Демилль Нельсон. В никуда

   Я не знал, что сказать, и переменил тему:
   – Твои приятели в Лэнгли могут воспользоваться твоими знаниями Вьетнама. А Лэнгли недалеко от Фоллз-Черч.
   Она покачала головой:
   – Эту работу я скорее всего тоже потеряла.
   – Ты прекрасно все выполнила. И вела себя очень естественно, – заметил я.
   Сьюзан не обратила внимания на мои слова.
   – А ты чем собираешься заняться?
   – Ну... надо разобраться с личными делами... посмотреть, как там и что...
   – Непременно, – кивнула она.
   Я промолчал.
   – А потом?
   – Это зависит от моего отчета о задании.
   – И что же ты думаешь делать?
   – Не знаю. Может быть, ничего. Может быть, я вообще ничего не в состоянии предпринять.
   – Только будь осторожен, Пол. По-настоящему осторожен.
   – Я понимаю.
   – Говоришь, что понимаешь, а я-то знаю: у мистера Бреннера больше ума в яйцах, чем в голове.
   – Иногда хватает и в голове, – улыбнулся я.
   – Для Вьетнама, но не для Вашингтона. Помни: я по-прежнему на твоей стороне. Ты можешь на меня рассчитывать.
   – Спасибо. Дам тебе знать.
   – Я собираюсь поговорить с Карлом, – сказала она. – Ему надо занять правильную позицию.
   – Карл меня разочаровал. Но я могу себе представить: когда мечта всей жизни так близко, пойдешь на все, что угодно.
   Сьюзан заглянула мне в глаза.
   – Но потом придется жить с самим собой. Лучше подождать, и мечты сбудутся. Как у той волшебницы на горе Нуйкотьен.
   – Насколько я помню, там все кончилось не очень хорошо.
   – Очень даже хорошо. Она ждала своего возлюбленного. Он пришел, как только появилась возможность. И теперь они навеки вместе.
   – Да... послушай, Сьюзан...
   В это время белая дверь открылась и в салон вошел молодой вьетнамец с табличкой, на которой было написано: "Бреннер Пол".
   – Вот и твое сопровождение, мистер Пол.
   Я попытался улыбнуться.
   – Да, мисс Сьюзан...
   – Я не заплачу. – Она тяжело вздохнула. – Береги себя. Счастливого полета. – У нее на глаза навернулись слезы.
   Мы обнялись и расцеловались.
   – Сьюзан... мне надо все разгрести...
   – Конечно. Все происходило так стремительно. Потребуется несколько месяцев...
   Вьетнамец с табличкой нетерпеливо смотрел на меня. Один из посольских спецмальчиков дал знак закругляться. Сьюзан что-то сказала вьетнамцу и повернулась ко мне.
   – Не пропусти свой рейс на свободу, солдат.
   Мы снова обнялись и расцеловались.
   – Позвони мне... когда соберешься, – попросила она.
   – Позвоню. Наверное, через несколько недель.
   – Когда хочешь... Тебе пора.
   – Да... – Я направился к двери, а она не пошла за мной. Я обернулся. – Так, значит, Ленокс?
   – Да. Буду ждать твоего звонка.
   – Жди сразу стука в дверь.
   Она улыбнулась.
   А я пошел за молодым вьетнамцем в белую дверь. Мы спустились по лестнице, погрузились в электрокар и поехали к посадочному люку самолета.
   У лайнера стоял желтый полицейский джип. Как только наш электрокар приблизился, из него вышел человек в форме. К несчастью, им оказался полковник Манг.
   Он поднял руку, и наш водитель затормозил.
   Я не стал выходить из машины – сидел на месте и ждал Нгуена Куй Манга, полковника отдела А министерства общественной безопасности. На нем была портупея с кобурой, но это меня не сильно встревожило. Я мог в считанные секунды завладеть его оружием. Насторожило другое: в руке он держал атташе-кейс.
   За спиной Манга стоял мой французский "Боинг-747". Трап был еще у люка, и последние пассажиры входили в самолет. Дежурный по терминалу стоял рядом и поглядывал на часы.
   Полковник Манг подошел к электрокару и спросил:
   – Вы куда, мистер Бреннер?
   – Домой, полковник. И вам тоже советую.
   – В самом деле? А как прошел ваш дипломатический прием? Встретились с вице-президентом?
   – Да.
   – Он был в восторге от знакомства с вами?
   – Разумеется. Потрепались с ним о войне.
   Аэродромная команда уже готовилась отвести от самолета трап.
   – Прошу меня простить, – начал я. – Я бы с удовольствием с вами поболтал. Но боюсь опоздать на рейс.
   – Я дал команду дождаться вас.
   – Что-то непохоже.
   – Где мисс Уэбер?
   – Задерживается. Ей здесь понравилось.
   – А вам нет?
   – У меня сложные чувства.
   – Расставание получилось грустным?
   – Во всяком случае, не таким веселым, как будет расставание с вами. Кстати, дама хотела бы получить назад свои пленки.
   – Посмотрим. Сначала надо выяснить, что вы там наснимали.
   – Если уж зашла об этом речь: попробуйте послать еще хоть одному человеку фотографии с острова Пирамида, и вы об этом пожалеете.
   – Вы мне угрожаете?
   – Предупреждаю.
   – Мистеру Стенли понравилось?
   Я не стал тешить его ответом и сказал:
   – Спасибо, что проводили. Мне пора.
   – Один момент, – отозвался он. – Так вы полагаете, этот Блейк будет вашим новым президентом?
   – А вы как думаете? – ответил я вопросом на вопрос.
   – Вчера вечером у меня состоялся интересный разговор с Тран Ван Вином. Мне надо все хорошенько обдумать.
   – Ну так в чем же дело?
   Аэродромная команда нетерпеливо поглядывала в мою сторону.
   – У вас дипломатический пропуск, а вы мне даже не сказали, – продолжал полковник.
   – Чтобы войти в этот самолет, мне не требуется ничего, кроме билета.
   – В таком случае вам приятно мое общество?
   – Нет. Но я нахожу его интересным.
   Мы посмотрели друг на друга. И в первый раз с тех пор, как я имел несчастье познакомиться с этим человеком, я не заметил в его глазах злобы.
   – У меня для вас кое-что есть. – Манг полез в атташе-кейс и протянул мне шарик. Я положил его на ладонь и посмотрел, как у Стены падал снег. – Остальные вещи я верну вам через посольство. Я никогда не присваиваю чужого.
   Я промолчал.
   – Мы с вами, мистер Бреннер, никогда не станем друзьями. Но я хочу сказать, что уважаю ваше мужество. И лишь по этой причине желаю вам благополучного возвращения домой.
   Я подал ему шарик.
   – Пусть останется на память обо мне.
   – Очень трогательно. Увижу ли я вас когда-нибудь еще?
   – Надо надеяться, что нет.
   – Согласен.
   – Обходитесь полегче со страной, полковник. Народ и так настрадался.
   Он не ответил, что-то сказал водителю, и тот на полной скорости покатил к самолету. Поднимаясь по трапу, я обернулся, но полковник Манг уже исчез.
   Я посмотрел на белую дверь дипломатического салона. Сьюзан в темно-зеленом платье все еще стояла на пороге. Она помахала мне рукой, и я помахал в ответ.
   Подошел к концу мой третий вояж во Вьетнам, и я опять возвращался домой взбаламученным.
   На верхней площадке трапа стюардесса приняла мой билет и сказала с французским акцентом:
   – А, мистер Бреннер, мы вас ждем.
   – Вот я и пришел. – Я, как много лет назад, обернулся и обвел взглядом рисовые поля и деревушки, которые время от времени смутно вспоминал.
   Снова посмотрел на дверь. Сьюзан была еще там. Мы в последний раз помахали друг другу, и я вошел в самолет.
   Дорога домой никогда не бывает прямой – она всегда окольная. И где-то по пути мы начинаем понимать, что движение важнее пункта назначения. А люди, которых мы повстречали, останутся в нашей памяти вечными спутниками.