Ассиди Орлова. Судья Шерман

подразделений. На их лицах читалось беспокойство и немой вопрос: когда?
      -- Готовность двадцать четыре часа, -- обронил Лефлер и стал снимать
тяжелый бронежилет.
      -- Мне это уже не нравится, -- отреагировал Луис, которому выпало
командовать второй ротой, самой обескровленной после медицинского
освидетельствования. Из шестидесяти человек двенадцать оказались в крайней
степени психической истощенности и в случае посылки на операцию стали бы
стопроцентными трупами.
      Из третьей роты забраковали семь человек, а из роты Рино только трех.
      И теперь оставшимся ста семидесяти восьми бойцам предстояло совершить
невозможное -- удержаться на поверхности Максиколы хотя бы пару дней.
      Важность задачи, воспоминания о прежней жизни и мысленное прощание с
родными давили непосильным грузом, и все стремились поскорее ввязаться в
драку.
      -- Только я не понимаю, как они нас оттуда вернут? -- задал вопрос
Ункандо, командир третьей роты.
      -- После того как мы выполним задание, по обороне планеты будет нанесет
второй удар и к нам спустят челноки, -- совершенно спокойно соврал Рино.
      Ункандо кивнул, а Луис косо посмотрел на Рино. Было ясно, что он в эту
басню не верил.
      Из ближайших углов за совещанием командиров наблюдали бойцы. Рино знал,
что по его поведению они смогут составить мнение о предстоящем задании,
поэтому старался держаться бодро и деловито. Перекинувшись парой слов с
командирами взводов, он прошел вдоль длинных рядов солдатских кроватей,
глядя на лица тех, с кем ему предстояло вмести идти в бой.
      -- Лефлер! -- позвали его из коридора, и Рино снова вышел.
      Это был помощник Смайли -- некто Гектор, который ходил по кораблю в
старом пиджаке и туристических ботинках.
      -- Пойдем к пилотам. Нужно обговорить с ними некоторые детали.
      -- А они уже вернулись? -- спросил Рино, едва поспевая за страусиными
шагами Гектора.
      -- Одна пара вернулась. Две другие еще на задании. У нас постоянно
кто-то крутится снаружи.
      -- Понятно, -- кивнул Рино. Даже сейчас, за несколько часов до высадки,
он чувствовал, что знает слишком мало. -- А что за люди -- пилоты?
      -- Честно говоря, я с ними мало знаком. Каждого из них подбирал Смайли.
Он считает, что от них зависит очень многое, и потому отмел десятки
кандидатов... Как вообще настроение?
      Гектор улыбнулся искренней дружеской улыбкой, и Лефлер подумал, хорошая
ли это игра или Гектор действительно далек от двуличия Смайли.
      -- Ничего настроение. Боевое. Ждать надоело.
      -- Это точно, -- вздохнул Гектор. -- Ждать уже всем надоело.
      Пройдя через камеру технологических люков, откуда пилоты попадали в
кабины истребителей, Рино и Гектор оказались в жилых помещениях летного
состава.
      Смайли уже был здесь, рядом с ним стоял молчаливый Пэлтиер -- еще один
его помощник. Как и Гектор, он выглядел наивным и добрым парнем.
      За столом, напротив Смайли, сидели совершенно другие люди. У них были
другие лица и другие глаза. Война была их кормилицей, и, наверное, им
нравилась их работа.
      -- А вог и наш командир, -- произнес Смайли. К нему вернулось его
самообладание, и он снова говорил немного сонно и с легкими вопросительными
интонациями. -- Проходите, Лефлер.
      Рино отметил, что Смайли снова обращается к нему на "вы".
      Подойдя к столу, он кивнул пилотам и сел на пододвинутый молчаливым
Пэлтиером стул.
      -- Эти люди будут прорубать окно в обороне Максиколы, -- не называя
имен, представил Смайли четверых сидевших перед ним наемников.
      -- Если только не будет утечки, я проделаю в этой обороне достаточно
большую дырку, -- пообещал один из летчиков. На его запястье виднелась
вытатуированная надпись "Хэнке", а левое ухо было изуродовано,
      -- Что вы подразумеваете под "утечкой", Эспозито? -- спросил Смайли, и
на столице проступило едва заметное неудовольствие.
      -- Именно то, о чем вы подумали, сэр. В пограничных районах ЕСО везде
имеет свои глаза и уши. Не успеешь оглянуться, а уже половина тебя самого
работает на ЕСО. Такое случается...
      -- У нас утечек не бывает, -- заверил его Смайли.

74

      Полуденный ветер набегал с пустошей, поднимал с оголенной земли облака
пыли и разносил их по всей долине. Постепенно он терял силу, и пыль
опускалась на предгорные луга, покрывая их пепельным налетом.
      Параллельно горным хребтам тянулась цепочка озер. Вдоль их берегов
мигрировали стада диких коз, чтобы находиться ближе к воде и зеленой травке.
      Там же, у водоемов, в густых зарослях песочного бамбука, прятались
степные львы. Они взимали дань с каждого проходящего стада и были этим
вполне довольны.
      Вот один из них вышел на тропу из густых зарослей и, настороженно
пошевелив ушами, прислушался. Однако никаких посторонних звуков зверь не
уловил. Только порывистый шум ветра, шелест крыльев озерных стрекоз и возня
пары кроликов, дерущихся за самку.
      Хищник презрительно поморщился -- кролики его не интересовали, ему
хватало коз.
      Лев расслабленно потянулся, зевнул и поточил когти о каменистую землю.
Затем снова замер и сны всматриваться в даль, туда, откуда и доносились
насторожившие его звуки.
      Вскоре на одном из пологих склонов появились три точки, которые быстро
спускались вниз, поднимая с трав серую пыль.
      Лев недовольно рыкнул, а продолжавшие драку кролики тотчас спрятались в
нору. Хищник фыркнул и убрался в заросли.
      Между тем точки быстро приближались и вскоре превратились в большие
колесные броневики. Машины подпрыгивали на спрятанных в траве валунах,
сносили глиняные конусы опустевших термитников и, достигнув одной из
пустошей, вскоре остановились.
      Из броневиков вышли люди -- по одному из каждой машины. Они собрались
возле высохшего дерева, о чем-то поговорили, поплевали себе под ноги и
вернулись к экипажам. Снова заработали моторы, и два броневика поехали вдоль
озер -- на запад, а один продолжил путь в долину.
      Он ехал несколько часов кряду, форсируя реки и карабкаясь по песчаным
барханам. Наконец, когда тени стали удлиняться, а солнце клониться к
горизонту, броневик выкатился на пустынное плато.
      Оно тянулось до самого горизонта и было заставлено изъеденными ветром
скалами. Кое-где на их выщербленных стенах держались кустики, где-то
изогнутое деревце, но в основном это был пустынный пейзаж необитаемого мира.
      В боках запыленного броневика распахнулись дверцы, и оттуда стали
выбираться солдаты. Их было мною -- около четырех десятков. Они деловито
вытаскивали вещевые ранцы и оглядывали неприветливые окрестности в поисках
места для лагеря. И вскоре они его нашли. Для этого почти идеально подошли
две вытянутые скалы, похожие на два столкнувшихся судна.
      Корпус броневика удачно запирал периметр естественных препятствий,
внутри которого коммандос чувствовали себя как в крепости.
      Впрочем, прятаться они не собирались. Они были посланы в качестве
охотников, и им оставалось только подождать добычу, которая сама упадет с
неба. По расчетам, работа должна была достаться именно им, хотя и другие
заслуживали этой чести не меньше.
      Когда совсем стемнело, коммандос разбились на группы и рассеялись в
темноте. Наступало время охоты, и каждому из них хотелось отличиться.

75

      Спустя два часа с того момента, как Рино разговаривал со Смайли и
пилотами, последовала долгожданная команда. Рино первым получил ее по радио
и тотчас сообщил своим бойцам.
      Те мгновенно повскакивали с мест, будто подброшенные пружинами. Жилое
помещение наполнилось топотом, и люди устремились в коридор. Бойцы на ход\
надевали шлемы и подтягивали крепления брони, стараясь действовать спокойно,
однако избегали смотреть в глаза друг другу. И только по этому можно было
понять, что они пытались справиться с волнением.
      -- Первый! Второй! Третий! Давай быстрее! -- выкрикивали командиры
взводов, стоя возле люков капсул и считая своих солдат.
      А когда отделение грузилось полностью, взводные помогали закрыть дверцу
и бежали к следующей капсуле, чтобы проконтролировать правильность посадки.
      Скоро уже все капсулы были заполнены, и Рино тоже забрался в одну из
них. Захлопнув тяжелую крышку, он включил блокирующий механизм, и стальные
винты, провернувшись несколько раз, надежно заблокировали выход. Над дверью
загорелась красная лампочка, и теперь никто не мог открыть люк снаружи, не
разрушив при этом всю капсулу.
      Следом за блокировкой включился воздушный насос, который начал
поднимать внутри десантного отсека давление. В ушах появились неприятные
ощущения. Впрочем, скоро насос отключился, и эти неудобства исчезли. Датчики
определили, что кабина надежно загерметизирована, и над дверью загорелась
вторая лампочка -- зеленая.
      Согласно инструкции Рино тут же связался со Смайли:
      -- Посадка закончена, сэр.
      -- Отлично, лейтенант. Теперь можете подремать. Часа два вас никто
беспокоить не будет...
      -- Хорошо, сэр, -- отозвался Рино.
      Он знал, что до рубежа обороны нужно добираться не менее двух часов, но
это на скоростном перехватчике, а чего было ждать от обшарпанного корыта,
которым являлся старый геологический корабль.
      Однако вскоре он понял, что ошибался. Разгонявшиеся судовые установки
корабля создавали такие вибрации, что они были заметны даже внутри капсулы.
Чувствительные перегрузки давали о себе знать, и это свидетельствовало о
чрезмерной мощности судовых двигателей.
      В пневмопроводах зашипел воздух, и пружины катапульт заскрипели под
натиском высокого давления. Теперь все было готово к выбросу капсул.
      Рино посмотрел на солдат своего отделения. Под открытыми забралами
шлемов их лица выглядели мертвенно-бледными. Возможно, виной этому были
осветительные панели, излучавшие голубоватый свет.
      Напротив сидел капитан Пежо. У него на Ламберте осталась жена и двое
детей. Пежо никому о них не рассказывал, и Лефлер узнал о его семье только
из досье.
      Рядом с ним -- лейтенант Годар. В свои сорок два года он продолжал
оставаться лейтенантом, хотя у себя в городе был лучшим сыщиком. Годар плохо
уживался с начальством и не переносил давление ЕСО.
      Далее вдоль стены -- лейтенанты Ростоцкий и Эль-Риас. Они не успели
прослужить долго -- их угораздило застрелить агента ЕСО. Они приняли его за
похитителя и, скорее всего, не ошиблись, но тем самым подписали себе
приговор.
      У всех этих людей личные привязанности оставались в прошлой жизни. Они
уже сделали свои выбор, и было поздно сожалеть об этом.
      У самого Рино в Гринстоуне остались родители, которые жили отдельно, и
только мать иногда заезжала к нему в гости. Отец же ограничивался
телефонными звонками.
      Между тем вибрации, вызванные разгоном корабля, вскоре прекратились, но
теперь на языке появилось ощущение слабого покалывания. Рино знал, что эти
временные неудобства связаны с громадной скоростью, которую развивал
корабль.
      На пассажирских шаттлах в такие моменты пускали кино или популярную
музыку, да и полевые генераторы там были отрегулированы гораздо лучше. Здесь
же о комфорте пассажиров никто не думал -- в этом не было необходимости.
Короткий бросок для подхода на максимально близкое расстояние, сброс капсул
и снова отход.
      Даже сходить в туалет по нормальному и то было нельзя. С самого утра
все получили по пять таблеток специальной дряни, которая напрочь вычистила
кишки. Кроме того, в комплект белья были включены гидрофильные прокладки, в
такие делай что хочешь и не будет заметно.
      -- Забота, -- невесело усмехнулся Рино.

76

      Прикрываясь от радаров островком астероидных образований, судно
стремительно двигалось вперед, а срывающиеся с подвесок истребители
уносились еще быстрее.
      Им предстояло первыми завязать драку, чтобы большой корабль мог с ходу
выбросить капсулы. В противном случае пущенные вдогонку перехватчики могли
доставить геологоразведочному судну массу неприятностей.
      Хэнке Эспозито уверенно вел свою "девятку", и у него было хорошее
предчувствие. Впрочем, хорошее предчувствие Хэнкса значительно отличалось от
хороших предчувствий других людей. Он просто готовился завязать большую
драку и был уверен, что она удастся на славу. К собственной же безопасности
он относился спокойно, если не сказать безразлично. Один удачно выпущенный
снаряд, и все кончено, так стоит ли переживать из-за такого пустяка?..
      Позади Хэнкса и чуть правее его как привязанный шел "штюс" майора
Пронина. Пронин был замечательным парнем, и. несмотря на их недолгое
знакомство, Хэнке относился к нему как к брату. Пронин знал толк в
атмосферных и космических полетах и беспокоился только о хомяке, который жил
в кабине его истребителя. Майор даже изготовил ему маленький шлем, и хомяк
пилотировал "штюс" в паре с партнером, разделяя с ним всю ответственность за
принятие решений.
      По левую руку от Хэнкса мчалась пара Джо Энгельса по кличке
Баден-Баден. А еще четыре машины шли чуть ниже. Впрочем, понятия "выше" и
"ниже" были здесь несколько иными, хотя и обязательными, ведь если
существовали "верх" и "низ", то имели смысл "лево" и "право". А иначе как
предупредить товарища, откуда на него надвигается опасность?
      Вся эта система была привязана к координатам звездной карты, и
существовала даже высота -- незримая плоскость, разделявшая пространство на
"плюс" и "минус".
      Фраза вроде: "Джо, сукин сын, справа -- плюс пятнадцать, заходят два
"пингвина"!" означала, что справа от направления движения, с высоты в
пятнадцать тысяч метров атаковали два штурмовика "блэкбед", хорошо
зарекомендовавшие себя в войне на заснеженной планете Шима, отчего их
прозвали "пингвинами".
      Находясь в приподнятом настроении, Хэнке Эспозито посматривал сквозь
бронированное стекло, наблюдал за приборами, и его не интересовало ничего,
кроме правильного захода на цель.
      Да, существовала возможность подставки, но этого ветеран не боялся.
Главное, начать так, чтобы не было стыдно даже посмертно. Чтобы те, кому
удастся уцелеть, не говорили потом -- Хэнке Эспозито неправильно поставил
атаку.
      "Уверяю вас, Хэнке, что никакой утечки нет и быть не может", -- пришла
на ум фраза руководителя операции Смайли. Что ж, хорошо, если он так уверен.
Против этого круглого джентльмена Эспозито ничего не имел. Жалованье было
предложено отменное, такое вряд ли где заработаешь. Опять же страховка, и
это тоже явный плюс.
      -- Хэни-Мэни, ты там не уснул? -- подал голос майор Пронин.
      -- Нет, Бен, я нюхаю воздух.
      -- Ну и чем пахнет воздух в твоей кабине, если не считать
консервированных бобов, которые давали на завтрак?
      -- Сдается мне, Бен, он пахнет кровью. Свежей кровью.
      -- Ты пугаешь моего хомяка, Хэни-Мэни.
      -- Твоего хомяка мне жаль, но тут уж ничего не поделаешь, -- сказал
Хэнке и скорректировал курс своего истребителя. "Штюс" плавно качнул
крыльями и продолжил стремительный полет навстречу неизвестности.
      Вот-вот должны были показаться метки оборонительных станций Максиколы.
      -- Дерьмо какое-то, Хэни-Мэни. Я вижу групповую цель, -- заявил вдруг
Пронин.
      Хэнке переключился надоплеровский радар и тоже увидел то, о чем
предупредил Пронин.
      "Ничего себе групповая цель", -- ухмыльнулся он. Здесь была по меньшей
мере целая эскадрилья.
      -- Примите мои поздравления, джентльмены! -- обратился он ко всей
группе. -- Нам оказали честь почетной встречей!
      -- Баден-Баден, информацию получил, -- будничным тоном отозвался Джо
Энгельс.
      -- С обстановкой ознакомлен, -- отчитался Келюс.
      -- Кажется, я их вижу, сэр, -- подтвердил Зико.
      "Кажется, вижу, -- повторил про себя Хэнке. -- С такими сукиными сынами
я устрою хорошую свалку".
      Затем он включил передатчик "директлайн" и связался со Смайли.
      -- Сэр, у меня для вас новости...

77

      Смайли стоял возле работавших в полную силу Джсфа и Рони -- двух
специалистов в области радиоперехватов.
      Пока генераторы Рони раскалялись добела, выдавая невиданную мощность,
Джеф пытался воспользоваться их силой, чтобы сделать невозможное. Он
старался перехватить слабые сигналы, которыми обменивались передатчики
орбитальных бастионов и стационарного передатчика на самой Максиколе.
      -- Кажется, получилось! -- наконец воскликнул Джеф.
      А Рони, как обычно, выглянул из своего жаркого отсека и потребовал,
чтобы все делал быстрее.
      -- А то сейчас все погорит, и конец связи! -- выпалил он, вытирая со
лба струящийся пот.
      -- Да подожди ты, кочегар! -- отмахнулся Джеф, выставляя на экране
акустические характеристики перехваченного разговора.
      Рони терпел только минуту, а затем возобновил свои жалобы, однако к
этому времени стало ясно: их ждали.
      -- Что за сволочь? -- произнес Смайли, однако этот вопрос был уже ни к
чему. Предстояло принять решение -- продолжать потерявшую внезапность
операцию или прекратить ее и вернуться на прежние позиции.
      Но если предатель донес об атаке на Максиколу, стало быть, он рассказал
и о многих других подробностях. И вернуть все обратно -- означало пострадать
от ответных действий ЕСО.
      -- Останавливаться не будем! -- решительно произнес Смайли.
      -- Как скажете, сэр, -- пожал плечами Джеф и покосился на шефа. Смайли
тут же связался с капитаном судна.
      -- Движемся прежним курсом, Вольтер! -- приказал он.
      -- Само собой разумеется, сэр, -- подтвердил капитан, не совсем
понимая, зачем руководитель операции с ним соединился.
      -- Да, Вольтер. Отлично, большое спасибо.
      Смайли отключил связь и полез в карман за сигарой.
      "Кажется, я нервничаю, -- отметил он. -- Я действительно не в себе".
      Однако знакомый терпкий дым вернул ему уверенность, и в этот момент из
динамика зазвучал голос Эспозито.
      -- Сэр, у меня для вас новости, -- сказал старый пират, -- Прямо по
курсу я вижу пятьдесят бортов неприятеля. Кажется, о нас пронюхали.
      -- Понял вас, Хэнке, -- спокойно ответил Смайли. -- Какие будут
мнения?..
      Он опасался, что Эспозито не станет лезть головой в петлю, но тот думал
иначе:
      -- Да какие могут быть мнения, сэр. Мне не хотелось бы показывать им
хвостовое оперение.
      -- В таком случае принимайте бой. Это для нас сейчас очень важно.
      -- Спасибо, сэр. Вы меня очень поддержали.
      "Сумасшествие какое-то, -- подумал Смайли. -- Человек благодарит меня
за то, что посылаю его на верную смерть. Впрочем, у этих наемников
собственный кодекс..."

78

      Где-то далеко, в хвостовой части корабля, надсадно выли энергетические
установки и генераторы мучительно ловили фазы смещения, а в узком объеме
десантной капсулы пахло резиной и новым обмундированием.
      Время от времени на связь выходил Смайли и спрашивал, как дела, а Рино
отвечал однозначно: "нормально", и снова тишина.
      "Хоть бы кто-то еще о чем спросил", -- думал Лефлер. Даже в жилом
помещении не было так уныло, как здесь, однако солдаты сидели молча, и
только кондиционер изредка нарушал тишину подозрительным бульканьем.
      Лефлер уже дважды проверял свое оружие: штурмовой автомат системы "PC"
и пистолет "байлот". Проверять их по третьему разу было неловко, тогда
солдаты посчитали бы его психом.
      "Уж скорее бы все началось, -- мучался Рино. -- Скорее бы узнать, что
ждет там, внизу".
      Между тем внизу тоже ждали своего случая и часа.
      Всю ночь коммандос прятались по кустам, а под утро пришло сообщение:
невзирая на перевес в силе со стороны пограничного рубежа, противник
предпринял атакующий маневр.
      Получив это сообщение, командир экспедиции Саватос посмотрел на часы и,
что-то прикинув, сказал:
      -- Отлично, они должны попасть в наше полушарие, и именно в этот
район...
      -- Однако есть еще экспедиции Кальвина и Шарвеза, -- сказал один из его
бойцов.
      -- Будем надеяться, что нам повезет больше. Саватос покрутил в руке
магнитный нож и легко забросил его обратно в ножны.
      -- Но если они и появятся здесь, то не раньше десяти утра.
      -- Интересно, кто же предупредил об их нападении?
      -- А это не наше дело. Агентура ЕСО очень многочисленна, и это
правильно. Кто-то должен наводить порядок, без этого нельзя.
      В небе послышался шелест, и несколько диких уток пронеслись в сторону
ближайшего озера.
      -- Здесь, наверное, хорошая охота, -- сказал Саватос. -- Я бы с
удовольствием приехал сюда за утками. -- Своим тяжелым взглядом он проследил
полет птиц, пока они не скрылись в предрассветной мгле, и добавил: -- Но
теперь я охочусь на другого зверя.

79

      Майор Иоффе с интересом посмотрел на заспанное лицо оператора Гордона,
размышляя, осознает ли тот, что с ним происходит, или еще пребывает во
власти кошмарных сновидений и мистификаций.
      Между тем Гордон медленно повернул заостренное лицо в сторону
начальника и вздрогнул.
      "Стало быть, еще спит, мерзавец", -- решил Иоффе и, встав со стула,
крикнул:
      -- Тревога, Гордон! Вспышка справа!
      Сменный оператор моментально пришел в себя, вытаращился на Иоффе, но
тут же растянул физиономию в улыбке:
      -- Шутите, сэр?
      -- Давай за пульт, худой! -- потребовал Домбай, чувствуя поддержку
командира.
      -- А я чего, я готов.
      Гордон пожат плечами и пошел к рабочему месту. Тем временем зашумела
вода в туалете, затем дверь распахнулась, и появился Нильс.
      -- Нильс, я могу зайти в туалет после тебя? -- строго спросил майор.
      -- Отчего же нет, сэр, -- смущенно заулыбался тот.
      -- А дужка? Она в порядке?
      -- Она в полном порядке, сэр. -- сказал Нильс, впрочем, без особой
уверенности.
      -- Немедленно вернись и вытри всю свою мерзость... -- прошипел Иоффе.
      Чтобы не быть битым немедленно, Нильсу ничего не оставалось, как
вернуться и подчистить свои безобразия, которыми он частенько грешил.
      А в это время Домбай и Гордон препирались возле операторского пульта.
Гордон настаивал, чтобы Домбай вернул все настройки, вплоть до регулировки
высоты стула на прежнее место, а Домбай говорил, что это вовсе не его дело и
что он после "худого" настраивал все сам.
      Их спор был прерван оперативным дежурным, который объявил боевую
тревогу.
      -- Всем станциям четвертого сектора -- боевая тревога! Повторяю, боевая
тревога! Подход неприятеля с направления 28-2987-18!
      -- Это же практически наш сектор! -- воскликнул Домбай.
      Моментально забыв о споре с Гордоном, он прыгнул на операторское место
и бешено защелкал тумблерами.
      Экраны замигали, выдавая все новые сканерограммы, и на всех были видны
восемь вражеских целей. Они надвигались прямо на СКО-4, в которой сидел ее
перепуганный персонал.
      -- Все по местам! Приготовиться к обороне! -- не своим голосом заорал
Нурсултан Иоффе.
      И сразу же Нильс, Гордон, да и сам Иоффе метнулись к откидным сиденьям,
являвшимся дополнительными боевыми постами. Скрипя по несмазанным салазкам,
выдвинулись контрольные панели, и весь экипаж незамедлительно включился в
работу, принимая руководство артиллерийскими системами, грозными ракетными
комплексами и установками торпедного пуска.
      -- Второй пост готов! -- доложил Гордон, опустив на лицо визирную
маску.
      -- Третий пост готов! -- отрапортовал майор Иоффе, развернув радарные
экраны.
      -- Четвертый готов! -- сообщил Нильс, принимая команду торпедами.
      В этот момент они уже не были разобщенными людьми, теперь они являлись
единым организмом, в котором работа каждого органа влияла на жизнестойкость
остальных.
      -- Подмога!!! К нам идет подмога!!! -- нечеловеческим голосом заорал
Домбай, увидев на радарном индикаторе движение массы голубоватых отметок. --
Сорок четыре штуки! Сорок четыре!
      И больше не в силах сдерживать слез восторга, Домбай разрыдался,
невольно разрушая психическое единство персонала станции.
      -- Эх, сейчас закрутится, -- прошептал Иоффе, глядя, как
немногочисленные красные точки смело пошли на большой отряд голубых отметок.
-- Сейчас начнется...

80

      Надвигавшиеся истребители заградительного отряда прямо на ходу стали
проводить перестановку. Порядок, в который они перестроились, дал Хэнксу
возможность определить, в скольких кампаниях побывал их командир. Оказалось,