Андреева Юлия. Феникс

   Рыцарь с чувством пожал протянутую ему руку. Он никак не ожидал подобного приема и теперь был приятно смущен.
   – Господа, я прошу простить меня за то, что прежде не уделил должного внимания представителям трех известнейших Храмов. Но это не из-за неуважения к вам, просто долг дружбы я ставлю превыше всего. – Эльлинсинг подал знак садиться, пажи подвинули гостям удобные креслица. Князь заметил, что руки Джулии и Трорнта сами собой соединились.
   – Вы, – он обратился к Фобиусу, – просили принять вас по важному делу, в случае удачи которого, если я правильно понял, – он щелкнул пальцами, и мальчики удалились, – поменяется власть в стране, и справедливость восторжествует. Я весь во внимании.
   – Совершенно верно. – Огюст встал. – Я буду говорить от лица всех здесь присутствующих.
   Эльлинсинг кивнул, и библиотекарь поведал о подлинной принцессе Анне, о ее младшей сестре, обманом завладевшей короной, о Горицвете и Джулии – законной правительнице Элатаса. В довершение речи он разложил перед князем собранные документы.
   – Таким образом, – подытожил свою речь библиотекарь, – мы пришли просить у вашего сиятельства помощи и защиты. – Он умолк. На какое-то время в покоях воцарилась полная тишина.
   – Вы, просите у меня помощи и защиты? – Эльлинсинг поднял свои красивые светлые глаза на Джулию. Карл стиснул ее похолодевшую ладонь. – Вы просите у меня?! В то время как это я должен просить ее у вас. – Его сиятельство опустился на одно колено. – Ненавистно природному князю терпеть над собой короля, чей высокий титул добыт в супружеской постели. И как теперь я слышу и вижу из предъявленных мне бумаг, и королева, которой мы подчинялись столько лет, не была подлинной королевой. – Он брезгливо поморщился. – Я прошу тебя, благородная принцесса Джулия, располагай отныне всем, что я имею. Моими землями, деньгами, воинами, драконами, а главное – моей жизнью.
   Воительница встала и опустила руку на плечо князя в традиционном посвящающем жесте.
   Все вздохнули с облегчением.
   – Но прежде, чем мы позовем рыцарей и доверим им тайну, – принцесса держалась с неподдельным спокойствием, – я хочу, чтобы мой отец, – она кивнула в сторону Аскольда, – посвятил тебя, князь, еще в одну тайну.
   Эльлинсинг с удовольствием для себя отметил, что Джулия воспользовалась древней формулировкой, чествуя его, князя, как ровню, называя на «ты».
 
   – Речь идет о весах правосудия. – Голос колдуна разорвал мирную идиллию. – Мне будет проще говорить, если ваше сиятельство скажет, известно ли ему это понятие.
   – О да, более чем, мой учитель в свое время был прямо-таки помешан на этой теме. Он всегда говорил, что каждый человек, делая свой выбор между добром и злом, на ничтожную секунду колеблет чаши. И лишь избранные, добывшие мистическую силу Феникса, способны влияешь своим решением на судьбы целых миров.
   – Блестяще! – И Горицвет подробно рассказал о миссии его дочери.
   За весь рассказ никто не проронил ни слова.
   – Я думаю, – наконец нарушил возникшую после тирады Аскольда паузу его сиятельство, – что магическое превосходство не всегда является козырем и уж точно – не в нашем случае.
   – Что вы имеете в виду? – Все это время Фобиус делал записи.
   – Я хотел сказать, что если бы вопрос стоял о возвращении престола законной наследнице Джулии, дочери принцессы Анны. Это дело, внутреннее, почти что домашнее, оно решается несколькими отрядами рыцарей да столом переговоров. Но поскольку в игру вступают высшие силы, то и противодействия следует ждать не столько от королевской рати, сколько, – он изящно поднял палец, – от других сил, которым столь кардинальное изменение мира не покажется правильным.
   – Значит, вы отказываетесь?! – не выдержал Трорнт.
   – Отчего же. Вы предложили достойное дело, отказаться после всего, что сегодня было сказано, – это равносильно тому, чтобы потерять собственную честь. И потом – каждый развлекается как может.
   – Но почему вы, при такой ненависти к королю, не свергли его раньше? – не унимался Карл.
   – О, только не это. – Эльлинсинг поднял руку, разглядывая свои ногти. – Во-первых, я его презираю, а не ненавижу. Это сильно сказано. Во-вторых, я правитель Запада и кроме меня есть еще два князя Востока и Юга, Север – приданое жены Солнцеворота. Так я буду его впредь называть. Реши я сесть на престол, двое других немедленно возопят, что ничуть не хуже меня, и не будет конца-края этой междоусобице. О высоких же силах заговорил для того, чтобы подчеркнуть, что нам надо действовать быстро. И держаться всем вместе. И еще – там, где шипят карманные молнии, летят драконы и звенят мечи, – я, Трорнт и Джулия прекрасно справимся, возглавив каждый по отряду. Но в магии?..
   – Не беспокойтесь, за этим я прослежу. Хотя его сиятельство прав. Действовать придется быстро, в мире сил творятся странные возмущения.
   – Что ты имеешь в виду? – Джулия посмотрела прямо в глаза отцу.
   – В складках между мирами существуют небольшие отверстия. Маги называют их вратами, лет пять назад я лично отдал приказ о запечатывании их всех, надеясь таким образом отгородить наш мир и собрать требуемую для трансформации силу.
   – Так это ты?! – Воительница схватила отца за одежду и встряхнула. – Так это ты виноват в том, что Кирилл остался в том мире!
   – Не понимаю, при чем здесь я? Кир остался с матерью, и я никогда не показывал ему Элатас.
   – Зато я показывала! Мы встречались каждый день в хрустальных горах, пока ты…
   – Гор я не трогал!
   – Я понимаю, ты не мог напасть на нас, но позже, когда я пыталась пробраться к брату дорогой сновидения!.. – Она была в ярости. – Сколько времени загублено!
   – Я понятия не имел, что у тебя столько силы, чтобы лазить туда-обратно. Сейчас все врата нараспашку. Я не знаю, с чем это связано, но кто-то сорвал печати. И теперь можно ждать чего угодно.
   – Я хочу увидеть брата.
   – Но после пробуждения Феникса ты не можешь покинуть этот мир, не внеся при этом катастрофических разрушений!..
   – Аскольд прав, – неохотно промямлил Фобиус.
   – Но он мог бы быть для нас полезным. – Джулия цеплялась за последнюю возможность.
   – Я помню, ты хотела перетащить его еще тогда, когда мы возились с историей Трорнтов.
   – Кирилл – сильный маг.
   – В таком случае не исключено, что он найдет тебя сам. – Аскольд отвернулся, давая понять, что разговор закончен.
   Воительнице не оставалось ничего иного, как смириться.
   – Я поговорю с рыцарями. – Эльлинсинг поднялся, вослед за ним встали и все остальные. – Принцесса будет командовать отрядом?
   – Естественно.
   – Тогда возьми тех, кого ты учила храмовым приемам владения оружием. Тебе же, Карл, я пришлю воинов. – На прощание он лучезарно улыбнулся. За дверьми его давно дожидались крайне недовольные затянувшимися переговорами штатные дамы сердца, по одной на каждую карточную масть. Впереди князя Запада ждала большая игра.

15. Сомнения

   Выйдя от князя, Трорнт ни как не мог скрыть закравшегося в его сердце подозрения.
   «Как смотрел Эльлинсинг на Джулию. Да, он красив, изящен. И что может быть надежнее в деле приобретения союзников, чем укрепление союза браком? Нет! Тогда останется одно – убить их, а потом себя, и пусть мир тогда летит в любую бездну!» Карл прибавил шага, воительница не поспевала за ним.
   «Она ясно показала, что он ей ровня! Неужели он посмеет отобрать у меня единственное сокровище? Или король, узнав о притязаниях принцессы, пожелает уладить дело миром и предложит ей разделить с ним власть? Откажется ли она тогда?»
   – Куда ты так бежишь? Что случилось? – Джулия схватила Карла за рукав.
   – Не знаю… задумался.
   – О чем? – Она положила руки ему на плечи, серебряное платье светилось так, как будто было соткано из лунного света.
   – О тебе! – Рыцарь не мог скрыть злости.
   – Я не понимаю – почему ты сообщаешь это мне таким тоном?
   – Прости, но меня раздражает Эльлинсинг.
   – Почему? Я в жизни от него слова дурного не слышала. А теперь он еще и наш союзник.
   – Союзник! Хотел бы я знать, что он потребует за это?
   – Не знаю, что ты так взбесился, – воительница отвернулась. – Можешь сердиться сколько захочешь, а я вины за собой не чувствую. – Она хотела уйти, но Трорнт обнял ее и привлек к себе.
   – Прости, прости меня. Я и сам не знаю, что со мной творится. Я просто до смерти боюсь потерять тебя.
   – Я тоже. – Она прижалась к его груди. – Но мы скорее потеряем друг друга, если откажемся от союзников. Одни мы не выстоим.
   – Знаешь, может, оставим все это? Мне делается как-то нехорошо когда задумаюсь, сколько надо пройти. Я не переживу, если с тобой что-нибудь случится.
   – Ты же знаешь, что это невозможно, пока я не докажу, что я дочь принцессы Анны. Я люблю тебя, но я Джулия и все, а ты из рода Трорнтов. Никто не благословит подобный брак.
   – Хорошо. Только я боюсь, что принцесса Джулия не будет любить своего бедного рыцаря.
   – Не шути так. Это больно.
   – Давай, во всяком случае, принародно обменяемся клятвами. Здесь, в «Танцующем грифоне», или там, где мы познакомились, – в горах.
   – Хорошо. Я согласна.
   Карл взял ее на руки и, целуя, понес к башне. Легкий ветерок тронул раскидистое дерево, и оно щедро осыпало влюбленных своими ароматными лепестками.

16. Спасен

   Земля уходит из-под ног, я отталкиваюсь от нее снова и снова, словно шаг за шагом, пытаюсь вырваться из ее сурового плена. В голове возникает устойчивый образ воздушного шара. Огромный, золотой – однажды в воскресенье мы всей семьей пошли гулять в парк с каруселями и прилавками, увешанными разными интересными штучками. Пахло горячими пышками и кофе. Папа купил нам с Джулией по стакану розового лимонада «Буратино». А потом мы увидели шарики, мне понравился сиреневый, но сестра выбрала золотой, и я не стал спорить. Он и вправду был самый лучший. Мы сидели на белых конях с красными и серебряными гривами, а шарик рвался и подпрыгивал на нитке. Было очень здорово, и мы много смеялись.
   Вдруг мокрая ветка больно стегнула меня по лицу. Я поскользнулся, упал, показалось, что земля бросилась в мои объятия. Закричал и совершенно проснулся.
   Сон с Джулией золотым солнечным шаром завис над головой. Все тело дрожало. Видимо, я долго бежал. Но откуда и куда? Джинсы на коленях сделались зелеными от травы. Я много падал, но ударов совсем не помню. Лег на спину, успокаивая дыхание. Над головой огромное голубое небо, как глаз Бога. Надо вспомнить, что же произошло. Локоть саднило. Привстал, нашел в траве листик подорожника. В прошлом году я подрался с Раймондом, тогда было, пожалуй, похлеще. И Лаура сама промыла мне царапины и приложила подорожник. А потом мы гуляли, и я в первый раз поцеловал ее.
   Стоп. Картинки завертелись в обратном порядке. Вот я бегу как безумный, не разбирая дороги, полыхает голубое пламя, Лаура на полу в секретной комнате. «Нет! Я оставил ее там! Где?! В каком из миров? И где теперь я сам?»
   Встал на ноги. Представляю, каково ей будет вдруг очнуться среди золотых драконов, мечей, и… я не мог подобрать слов. Голова кружилась. Шатаясь выбрался на дорогу. Слава богу – асфальт! Я дома. Может быть, дома. Джулия говорила, что через врата можно попасть в любой мир, и даже такой, какой ничем не будет отличаться от нашего. Теперь я ясно вспомнил, что, когда очнулся, ни Лауры, ни ребят не было рядом. Может, они освободились раньше меня и теперь уже дома? Мимо проехала красная «вольво». Естественно, не притормозила. Теперь я хочу только одного – добраться до дома. Солнце репетировало жару в Никарагуа, что-то перевернулось в животе, и меня вырвало. Стало значительно легче, только добавился противный вкус во рту.
   Вылетел из-за поворота и притормозил рейсовый автобус. Знакомый шофер, я с ним часто езжу, гостеприимно открыл дверь:
   – Тебе домой, Карлес?
   Я кивнул. Странно, когда я успел сказать ему свое имя? Но это уже не важно. В салоне не было мест, и я опустился на ступеньки рядом с водителем.
   – Переборщил с выпивкой? – подмигнул он.
   «Теперь я вспомнил, это Борис. Мы встречались с ним еще в прошлой школе, но он тогда был старшеклассником и мы не общались.
   – На, освежись.
   В моих руках оказалась пластмассовая бутылка с минералкой. Глотнул.
   – Ну как? – Он участливо посмотрел в мою сторону.
   – Вроде жив. – Автобус мирно подрагивал. Я прижался головой к дверце кабинки и пытался ни о чем не думать.
   Добродушный Борис высадил меня у самого дома. Кивнув на прощание, я поплелся к себе. Дверь оказалась заперта, но я нащупал ключ в тайнике за доской и пробрался внутрь. Дом был пуст, уже странно в это время дня не застать маму или новую служанку. Но желание спать оказалось сильнее всего. Я доплелся до своей комнаты и тут же рухнул в постель. Сон поглотил меня всего. Черная бездна. О, эта черная бездна…
   Я проснулся на следующее утро оттого, что яркий солнечный луч, прорвавшись сквозь щель между шторами, светит мне в глаза.
   Дом был пуст – настолько пуст, что я невольно ожидал услышать эхо. Напрасно облазил все комнаты и кухню в поисках какой-нибудь записки, утешая себя наивными предположениями о причинах столь странного бегства. Напрасно. В доме стоял плотный и ничем не перешибаемый аромат магии. Я снова остался один. Но делать нечего, следовало разузнать о судьбе ребят и особенно Лауры, ведь если сумел спастись я…
 
   Приготовил себе макароны с яйцом. Ничего другого почему-то не оказалось, денег тоже не было. Странно. Я отправился за город в конноспортивную школу, где занимались по выходным Андрес и Лаура. Все лошади меня почему-то любили. Хотя я, помнится, этого не добивался.
   – А… Карлес! – приветствовал меня тренер. – Что-то ты сегодня слишком рано – первая группа подъезжает рейсовым в тринадцать часов.
   Я совершенно потерял ощущение времени.
   – …Надеюсь Лаура с тобой?
   Я отрицательно помотал головой:
   – Она все еще в краеведческом лагере.
   – Пожалуйста, передай ей, что если так будет и дальше продолжаться… – Тренер забубнил коронную песню всех учителей. Я огляделся. День обещал быть солнечным, и я решил дождаться первого автобуса с ребятами. Если Лаура все это время находилась дома, она не упустит теперь возможности покататься на своем любимце черном коне с белой полосой на лбу. Звали его Домино, это был настоящий сильный и красивый конь, его прислали в школу с главного ипподрома после воспаления легких, но это уже совсем другая история.
   – Ты сегодня какой-то странный, не случилось ли чего? – Тренер потряс меня за плечо, отчего я тут же пришел в норму.
   – Летняя простуда, – соврал я. – А где ваши подопечные, можно мне, пока ребята не приехали, на них поглядеть?
   – Почему же нет? Они сейчас вон за тем холмом. С рассвета киношники приезжали, тоже хотели на коней посмотреть, но ты все равно передай Лауре…
   Я пошел по тропинке и вскоре увидел настоящий табун. Обычно, наезжая сюда с ребятами, мы находили лошадей в стойлах. А так, на природе, я видел их впервые.
   На пригорке темнели фигуры двоих мужчин, одного я знал, он вел взрослую группу, другой, видимо, помогал на конюшне. Я остановился, любуясь редким зрелищем. Холм весь порос иван-чаем. Марья говорила, что это настоящий курган. Любопытно было бы поглядеть, что там внутри.
   О нет! Только не это! Острая боль как железной перчаткой сжала печень. Я согнулся, упал на одно колено. Да что же это? Перед глазами поплыли круги, лошади почуяли неладное, но не побежали, а замерли, как на картинке. Я пытался позвать на помощь, но силы разом оставили меня, заплясали голубые языки пламени. Теплые волны опутали, обволокли все тело. Нет, только не это. Оба мужчины мгновенно откинулись – уснули. Холм покачнулся, и верхушка его вытянулась, как пирамида на долларе, и оторвалась от основания. Я схватился руками за траву, но сила, исходящая из кургана, влекла меня как магнит.
   Боже, и этого я добивался пять лет?! Стебли лопнули, и я с идиотскими зелеными пучками в руках полетел прямо в открывшуюся между пирамидой и холмом щель. За мной с веселым ржанием летел, размахивая хвостами, весь табун. У самых врат я испугался, что лошади заденут головами об основание пирамиды. Выручил Домино: грациозно перебирая в воздухе ногами, он распластался вдруг, согнув красивую шею. Его примеру последовали все остальные, – пролетая мимо голубых всполохов, я сам так увлекся летающими конями, что не успел испугаться.
   Мы стояли на огромном цветущем лугу. На первый взгляд могло показаться, что ничего особенного и не изменилось. Но холм исчез, не было и спящих мужчин на пригорке. Зато от нас улепетывали с криками и проклятиями какие-то люди. Один из них, самый толстый, так и остался сидеть выпучив глаза. От неожиданности я не знал, что сказать, и автоматически поздоровался. Это, видимо, произвело какое-то впечатление на толстяка, потому что он поднялся, позвякивая латами и шлепая руками по наколенникам.
   – Ну надо же, все-таки допился! А ведь предупреждали!
   Первая ценная информация об этом мире – здесь пьют, а значит, по идее, можно будет найти общий язык.
   – Ради бога, не бойтесь…
   – Ты… колдун?
   – Я… ну… в некотором роде. Меня зовут Карлес, а вас?
   – Тробрилла. Урфус Тробрилла. Хозяин здешних мест. А это-то что такое?
   – Кони, – неуверенно промямлил я. «Облом номер раз – у них не знают, что такое лошади. Того и гляди, запахнет жареным».
   – Ко-о-ни? А я-то, невежда, думал, о них только в детский сказках говорится. Вот, значит, они какие. – Он подошел поближе.
   «Однако трусом его не назовешь, я бы ни за что не полез к незнакомым зверюгам».
   – Так ты хозяин здешних мест?
   – Я. А чего же они траву-то жрут? Оголодали, что ли? Я, конечно, не богат, но похлебку из потрошков всегда состряпать можно.
   – Извините, они травоядные.
   – Как? Только траву?
   – Нет. Там, откуда… откуда я их пригнал, они получают овес. – Слово показалось Урфусу незнакомым, и я пояснил: – Колоски, хлеб…
   – А… понятно, понятно. Так этого добра же завались! – Он стоял, чеша затылок.
   – Так как, вы сказали, называется это место?
   – Южное княжество, местечко Азалон, а как же. Ты что, господин волшебник, с неба свалился?
   – Почти, выпил вчера сверх меры и…
   – Понятно. Слушай, господин волшебник. А не продадите ли вы мне ваших коней?
   – Что, всех? – Я почувствовал, как лицо мое заливает краска.
   – А всех! Беру не глядя!
   – Ну я не знаю. Надо подумать.
   – Так, пойдемте ко мне. Посидим, закусим, господин волшебник, а-а-а?
   – Хорошо. Но лошадей нужно завести куда-нибудь.
   – Ло-ша-дей?
   – Коней. Кони – мужского рода, еще говорят жеребцы, кобылы – женского. Можно сказать – лошади. – Я сел на Домино. Без седла это чистое наказание. Тробрилла крякнул, но, слава богу, не последовал моему примеру. Табун шел за вожаком.
   Через час я кое-как справился с животными, привязав их и для верности спутав ноги. Поить и задавать корм тоже выпало на мою долю, потому что слуги, даже под страхом хозяйской трепки, не решались подходить к моим подопечным ближе чем на пять шагов. Я совсем вымотался, когда господин Тробрилла лично пригласил меня сесть за трапезу.
   Стол, без намека на скатерть, ломился от яств. И запахи были такие, что если бы мне тогда сказали, что еда отравлена, я и тогда набил бы ею брюхо до отвала. За столом говорили мало, в то время как я остро нуждался в информации.
   – Давненько не бывал в здешних краях, – начал я издалека. – Что слышно?
   – О чем?
   – Да так, обо всем, что новенького?
   – Да чему быть? Княгиня живет тихо, никогда пиров не устраивает, не то что ее отец. А в столице – да черт ее знает. Меня туда калачом не заманишь. Брат вот ездил, говорит с Трорнтов проклятие снято! Во!..
   – Да, Карл Трорнт, помню, помню… – Перед глазами, возник каменный балкон и Джулия. – Где он теперь, этот Трорнт?
   – Говорят, в Западном княжестве служит. Рыцари туда теперь отовсюду летят. Князь Эльлинсинг армию укрепляет. Не иначе, заварушку готовит. Давно не было.
   Мы поболтали еще какое-то время, в том же духе. Я подробно пересказал Урфусу все, что знал о лошадях, и мы сговорились на разные золотые штуки и оружие. Судя по блеску глаз покупателя, я понял, что товар достался ему почти даром. Я побоялся брать деньги, так как представлял, какие это вызовет расспросы в среде нумизматов и антикваров, куда я и собирался в недалеком будущем сбыть произведения искусства Элатаса.
   Мы условились, что я поживу еще в Азалоне с недельку, обучая его людей обращению с лошадьми. Сверх списка я получил более подходящую одежду и две книги – одну по магии и вторую о династиях и правящих домах. Не хотелось постоянно попадать впросак. Сам я желал одного – смыться и больше никогда не видеть этого мира даже во сне. Но что-то подсказывало, что эта встреча далеко не последняя.

17. Азалон. Выбор пути

   Своими размерами владения моего нового друга, пожалуй, не превышают площади, занимаемой Каменным островом в Петербурге. Я уже осмотрел небольшую деревеньку и поля, на которых произрастает молочно-белая культура, похожая на пшеницу. Я в этом ничего не смыслю, но лошадям она нравится.
   На днях господин Тробрилла обещал показать свои леса. Сам он и его сыновья оказались способными учениками, понемногу я обучаю их уходу за животными, а когда местный мастер Ардалион сделал по моему чертежу седло и уздечку, мы начали уроки верховой езды. Думаю, что лошади здесь приживутся. Тем более что драконы и стоят целого состояния, и питаются исключительно мясом, а это многим не по карману. Мелкие дворяне, например, продают фамильные замки, чтобы заполучить какой-нибудь не самый лучший экземпляр. Причем, а это я уже выяснил на собственном опыте, – только золотые и серебряные чудовища теплокровные. Господа Тробрилла говорит, что в жилах этих драконов течет подлинная лава. Меня не тянет проверять. Платиновые же и белые способны заморозить все что угодно, включая своего же седока. Поэтому ими пользуются лишь летом и не во всякую ночь. Однако я рассматриваю драконов скорее теоретически, на расстоянии, и даже посвятил им пару сказок. Только в них чудовища говорят и вообще наделены разумом. Госпожа Тробрилла считает, что это чистый вымысел, но мне нравится идея о «короле-драконе» в постоянно меняющемся мире.
   Если бы я мог тогда осознать и, осознав, предупредить… Но, в тот момент меня интересовали совсем другие вещи. Я хотел написать о заранее обреченных людях, о всесильном роке. Создать трагедию, достойную баллад самого Элла Танталеса, а потом, в довершение всего, изящно заявить, что это только игра.
   Я назвал свое творение «Тигль», надеясь соединить в нем всю силу переживаний человека, ввергнутого в пучину чужой игры и одновременно не желающего бороться традиционными способами.
   В гнезде прямо на башне, крыши которых делают плоскими именно для драконьих гнезд, живет один такой – платиновый по имени Мортамбил. Вчера мальчишки заставили меня забраться к нему на спину. Признаться, я всегда знал о своей клаустрофобии, но что к ней добавятся боязнь высоты и дикая аллергия на летучих рептилий – вот это новость!
   Вообще мне здесь хорошо. И если не обращать внимания на моду и местную фауну, можно представить себе, что живешь на каникулах в деревне.
   От Джулии никаких вестей, но я и не рассчитывал. Читаю «Династии», нашел нашу. Многие мифы этого мира напоминают события, имевшие место у нас в Средние века, ужас, сколько всего надергано из жизней знаменитостей. Я большой поклонник биографических романов и легко вижу сходства. Кажется, что наши два мира связаны между собой так, как если бы один из них видел другой во сне. И наоборот. Под впечатлением баллад, которые поют здесь каждый вечер, я начал писать стихи. Вообще ничего удивительного, если я сделаюсь не столько историком, сколько писателем – таким Хароном – проводником из одного мира в другой. Хотя нет, скорее всего, просто сказочником.

18. Возвращение

   Через десять дней, нагруженный трофеями, я пересек врата миров. Не знаю, почему я был так уверен, что мне это удастся. Но никаких сюрпризов и правда не произошло.
   Вновь светило солнце, и поросший иван-чаем и оттого розовый курган возвышался надо мною. Я погрозил ему пальцем и быстро переоделся в джинсы и курточку. Свой новый прикид свернул и положил в мешок.
   – Эй, парень! – Из-за холма выбежал второй тренер. – Слушай, ты коней здесь не видел? – Он казался растерянным и немного обескураженным.
   – Не-ет. А давно пропали? – В Элатасе я пробыл почти две недели. Сколько же прошло времени здесь?
   – Да, черт знает. Только что… – Он развел руками.
   – А может, они домой вернулась? – пытался я отделаться от мужика.
   – Может. Ну извини. – Он побрел дальше, матерясь себе под нос.
   Итак, совершилось путешествие не только в пространстве, но и во времени. Как же это отрегулировать? С такими мыслями я добрался до остановки автобуса, что шел до Таллина. Мне везло, водителем оказался все тот же Борис.
   – Ну как, полегчало? – спросил он, открыв дверь.
   – Ага. Только вот денег у меня снова нет. Но я отдам. Отчим работает в магазине в Таллине, я еду взять у него.
   – Да ладно тебе, сочтемся.
   Я уселся на одно из пустующих мест. Мимо окон бежали и бежали куда-то деревья. Я написал стихотворение, по-моему очень удачное и подходящее для моей ситуации. Вот оно: