Ассиди Орлова. Судья Шерман

качнул тяжелым орудием. Мозес моментально ретировался.
      -- Что-то я совсем запутался, сэр, -- неожиданно заявил Ружинский.
      -- Это совсем неудивительно, -- ответил Хунгар и, бросив молот обратно
в ящик шкафа, с грохотом его задвинул. Затем вернулся на свое место, закурил
вторую сигарету и, выдохнув дым, сказал:
      -- Итак, мисс Ривер, позвольте вам представить лейтенанта Рино Лефлера,
человека, который спас вам жизнь, рискуя своей собственной. Он вступил в
схватку с Молотобойцем -- убийцей-маньяком, который угробил двенадцать
женщин и семерых мужчин и всем им разнес головы той самой штукой, которую я
вам только что продемонстрировал. Вы же приложили своего спасителя разрядом
из шокера, хотя, наверное, сделали это не намеренно, а по ошибке... Впрочем,
лейтенант Лефлер нарушал закон, подсматривая за вами по вечерам, и за это вы
вправе подать на него в суд... Правда, хочу вас предупредить, мисс Ривер,
что выиграть этот процесс вам будет нелегко...
      -- Почему? -- спросила Дженни. Она была смущена и растеряна.
      -- Потому что смотреть на красивых женщин -- это вовсе не преступление,
это обязанность всякого мужчины.
      Дженни опустила глаза и покраснела. Ей было стыдно, что она обвинила
своего спасителя да еще чуть не убила его шокером.
      -- Вот здорово! -- восторженно воскликнул Ружинский, до которого
наконец дошла вся суть вопроса.
      -- Помолчи, -- сказал ему Хунгар. -- Теперь перейдем ко второй части
нашего увлекательного повествования:
      Дженни вопросительно посмотрела на капитана.
      -- Какой части? -- спросила она.
      -- Расскажите нам, мисс Ривер, что случилось с мистером Пьезо Бахом.
      -- Вам и это известно?! -- воскликнула она и, всхлипнув, закрыла лицо
руками.
      -- Нам все известно, -- категорично заявил капитан, улыбнувшись внешне
безмятежному Рино Лефлеру.
      -- Я ни в чем не виновата, мы только встретились,
      и он сразу потащил меня в гостиницу, а потом на какую-то стройку... --
сбиваясь, заговорила девушка.
      -- Подождите, -- остановил ее капитан. -- Давайте все по порядку. На
какую стройку и зачем?
      -- Мы встретились за театром -- у запасного выхода -- всхлипывая, стала
рассказывать Дженни. -- Я надеялась, что мы пойдем в кафе и поговорим там о
его ролях, о театре... Я очень люблю искусство, мистер Марк...
      -- Да кто же его не любит, дорогая моя, -- признался Хунгар и мастерски
сплюнул в корзину для бумаг. -- Без искусства общество все равно как...
полицейский без дубинки -- вроде и вышел на дежурство, а по башке врезать
нечем. Ну так и что же было дальше?..
      -- О... он потащил меня на стройку...
      -- Зачем?
      -- Для секса... -- призналась Дженни и снова заплакала.
      -- Вот как? И что же он с вами сделал? -- В голосе капитана послышался
интерес.
      -- Он не успел ничего сделать, потому что в этот момент начали
стрелять...
      -- Стрелять, -- повторил капитан и, посмотрев на лежавший на столе
пистолет Лефлера, добавил: -- И что-то говорит мне, что стреляли именно из
этого пистолета, а Рино?
      -- Да, сэр, -- ответил лейтенант.
      -- Ладно, забирай свою пушку.
      -- Вы отдадите ему пистолет?! -- забеспокоилась Дженни.
      -- А чего вы боитесь? Он спас вас два раза за один вечер, неужели не
стоит простить ему какое-то дурацкое подглядывание?.. Расскажите лучше, как
вам удалось сбежать, а ты, Рино, возьми лист бумаги и набросай отчет, что
там за пожар был. И давай быстрее, а то Мозес с его мокрухой ждет уже добрых
двадцать минут.

25

      От далеких зеленых звезд, куда не проникали разведочные экспедиции и
лучи локаторов, натыкаясь на непроницаемые поля туманностей и рассекая
гравитационные волны, двигался неизвестный корабль.
      Ни один из сторожевых судов, охранявших рубеж от Туссено до Хавина, не
признал бы в нем знакомый корабль. Ни наружных рубок, ни антенн, ни защитных
обтекателей на случай погружения в атмосферу. Скорее, он был похож на
каменный наконечник туземного копья, только слегка обработанный грубоватым
орудием.
      Совершая сложные маневры, неизвестное судно старалось до самого
последнего момента находиться вне видимости пограничных станций.
      Наконец, когда дальнейшее движение стало небезопасным, корабль
остановился.
      А встречным курсом к нему уже спешил другой корабль. Это было большое
торговое судно с вместительными трюмами, которые были набиты герметичными
контейнерами с неизвестным грузом.
      Рядом с капитаном на мостике стоял сумрачный лоцман, широкоплечий
гигант с немигающим взглядом. Звали его Лукас, хотя капитан догадывался, что
это ненастоящее имя. Тем не менее он не задавал лишних вопросов, поскольку
щедрость вознаграждения подразумевала отсутствие всякого любопытства.
      Кроме Лукаса на судне находилось еще полтора десятка его людей, и было
ясно, что они принадлежат к какой-то могущественной организации. Даже проход
мимо пограничных станций и общение со сторожевыми судами наниматели взяли на
себя. После нескольких фраз, которыми они обменивались с пограничниками,
сторожевики убирались восвояси, а грузовик продолжал движение в глубь
неразведанного космоса.
      -- Выставляй тормозной таймер на точку, -- сказал лоцман, обращаясь к
штурману.
      -- Хорошо, сэр, -- отозвался тот и, покосившись на капитана, стал
набивать координаты, написанные на выданном листе бумаги. Это было самой
секретной информацией во всем тайном мероприятии, и штурман опасался, что
его могут посчитать нежелательным свидетелем.
      Координаты были длинными -- три числа по восемнадцать знаков, -- однако
он, как назло, запомнил их до последней цифры.
      Штурман вздохнул и вспомнил свой домик, за который еще не выплатил
банку всех денег, и подружку Шелли. Они только недавно обручились и
собирались пожениться.
      На душе у штурмана было тоскливо, а где-то внутри корабля ходили и
распоряжались рослые парни, такие же, как этот лоцман с физиономией
каннибала. Он всем говорил "ты", и в его тоне, помимо обычной бытовой
грубости, сквозило какое-то пренебрежение и высокомерие. Пусть он и заплатил
большие деньги, но это не давало ему права так разговаривать с экипажем.
      "Ох, где же теперь моя Шелли? Что она сейчас делает?" -- продолжал
грустить штурман.
      Он сдержанно вздыхал и заводил в компьютер координаты точки, в которой
должен был произойти сброс груза. Груз сбросят, но кто его поймает? Штурман
подумал, что, если задать такой вопрос лоцману, тот может запросто свернуть
башку.
      И снова его мысли вернулись к Шелли. И не только потому, что Шелли была
девушка видная и к ней всегда приставали незнакомые парни. Просто на планете
Фучик-Го, где обитал штурман и весь экипаж корабля, за последние три года
пропажа людей стала массовым бедствием. Не помогали никакие усилия полиции и
хваленой службы ЕСО. Они только ходили с загадочными физиономиями и играли
внушительными мускулами, а похищения все продолжались.
      Говорили, что на Туссено, Лос-Абрамовиче и на суровой планете
Президент-2 происходило то же и подлые саваттеры, несмотря на то что их
сбивали каждый день, продолжали воровать людей.
      "Куда они их девают?" -- подумал штурман. Правда, ЕСО как-то все
объясняло, распространяло информацию о высоких технологиях саваттеров.
Есош-ники говорили, что саваттеры разлагают людей на спектральный код и
телепортируют на свои планеты. Но простой народ считал это брехней и был
склонен думать, что людей просто переводят на тушенку и продают диким ордам
печенегов с Горячих Миров.
      Считалось, что печенеги виноваты во всех самых страшных преступлениях и
им, лишенным человеческого обличья, было все равно, что есть, -- хоть бы и
человечину.
      Прошло зачетное время, и управляемые бортовым компьютером маршевые
двигатели сбросили обороты, а тормозные дюзы, напротив, наполнились рабочим
веществом. Они заревели и затряслись от натуги, стараясь остановить махину,
весящую шестьдесят тысяч тонн.
      На большом контрольном экране появилась слабая звездочка, и это вызвало
улыбку на лице лоцмана. Штурман и капитан переглянулись. Эта чудовищная
улыбка обещала либо избавление от беспокойств, либо быструю и трагическую
развязку.
      Дверь в рубку распахнулась, и появился еще один человек из группы
нанимателей.
      Покосившись на судовладельцев, он проигнорировал их вопросительные
взгляды и что-то негромко сказал лоцману. Тот рассмеялся.
      Тем временем вибрации корабля прекратились, и он остановился в точно
условленном месте.
      -- Разгрузка, джентльмены, -- объявил лоцман Лукас, и впервые его слова
прозвучали с какой-то человеческой интонацией.
      -- Да, сэр! -- откликнулся штурман, хотя разгрузка была целиком и
полностью в ведении капитана.
      Тот тоже кивнул головой и положил руку на джойстик, управляющий
катапультой.
      "Впервые за столько времени", -- подумал капитан, проводя установку
первого тысячетонного контейнера на стартовый механизм катапульты.
      Пять лет назад он купил это судно, надеясь на большой спрос со стороны
клиентов, но грузовая катапульта, за которую капитан переплатил тридцать
процентов от цены грузовика, никому не потребовалась, и компаньоны корили
его за растраченные деньги. Однако вот оно, признание, -- он был приглашен
именно потому, что на его судне установлена катапульта, которая позволяет
обмениваться грузами, находясь на приличном расстоянии друг от друга.
      Довольно чувствительный толчок дал понять, что первый контейнер
стартовал к ожидавшему в пятидесяти километрах судну. В ответ мигнула
зеленая лампочка поискового сканера.
      -- Эй, вы не говорили, что должны принять груз! -- воскликнул капитан.
Все приборы показывали, что им навстречу тоже движется контейнер.
      -- А теперь я это говорю, -- сказал лоцман. -- Иначе зачем же было
платить вам такие деньги.
      -- Бардак какой-то, -- пробурчал капитан и стал настраивать ловушку,
чтобы надежно поймать пущенный ему навстречу контейнер.
      Спустя какое-то время аппаратура засекла старт еще одного контейнера.
      -- Да сколько же их всего? -- спросил капитан.
      -- Ровно столько, сколько и наших, капитан, -- ответил лоцман Лукас. --
Двадцать штук.
      -- И почему нельзя было предупредить раньше?
      -- Раньше было нельзя, -- просто ответил лоцман. Его сообщник,
молчаливо стоявший все это время, не прощаясь, покинул рубку.

26

      То, что это их последний рейс, капитан и штурман поняли, когда судно
возвращалось обратно, к орбитальной стоянке на Фучик-Го. Это случилось через
семь суток после получения груза в неизвестной точке.
      -- Мы идем к Туссено. -- заявил лоцман, который буквально жил в
капитанской рубке и оставался в ней, даже когда капитан и штурман уходили
отдыхать, а им на смену заступали другие вахтенные.
      -- С чего вдруг к Туссено? -- спросил капитан Гальер, руководствуясь
только привычкой. -- А это не ваше дело. Топлива хватит, значит, дуйте к
Туссено. Там разгрузитесь и пойдете домой, -- пообещал Лукас, однако ни
капитан, ни штурман ему не поверили.
      -- Хорошо, сэр, -- кивнул Гальер, -- через двенадцать часов будем на
орбите Туссено.
      -- Так спешить вовсе не обязательно, -- тут же возразил лоцман.
      -- Мы не будем спешить, мы пойдем с крейсерской скоростью, -- заметил
капитан, чувствую какую-то опасность.
      -- Все равно спешить не нужно, потому что в трюме очень важный груз. И
нежный... Короче, никаких перегрузок и скорость держать вдвое меньшую, чем
крейсерская, -- распорядился лоцман и вышел, оставив капитана и штурмана в
недоумении.
      -- Я так понимаю, сэр, что мы уже достаточно знаем, чтобы нас шлепнуть.
      -- С чего ты взял, Клодде? -- возразил Гальер, впрочем, без особой
уверенности.
      Он уже размышлял о том, что может не успеть воспользоваться полученными
за рейс деньгами. Ну да, его дети и жена, они, конечно, будут ему
благодарны, но посмертно. Приятно ощущать, что ты обеспечил своим близким
безбедное существование, но лучше, если денег поменьше, а сам ты жив и
здоров.
      -- Что ты предлагаешь? -- спросил капитан, рассматривая свое отражение
в темном экране отключенного монитора. То ли фон был черный, то ли это
смертные тени уже ложились на его лицо.
      -- Думаю, мы можем дать им бой, сэр... -- дерзко заявил Клодде и даже
сам подивился своей смелости. -- Этих подонков всего шестнадцать, нас
двенадцать человек, но, если мы неожиданно нападем, у них не будет против
нас никаких шансов.
      -- А что мы будем делать потом? Неужели ты думаешь, что нам это сойдет
с рук? -- возразил дальновидный капитан.
      -- Сэр, но ведь сейчас мы гарантированные трупы! Это же так очевидно!
Нам осталось жить считанные часы.
      -- Ладно, Клодде, считай, что меня ты уговорил, -- хрипло произнес
Гальер. -- Иди прямо сейчас к команде и все им расскажи -- времени у нас
действительно больше нет.
      -- Вы проложите курс сами, сэр?
      -- О чем ты говоришь, какой теперь курс... -- обронил капитан, из
последних сил удерживаясь, чтобы не разрыдаться от отчаяния.
      Штурман ушел. И капитан непонимающим взором уставился на шкалы
приборов. Затем вспомнил о пистолете, который лежал прямо здесь, в небольшом
шкафу.
      Опасливо покосившись на дверь, Гальер открыл замок и выдвинул ящик.
      Штатный трехмиллиметровый пистолет, необходимый каждому капитану на
случай конфликта на судне, лежал на прежнем месте. Однако теперь он выглядел
намного значимее, чем раньше. Теперь это уже был не атрибут капитанской
власти, теперь это был шанс -- реальная возможность выжить.
      Опустив руку в ящик, капитан коснулся холодной поверхности оружия и, не
вынимая его из ящика, проверил исправность механизма.
      Вдруг дверь в рубку распахнулась, и на пороге появился лоцман с двумя
помощниками. Капитан Гальер едва удержался, чтобы не вздрогнуть. Однако он
нашел в себе силы и совершенно спокойно задвинул ящик, а затем вопросительно
взглянул на вошедших.
      -- Почему мы движемся так быстро и не тем курсом? -- недовольно спросил
лоцман. Было заметно, что он готов пустить в ход свои кулаки.
      -- Курс сейчас изменим, а движемся мы хотя и быстро, но без перегрузок,
так что ваш товар, я надеюсь, не испортится. Сейчас я аккуратно приторможу,
а уже после этого разверну судно на Туссено.
      Капитан старался говорить спокойно и внимательно следил за реакцией
своих опасных нанимателей. Он пытался понять, не хотят ли они избавиться от
экипажа раньше прихода к Туссено.
      -- Ну хорошо, -- принял ответ лоцман, -- А где штурман?
      -- Отпросился в туалет. Сказал, что у него разыгралась диарея.
      -- А мои люди видели его в машинном отделении. Почему?
      -- Возможно, его гальюн уже переполнился, и он побежал к механикам, --
сказал капитан, ожидая от Лукаса вспышки гнева, однако тот, как ни странно,
посчитал это объяснение убедительным.

27

      Спускаясь на нижние ярусы, Клодде встретился с одним из молчаливых
людей Лукаса. Тот вежливо посторонился, пропуская штурмана, однако при этом
впился в него сверлящим взглядом.
      -- Привет, дружище, -- кивнул ему Клодде, чтобы скрыть волнение.
      -- Здравствуйте, сэр, -- отозвался гигант, отдавая дань штурманскому
мундиру.
      "Подумать только, -- размышлял Клодде, -- ведет себя как вежливый
гость, а сам небось уже прикинул, как меня лучше пристрелить -- в брюхо,
чтобы помучился, или в башку, чтобы с первого раза".
      Оказавшись в галерее, штурман осмотрелся и толкнул дверь, ведущую в
смазочный узел.
      Волна шума и горячего, пахнущего железом воздуха ударила в лицо. Клодде
прикрыл глаза ладонью и стал обходить стойки с теплообменниками в поисках
механиков.
      Он нашел их в углу благодаря грохоту доминошных костяшек по
металлическому столу.
      -- О! -- удивился бригадир Соке. -- Извините, сэр, мы никак не ожидали
вас увидеть.
      Трое его подопечных быстро сгребли домино в выдвижной ящик и изобразили
на лице предельное внимание.
      -- Ребята, мы в полной заднице! -- трагическим тоном сообщил штурман,
чем ввел всю бригаду смазчиков в состояние крайнего удивления.
      -- Так мы... это... всегда в ней были, -- напомнил Соке, -- В прошлом
месяце задержали зарплату, в позапрошлом урезали, я еще раньше зажали
сверхурочные. Народ волнуется, сэр, -- подвел черту бригадир и кивнул на
троих смазчиков в перепачканных маслом майках.
      -- Вы меня не поняли. Я говорю о другом -- о тех здоровенных парнях,
что поселились на судне...
      -- А что с ними такое? -- не удержавшись, спросил один из рабочих.
      -- Они все насквозь секретные и такой же секретный их груз. А как
только мы доставим его на место, сразу окажемся нежелательными
свидетелями...
      -- И нас -- того, -- догадался Соке, проведя по горлу ребром ладони.
      -- Вот именно, -- подтвердил штурман. Смазчики переглянулись, потом
один из них поскреб всклокоченную голову и спросил:
      -- А по деньгам они рассчитались? Может, просто кинуть нас хотят?
      -- Нет, с деньгами все в порядке, и они лежат в сейфе у капитана. Там и
зарплата, и премия в размере полугодового содержания.
      -- Иди ты! -- не поверил Соке.
      -- Слово капитана Гальера.
      -- А чего, Бенни, -- обращаясь к бригадиру, сказал всклокоченный
смазчик, -- капитан у нас парень не брехливый.
      Соке помолчал, видимо соображая.
      -- То-то я гляжу, как новый груз на борт взяли, так эти ребята в тарные
отсеки перешли жить и все время возле своих контейнеров ошиваются... И
волками смотрят.
      -- Я тоже заметил, -- сказал лохматый смазчик.
      -- Тогда надо с ними разобраться, -- решительно произнес Соке. -- У нас
в пожарной нише -- в ящике, четыре дробовика стоят, да еще у капитана должен
быть пистолет...
      В этот момент, перекрывая журчащие шумы теплообменников, завибрировала
наружная стенка помещения.
      -- Кто-то спускается по трапу! -- сказал один из рабочих.
      -- Сдавай домино! -- приказал Соке. Сноровистые руки моментально
раскидали костяшки, и началась игра.
      -- А вы, сэр -- судья, -- объявил бригадир, видя растерянность на лице
штурмана.
      В этот момент дверь распахнулась, и в смазочную ворвались четыре
человека с автоматами.
      Поначалу они не видели, куда им бежать, но, обнаружив обитателей
технического помещения, окружили их со всех сторон.
      -- Эй, парни, у вас что, учения? -- спросил лохматый смазчик и грохнул
по столу доминошной костяшкой.
      -- Что вы здесь делаете? -- строго спросил у Клодде один из
автоматчиков.
      -- А какое ваше дело, что я здесь делаю? Это наше судно, и здесь
распоряжается его капитан. Это он вас послал? -- перешел в наступление
штурман, ободренный молчаливой поддержкой бригады смазчиков.
      -- Лоцман приказал мне доставить вас в капитанскую рубку, так что
будьте добры -- не заставляйте нас применять силу, -- сказал автоматчик,
впрочем, без особого нажима.
      -- Хорошо, -- кивнул Клодде и, обращаясь к бригадиру Соксу, добавил: --
А вы заканчивайте игру без меня или пригласите ребят из других отделений.
Да, и не забудьте помощника капитана и второго штурмана.
      -- Конечно, сэр, -- отозвался Соке, поняв намек штурмана.

28

      На толстых стенках огромных контейнеров выступал иней, который таял и
сбегал ручейками на ячеистый пол.
      Содержимое этих гигантских ящиков постепенно согревалось, из
низкотемпературных кристаллов превращаясь в густое желе.
      Все эти изменения четко фиксировались специальными датчиками, которые
были вынесены на наружные панели. Возле каждой панели стоял наблюдатель,
который был готов вмешаться, если бы вдруг автоматика дала сбои.
      Чем меньше времени оставалось до Туссено, тем чаще спускался вниз
лоцман Лукас, бывший непросто лоцманом, а немалым чином в структуре ЕСО.
Получение этого груза и доставка его на Туссено в целости и сохранности
очень много значили для всей организации ЕСО.
      Работа агентов была сложна и, как бы хорошо их ни готовили, они несли
потери. И только такие, особо секретные, акции помогали поддерживать
численность сотрудников на нужном уровне.
      Когда Лукас в очередной раз спустился в грузовой трюм, к нему подошел
один из его людей и доложил:
      -- Кажется, экипаж начинает подозревать о своей участи, сэр.
      -- Это неудивительно, даже животные чувствуют скорый конец, --
равнодушно ответил тот, с большим интересом глядя на датчики одного из
контейнеров.
      -- Может, стоит предпринять что-то уже сейчас, сэр?
      -- Сейчас не нужно, Койруфт. Подождем еще часа четыре, а уж тогда и
покончим с ними. Корабль имеет нестандартную компоновку, но для его
обслуживания достаточно будет оставить пару человек.
      -- Тогда давайте оставим штурмана и капитана, а остальных устраним
немедленно.
      -- Нет, агент Койруфт, этого делать тоже нельзя. Где гарантия, что в
следующую минуту не возникнет нештатная ситуация, которая поставит под
угрозу сохранность груза. Наши товарищи не простят нам спешки и будут
правы... Еще вопросы, Койруфт?
      -- Я все понял, сэр.
      -- В таком случае разыщите лучше Липскера. К сожалению, вебберы на этом
судне работают очень плохо, и зачастую связаться с тем, кто тебе нужен,
просто невозможно.
      -- Может быть, вызвать его по громкой связи?
      -- Нет, этого делать не нужно. Я не хочу, чтобы экипаж судна думал, что
мы настолько беспомощны.
      -- Хорошо, сэр. Я его найду.

29

      Для надежности агент Койруфт взял себе напарника -- агента Малоуна, и
вместе они отправились на поиски пропавшего Липскера.
      Начинать решили с нижних ярусов машинного отделения, поскольку почти
все члены экипажа находились именно там.
      Спустившись в галерею, агенты пошли осторожнее. Они оглядывались и
прислушивались, однако из-за множества механических шумов выделить какой-то
звук было невозможно.
      Неожиданно и довольно кстати в галерею вышел человек из
гидропневматического отделения. Увидев двух чужаков, он посторонился, ноте,
наоборот, сами остановились и заговорили с ним:
      -- Ты тут не видел одного из наших? -- спросил Койруфт, положив тяжелую
руку на плечо механика.
      -- Да вон, в пневматическом сидит -- допросом наших ребят мучит, --
невесело ответил тот и нахмурился, ожидая, когда его пропустят.
      -- Спасибо, брат, -- уже с большей теплотой в голосе произнес Койруфт и
улыбнулся, а его напарник Малоун только кивнул, довольный, что ему не
пришлось ни с кем разговаривать.
      Поняв, где нужно искать, агенты Койруфт и Малоун появились на
территории бригады гидропневматиков. Обойдя человечка, копошащегося возле
узла воздушной магистрали, они завернули за угол и увидели Липскера. Он
сидел к ним спиной, а стоявший перед ним рабочий что-то сбивчиво ему
объяснял.
      Несчастный вид допрашиваемого здорово позабавил Койруфта. Опустив
автомат, он подошел ближе и тронул Липскера за плечо. Тот сразу обернулся,
да так резко, что тут же упал со стула.
      Он упал, раскинув руки, и Койруфт увидел, что в груди у Липскера
огромная дыра. Трудно было даже предположить, чем нанесли такое увечье.
      Первым пришел в себя Малоун, однако он не успел ничего предпринять,
поскольку сбоку к нему шагнул человек и, приставив к голове агента дробовик,
нажал на курок.
      Койруфт прыгнул и успел достать этого парня ногой, однако Малоуна
спасти он уже не смог. Понимая, что снова запаздывает, агент попытался
вскинуть автомат, но еще один выстрел спереди хлестко ударил по руке, и
оружие выпало на пол.
      "Уходить!" -- решил Койруфт, понимая, что обязан оповестить остальных.
      Резкий поворот, прыжок, но очередь из трофейного автомата прошлась по
его спине. Это было больно, невыносимо больно, но еще более обидно.
      Не останавливаясь, Койруфт завернул за угол, где возле самого выхода
по-прежнему возился рабочий.
      Агент еще не успел ничего подумать, когда механик выдернул стопорную
чеку, и страшное давление воздуха с характерных хлопком выбило мешавшую
пробку, увенчанную тяжелым наконечником от пожарного багра.
      Чудовищным ударом этот заряд сбил Койруфта с ног и остался торчать в
его груди. Тем не менее агент попытался подняться и сделал бы это, если бы
подоспевший Соке не стал добивать его из дробовика.
      Выстрелив из ружья не менее пяти раз, он покачал головой и, сплюнув,
сказал:
      -- Нуты посмотри, какие живучие -- никаких патронов не хватит.
      Из галереи появился бригадир гидравликов Янис Пельш, который играл роль