Демилль Нельсон. В никуда

   Теперь он прикидывал, насколько я к ней привязан и нельзя ли подобраться ко мне через нее. Он не знал, что в прошлом я был верен шлюхам. Я бросил на Сьюзан раздраженный взгляд и отвернулся.
   Как и требовалось, он заметил мой жест.
   – Вот видите, мисс Уэбер, вы не лучше любой проститутки на улице Сайгона.
   – Я и не претендую.
   – Не кривите душой. – Поставив Сьюзан на место, Манг вновь обратил внимание на меня. – Тран Ван Вин рассказал, что вы поссорились в его доме. Сначала ушла мисс Уэбер. А вы спустя несколько минут. Это так?
   – Так.
   – Почему?
   – Мы вообще много спорили во время поездки, а там поспорили, каким образом добираться до Ханоя.
   – Но потом согласились сесть на поезд в Лаокае?
   – Очевидно, так, раз вместе приехали на вокзал Лонгбьен.
   – Я знал, где вы были. Знал, что едете в Ханой. И поскольку вас не было в списке авиапассажиров, мне пришлось установить дежурство на вокзале, на автобусной станции, в "Метрополе" и у посольства на случай, если бы вы приехали на машине или на мотоцикле.
   – А как вам стало известно, что мы в туристском автобусе?
   – Полицейский, который входил в салон, заметил, что ваш гид нервничал. Но он не хотел поднимать шум в присутствии ваших соотечественников. И мы решили подождать. Вы еще получите возможность встретиться с вашим гидом в этом здании. Я же вам говорил, что мы увидимся в Ханое, – улыбнулся он.
   – А если бы мы отправились не в Ханой, а в Хошимин?
   Манг с удовольствием отвечал на вопросы, если мог показать, как успешно справляется со своей работой.
   – Если бы вы не сидели здесь, то сидели бы в таком же министерстве в Хошимине. Мало что способно ускользнуть от нашего внимания, мистер Бреннер.
   Надо было бы промолчать, но я снова полез со своими замечаниями:
   – Откуда вам знать, что ускользает от вашего внимания?
   Вьетнамец опять улыбнулся.
   – Но уж, во всяком случае, не вы с мисс Уэбер.
   – Ваша иммиграционная полиция не знает устали. Нам бы такую в США.
   Он еще сильнее расплылся в улыбке.
   – Неподчинение распорядку поездки, незаконное использование запрещенных видов транспорта, нарушение визового режима – это серьезные дела.
   – Такое впечатление, что на меня и на мисс Уэбер охотилась вся страна.
   – Мы кончили играть в игры?
   – Надеюсь. Так вы в каком отделе: А или В?
   – Отдел А, – ответил он. – Аналог вашего ЦРУ.
   – В следующий раз, когда соберусь во Вьетнам, я раньше подам на визу.
   Манг опять улыбнулся.
   – Следующего раза не будет.
   – Мы закончили?
   – Нет. И больше об этом не спрашивайте.
   Я хотел посмотреть на часы, но вспомнил, что у меня их нет.
   И мы продолжали сидеть, только Сьюзан, Манг и его подручные курили, а я вдыхал их дым. И не было никакой возможности отворить несуществующее окно. А чтобы это место казалось еще тошнотворнее, на полу бурели старые пятна крови, а за стеной допрашивающий с явным удовольствием лупил свою жертву о стену, так что в нашей комнате раскачивалась под потолком лампочка.
   Манг дал нам насладиться звуками вьетнамского сквоша, а потом повернулся к Сьюзан.
   – Зачем вы направили телекс господину Тину в гостиницу "Сенчури" в Хюэ?
   – Мистер Бреннер одолжил гиду свой путеводитель, – объяснила она. – Гид обещал его вернуть во вторник утром. Но этого не случилось. И поэтому я послала телекс и спросила, не появилась ли книга. Вы же его наверняка читали.
   Манг пропустил последнюю фразу мимо ушей.
   – А что бы вы стали делать, если бы книгу возвратили? – спросил он. – Повернули бы обратно в Хюэ?
   – Конечно, нет. Попросила бы господина Тина переслать ее в Метрополь".
   Полковник перевел взгляд на меня.
   – А кто этот гид, которому вы одолжили путеводитель?
   Я решил, что с нгуенами довольно, и ответил по-другому:
   – Мне кажется, его зовут господин Хан. Он студент.
   – С какой стати вы одолжили ему книгу?
   – Он попросил. Это тоже незаконно?
   Даже полковник Манг усмотрел в этом юмор и улыбнулся. Хотя его улыбка, как правило, не предвещала ничего хорошего.
   – Хочу перед вами покаяться, – начал он.
   – Очень хорошо. Поскольку у меня нет подобного желания.
   – В Хюэ за вами следили.
   Я не ответил, и мы молча слушали, как кто-то орал, пока его тащили мимо нашей двери по коридору.
   – Мои люди потеряли ваш след, но они доложили, что вы вели себя как человек, который подозревает слежку.
   – А что им еще оставалось сказать? Что я сидел на скамейке в парке и они потеряли мой след?
   Мангу не понравился мой сарказм, и он повернулся к Сьюзан.
   – Вас это тоже касается, мисс Уэбер. Вы передвигались очень подозрительно.
   – Я ходила по магазинам.
   – Ах да, покупали маскировку.
   – Не маскировку, а вещи, в которых удобно ехать в Дьенбьенфу. Если желаете, могу во всех подробностях рассказать, как я отоваривалась.
   Ни Манг, ни я не пожелали углубляться в этот предмет, а вьетнамец к тому же, вероятно, решил, что снова облаивает лишние деревья. Хотя на самом деле это было не так. Но я определенно почувствовал, что Анх в безопасности. Вот только с этим Мангом никогда не знаешь, на что нарвешься: какие у него в запасе сюрпризы.
   – Где тот мотоцикл, который вы купили в Хюэ? – спросил он меня.
   – Продал лицу австралийского происхождения в Лаокае, – ответил я.
   – Как фамилия этого человека?
   – Это женщина. Кажется, ее зовут Шейла. Блондинка с голубыми глазами. Очень милая улыбка.
   Полковник Манг сильно подозревал, что я его дурачу, но продолжал игру.
   – За сколько вы купили мотоцикл в Хюэ и сколько выручили потом?
   – Заплатил три штуки американских баксов, а в Лаокае вернул всего пять сотен. Это дамочка знала, что мы опаздываем на поезд, и немилосердно торговалась.
   – Понятно. Вы как-нибудь оформляли сделки: в Хюэ и затем в Лаокае?
   – Помилосердствуйте, полковник. С тех пор как я в вашей стране, я ни разу не держал в руках квитанции.
   Он не стал возражать и обратился к Сьюзан:
   – Я нашел в вашей квартире ключи от мотоцикла. Но где сам мотоцикл? Вы можете нам помочь?
   – Его украли.
   – А мне кажется, он спрятан.
   – Неужели отделу А больше нечем заняться, как только искать мотоциклы? – огрызнулась она.
   – Есть чем, мисс Сьюзан. Поэтому мы и здесь.
   – Понятия не имею, почему вы здесь.
   – Очень даже имеете.
   – Да вы сами этого не знаете.
   – Если я чего-нибудь и не знаю, то всегда узнаю от подозреваемых. Сейчас у нас предварительный допрос. Затем будет такой, как вы видели и слышали в соседних комнатах. А заключительный – в подвале. К тому времени мы вернемся к теме убийства двух полицейских и двух солдат, а также к мотоциклам, которые тоже нуждаются в разъяснении.
   – Пытка – последнее средство глупого, нерадивого следователя, – заметил я. – Признание под пыткой не имеет ценности.
   Он посмотрел на меня так, словно никогда об этом не слышал. А может быть, и в самом деле не слышал.
   – Откуда вам известно о допросах?
   – Смотрел по телевизору много детективов.
   – Я пытаюсь больше узнать о вашей личности через наше посольство в Вашингтоне.
   – Никого оттуда не знаю.
   – Мне не нравится ваш сарказм.
   – Он никому не нравится.
   Манг вернулся к теме моей прошлой жизни.
   – Нам удалось обнаружить, что в прошлом сентябре вы ушли в отставку из американской армии в звании старшего уоррент-офицера.
   – Я сообщил вам об этом еще в аэропорту.
   – Но вы не слишком распространялись о своей работе.
   – Ни один военный не распространяется о своей работе.
   – Еще бы, учитывая ваши прошлые похождения во Вьетнаме.
   – У нас здесь все чудесно получалось, вы это прекрасно знаете. Спросите хотя бы своих школьных учителей.
   При этих словах полковник Манг совершенно вышел из себя: что-то заорал по-вьетнамски, грохнул по столу кулаком, вскочил. В уголках губ показалась слюна. Мне не стоило упоминать о войне.
   Он обежал стол и приблизился ко мне. Я тоже встал, но прежде чем успел отреагировать, его головорезы заломили мне руки за спину, и он ударил меня по лицу. Я вывернулся из их хватки – один из охранников отлетел в сторону, другой снова навалился на меня. Они не отличались особенной силой. Сьюзан сшибла мой табурет ему под ноги, и он рухнул на пол. Мы с полковником остались один на один.
   Но прежде чем я сумел взять его в оборот, головорезы быстро отползли по полу к стене, достали пистолеты и принялись палить.
   Манг им что-то сказал и неожиданно вышел из комнаты, видимо, решил помочиться или еще что-нибудь.
   – Прием здесь никуда, – прокомментировала Сьюзан.
   Охранник заорал на нее по-вьетнамски.
   – Он приказывает сесть и заткнуться, – перевела она. – Стоит пошевелиться или заговорить, он нас застрелит.
   Мы сидели, а охранники стояли за нашими спинами и целились в нас. Будь они поближе, я бы в пять секунд отобрал у них оружие. Но они соблюдали дистанцию.
   Пальба в нашей комнате никого не заинтересовала – вокруг творилось и не такое. Уходя, полковник Манг не притворил створку двери, и я слышал доносившиеся из коридора шлепки.
   Манг вернулся минут через пять и привел с собой еще двоих вооруженных воротил. Когда он проходил мимо, я почуял запах спиртного.
   Стараясь делать вид, что ничего не произошло, он сел за стол и закурил.
   – Давайте вернемся к теме убийства двух полицейских и двух солдат, – предложил он. – Признаетесь вы или нет, существуют свидетели, которые могут вас опознать. Так что вам обоим грозит обвинение в убийстве.
   Я подумывал, не сбросить ли туза, но мой туз уже начинал казаться мне двойкой треф.
   Полковник Манг дал нам время проникнуться серьезностью обвинения и предложил:
   – Я готов снять это обвинение в обмен на ваше письменное признание в том, что вы являетесь американскими правительственными агентами и объясните суть своего задания.
   – И после этого все отправимся выпить в "Метрополь"?
   – Нет, вы останетесь в заключении до тех пор, пока вас не выдворят из страны.
   – И мое правительство извинится и выпишет чек?
   – Надеюсь, что этого не случится. Деньги можете оставить при себе.
   – В чем вы хотите, чтобы я признался?
   – Я хочу, чтобы вы оба признались в том, чем занимались во Вьетнаме: в связи с вооруженными повстанцами, в оказании помощи FULRO, в шпионаже и контактах с врагами нашего государства.
   – Я здесь всего две недели.
   Манг не понял юмора. Он старался казаться убедительным.
   – Вы должны понимать преимущества признания в политических преступлениях перед обвинением в обыкновенном убийстве. Политические преступления могут стать предметом обсуждения между нашими правительствами. А убийство и есть убийство. У меня есть свидетели всех четырех убийств. Хотя есть и свидетели ваших политических преступлений. Так что выбор за вами.
   Система правосудия здесь работала несколько иначе, чем у нас. Надо будет рассказать Карлу.
   – Я жду вашего решения, мистер Бреннер, – напомнил вьетнамец.
   – Вы снова игнорируете меня! – возмутилась Сьюзан.
   Полковник посмотрел на нее.
   – От вас требуется только одно: чтобы вы закрыли свой рот.
   Прежде чем она успела снова послать его к черту, заговорил я:
   – Выбор, полковник, придется делать не мне, а вам. Мое добровольное сотрудничество, как вы успели заметить, на этом закончилось.
   Манг что-то приказал своим подручным. Я было решил, что сейчас нас отправят в подвал. Но они принесли и положили ему на стол наши рюкзаки.
   Он вытряхнул на крышку содержимое моего. Его нисколько не удивило отсутствие белья.
   – Где ваша одежда? – спросил он.
   – В чемодане, который стащили.
   Он не обратил внимания на мои слова и принялся перебирать вещи: фотоаппарат, пленка, горский браслет, последняя чистая рубашка. Отложил в сторону туалетный набор, выдавил из тюбика пасту, брызнул на стол кремом для бритья. И, занимаясь моим рюкзаком, не переставал говорить:
   – Так какова ваша армейская специальность?
   – Я вам говорил.
   – Вы говорили, что были поваром. Потом признались, что воевали пехотинцем.
   – Воевал, а потом стал поваром.
   – А мне кажется, вы офицер армейской разведки.
   Близко, но не в точку.
   Мангу надоели мои убогие пожитки, и он высыпал на стол содержимое рюкзака Сьюзан. И, не обращая внимания на бюстгальтеры и трусики, принялся копаться во всякой дребедени: подаренных вождем Джоном горских шарфиках, медных украшениях и прочем.
   Ее фотоаппарат и пленки положил рядом с моими.
   И особенно занялся взятыми у Тран Ван Вина предметами. Осмотрел часы, медальоны, покрутил в руке обручальное кольцо, бумажник, вытряхнул все из него на стол и наконец дошел до холщового планшета с письмами и списком американских военных советников. Список не вызвал у него особого интереса. Он пробежал глазами письма и посмотрел на Сьюзан.
   – Это все вам дал Тран Ван Вин?
   Она кивнула.
   – Почему это у вас, а не у мистера Бреннера?
   – А какая разница?
   – Имеется еще что-нибудь у вас лично?
   – Ничего.
   – Хорошо. Потом досмотр.
   – Только попробуйте троньте. Я вас убью. Не сегодня, так когда-нибудь в другой раз.
   – Отчего это шлюшонка так пугается, когда ее собирается коснуться мужчина?
   – Пошел ты подальше!
   – Не шуми, – посоветовал я ей и повернулся к Мангу. – Не советую ее трогать. Иначе убью вас я. Не сейчас, так когда-нибудь. Вы же понимаете, что я на это способен.
   Он перестал копаться в вещах и поднял на меня глаза.
   – Неужели вы так любите эту даму, что готовы из-за нее убить?
   – Я убью вас просто так, ради забавы.
   – Это я убью вас ради забавы. Вы лишились права выбора политических преступлений. Не хочу, чтобы таких опасных типов, как вы и мисс Уэбер, когда-нибудь выпустили на свободу. Вы ведь грозитесь меня убить.
   – Не я, так кто-нибудь другой, – буркнул я.
   Он понял намек: мол, я не один. Манга обрадовало, что подтверждались его подозрения. Но расстроило, что он оказался в черном списке. Он предпочел не обратить внимания на мои слова и занялся нашими куртками, которые никакого интереса для него не представляли.
   – Где фотографии, которые я вам послал? – спросил он у Сьюзан.
   То, что она ответила ему по-вьетнамски, полковнику явно не понравилось. И его реплика прозвучала так же резко.
   – Говорите по-английски, – обиделся я. И получил ответ на хорошем разговорном английском:
   – Заткни свой гребаный рот!
   Ситуация требовала дипломатического разрешения, и я употребил язык международной дипломатии – французский:
   – Mangez merde!^[109]
   Прошло несколько секунд, прежде чем Манг осознал, что я предложил ему наесться дерьма.
   – Похорохорьтесь еще перед своей дамой, – предложил он. – Еще немного, и храбрости у вас поубавится.
   Я промолчал.
   Он открыл атташе-кейс и вынул пачку фотографий. Отобрал с полдюжины и кинул в нашу сторону. Некоторые упали на пол изображением вверх. Это были те самые снимки с острова Пирамида.
   – Я, видимо, заблуждаюсь в вопросах западной скромности, – сказал он Сьюзан. – Вы поставили меня в трудное положение с вашим обыском.
   – Не прикасайтесь ко мне, – ответила она.
   Вьетнамец повернулся ко мне.
   – Помогите мне, мистер Бреннер.
   – У вас же есть для этой цели женщины.
   – А почему бы нам не представить, что мы все на пляже?
   – А почему бы вам не перестать валять дурака? – Я поднялся со стула и почувствовал, как что-то холодное уперлось мне в спину.
   – Сядьте! – приказал Манг.
   Прижатый к моей лопатке пистолет мог бы незамедлительно перекочевать в мои руки, но я подозревал, что другие трое тоже целились в меня. Поэтому я сел. Настала пора ходить с туза.
   – Послушайте, полковник, – начал я, – наш посол Патрик Куинн пригласил нас с мисс Уэбер на прием сегодня в восемь вечера. Прием организован в честь вице-президента США, который, как вы знаете, находится с визитом в Ханое. Нам следует быть на приеме, а прием уже начался.
   – И что же вы собираетесь надеть на прием? – поинтересовался вьетнамец. – Я что-то не вижу подходящих костюмов ни на вас, ни в вашем багаже.
   – Не беспокойтесь, – отрезала Сьюзан, – миссис Куинн одолжит мне платье.
   – А вам, мистер Бреннер? – перевел на меня взгляд Манг.
   – Я там играю на гитаре. И уже опоздал.
   Он не обратил на меня внимания.
   – Почему вас пригласили на прием?
   – Миссис Куинн – моя подруга, – ответила Сьюзан.
   – А вас, мистер Бреннер?
   – Мы с Патом Куинном вместе учились в школе.
   – Как много знаменитостей среди ваших одноклассников! Выходит, я отрываю вас от ужина с земляками?
   – Ваш министр иностранных дел господин Туанг тоже должен быть на приеме, – сообщила Сьюзан. – И министр внутренних дел господин Хуонг. Это, как я понимаю, ваш начальник? Я ведь могу упомянуть, а могу и не упоминать об этом инциденте.
   На меня редко действовали громкие имена. Но в этот раз произвели впечатление. Теперь у полковника Манга были все основания не выпускать нас отсюда живыми. Я взглянул на него, но он оставался непроницаемым, и я не мог себе представить, как он собирается поступить.
   – Я направил в посольство телекс из Лаокая, – сказал я. – Сообщил, что мы приезжаем поездом. Зарегистрируемся в "Метрополе" и к восьми успеем на прием.
   – Когда из Лаокая отправляется ханойский поезд, тамошняя почта еще закрыта.
   Черт!
   – Я оставил текст австралийской даме, и она обещала его отослать. Той самой даме, которая купила у меня мотоцикл. – Я искренне радовался, что родился ирландцем.
   Полковник Манг закурил очередную сигарету и обдумал мой ответ.
   – И что, этот Блейк станет вашим следующим президентом? – спросил он.
   – Не исключено, – ответил я. И добавил: – Выборы покажут.
   – Мне он не нравится.
   Наконец у нас нашлось что-то общее.
   – Он был во Вьетнаме во время войны.
   – Я знаю.
   – А теперь слишком часто сюда наведывается.
   – Он – друг Вьетнама.
   – Это он так утверждает. До меня дошли слухи, что он собирается ввести американские войска на вьетнамскую землю.
   Мы со Сьюзан промолчали. Мангу предстояло принять решение, и я не хотел отвлекать его пустыми угрозами или обещаниями замолвить на приеме словечко.
   Наконец он поднял на нас глаза.
   – Я по-прежнему не удовлетворен вашими ответами. Мой долг защищать свою страну. – Он говорил не слишком убедительно и сам это чувствовал. Поднял руку, посмотрел на часы – добрый знак. Но все еще не мог ни на что решиться. – Хочу вас вот о чем спросить, мистер Бреннер. Учтите, если вы ответите правдиво, я подумаю, не отпустить ли вас с мисс Уэбер.
   Я молчал.
   – Вы здесь для того, чтобы расследовать убийство лейтенанта Хайнса американским капитаном в Куангчи в феврале шестьдесят восьмого года?
   – Я вам об этом сказал.
   – Однако сообщили, что ведете расследование от имени родственников погибшего.
   – Совершенно верно.
   – Скажите, вам поручило это правительство?
   – Да.
   Его удивил мой откровенный ответ. И нас со Сьюзан тоже. Я увидел выход из этого здания. И этот выход был связан с Эдвардом Блейком, который в каком-то смысле был повинен в том, что я здесь оказался.
   – И мисс Уэбер – ваша коллега? – продолжал допрос Манг.
   Даже я не испытывал в этом уверенности.
   – Она согласилась мне помогать с языком во время поездки.
   – А у вас какие связи с правительством? – повернулся он к Сьюзан.
   – Сплю с Биллом Стенли.
   – А еще?
   – Я гражданка США и налогоплательщица.
   Нет, со Сьюзан у него ничего общего не было, и поэтому он опять обратился ко мне:
   – Расскажите, какое отношение к правительству имеете вы?
   Во время одного расследования я переспал с женщиной – агентом ФБР, но это вряд ли было то, что он желал услышать.
   – Я отставной военный следователь. Работал на армию США.
   Манг замолчал. Наверное, соображал, чем мог заниматься сотрудник нашего управления.
   – А сейчас каковы ваши отношения с правительством?
   – Гражданский вольнонаемный.
   – Выполняете поручения ЦРУ?
   Не исключено. Но я ответил по-другому:
   – Нет. Это уголовное дело. Я расследую преступление, а не совершаю его.
   Он не оценил внутривашингтонский юмор.
   – Беседуя с Тран Ван Вином, вы установили личность убийцы?
   – Похоже, да.
   – Почему вы считаете это важным после стольких лет?
   – Правосудие – вот что важно.
   – Кому? Семье? Властям?
   – Всем.
   Манг задумчиво затянулся. Он был неглупым человеком, но я тоже. И не стал ему мешать. Полковник должен был дойти до всего сам.
   – Итак, – продолжал он, – вы вернулись во Вьетнам почти через тридцать лет, чтобы выяснить правду об этом убийстве.
   – Именно.
   – Ради правосудия.
   – Ради правосудия.
   – Этот лейтенант Хайнс, должно быть, из богатой и влиятельной семьи, раз власти решились на такие хлопоты?
   – Не важно, богат он или беден. Убийство есть убийство. Правосудие есть правосудие.
   – Где фотографии, которые вы показывали Вину? – спросил он Сьюзан.
   – Я от них избавилась.
   – С какой целью?
   – Они мне больше не нужны.
   – Вин сообщил мне, что у вас были две подборки снимков: лейтенанта Хайнса и капитана, которого вы подозреваете в убийстве.
   Сьюзан кивнула.
   – Вин дал вам фотографию из бумажника убитого, и таким образом удалось установить личность погибшего.
   – Да, это так.
   – Но Вин не сумел опознать на вашей фотографии капитана, который убил лейтенанта в Куангчи.
   – Это тоже так.
   – Как фамилия капитана?
   – Не знаю.
   – Невероятно. У вас же были его фотографии.
   Я решился прервать их беседу.
   – Это были мои фотографии. Мисс Уэбер только переводила.
   – Отлично. Тогда я спрашиваю вас: как фамилия того капитана?
   – Понятия не имею.
   – Вам не сообщили, кого вы разыскиваете?
   – Нет. А вам какая разница?
   – После того как вы уехали, Вин много думал о вашем визите и...
   Я видел, как у полковника буквально горели пробки. Он, как и я несколько дней назад, о чем-то смутно догадывался, но никак не мог ухватить.
   – Я правдиво ответил на ваши вопросы, – напомнил я ему. – Теперь вы знаете цель моего приезда во Вьетнам. Мы не нарушали никаких законов. И должны идти.
   Манг лихорадочно думал. Он инстинктивно чувствовал, что что-то нащупал.
   – Если вы расследуете убийство одного американца другим американцем, почему ваше правительство не обратилось за помощью к нашему правительству? – спросил он. – Вы платите миллионы за информацию о пропавших без вести.
   Хороший вопрос. Помнится, я о том же спрашивал Карла. Хотя ответ заключался в самом вопросе. У Стены мне понадобилось не больше двух минут, чтобы во всем разобраться. Манг так быстро не справился и повторил вопрос, будто самому себе.
   – Из рассказа Тран Ван Вина вам известно, – ответил я, – что этот капитан убил не только Хайнса, но еще троих вьетнамцев и присвоил ценности казначейства Куангчи. Мое правительство посчитало за лучшее избегнуть такой ситуации, когда власти Вьетнама могут потребовать выдачи этого человека и отдать его под суд.
   Полковник Манг не произнес слова "чушь", но посмотрел на меня достаточно красноречиво.
   – Такой ответ меня не удовлетворяет.
   – Тогда найдите свой.
   Он кивнул и принял вызов. Закурил очередную сигарету, и мне показалось, что я слышу, как тикает секундомер на шахматных часах.
   Наконец он снова принялся перебирать вещи убитого лейтенанта Уильяма Хайнса и дошел до списка американских военных советников.
   – Вин заметил, что этот документ с американскими именами вызвал у вас обоих волнение. – Манг прочитал список, посмотрел на меня, затем на Сьюзан, что-то сказал, и мне показалось, что я разобрал слово дай-уй, капитан, и совершенно точно – произнесенную на вьетнамский манер фамилию Блейк.
   Сьюзан кивнула.
   У полковника был вид человека, который докопался до истины. Он был доволен собой. Но немного волновался и немного робел. Манг, как и Карл, грезил генеральскими звездами. Но понимал, стоит ему не так обойтись с полученной информацией, доверить не тем людям в правительстве, и остатки дней придется штамповать паспорта на лаосской границе. И это еще хорошо.
   Он посмотрел на меня и задал коварный вопрос:
   – Вы собираетесь его покрывать или вывести на чистую воду?
   – Меня направили во Вьетнам, чтобы я выяснил правду и доложил, – ответил я. – Что произойдет потом с этим человеком – не в моей власти.
   – Вам было бы выгоднее заявить, что вы приехали, чтобы его разоблачить. Я же сказал, что не люблю его.
   – Я прекрасно понимаю, что было бы выгоднее. Но вы просили правду, и я сказал правду. Хотите, чтобы я снова начал лгать?
   Манг пропустил мой вопрос мимо ушей.
   – Дайте мне ваши визы, – потребовал он.
   Это была лучшая новость за последнее время. Я отдал ему свою визу, а Сьюзан свою. Паспорта он не спрашивал. Мы все трое прекрасно знали, что американское посольство может через десять минут выдать нам новые, но без оформленной вьетнамской стороной визы мы не сумеем выехать из страны. Но зато мы выйдем из этого здания.
   Манг что-то сказал одному из подручных, и тот покинул комнату.
   – Я, пожалуй, отпущу вас и мисс Уэбер на прием, – проговорил полковник.
   Я хотел поздравить его с мудрым решением, но вместо этого спросил: