Страница:
контратакующие действия по линии Харбин -- Консеко -- Юникон, -- произнес
престарелый адмирал Огюст, который воевал при трех императорах.
-- И что же тут необычного? -- живо поинтересовался Макариос. --
По-моему, вполне стандартное развитие. Один к одному Мозельтская защита,
которая имела место при моем деде -- императоре Травлинге.
Стоявшие вокруг офицеры и чиновники дружно закивали головами,
восхищаясь памятью и эрудированностью монарха.
-- Так, но не совсем так, Ваше Императорское Величество, -- возразил
адмирал Огюст, который славился знанием утонченной военной интриги.
-- Все было разыграно точно по канонам стандартной Мозельтской защиты,
если бы не атака двух штартских флотов по вектору Е2-Е4-УЗ-60 градусов.
Обратите внимание, как меняется соотношение сил, когда штартские флоты
гонкуров устремляются к центру, разрубая наш правый фланг в плоскости
угловых координат...
-- Одну минуточку. -- Император подошел ближе и стал внимательнее
осматривать голографическую развязку, в которой с обеих сторон одновременно
участвовали четыреста миллионов человек.
-- Да, я нижу угрозу на ход G8 и перемещение двух авианосцев на Н2-45
градусов. Тут есть угроза прямого рассечения структуры и лишения наших войск
связи с тыловым обеспечением.
-- Отлично, Ваше Императорское Величество! -- хриплым голосом
воскликнул старый адмирал и захлопал в ладоши. -- Немного я знаю людей,
которые смогли бы разглядеть такое развитие событий.
-- А по-моему" это вполне очевидно, -- улыбнулся польщенный император.
Похвала Огюста дорогого стоила даже для него.
-- Ну, а что же из этого вытекает, дорогой Макариос? -- спросил Огюст
тем жетоном, каким, бывало, спрашивал у юного императора о приготовленном
уроке по тактике.
-- Нужно контратаковать, -- уверенно произнес император, глядя на
схему. -- Контратаковать и одновременно произвести рокировку -- переводом
тыловых судов на К8 и К9 и увода на фланг ударных кораблей Двадцать восьмого
и Пятьсот десятого флотов.
-- Что поможет восстановить связь с тыловыми структурами и поставить на
пути прорвавшегося врага наиболее боеспособные части... -- закончил за
императора старый Огюст. -- Есть ли какие-то другие мнения, господа
генералы? -- обратился он ко всем присутствовавшим в зале, однако те только
пожимали плечами и разводили руками.
-- Очень хорошо -- отсылаем команду на место, -- сказа! адмирал и
кивнул офицеру, отвечавшему за доставку секретных указаний непосредственно
войскам.
-- Прошу вас к следующему стенду, Ваше Императорское Величество, --
произнес Огюст, и все перешли к схеме нового сегмента опустошающей войны.
На этот раз задача была не так сложна, и рекомендации были выработаны
незамедлительно. Все двинулись к следующему голографическому построителю,
когда сквозь толпу военных экспертов пробился человек из Главного
политического управления. Этот курьер был в чине бригадного генерала, и его
лицо горело от возбуждения.
-- Слушаю вас, генерал, -- сказал Макариос, поняв, что сообщение
чрезвычайное.
-- Ваше Им... ператорское Велич...ество, -- начал заикаться генерал, --
Поступило сообщение, что... возможно, найден субъект, отвечающий всем
признакам... я боюсь даже подумать -- Судьи Шермана!
-- Судьи Шермана!!! -- хором повторили все присутствовавшие, и сразу
после этого воцарилась мертвая тишина.
-- Возможно ли это, Ваше Императорское Величество? -- первым заговорил
адмирал Огюст. -- Возможно ли, что появится некто, кто сумеет остановить
войну? Мы воюем четыре тысячи и еще восемьсот лет, и я не могу себе
представить, что это прекратится...
-- А я могу, -- неожиданно сказал император. -- Я могу, адмирал, потому
что с детства грезил миром и мне очень хотелось узнать, что это такое --
жить без войны и не решать каждый день эти задачи, похожие на шахматную
игру, легкие задачки, стоящие нам десятки миллионов жизней каждую минуту.
Император перестал говорить, огляделся и немного смутился, увидев
перекошенные от потрясения лица военных.
-- Впрочем, это только предположение, господа, -- приободрил он своих
подданных. -- Ведь это может быть ошибкой!
-- Может быть ошибкой! Может быть ошибкой! -- подхватили военные, боясь
расстаться с привычной моделью хрупкого и зловещего мирка.
-- Продолжайте без меня, адмирал. Я вам полностью доверяю, -- сказал
император и покинул зал.
Оказавшись в своем рабочем кабинете, он затребовал самую полную
информацию об архидоксе, который, возможно, мог стать новым Судьей
Шерма-ном.
И вскоре свежеотпечатанные листы, надушенные желтой розой, легли на
широкий стол монарха. Едва он начал их изучать, явился старый Трилл и принес
горячее молоко.
-- Ты уже слышал? -- спросил ею Макариос.
-- Да, Ваше Императорское Величество, -- грустно кивнул слуга.
-- Так отчего же ты невесел?
-- А чего же мне веселиться, Ваше Императорское Величество. Я всю жизнь
прожил при воине, а вот на старости лет неизвестно, что получится.
-- Если все хорошо сложится и Судья окажется настоящим, наступит мир,
старик! Разве не это нужно людям?..
-- Вам виднее, Ваше Императорское Величество, но как-то страшновато.
Боюсь я, будто стою на краю пропасти...
-- Но... -- император растерялся. -- Можно привыкнуть и к миру. Наши
предки, случалось, жили в мире, и очень долгое время.
-- Однако воевали мы дольше, -- упрямо заметил Трилл.
-- Тут я не могу с тобой не согласиться, -- признал Макариос и принялся
пить молоко.
За разговорами оно успело остыть, чего Макариос просто не выносил,
однако он решил промолчать, находясь перед лицом совершенно иной эпохи. До
молока ли здесь?
-- А может, ты не веришь, что Судья Шерман вообще когда-то существовал?
-- спросил вдруг Макариос. Позиция Трилла очень его задевала.
-- Почему же не верю -- верю. Но только как в сказку, Ваше
Императорское Величество.
-- Но есть же книги. Есть много свидетельств тому, что был Судья Шерман
и что существовал мир, -- это доказано наукой.
-- Книжка что -- бумага, она все стерпит. Науки тоже нос по ветру
держат.
-- Э-эх, -- тяжело вздохнул император и отставил остывшее молоко в
сторону. -- Старый ты хрен, Трилл.
-- Совершенно справедливо замечено, Ваше Императорское Величество, --
быстро согласился старик и низко поклонился.
Фазан взлетел из раскрывшейся клетки и стремительно пошел в небо,
однако Илларион был тоже скор, и одного его выстрела хватило, чтобы подбить
птицу на лету.
Теряя разноцветные перья, охотничий трофей упал на землю, и лесничий
вместо собаки подскочил к фазану и, подхватив его, вернулся к императору.
-- Еще одного, Ваше Императорские Величество? -- подобострастно спросил
он.
-- Нет, Георг, чего-то не хочется. Не идет сегодня стрельба, и все тут.
Илларион поднял голову и огляделся -- пасмурные тучи спустились почти
до крыш его дворца. И так же пасмурно было у него на душе.
Неожиданно до императора донесся крик, который издавал бегущий по
охотничьему саду человек.
Это был чиновник из канцелярии, и император сразу узнал его. Как же его
звали -- Флитррас или Флумтолф? Этого Илларион не помнил. Фамилии северян
всегда давались ему с трудом.
-- Узнайте, что случилось, -- недовольно буркнул император одному из
своих сопровождавших лиц -- полковнику гвардейской эскадры "Молот".
Полковник тотчас сорвался с места и помчался навстречу вопящему
чиновнику. Иллариону даже показалось, что полковник собьет беднягу на землю
и начнет трепать, как гончая -- зайца.
"Что это я?" -- одернул себя император. Охотничьи картины вот уже три
дня не отпускали его воображение. Даже о войне не хотелось думать, а все же
приходилось.
Впрочем, кроме охоты у Иллариона было и другое увлечение.
Энергетические генераторы третьего уровня, работавшие на смещение разгонных
фаз. Кроме самого императора в этом вопросе разбирались еще не больше десяти
человек. Зато составить план битвы с участием ста тысяч кораблей мог каждый
школьник.
-- Ну чего тебе? -- неприязненно спросил император, глядя на
вспотевшего чиновника. Посланный на перехват полковник тоже вернулся вместе
с ним и выглядел не лучше.
"Да что же в самом деле случилось? Не иначе как саваттеры
капитулировали..."
-- Ваше Императорское Величество! -- словно баба заголосил чиновник.
-- Давай короче, -- потребовал Илларион. Тупость чиновничьего аппарата
всегда злила императора.
-- Судья Шерман -- кажется, его видели!
-- Еще раз и более спокойно, -- приказал Иларион и почувствовал, как по
его собственной спине побежали мурашки. -- Этого быть не может... -- тихо
пробормотал он.
Однако чиновник тут же добавил:
-- Один из судоводителей уже сдался ему!
-- Ерунда, предателя мы расстреляем.
-- Но, Ваше Императорское Величество, даже резидент Вашего
Императорского Величества в мире архидоксов -- Мэне Подклав отдался на
милость Судьи Шермана! -- почти рыдающим голосом сообщил чиновник и потерял
сознание от избытка чувств.
Илларион пожал плечами и снова посмотрел на небо. Затем передал
лесничему ружье и, перешагнув через бесчувственное тело, быстрым шагом
направился к дворцу.
Вдруг, словно о чем-то вспомнив, он оглянулся и приказал:
-- Всем явиться по месту службы! -- и уже тише добавил: -- Неизвестно,
что нас ожидает.
Тяжелое судно висело на орбите Туссено, и планета величаво проплывала в
его иллюминаторах. Материки сменялись океанами, а складки гор -- лесными
массивами.
Туссено не была урбанистической планетой. На ней еще хватало места для
природы, и ее конфликт с человеком был впереди.
-- Ты как будто прощаешься, Рино, -- произнесла Халия, дотрагиваясь до
его спины.
-- Так и есть, -- сказал Лефлер.
-- Но ведь ты еще не принял это предложение, -- возразила она.
-- Это не предложение. Это -- моя судьба, и ничего тут не поделаешь.
-- И ты даже не хочешь посетить свой Гринвилидж? Увидеть друзей?..
Гонкуры не сегодня завтра начнут убираться домой. Ни один агент ЕСО за
последние два дня не вышел за пределы своей базы -- это о чем-то говорит...
Лефлер оторвался от тоскливого созерцания родной планеты и, обернувшись
к Халии, поцеловал ее в лоб.
-- Это говорит о том, что мне нужно перебираться на новое место службы.
-- Значит, ты так это называешь?
-- Да -- новое место службы. Планета И талон, где живут такие же, как
мы, люди,
-- Разве не гонкуры или саваттеры живут в тех местах?
-- Как объяснил мне Гроу, почти везде живут гонкуры и саваттеры, но
планета Италон считается резиденцией Судьи Шермана, и любого генерала,
который предложил бы высадить туда десант, немедленно отправили бы в
психушку. Там до сих пор живут архидоксы.
-- Архидоксы... -- задумчиво повторила Халия. -- И ты сумеешь найти там
девушку.
-- Но мое сердце принадлежит тебе.
-- Ну конечно, -- усмехнулась Халия и снова стала похожа на агента
специального департамента. -- Наверное, ты недолго будешь помнить обо мне...
-- А зачем помнить -- я возьму тебя с собой...
-- Что?.. -- Халия отшатнулась от Рино и недоверчиво посмотрела ему в
глаза.
-- Я серьезно, мисс Йорген. Я же делаю тебе предложение...
-- Ты сумасшедший, Лефлер, -- покачала головой Халия. -- Ты делаешь
предложения девушке из отдела XX. Ты знаешь, что это такое?
-- Знаю, -- уверенно кивнул Рино.
-- Через мою постель прошли десятки мужчин.
-- Через мою -- сотни женщин, -- ответил Рино.
-- И ты никогда не раскаешься? Не пожалеешь? -- Халия подошла к Рино
вплотную, и ее красивые руки сплелись на его шее.
-- Никогда. Судьи такого ранга своих решении не меняют.
В этот момент послышался стук в дверь.
-- Войдите! -- почти хором ответили Рино и Халия.
Гроу осторожно протиснулся в дверь и, увидев улыбающуюся парочку,
сказал:
-- Суди по тому, что я знаю об архидоксах, вы приняли мое предложение,
сэр?
-- Это не предложение, мистер Гроу, -- ответила за Рино Халия, -- это
судьба.
-- Полностью с вами согласен, мисс. И думаю, что могу дать капитану
корабля приказ отправляться на Италон.
Гроу поклонился и собрался выйти, но Халия задала свои вопрос:
-- Мистер Гроу, а позволительно ли Судье Шерману жениться?
-- Судья Шерман есть единственный закон. И все, что он делает, законно
и справедливо, -- отчеканил Гроу и пояснил: -- Это записано в каждом
школьном учебнике гонкуров и саваттеров.
Илларион провел на редкость тяжелую и бессонную ночь. Время шло, а его
спецслужбы не могли добыть нужной информации.
Наконец, когда часы показывали пять утра, а на столе рядами стояли
пустые чашки из-под кофе, в кармане офицера связи, дежурившего за дверью,
загудел зуммер.
Связист имел совершенно определенные инструкции, однако он откровенно
боялся входить в покои императора. Пару секунд он отчаянно дрожал, затем,
собравшись с силами, толкнул позолоченную дверь.
-- Ваше Императорское Величество! Вас по директлайн!
-- Давай сюда, -- неприязненно отозвался император и протянул свою
длинную руку.
-- Это "Онохайм", -- предупредил связист, называя позывной абонента.
Илларион взял грубку, а офицер отошел в сторону, пребывая в полном
смятении. Кто такой "Онохайм" и какое он имеет право беспокоить императора
среди ночи?
Однако Иллариону был знаком этот позывной. Они общались не чаще двух
раз в год, и всякий раз этого требовала ситуация.
-- Рад тебя слышать, -- произнес Илларион.
-- Что-то не верится, -- ответил его собеседник.
-- Уж ты поверь -- я не спал всю ночь и выпил целое ведро кофе.
-- Кстати, твои пехотинцы неплохо поработали на Шварцзее-Лусх. Мои
ребята отступили в беспорядке.
-- Ничего, твои отплатили на Пикайду... Это было ужасно.
-- Почему не спал ночь?
-- Ты же знаешь...
На том конце бесконечно далекого соединения возникла пауза. Затем
"Онохайм" признался:
-- Мне тоже не по себе. Даже война не радует...
-- И давно?
-- Что давно?
-- Давно война не радует?
-- Да уж тысячи четыре лет как не в удовольствие. Оба рассмеялись, и
было в этом смехе что-то грустное.
-- А если это не он? -- задал вопрос император Илларион. Вопрос,
который волновал обоих.
-- Скоро узнаем. Он на одном из моих кораблей.
-- Что ты говоришь?! -- Император Илларион даже вскочил с кресла. -- И
куда же он направляется?..
-- На Италон -- куда же еще.
-- Да, действительно, -- согласился Илларион. -- Послушай...
-- Что?
Император посмотрел на офицера связи и жестом приказал ему убраться.
Тот выскочил, словно его поджарили.
-- Я вот что думаю. -- Илларион крепче прижал к щеке маленькую трубку.
-- Может, нам пока прекратить все это безобразие...
-- Ну...
-- Я отменю наступление на линии Кальвадос -- Паншне. Ну ты ведь
знаешь, что там планировалось наступление.
-- Да, знаю, -- ответил собеседник. -- И я с тобой согласен. Я отзову
своих с района Конде, ведь у тебя гам дела, кажется, совсем были плохи...
-- Так, значит, по рукам?
-- Слово императора.
-- Тогда до встречи в Италоне?
-- Да, до встречи в Италоне.
И все эти годы из поколения в поколение передавались должности и
знания, которые должны были пригодиться, когда явится новый Судья.
Наконец высокие двери закрылись, и возгласы радости остались позади.
Халия осторожно села на стоявший в приемном зале диван и облегченно
вздохнула. До прихода управляющего и знакомства со штатом Судьи Шермана
оставалось около часа.
-- Ну и как ты себя чувствуешь, Рино? -- спросила Халия, ощущая
какое-то изменение в поведении Лефлера.
-- Ты не поверишь, -- улыбнулся тот, -- Есть чувство какой-то
необыкновенной легкости. Вот только обивку стен менять не следовало --
старая мне нравилась больше...
Италон встречал Рино Лефлера как победителя. Улица столичного города,
по которой ехал его автомобиль, была засыпана цветами, а народ скандировал:
"Судья Шерман! Судья Шерман!"
Рино еще и сам не понимал почему, но от этих криков в его душе рождался
какой-то торжественный подъем. Какая-то небывалая великая ответственность.
Словно из далекого, давно забытого прошлого проносились картины великих
сражении, многочисленных, словно стаи саранчи, воинских армад и посреди
всего его непреодолимая воля. Воля правильною и справедливого решения.
-- Добро пожаловать домой, Ваша Честь -- Судья Шерман! -- произнес
управляющий резиденцией -- большого комплекса зданий, которые восемьсот лет
ждали своего хозяина.
Проносилось время, ветшали стены, однако их ремонтировали и снова
придавали им праздничный вид.
В этот день высокие своды зала "Каллипсо" отражали отблески золотых
галунов, серебристых аксельбантов и полированного металла наградного оружия.
Традиция нового мира, описанная в сотнях книг и повторенная в школьных
учебниках, возобновлялась.
Бесконечные ряды заслуженных военачальников, гениев стратегии и героев
тактических построений, стояли, разделенные небольшой полосой, на которой с
минуты на минуту должен был появиться пришедший из прошлых веков
долгожданный миротворец.
На специальной возвышенности для принесения клятв императоров и самого
Судьи Шермана уже стояли Его Императорское Величество Илларион -- владыка
всех гонкуров и Его Императорское Величество Макариос -- предводитель
саваттеров.
Даже издали было видно, что оба они волновались -- ведь по закону
каждому из них предоставлялось право усомниться в подлинности Судьи Шермана
и расторгнуть договор о мире.
Торжественная минута приближались, и наконец звонкие фанфары известили
о появлении Его Чести -- Судьи Шермана.
В алой мантии с золотой подвязкой и в сопровождении архидоксов с
планеты Италон, из века в век ожидавших своего правителя, он шествовал между
рядами вчерашних врагов, соединяя их в мире.
Его уверенная поступь и осанка были узнаваемы, и каждый понимал, что
это он -- носитель согласия Судья Шерман.
Императоры Илларион и Макариос переглянулись и поняли друг друга без
слов. Они склонились в поклоне и встретили Шермана со слезами на глазах. А
он соединил их руки, и весь зал взорвался радостными криками.
Так пришел мир -- и так началась новая эра.
престарелый адмирал Огюст, который воевал при трех императорах.
-- И что же тут необычного? -- живо поинтересовался Макариос. --
По-моему, вполне стандартное развитие. Один к одному Мозельтская защита,
которая имела место при моем деде -- императоре Травлинге.
Стоявшие вокруг офицеры и чиновники дружно закивали головами,
восхищаясь памятью и эрудированностью монарха.
-- Так, но не совсем так, Ваше Императорское Величество, -- возразил
адмирал Огюст, который славился знанием утонченной военной интриги.
-- Все было разыграно точно по канонам стандартной Мозельтской защиты,
если бы не атака двух штартских флотов по вектору Е2-Е4-УЗ-60 градусов.
Обратите внимание, как меняется соотношение сил, когда штартские флоты
гонкуров устремляются к центру, разрубая наш правый фланг в плоскости
угловых координат...
-- Одну минуточку. -- Император подошел ближе и стал внимательнее
осматривать голографическую развязку, в которой с обеих сторон одновременно
участвовали четыреста миллионов человек.
-- Да, я нижу угрозу на ход G8 и перемещение двух авианосцев на Н2-45
градусов. Тут есть угроза прямого рассечения структуры и лишения наших войск
связи с тыловым обеспечением.
-- Отлично, Ваше Императорское Величество! -- хриплым голосом
воскликнул старый адмирал и захлопал в ладоши. -- Немного я знаю людей,
которые смогли бы разглядеть такое развитие событий.
-- А по-моему" это вполне очевидно, -- улыбнулся польщенный император.
Похвала Огюста дорогого стоила даже для него.
-- Ну, а что же из этого вытекает, дорогой Макариос? -- спросил Огюст
тем жетоном, каким, бывало, спрашивал у юного императора о приготовленном
уроке по тактике.
-- Нужно контратаковать, -- уверенно произнес император, глядя на
схему. -- Контратаковать и одновременно произвести рокировку -- переводом
тыловых судов на К8 и К9 и увода на фланг ударных кораблей Двадцать восьмого
и Пятьсот десятого флотов.
-- Что поможет восстановить связь с тыловыми структурами и поставить на
пути прорвавшегося врага наиболее боеспособные части... -- закончил за
императора старый Огюст. -- Есть ли какие-то другие мнения, господа
генералы? -- обратился он ко всем присутствовавшим в зале, однако те только
пожимали плечами и разводили руками.
-- Очень хорошо -- отсылаем команду на место, -- сказа! адмирал и
кивнул офицеру, отвечавшему за доставку секретных указаний непосредственно
войскам.
-- Прошу вас к следующему стенду, Ваше Императорское Величество, --
произнес Огюст, и все перешли к схеме нового сегмента опустошающей войны.
На этот раз задача была не так сложна, и рекомендации были выработаны
незамедлительно. Все двинулись к следующему голографическому построителю,
когда сквозь толпу военных экспертов пробился человек из Главного
политического управления. Этот курьер был в чине бригадного генерала, и его
лицо горело от возбуждения.
-- Слушаю вас, генерал, -- сказал Макариос, поняв, что сообщение
чрезвычайное.
-- Ваше Им... ператорское Велич...ество, -- начал заикаться генерал, --
Поступило сообщение, что... возможно, найден субъект, отвечающий всем
признакам... я боюсь даже подумать -- Судьи Шермана!
-- Судьи Шермана!!! -- хором повторили все присутствовавшие, и сразу
после этого воцарилась мертвая тишина.
-- Возможно ли это, Ваше Императорское Величество? -- первым заговорил
адмирал Огюст. -- Возможно ли, что появится некто, кто сумеет остановить
войну? Мы воюем четыре тысячи и еще восемьсот лет, и я не могу себе
представить, что это прекратится...
-- А я могу, -- неожиданно сказал император. -- Я могу, адмирал, потому
что с детства грезил миром и мне очень хотелось узнать, что это такое --
жить без войны и не решать каждый день эти задачи, похожие на шахматную
игру, легкие задачки, стоящие нам десятки миллионов жизней каждую минуту.
Император перестал говорить, огляделся и немного смутился, увидев
перекошенные от потрясения лица военных.
-- Впрочем, это только предположение, господа, -- приободрил он своих
подданных. -- Ведь это может быть ошибкой!
-- Может быть ошибкой! Может быть ошибкой! -- подхватили военные, боясь
расстаться с привычной моделью хрупкого и зловещего мирка.
-- Продолжайте без меня, адмирал. Я вам полностью доверяю, -- сказал
император и покинул зал.
Оказавшись в своем рабочем кабинете, он затребовал самую полную
информацию об архидоксе, который, возможно, мог стать новым Судьей
Шерма-ном.
И вскоре свежеотпечатанные листы, надушенные желтой розой, легли на
широкий стол монарха. Едва он начал их изучать, явился старый Трилл и принес
горячее молоко.
-- Ты уже слышал? -- спросил ею Макариос.
-- Да, Ваше Императорское Величество, -- грустно кивнул слуга.
-- Так отчего же ты невесел?
-- А чего же мне веселиться, Ваше Императорское Величество. Я всю жизнь
прожил при воине, а вот на старости лет неизвестно, что получится.
-- Если все хорошо сложится и Судья окажется настоящим, наступит мир,
старик! Разве не это нужно людям?..
-- Вам виднее, Ваше Императорское Величество, но как-то страшновато.
Боюсь я, будто стою на краю пропасти...
-- Но... -- император растерялся. -- Можно привыкнуть и к миру. Наши
предки, случалось, жили в мире, и очень долгое время.
-- Однако воевали мы дольше, -- упрямо заметил Трилл.
-- Тут я не могу с тобой не согласиться, -- признал Макариос и принялся
пить молоко.
За разговорами оно успело остыть, чего Макариос просто не выносил,
однако он решил промолчать, находясь перед лицом совершенно иной эпохи. До
молока ли здесь?
-- А может, ты не веришь, что Судья Шерман вообще когда-то существовал?
-- спросил вдруг Макариос. Позиция Трилла очень его задевала.
-- Почему же не верю -- верю. Но только как в сказку, Ваше
Императорское Величество.
-- Но есть же книги. Есть много свидетельств тому, что был Судья Шерман
и что существовал мир, -- это доказано наукой.
-- Книжка что -- бумага, она все стерпит. Науки тоже нос по ветру
держат.
-- Э-эх, -- тяжело вздохнул император и отставил остывшее молоко в
сторону. -- Старый ты хрен, Трилл.
-- Совершенно справедливо замечено, Ваше Императорское Величество, --
быстро согласился старик и низко поклонился.
119
Фазан взлетел из раскрывшейся клетки и стремительно пошел в небо,
однако Илларион был тоже скор, и одного его выстрела хватило, чтобы подбить
птицу на лету.
Теряя разноцветные перья, охотничий трофей упал на землю, и лесничий
вместо собаки подскочил к фазану и, подхватив его, вернулся к императору.
-- Еще одного, Ваше Императорские Величество? -- подобострастно спросил
он.
-- Нет, Георг, чего-то не хочется. Не идет сегодня стрельба, и все тут.
Илларион поднял голову и огляделся -- пасмурные тучи спустились почти
до крыш его дворца. И так же пасмурно было у него на душе.
Неожиданно до императора донесся крик, который издавал бегущий по
охотничьему саду человек.
Это был чиновник из канцелярии, и император сразу узнал его. Как же его
звали -- Флитррас или Флумтолф? Этого Илларион не помнил. Фамилии северян
всегда давались ему с трудом.
-- Узнайте, что случилось, -- недовольно буркнул император одному из
своих сопровождавших лиц -- полковнику гвардейской эскадры "Молот".
Полковник тотчас сорвался с места и помчался навстречу вопящему
чиновнику. Иллариону даже показалось, что полковник собьет беднягу на землю
и начнет трепать, как гончая -- зайца.
"Что это я?" -- одернул себя император. Охотничьи картины вот уже три
дня не отпускали его воображение. Даже о войне не хотелось думать, а все же
приходилось.
Впрочем, кроме охоты у Иллариона было и другое увлечение.
Энергетические генераторы третьего уровня, работавшие на смещение разгонных
фаз. Кроме самого императора в этом вопросе разбирались еще не больше десяти
человек. Зато составить план битвы с участием ста тысяч кораблей мог каждый
школьник.
-- Ну чего тебе? -- неприязненно спросил император, глядя на
вспотевшего чиновника. Посланный на перехват полковник тоже вернулся вместе
с ним и выглядел не лучше.
"Да что же в самом деле случилось? Не иначе как саваттеры
капитулировали..."
-- Ваше Императорское Величество! -- словно баба заголосил чиновник.
-- Давай короче, -- потребовал Илларион. Тупость чиновничьего аппарата
всегда злила императора.
-- Судья Шерман -- кажется, его видели!
-- Еще раз и более спокойно, -- приказал Иларион и почувствовал, как по
его собственной спине побежали мурашки. -- Этого быть не может... -- тихо
пробормотал он.
Однако чиновник тут же добавил:
-- Один из судоводителей уже сдался ему!
-- Ерунда, предателя мы расстреляем.
-- Но, Ваше Императорское Величество, даже резидент Вашего
Императорского Величества в мире архидоксов -- Мэне Подклав отдался на
милость Судьи Шермана! -- почти рыдающим голосом сообщил чиновник и потерял
сознание от избытка чувств.
Илларион пожал плечами и снова посмотрел на небо. Затем передал
лесничему ружье и, перешагнув через бесчувственное тело, быстрым шагом
направился к дворцу.
Вдруг, словно о чем-то вспомнив, он оглянулся и приказал:
-- Всем явиться по месту службы! -- и уже тише добавил: -- Неизвестно,
что нас ожидает.
120
Тяжелое судно висело на орбите Туссено, и планета величаво проплывала в
его иллюминаторах. Материки сменялись океанами, а складки гор -- лесными
массивами.
Туссено не была урбанистической планетой. На ней еще хватало места для
природы, и ее конфликт с человеком был впереди.
-- Ты как будто прощаешься, Рино, -- произнесла Халия, дотрагиваясь до
его спины.
-- Так и есть, -- сказал Лефлер.
-- Но ведь ты еще не принял это предложение, -- возразила она.
-- Это не предложение. Это -- моя судьба, и ничего тут не поделаешь.
-- И ты даже не хочешь посетить свой Гринвилидж? Увидеть друзей?..
Гонкуры не сегодня завтра начнут убираться домой. Ни один агент ЕСО за
последние два дня не вышел за пределы своей базы -- это о чем-то говорит...
Лефлер оторвался от тоскливого созерцания родной планеты и, обернувшись
к Халии, поцеловал ее в лоб.
-- Это говорит о том, что мне нужно перебираться на новое место службы.
-- Значит, ты так это называешь?
-- Да -- новое место службы. Планета И талон, где живут такие же, как
мы, люди,
-- Разве не гонкуры или саваттеры живут в тех местах?
-- Как объяснил мне Гроу, почти везде живут гонкуры и саваттеры, но
планета Италон считается резиденцией Судьи Шермана, и любого генерала,
который предложил бы высадить туда десант, немедленно отправили бы в
психушку. Там до сих пор живут архидоксы.
-- Архидоксы... -- задумчиво повторила Халия. -- И ты сумеешь найти там
девушку.
-- Но мое сердце принадлежит тебе.
-- Ну конечно, -- усмехнулась Халия и снова стала похожа на агента
специального департамента. -- Наверное, ты недолго будешь помнить обо мне...
-- А зачем помнить -- я возьму тебя с собой...
-- Что?.. -- Халия отшатнулась от Рино и недоверчиво посмотрела ему в
глаза.
-- Я серьезно, мисс Йорген. Я же делаю тебе предложение...
-- Ты сумасшедший, Лефлер, -- покачала головой Халия. -- Ты делаешь
предложения девушке из отдела XX. Ты знаешь, что это такое?
-- Знаю, -- уверенно кивнул Рино.
-- Через мою постель прошли десятки мужчин.
-- Через мою -- сотни женщин, -- ответил Рино.
-- И ты никогда не раскаешься? Не пожалеешь? -- Халия подошла к Рино
вплотную, и ее красивые руки сплелись на его шее.
-- Никогда. Судьи такого ранга своих решении не меняют.
В этот момент послышался стук в дверь.
-- Войдите! -- почти хором ответили Рино и Халия.
Гроу осторожно протиснулся в дверь и, увидев улыбающуюся парочку,
сказал:
-- Суди по тому, что я знаю об архидоксах, вы приняли мое предложение,
сэр?
-- Это не предложение, мистер Гроу, -- ответила за Рино Халия, -- это
судьба.
-- Полностью с вами согласен, мисс. И думаю, что могу дать капитану
корабля приказ отправляться на Италон.
Гроу поклонился и собрался выйти, но Халия задала свои вопрос:
-- Мистер Гроу, а позволительно ли Судье Шерману жениться?
-- Судья Шерман есть единственный закон. И все, что он делает, законно
и справедливо, -- отчеканил Гроу и пояснил: -- Это записано в каждом
школьном учебнике гонкуров и саваттеров.
121
Илларион провел на редкость тяжелую и бессонную ночь. Время шло, а его
спецслужбы не могли добыть нужной информации.
Наконец, когда часы показывали пять утра, а на столе рядами стояли
пустые чашки из-под кофе, в кармане офицера связи, дежурившего за дверью,
загудел зуммер.
Связист имел совершенно определенные инструкции, однако он откровенно
боялся входить в покои императора. Пару секунд он отчаянно дрожал, затем,
собравшись с силами, толкнул позолоченную дверь.
-- Ваше Императорское Величество! Вас по директлайн!
-- Давай сюда, -- неприязненно отозвался император и протянул свою
длинную руку.
-- Это "Онохайм", -- предупредил связист, называя позывной абонента.
Илларион взял грубку, а офицер отошел в сторону, пребывая в полном
смятении. Кто такой "Онохайм" и какое он имеет право беспокоить императора
среди ночи?
Однако Иллариону был знаком этот позывной. Они общались не чаще двух
раз в год, и всякий раз этого требовала ситуация.
-- Рад тебя слышать, -- произнес Илларион.
-- Что-то не верится, -- ответил его собеседник.
-- Уж ты поверь -- я не спал всю ночь и выпил целое ведро кофе.
-- Кстати, твои пехотинцы неплохо поработали на Шварцзее-Лусх. Мои
ребята отступили в беспорядке.
-- Ничего, твои отплатили на Пикайду... Это было ужасно.
-- Почему не спал ночь?
-- Ты же знаешь...
На том конце бесконечно далекого соединения возникла пауза. Затем
"Онохайм" признался:
-- Мне тоже не по себе. Даже война не радует...
-- И давно?
-- Что давно?
-- Давно война не радует?
-- Да уж тысячи четыре лет как не в удовольствие. Оба рассмеялись, и
было в этом смехе что-то грустное.
-- А если это не он? -- задал вопрос император Илларион. Вопрос,
который волновал обоих.
-- Скоро узнаем. Он на одном из моих кораблей.
-- Что ты говоришь?! -- Император Илларион даже вскочил с кресла. -- И
куда же он направляется?..
-- На Италон -- куда же еще.
-- Да, действительно, -- согласился Илларион. -- Послушай...
-- Что?
Император посмотрел на офицера связи и жестом приказал ему убраться.
Тот выскочил, словно его поджарили.
-- Я вот что думаю. -- Илларион крепче прижал к щеке маленькую трубку.
-- Может, нам пока прекратить все это безобразие...
-- Ну...
-- Я отменю наступление на линии Кальвадос -- Паншне. Ну ты ведь
знаешь, что там планировалось наступление.
-- Да, знаю, -- ответил собеседник. -- И я с тобой согласен. Я отзову
своих с района Конде, ведь у тебя гам дела, кажется, совсем были плохи...
-- Так, значит, по рукам?
-- Слово императора.
-- Тогда до встречи в Италоне?
-- Да, до встречи в Италоне.
И все эти годы из поколения в поколение передавались должности и
знания, которые должны были пригодиться, когда явится новый Судья.
Наконец высокие двери закрылись, и возгласы радости остались позади.
Халия осторожно села на стоявший в приемном зале диван и облегченно
вздохнула. До прихода управляющего и знакомства со штатом Судьи Шермана
оставалось около часа.
-- Ну и как ты себя чувствуешь, Рино? -- спросила Халия, ощущая
какое-то изменение в поведении Лефлера.
-- Ты не поверишь, -- улыбнулся тот, -- Есть чувство какой-то
необыкновенной легкости. Вот только обивку стен менять не следовало --
старая мне нравилась больше...
122
Италон встречал Рино Лефлера как победителя. Улица столичного города,
по которой ехал его автомобиль, была засыпана цветами, а народ скандировал:
"Судья Шерман! Судья Шерман!"
Рино еще и сам не понимал почему, но от этих криков в его душе рождался
какой-то торжественный подъем. Какая-то небывалая великая ответственность.
Словно из далекого, давно забытого прошлого проносились картины великих
сражении, многочисленных, словно стаи саранчи, воинских армад и посреди
всего его непреодолимая воля. Воля правильною и справедливого решения.
-- Добро пожаловать домой, Ваша Честь -- Судья Шерман! -- произнес
управляющий резиденцией -- большого комплекса зданий, которые восемьсот лет
ждали своего хозяина.
Проносилось время, ветшали стены, однако их ремонтировали и снова
придавали им праздничный вид.
123
В этот день высокие своды зала "Каллипсо" отражали отблески золотых
галунов, серебристых аксельбантов и полированного металла наградного оружия.
Традиция нового мира, описанная в сотнях книг и повторенная в школьных
учебниках, возобновлялась.
Бесконечные ряды заслуженных военачальников, гениев стратегии и героев
тактических построений, стояли, разделенные небольшой полосой, на которой с
минуты на минуту должен был появиться пришедший из прошлых веков
долгожданный миротворец.
На специальной возвышенности для принесения клятв императоров и самого
Судьи Шермана уже стояли Его Императорское Величество Илларион -- владыка
всех гонкуров и Его Императорское Величество Макариос -- предводитель
саваттеров.
Даже издали было видно, что оба они волновались -- ведь по закону
каждому из них предоставлялось право усомниться в подлинности Судьи Шермана
и расторгнуть договор о мире.
Торжественная минута приближались, и наконец звонкие фанфары известили
о появлении Его Чести -- Судьи Шермана.
В алой мантии с золотой подвязкой и в сопровождении архидоксов с
планеты Италон, из века в век ожидавших своего правителя, он шествовал между
рядами вчерашних врагов, соединяя их в мире.
Его уверенная поступь и осанка были узнаваемы, и каждый понимал, что
это он -- носитель согласия Судья Шерман.
Императоры Илларион и Макариос переглянулись и поняли друг друга без
слов. Они склонились в поклоне и встретили Шермана со слезами на глазах. А
он соединил их руки, и весь зал взорвался радостными криками.
Так пришел мир -- и так началась новая эра.