Ассиди Орлова. Судья Шерман

      По команде старшего агенты отстегнули лебедки, и те бесшумно взлетели
вверх. Вертолет стал набирать высоту, и ветер сразу ослабел, а вокруг стало
немного светлее. Впрочем, темнота для агентов ЕСО помехой не являлась.
      Буджолд сверился с показаниями приборов, и его люди, выстроившись в
цепочку, начали спускаться вниз. Восемь человек -- восемь защитников своего
народа, шагали по острым камням и смотрели в темноту, стараясь разглядеть
находившиеся поблизости обломки.
      Остальные группы высадились чуть дальше и искали другой аппарат. Судя
по их переговорам, объект был найден и оказался менее поврежден, чем тот, к
которому спускалась группа Буджолда.
      Случалось, что пилоты оставались живы, и тогда приходилось выдерживать
короткий бой.
      Пилоты-саваттеры были храбрыми солдатами и хорошими стрелками, но к
тому моменту, когда их настигали поисковые группы, они уже слабели от ран и
не могли долго сопротивляться.
      -- Развернуться в цепь! -- скомандовал Буджолд, и агенты быстро
разбежались в стороны с дистанцией в двадцать шагов -- это был предел, на
котором они могли видеть в абсолютной темноте.
      Заглушаемая помехами и воем северного ветра, до Эйдо донеслась фраза
командира второй группы Ловейда: "Ушел, сволочь! Давай скорее по следу и
вызовите группу с собаками!"
      "Значит, пилот жив", -- подумал Эйдо и крепче сжал короткоствольный
автомат. Нападения раненого саваттера можно было ожидать в любую секунду.
      -- Я нашел часть фюзеляжа, сэр! -- сообщил Гонатар.
      -- Стой там, я сейчас подойду к тебе, -- отозвался Буджолд.
      Это означало, что едва ли пилот второго аппарата был жив. Если его
судно разлетелось в воздухе, шансов у него не оставалось никаких.
      "В стремлении уничтожить нас саваттеры идут на смертельный риск. И что
же в нас есть такого отвратительного, что они воюют с нами так долго?" --
размышлял Эйдо.
      Камень выскочил у него из-под ноги, и Эйдо едва не упал, однако
сбалансировал руками и удержался на склоне. Чтобы закрепиться как следует и
перевести дух, он ухватился за ветку небольшого куста, надежно сидевшего в
толще каменных пород.
      И в этот момент Эйдо неожиданно увидел пилота.
      Саваттер лежал в нескольких метрах и выглядел ужасно. Должно быть, он
летел до земли целый километр, прежде чем разбился о каменистый склон.
      Эйдо видел людей, жителей долины, которые калечились подобным образом.
Они срывались в ущелье, когда плутали по горам, или скатывались в пропасть,
пытаясь добраться до вершин. Они были слабы, и им хватало совсем немного,
чтобы превратиться в такой вот расплющенный мешок с костями. Саваттер же был
крепок, любой другой на его месте превратился бы в мокрое пятно.
      -- Я нашел его, сэр, -- произнес Эйдо в свой микрофон.
      -- Ты где? -- спросил Буджолд.
      -- Чуть выше вас, сэр. Справа...
      -- Ага, вижу тебя, Эйдо. Сейчас поднимусь...
      И командир Буджолд стал карабкаться по осыпавшимся камням, хватаясь
руками за выступы и вцепляясь в разбегавшиеся по песчанику глубокие трещины.

10

      Утро принесло успокоение ветра и немного солнца продрогшим агентам ЕСО.
      Просидев в ущелье пару часов до рассвета, группа Буджолда стащила в
кучу все обломки разбитого судна и благополучно передала их прибывшей
команде погрузчиков, которых оперативные агенты называли ломовиками.
      Ломовики прибыли на уродливом фреймвуте, который ревел, как сказочный
дракон, и сыпал искры из непрогревшихся сопел. Когда он наконец сел и сбавил
обороты, Эйдо почувствовал, что почти оглох.
      То же самое испытывали и остальные члены группы. Буджолд отчаянно
ругался, но его никто не слышал.
      Ломовики знали свое дело, и вскоре все обломки судна были погружены в
распахнутое чрево фреймвута.
      Когда он начал взлетать, оперативники Буджолда прикрыли уши руками и
пригнулись к камням, поскольку стартовые струи грузовика буквально сбивали
их с ног.
      Еще не успел смолкнуть гул удалявшегося судна, как над ущельем появился
штатный вертолет группы. Поскольку ветер стих, пилот без проблем опустил
вниз ковш, в который агенты погрузили останки пилота-саваттера и забрались
сами. Затем запели тросы, и ковш был подтянут к вертолету.
      В лицо оперативникам пахнуло теплом, и они с облегчением попадали на
неудобные скамейки, смахивая с одежды намерзшие сосульки.
      Вертолет качнулся и лег на курс, а Эйдо припал к иллюминатору, надеясь
увидеть команду преследователей.
      И вскоре он ее увидел. Пятеро агентов с двумя поисковыми псами почти
что бегом поднимались на склон холма, на котором стоял дом. Эйдо покачал
головой. Ему с трудом верилось, что раненый саваттер сумел уйти так далеко.
      Чуть дальше, за холмом, встречным курсом прошла пара "слухачей". Они
шли на предельно низкой высоте, из чего следовало, что маршрутизатор еще не
найден.
      Маршрутизатор. Совсем маленькая и с виду безобидная коробочка, однако
именно из-за такой пустяковины, однажды не найденной в горах, последние
десять лет этот район штурмовали саваттеры.
      Они врывались в атмосферу Туссено и стремительно неслись к поверхности,
чтобы выбросить как можно больше маршрутизаторов и организовать настоящий
навигационный узел. Допустить этого было нельзя, поскольку вслед за этим
саваттеры могли высадить десант.
      А что такое десант саваттеров? Эйдо подозревал, что об этом лучше не
знать. Ему показывали записи с эпизодами войн в далеких мирах. Такой
мясорубки
      не знала история конфликтов. И вот теперь они стремятся обозначить
Туссено на своих картах.
      Эйдо вздохнул и, отвернувшись от иллюминатора, посмотрел на Буджолда.
Тот сидел неподвижно, обеими руками прижимая к себе драгоценный и опасный
груз -- найденный у пилота маршрутизатор.
      Его следовало доставить в управление, снять с него показания и только
потом уничтожить в индукционной печи.
      Вертолет перевалил последний хребет, и внизу показались постройки
комплекса полицейского управления. Сюда надлежало сдавать все находки.
      Машина начала снижаться, затем зависла над посадочным квадратом, словно
размышляя, стоит ли садиться. Наконец, вертолет коснулся поверхности и
сбросил обороты.
      Двери распахнулись, и вся команда вышла наружу, под струи холодного
воздуха, который перемалывали мелькавшие лопасти.
      Тело саваттера вынесли на носилках, и Эйдо пошел впереди, чтобы указать
дорогу к дверям патологоанатомического отделения.
      Вскоре передача состоялась, и останки пилота увезли внутрь здания, а
взамен выдали расписку. Теперь надлежало завизировать ее в следственном
отделе и узнать фамилию прикрепленного следователя.
      -- Идите к воротам, я догоню, -- сказал Эйдо своим товарищам, а сам
вошел в здание управления окружного шерифа и стал подниматься на второй
этаж.
      При виде агента ЕСО попадавшиеся на пути сотрудники управления
торопились уступить дорогу. Эйдо чувствовал их страх, однако он почти привык
к этому. Он знал, что ЕСО боятся, но не задумывался, почему.
      "Наверное, потому, что в наших рядах все ребята крепкие и высокие, а
эти -- какие-то карлики", -- решил Эйдо и толкнул дверь под номером тридцать
четыре.
      Два человека, которые там находились, вскочили на ноги. В глазах одного
из них, судя по нашивкам, старшего следователя, таился страх. Второй, в
форме патрульного полицейского, смотрел с любопытством.
      Эйдо невольно задержал на нем взгляд -- такое отношение было для него в
новинку.
      -- Вот, распишитесь, что приняли тело на освидетельствование, -- сказал
агент ЕСО.
      -- Да, сэр. Конечно, сэр, -- пробормотал старший следователь и не глядя
подмахнул бумажку.
      -- А кто будет вести дело? -- спросил Эйдо.
      -- Он! -- мгновенно ответил старший и ткнул пальцем в молодого
полицейского.
      -- Но на нем форма патрульного, -- возразил агент.
      -- Только форма, сэр, -- подобострастно улыбнулся старший следователь.
Однако улыбались лишь его губы. Глаза оставались настороженными и даже
враждебными. -- Этот полицейский назначен следователем, и у него имеется
необходимая подготовка.
      -- Хорошо, -- кивнул Эйдо и вежливо добавил: -- До свидания.

11

      Гигант осторожно прикрыл за собой дверь, и его тяжелые шаги забухали по
коридору.
      -- Нет, ну ты видел, каков бизон, а? -- произнес Кулхард, который все
еще стоял, не вполне владея собой.
      Наконец старший следователь сел, однако его руки беспокойно
подергивались, и он совершенно непроизвольно выдвигал и задвигал ящики.
      -- Да он просто напугал меня, сука! -- наконец признался Кулхард и,
глубоко вздохнув, сцепил непослушные руки в замок.
      -- Чем же напугал, сэр? -- недоуменно спросил Лойдус.
      Он впервые видел сотрудников ЕСО так близко и испытывал некоторое
возбуждение, сравнимое с детским впечатлением от увиденного в зоопарке
носорога.
      -- Чем напугал? Да всем... -- неопределенно ответил старший
следователь.
      Неожиданно дверь открылась, и появился улыбающийся Хорст Эви.
      -- Итак, шеф, я отсутствовал целых сорок восемь минут и теперь имею
полное право занять место за своим столом! -- дурачась, сказал он и уверенно
проследовал на свое место.
      -- Потише, увалень! ЕСО здесь, -- произнес Кулхард, особо выделяя
заколдованное слово.
      -- Где?! -- напрягся Хорст.
      -- Только что были здесь, -- сказал Кулхард.
      -- Точно, -- подтвердил Лойдус, невольно проникаясь всеобщим опасением.
      -- А чего им надо?
      -- Да ничего особенного. Подкинули Лойдусу новое дельце.
      -- Бедный Лойдус -- теперь на нем потроха двух саваттеров, -- злорадно
пропел Хорст и шлепнулся на свой стул.
      Лойдус беспомощно посмотрел на Кулхарда.
      -- Не бойся, -- сказал тот. -- Один из них уже прикрыт. Вот видишь,
этот убийца оставил нам корешок, и тут стоит цифра один...
      -- Да, вижу, -- слабо отозвался Лойдус.
      -- Это означает, что маршрутизатор найден и ничего расследовать не
нужно. Оформишь закрытие дела, и все, а заниматься будешь только своей
бабой.
      -- Какой бабой? -- тут же заинтересовался Хорст.
      -- Где моя кружка, господин следователь? -- неожиданно сменил тему
разговора Кулхард.
      -- Так я ж тебе сказал -- ее Питер профукал.
      -- А зачем ты ее Питеру давал?
      -- Но ты ведь тоже давал.
      -- Я давал свою кружку, а ты неправомерно распорядился чужой
собственностью. Ты понимаешь, что переступил закон, козел ты долбаный?
      -- Но-но, босс, только без оскорблений! -- возмутился Хорст.
      -- А разве я кого-нибудь оскорбил? -- удивился Кулхард. -- Я просто
назвал долбаного козла долбаный козлом.
      Хорст попытался еще что-то возразить, но Кулхард не дал ему раскрыть
рта:
      -- Поднимайся из-за стола и тащи мне кофе из автомата. Мне и господину
новому следователю. -- Кулхард указал пальцем на Лойдуса и спросил: -- Как
твое полное имя?
      -- Ганс Фердинанд Лойдус.
      -- Ты слышал, Хорст Митчел Эви?.. Принесешь кофе мне и господину
следователю -- Гансу Фердинанду Лойдусу. Понял?..
      -- Конечно, мой фюрер, -- кивнул Хорст, чувствуя свою вину за
профуканную Питером чашку. -- Сейчас принесу...
      Когда он вышел, Лойдус просил:
      -- А что такое "фюрер", сэр?
      -- Откуда я знаю? Хорст изучал в университете историю древних миров и,
бывает, вставляет какие-то неизвестные словечки, но я не обращаю на это
внимания.

12

      Рино Лефлер стоял возле увитой плющом беседки и смотрел на светящееся
окно Биргит.
      Собственно, это имя он дал ей сам, поскольку не знал ее настоящего
имени, но как временное оно ей вполне подходило.
      Рино посмотрел на часы. В данный момент Биргит смотрела новости, затем
должна была пойти в ванную, а уже потом в своей спальне будет переодеваться
ко сну.
      Лефлер наблюдал ее только до пояса. Он мог бы забраться на крышу
соседнего дома и рассмотреть другие волнующие подробности, но ему этого не
хотелось. Всяческой грязи было достаточно и на службе, а Биргит являлась для
него отдушиной -- ведь по сути Лефлер был романтиком.
      Именно поэтому бесплатных услуг проституток ему не хватало. Жрицы любви
давали лишь небольшую передышку его телу, но душа продолжала терзаться и
хотела настоящего томления, с переживаниями и высокой поэзией чувств.
      Приглушенный ширмой свет погас. Это означало, что Биргит перешла в
ванную. Сейчас струи теплой воды скользили по ее телу, и вместе с ними по
нему скользило воображение Рино Лефлера.
      Он мог проникнуть к Биргит в дом, когда ее не было, и поставить
миниатюрную камеру в ванной комнате, но тогда бы исчезла тайна и Биргит
превратилась бы в одну из тысяч красивых женщин, которые ежедневно
встречаются на улицах Гринстоуна.
      Из форточки на первом этаже выбрался здоровенный кот и на секунду
отвлек внимание Лефлера. Кот пошевелил ушами и, не почуяв опасности,
грациозно прыгнул на клумбу, чтобы справить нужду среди ароматов осенних
цветов.
      В ближайшем подъезде послышался шум, а затем под тусклым фонарем
появился бездомный пьяница.
      Лефлер посмотрел на него как на редкого зверя. За последние три года,
когда пропажи людей в городе приняли катастрофический характер, количество
бродяг резко уменьшилось, поскольку они оказались самой легкой добычей
похитителей.
      С трудом удерживаясь на нетвердых ногах, пьяница подозрительно осмотрел
двор и, шатаясь, пошел по своим делам.
      "Даже в свободное от работы время я остаюсь полицейским", -- подумал
Лефлер и снова сосредоточил свое внимание на окне Биргит. Теперь она
вернулась в спальню и готовилась ко сну.
      Рино поднял бинокль со встроенным структурным дешифратором и навел его
на заветное окно. Подкрутив настройку, он остался один на один со своей
Биргит.
      Вот она сбросила халат, и сердце Рино застучало сильнее. До окончания
шоу оставались мгновения -- сейчас последует облачение в нежнейшую ночную
сорочку, и тогда можно будет идти домой, но... возникла непредвиденная
заминка.
      Биргит держала в руках платье. Цвет его определить было невозможно,
поскольку дешифратор такими возможностями не располагал, но в том, что это
было платье, Лефлер не сомневался.
      "Значит, у нее есть мужчина", -- подумал он. Мысль эта не показалась
ему новой. Рино допускал, что рано или поздно это случится, ведь Биргит
очень привлекательна, однако он испытал что-то вроде шока. Сегодня он не был
готов к измене своей романтической Биргит.
      Постороннее движение снова отвлекло внимание Рино. Облегчившийся кот
встал на задние лапы и терзал стену, оттачивая когти.
      "Счастливый ты, усатая сволочь. -- подумал Рино, -- Небось тебя никто
не похищает".
      Неожиданно, черным клубком, по двору метнулся силуэт уличного пса, и
вальяжный кот в одно мгновение взмыл к спасительной форточке. Собака
бессильно лязгнула зубами и заскулила от досады, а кот, не показывая, что
сильно перепугался, исчез в темном пространстве хозяйской квартиры.
      "Да, -- подумал Рино, -- и у них тоже не все так просто".
      Между тем Биргит уже надела платье и занялась прической. Судя по тому,
с какой тщательностью она приводила себя в порядок, предстоящему свиданию
придавалось большое значение.
      Рино наблюдал за нею, стараясь больше не давать волю своим чувствам.
Домой идти не хотелось, и он решил сопровождать девушку, сколько это будет
возможно, пока не убедится, что ей ничто не угрожает.
      Наконец свет в комнате Биргит погас, и спустя минуту она вышла из
подъезда.
      Рино Лефлер тут же оценил объект своего романтического увлечения. На
Биргит был светлый жакет, темная юбка до колен и полусапожки из мягкой кожи.
      Кроме сумочки Биргит держала в руках что-то вроде складного зонтика.
Лефлер знал, что это всего лишь слабый плазменный шокер. Многие считали его
подходящим средством для собственной защиты, однако Рино было известно, что
на местах пропажи людей кроме личных вещей часто находили подобные
приспособления, так и не уберегшие своих хозяев от похищения.
      Оглядевшись, Биргит вышла со двора на улицу, и Лефлер, незаметно
отделившись от беседки, последовал за ней.

13

      Несмотря на довольно раннее время -- стрелки на часах Рино показывали
без четверти десять, -- машин было совсем немного. Поймать такси в этот час
было довольно проблематично, и Биргит отправилась пешком, иногда оглядываясь
и стараясь побыстрее пройти те места, куда не добирался свет уличных
фонарей.
      "Это тебе не центр города, -- сказал про себя Рино, видя беспокойство
девушки. -- Это Виллиджэнд, где много зелени и деревьев, но мало света и
порядка".
      Этот район города считался одним из самых экологически чистых, однако
за это удовольствие местным жителям приходилось платить меньшей
безопасностью. Множество пустынных аллей и оставшихся от старого парка
островов леса скрывали не только любителей разбойничать на темных улицах, но
и тех, кто уже не первый год держал в страхе городских жителей.
      Из пивной, на пересечении Остиндрай и Двадцать четвертой улицы, вышли
трое подвыпивших мужчин. Заметив Биргит, они весело замахали ей руками и
попытались перейти улицу. Однако компания действовала несогласованно -- все
тянули в разные стороны. В результате Биргит продолжила движение к центру, с
деланной небрежностью помахивая зонтиком-шокером.
      Возле Дворца правосудия, сумрачного здания с высокими темными окнами,
прогуливались десятка полтора старушек из клуба "Дети Марианны". Вокруг них,
словно собаки, охраняющие стадо овец, следовали четверо вооруженных
охранников из частного агентства.
      Старушки вели между собой неспешные беседы и вспоминали прошлые
времена, когда гулять по городу можно было не боясь.
      Заметив Биргит, охранники на минуту отвлеклись от своих обязанностей и
проводили взглядами ее стройную фигуру.
      Дойдя до очередного поворота, девушка остановилась в раздумье. Рино
понял причину ее сомнения. Биргит следовало принять решение -- идти ли ей
через массив старых построек, по узким, мощенным булыжником улочкам, что
значительно сокращало ее путь, или продолжать держаться достаточно
освещенной Остиндрай.
      Биргит размышляла совсем недолго и решительно двинулась по короткой
дороге.
      "Рисковая девчонка", -- усмехнулся про себя Рино и, поправив кобуру
пистолета, следом за Биргит перешел пустынную улицу.
      Со стороны Центрального вокзала послышался шум набиравшего скорость
поезда, где-то играла музыка -- несмотря на опасность люди продолжали жить и
развлекаться. Именно эта их беспечность давала возможность саваттерам -- в
том, что это делали они, Рино не сомневался -- похищать людей с улиц, а
иногда прямо из незапертых квартир.
      В долине, за пределами города, дела обстояли еще хуже. Фермерские семьи
пропадали из своих домов безо всяких следов. И что самое удивительное --
никто из них ни разу не пытался позвонить в полицейское управление, чтобы
сообщить о нападении. Возможно, жертвы как-то гипнотизировались или
удушались парализующим газом.
      Агенты ЕСО неоднократно предупреждали, что саваттеры обладают
множеством секретов и противостоять их коварству чрезвычайно сложно.
      Завернув за угол, Рино снова увидел Биргит. Теперь она почти бежала,
постукивая каблучками по неровной мостовой. Бедняжка казалась такой
напуганной и одинокой посреди мрачных домов с затемненными равнодушными
окнами, что Лефлеру стало ее жаль. Он подумал даже догнать девушку и
уговорить вернуться домой.
      Однако, поразмыслив, Рино решил не делать этого. Ему было любопытно, к
кому, пренебрегая безопасностью, так спешила Биргит. Она даже отказалась от
платья, которое хотела надеть первоначально, видимо сделав выбор в пользу
более привычной одежды. И это только подчеркивало ее чрезвычайное волнение.
      "Ну и пусть", -- произнес про себя Рино, попутно отмечая постороннее
движение возле темного парадного одного из особняков. Человеческий силуэт
метнулся вдоль стены и растворился на ее фоне.
      Словно почувствовав опасность, Биргит обернулась и приготовила свой
шокер.
      Лефлер ускорил шаг. Если кто-то собирался напасть на Биргит, он мог
сделать это очень быстро. Между тем девушка, вместо того чтобы бежать,
держала перед собой шокер и пятилась к подстриженному массиву кустарника
"бона-бона", опоясывающего один из домов.
      Неожиданно прямо из кустов высунулась рука и, обхватив девушку за шею,
утащила в заросли.
      Послышался приглушенный вскрик, и Лефлер, сорвавшись с места, помчался
вперед. Он со всего разбега пробился через кусты, но, как назло, одна из
веток больно хлестнула его по лицу.
      Почти ничего не видя, Рино оказался перед глухой стеной, возле которой
стоял неизвестный громила. Одной рукой он держал Биргит за горло, а вторую
отводил для окончательного удара.
      Превозмогая резь в глазах, Лефлер заметил блеснувшую в тусклом свете
уличного фонаря цепь и металлический шар с остро отточенными шипами.
      В одно мгновение все стало на свои места. Это был Молотобоец --
неизвестный убийца, буквально обезглавливающий свои жертвы ударами ужасного
орудия. Лефлеру не раз приходилось видеть его работу.
      Мгновенно среагировав на появление неизвестного с пистолетом, маньяк
взмахнул своим оружием так легко, будто это была детская игрушка.
      Рино вовремя отпрянул, и поющие в воздухе шипы пронеслись у него перед
носом.
      Самое время было выстрелить, но за спиной маньяка находилась Биргит.
Она тоже могла пострадать, ведь в магазине "байлота" сидели патроны
повышенной пробиваемости.
      Лефлер хотел прострелить маньяку ногу, однако тот был на удивление
быстр. Молотобоец взмахнул шаром еще раз, и пистолет полицейского отлетел в
сторону, а его на руке появился глубокий порез.
      "Убьет", -- промелькнула в мозгу Рино.
      Уловив очередной замах для удара, которым Молотобоец собирался
покончить с противником, Лефлер нырнул под его руки и, обхватив широченный
торс, постарался повалить гиганта на землю.
      Однако это ему не удалось -- маньяк оказался чрезвычайно устойчив.
      Тогда Рино, как заправский боксер, провел серию ударов снизу, атаковав
пах противника. Мера оказалась действенной, и Молотобоец вскрикнул, скорее
от удивления, чем от боли. Он тут же попытался оторвать от себя прилипчивого
полицейского, чтобы воспользоваться своим оружием, однако Лефлер понимал,
чем ему это грозит. Ему и Биргит, которая лежала возле стены в глубоком
обмороке.
      Он держался из последних сил и искренне жалел о тех временах, когда на
любой подозрительный шум граждане вызывали полицию. Тогда эта склонность
населения к паникерству вызывала у Рино и его коллег только раздражение,
однако сейчас он бы не отказался получить подкрепление.
      Между тем неравная схватка продолжалась, и, если бы громила не пытался
поразить Рино именно шаром с зубьями, судьба полицейского была бы уже
решена. Молотобоец попробовал ударить еще раз, но Лефлер что есть силы
рванулся в сторону, и цепь, на которой висел разящий шар, захлестнула шею
незадачливого маньяка. Поняв, какая ему привалила удача, Рино отпустил
убийцу и, схватившись за шипастый шар, повис на нем всей своей тяжестью.
      Громила не выдержал и повалился на спину, обеими руками пытаясь сорвать
стальную удавку, однако Лефлер уже уперся в шею противника ногами и сильными
рывками стягивал петлю, не оставляя Молотобойцу никаких шансов.
      Наконец маньяк ослаб и его руки разжались, однако Рино продолжал
держать цепь натянутой, зная, что подобные психопаты очень живучи.
      Между тем возле стены шевельнулась Биргит, и Рино невольно улыбнулся,
представляя, как будет объясняться с ней по поводу его героического
поведения. В мыслях полицейского пронеслись образы соблазнительных поз
Биргит, ее горячие поцелуи и... Неожиданно резкая боль в спине заставила
Лефлера выгнуться мостиком и выпустить стальную цепь. Последнее, что он
слышал перед потерей сознания, был треск плазменного шокера.

14

      Когда чернота прошла, Лефлер открыл глаза и увидел тусклую лампочку,
висевшую под козырьком ближайшего подъезда.
      Рино созерцал ее несколько мгновений, но затем тревожный сигнал
заставил его мозг заработать в полную силу: Биргит! Молотобоец!
      Лефлер резко сел и сразу же увидел бездыханное тело маньяка.