Страница:
– Не знаю. У вас есть предложения?
Он снова улыбнулся:
– Можете ехать со мной. В моем распоряжении машина с шофером.
– Любезное предложение. Но я не желаю, чтобы ради меня вы меняли маршрут.
– Ничего менять не придется. Я живу в окрестностях Ханоя.
– В таком случае предполагаю, что мы с вами еще увидимся?
– Не сомневайтесь, мистер Бреннер.
– Буду рассчитывать. Может быть, в нашем посольстве?
– А может быть, и нет, – хмыкнул он и закурил.
Сьюзан тоже достала пачку и с нескрываемым сарказмом предложила:
– А мою не хотите?
Манг не обратил на нее внимания. Он быстро учился: понял, каково с ней сцепляться. Затянулся и повернулся ко мне:
– Так вы поедете в Ханой вдоль побережья?
– Да, а как еще туда можно попасть?
– Ну, например, длинной дорогой: через горы, к границе с Лаосом, потом обратно в сторону Ханоя по реке Красной. Очень живописно.
– А горские племена там живут?
Манг улыбнулся и не ответил. На один день с меня развлечений хватило. Похолодало, и стало почти темно. Мне хотелось виски, а я вместо этого играл в кошки-мышки с коварным азиатским двойником Шерлока Холмса и стоял на месте преступления, где убийство совершалось в тот момент, когда рядом погибали тысячи военных и гражданских. Вот почему я здесь, а этот придурок пытается навесить на меня обвинение в связях с повстанцами. Увидимся с Карлом, вот уж посмеемся!
Полковник Манг вернулся к теме моих любовных похождений:
– Так вы с мисс Уэбер путешествуете как друзья? Я вас правильно понял?
– Вы ведь уже выяснили, что мы с ней спали в одной постели, – ответил я.
Манг изобразил на лице насмешливое удивление. Ему бы хорошего наставника, стал бы приличным актером.
– Но и в Нячанге, и в Хюэ вы занимали разные комнаты. И тем не менее делили одну постель? Не слишком ли это расточительно?
– Американцы не скупятся, когда речь идет о приличиях и хорошем вкусе.
– На самом деле вы предаетесь чему угодно и потакаете любым своим желаниям. А притворяетесь простыми добропорядочными людьми. Кажется, по-английски это называется лицемерием? Я правильно вспомнил слово?
– Прекрасное наблюдение, полковник. А теперь могу я поделиться своими наблюдениями о вьетнамцах? Это единственный народ, который боготворит американский доллар больше самих американцев.
– Вы оскорбляете меня и мою страну, мистер Бреннер.
– А вы оскорбляете меня и мою страну, полковник Манг.
Вьетнамец затянулся.
– Вернемся к нашему делу. – Он повернулся к Сьюзан и что-то произнес по-вьетнамски. Она явно не обрадовалась его вопросу и что-то коротко ответила.
– Разговор ведется по-английски, – заметил я.
– Он меня спросил, – перевела мне Сьюзан, – все ли американские женщины имеют обыкновение спать с мужчинами, с которыми только что познакомились. Я ему ответила, что это оскорбительный вопрос.
– А что, все вьетнамские офицеры имеют обыкновение оскорблять женщин? – спросил его я.
– Я стараюсь установить истинную природу ваших отношений, – сказал мне Манг, не глядя на Сьюзан.
– Зачем? Это не ваше дело.
– Напротив, мое. Полагаю, вы знаете, что ваша подружка спит с резидентом ЦРУ в Сайгоне?
Я сделал глубокий вдох и ответил:
– Мне известно, что у нее есть друг.
– И вы его знаете. Вы мне сами сказали: Билл Стенли – резидент ЦРУ в Южном Вьетнаме.
Вот так: из всех возможных имен я выбрал Билла Стенли, когда заявил Мангу, что это он занимался моими билетами. А чего еще ожидать, если боссы в Вашингтоне не сообщают тебе то, что ты должен знать?
– Мистер Бреннер, так зачем же вы спите с любовницей вашего приятеля?
– Насколько мне известно, Билл Стенли – сотрудник "Бэнк оф Америка", – ответил я.
– Неужели? Значит, вы не в курсе, что он из ЦРУ?
– Это вы так сказали. И он вовсе не мой приятель.
– Но вы мне заявили, что вместе учились в университете. В Принстоне.
Я посмотрел на Сьюзан. Она выглядела смущенной. Ну что я за балаболка. Не доведет мой язык меня до добра.
– Как же он может быть моим однокурсником, если он на десять лет моложе меня? – спросил я полковника Манга.
– Я и сам удивлялся, мистер Бреннер.
– Я пошутил, полковник.
– Зачем?
– Это трудно объяснить. Я не знаю Билла Стенли. Он мне не товарищ.
– Зато агент ЦРУ. Это установлено. ЦРУ знает наших разведчиков в Вашингтоне. А мы знаем ваших. Такие вещи не удается скрыть. Мистер Стенли не имеет никакого отношения к "Бэнк оф Америка" и отделу экономического развития посольства. Но числится там, что дает ему дипломатический иммунитет, благодаря которому он занимается своей работой. И вы, мистер Бреннер, его друг, не знаете этого? Странно.
В самом деле странно. А полковник Манг оказался проницательнее и ироничнее, чем я думал.
– Так чему же мне верить, мистер Бреннер?
Я посмотрел на Сьюзан. Она разозлилась, когда я использовал имя Стенли. Но теперь разозлилась еще сильнее из-за того, как все обернулось.
– Я жду, мистер Бреннер, – продолжал настаивать вьетнамец.
– Я не знаю Билла Стенли, – ответил я.
– Но до этого вы мне говорили, что знаете.
– Я лгал.
– Зачем?
– Хорошо, я вам скажу. Моими билетами на поезд занималась мисс Уэбер. Но я не хотел упоминать ее имени и поэтому назвал фамилию ее приятеля. Бьет?
– Нет. Не понимаю. Зачем вы это сделали?
– Послушайте, полковник, если бы я знал, что Билл Стенли – сотрудник ЦРУ, с какой стати я бы стал упоминать его имя в разговоре с вами?
– Вот и я пытаюсь это установить.
– Ответ такой: я не знаю Билла Стенли. Просто запомнил его фамилию и место работы со слов мисс Сьюзан. И чтобы не называть ее, назвал его.
– Но зачем? Вы так и не ответили на мой вопрос.
– Попытайтесь ответить сами.
– Как я могу отвечать за вас – отвечайте вы.
– Ну хорошо, я не хотел, чтобы фамилия мисс Уэбер привлекала внимание полиции. Она здесь живет, так что нечего компрометировать ее имя, каким бы невинным ни казался предлог. Теперь понимаете?
– Думаю, что да. Но все-таки каковы ваши отношения с мистером Стенли?
– Никаких. – Чтоб ты треснул, придурок!
– Но какие-то все-таки есть, – улыбнулся вьетнамец. – Вы спите с его подружкой.
Очень не хотелось это признавать, но сарказм полковника оказался, пожалуй, не хуже моей работоспособности.
– Ответьте на такой вопрос, – предложил я ему. – Если бы я знал или подозревал, что Билл Стенли – агент ЦРУ, зачем мне употреблять его имя? Сам и отвечу: я этого не знал и до сих пор не знаю. Почему я должен вам верить, что Билл Стенли работает в спецслужбе?
– Логично, – кивнул Манг и посмотрел на Сьюзан. – Вы знали, что человек, с которым вы спите, агент ЦРУ?
– Почему я должна вам отвечать? – вскинулась она.
– Отвратительная манера американцев отвечать вопросом на вопрос.
– Что в этом такого отвратительного?
Полковник начал терять терпение – Сьюзан, когда хотела, умела вывести из себя. Он сделал к ней шаг. А я к нему. Мы застыли – стояли не двигаясь, но настороже. Наконец он повернулся ко мне и, не предложив даме сигарету, закурил.
– Так вы не знаете мистера Стенли?
– Не знаю.
– Но вы с ним говорили в католическом соборе Хошимина.
– Так это был он?
– Вы сами прекрасно знаете. Не валяйте со мной дурака.
– Нас познакомили перед храмом, мы, как вам известно, разговаривали всего три минуты и больше не виделись.
– Это вы так утверждаете. Но почему я должен вам верить? Вы сказали мне неправду, чем занимались на войне, вы встретились с резидентом ЦРУ на второй день после приезда в Хошимин, вы проявляли чрезмерный интерес к горским племенам, вы отказываетесь уточнить расписание своих поездок, вы заявили, что собираетесь в Нячанг один, и опять солгали. Вы взяли с собой подружку резидента ЦРУ. Не слишком ли много вранья?
– Пара-тройка.
– В самом деле? И когда же, по-вашему, вы мне лгали?
– Когда заявил, каким процветающим выглядит теперь Вьетнам. Ничего подобного. Народ в плачевном состоянии, и все, с кем я встречался на юге, ненавидят Ханой. В Сайгоне больше проституток и сутенеров, чем в мое время, с бывшими солдатами республиканской армии обращаются безобразно; я знаю, что власти срыли могилы погибших, а с живыми обращаются как с рабами. Я считаю это позором. Правительство Ханоя незаконно, потому что не зиждется на воле народа. Вот вам, полковник, полная правда, а не то, что вы говорите другим или во что верите сами.
Полковник Манг отвернулся. Он явно достиг точки кипения. Лицо приняло странное выражение, он вздернул плечи, и я не знал, чего от него ждать: то ли он хлопнется в обморок, то ли разорется и выхватит пистолет, то ли попросит устроить в Штатах в желтый дом. Я был готов предложить ему сесть в позу лотоса, но он справился с собой и без йоги. Глубоко вздохнул и вышел из транса или как это у него называлось. Прокашлялся и продолжал, словно не был на грани нервного срыва:
– Иммиграционная полиция Хюэ мне сообщила, – его тон стал вполне обыденным, – что вы приехали из Нячанга на автобусе. Это правда?
Вот еще один вопрос, который мне явно не понравился.
– Правда, – ответил я.
– Ясно. – Он сделал вид, что обдумывает информацию. На лице появилось озадаченное, даже встревоженное выражение, словно его что-то сильно беспокоило. Я знал этот взгляд – им часто пользуются копы на допросах. – Офицер из иммиграционной полиции Хюэ сообщил мне, что вы ему сказали, будто приехали один. Это так?
Если бы эти вопросы нам со Сьюзан задавали порознь, мы могли дать на них разные ответы.
– Я не говорил, что приехал один, – отозвался я. – Он меня об этом не спрашивал. Вы поинтересовались, и он, как повсюду поступают подчиненные, придумал собственную версию, чтобы доложить вам.
– Что ж, спрошу его еще раз, – сказал Манг. – Так вы приехали с мисс Уэбер?
– Да.
– На автобусе?
– Да.
– Так мне и сообщили. А где остановились после прибытия?
– В мини-мотеле.
– Это мне тоже сообщили. – Полковник улыбнулся. – У офицера иммиграционной полиции сложилось впечатление, что вы провели ночь с проституткой. – Он посмотрел на Сьюзан и снова перевел на меня взгляд. – Видимо, он не совсем вас понял.
– Полицейскому из Хюэ, так же как и мистеру Локу, надо подзаняться английским, – ответил я. – Иначе они не могут качественно допрашивать и подслушивать разговоры англоязычных иностранцев. Согласны?
Если Манг и согласился, то вслух не сказал.
– Надеюсь, мой английский вас устраивает? Я понимаю, что вы говорите, но не понимаю ваших ответов.
– Зато я их понимаю.
Он улыбнулся:
– Позвольте задать вам очень простой вопрос: как называется мини-мотель, где вы провели ночь с мисс Уэбер?
– Не знаю. Разве у них есть имена?
– Мотели обычно называют так же, как улицы. Теперь припоминаете?
– Нет.
– А вы? – повернулся он к Сьюзан.
– Нет.
– Я весьма удивлен, мисс Уэбер, как это вы, прожив во Вьетнаме три года, собрались провести ночь в подобном месте?
– С устатку, полковник, можно заснуть где угодно, – ответила она.
Манг снова обратился ко мне:
– И вы не поехали в "Сенчури риверсайд"? Может быть, нашелся бы свободный номер?
– Не поехали.
– И напрасно. Иначе бы, подобно мне, обнаружили, что там были свободные комнаты.
– Я стеснен в средствах, – ответил я. – Мини-мотель гораздо дешевле.
Эту наживку Манг не заглотил, и я бы не решился его судить.
– Вы мне сообщили, – продолжал он, – что приехали из Хюэ на автобусе и, не справившись ни в заказанном вами отеле, ни в каком-либо другом, где обычно живут европейцы, вместе со своей спутницей направились в мини-мотель, куда водят в основном проституток. Но названия этого мини-мотеля вы не помните. На следующий день в двенадцать тридцать пять вы один зарегистрировались в "Сенчури риверсайд". Через двадцать минут туда явилась мисс Уэбер и попросила номер. Потом вы встретились в ресторане, посидели и удалились в номера – или, точнее, в ваш номер, мистер Бреннер. Я правильно излагаю события?
– Правильно, – признал я.
– Я не вижу в этом никакого смысла. Может быть, вы мне объясните свои действия?
Все явно шло не так, как надо. И я не видел просвета.
– Видите ли, полковник, – начал я, – у нас с мисс Уэбер тайная связь. Понимаете.
Он не отрываясь смотрел на меня.
– Мы всеми силами стараемся не встретиться с мистером Стенли. Надеюсь, это объясняет наши действия?
Но полковник Манг полагал иначе.
– Я в полном недоумении, – заметил он. – Но позвольте мне продолжить. – Он снова покосился на Сьюзан. – Вы – привлекательная пара. Такие лица не просто забыть. Так вот, я попросил полицию Нячанга допросить двух водителей автобусов, которые отправлялись с автобусной станции в двенадцать и в час. Ни один из них не помнит, чтобы в его машине ехала белая пара среднего возраста. Кроме нескольких рюкзачников, среди пассажиров оказались только вьетнамцы. – Манг помолчал. – Мне тоже представилось странным, что вы решили ехать на автобусе.
– Вы же прекрасно знаете, – ответил я, – что из Нячанга в Хюэ не ходило других транспортных средств. Вас опять неправильно проинформировали.
– Неужели? Как много неправильной информации. И все от разных людей. – Манг повернулся к Сьюзан. – Вы тоже ехали на автобусе?
– Да.
Полковник сделал вид, что размышляет над ее словами.
– Видите, какое дело, – продолжал он, – я все-таки поверил водителям автобусов, которые утверждали, что вас не было в их машинах, и навел дополнительные справки. Прежде всего поинтересовался в "Видотуре", не нанимали ли вы у них машину с шофером. Они ответили – нет. Затем опросил частников. – Он посмотрел на меня. – И знаете, что я выяснил?
Я не ответил на его риторический вопрос. Я вообще сомневался, что во время праздников он успел переговорить со столькими людьми.
Манг не сводил с меня глаз, но ни один из нас не собирался первым открывать карты.
– Пока что ничего, – наконец признался он. – Но в Нячанге мы продолжаем выяснять, как обстояли дела.
Я промолчал.
– Полагаю, мистер Бреннер, – продолжал он, – вы с мисс Уэбер приехали в Хюэ на частном микроавтобусе, а еще вернее – на частной машине с шофером. Надеюсь, я ясно выразился в аэропорту: вы не имеете права передвигаться по стране на частных автомобилях.
Его слова требовали ответа.
– Полковник, – сказал я, – с меня довольно ваших вопросов, ваших подозрений и вашего сарказма. Не понимаю, какую вы преследуете цель, но из Хюэ я направлюсь прямо в Ханой и буду официально жаловаться в наше посольство. Затем немедленно покину страну. А по возвращении в Вашингтон обращусь с такой же жалобой в Государственный департамент. Ваше поведение недопустимо и ничем не оправдано.
Моя угроза его ничуть не взволновала. Теперь он был убежден, что за мной что-то водилось, и чувствовал себя увереннее.
– У меня есть ощущение, – сказал он, – что мне удастся обнаружить, что вы наняли частную машину с шофером и переночевали где-то по дороге. И не исключено, что при этом отклонились от маршрута. А когда я найду шофера, то допрошу его и выясню, чем вы занимались по дороге и с кем встречались. Если, конечно, вы не пожелаете рассказать сейчас сами.
У меня не было ни малейшего желания рассказывать, как я убил двух полицейских. Поэтому я ответил:
– Мне нечего больше добавить.
Манг закурил новую сигарету.
– Полицейский из Хюэ отметил, что вы не шли с ним на сотрудничество.
Я промолчал.
– Он упомянул, что вы собирались без разрешения уйти из его кабинета.
– Не только собирался, – не удержался я. – Ушел. И он не сумел меня задержать.
Полковник Манг слегка удивился. Подчиненные вешали ему на уши лапшу. Как ни странно, он верил мне, а не им. А может быть, и не странно: в полицейском государстве все шарахались от правды.
– Встаньте на мое место, – предложил он. – Вы поймете, что мои вопросы и мои подозрения вполне оправданны. Косвенные, как вы выражаетесь, доказательства позволяют предположить, что ваша цель – не туризм. И еще – ваша ложь и нежелание говорить правду.
– На вашем месте, – возразил я, – то есть если бы я был полицейским, я бы еще раз переговорил с теми, кто вводил вас в заблуждение, и постарался понять, не попусту ли я лаю на данное дерево. Бьет?
Манг переспросил Сьюзан, и она сказала несколько слов по-вьетнамски.
– Интересное выражение, – заметил он. – Только я не собака.
Я удержался и промолчал.
– После того как я прочитал отправленные господином Стенли факсы, – продолжал полицейский, – у меня сложилось мнение, что ваша связь не такая уж тайная.
– Именно поэтому мы и старались не попадаться на глаза этому самому Стенли, – заявил я.
– Вот как? Неужели резидент ЦРУ настолько несмышленый человек, что от него можно скрыться в мини-мотеле, остановившись там на одну ночь, а на следующий день прописаться в гостинице, где проживают все иностранцы? Если уж хотели от него убежать, надо было оставаться в мини-мотеле на все время пребывания в Хюэ. В таких местах не требуют паспортов.
– Ваша правда – спасибо за совет. Есть еще вопросы?
– Есть. Откуда ваша подружка Кей узнала о вашей связи с мисс Уэбер? И почему она предостерегает вас против этой женщины?
– Когда вы прекратите читать чужую почту?
– Моя работа в том и заключается, чтобы читать вашу почту, мистер Бреннер. Отвечайте на вопрос.
Ответ не представлял сложности, и я не стал артачиться, хотя и разозлился на Манга за то, что он совал свой нос в чужие письма.
– Я послал ей факс из Нячанга и рассказал о своей новой интрижке. Наверное, она приревновала. Вы же знаете женщин, полковник, поэтому все поймете. А ваш вопрос свидетельствует о том, что вы снова лаете не на то дерево.
– Вот как? Тогда давайте поговорим о вашем ответе этой самой Кей. Вот ваши слова: "Если спишь с врагом, по крайней мере знаешь, где он находится". – Манг покосился на Сьюзан – Враг, о котором вы пишете, и есть эта дама?
Я посмотрел на Сьюзан и снова перевел взгляд на Манга.
– Идиотски выразился. В английском языке нельзя понимать все буквально.
– Благодарю за урок, мистер Бреннер.
– Рад был помочь. И прошу вас, прекратите читать чужие письма.
– Я нахожу их интересными. Вот еще одно место из вашего ответа Кей. Дайте-ка вспомнить. – Манг дословно процитировал конец факса: – "Тени войны встречаются тут и там, но тени в моем сердце и моем уме меркнут. Если долго не буду писать, знай: я нашел то, что долго искал. И еще знай: я нисколько не жалею, что приехал сюда. Передай привет С".
Я отвернулся от Сьюзан и продолжал смотреть на вьетнамца. Мне было наплевать, что он пытался навесить на меня бог знает какое обвинение. Но он вмешивался в мои любовные отношения, которые и без того были непростыми.
– Почему вы так долго не писали этой Кей? И что же вы такого здесь нашли после долгих поисков?
Я сделал глубокий вдох и ответил:
– Я обрел внутренний мир и счастье.
– Да? Где? В Кесанге? Долине Ашау? Хюэ? Здесь?
– Вы оскорбляете мою карму, полковник. Давайте сменим тему.
– Вам не угодишь.
– Попробуйте еще раз.
– Может быть, попробовать в полицейском участке в Ханое?
– Не против.
Он не понял блефа и показался удивленным. Прокашлялся и сказал:
– Не торопите события, мистер Бреннер.
Я посмотрел на часы.
– Отрываю вас от встречи?
– Отрываете от обеда.
Манг не обратил внимания на мои слова и спросил Сьюзан:
– Вы замужем за каким-нибудь другими американцем?
– А почему бы вам не свериться с моими въездными документами? – ответила она.
– Уже сверился. Судя по ним, вы свободны.
– Вот вам и ответ.
– И в квартире вроде никаких следов мужа, – улыбнулся полковник.
Сьюзан уставилась на него. Она и тогда взвилась, когда поняла, что кто-то шарил в ее номере в Нячанге. А теперь стало ясно, что шерстили ее квартиру в Сайгоне. Она что-то сказала по-вьетнамски. Короткое предложение – мягким тоном, но полковник Манг весь напрягся, словно ему сунули в задницу кол. Вот так. Совсем недавно я требовал, чтобы при мне говорили по-английски, но, оказывается, необходимо изъясняться на здешнем языке, чтобы дать ясно понять: "Туда тебя в очко!"
Я посмотрел на вьетнамца. Тот явно предвкушал то время, когда сумеет поговорить с нами порознь и приставить к гениталиям и грудям оголенные электропровода. Я ждал, что он спросит меня про Анха. Оказывается, он специально прикидывался простачком, а на самом деле был себе на уме и только производил впечатление, что лает не на то дерево и копает под FULRO. И теперь бросил козырную карту.
– Мы еще узнаем, – сказал он, – как вы добирались до Хюэ. И тогда допросим водителя и выясним, не имели ли вы отношения к аварии, в которой погибли двое полицейских.
Я посмотрел ему в глаза.
– Не понимаю, о чем вы говорите, полковник. Вы уже и так обвинили меня во всех смертных грехах, а сейчас еще навешиваете аварию. Это выходит за всякие рамки, и я не собираюсь оставаться здесь больше ни секунды. – Я взял Сьюзан за руку и повел прочь.
– Стойте! Ни шагу дальше! – закричал Манг.
Я выпустил руку Сьюзан и подошел к нему вплотную.
Мы смотрели друг другу в глаза. И он произнес очень тихо, почти прошипел:
– Я могу пристрелить вас прямо здесь и сейчас. А тела бросить в ров. Пусть их там жрут собаки.
– Попробуйте, – ответил я. – Видимо, вы очень быстро управляетесь с пистолетом, если решились стоять так близко от меня.
Манг сделал шаг назад. Я сделал шаг вперед. Он потянулся к рукоятке пистолета.
– Нет! – закричала Сьюзан и схватила меня за кисть, стараясь оттащить от полковника, и что-то добавила по-вьетнамски.
Я посмотрел через плечо Манга и увидел, что к нам через поле бегут два его головореза.
Вьетнамец отступил еще на шаг и, услышав за спиной топот бегущих ног, дал знак своим людям остановиться. Еще шаг назад, и он заговорил:
– Вы угрожали офицеру полиции Социалистической Республики Вьетнам. За это я могу арестовать вас обоих и посадить в тюрьму на десять лет. Ясно? – повернулся он к Сьюзан.
– Вы прекрасно знаете, – ответила она, – что для ареста и обвинения вам не нужно никакого предлога.
– Вы слишком долго жили в нашей стране, мисс Уэбер, – ухмыльнулся вьетнамец. – Не пора ли домой?
Я думал абсолютно то же самое.
– Уеду, когда найду нужным, – ответила Сьюзан.
– Уедете, когда я вас вышвырну, – объявил Манг.
– Попробуйте.
Вьетнамец сверкнул на нее глазами.
– Похоже, настало время сворачиваться всей вашей фирме.
Сьюзан криво улыбнулась.
– Моя фирма обладает в Ханое большим влиянием, чем вы, полковник.
Мангу ее слова совсем не понравились. Я почти почувствовал, как он жалел о тех днях, когда выстрел в затылок решал все проблемы. Но наступила новая реальность, которую до конца не воспринимали ни он, ни я.
– Ханой от Хошимина очень далеко, – сказал он, сделав глубокий вдох. – Если вы останетесь, мисс Уэбер, ваша приятная жизнь в дорогой квартирке со слугами, незаконным мотоциклом и вечерами в "Ку-баре" сделается вовсе не такой приятной и спокойной. Так что давайте оставайтесь во Вьетнаме.
– Это я и собираюсь сделать, – ответила она.
Мы совсем довели этого человека. Я знал, что Манг приберег на прощание какие-то слова. И очень надеялся, что он скажет: "Мистер Бреннер, ваша виза аннулирована. Мотайте домой".
Но он только недобро улыбнулся.
– Желаю вам безопасно добраться до Ханоя. Может быть, мы с вами увидимся, а может быть, и нет.
– Я намерен там оказаться.
Он снова посмотрел на Сьюзан.
– Выньте пленку из фотоаппарата и дайте се мне.
– Не выну.
Манг дал знак своим людям, и они приблизились к нам. Мы с Пихалой посмотрели друг на друга, и он улыбнулся.
– Отдай ему пленку, – сказал я Сьюзан.
Она немного помедлила, достала из сумки фотоаппарат, но вместо того, чтобы открыть крышку, быстро сфотографировала полковника Манга. Вряд ли кто-нибудь решился бы сказать, что это было "Лучшее мгновение с "Кодаком"".
– Пленку! Сюда! – заревел он.
Сьюзан открыла камеру, выдрала наполовину отснятую катушку и бросила на землю.
Пихала поднял кассету и посмотрел на женщину с удивлением, почти с почтением.
– Перестаньте выкобениваться перед полковником, уважаемая. Вы что, совсем свихнулись?
Манг решил, что выиграл по очкам и настало время прервать схватку. Он посмотрел на меня и сказал:
– Мы с вами, мистер Бреннер, выжили здесь в таких тяжелых боях. Будет очень смешно, если вы не дотянете до конца вашего отпуска.
И я подумал абсолютно то же самое.
Он повернулся и со своими оруженосцами пошел по пустому полю. А Пихала оглянулся и показал жестом, будто режет горло ребром ладони.
Глава 36
Он снова улыбнулся:
– Можете ехать со мной. В моем распоряжении машина с шофером.
– Любезное предложение. Но я не желаю, чтобы ради меня вы меняли маршрут.
– Ничего менять не придется. Я живу в окрестностях Ханоя.
– В таком случае предполагаю, что мы с вами еще увидимся?
– Не сомневайтесь, мистер Бреннер.
– Буду рассчитывать. Может быть, в нашем посольстве?
– А может быть, и нет, – хмыкнул он и закурил.
Сьюзан тоже достала пачку и с нескрываемым сарказмом предложила:
– А мою не хотите?
Манг не обратил на нее внимания. Он быстро учился: понял, каково с ней сцепляться. Затянулся и повернулся ко мне:
– Так вы поедете в Ханой вдоль побережья?
– Да, а как еще туда можно попасть?
– Ну, например, длинной дорогой: через горы, к границе с Лаосом, потом обратно в сторону Ханоя по реке Красной. Очень живописно.
– А горские племена там живут?
Манг улыбнулся и не ответил. На один день с меня развлечений хватило. Похолодало, и стало почти темно. Мне хотелось виски, а я вместо этого играл в кошки-мышки с коварным азиатским двойником Шерлока Холмса и стоял на месте преступления, где убийство совершалось в тот момент, когда рядом погибали тысячи военных и гражданских. Вот почему я здесь, а этот придурок пытается навесить на меня обвинение в связях с повстанцами. Увидимся с Карлом, вот уж посмеемся!
Полковник Манг вернулся к теме моих любовных похождений:
– Так вы с мисс Уэбер путешествуете как друзья? Я вас правильно понял?
– Вы ведь уже выяснили, что мы с ней спали в одной постели, – ответил я.
Манг изобразил на лице насмешливое удивление. Ему бы хорошего наставника, стал бы приличным актером.
– Но и в Нячанге, и в Хюэ вы занимали разные комнаты. И тем не менее делили одну постель? Не слишком ли это расточительно?
– Американцы не скупятся, когда речь идет о приличиях и хорошем вкусе.
– На самом деле вы предаетесь чему угодно и потакаете любым своим желаниям. А притворяетесь простыми добропорядочными людьми. Кажется, по-английски это называется лицемерием? Я правильно вспомнил слово?
– Прекрасное наблюдение, полковник. А теперь могу я поделиться своими наблюдениями о вьетнамцах? Это единственный народ, который боготворит американский доллар больше самих американцев.
– Вы оскорбляете меня и мою страну, мистер Бреннер.
– А вы оскорбляете меня и мою страну, полковник Манг.
Вьетнамец затянулся.
– Вернемся к нашему делу. – Он повернулся к Сьюзан и что-то произнес по-вьетнамски. Она явно не обрадовалась его вопросу и что-то коротко ответила.
– Разговор ведется по-английски, – заметил я.
– Он меня спросил, – перевела мне Сьюзан, – все ли американские женщины имеют обыкновение спать с мужчинами, с которыми только что познакомились. Я ему ответила, что это оскорбительный вопрос.
– А что, все вьетнамские офицеры имеют обыкновение оскорблять женщин? – спросил его я.
– Я стараюсь установить истинную природу ваших отношений, – сказал мне Манг, не глядя на Сьюзан.
– Зачем? Это не ваше дело.
– Напротив, мое. Полагаю, вы знаете, что ваша подружка спит с резидентом ЦРУ в Сайгоне?
Я сделал глубокий вдох и ответил:
– Мне известно, что у нее есть друг.
– И вы его знаете. Вы мне сами сказали: Билл Стенли – резидент ЦРУ в Южном Вьетнаме.
Вот так: из всех возможных имен я выбрал Билла Стенли, когда заявил Мангу, что это он занимался моими билетами. А чего еще ожидать, если боссы в Вашингтоне не сообщают тебе то, что ты должен знать?
– Мистер Бреннер, так зачем же вы спите с любовницей вашего приятеля?
– Насколько мне известно, Билл Стенли – сотрудник "Бэнк оф Америка", – ответил я.
– Неужели? Значит, вы не в курсе, что он из ЦРУ?
– Это вы так сказали. И он вовсе не мой приятель.
– Но вы мне заявили, что вместе учились в университете. В Принстоне.
Я посмотрел на Сьюзан. Она выглядела смущенной. Ну что я за балаболка. Не доведет мой язык меня до добра.
– Как же он может быть моим однокурсником, если он на десять лет моложе меня? – спросил я полковника Манга.
– Я и сам удивлялся, мистер Бреннер.
– Я пошутил, полковник.
– Зачем?
– Это трудно объяснить. Я не знаю Билла Стенли. Он мне не товарищ.
– Зато агент ЦРУ. Это установлено. ЦРУ знает наших разведчиков в Вашингтоне. А мы знаем ваших. Такие вещи не удается скрыть. Мистер Стенли не имеет никакого отношения к "Бэнк оф Америка" и отделу экономического развития посольства. Но числится там, что дает ему дипломатический иммунитет, благодаря которому он занимается своей работой. И вы, мистер Бреннер, его друг, не знаете этого? Странно.
В самом деле странно. А полковник Манг оказался проницательнее и ироничнее, чем я думал.
– Так чему же мне верить, мистер Бреннер?
Я посмотрел на Сьюзан. Она разозлилась, когда я использовал имя Стенли. Но теперь разозлилась еще сильнее из-за того, как все обернулось.
– Я жду, мистер Бреннер, – продолжал настаивать вьетнамец.
– Я не знаю Билла Стенли, – ответил я.
– Но до этого вы мне говорили, что знаете.
– Я лгал.
– Зачем?
– Хорошо, я вам скажу. Моими билетами на поезд занималась мисс Уэбер. Но я не хотел упоминать ее имени и поэтому назвал фамилию ее приятеля. Бьет?
– Нет. Не понимаю. Зачем вы это сделали?
– Послушайте, полковник, если бы я знал, что Билл Стенли – сотрудник ЦРУ, с какой стати я бы стал упоминать его имя в разговоре с вами?
– Вот и я пытаюсь это установить.
– Ответ такой: я не знаю Билла Стенли. Просто запомнил его фамилию и место работы со слов мисс Сьюзан. И чтобы не называть ее, назвал его.
– Но зачем? Вы так и не ответили на мой вопрос.
– Попытайтесь ответить сами.
– Как я могу отвечать за вас – отвечайте вы.
– Ну хорошо, я не хотел, чтобы фамилия мисс Уэбер привлекала внимание полиции. Она здесь живет, так что нечего компрометировать ее имя, каким бы невинным ни казался предлог. Теперь понимаете?
– Думаю, что да. Но все-таки каковы ваши отношения с мистером Стенли?
– Никаких. – Чтоб ты треснул, придурок!
– Но какие-то все-таки есть, – улыбнулся вьетнамец. – Вы спите с его подружкой.
Очень не хотелось это признавать, но сарказм полковника оказался, пожалуй, не хуже моей работоспособности.
– Ответьте на такой вопрос, – предложил я ему. – Если бы я знал или подозревал, что Билл Стенли – агент ЦРУ, зачем мне употреблять его имя? Сам и отвечу: я этого не знал и до сих пор не знаю. Почему я должен вам верить, что Билл Стенли работает в спецслужбе?
– Логично, – кивнул Манг и посмотрел на Сьюзан. – Вы знали, что человек, с которым вы спите, агент ЦРУ?
– Почему я должна вам отвечать? – вскинулась она.
– Отвратительная манера американцев отвечать вопросом на вопрос.
– Что в этом такого отвратительного?
Полковник начал терять терпение – Сьюзан, когда хотела, умела вывести из себя. Он сделал к ней шаг. А я к нему. Мы застыли – стояли не двигаясь, но настороже. Наконец он повернулся ко мне и, не предложив даме сигарету, закурил.
– Так вы не знаете мистера Стенли?
– Не знаю.
– Но вы с ним говорили в католическом соборе Хошимина.
– Так это был он?
– Вы сами прекрасно знаете. Не валяйте со мной дурака.
– Нас познакомили перед храмом, мы, как вам известно, разговаривали всего три минуты и больше не виделись.
– Это вы так утверждаете. Но почему я должен вам верить? Вы сказали мне неправду, чем занимались на войне, вы встретились с резидентом ЦРУ на второй день после приезда в Хошимин, вы проявляли чрезмерный интерес к горским племенам, вы отказываетесь уточнить расписание своих поездок, вы заявили, что собираетесь в Нячанг один, и опять солгали. Вы взяли с собой подружку резидента ЦРУ. Не слишком ли много вранья?
– Пара-тройка.
– В самом деле? И когда же, по-вашему, вы мне лгали?
– Когда заявил, каким процветающим выглядит теперь Вьетнам. Ничего подобного. Народ в плачевном состоянии, и все, с кем я встречался на юге, ненавидят Ханой. В Сайгоне больше проституток и сутенеров, чем в мое время, с бывшими солдатами республиканской армии обращаются безобразно; я знаю, что власти срыли могилы погибших, а с живыми обращаются как с рабами. Я считаю это позором. Правительство Ханоя незаконно, потому что не зиждется на воле народа. Вот вам, полковник, полная правда, а не то, что вы говорите другим или во что верите сами.
Полковник Манг отвернулся. Он явно достиг точки кипения. Лицо приняло странное выражение, он вздернул плечи, и я не знал, чего от него ждать: то ли он хлопнется в обморок, то ли разорется и выхватит пистолет, то ли попросит устроить в Штатах в желтый дом. Я был готов предложить ему сесть в позу лотоса, но он справился с собой и без йоги. Глубоко вздохнул и вышел из транса или как это у него называлось. Прокашлялся и продолжал, словно не был на грани нервного срыва:
– Иммиграционная полиция Хюэ мне сообщила, – его тон стал вполне обыденным, – что вы приехали из Нячанга на автобусе. Это правда?
Вот еще один вопрос, который мне явно не понравился.
– Правда, – ответил я.
– Ясно. – Он сделал вид, что обдумывает информацию. На лице появилось озадаченное, даже встревоженное выражение, словно его что-то сильно беспокоило. Я знал этот взгляд – им часто пользуются копы на допросах. – Офицер из иммиграционной полиции Хюэ сообщил мне, что вы ему сказали, будто приехали один. Это так?
Если бы эти вопросы нам со Сьюзан задавали порознь, мы могли дать на них разные ответы.
– Я не говорил, что приехал один, – отозвался я. – Он меня об этом не спрашивал. Вы поинтересовались, и он, как повсюду поступают подчиненные, придумал собственную версию, чтобы доложить вам.
– Что ж, спрошу его еще раз, – сказал Манг. – Так вы приехали с мисс Уэбер?
– Да.
– На автобусе?
– Да.
– Так мне и сообщили. А где остановились после прибытия?
– В мини-мотеле.
– Это мне тоже сообщили. – Полковник улыбнулся. – У офицера иммиграционной полиции сложилось впечатление, что вы провели ночь с проституткой. – Он посмотрел на Сьюзан и снова перевел на меня взгляд. – Видимо, он не совсем вас понял.
– Полицейскому из Хюэ, так же как и мистеру Локу, надо подзаняться английским, – ответил я. – Иначе они не могут качественно допрашивать и подслушивать разговоры англоязычных иностранцев. Согласны?
Если Манг и согласился, то вслух не сказал.
– Надеюсь, мой английский вас устраивает? Я понимаю, что вы говорите, но не понимаю ваших ответов.
– Зато я их понимаю.
Он улыбнулся:
– Позвольте задать вам очень простой вопрос: как называется мини-мотель, где вы провели ночь с мисс Уэбер?
– Не знаю. Разве у них есть имена?
– Мотели обычно называют так же, как улицы. Теперь припоминаете?
– Нет.
– А вы? – повернулся он к Сьюзан.
– Нет.
– Я весьма удивлен, мисс Уэбер, как это вы, прожив во Вьетнаме три года, собрались провести ночь в подобном месте?
– С устатку, полковник, можно заснуть где угодно, – ответила она.
Манг снова обратился ко мне:
– И вы не поехали в "Сенчури риверсайд"? Может быть, нашелся бы свободный номер?
– Не поехали.
– И напрасно. Иначе бы, подобно мне, обнаружили, что там были свободные комнаты.
– Я стеснен в средствах, – ответил я. – Мини-мотель гораздо дешевле.
Эту наживку Манг не заглотил, и я бы не решился его судить.
– Вы мне сообщили, – продолжал он, – что приехали из Хюэ на автобусе и, не справившись ни в заказанном вами отеле, ни в каком-либо другом, где обычно живут европейцы, вместе со своей спутницей направились в мини-мотель, куда водят в основном проституток. Но названия этого мини-мотеля вы не помните. На следующий день в двенадцать тридцать пять вы один зарегистрировались в "Сенчури риверсайд". Через двадцать минут туда явилась мисс Уэбер и попросила номер. Потом вы встретились в ресторане, посидели и удалились в номера – или, точнее, в ваш номер, мистер Бреннер. Я правильно излагаю события?
– Правильно, – признал я.
– Я не вижу в этом никакого смысла. Может быть, вы мне объясните свои действия?
Все явно шло не так, как надо. И я не видел просвета.
– Видите ли, полковник, – начал я, – у нас с мисс Уэбер тайная связь. Понимаете.
Он не отрываясь смотрел на меня.
– Мы всеми силами стараемся не встретиться с мистером Стенли. Надеюсь, это объясняет наши действия?
Но полковник Манг полагал иначе.
– Я в полном недоумении, – заметил он. – Но позвольте мне продолжить. – Он снова покосился на Сьюзан. – Вы – привлекательная пара. Такие лица не просто забыть. Так вот, я попросил полицию Нячанга допросить двух водителей автобусов, которые отправлялись с автобусной станции в двенадцать и в час. Ни один из них не помнит, чтобы в его машине ехала белая пара среднего возраста. Кроме нескольких рюкзачников, среди пассажиров оказались только вьетнамцы. – Манг помолчал. – Мне тоже представилось странным, что вы решили ехать на автобусе.
– Вы же прекрасно знаете, – ответил я, – что из Нячанга в Хюэ не ходило других транспортных средств. Вас опять неправильно проинформировали.
– Неужели? Как много неправильной информации. И все от разных людей. – Манг повернулся к Сьюзан. – Вы тоже ехали на автобусе?
– Да.
Полковник сделал вид, что размышляет над ее словами.
– Видите, какое дело, – продолжал он, – я все-таки поверил водителям автобусов, которые утверждали, что вас не было в их машинах, и навел дополнительные справки. Прежде всего поинтересовался в "Видотуре", не нанимали ли вы у них машину с шофером. Они ответили – нет. Затем опросил частников. – Он посмотрел на меня. – И знаете, что я выяснил?
Я не ответил на его риторический вопрос. Я вообще сомневался, что во время праздников он успел переговорить со столькими людьми.
Манг не сводил с меня глаз, но ни один из нас не собирался первым открывать карты.
– Пока что ничего, – наконец признался он. – Но в Нячанге мы продолжаем выяснять, как обстояли дела.
Я промолчал.
– Полагаю, мистер Бреннер, – продолжал он, – вы с мисс Уэбер приехали в Хюэ на частном микроавтобусе, а еще вернее – на частной машине с шофером. Надеюсь, я ясно выразился в аэропорту: вы не имеете права передвигаться по стране на частных автомобилях.
Его слова требовали ответа.
– Полковник, – сказал я, – с меня довольно ваших вопросов, ваших подозрений и вашего сарказма. Не понимаю, какую вы преследуете цель, но из Хюэ я направлюсь прямо в Ханой и буду официально жаловаться в наше посольство. Затем немедленно покину страну. А по возвращении в Вашингтон обращусь с такой же жалобой в Государственный департамент. Ваше поведение недопустимо и ничем не оправдано.
Моя угроза его ничуть не взволновала. Теперь он был убежден, что за мной что-то водилось, и чувствовал себя увереннее.
– У меня есть ощущение, – сказал он, – что мне удастся обнаружить, что вы наняли частную машину с шофером и переночевали где-то по дороге. И не исключено, что при этом отклонились от маршрута. А когда я найду шофера, то допрошу его и выясню, чем вы занимались по дороге и с кем встречались. Если, конечно, вы не пожелаете рассказать сейчас сами.
У меня не было ни малейшего желания рассказывать, как я убил двух полицейских. Поэтому я ответил:
– Мне нечего больше добавить.
Манг закурил новую сигарету.
– Полицейский из Хюэ отметил, что вы не шли с ним на сотрудничество.
Я промолчал.
– Он упомянул, что вы собирались без разрешения уйти из его кабинета.
– Не только собирался, – не удержался я. – Ушел. И он не сумел меня задержать.
Полковник Манг слегка удивился. Подчиненные вешали ему на уши лапшу. Как ни странно, он верил мне, а не им. А может быть, и не странно: в полицейском государстве все шарахались от правды.
– Встаньте на мое место, – предложил он. – Вы поймете, что мои вопросы и мои подозрения вполне оправданны. Косвенные, как вы выражаетесь, доказательства позволяют предположить, что ваша цель – не туризм. И еще – ваша ложь и нежелание говорить правду.
– На вашем месте, – возразил я, – то есть если бы я был полицейским, я бы еще раз переговорил с теми, кто вводил вас в заблуждение, и постарался понять, не попусту ли я лаю на данное дерево. Бьет?
Манг переспросил Сьюзан, и она сказала несколько слов по-вьетнамски.
– Интересное выражение, – заметил он. – Только я не собака.
Я удержался и промолчал.
– После того как я прочитал отправленные господином Стенли факсы, – продолжал полицейский, – у меня сложилось мнение, что ваша связь не такая уж тайная.
– Именно поэтому мы и старались не попадаться на глаза этому самому Стенли, – заявил я.
– Вот как? Неужели резидент ЦРУ настолько несмышленый человек, что от него можно скрыться в мини-мотеле, остановившись там на одну ночь, а на следующий день прописаться в гостинице, где проживают все иностранцы? Если уж хотели от него убежать, надо было оставаться в мини-мотеле на все время пребывания в Хюэ. В таких местах не требуют паспортов.
– Ваша правда – спасибо за совет. Есть еще вопросы?
– Есть. Откуда ваша подружка Кей узнала о вашей связи с мисс Уэбер? И почему она предостерегает вас против этой женщины?
– Когда вы прекратите читать чужую почту?
– Моя работа в том и заключается, чтобы читать вашу почту, мистер Бреннер. Отвечайте на вопрос.
Ответ не представлял сложности, и я не стал артачиться, хотя и разозлился на Манга за то, что он совал свой нос в чужие письма.
– Я послал ей факс из Нячанга и рассказал о своей новой интрижке. Наверное, она приревновала. Вы же знаете женщин, полковник, поэтому все поймете. А ваш вопрос свидетельствует о том, что вы снова лаете не на то дерево.
– Вот как? Тогда давайте поговорим о вашем ответе этой самой Кей. Вот ваши слова: "Если спишь с врагом, по крайней мере знаешь, где он находится". – Манг покосился на Сьюзан – Враг, о котором вы пишете, и есть эта дама?
Я посмотрел на Сьюзан и снова перевел взгляд на Манга.
– Идиотски выразился. В английском языке нельзя понимать все буквально.
– Благодарю за урок, мистер Бреннер.
– Рад был помочь. И прошу вас, прекратите читать чужие письма.
– Я нахожу их интересными. Вот еще одно место из вашего ответа Кей. Дайте-ка вспомнить. – Манг дословно процитировал конец факса: – "Тени войны встречаются тут и там, но тени в моем сердце и моем уме меркнут. Если долго не буду писать, знай: я нашел то, что долго искал. И еще знай: я нисколько не жалею, что приехал сюда. Передай привет С".
Я отвернулся от Сьюзан и продолжал смотреть на вьетнамца. Мне было наплевать, что он пытался навесить на меня бог знает какое обвинение. Но он вмешивался в мои любовные отношения, которые и без того были непростыми.
– Почему вы так долго не писали этой Кей? И что же вы такого здесь нашли после долгих поисков?
Я сделал глубокий вдох и ответил:
– Я обрел внутренний мир и счастье.
– Да? Где? В Кесанге? Долине Ашау? Хюэ? Здесь?
– Вы оскорбляете мою карму, полковник. Давайте сменим тему.
– Вам не угодишь.
– Попробуйте еще раз.
– Может быть, попробовать в полицейском участке в Ханое?
– Не против.
Он не понял блефа и показался удивленным. Прокашлялся и сказал:
– Не торопите события, мистер Бреннер.
Я посмотрел на часы.
– Отрываю вас от встречи?
– Отрываете от обеда.
Манг не обратил внимания на мои слова и спросил Сьюзан:
– Вы замужем за каким-нибудь другими американцем?
– А почему бы вам не свериться с моими въездными документами? – ответила она.
– Уже сверился. Судя по ним, вы свободны.
– Вот вам и ответ.
– И в квартире вроде никаких следов мужа, – улыбнулся полковник.
Сьюзан уставилась на него. Она и тогда взвилась, когда поняла, что кто-то шарил в ее номере в Нячанге. А теперь стало ясно, что шерстили ее квартиру в Сайгоне. Она что-то сказала по-вьетнамски. Короткое предложение – мягким тоном, но полковник Манг весь напрягся, словно ему сунули в задницу кол. Вот так. Совсем недавно я требовал, чтобы при мне говорили по-английски, но, оказывается, необходимо изъясняться на здешнем языке, чтобы дать ясно понять: "Туда тебя в очко!"
Я посмотрел на вьетнамца. Тот явно предвкушал то время, когда сумеет поговорить с нами порознь и приставить к гениталиям и грудям оголенные электропровода. Я ждал, что он спросит меня про Анха. Оказывается, он специально прикидывался простачком, а на самом деле был себе на уме и только производил впечатление, что лает не на то дерево и копает под FULRO. И теперь бросил козырную карту.
– Мы еще узнаем, – сказал он, – как вы добирались до Хюэ. И тогда допросим водителя и выясним, не имели ли вы отношения к аварии, в которой погибли двое полицейских.
Я посмотрел ему в глаза.
– Не понимаю, о чем вы говорите, полковник. Вы уже и так обвинили меня во всех смертных грехах, а сейчас еще навешиваете аварию. Это выходит за всякие рамки, и я не собираюсь оставаться здесь больше ни секунды. – Я взял Сьюзан за руку и повел прочь.
– Стойте! Ни шагу дальше! – закричал Манг.
Я выпустил руку Сьюзан и подошел к нему вплотную.
Мы смотрели друг другу в глаза. И он произнес очень тихо, почти прошипел:
– Я могу пристрелить вас прямо здесь и сейчас. А тела бросить в ров. Пусть их там жрут собаки.
– Попробуйте, – ответил я. – Видимо, вы очень быстро управляетесь с пистолетом, если решились стоять так близко от меня.
Манг сделал шаг назад. Я сделал шаг вперед. Он потянулся к рукоятке пистолета.
– Нет! – закричала Сьюзан и схватила меня за кисть, стараясь оттащить от полковника, и что-то добавила по-вьетнамски.
Я посмотрел через плечо Манга и увидел, что к нам через поле бегут два его головореза.
Вьетнамец отступил еще на шаг и, услышав за спиной топот бегущих ног, дал знак своим людям остановиться. Еще шаг назад, и он заговорил:
– Вы угрожали офицеру полиции Социалистической Республики Вьетнам. За это я могу арестовать вас обоих и посадить в тюрьму на десять лет. Ясно? – повернулся он к Сьюзан.
– Вы прекрасно знаете, – ответила она, – что для ареста и обвинения вам не нужно никакого предлога.
– Вы слишком долго жили в нашей стране, мисс Уэбер, – ухмыльнулся вьетнамец. – Не пора ли домой?
Я думал абсолютно то же самое.
– Уеду, когда найду нужным, – ответила Сьюзан.
– Уедете, когда я вас вышвырну, – объявил Манг.
– Попробуйте.
Вьетнамец сверкнул на нее глазами.
– Похоже, настало время сворачиваться всей вашей фирме.
Сьюзан криво улыбнулась.
– Моя фирма обладает в Ханое большим влиянием, чем вы, полковник.
Мангу ее слова совсем не понравились. Я почти почувствовал, как он жалел о тех днях, когда выстрел в затылок решал все проблемы. Но наступила новая реальность, которую до конца не воспринимали ни он, ни я.
– Ханой от Хошимина очень далеко, – сказал он, сделав глубокий вдох. – Если вы останетесь, мисс Уэбер, ваша приятная жизнь в дорогой квартирке со слугами, незаконным мотоциклом и вечерами в "Ку-баре" сделается вовсе не такой приятной и спокойной. Так что давайте оставайтесь во Вьетнаме.
– Это я и собираюсь сделать, – ответила она.
Мы совсем довели этого человека. Я знал, что Манг приберег на прощание какие-то слова. И очень надеялся, что он скажет: "Мистер Бреннер, ваша виза аннулирована. Мотайте домой".
Но он только недобро улыбнулся.
– Желаю вам безопасно добраться до Ханоя. Может быть, мы с вами увидимся, а может быть, и нет.
– Я намерен там оказаться.
Он снова посмотрел на Сьюзан.
– Выньте пленку из фотоаппарата и дайте се мне.
– Не выну.
Манг дал знак своим людям, и они приблизились к нам. Мы с Пихалой посмотрели друг на друга, и он улыбнулся.
– Отдай ему пленку, – сказал я Сьюзан.
Она немного помедлила, достала из сумки фотоаппарат, но вместо того, чтобы открыть крышку, быстро сфотографировала полковника Манга. Вряд ли кто-нибудь решился бы сказать, что это было "Лучшее мгновение с "Кодаком"".
– Пленку! Сюда! – заревел он.
Сьюзан открыла камеру, выдрала наполовину отснятую катушку и бросила на землю.
Пихала поднял кассету и посмотрел на женщину с удивлением, почти с почтением.
– Перестаньте выкобениваться перед полковником, уважаемая. Вы что, совсем свихнулись?
Манг решил, что выиграл по очкам и настало время прервать схватку. Он посмотрел на меня и сказал:
– Мы с вами, мистер Бреннер, выжили здесь в таких тяжелых боях. Будет очень смешно, если вы не дотянете до конца вашего отпуска.
И я подумал абсолютно то же самое.
Он повернулся и со своими оруженосцами пошел по пустому полю. А Пихала оглянулся и показал жестом, будто режет горло ребром ладони.
Глава 36
Небо потемнело, а мы продолжали стоять на холодном ветру.
– Я вся дрожу, – призналась Сьюзан.
– Холодно, – согласился я.
– Пол, я дрожу от страха.
Я понимал ее чувство.
– Ты прекрасно себя вела. Просто потрясающе.
Сьюзан закурила, и я заметил, что ее рука тряслась. А ведь в присутствии Манга она сумела не показать своего страха.
– Погнали дальше, – предложил я, и мы пошли к мосту.
– Надеюсь, в Сайгоне вы лучше поладили? – спросила Сьюзан.
– Ненамного.
– Я вся дрожу, – призналась Сьюзан.
– Холодно, – согласился я.
– Пол, я дрожу от страха.
Я понимал ее чувство.
– Ты прекрасно себя вела. Просто потрясающе.
Сьюзан закурила, и я заметил, что ее рука тряслась. А ведь в присутствии Манга она сумела не показать своего страха.
– Погнали дальше, – предложил я, и мы пошли к мосту.
– Надеюсь, в Сайгоне вы лучше поладили? – спросила Сьюзан.
– Ненамного.