Страница:
– Не злись. Человек не может жить столько, но не человек…
– Что ты имеешь в виду?
– Чудовище.
– Ты хочешь, чтобы она полюбила чудовище?! – Я представил нежную девушку в объятиях монстра. – Нет!
– Думай. – Старуха терпеливо вынула мой нож из своего живота. – Подумайте, принц. Да, вы будете чудовищем, а замок окружит вода, и сотни невидимых слуг будут незримо окружать вас покорностью и вниманием. Вы переживете друзей, время будет течь спокойно, точно бесконечные воды вокруг острова. И вот однажды мои чары приведут к вам ее.
– И она увидит чудовище?! Что ты говоришь?!
– Увидит, не увидит, ваше дело. Если эта девушка достойна жертвы, на которую пойдет мой принц, она полюбит вас. Тогда чары развеются, и господин станет человеком. Если нет, ваше высочество всегда сумеет умереть. Я не жестока, но я злая ведьма и благодарность моя особая.
– Что ты делала во снах?
– Ждала дураков, чтобы превращать их в мерзости.
– Дождалась?!
– Да.
– Чего же ты медлишь?
– Запомните, никто не может ничего сделать с вами, без вашего на то согласия.
Я никогда не умел принимать решения, старуха со смехом исчезала с каждым вдохом, словно сосала пустоту. Мгновение, и черный колодец проглотил меня со всеми разумными доводами.
– А зачем все это тебе? – крикнул я в пустоту.
– Сказке «о красавице и чудовище» давно пора появиться в мире.
Воздух колебался вместе с моими сомнениями, в бесконечной темноте затосковал о свете, и появилась свеча. Я летел и летел, разбиваемый ветром на тысячи маргариток, прижимая к груди маленький огонек. Где-то, только не здесь, вставало солнце, мои губы вздрогнули, отвечая цветам, и я услышал свое решение…
36. Эллали
37. Шаг Морея
38. Ни дня без сюрпризов
– Что ты имеешь в виду?
– Чудовище.
– Ты хочешь, чтобы она полюбила чудовище?! – Я представил нежную девушку в объятиях монстра. – Нет!
– Думай. – Старуха терпеливо вынула мой нож из своего живота. – Подумайте, принц. Да, вы будете чудовищем, а замок окружит вода, и сотни невидимых слуг будут незримо окружать вас покорностью и вниманием. Вы переживете друзей, время будет течь спокойно, точно бесконечные воды вокруг острова. И вот однажды мои чары приведут к вам ее.
– И она увидит чудовище?! Что ты говоришь?!
– Увидит, не увидит, ваше дело. Если эта девушка достойна жертвы, на которую пойдет мой принц, она полюбит вас. Тогда чары развеются, и господин станет человеком. Если нет, ваше высочество всегда сумеет умереть. Я не жестока, но я злая ведьма и благодарность моя особая.
– Что ты делала во снах?
– Ждала дураков, чтобы превращать их в мерзости.
– Дождалась?!
– Да.
– Чего же ты медлишь?
– Запомните, никто не может ничего сделать с вами, без вашего на то согласия.
Я никогда не умел принимать решения, старуха со смехом исчезала с каждым вдохом, словно сосала пустоту. Мгновение, и черный колодец проглотил меня со всеми разумными доводами.
– А зачем все это тебе? – крикнул я в пустоту.
– Сказке «о красавице и чудовище» давно пора появиться в мире.
Воздух колебался вместе с моими сомнениями, в бесконечной темноте затосковал о свете, и появилась свеча. Я летел и летел, разбиваемый ветром на тысячи маргариток, прижимая к груди маленький огонек. Где-то, только не здесь, вставало солнце, мои губы вздрогнули, отвечая цветам, и я услышал свое решение…
36. Эллали
Солнце стояло в своей наивысшей точке в самом центре небес, но ни в тайный замок, ни в подземелья Храма Солнцестояния не проникал ни один его золотой лучик.
В одном из земляных отсеков, на полу скорчилось существо в еще ярких, желтых одеждах. Эллали, а некогда принцесса Анна лежала на груде грязных тряпок, прижимая к себе доверенных ей детей. Принцесса затаила дыхание, молясь только об одном, чтобы малыши подольше поспали, позволив ей хоть на какое-то время оглядеться и подумать над тем, что еще можно сделать. Вчера Мастер Эллэ, в новые обязанности которого входили обходы подземелий, не вернулся в назначенный час, и Анна на свой страх и риск попыталась выяснить, что же произошло. Учитель явно скрывал что-то, может быть даже ему удалось обнаружить Кира или пришли новые слухи о Германе. Женщина терялась в догадках. Поэтому, оставив малышей на попечение адепта Терезы, она кинулась к колодцу, пройдя через который можно было попасть в лабиринт хитросплетенных коридоров. Сам колодец являлся моделью великого Танаталаского отверстия, за которым веками поджидала свои жертвы бездна. Ходы и лазы должны были символизировать дороги сновидений и магические врата, Анна вздохнула и, зажав в одной руке зажженный факел и держась за невидимую (еще одна Храмовая хитрость) лестницу, поползла вниз. Откуда-то, должно быть, из центрального зала наверху доносилась песня и звон колокольчиков. Женщина затаилась, распознавая кожей движение воздуха. Мастер Эллэ объяснял, что в полностью закрытом лабиринте воздух должен быть стоячим. На всякий случай Анна оставила за собой открытый колодец, и сейчас все тело ее ощущало настоящий сквозняк.
Но этого не может быть! Значит, раскрыта еще хотя бы одна дверь! Может быть, в другом, соединенном многочисленными ходами и ответвлениями Храме. Но почему без предупреждения? Ее прошиб озноб, и тут же она услышала за спиной чьи-то шаги. Нащупав длинный нож и не в силах справиться с сердцебиением, она застыла на месте и, когда шорох повторился, нанесла удар, метя в лицо или шею. Нож натолкнулся на стену. Анна прыгнула в сторону, принимая боевую позицию. Перед ней с вытаращенными от удивления глазами стоял Аллан – старший из ее новых воспитанников. Так назвал его Эллэ. Но маленький Туверт постоянно забывал откликаться на новое имя.
– Что ты тут делаешь?! – Анна отбросила в сторону нож и подошла к ребенку, присев рядом с ним на корточки.
– Тебе страшно, мама? Я пойду с тобой. – Вид у мальчика был трогательный и до смешного героический.
«Жаль, я, наверное, никогда не узнаю, кто были его родители, вот бы посмеялись потом вместе», – подумала она и поцеловала Аллана.
– Ах ты мой маленький защитник. Куда же ты собрался? – Она прикрепила факел к стене и вновь вернулась к ребенку. – Пошли-ка домой. Братик с сестренкой давно тебя заждались.
– А как же дедушка Эллэ? – Мальчик и не собирался отступать. Подземелье ему явно пришлось по вкусу.
– Он придет, скоро придет. А мы ему сюрприз сделаем. Ладно?
– Какой?
«Хитрый. Вырастет, точно никому спуску не даст».
– Вместе придумаем что-нибудь. – Эллали потянула мальчика за руку. – Пойдем. Только наверх полезем на ощупь. Так интереснее. Правда? А я тебя поддержу.
– Нет. Это я тебя должен поддерживать, я рыцарь.
– Рыцарь, рыцарь. Как только ты, господин рыцарь, лестницу нашел? Она же невидима?
– Есть способ!
«Ну вредина!»
– Не хочешь, можешь не говорить. – Она нащупала рукой невидимые перила. – Я обижена на тебя.
Мальчик ухватился ручонками, как показалось, за воздух и, медленно нащупывая новую перекладину, пополз наверх, женщина следовала за ним.
– Показывай дорогу.
Так они добрались до самого верха. Она помогла малышу выбраться из колодца, и он, напевая, побежал к братику и молочной сестренке. Эллали проследила за Алланом взглядом и перекинула ногу через бортик колодца. Тут кто-то схватил ее за талию, мягкая перчатка зажала рот. Женщина похолодела от страха.
– Одно неаккуратное движение, и я переломаю себе все кости. – Враг хотел, чтобы она выползла из колодца.
«Всего одно движение назад, и мы вместе разобьемся. Я погибну, но этот никогда не пройдет в Храм».
– Двигайся! – прошипел враг. Эллали подалась вперед, все существо ее хотело жить, как угодно, только жить, жить, жить! Проклиная себя за трусость и ощущая само дыхание смерти, она выползла наконец из колодца и встала на ровный пол. Угловым зрением принцесса разглядела темные одежды поднимающихся из колодца воинов.
– Кто ты? – шепнул первый, все еще прижимающий ее к себе. – Зачем ты лазила в подземелье? – Перчатка опустилась с ее рта на горло. Она сглотнула.
– Меня зовут Эллали. Я искала мастера Эллэ.
– А, старика… Этот ребенок – твой сын?
«Господи, как же ответить, ребенок – доверенный Храмом – почти как сын».
– У адептов нет детей, семей и имен. Я назвала вам свое храмовое имя.
– Отлично. Сколько у тебя таких не детей?
– Трое. Но они не видели вас. Я бы тоже не заметила, не останови вы…
– Хватит болтать. Веди нас в свою комнату, и живо.
– Оставьте меня, пожалуйста. Позвольте мне убраться восвояси, я ничего никому не скажу. Мои дети, они погибнут без меня.
– Вперед! – Теперь к мягкой перчатке на горле добавилось острие, упертое в спину.
Как во сне она переставляла ноги, глаза ее были сухи. Все тело била предательская дрожь.
«Выжить, выжить, выжить!» – вопила ее душа.
Проходя по длинному коридору, ведущему в детскую, принцесса молилась Святому острову – Острову желаний, чтобы никто не выскочил на их пути. В противном случае один удар. Резкий, болезненный. Она уже ощущала, как острый длинный нож пронзает ее кожу, разрывает мышечную ткань, дальше, дальше…
– Тебе плохо? Возьми себя в руки. Далеко еще?
– Нет. – Теряя сознание и повисая всем телом на своем мучителе, женщина толкнула дверь.
«Боже, я проклята!»
Аллан сразу же бросился к ней и застыл в нерешительности, встретившись глазами с незнакомыми людьми. Принцесса упала бы, не поддержи они ее. Один из воинов в черном прошел в комнату. Тереза поняла, что происходит, и встала между чужаками и детской кроваткой. Но тут же упала, пронзенная сразу тремя вылетевшими неведомо откуда ножами.
– Только не детей! – вскрикнула принцесса.
– Удачно. Мальчишка побежал прямо сюда, он не успел больше никому разболтать. Молодой воин вынул меч и шагнул в сторону младших детей. И тут Аллан бросился ему наперерез и укусил за руку.
– Прах тебя побери! – Воин пнул ребенка, занеся над ним меч.
– Нет! Не надо! Это, это королевские дети! Я подлинная принцесса Анна! Нет!
Все застыли. В воздухе повисло напряжение. Она почувствовала, как ненавистное острие убралось с ее спины. Враг резко повернул ее к себе и пристально посмотрел в глаза. Его лицо казалось знакомым и одновременно чужим. Так бывает, когда встречаешь человека, с братом или учителем которого уже был знаком до этого.
– Ты Анна, дочь Нортона, короля Севера?
– Я. – Принцесса безошибочно угадала, какой тон сумеет произвести должное впечатление, и следовала теперь избранной тактике. – Убьешь меня – прольешь королевскую кровь! Весь род твой сгниет, как больной ствол! И будет проклято имя твое, и имя сына твоего, и дочери, и утроба жены твоей, и всех жен, что будут после нее!
Руки, сжимающие плечи Анны, разжались. Воин отступил на шаг, все еще не зная на что решиться.
– Но у принцессы Анны не может быть таких маленьких детей?
– А ты, смерд проклятый свечу надо мной держал?! Что такие вещи знать можешь? А? Отвечай, когда принцесса спрашивает! – Она топнула ногой, оглядев притихших воинов.
– Но вам должно быть за сорок. То есть сорок пять… А вам…
– Я что стара, по-твоему?! Или для тебя стара?
– Простите, ваше высочество, скорее молода.
«Один есть!» – подбодрила себя Анна. – Кто вас послал?
– Ну как же. – Воин беспомощно оглядел отрядик. – Ваш августейший супр… – Он закашлялся, покраснел.
– Никакого супруга! Святой остров, у меня не было и в ближайшее время не предвидится! Что ты там бубнишь? О ком речь?!
– О Повелителе драконов, госпожа…
«Он прибыл не по мою душу, это ясно, хотя и обо мне знает немало. Повелитель – не так ли величали в Каскаде Эдуарда?»
– От Эдда?
– Да, – выдохнул вояка.
– Он что же, все еще в Южном княжестве или подыскал себе более достойное жилище? Кстати, как там наш сын?
– Нам передали, Повелитель едва отравился от раны… которую…
«Боже. Он знает!»
– Как мой сын?
– Не знаю.
– Прах тебя побери! Да что ты вообще знаешь?! Я спрашиваю об Адском принце! Тупица! Ящерица земляная!
– А о нем… – Воин заметно побледнел и старался не смотреть в глаза Анне.
– Что же принц? Клещами прикажешь вытаскивать?!
– Жив. Здоров принц. Он ведет драконов на Танаталатес… замки жжет.
– Хорошо. А теперь оставь нас. Повелитель и так будет недоволен, узнав, что место нашего обитания раскрыто. Отправляйся к нему и передай, что мы направляемся во второе убежище. Запомнил?
– Во второе убежище. – Воин поклонился, но все еще медлил, принцесса прижала к себе старшего мальчика.
– …А как ты объяснишь смерть этой… служанки? – Он покосился на мертвую женщину.
– Скинешь ее в колодец. Или нет, нельзя, чтобы вас видели с трупом. Я сама разберусь. Прощай.
«Неужели справилась. В первый раз получилось!»
– Ты простишь меня?
– Да, потеря Терезы – серьезное упущение для нас, но я заступлюсь за тебя перед Повелителем. Кто ты, откуда, какой славный родовой дуб несет на себе твое имя?
– Меня зовут Азар Лихт. – Он опустился на одно колено, поцеловав край одежды принцессы. – Я из славного рода черных драконов северных гор.
– Как драконов?! – Анна уставилась на него, уже понимая, что выдала себя с головой.
– Так, госпожа не знает, что такое черный дракон? – Лихт поднялся. Самодовольно улыбнувшись, он потянул принцессу за пышные светлые волосы. – А я тебе почти что поверил, госпожа Анна.
– Убери руки. Я… Ты меня будешь учить, что такое драконы?! – Но уверенность уже улетучилась.
– Теперь я узнал тебя – это ты ранила моего господина в замке «Каскад».
– Но я Анна! – Она задыхалась от гнева, понимая, что бой уже проигран.
– Конечно, Анна! Настоящая Анна! И тебя очень хочет видеть Повелитель… в цепях! – Он засмеялся. Двое воинов связали ее.
– Что делать со щенками? Убить?
– Возьмем с собой. Кто знает, чьи они дети. Если это малыши Повелителя, он щедро наградит за них.
– А если нет?! Отпустите хотя бы их! Да люди ли вы…
– Мы драконы! Уведите ее. – Он небрежно вытащил из кроватки девочку.
– Но позвольте, что, если это дети Эдда! А вы так с ними обращаетесь?!
– Повелителя? Что вы еще придумаете, чтобы спастись? Хотя это нетрудно проверить. – Из его пояса выдвинулась длинная игла. – В жилах драконов течет лава. А в жилах полукровок, вроде досточтимого Адского принца, – и то и другое. Как видишь – все просто. Так будем проверять?
– Нет. Это человеческие дети. – Анна негодовала на себя за то, что, владея такой информацией, ничего не может теперь с ней поделать.
– Кто же их отец? – Азар Лихт приблизился к ней. – У тебя, я вижу, полно любовников, ваше высочество, не нужен ли еще один?
– Вряд ли ты будешь хоть вполовину так хорош, как те, что уже были у меня! – Она выплюнула эти слова как сливовые косточки. – А в драконах я и вовсе разочаровалась! И не смотри на меня так – с твоим Повелителем я семь лет прожила. Всякое было, такое, что тебе, сосунок, и во сне не привидится. А все равно, вы – твари, против наших мужчин не тянете. Вам бы только ящериц кормовых иметь, хотя они ведь как раз ваши родственнички, должно быть кумушки.
– Замолчи! – Лихт проглотил обиду.
– Много любовников у меня было, это ты прав, да только последний всех превзошел. От него я троих имею, и все мне мало! Замуж за него хочу! Клянусь, что выйду и принцем державным его сделаю!
– Да чтоб… Пусть вас бездна повенчает! Взять их всех!
Теперь Анна лежала на полу в подземелье, гнев все еще кипел в ней. Впервые она так разговаривала с мужчиной. Мало того, с врагом. И откуда только силы взялись? И эта нечаянная клятва? Она посмотрела на малышей.
– Кто, интересно, их отец? Хорош ли он?.. И стоило ли из-за него вообще горло драть?
В одном из земляных отсеков, на полу скорчилось существо в еще ярких, желтых одеждах. Эллали, а некогда принцесса Анна лежала на груде грязных тряпок, прижимая к себе доверенных ей детей. Принцесса затаила дыхание, молясь только об одном, чтобы малыши подольше поспали, позволив ей хоть на какое-то время оглядеться и подумать над тем, что еще можно сделать. Вчера Мастер Эллэ, в новые обязанности которого входили обходы подземелий, не вернулся в назначенный час, и Анна на свой страх и риск попыталась выяснить, что же произошло. Учитель явно скрывал что-то, может быть даже ему удалось обнаружить Кира или пришли новые слухи о Германе. Женщина терялась в догадках. Поэтому, оставив малышей на попечение адепта Терезы, она кинулась к колодцу, пройдя через который можно было попасть в лабиринт хитросплетенных коридоров. Сам колодец являлся моделью великого Танаталаского отверстия, за которым веками поджидала свои жертвы бездна. Ходы и лазы должны были символизировать дороги сновидений и магические врата, Анна вздохнула и, зажав в одной руке зажженный факел и держась за невидимую (еще одна Храмовая хитрость) лестницу, поползла вниз. Откуда-то, должно быть, из центрального зала наверху доносилась песня и звон колокольчиков. Женщина затаилась, распознавая кожей движение воздуха. Мастер Эллэ объяснял, что в полностью закрытом лабиринте воздух должен быть стоячим. На всякий случай Анна оставила за собой открытый колодец, и сейчас все тело ее ощущало настоящий сквозняк.
Но этого не может быть! Значит, раскрыта еще хотя бы одна дверь! Может быть, в другом, соединенном многочисленными ходами и ответвлениями Храме. Но почему без предупреждения? Ее прошиб озноб, и тут же она услышала за спиной чьи-то шаги. Нащупав длинный нож и не в силах справиться с сердцебиением, она застыла на месте и, когда шорох повторился, нанесла удар, метя в лицо или шею. Нож натолкнулся на стену. Анна прыгнула в сторону, принимая боевую позицию. Перед ней с вытаращенными от удивления глазами стоял Аллан – старший из ее новых воспитанников. Так назвал его Эллэ. Но маленький Туверт постоянно забывал откликаться на новое имя.
– Что ты тут делаешь?! – Анна отбросила в сторону нож и подошла к ребенку, присев рядом с ним на корточки.
– Тебе страшно, мама? Я пойду с тобой. – Вид у мальчика был трогательный и до смешного героический.
«Жаль, я, наверное, никогда не узнаю, кто были его родители, вот бы посмеялись потом вместе», – подумала она и поцеловала Аллана.
– Ах ты мой маленький защитник. Куда же ты собрался? – Она прикрепила факел к стене и вновь вернулась к ребенку. – Пошли-ка домой. Братик с сестренкой давно тебя заждались.
– А как же дедушка Эллэ? – Мальчик и не собирался отступать. Подземелье ему явно пришлось по вкусу.
– Он придет, скоро придет. А мы ему сюрприз сделаем. Ладно?
– Какой?
«Хитрый. Вырастет, точно никому спуску не даст».
– Вместе придумаем что-нибудь. – Эллали потянула мальчика за руку. – Пойдем. Только наверх полезем на ощупь. Так интереснее. Правда? А я тебя поддержу.
– Нет. Это я тебя должен поддерживать, я рыцарь.
– Рыцарь, рыцарь. Как только ты, господин рыцарь, лестницу нашел? Она же невидима?
– Есть способ!
«Ну вредина!»
– Не хочешь, можешь не говорить. – Она нащупала рукой невидимые перила. – Я обижена на тебя.
Мальчик ухватился ручонками, как показалось, за воздух и, медленно нащупывая новую перекладину, пополз наверх, женщина следовала за ним.
– Показывай дорогу.
Так они добрались до самого верха. Она помогла малышу выбраться из колодца, и он, напевая, побежал к братику и молочной сестренке. Эллали проследила за Алланом взглядом и перекинула ногу через бортик колодца. Тут кто-то схватил ее за талию, мягкая перчатка зажала рот. Женщина похолодела от страха.
– Одно неаккуратное движение, и я переломаю себе все кости. – Враг хотел, чтобы она выползла из колодца.
«Всего одно движение назад, и мы вместе разобьемся. Я погибну, но этот никогда не пройдет в Храм».
– Двигайся! – прошипел враг. Эллали подалась вперед, все существо ее хотело жить, как угодно, только жить, жить, жить! Проклиная себя за трусость и ощущая само дыхание смерти, она выползла наконец из колодца и встала на ровный пол. Угловым зрением принцесса разглядела темные одежды поднимающихся из колодца воинов.
– Кто ты? – шепнул первый, все еще прижимающий ее к себе. – Зачем ты лазила в подземелье? – Перчатка опустилась с ее рта на горло. Она сглотнула.
– Меня зовут Эллали. Я искала мастера Эллэ.
– А, старика… Этот ребенок – твой сын?
«Господи, как же ответить, ребенок – доверенный Храмом – почти как сын».
– У адептов нет детей, семей и имен. Я назвала вам свое храмовое имя.
– Отлично. Сколько у тебя таких не детей?
– Трое. Но они не видели вас. Я бы тоже не заметила, не останови вы…
– Хватит болтать. Веди нас в свою комнату, и живо.
– Оставьте меня, пожалуйста. Позвольте мне убраться восвояси, я ничего никому не скажу. Мои дети, они погибнут без меня.
– Вперед! – Теперь к мягкой перчатке на горле добавилось острие, упертое в спину.
Как во сне она переставляла ноги, глаза ее были сухи. Все тело била предательская дрожь.
«Выжить, выжить, выжить!» – вопила ее душа.
Проходя по длинному коридору, ведущему в детскую, принцесса молилась Святому острову – Острову желаний, чтобы никто не выскочил на их пути. В противном случае один удар. Резкий, болезненный. Она уже ощущала, как острый длинный нож пронзает ее кожу, разрывает мышечную ткань, дальше, дальше…
– Тебе плохо? Возьми себя в руки. Далеко еще?
– Нет. – Теряя сознание и повисая всем телом на своем мучителе, женщина толкнула дверь.
«Боже, я проклята!»
Аллан сразу же бросился к ней и застыл в нерешительности, встретившись глазами с незнакомыми людьми. Принцесса упала бы, не поддержи они ее. Один из воинов в черном прошел в комнату. Тереза поняла, что происходит, и встала между чужаками и детской кроваткой. Но тут же упала, пронзенная сразу тремя вылетевшими неведомо откуда ножами.
– Только не детей! – вскрикнула принцесса.
– Удачно. Мальчишка побежал прямо сюда, он не успел больше никому разболтать. Молодой воин вынул меч и шагнул в сторону младших детей. И тут Аллан бросился ему наперерез и укусил за руку.
– Прах тебя побери! – Воин пнул ребенка, занеся над ним меч.
– Нет! Не надо! Это, это королевские дети! Я подлинная принцесса Анна! Нет!
Все застыли. В воздухе повисло напряжение. Она почувствовала, как ненавистное острие убралось с ее спины. Враг резко повернул ее к себе и пристально посмотрел в глаза. Его лицо казалось знакомым и одновременно чужим. Так бывает, когда встречаешь человека, с братом или учителем которого уже был знаком до этого.
– Ты Анна, дочь Нортона, короля Севера?
– Я. – Принцесса безошибочно угадала, какой тон сумеет произвести должное впечатление, и следовала теперь избранной тактике. – Убьешь меня – прольешь королевскую кровь! Весь род твой сгниет, как больной ствол! И будет проклято имя твое, и имя сына твоего, и дочери, и утроба жены твоей, и всех жен, что будут после нее!
Руки, сжимающие плечи Анны, разжались. Воин отступил на шаг, все еще не зная на что решиться.
– Но у принцессы Анны не может быть таких маленьких детей?
– А ты, смерд проклятый свечу надо мной держал?! Что такие вещи знать можешь? А? Отвечай, когда принцесса спрашивает! – Она топнула ногой, оглядев притихших воинов.
– Но вам должно быть за сорок. То есть сорок пять… А вам…
– Я что стара, по-твоему?! Или для тебя стара?
– Простите, ваше высочество, скорее молода.
«Один есть!» – подбодрила себя Анна. – Кто вас послал?
– Ну как же. – Воин беспомощно оглядел отрядик. – Ваш августейший супр… – Он закашлялся, покраснел.
– Никакого супруга! Святой остров, у меня не было и в ближайшее время не предвидится! Что ты там бубнишь? О ком речь?!
– О Повелителе драконов, госпожа…
«Он прибыл не по мою душу, это ясно, хотя и обо мне знает немало. Повелитель – не так ли величали в Каскаде Эдуарда?»
– От Эдда?
– Да, – выдохнул вояка.
– Он что же, все еще в Южном княжестве или подыскал себе более достойное жилище? Кстати, как там наш сын?
– Нам передали, Повелитель едва отравился от раны… которую…
«Боже. Он знает!»
– Как мой сын?
– Не знаю.
– Прах тебя побери! Да что ты вообще знаешь?! Я спрашиваю об Адском принце! Тупица! Ящерица земляная!
– А о нем… – Воин заметно побледнел и старался не смотреть в глаза Анне.
– Что же принц? Клещами прикажешь вытаскивать?!
– Жив. Здоров принц. Он ведет драконов на Танаталатес… замки жжет.
– Хорошо. А теперь оставь нас. Повелитель и так будет недоволен, узнав, что место нашего обитания раскрыто. Отправляйся к нему и передай, что мы направляемся во второе убежище. Запомнил?
– Во второе убежище. – Воин поклонился, но все еще медлил, принцесса прижала к себе старшего мальчика.
– …А как ты объяснишь смерть этой… служанки? – Он покосился на мертвую женщину.
– Скинешь ее в колодец. Или нет, нельзя, чтобы вас видели с трупом. Я сама разберусь. Прощай.
«Неужели справилась. В первый раз получилось!»
– Ты простишь меня?
– Да, потеря Терезы – серьезное упущение для нас, но я заступлюсь за тебя перед Повелителем. Кто ты, откуда, какой славный родовой дуб несет на себе твое имя?
– Меня зовут Азар Лихт. – Он опустился на одно колено, поцеловав край одежды принцессы. – Я из славного рода черных драконов северных гор.
– Как драконов?! – Анна уставилась на него, уже понимая, что выдала себя с головой.
– Так, госпожа не знает, что такое черный дракон? – Лихт поднялся. Самодовольно улыбнувшись, он потянул принцессу за пышные светлые волосы. – А я тебе почти что поверил, госпожа Анна.
– Убери руки. Я… Ты меня будешь учить, что такое драконы?! – Но уверенность уже улетучилась.
– Теперь я узнал тебя – это ты ранила моего господина в замке «Каскад».
– Но я Анна! – Она задыхалась от гнева, понимая, что бой уже проигран.
– Конечно, Анна! Настоящая Анна! И тебя очень хочет видеть Повелитель… в цепях! – Он засмеялся. Двое воинов связали ее.
– Что делать со щенками? Убить?
– Возьмем с собой. Кто знает, чьи они дети. Если это малыши Повелителя, он щедро наградит за них.
– А если нет?! Отпустите хотя бы их! Да люди ли вы…
– Мы драконы! Уведите ее. – Он небрежно вытащил из кроватки девочку.
– Но позвольте, что, если это дети Эдда! А вы так с ними обращаетесь?!
– Повелителя? Что вы еще придумаете, чтобы спастись? Хотя это нетрудно проверить. – Из его пояса выдвинулась длинная игла. – В жилах драконов течет лава. А в жилах полукровок, вроде досточтимого Адского принца, – и то и другое. Как видишь – все просто. Так будем проверять?
– Нет. Это человеческие дети. – Анна негодовала на себя за то, что, владея такой информацией, ничего не может теперь с ней поделать.
– Кто же их отец? – Азар Лихт приблизился к ней. – У тебя, я вижу, полно любовников, ваше высочество, не нужен ли еще один?
– Вряд ли ты будешь хоть вполовину так хорош, как те, что уже были у меня! – Она выплюнула эти слова как сливовые косточки. – А в драконах я и вовсе разочаровалась! И не смотри на меня так – с твоим Повелителем я семь лет прожила. Всякое было, такое, что тебе, сосунок, и во сне не привидится. А все равно, вы – твари, против наших мужчин не тянете. Вам бы только ящериц кормовых иметь, хотя они ведь как раз ваши родственнички, должно быть кумушки.
– Замолчи! – Лихт проглотил обиду.
– Много любовников у меня было, это ты прав, да только последний всех превзошел. От него я троих имею, и все мне мало! Замуж за него хочу! Клянусь, что выйду и принцем державным его сделаю!
– Да чтоб… Пусть вас бездна повенчает! Взять их всех!
Теперь Анна лежала на полу в подземелье, гнев все еще кипел в ней. Впервые она так разговаривала с мужчиной. Мало того, с врагом. И откуда только силы взялись? И эта нечаянная клятва? Она посмотрела на малышей.
– Кто, интересно, их отец? Хорош ли он?.. И стоило ли из-за него вообще горло драть?
37. Шаг Морея
Когда Горицвет наконец собрался с силами, воины уже начали терять терпение, раздражало и бесформенное облако под ногами, и однообразие убранства. Попросту надоело все время зависеть от силы, а может быть, прихоти мага. Морей был мрачен – бездействие и ощущение собственной беспомощности угнетало этого сильного воина, страх за детей не проходил, а, казалось, делался еще плотнее и наконец стал совершенно невыносимым.
Наконец Трорнт дал знак приготовиться и затаиться. Отряд нетерпеливо переминался с ноги на ногу.
– Боковые отсеки, – прошептал Аскольд и словно разорвал стену, явив перед взорами воинов и их командиров небольшой грязный ход, с низким потолком и земляным полом. У стены два парня в лохмотьях выгребали лопатами сор, землю и камни. Еще один работал в глубине. Освещение было хуже некуда. Всего одна свеча, да и та под грязным колпаком. Складывалось впечатление, что работали здесь на ощупь. Время от времени слышались щелканье бича, крики надсмотрщиков. Тем временем парни нагрузили носилки и, подняв их, отправились в боковой коридор.
– Достаточно или проследить за ними? – осведомился Горицвет скучающим тоном.
– Если можно. – Карлу не хотелось излишне расходовать силу мага, но надо было увидеть как можно больше.
Картинка передвинулась так быстро, что у некоторых рыцарей закружилась голова. Они миновали пару точно таких же забоев, где происходило то же самое. Люди ссыпали землю в общую кучу, куда тянулась со всех сторон вереница тележек и носилок.
– А они ведь беседуют, – высказал свое мнение один из воинов.
– И вправду. – Карл пожал плечами. Теперь он явно различал, что губы рабов чуть заметно шевелятся и сами они нет-нет и приближаются друг к дружке, нашептывая что-то.
– Разговорчики! – Словно в подтверждение догадки, крикнул один из надсмотрщиков и щелкнул кнутом. – Эй, № 2221 ко мне!
Из кучи грязи вылез сухенький мужичок и приблизился к хозяину.
– …Сейчас тебе приведут помощницу, вместо № 10004.
– Благодарю. – Раб поклонился.
– Завтра ее отправят Повелителю и потом…
Рыцари Элатаса не расслышали конца фразы, потому что из бокового отсека два надсмотрщика выволокли женщину в желтых одеждах адепта Храма Солнцестояния с двумя совсем маленькими детьми на руках, третий бежал рядом, держась за край платья.
– …Пусть землицу малость покидает, принцесса. – Надсмотрщик толкнул женщину в ближайший отсек. – Иди, работай! – Он ударил ее кнутом по спине. – Положи их на землю и работай! – Еще удар. Теперь на ее желтой одежде появилась красная полоса. – Ну! Я что, уговаривать тебя должен? Быстро, или вышибу мозги из твоего ублюдка!
Пленница положила свои драгоценные свертки на землю, заслоняя их теперь спиной. Старший мальчик старался держаться как можно ближе к ней.
– …Ну! Что бельма-то выпучила?! Быстро!
Она прикрыла лицо, одновременно пропуская ребенка за спину, надсмотрщик подошел к ней вплотную. Схватив за руку, он попытался сдвинуть ее с места. За спиной пленницы надрывался младенец.
– …Пошла! – Он размахнулся и ударил ее кулаком по лицу. Женщина сдержала крик.
Карл нащупал меч. Аскольд брезгливо отвернулся. Фобиус, не обращая ни на что внимания, записывал события в свою тетрадь.
– …Пошла! – Надсмотрщик понял, что ему так просто не справиться с упрямой рабыней, и начал бить ее куда попало.
– Не тронь маму! Не смей! – вынырнул мальчик и бросился с кулаками на изверга.
Воины Трорнта застыли на месте в ожидании худшего. Надсмотрщик изловчился, схватив ребенка за шиворот, и поднял его над головой, намереваясь со всего размаха ударить об землю. Лицо мальчика попало в полосу света, и Морей не мог уже совладать с собой.
– Туверт! Мой сын! – воскликнул он и, обнажив меч, бросился на убийцу. Раздался звук разрываемой материи, вокруг рыцаря заплясало синее пламя, и тут же Туим нанес смертельный удар обидчику.
Харкая кровью, Горицвет упал на собственное облако, а воины Элатаса, словно сорванные с места примером Морей, ринулись убивать врагов и освобождать пленников. Атака была настолько стремительной, что большинство надсмотрщиков не успели даже вытащить мечи из ножен. Сначала казалось, что победа близка, но из коридоров все подступали и подступали новые силы. На воинов Элатаса обрушились смертоносные молнии, и в довершение всего надсмотрщики начали вытягивать шеи, их кожу сменила чешуя, руки и ноги превратились в лапы с длинными, острыми как ножи когтями. Синие, красные, черные чудовища заполнили собой все подземное пространство, да еще и, открыв омерзительные пасти, начали поливать всех и вся пламенем. Карл приказал отступать к гробнице, но никакого облака не было и в помине. Воины Трорнта цеплялись за стены, не находя возможности выбраться оттуда, кто-то падал, сраженный клинком, кто-то уже обратился в живой факел. А из проклятого подземелья Храма Солнцестояния выглянула драконья морда и, подмигнув командующему, направила прямо на него струю пламени. Карл закричал и полетел вниз, упав плашмя на янтарный шар.
Наверху творилось что-то невообразимое, капал огонь, слышались крики и стоны, Трорнт посмотрел в глубь янтаря и обомлел. Вдруг ему явно показалось, что Адам повернул голову и глядит теперь прямо на него. Трорнт заорал, скорчившись на гладкой поверхности янтаря. И этот крик долетел до белой комнаты Храма Огня. Джулия проснулась оттого, что знакомые огненные волны прокатились по всему ее телу. Пространство вокруг постели осветилось нарастающим пламенем. Королева задрожала, не в силах справиться со всевозрастающей силой.
– Карл в беде! Я нужна ему!
Боль пожирала все ее тело. Королева скорчилась как бумага над пламенем, закричала. В комнату вбежали две женщины, оставленные здесь специально прислуживать ее величеству. Корчась в судорогах, Джулия потребовала забрать ее дочь. Но те и сами уже поняли, что происходит.
Яркая вспышка, и по телу воительницы потекло золотое пламя волос, капая на пол горящими брызгами. Она поднялась и тут же бросилась в окно.
– Карл умирает! Я нужна ему! Карл!
Страх, боль и отчаяние переполняли уже «Годовалого дракончика» и подземные лабиринты Храма Солнцестояния, когда в их вечную ночь ворвался огненный Феникс. Джулия пролетела как падающая звезда, за спиной ее уже чуть угадывались могучие крылья. Она бросилась на драконов, слепя их своим белым пламенем, которое только разрасталось вокруг нее, тесня чудовищ и воспринимая льющийся со всех сторон огонь. Она принимала его в себя как дополнительный источник силы. За несколько минут Джулия сломила строй противника. Руки ее вдруг словно извергли из себя пламенные мечи.
В этой сумятице Морей потерял женщину и своих детей и теперь уже был не в силах делать что-либо. Он забился в один из отсеков, ища глазами Карла, рассудив, что он-то не должен бояться белого огня.
Наконец с драконами было покончено, и огненная женщина устремилась в гробницу. Карл содрогнулся при виде феникса, но он скорее позволил бы отрубить себе правую руку, чем выказать перед супругой охвативший его ужас. Поэтому он первый подал ей руку, и вместе они покинули мрачный колодец. Оставив Трорнта снаружи, Джулия полетела вытаскивать уцелевших. Она оторвала пару лестниц с недоступной ее воинам стены, подвесив их перед теми из них, кто мог выбираться самостоятельно. Взяв на себя труд перетаскивать раненых. Последним она подняла на свет отца. Вместе с Карлом они уложили его на траву.
Маг еле дышал, и Джулия, припав огненным лицом к груди Аскольда, старалась передать ему часть собственной силы. Но, видимо, перестаралась. Горицвет подскочил вдруг как ошпаренный, ругаясь на чем свет стоит.
– Тебе, Джулия, только мертвому припарки ставить! – Он потряс перед глазами дочери прожженными одеждами и, не выдержав заполнившей его силы, пробежался вокруг нее и Трорнта три круга. – Ты что, решила передать мне всего феникса?! Хочешь отлынивать от решающего боя?! Как прикажешь это понимать?
Но молодая чета, уже поняв, что опасность позади, весело смеялась, показывая пальцами на колдуна. Карл ревниво завернул жену в свой плащ, не без основания считая, что абсолютно все, включая стариков и грудных детей, пялятся на ее наготу.
Аскольд с проклятиями бегал вокруг замка, выкрикивая магические формулы. Фобиус писал тут же, устроившись на каком-то валуне. Где был он во время повсеместного отчаяния, осталось загадкой. Морей, все еще с мечом в руках, обреченно разыскивал своих детей. Бывшие рабы одурели от свежего воздуха и валялись слепые но счастливые, вспоминая о своей недавней встрече с огненной птицей.
Наконец Туим разглядел чуть в стороне ото всех блондинку, в некогда желтых одеждах Храма Солнцестояния. И… о чудо, со всеми тремя детьми. Туим направился к ним чуть ли не бегом. Маленький Туверт издалека приметил отца и с радостным криком побежал к нему навстречу.
Привлеченная криками ребенка женщина обернулась на воина, и оба они застыли друг против друга.
«Морей – тот самый похитивший у меня сына! Разбивший мне всю жизнь!» Анна прижала к себе обоих малышей, точно Туим мог нанести им смертельный удар, постигший некогда Софи.
«Принцесса Анна – я погиб! – мелькнуло в сознании рыцаря. – Я похитил Германа, пролил ее королевскую кровь… Джулия меня живого сожрет!»
Морей подошел совсем близко, на ходу сбрасывая пояс с мечом. Туверт тянулся к отцу, казалось, вовсе переставшему замечать его. Наконец Анна очнулась и протянула воину чудом уцелевших младенцев. Туим оторвал взгляд от лица принцессы и нежно, так нежно как Анна не могла себе даже представить, прильнул к ним. Оставленный отцом Туверт обнял свою воспитательницу. Та поцеловала мальчика и, не сдерживая больше слез, пошла восвояси.
– Мама! Не уходи! Не надо! – Туверт оторвался от отца и бросился к ней.
Морей опустился на одно колено, так и не найдя, что сказать. Принцесса посмотрела на него, рядом с отцом маленький сынишка пытался принять ту же позу. Анна невольно улыбнулась.
«А ведь это Морей!» – напомнила она себе. На плече и шее воина кровоточила рана, женщина, вздохнув, оторвала кусок ткани от своего нижнего храмового одеяния и, пошептав на тряпочку, приложила ее к ране Туима. Кровь под ее умелыми руками остановилась, края раны начали срастаться. Принцесса глотнула воздуха, передавая в этом немом прикосновении частичку себя и жалея о похищенной слугами Эдуарда аптечке, с противостолбнячными ампулами.
Наконец Трорнт дал знак приготовиться и затаиться. Отряд нетерпеливо переминался с ноги на ногу.
– Боковые отсеки, – прошептал Аскольд и словно разорвал стену, явив перед взорами воинов и их командиров небольшой грязный ход, с низким потолком и земляным полом. У стены два парня в лохмотьях выгребали лопатами сор, землю и камни. Еще один работал в глубине. Освещение было хуже некуда. Всего одна свеча, да и та под грязным колпаком. Складывалось впечатление, что работали здесь на ощупь. Время от времени слышались щелканье бича, крики надсмотрщиков. Тем временем парни нагрузили носилки и, подняв их, отправились в боковой коридор.
– Достаточно или проследить за ними? – осведомился Горицвет скучающим тоном.
– Если можно. – Карлу не хотелось излишне расходовать силу мага, но надо было увидеть как можно больше.
Картинка передвинулась так быстро, что у некоторых рыцарей закружилась голова. Они миновали пару точно таких же забоев, где происходило то же самое. Люди ссыпали землю в общую кучу, куда тянулась со всех сторон вереница тележек и носилок.
– А они ведь беседуют, – высказал свое мнение один из воинов.
– И вправду. – Карл пожал плечами. Теперь он явно различал, что губы рабов чуть заметно шевелятся и сами они нет-нет и приближаются друг к дружке, нашептывая что-то.
– Разговорчики! – Словно в подтверждение догадки, крикнул один из надсмотрщиков и щелкнул кнутом. – Эй, № 2221 ко мне!
Из кучи грязи вылез сухенький мужичок и приблизился к хозяину.
– …Сейчас тебе приведут помощницу, вместо № 10004.
– Благодарю. – Раб поклонился.
– Завтра ее отправят Повелителю и потом…
Рыцари Элатаса не расслышали конца фразы, потому что из бокового отсека два надсмотрщика выволокли женщину в желтых одеждах адепта Храма Солнцестояния с двумя совсем маленькими детьми на руках, третий бежал рядом, держась за край платья.
– …Пусть землицу малость покидает, принцесса. – Надсмотрщик толкнул женщину в ближайший отсек. – Иди, работай! – Он ударил ее кнутом по спине. – Положи их на землю и работай! – Еще удар. Теперь на ее желтой одежде появилась красная полоса. – Ну! Я что, уговаривать тебя должен? Быстро, или вышибу мозги из твоего ублюдка!
Пленница положила свои драгоценные свертки на землю, заслоняя их теперь спиной. Старший мальчик старался держаться как можно ближе к ней.
– …Ну! Что бельма-то выпучила?! Быстро!
Она прикрыла лицо, одновременно пропуская ребенка за спину, надсмотрщик подошел к ней вплотную. Схватив за руку, он попытался сдвинуть ее с места. За спиной пленницы надрывался младенец.
– …Пошла! – Он размахнулся и ударил ее кулаком по лицу. Женщина сдержала крик.
Карл нащупал меч. Аскольд брезгливо отвернулся. Фобиус, не обращая ни на что внимания, записывал события в свою тетрадь.
– …Пошла! – Надсмотрщик понял, что ему так просто не справиться с упрямой рабыней, и начал бить ее куда попало.
– Не тронь маму! Не смей! – вынырнул мальчик и бросился с кулаками на изверга.
Воины Трорнта застыли на месте в ожидании худшего. Надсмотрщик изловчился, схватив ребенка за шиворот, и поднял его над головой, намереваясь со всего размаха ударить об землю. Лицо мальчика попало в полосу света, и Морей не мог уже совладать с собой.
– Туверт! Мой сын! – воскликнул он и, обнажив меч, бросился на убийцу. Раздался звук разрываемой материи, вокруг рыцаря заплясало синее пламя, и тут же Туим нанес смертельный удар обидчику.
Харкая кровью, Горицвет упал на собственное облако, а воины Элатаса, словно сорванные с места примером Морей, ринулись убивать врагов и освобождать пленников. Атака была настолько стремительной, что большинство надсмотрщиков не успели даже вытащить мечи из ножен. Сначала казалось, что победа близка, но из коридоров все подступали и подступали новые силы. На воинов Элатаса обрушились смертоносные молнии, и в довершение всего надсмотрщики начали вытягивать шеи, их кожу сменила чешуя, руки и ноги превратились в лапы с длинными, острыми как ножи когтями. Синие, красные, черные чудовища заполнили собой все подземное пространство, да еще и, открыв омерзительные пасти, начали поливать всех и вся пламенем. Карл приказал отступать к гробнице, но никакого облака не было и в помине. Воины Трорнта цеплялись за стены, не находя возможности выбраться оттуда, кто-то падал, сраженный клинком, кто-то уже обратился в живой факел. А из проклятого подземелья Храма Солнцестояния выглянула драконья морда и, подмигнув командующему, направила прямо на него струю пламени. Карл закричал и полетел вниз, упав плашмя на янтарный шар.
Наверху творилось что-то невообразимое, капал огонь, слышались крики и стоны, Трорнт посмотрел в глубь янтаря и обомлел. Вдруг ему явно показалось, что Адам повернул голову и глядит теперь прямо на него. Трорнт заорал, скорчившись на гладкой поверхности янтаря. И этот крик долетел до белой комнаты Храма Огня. Джулия проснулась оттого, что знакомые огненные волны прокатились по всему ее телу. Пространство вокруг постели осветилось нарастающим пламенем. Королева задрожала, не в силах справиться со всевозрастающей силой.
– Карл в беде! Я нужна ему!
Боль пожирала все ее тело. Королева скорчилась как бумага над пламенем, закричала. В комнату вбежали две женщины, оставленные здесь специально прислуживать ее величеству. Корчась в судорогах, Джулия потребовала забрать ее дочь. Но те и сами уже поняли, что происходит.
Яркая вспышка, и по телу воительницы потекло золотое пламя волос, капая на пол горящими брызгами. Она поднялась и тут же бросилась в окно.
– Карл умирает! Я нужна ему! Карл!
Страх, боль и отчаяние переполняли уже «Годовалого дракончика» и подземные лабиринты Храма Солнцестояния, когда в их вечную ночь ворвался огненный Феникс. Джулия пролетела как падающая звезда, за спиной ее уже чуть угадывались могучие крылья. Она бросилась на драконов, слепя их своим белым пламенем, которое только разрасталось вокруг нее, тесня чудовищ и воспринимая льющийся со всех сторон огонь. Она принимала его в себя как дополнительный источник силы. За несколько минут Джулия сломила строй противника. Руки ее вдруг словно извергли из себя пламенные мечи.
В этой сумятице Морей потерял женщину и своих детей и теперь уже был не в силах делать что-либо. Он забился в один из отсеков, ища глазами Карла, рассудив, что он-то не должен бояться белого огня.
Наконец с драконами было покончено, и огненная женщина устремилась в гробницу. Карл содрогнулся при виде феникса, но он скорее позволил бы отрубить себе правую руку, чем выказать перед супругой охвативший его ужас. Поэтому он первый подал ей руку, и вместе они покинули мрачный колодец. Оставив Трорнта снаружи, Джулия полетела вытаскивать уцелевших. Она оторвала пару лестниц с недоступной ее воинам стены, подвесив их перед теми из них, кто мог выбираться самостоятельно. Взяв на себя труд перетаскивать раненых. Последним она подняла на свет отца. Вместе с Карлом они уложили его на траву.
Маг еле дышал, и Джулия, припав огненным лицом к груди Аскольда, старалась передать ему часть собственной силы. Но, видимо, перестаралась. Горицвет подскочил вдруг как ошпаренный, ругаясь на чем свет стоит.
– Тебе, Джулия, только мертвому припарки ставить! – Он потряс перед глазами дочери прожженными одеждами и, не выдержав заполнившей его силы, пробежался вокруг нее и Трорнта три круга. – Ты что, решила передать мне всего феникса?! Хочешь отлынивать от решающего боя?! Как прикажешь это понимать?
Но молодая чета, уже поняв, что опасность позади, весело смеялась, показывая пальцами на колдуна. Карл ревниво завернул жену в свой плащ, не без основания считая, что абсолютно все, включая стариков и грудных детей, пялятся на ее наготу.
Аскольд с проклятиями бегал вокруг замка, выкрикивая магические формулы. Фобиус писал тут же, устроившись на каком-то валуне. Где был он во время повсеместного отчаяния, осталось загадкой. Морей, все еще с мечом в руках, обреченно разыскивал своих детей. Бывшие рабы одурели от свежего воздуха и валялись слепые но счастливые, вспоминая о своей недавней встрече с огненной птицей.
Наконец Туим разглядел чуть в стороне ото всех блондинку, в некогда желтых одеждах Храма Солнцестояния. И… о чудо, со всеми тремя детьми. Туим направился к ним чуть ли не бегом. Маленький Туверт издалека приметил отца и с радостным криком побежал к нему навстречу.
Привлеченная криками ребенка женщина обернулась на воина, и оба они застыли друг против друга.
«Морей – тот самый похитивший у меня сына! Разбивший мне всю жизнь!» Анна прижала к себе обоих малышей, точно Туим мог нанести им смертельный удар, постигший некогда Софи.
«Принцесса Анна – я погиб! – мелькнуло в сознании рыцаря. – Я похитил Германа, пролил ее королевскую кровь… Джулия меня живого сожрет!»
Морей подошел совсем близко, на ходу сбрасывая пояс с мечом. Туверт тянулся к отцу, казалось, вовсе переставшему замечать его. Наконец Анна очнулась и протянула воину чудом уцелевших младенцев. Туим оторвал взгляд от лица принцессы и нежно, так нежно как Анна не могла себе даже представить, прильнул к ним. Оставленный отцом Туверт обнял свою воспитательницу. Та поцеловала мальчика и, не сдерживая больше слез, пошла восвояси.
– Мама! Не уходи! Не надо! – Туверт оторвался от отца и бросился к ней.
Морей опустился на одно колено, так и не найдя, что сказать. Принцесса посмотрела на него, рядом с отцом маленький сынишка пытался принять ту же позу. Анна невольно улыбнулась.
«А ведь это Морей!» – напомнила она себе. На плече и шее воина кровоточила рана, женщина, вздохнув, оторвала кусок ткани от своего нижнего храмового одеяния и, пошептав на тряпочку, приложила ее к ране Туима. Кровь под ее умелыми руками остановилась, края раны начали срастаться. Принцесса глотнула воздуха, передавая в этом немом прикосновении частичку себя и жалея о похищенной слугами Эдуарда аптечке, с противостолбнячными ампулами.
38. Ни дня без сюрпризов
На следующее утро телеги, запряженные ездовыми ящерицами и лошадьми, начали вывозить в ближайшие замки раненых и бывших рабов. Всю ночь воины Элатаса не покидали наскоро разбитого лагеря. Особенно много приходилось потрудиться Горицвету, его черная, местами прожженная мантия так и мелькала перед глазами. С помощью Джулии маг наконец заделал дыру, проделанную Мореем, между тайным замком и подземельем Храма.
– Кстати, – сказал он, едва только их ноги снова дотронулись до твердой земли. – Моя милая дочь и мой любезный зять, не считаете же вы в самом деле, что этим ничтожным сражением мы покончили со всей нечистью? – Он пробежался для верности и еще несколько раз подпрыгнул на месте, сбрасывая излишек энергии.
– Разумеется, мы так не считаем. А ты… – Джулия не успела досказать, потому что отец уже несся на всех парусах, пугая мясных ящериц, пасшихся по соседству.
– Кстати, – сказал он, едва только их ноги снова дотронулись до твердой земли. – Моя милая дочь и мой любезный зять, не считаете же вы в самом деле, что этим ничтожным сражением мы покончили со всей нечистью? – Он пробежался для верности и еще несколько раз подпрыгнул на месте, сбрасывая излишек энергии.
– Разумеется, мы так не считаем. А ты… – Джулия не успела досказать, потому что отец уже несся на всех парусах, пугая мясных ящериц, пасшихся по соседству.