Страница:
– Положи на место мухобойку, – сказал Повелитель строго. – И отбрось эти бабьи личины. Я не позволю, чтобы мой сын…
– Полно, полно. Я же прошу у тебя девочку. – Удар достиг цели, и Герман отложил ставший бесполезным веер. – А кстати, тот же Эльлинсинг называет непрозрачно описанное тобой поведение молодых людей – нравственными особенностями. У него же самого такие женщины! Этот вечный жид, мой братец предложил ему сделать семь башен, выкрасив их по основным цветам радуги, и поместить туда семь красавиц, чтобы каждый день посещать одну из них с песнями и разодетым в соответствующий цвет шествием. Хотя любовниц у него намного больше, и в замке такая радуга…
– Ненавижу его, Эльлинсинг – шут королевы.
– Напрасно, напрасно… Мне он кажется забавным. А что до девочки, то ищи. Я не желаю растратить все твое наследство на мазь от ожогов. – Теперь в его ушах появились длинные черные серьги. – Кстати, удовлетвори мое любопытство, как же ты спал с моей матушкой, если готов прожечь своим семенем все вокруг?
– Ну я все-таки Повелитель драконов… – смутился Эдд.
– Все забываю спросить: но если моя сестренка – огненный Феникс – чем она таким особенным отличается от нас? От драконов?
– Это другой огонь. И о птичках, ты поторопился жечь замки и повинен в том, что разбудил этого самого Феникса. А она уже поубивала твоих подданных, освободила рабов, и теперь ей все известно. Мало этого – мы уже не можем сунуться туда, где резвился ее огонь. И это твоих рук дело.
– Моих рук, ног, еще чего-нибудь… а знаешь ли ты, как мне скучно…
– Зачем вообще нужно было жечь эти замки? Сам же после победы захочешь в них жить.
– Это все из-за любви к начертанию знаков. Узор был прост, и если бы не…
– Достаточно. – В те редкие часы, когда Адский принц не занимался убийствами и разрушениями, он был невыносим. – …Слетаешь в Танаталатес…
– В это время года? Отец, помилосердствуй…
– Проберешься в королевский замок и… – Он зашептал на ухо сыну.
49. Ультиматум
50. Финист Ясный Сокол
51. Сон, обещающий стать явью
– Полно, полно. Я же прошу у тебя девочку. – Удар достиг цели, и Герман отложил ставший бесполезным веер. – А кстати, тот же Эльлинсинг называет непрозрачно описанное тобой поведение молодых людей – нравственными особенностями. У него же самого такие женщины! Этот вечный жид, мой братец предложил ему сделать семь башен, выкрасив их по основным цветам радуги, и поместить туда семь красавиц, чтобы каждый день посещать одну из них с песнями и разодетым в соответствующий цвет шествием. Хотя любовниц у него намного больше, и в замке такая радуга…
– Ненавижу его, Эльлинсинг – шут королевы.
– Напрасно, напрасно… Мне он кажется забавным. А что до девочки, то ищи. Я не желаю растратить все твое наследство на мазь от ожогов. – Теперь в его ушах появились длинные черные серьги. – Кстати, удовлетвори мое любопытство, как же ты спал с моей матушкой, если готов прожечь своим семенем все вокруг?
– Ну я все-таки Повелитель драконов… – смутился Эдд.
– Все забываю спросить: но если моя сестренка – огненный Феникс – чем она таким особенным отличается от нас? От драконов?
– Это другой огонь. И о птичках, ты поторопился жечь замки и повинен в том, что разбудил этого самого Феникса. А она уже поубивала твоих подданных, освободила рабов, и теперь ей все известно. Мало этого – мы уже не можем сунуться туда, где резвился ее огонь. И это твоих рук дело.
– Моих рук, ног, еще чего-нибудь… а знаешь ли ты, как мне скучно…
– Зачем вообще нужно было жечь эти замки? Сам же после победы захочешь в них жить.
– Это все из-за любви к начертанию знаков. Узор был прост, и если бы не…
– Достаточно. – В те редкие часы, когда Адский принц не занимался убийствами и разрушениями, он был невыносим. – …Слетаешь в Танаталатес…
– В это время года? Отец, помилосердствуй…
– Проберешься в королевский замок и… – Он зашептал на ухо сыну.
49. Ультиматум
Через несколько дней Джулия ожидала прилета брата со всей свитой. Несмотря на праздник, с которым Эльлинсинг встречал свою королеву и, конечно, свою будущую невестку, воительница не находила себе места. И когда Аскольд объявил, что драконы принца пересекли границу Танаталатеса, напряжение стало понемногу оставлять ее. Маг торопил поскорее собрать всех или почти всех посвященных в одном месте, а меж тем никто и слыхом не слыхивал о таинственном седьмом. Кроме того, ни Джулия, ни ее отец до сих пор ничего не знали о том, откуда Кир позаимствовал свои предсказания и жив ли сейчас Терри. Последнее время королева все чаще называла брата по имени, которое он выбрал себе сам, – Карлес. Это мягкое доброе прозвище необыкновенно подходило к ее вечно странствующему братику. Конечно, облаченный в ритуальную мантию с тиарой на голове (изобретение Эльлинсинга), он выглядел достаточно внушительно, и тогда его можно было с уважением и даже некоторым внутренним трепетом называть – принц Кир. Но в поношенном сером костюмчике, с мешком за спиной на дорогах сновидения, в трактирах или прогуливающимся на конях с приятелями – это был милый Карлес, более родной чем может быть брат, свой до последней черточки.
– Я должен предупредить тебя, – отец, видимо, уже давно находился в комнате, но не сразу решился побеспокоить дочь. – Я должен… В общем, звезды показали, что в Восточном княжестве вскоре сменится князь… Но кто он будет и по каким причинам? Пока непонятно.
«Вероятно, он хочет намекнуть, что брат умрет?!» Первым порывом королевы было отменить все, что связано с «Мистерией феникса». Но она тут же поймала себя на мысли, что это не в ее власти.
Отец стоял, молча опустив голову.
«Он пойдет до конца. И я тоже, во сне Кир улетал от меня высоко-высоко… Он был недосягаем даже для взгляда, братик…». Острая жалость и сознание своей полной беспомощности пронзили рассудок. Вся комната заплясала под нашествием напрошеных слез. «Братик погибнет в том бою, куда я поведу его за собой. Несправедливо…» Она подняла голову, надеясь, что слезы как-нибудь сами собой вернутся обратно, чтобы усилить собой тот черный камень, что уже ложится, ворочаясь и выбирая место в ее душу. На потолке висел амулет, не допускающий в замок ни одного дракона.
– Ты слышала, после «Миссии Феникса», если, конечно, мир не полетит в выгребную яму бездны, в Восточном княжестве ожидается смена правителя и им не будет ребенок Кира?
«Я должна быть королевой. Что бы ни случилось, я не могу позволить себе…» Что ж, в таком случае власть должна возвратиться к Саламандровому рыцарю Морею Туиму и далее перейти к его потомкам, – твердым голосом предрекла она. – Морей один из посвященных, и Восток испокон веков был его владением.
Аскольд поклонился, немало удивленный хладнокровием своей взбалмошной дочери. Воздух прорезал свистящий звук. Воительница бросилась к раскрытому окну, и взору ее предстала великолепная картина возвращения замковых драконов. Впереди всех бок о бок летели два платиновых крылана, на которых стояли в полный рост Кир справа и Морей слева.
«Зачем одному из них умирать?! Элатас огромен… – Королева подняла руку в молчаливом приветствии. – Если Карлес посадит своего дракона вторым – отец прав, и он не жилец, – загадала сестра.
Драконы рычали в преддверии уютного гнездышка и вкусной жратвы. Осеннее время вообще не располагало холоднокровных к полетам. Воительница не без удивления приметила на других драконах трех летящих совсем рядом друг от друга женщин, отчего чуть не пропустила момент, когда два крылана одновременно коснулись когтистыми лапами стены.
– Не умрет! Но почему тогда поменяется власть?
Джулия звякнула колокольчиком, в комнату влетели сразу несколько пажей.
– …Разместить гостей. Предупредить, что драконы не должны быть помещены в ближайшие к замку гнезда, иначе амулет убьет их, – отдавала она приказы, по мере произнесения которых один за другим мальчишки выбегали вон. – Скажи Карлу, чтобы сам распоряжался насчет Совета. Что еще? Отец, разберись с пажами, а я побегу, обниму брата.
– И Терри! – На пороге стояли оба молодых человека. Джулия взвизгнула от удивления и восторга и бросилась к ним в объятия. Из-за спины Карлеса выглядывала хорошенькая девушка с длинными почти белыми волосами и огромными голубыми глазами.
Аскольд заметил, что его сын вынужден нагибаться, для того чтобы поцеловать свою старшую сестренку.
Внизу Ангелика с Адамом и Фобиусом задержались по этикету двухсотлетней давности выслушивать приветствие Эльлинсинга, которое он сообразно случаю сымпровизировал. Морей же вместе с Анной и детьми без лишних слов отправился за пажами, в приготовленные для них апартаменты. Воинов ждала пирушка.
Карл вышел к гостям прямо из лаборатории, где занимался очередными комбинациями алхимических формул двух миров. На нем был черный балахон, и Аскольд, желая услужить зятю, подошел к столу, где вот уже несколько часов дожидался хозяина новый расшитый золотом плащ. Но тут взгляду его предстало нечто такое, отчего он вскрикнул, сжав прекрасную материю в руках.
– Что такое?!
– Что случилось?!
Все поспешили на выручку магу, кто-то даже выхватил из ножен меч. Бледный, словно лишившись в миг всей своей силы, Горицвет взял со стола плотный лист бумаги, на котором сияли написанные несмываемой кровью слова:
«Я, Повелитель Драконов, настоящим письмом уведомляю Джулию, королеву Элатаса, что начинаю войну. Для чего первым же делом объявляю всех моих подданных, находящихся в настоящее время на службе у нынешних хозяев, свободными от древнего договора, между людьми и драконами. И призываю их немедля присоединяться к войскам своего истинного Повелителя. Приближенным же Джулии, равно как воинам и мирным жителям, рекомендую сдаться на милость Драконьему народу-победителю, дабы избежать ненужного кровопролития.
Повелитель драконов».
Надо сказать, что испуг Аскольда и последующее за прочтением молчание следовало относить не столько к тексту ультиматума, сколько к самому факту нахождения в королевском дворце, защищенном к тому же волшебным амулетом, чего-либо драконьего.
Внезапно документ вспыхнул прямо в руках остолбеневшего мага, и если бы не Карл, Горицвету пришлось бы не сладко. Потом заговорили все, Морей предполагал наличие в замке предателя, согласившегося подсунуть проклятый листок в покои королевской четы. Джулия побежала проведать дочку.
– Всё. Более ждать нельзя, – произнес едва справившийся с возникшим у него сердцебиением маг. – Пора собирать посвященных.
– Но мы до сих пор не знаем имени последнего – седьмого. – Карл быстро облачился в свой новый плащ.
Королева вернулась, прижимая к груди малышку и, по всей видимости, не желая уже выпускать ее из рук.
– Может, и не узнаем. – Последние события явно выбивали почву из-под ног мага. – Главное, что у нас есть Феникс. Да и пятеро остальных, если еще не расползлись… Дисциплинка…
– Я должен предупредить тебя, – отец, видимо, уже давно находился в комнате, но не сразу решился побеспокоить дочь. – Я должен… В общем, звезды показали, что в Восточном княжестве вскоре сменится князь… Но кто он будет и по каким причинам? Пока непонятно.
«Вероятно, он хочет намекнуть, что брат умрет?!» Первым порывом королевы было отменить все, что связано с «Мистерией феникса». Но она тут же поймала себя на мысли, что это не в ее власти.
Отец стоял, молча опустив голову.
«Он пойдет до конца. И я тоже, во сне Кир улетал от меня высоко-высоко… Он был недосягаем даже для взгляда, братик…». Острая жалость и сознание своей полной беспомощности пронзили рассудок. Вся комната заплясала под нашествием напрошеных слез. «Братик погибнет в том бою, куда я поведу его за собой. Несправедливо…» Она подняла голову, надеясь, что слезы как-нибудь сами собой вернутся обратно, чтобы усилить собой тот черный камень, что уже ложится, ворочаясь и выбирая место в ее душу. На потолке висел амулет, не допускающий в замок ни одного дракона.
– Ты слышала, после «Миссии Феникса», если, конечно, мир не полетит в выгребную яму бездны, в Восточном княжестве ожидается смена правителя и им не будет ребенок Кира?
«Я должна быть королевой. Что бы ни случилось, я не могу позволить себе…» Что ж, в таком случае власть должна возвратиться к Саламандровому рыцарю Морею Туиму и далее перейти к его потомкам, – твердым голосом предрекла она. – Морей один из посвященных, и Восток испокон веков был его владением.
Аскольд поклонился, немало удивленный хладнокровием своей взбалмошной дочери. Воздух прорезал свистящий звук. Воительница бросилась к раскрытому окну, и взору ее предстала великолепная картина возвращения замковых драконов. Впереди всех бок о бок летели два платиновых крылана, на которых стояли в полный рост Кир справа и Морей слева.
«Зачем одному из них умирать?! Элатас огромен… – Королева подняла руку в молчаливом приветствии. – Если Карлес посадит своего дракона вторым – отец прав, и он не жилец, – загадала сестра.
Драконы рычали в преддверии уютного гнездышка и вкусной жратвы. Осеннее время вообще не располагало холоднокровных к полетам. Воительница не без удивления приметила на других драконах трех летящих совсем рядом друг от друга женщин, отчего чуть не пропустила момент, когда два крылана одновременно коснулись когтистыми лапами стены.
– Не умрет! Но почему тогда поменяется власть?
Джулия звякнула колокольчиком, в комнату влетели сразу несколько пажей.
– …Разместить гостей. Предупредить, что драконы не должны быть помещены в ближайшие к замку гнезда, иначе амулет убьет их, – отдавала она приказы, по мере произнесения которых один за другим мальчишки выбегали вон. – Скажи Карлу, чтобы сам распоряжался насчет Совета. Что еще? Отец, разберись с пажами, а я побегу, обниму брата.
– И Терри! – На пороге стояли оба молодых человека. Джулия взвизгнула от удивления и восторга и бросилась к ним в объятия. Из-за спины Карлеса выглядывала хорошенькая девушка с длинными почти белыми волосами и огромными голубыми глазами.
Аскольд заметил, что его сын вынужден нагибаться, для того чтобы поцеловать свою старшую сестренку.
Внизу Ангелика с Адамом и Фобиусом задержались по этикету двухсотлетней давности выслушивать приветствие Эльлинсинга, которое он сообразно случаю сымпровизировал. Морей же вместе с Анной и детьми без лишних слов отправился за пажами, в приготовленные для них апартаменты. Воинов ждала пирушка.
Карл вышел к гостям прямо из лаборатории, где занимался очередными комбинациями алхимических формул двух миров. На нем был черный балахон, и Аскольд, желая услужить зятю, подошел к столу, где вот уже несколько часов дожидался хозяина новый расшитый золотом плащ. Но тут взгляду его предстало нечто такое, отчего он вскрикнул, сжав прекрасную материю в руках.
– Что такое?!
– Что случилось?!
Все поспешили на выручку магу, кто-то даже выхватил из ножен меч. Бледный, словно лишившись в миг всей своей силы, Горицвет взял со стола плотный лист бумаги, на котором сияли написанные несмываемой кровью слова:
«Я, Повелитель Драконов, настоящим письмом уведомляю Джулию, королеву Элатаса, что начинаю войну. Для чего первым же делом объявляю всех моих подданных, находящихся в настоящее время на службе у нынешних хозяев, свободными от древнего договора, между людьми и драконами. И призываю их немедля присоединяться к войскам своего истинного Повелителя. Приближенным же Джулии, равно как воинам и мирным жителям, рекомендую сдаться на милость Драконьему народу-победителю, дабы избежать ненужного кровопролития.
Повелитель драконов».
Надо сказать, что испуг Аскольда и последующее за прочтением молчание следовало относить не столько к тексту ультиматума, сколько к самому факту нахождения в королевском дворце, защищенном к тому же волшебным амулетом, чего-либо драконьего.
Внезапно документ вспыхнул прямо в руках остолбеневшего мага, и если бы не Карл, Горицвету пришлось бы не сладко. Потом заговорили все, Морей предполагал наличие в замке предателя, согласившегося подсунуть проклятый листок в покои королевской четы. Джулия побежала проведать дочку.
– Всё. Более ждать нельзя, – произнес едва справившийся с возникшим у него сердцебиением маг. – Пора собирать посвященных.
– Но мы до сих пор не знаем имени последнего – седьмого. – Карл быстро облачился в свой новый плащ.
Королева вернулась, прижимая к груди малышку и, по всей видимости, не желая уже выпускать ее из рук.
– Может, и не узнаем. – Последние события явно выбивали почву из-под ног мага. – Главное, что у нас есть Феникс. Да и пятеро остальных, если еще не расползлись… Дисциплинка…
50. Финист Ясный Сокол
В зале Совета топились сразу два камина и уже был раскинут огромный стол со всевозможными блюдами и винами, разогреваемыми тут же на особых жаровнях. Но, несмотря на это, мы все без исключения стучали зубами, не помогали даже теплые плащи и одеяла. Езда на платиновых драконах сделала уже свое подленькое дельце, и я шмыгал носом и ощущал на себе все признаки гриппа, Терри продолжал жаловаться на горло, что не мешало ему нашептывать всякую всячину на ушко Лауре. Этот гад ползучий, бабник из бабников, в этот раз превзошел сам себя. В жизни не видел более наглого типа, он буквально не давал ей прохода, скулил под дверьми, царапая ногтями полировку, выл дурным голосом под окном. Поэтому я даже радовался, когда признаки инфекционной влюбленности, иначе и не назовешь, начал проявлять, кто бы вы думали, наш архивный образец чести и верности, рыцарь без страха и упрека! Дошло до того, что бесподобная Ангелика высказала мысль, что мужчина может оставаться верным лишь при единственном условии – когда он заключен со своей дамой в янтарь. Но стоит только смазливой рыжей красотке, напичканной ко всему прочему огнем, махнуть хвостом, так он тает, вместе со своей прозрачней темницей, и готов уже волочиться за каждой встречной-поперечной юбкой…
Я полагаю, что в запале принцесса нечаянно высказала мне истинную причину своего решения – позволить замуровать себя.
Поначалу все шло хорошо, Адам и Терри для порядка порасквашивали друг другу носы, но потом, я это упустил, потому что стремился воспользоваться отлучкой двух мартовских котов и побыть с Лаурой.
Потом оба претендента стали делать вид, что упорно не замечают друг друга, идя напролом прямо через мое сердце к сердцу Лауры.
Хуже всего, что она сама поощряла этих наглецов, и в то время когда я пытался пересказывать ей в самых доступных понятиях историю Элатаса, Лаура перешептывалась с Терри или перебрасывалась записками с Адамом.
Вот и сейчас она весело болтает с одним из пажей. Терри и Лаура приглашены на Совет с корыстной целью: выяснить, не является ли кто-нибудь из них седьмым посвященным.
Плотно пообедав – это уже в традиции Совета, мы все с нетерпением ждали приговора моего отца, кому же назначено быть последним седьмым в этой команде спасителей мира. Тем временем слуги молча убирали столы.
– Мне дали возможность как Хранителю провести сегодняшний, может быть последний, Совет, – невесело начал отец. – Поэтому я позволил себе пригласить других Хранителей, к сожалению тоже не всех, но они обеспечивают вам, я имею в виду посвященных, надежную защиту. Итак, я прошу, друзья мои, войдите. – Все повернулись к дверям, но гости появились из тайной комнатки за камином.
– Солнцеворот! Предатель! – Карл вскочил, обнажая меч. Адам прищурился, видимо сравнивая Жара с его далеким предком.
– Остановись! – Горицвет говорил как человек, не терпящий возражений.
«Он однажды уже убил Джулию и отправил на смерть Карла, – подумалось мне. – Что произойдет на этот раз?»
– …Да. Солнцеворот. Он искупил свою вину заточением, к тому же рядом с Фениксом, если вы еще не все позабыли, должны быть те же имена и представители тех же родов, что и в прошлый раз. Правильно я понял, принцесса Ангелика?
– Совершенно верно. – Она смотрела на нового хранителя непроницаемым взглядом, от которого мне сделалось не по себе.
Второй была дама, при виде которой сестра схватилась за нож, а Карл скривился, будто проглотил отраву.
– Злата – бывшая княгиня юга, – представил ее отец.
«Насколько я понимаю – его нынешняя любовница».
– …И принцесса Анна. Думаю, что ее высочество я мог бы и не представлять. Она заменила покойного Эллэ, ее друга и учителя.
При слове «друга» Морей неприязненно повел плечами и коснулся рукой меча.
– …Теперь я должен объяснить ситуацию с седьмым посвященным. – Отец набирал в рот побольше воздуха. – Дело в том, что вы все ждете от меня имя последнего, кто должен быть с вами в решающий момент? С кем вы составите звезду магов? Но знак посвящения – это не пометка на теле, не тайный пароль, передаваемый из поколения в поколение. Джулия – истинный феникс. Карл Трорнт – посвященный. – Он поклонился, мы все встали и салютовали. – Рядом с Ангеликой был Адам Трорнт. Вот вам и указание на супруга королевы. Да вы еще и любите друг друга, – поспешно добавил он, заметив явное неудовольствие на лице зятя. Пятый – принц Кир – его способность пересекать границы миров воистину вне граней понимания. Однако он пленник этого мира – вот вам и прямая связь. – Он нужен тут, потому что с Элатасом связана его жизненная миссия.
«Ах, уже не только!» Я вспомнил «Святой остров», откуда, конечно, не следовало возвращаться никогда и никуда.
– …И наконец, Туим Морей – но это уже совсем просто – его предок Саламандровый рыцарь сыграл важную роль на суде над Вильгельмом, в его присутствии ожила звезда магов, и наконец, именно он развязал раньше времени эту войну. Вот пусть теперь и расхлебывает. В качестве седьмого мне были предложены кандидатуры Браса – сильного, опытного рыцаря, чьи способности, несомненно, могли бы служить явным подспорьем для любого дела, но… К миссии Феникса он не имеет никакого отношения. Далее оруженосец и ученик королевы, Терри. Уже то, что он ожил после смерти, говорит о многом, но я пока не знаю. Лаура – дитя другого мира, появившаяся в Элатасе одновременно с пробуждением Ангелики и Адама Трорнта, – очень даже может быть. К тому же ее бесспорная непричастность к нашему миру выглядит глубоко символичной, но… пока этого не хватает. – Он повесил голову, собираясь с мыслями.
– В подземелье драконов остались мои друзья, они тоже люди другого мира – может быть, кто-нибудь из них? – напомнил я.
– Может, быть. Я уже сказал – мне не хватает данных.
– Может, это наша дочь? – предположил Карл.
– И эта гипотеза не лишена основания.
Лаура расстегнула верхние пуговки платья, всем своим видом показывая, как она истомилась. У несчастной Ангелики, казалось, глаза готовы были вылезти из орбит, а Терри побежал открывать окно. Настроение у всех было отнюдь не как накануне великой битвы. Я наступил под столом на туфельку изменницы, как вдруг Терри вскрикнул и высунулся всем корпусом из окна.
– Что там такое?! – недовольно заворчал отец, но мы все уже спешили поглядеть, что так удивило моего дружка. Поначалу я ничего не понял, но когда до меня наконец дошло, я и сам уже не ведал, что делать.
В зал Совета вбежал начальник охраны и тут же рухнул на колени, с разгона проехав с полметра и исцарапав при этом пол.
– Ваше величество, драконы исчезли!
– Что?!
– Сколько?!
– Когда?! – раздалось сразу несколько голосов.
– Все! Абсолютно все! Я не спал, и воины мои… Готов поклясться! Да чтоб я в прах обратился, чтобы дети мои во веки веков не узрели «Святого острова»! Чтобы руки мои отсохли…
– Довольно. Он ни в чем не виноват, – вмешался я. – Разве вы не чувствуете магию?
– Ступай, ты ни в чем не виноват, – смилостивился Карл. – Мне не столько неприятно, что пропали эти летающие свиньи, сколько то, что в наших владениях кто-то шутит свои шутки, и пока что безнаказанно.
И тут же в воздухе раздался знакомый свист, и напротив окна завис огромный черный дракон, на спине которого, развалясь, как дома на диване, полулежал юноша с золотым лицом и зачесанными назад серебряными волосами.
– Вы оценили уже мое чувство юмора? – поинтересовался он и посмотрел в глаза Морею. – Как, и ты здесь? Вот уж не думал, что великая королева-феникс собирает вокруг себя плохо прожаренные котлеты. Помнишь замок, где умерла твоя жена?
– Проклятие! – Туим попытался метнуть молнию, но дракон развернул к нему свою морду.
– Скучно с вами. Милые дамы, не составите ли мне компанию? А напрасно. Что, решаете, где бы разжиться драконами? Я сэкономлю ваше время – нигде. Как и было указано в письме – все подданные моего отца вступили в армию дракона-победителя. А вы…
– Ошибаешься, – вдруг нашлась Ангелика. – Мы обсуждали «Мистерию Феникса», в случае провала которой в Элатасе и соседних мирах не останется ничего живого! Мир поглотит бездна!
– Детские сказки. – Однако было видно, что принцесса затронула его за живое.
– У тебя, Адский принц, появится шанс это проверить, но боюсь, что будет уже поздно.
– Может, ты полетишь со мной, о несравненная, и поведаешь об этом на сон грядущий?
– Ну ты! – Адам загородил собой Ангелику.
– Не ты, а она, наглец! Я тебя не желаю! – Он захихикал.
– Послушай, – как ни в чем не бывало продолжала принцесса. – Вы – драконы – никогда не были дураками и должны понять, что, если погибнет этот несчастный мир, некому будет оспаривать трон Элатаса и самого Элатаса тоже не будет. Так скажи на милость – разумно ли вы поступаете, отнимая шанс на выживание, прежде всего у самих себя?
– Ты говоришь это специально, чтобы я подольше маячил на глазах у стражи?
И словно в подтверждение, в воздухе появилось сразу несколько молний.
– Я так и знал! Прощайте!
– Это ошибка! Постой, мы же все были здесь и не могли подать знак! – Ангелика подбежала к окну, но могучий дракон уже взмыл в небо, тряхнув напоследок замок.
Принцесса бессильно опустила руки. В этот момент Лаура, улучив секундочку, прижалась ко мне всем телом и прерывисто зашептала:
– Карлес, милый, я получила твою записку. Я тоже… очень… Приходи ко мне в комнату, когда все разойдутся. Я согласна. – Она чмокнула меня одними губами и села на свое место.
«Черт! Выходит, что кто-то из наших послал ей неподписанное письмо со всякими гнусностями, а она решила, что это от меня. Но Святой остров! Это же прекрасно!»
Карл первым заметил, что моя мама потеряла сознание, и, крикнув пажей и лекаря, поднял ее с пола и усадил в кресло. Всех еще лихорадило от визита Адского принца, я же дрожал совсем по иному поводу. И поэтому когда был задан вопрос – отчего я считаю местом битвы «Святой остров», я несколько сумбурно разъяснил суть дела, кое-как описав посещение «Острова желаний». Отец остался недоволен мной, и по лицам остальных участников Совета я понял, что понятие «Святой остров» ассоциируется у них с «раем» и само то, что я говорил, будто «Мистерия Феникса» должна состояться только там, было, таким образом, адекватно понятию – после смерти, или в следующей жизни. Но тот факт, что я знал о том, что произошло с Терри, и про замок рыцаря Лада, не давал возможности попросту проигнорировать мои слова. Я же путался, говоря не то и невпопад. Все мысли мои были заняты одной лишь Лаурой и обещанной встречей. В довершение было решено, что бы ни случилось, выступить через неделю. Нас не пугало отсутствие драконов, так как в другой мир обычно проникают через магический вход, лучше постоянный, а такие были в моем замке в Элосе и в «Танцующем грифоне» в Аласводе, а также в Азалоне, на юге. Думаю, что последнее время могли появиться и другие. Так что я мог лишь молиться, чтобы меня не сдуло ветром странствий в один из них прямо из постели Лауры. Отец строго-настрого запретил нам разбредаться, все еще рассчитывая собрать семиконечную звезду магов.
Я едва дожил до конца Совета, сразу же поспешив к себе наверх, рассчитывая наперво помыться и послать пажей за последними в эту осень цветами.
И все же, несмотря на охватившее меня торжество, я не мог уже справляться со своей равностью.
Когда я наконец-то поравнялся с комнатой моей повелительницы, никто, как по заказу, не болтался в коридоре, но я все равно прижался ухом к двери, прислушиваясь неизвестно к чему. Поздние розы кололи пальцы, я поправил волосы и хотел уже постучаться, когда услышал голоса. Говорили двое, женский голос принадлежал Лауре, мужской я не узнал.
– Это опять ты? – спросила изменница. – Ты же приходил уже до Совета?
– Не опять, а снова, – ответил незнакомец, – и готов всю жизнь быть с тобой, моя королева.
– Уходи. Ради бога, уходи! Сейчас сюда придут.
– Не беспокойся, душа моя, мне есть чем ответить любому, кто вломится в эту дверь.
– Уходи, – зашептала Лаура. – Ну что мне сделать, чтобы ты ушел?!
– Поцелуй меня! – последовал бесцеремонный ответ.
– Вот еще. Садись на своего дракона и лети отсюда.
– Без вознаграждения – никогда!
– Ну хорошо.
Тишина. Я выронил розы. Судя по нахальству, это Терри.
– Уходи… – чуть слышно прошептала неверная.
– После такого поцелуя? Никогда! Скажи, что будешь моею!
– Не могу. После, пожалуйста.
– Я вернусь за тобой, прекрасная Лаура.
Я сжал кулаки и взялся за ручку двери. В тот же момент замок покачнулся, и я расслышал звонкий голос любимой:
– Как тебя хоть позвать, если что?!
– Финист Ясный Сокол! Раз влетаю в окна! – счастливо засмеялся соперник.
Я не посмел войти в комнату, обещавшую столько любви и подарившую одни только разочарования.
Уже у себя вспомнил про Милицу, ждущую меня в подземелье драконов, и заплакал от стыда и горя.
Так уж получилось, что из шести посвященных я первый и проявил непокорность и строптивость. Так как в тот же вечер предъявил отцу и ничего не понимающей сестре ультиматум – либо она спасает дочь Рагнеды, приблизительное местонахождение которой я уже вычислил, либо я отказываюсь от участия в «Мистерии Феникса», и пусть все сделается прахом!
Я прекрасно понимал, что такое мое поведение иначе как предательством не назовешь, но ничего не мог с собой поделать!
Не глядя на меня, Джулия дала обещание завтра же атаковать подземную тюрьму.
Я чувствовал себя дерьмом.
Я полагаю, что в запале принцесса нечаянно высказала мне истинную причину своего решения – позволить замуровать себя.
Поначалу все шло хорошо, Адам и Терри для порядка порасквашивали друг другу носы, но потом, я это упустил, потому что стремился воспользоваться отлучкой двух мартовских котов и побыть с Лаурой.
Потом оба претендента стали делать вид, что упорно не замечают друг друга, идя напролом прямо через мое сердце к сердцу Лауры.
Хуже всего, что она сама поощряла этих наглецов, и в то время когда я пытался пересказывать ей в самых доступных понятиях историю Элатаса, Лаура перешептывалась с Терри или перебрасывалась записками с Адамом.
Вот и сейчас она весело болтает с одним из пажей. Терри и Лаура приглашены на Совет с корыстной целью: выяснить, не является ли кто-нибудь из них седьмым посвященным.
Плотно пообедав – это уже в традиции Совета, мы все с нетерпением ждали приговора моего отца, кому же назначено быть последним седьмым в этой команде спасителей мира. Тем временем слуги молча убирали столы.
– Мне дали возможность как Хранителю провести сегодняшний, может быть последний, Совет, – невесело начал отец. – Поэтому я позволил себе пригласить других Хранителей, к сожалению тоже не всех, но они обеспечивают вам, я имею в виду посвященных, надежную защиту. Итак, я прошу, друзья мои, войдите. – Все повернулись к дверям, но гости появились из тайной комнатки за камином.
– Солнцеворот! Предатель! – Карл вскочил, обнажая меч. Адам прищурился, видимо сравнивая Жара с его далеким предком.
– Остановись! – Горицвет говорил как человек, не терпящий возражений.
«Он однажды уже убил Джулию и отправил на смерть Карла, – подумалось мне. – Что произойдет на этот раз?»
– …Да. Солнцеворот. Он искупил свою вину заточением, к тому же рядом с Фениксом, если вы еще не все позабыли, должны быть те же имена и представители тех же родов, что и в прошлый раз. Правильно я понял, принцесса Ангелика?
– Совершенно верно. – Она смотрела на нового хранителя непроницаемым взглядом, от которого мне сделалось не по себе.
Второй была дама, при виде которой сестра схватилась за нож, а Карл скривился, будто проглотил отраву.
– Злата – бывшая княгиня юга, – представил ее отец.
«Насколько я понимаю – его нынешняя любовница».
– …И принцесса Анна. Думаю, что ее высочество я мог бы и не представлять. Она заменила покойного Эллэ, ее друга и учителя.
При слове «друга» Морей неприязненно повел плечами и коснулся рукой меча.
– …Теперь я должен объяснить ситуацию с седьмым посвященным. – Отец набирал в рот побольше воздуха. – Дело в том, что вы все ждете от меня имя последнего, кто должен быть с вами в решающий момент? С кем вы составите звезду магов? Но знак посвящения – это не пометка на теле, не тайный пароль, передаваемый из поколения в поколение. Джулия – истинный феникс. Карл Трорнт – посвященный. – Он поклонился, мы все встали и салютовали. – Рядом с Ангеликой был Адам Трорнт. Вот вам и указание на супруга королевы. Да вы еще и любите друг друга, – поспешно добавил он, заметив явное неудовольствие на лице зятя. Пятый – принц Кир – его способность пересекать границы миров воистину вне граней понимания. Однако он пленник этого мира – вот вам и прямая связь. – Он нужен тут, потому что с Элатасом связана его жизненная миссия.
«Ах, уже не только!» Я вспомнил «Святой остров», откуда, конечно, не следовало возвращаться никогда и никуда.
– …И наконец, Туим Морей – но это уже совсем просто – его предок Саламандровый рыцарь сыграл важную роль на суде над Вильгельмом, в его присутствии ожила звезда магов, и наконец, именно он развязал раньше времени эту войну. Вот пусть теперь и расхлебывает. В качестве седьмого мне были предложены кандидатуры Браса – сильного, опытного рыцаря, чьи способности, несомненно, могли бы служить явным подспорьем для любого дела, но… К миссии Феникса он не имеет никакого отношения. Далее оруженосец и ученик королевы, Терри. Уже то, что он ожил после смерти, говорит о многом, но я пока не знаю. Лаура – дитя другого мира, появившаяся в Элатасе одновременно с пробуждением Ангелики и Адама Трорнта, – очень даже может быть. К тому же ее бесспорная непричастность к нашему миру выглядит глубоко символичной, но… пока этого не хватает. – Он повесил голову, собираясь с мыслями.
– В подземелье драконов остались мои друзья, они тоже люди другого мира – может быть, кто-нибудь из них? – напомнил я.
– Может, быть. Я уже сказал – мне не хватает данных.
– Может, это наша дочь? – предположил Карл.
– И эта гипотеза не лишена основания.
Лаура расстегнула верхние пуговки платья, всем своим видом показывая, как она истомилась. У несчастной Ангелики, казалось, глаза готовы были вылезти из орбит, а Терри побежал открывать окно. Настроение у всех было отнюдь не как накануне великой битвы. Я наступил под столом на туфельку изменницы, как вдруг Терри вскрикнул и высунулся всем корпусом из окна.
– Что там такое?! – недовольно заворчал отец, но мы все уже спешили поглядеть, что так удивило моего дружка. Поначалу я ничего не понял, но когда до меня наконец дошло, я и сам уже не ведал, что делать.
В зал Совета вбежал начальник охраны и тут же рухнул на колени, с разгона проехав с полметра и исцарапав при этом пол.
– Ваше величество, драконы исчезли!
– Что?!
– Сколько?!
– Когда?! – раздалось сразу несколько голосов.
– Все! Абсолютно все! Я не спал, и воины мои… Готов поклясться! Да чтоб я в прах обратился, чтобы дети мои во веки веков не узрели «Святого острова»! Чтобы руки мои отсохли…
– Довольно. Он ни в чем не виноват, – вмешался я. – Разве вы не чувствуете магию?
– Ступай, ты ни в чем не виноват, – смилостивился Карл. – Мне не столько неприятно, что пропали эти летающие свиньи, сколько то, что в наших владениях кто-то шутит свои шутки, и пока что безнаказанно.
И тут же в воздухе раздался знакомый свист, и напротив окна завис огромный черный дракон, на спине которого, развалясь, как дома на диване, полулежал юноша с золотым лицом и зачесанными назад серебряными волосами.
– Вы оценили уже мое чувство юмора? – поинтересовался он и посмотрел в глаза Морею. – Как, и ты здесь? Вот уж не думал, что великая королева-феникс собирает вокруг себя плохо прожаренные котлеты. Помнишь замок, где умерла твоя жена?
– Проклятие! – Туим попытался метнуть молнию, но дракон развернул к нему свою морду.
– Скучно с вами. Милые дамы, не составите ли мне компанию? А напрасно. Что, решаете, где бы разжиться драконами? Я сэкономлю ваше время – нигде. Как и было указано в письме – все подданные моего отца вступили в армию дракона-победителя. А вы…
– Ошибаешься, – вдруг нашлась Ангелика. – Мы обсуждали «Мистерию Феникса», в случае провала которой в Элатасе и соседних мирах не останется ничего живого! Мир поглотит бездна!
– Детские сказки. – Однако было видно, что принцесса затронула его за живое.
– У тебя, Адский принц, появится шанс это проверить, но боюсь, что будет уже поздно.
– Может, ты полетишь со мной, о несравненная, и поведаешь об этом на сон грядущий?
– Ну ты! – Адам загородил собой Ангелику.
– Не ты, а она, наглец! Я тебя не желаю! – Он захихикал.
– Послушай, – как ни в чем не бывало продолжала принцесса. – Вы – драконы – никогда не были дураками и должны понять, что, если погибнет этот несчастный мир, некому будет оспаривать трон Элатаса и самого Элатаса тоже не будет. Так скажи на милость – разумно ли вы поступаете, отнимая шанс на выживание, прежде всего у самих себя?
– Ты говоришь это специально, чтобы я подольше маячил на глазах у стражи?
И словно в подтверждение, в воздухе появилось сразу несколько молний.
– Я так и знал! Прощайте!
– Это ошибка! Постой, мы же все были здесь и не могли подать знак! – Ангелика подбежала к окну, но могучий дракон уже взмыл в небо, тряхнув напоследок замок.
Принцесса бессильно опустила руки. В этот момент Лаура, улучив секундочку, прижалась ко мне всем телом и прерывисто зашептала:
– Карлес, милый, я получила твою записку. Я тоже… очень… Приходи ко мне в комнату, когда все разойдутся. Я согласна. – Она чмокнула меня одними губами и села на свое место.
«Черт! Выходит, что кто-то из наших послал ей неподписанное письмо со всякими гнусностями, а она решила, что это от меня. Но Святой остров! Это же прекрасно!»
Карл первым заметил, что моя мама потеряла сознание, и, крикнув пажей и лекаря, поднял ее с пола и усадил в кресло. Всех еще лихорадило от визита Адского принца, я же дрожал совсем по иному поводу. И поэтому когда был задан вопрос – отчего я считаю местом битвы «Святой остров», я несколько сумбурно разъяснил суть дела, кое-как описав посещение «Острова желаний». Отец остался недоволен мной, и по лицам остальных участников Совета я понял, что понятие «Святой остров» ассоциируется у них с «раем» и само то, что я говорил, будто «Мистерия Феникса» должна состояться только там, было, таким образом, адекватно понятию – после смерти, или в следующей жизни. Но тот факт, что я знал о том, что произошло с Терри, и про замок рыцаря Лада, не давал возможности попросту проигнорировать мои слова. Я же путался, говоря не то и невпопад. Все мысли мои были заняты одной лишь Лаурой и обещанной встречей. В довершение было решено, что бы ни случилось, выступить через неделю. Нас не пугало отсутствие драконов, так как в другой мир обычно проникают через магический вход, лучше постоянный, а такие были в моем замке в Элосе и в «Танцующем грифоне» в Аласводе, а также в Азалоне, на юге. Думаю, что последнее время могли появиться и другие. Так что я мог лишь молиться, чтобы меня не сдуло ветром странствий в один из них прямо из постели Лауры. Отец строго-настрого запретил нам разбредаться, все еще рассчитывая собрать семиконечную звезду магов.
Я едва дожил до конца Совета, сразу же поспешив к себе наверх, рассчитывая наперво помыться и послать пажей за последними в эту осень цветами.
И все же, несмотря на охватившее меня торжество, я не мог уже справляться со своей равностью.
Когда я наконец-то поравнялся с комнатой моей повелительницы, никто, как по заказу, не болтался в коридоре, но я все равно прижался ухом к двери, прислушиваясь неизвестно к чему. Поздние розы кололи пальцы, я поправил волосы и хотел уже постучаться, когда услышал голоса. Говорили двое, женский голос принадлежал Лауре, мужской я не узнал.
– Это опять ты? – спросила изменница. – Ты же приходил уже до Совета?
– Не опять, а снова, – ответил незнакомец, – и готов всю жизнь быть с тобой, моя королева.
– Уходи. Ради бога, уходи! Сейчас сюда придут.
– Не беспокойся, душа моя, мне есть чем ответить любому, кто вломится в эту дверь.
– Уходи, – зашептала Лаура. – Ну что мне сделать, чтобы ты ушел?!
– Поцелуй меня! – последовал бесцеремонный ответ.
– Вот еще. Садись на своего дракона и лети отсюда.
– Без вознаграждения – никогда!
– Ну хорошо.
Тишина. Я выронил розы. Судя по нахальству, это Терри.
– Уходи… – чуть слышно прошептала неверная.
– После такого поцелуя? Никогда! Скажи, что будешь моею!
– Не могу. После, пожалуйста.
– Я вернусь за тобой, прекрасная Лаура.
Я сжал кулаки и взялся за ручку двери. В тот же момент замок покачнулся, и я расслышал звонкий голос любимой:
– Как тебя хоть позвать, если что?!
– Финист Ясный Сокол! Раз влетаю в окна! – счастливо засмеялся соперник.
Я не посмел войти в комнату, обещавшую столько любви и подарившую одни только разочарования.
Уже у себя вспомнил про Милицу, ждущую меня в подземелье драконов, и заплакал от стыда и горя.
Так уж получилось, что из шести посвященных я первый и проявил непокорность и строптивость. Так как в тот же вечер предъявил отцу и ничего не понимающей сестре ультиматум – либо она спасает дочь Рагнеды, приблизительное местонахождение которой я уже вычислил, либо я отказываюсь от участия в «Мистерии Феникса», и пусть все сделается прахом!
Я прекрасно понимал, что такое мое поведение иначе как предательством не назовешь, но ничего не мог с собой поделать!
Не глядя на меня, Джулия дала обещание завтра же атаковать подземную тюрьму.
Я чувствовал себя дерьмом.
51. Сон, обещающий стать явью
Ночь я не спал, ворочался с боку на бок и проклинал на чем свет стоит и Терри, и Лауру. Джулия не отказалась от выполнения обещания, но делала все как сквозь зубы, я чувствовал свою неправоту, но боялся признаться в этом и продолжал гнуть свое. Сестра внимательно изучила мои пометки на карте и позорно не разрешила сопутствовать ей. С собой она вообще отказалась брать посвященных, проворчав, что собирать нас потом замучается. Слава богу, ночью приехал Брас, и настроение Джулии от этого чуть улучшилось, даже Карл, казалось, был рад увидеть своего вечного соперника.
В детстве я под страхом наказания украл бы банку варенья и все тотчас забылось бы. Но сейчас, когда сестренка сделалась грозным Фениксом, возможно, речь должна была бы идти о бочке варенья, о цистерне повидла, о бассейне джема…
Под утро приснился сон – огромная, белая, сахарная башня, на крыше которой стоит девушка в голубом платье, подставив лицо ветру, и ждет своего возлюбленного.
Потом картинка сменилась, и я увидел небольшую плохо освещенную комнату с множеством свечей, которые вовсе не дарили свой свет, а, казалось, упивались им сами, дрожа от возбуждения и тревоги. В кресле напротив меня сидела Лаура, в белом подвенечном платье.
– О, дракон! – произнесла она, посмотрев на меня своими огромными, полными любви и света глазами. – Мой добрый, прекрасный дракон, возьми меня своей женой, милый. В сияющий полдень на троне из живых роз. Твоей любовью и ничем иным я существовала до сих пор как девушка и как цветок, пока сегодня не обрела наконец желанного единства. Нет среди людей невесты тебе на век драконьей жизни. Но призрак розы, отражение розы будет с тобой. Не гони же меня, посмотри: это я, Лаура, – душа цветка. Мы созданы друг для друга и будем вместе, как две половинки луны, сведенные воедино на празднике полнолуния.
Оторвись же от свечи, солнце давно смотрит в окно! Отпусти сны, дай мне руку. О, дракон! – Она потянулась ко мне, и вся комната точно засверкала ворвавшимся в нее светом.
«Но я же не дракон?» – подумал я про себя, Лаура смотрела на меня, как ни одна женщина до нее не смотрела.
– А какая разница, принц, дракон…
– Возьми меня дракон, – прошептала девушка, сделав шаг в мою сторону.
– Да дракон я, дракон! Если ты этого так хочешь, любимая! – Я бросился к Лауре, желая заключить ее в объятия, но девушка прошла сквозь меня и исчезла в стене, уйдя к своему далекому, невидимому для меня возлюбленному.
Джулия уже улетела, за нею по земле, в этот раз на конях, скакали рыцари во главе с Брасом, я проводил ее и затосковал. Терри и Лаура проявляли несвойственную для них сдержанность, ничем не выдавая своей тайны. То есть вели себя как всегда – весело болтая и то и дело пытаясь втянуть меня в разговор. Отец сетовал на то, что чем больше народа принимают участие в «Мистерии Феникса», тем труднее их собрать всех вместе. Я попытался поговорить с ним о мучивших меня мыслях. Он слушал меня около часа, ни разу не перебив, не задав вопроса. И когда я выговорился, пожал плечами, безрадостно бросив в мою сторону:
В детстве я под страхом наказания украл бы банку варенья и все тотчас забылось бы. Но сейчас, когда сестренка сделалась грозным Фениксом, возможно, речь должна была бы идти о бочке варенья, о цистерне повидла, о бассейне джема…
Под утро приснился сон – огромная, белая, сахарная башня, на крыше которой стоит девушка в голубом платье, подставив лицо ветру, и ждет своего возлюбленного.
Потом картинка сменилась, и я увидел небольшую плохо освещенную комнату с множеством свечей, которые вовсе не дарили свой свет, а, казалось, упивались им сами, дрожа от возбуждения и тревоги. В кресле напротив меня сидела Лаура, в белом подвенечном платье.
– О, дракон! – произнесла она, посмотрев на меня своими огромными, полными любви и света глазами. – Мой добрый, прекрасный дракон, возьми меня своей женой, милый. В сияющий полдень на троне из живых роз. Твоей любовью и ничем иным я существовала до сих пор как девушка и как цветок, пока сегодня не обрела наконец желанного единства. Нет среди людей невесты тебе на век драконьей жизни. Но призрак розы, отражение розы будет с тобой. Не гони же меня, посмотри: это я, Лаура, – душа цветка. Мы созданы друг для друга и будем вместе, как две половинки луны, сведенные воедино на празднике полнолуния.
Оторвись же от свечи, солнце давно смотрит в окно! Отпусти сны, дай мне руку. О, дракон! – Она потянулась ко мне, и вся комната точно засверкала ворвавшимся в нее светом.
«Но я же не дракон?» – подумал я про себя, Лаура смотрела на меня, как ни одна женщина до нее не смотрела.
– А какая разница, принц, дракон…
– Возьми меня дракон, – прошептала девушка, сделав шаг в мою сторону.
– Да дракон я, дракон! Если ты этого так хочешь, любимая! – Я бросился к Лауре, желая заключить ее в объятия, но девушка прошла сквозь меня и исчезла в стене, уйдя к своему далекому, невидимому для меня возлюбленному.
Джулия уже улетела, за нею по земле, в этот раз на конях, скакали рыцари во главе с Брасом, я проводил ее и затосковал. Терри и Лаура проявляли несвойственную для них сдержанность, ничем не выдавая своей тайны. То есть вели себя как всегда – весело болтая и то и дело пытаясь втянуть меня в разговор. Отец сетовал на то, что чем больше народа принимают участие в «Мистерии Феникса», тем труднее их собрать всех вместе. Я попытался поговорить с ним о мучивших меня мыслях. Он слушал меня около часа, ни разу не перебив, не задав вопроса. И когда я выговорился, пожал плечами, безрадостно бросив в мою сторону: