронский гарнизон, спешно двинуться на юг и ударить по Аритону в его логове. Зачем вашему старшему брату ждать, когда раскачаются тяжеловесные гарнизоны соседних городов? К чему проволочки? Пока мы спорим и ссоримся между собой, враг может ускользнуть.
   — Вы забыли одну особенность, принц, — сказал Кельдмар, со стуком поставив бокал на столик. — Как у нас говорят, вы решили «ухватить Дейлиона за яйца», если думаете, что мой брат позволит вам командовать Бридионами!
   Взгляд Лизаэра стал ледяным.
   — Как же, клановая гордость, — сухо проговорил принц. — Мне это знакомо. Госпожу Маноллу она привела на помост палача. Да, любезный Кельдмар, ее гордость, а не мой приказ.
   Посчитав, что и так сказал достаточно о судьбе Маноллы, Лизаэр оборвал разговор. И снова потекли напряженные минуты. Принц безотрывно глядел на Кельдмара. Поначалу алестронский посланник выдерживал его взгляд, затем, испытывая невольное уважение к Илессиду, отвел глаза.
   Улыбка принца была похожа на утреннее солнце.
   — У меня и в мыслях не было подчинить себе герцога Брансиана. Поверьте, я склонен к смелым поступкам, но только не к сумасбродству. Козни Аритона Фаленского стоили вам потери арсенала и гибели семерых солдат. Можно сказать, вы еще дешево отделались. Я не хочу ни уговаривать вас, ни склонять на свою сторону. Давайте просто посидим за бокалом вина и дружески побеседуем. Я расскажу о тяготах, которые выпали на долю моего отца и деда. В конце я спрошу, а вы мне честно ответите, что в большей степени отвечает интересам вашего брата: подождать до нужного времени и ударить во взаимодействии со мной или действовать самостоятельно, не рассчитывая ни на чью поддержку. Обратите внимание: во взаимодействии со мной, а не подчиняясь мне.