Я открыл дверь так, словно сам проживал здесь, и вошел.
   Зал был небольшой – размером со среднего калибра классную комнату. Пол в дальнем от входа конце приподнимался, и на этом подобии эстрады стоял длинный стол с окружающими его стульями. Остальные стулья выстроились рядами лицом к эстраде. На полу валялся сорванный с двери лист бумаги, на котором значилось, что с двенадцати до пяти здесь имело проходить нечто под названием «филькание». Слова этого я не знал, но оно показалось мне подозрительным, словно могло означать что-то, имеющее отношение к нересту лососевых рыб, а может, к дискуссии о методах вскармливания грудничков. Я решил, что это, возможно, из тех вещей, которые мне гораздо спокойнее не знать.
   На эстраде стоял, скрестив руки на груди, Грин, и на лице его застыла кислая улыбка. Молли сидела на стуле в первом ряду в той же шутовской одежде, что и накануне. Вид у нее был усталый. Она плакала.
   Рядом с ней стоял мужчина среднего роста и среднего сложения с каштановой шевелюрой, достаточно всклокоченной, чтобы сойти за модную. Строгость серого костюма немного обесценивалась черным галстуком с изображениями марсианина Марвина. Я узнал его. Бывший муж Мёрфи. Он стоял над Молли, протягивая ей чашку с водой, – классический образец доброго копа при перекрестном допросе. Значит, он здесь в своем официальном качестве. Агент Рик.
   – Прошу прошения, – бросил Грин, не поднимая на меня взгляда. – Этот зал закрыт сейчас для посетителей.
   – Правда? – искренне удивился я. – Надо же! А я так надеялся провести остаток дня за фильканием!
   Молли оглянулась, и взгляд ее осветился внезапной надеждой.
   – Гарри!
   – Привет, детка, – сказал я, и мы с Мышом двинулись к ней.
   Пес обогнал меня и, виляя хвостом, ткнулся своим носищем ей в руки. Молли улыбнулась, наклонившись, обняла его за шею и принялась шептать что-то на ухо, как накануне вечером – своим младшим братьям и сестрам.
   Грин повернулся и испепелил меня взглядом. Секунду спустя то же сделал и агент Рик.
   – Дрезден, – властным тоном произнес Грин. – Вы вмешиваетесь в расследование. Убирайтесь.
   Не обращая на него внимания, я обратился к Молли.
   – Как Рози?
   Она прижалась щекой к широченной башке Мыша.
   – Спит. Она очень расстроилась из-за новостей, и врачи дали ей успокоительного. Они боялись, что с ней случится истерика и что это может повредить ребенку.
   – Дрезден! – прорычал Грин.
   – Это сейчас для нее лучше всего, – заверил я Молли. – Ей будет легче, когда она отдохнет.
   – Надеюсь, – кивнула Молли.
   Грин выругался и полез в карман за рацией – предположительно вызвать подмогу.
   Ну и жопа этот Грин.
   Может, я немного пристрастился к этому в тот вечер… в общем, я пробормотал чуть слышно пару слов и сделал маленькое, совсем маленькое усилие. Из рации посыпались искры, и она окуталась дымом. Грин встряхнул ее, потом еще, и злобно выругался.
   – Черт подери, Дрезден! – рявкнул он. – Выметайтесь отсюда, пока я не свез вас в центр.
   Я продолжал игнорировать его.
   – Привет, Рик. Как прошла свадьба?
   – Я не шучу, – настаивал Грин.
   Рик прикусил губу и поднял руку, останавливая Грина.
   – Вроде все остались живы, – ответил агент Рик, покосившись на меня и тут же переведя взгляд куда-то между мной и Молли. – Гарри, мы здесь работаем. Вам лучше уйти.
   – Да? – удивился я, плюхнулся на стул рядом с Молли и улыбнулся ему. – Мне кажется, не стоит. В смысле, я тоже здесь работаю. Я консультант.
   – Вы создаете помехи следствию, Дрезден, – взорвался Грин. – Вы потеряете работу в городе. Лицензию следователя. Черт, да я вас даже в тюрьму закатать могу месяца на два.
   – А вот и не можете.
   – Ну как хотите, болван, – бросил Грин и шагнул к двери.
   Молли, приняв это за намек, поднялась с места.
   – Сидеть! – рявкнул на нее Грин. – Мы еще не закончили.
   Она поколебалась и снова села.
   – Грин, Грин, Грин, – сказал я с укоризной. – Вы кое о чем забыли.
   Он остановился. Агент Рик с интересом посмотрел на меня.
   – Видите ли, мисс Карпентер вольна уйти в любой момент, когда захочет.
   – Нет, пока не ответит мне на несколько вопросов, – буркнул он.
   Я изобразил зуммер из телевизионной викторины.
   – Неправильный ответ. Это свободная страна. Она имеет право выйти, и вы ничегошеньки не сможете с этим поделать. Если только, конечно, вы не намерены арестовать ее. – Я одарил его самой лучезарной из моих улыбок. – Вы ведь ее не арестовали, нет?
   Молли следила за нашим разговором краешком глаза, сидя очень тихо и низко опустив голову.
   – Мы допрашиваем ее в связи с расследованием, – объяснил Рик.
   – Да? И у кого-то из вас, ребята, имеется на руках ордер, правда?
   Ордера у них, конечно, не было. Оба молчали.
   – Вот видите, это вы в неловком положении здесь, Грин. У вас против юной леди нет ничего. Судебного ордера нет. Вы ее не арестовали. Поэтому она вольна решать, отвечать на ваши вопросы или нет.
   Молли изумленно подняла на меня глаза.
   – Правда?
   Я приложил руку к груди и изобразил глубокое потрясение.
   – Грин! Ушам своим не верю. Вы что, солгали юной даме, чтобы запугать ее? Чтобы она считала, будто находится под арестом?
   – Не лгал я! – огрызнулся Грин.
   – Ну да, вы просто направляли ее, – кивнул я. – Конечно, конечно. Не ваша вина в том, что она неверно вас поняла. Что ж, давайте отмотаем пленку назад и посмотрим, где таится ошибка. – Я сделал паузу. – Вы ведь вели запись допроса, верно? Все записано честь по чести?
   Грин посмотрел на меня так, будто больше всего ему хотелось вырвать мои потроха и затолкать их мне в зубы.
   – У вас нет ничего, кроме предположений. Убирайтесь. Или я как ответственный за расследование запрещу вам появляться в этой гостинице.
   – Это что, угроза? – невинно спросил я.
   – Уж поверьте.
   Я сделал вид, что задумался.
   – Ох, ребята. Вы ставите меня в затруднительное с моральной точки зрения положение. Потому что, если вы сделаете это со мной, черт подери, узнать о том, что вы отказываетесь от помощи профессиональных консультантов – обладающих некоторыми заслугами перед городом, – может пресса. Запросто. – Я подался вперед. – Да… – добавил я как бы невзначай, – и еще они могут узнать, что вы нелегально допрашиваете несовершеннолетнюю.
   Грин с нескрываемым потрясением уставился на меня. Даже агент Рик поднял брови.
   – Чего?
   – Несовершеннолетнюю, – повторил я. – Сиречь личность, не имеющую возможности отвечать на ваши вопросы самостоятельно. Я воспользовался правом вызвать сюда ее родителей. Не сомневаюсь, им и их адвокату найдется, о чем вас спросить.
   – Это шантаж, – заявил Грин.
   – Всего лишь соблюдение юридических процедур, – возразил я. – Это вы пытались обойти закон.
   – Говорите что хотите, – насупился Грин, – но у вас никаких доказательств нет.
   У меня аж щеки заболели от улыбки.
   Я хихикнул.
   По этому сигналу неплотно прикрытая дверь отворилась. За ней стояла Лидия Стерн с беджиком представителя прессы на шее и диктофоном в руке. Она подняла диктофон повыше, чтобы Грин хорошенько разглядел его.
   – Ну, детектив, – вкрадчиво поинтересовалась она, – не будете ли вы так добры объяснить, почему в ходе расследования вы допрашивали несовершеннолетнюю без согласия ее родителей? Она подозревается в преступлении? Или была свидетельницей имевших место событий? И что это за слухи об отсутствии кооперации между различными отделами полиции, которое отрицательно сказывается на ходе расследования?
   Грин уставился на нее. Потом покосился на агента Рика. Рик пожал плечами:
   – Он тебя сделал. У тебя был шанс. Он не сработал.
   Грин выдохнул слово из разряда таких, какие представителям власти не стоило бы произносить в присутствии несовершеннолетних, и ринулся к двери. Лидия Стерн подмигнула мне и поспешила за ним, тыча диктофоном и осыпая его вопросами, ответы на которые – даже самые разумные и взвешенные – выставляли Грина полнейшим идиотом.
   Рик смотрел ему вслед, пока дверь за ними не закрылась, потом покачал головой.
   – У вас-то какой интерес в этой истории? – спросил он меня.
   – Девочка – дочь моего друга, – объяснил я. – Я за ней присматриваю.
   Он понимающе кивнул.
   – Ясно. На Грина здорово давят. Извините, что он с вами так.
   – Рик, – терпеливым тоном произнес я. – Я ведь не несовершеннолетняя девица. Уж со мной-то не разыгрывайте из себя доброго копа.
   На мгновение его вежливое, участливое выражение сменилось озорной, почти мальчишеской ухмылкой. Потом он пожал плечами.
   – Попробовать стоило.
   Я фыркнул.
   – Вы ведь понимаете, он может достать ордер. Это просто вопрос времени и беготни по инстанциям.
   Я встал:
   – Это не моя проблема. Пусть с этим разбирается адвокат Карпентеров.
   – Ясно, – кивнул он. – Но вы и впрямь вмешиваетесь в следствие. Он может изрядно испортить вам жизнь.
   – Да ладно, агент. Я защищаю права несовершеннолетней. Представляете, как уцепятся за это правозащитники? – Я покачал головой. – И еще одно. То, что вы делаете, – порочно. Запугивать девочек. Блин-тарарам, ребята, это просто низко!
   Агент Рик слегка покраснел от злости.
   – А у вас, Дрезден, наверняка нет разрешения на ношение оружия. Хотите, я заподозрю вас на предмет скрытого ношения оружия и обыщу?
   Упс! Я вспомнил про револьвер в рюкзаке. Если агенту Рику взбрендится развить эту тему, мне могут грозить неприятности – но и дать ему понять этого я не хотел. Я попытался отбросить эту мысль, равнодушно пожав плечами.
   – А помочь помешать убийце, пока он не нанес нового удара, вы не хотите?
   Рик склонил голову набок и нахмурился. Блин, игрок в покер из меня никудышный. Он словно ощупал меня взглядом, прикидывая, куда я мог спрятать пушку.
   – Это к делу не относится, – ответил он. – Нарушение закона есть нарушение закона.
   Со стороны двери послышался нетерпеливый вздох.
   – Ты хоть пять минут можешь не быть полной задницей, Рик? – спросила Мёрфи. – Или это для тебя смерти подобно?
   Как-то я не заметил ее прихода; впрочем, судя по лицу агента Рика, он тоже.
   – Он консультант ОСР, который работает над этим делом. И у нас нет времени на препирательства. Люди в опасности. Нам надо действовать сообща.
   Рик испепелил ее взглядом, но обуздал злость и пожал плечами.
   – Может, ты и права. Но, Дрезден, на вашем месте я бы всерьез подумал, не убраться ли отсюда добровольно. Будете мешаться под ногами, и я арестую вас и упрячу за решетку на двадцать четыре часа.
   – Нет, – возразила Мёрфи, шагнув в зал. – Не упрячешь.
   Он повернулся к ней и сощурился.
   – Черт подери, Кэррин! Ты ведь так и не научилась не лезть в чужие дела, нет?
   – Как же, – хмыкнула она, выставив подбородок. – Не дождешься.
   Агент Рик покачал головой. Потом пинком распахнул дверь и вышел.
   Мёрфи посмотрела ему вслед и вздохнула.
   – С вами все в порядке, мисс? – спросила она у Молли.
   Молли с усилием кивнула.
   – Да. Устала только.
   Не прошло и минуты, как в зал ворвалась Сандра Марлинг, бросила взгляд на нашу маленькую группу и, подбежав к Молли, обняла ее. Девушка крепко прижалась к ней.
   – Вы дозвонились? – спросил я у Сандры.
   – Да. Миссис Карпентер едет.
   Молли вздрогнула.
   – Отлично, – сказал я. – Вы можете побыть с Молли до ее приезда?
   – Конечно.
   Я кивнул и повернулся к Молли:
   – Детка, тут все оборачивается сложно. Я хочу, чтобы ты уехала с мамой. Идет?
   Она кивнула, не поднимая головы.
   Я вздохнул и встал со стула.
   – Вот и хорошо.
   Я вышел. Мёрфи и Мыш выступали по сторонам от меня.
   – Славный парень этот Рик, – заметил я. – Ну, если только податлив немного.
   – Просто сопляк, – фыркнула Мёрфи. – Что там у вас случилось?
   Я рассказал.
   Она ехидно хихикнула.
   – Жаль, не видела, какие у них были лица.
   – В следующий раз постараюсь не забыть фотоаппарат.
   Она кивнула.
   – Ну и что нам делать дальше?
   – Мы же в отеле, – удивился я. – Пошли найдем номер.
   Уверен, в мирных обстоятельствах ни одного свободного номера в гостинице не осталось бы. Однако обстоятельства явно были далеки от мирных, администраторы с трудом справлялись с небольшой лавиной отказов и преждевременных отъездов – что лишь доказывает, насколько здраво порой умеют мыслить люди. Возможно, число посетителей конвента и удвоилось на день, но это не означало, что они готовы провести здесь ночь.
   Свободный номер обнаружился на пятом этаже. Мне пришлось переплатить, чтобы Мышу разрешили поселиться там вместе со мной, и мы получили ключ.
   В лифте никого, кроме нас, не было, и мы поднимались в молчании, которое вдруг сделалось ужасно напряженным. Я переминался с ноги на ногу и теребил в руках пластиковые карточки, выданные дежурным администратором. Потом кашлянул.
   – Ну что ж, приехали, – сказал я. – Поднимаемся в гостиничный номер.
   Щеки у Мёрфи чуть порозовели.
   – Ты свинья, Дрезден.
   – Эй, я никакого особого смысла в это не вкладывал. Ты сама.
   Она закатила глаза и слегка улыбнулась.
   Я покосился на сменяющие одна другую цифры на табло и снова кашлянул.
   – Да уж, сэр… мэм. Наконец-то наедине.
   – Странно немного, – признала она.
   – Немного странно, – согласился я.
   – Но чего такого? – спросила она. – Я хочу сказать, мы ведь работали уже вдвоем. Ничего нового.
   – Ну, в гостиничном номере еще не приходилось.
   – Приходилось, – возразила Мёрфи.
   – Да, но тогда там было полно трупов.
   – Ах да. Верно.
   – Никаких трупов сегодня, – заявил я.
   – Ха, – усомнилась Мёрфи. – Вечер только-только начинается.
   Упоминание о грозящих нам опасностях уложило этот разговор наповал. Улыбка на лице Мёрфи поблекла, румянец на щеках исчез. Остаток пути мы проделали молча – до тех пор, пока двери лифта не раздвинулись. Ни я, ни она не попытались выйти. Казалось, на полу проведена какая-то магическая черта, не пускающая нас с места.
   Молчание затягивалось. Дверь начала закрываться. Мёрфи придавила пальцем кнопку «Открывание дверей».
   – Гарри, – произнесла она наконец чуть слышно, глядя куда-то в пространство. – Я тут думала о… ну, понимаешь… о нас.
   – Да?
   – Да.
   – Много думала?
   Она снова едва заметно улыбнулась.
   – Ну, не знаю. Я вообще не хотела признаваться в том, что… ну, ты понимаешь.
   – Что между нами все может измениться?
   – Да. – Она наконец посмотрела на меня и нахмурилась. – Только я не уверена, что это то, чего тебе хотелось бы.
   – Из нас двоих, – заметил я, – мне кажется, у меня больше понимания того, чего мне хотелось бы.
   Она нахмурилась сильнее.
   – С чего ты решил, что ты хочешь именно этого?
   – На прошлый Хэллоуин, – признался я, – мне хотелось убить Кинкейда.
   Мёрфи опустила глаза и снова порозовела.
   – Не буквально, – пояснил я и подумал немного. – Ну, может, даже буквально. Впрочем, со временем это желание поубавилось.
   – Ясно, – сказала она.
   – А вы с ним?.. – Я не договорил.
   – Виделись на Новый год, – призналась она. – Но между нами ничего серьезного. Этого не нужно ни мне, ни ему. Мы друзья. Нам нравится общество друг друга. Вот и все.
   Теперь нахмурился я.
   – Мы тоже друзья, – сказал я. – Но я никогда не снимал с тебя штанов.
   – У нас по-другому, – возразила она и покраснела еще пуще. Потом глянула на меня из-под ресниц. – А тебе этого хочется?
   Сердце мое забилось чуть чаще.
   – Э… Снимать штаны?
   Она повела бровью и склонила голову набок, ожидая ответа.
   – Мёрф, я не был с женщиной с… – Я тряхнул головой. – Послушай, ты спрашиваешь любого парня, не хочет ли он секса, и он должен ответить утвердительно. Так положено, во всяком случае. Типа, общепринято.
   Взгляд ее заискрился.
   – И у тебя тоже? – поинтересовалась она.
   – Ну, я же мужик, – сказал я. – Так что да. – Я нахмурился и подумал немного. – И… и нет.
   Она улыбнулась мне и кивнула.
   – Я понимаю. Ты не хочешь ничего случайного. Ты слишком глубоко ныряешь. Слишком переживаешь. Мы не можем отнестись к этому легко. Ты никогда на этом не успокоишься.
   Возможно, она говорила правду. Я кивнул.
   – Я не знаю, могу ли дать тебе то, что ты хочешь, Гарри. – Она вздохнула. – И потом, есть и другие причины. Мы работаем вместе.
   – Я, типа, заметил.
   Она даже не улыбнулась.
   – Я хочу сказать, что… Я не могу смешивать личные отношения и работу. Это вредит и тому, и другому.
   Я промолчал.
   – Я коп, Гарри.
   Желудок мой слегка сжался от этих слов: очень уж мало оставляли они места для компромисса.
   – Я знаю.
   – Я служу закону.
   – Конечно, – кивнул я. – И всегда служила.
   – Я не могу уйти от этого. Не могу и не буду.
   – Это я тоже знаю.
   – И… мы такие разные. Наши миры.
   – Не совсем, – возразил я. – По большей части мы болтаемся в одном и том же мире.
   – Это работа, – тихо произнесла она. – Но работа – это ведь не вся я. То есть так не должно быть. Я пыталась строить отношения на этом общем для обоих…
   – Рик, – предположил я.
   Она кивнула, и взгляд ее на мгновение затуманился от боли. Еще пару лет назад она не позволила бы мне увидеть такого. Но я видел Мёрфи в хорошие времена и в плохие времена – в плохие чаще. Она никогда не говорила об этом. Никогда не хотела, чтобы я говорил об этом, но я знал, что ее неудачные замужества ранили ее куда глубже, чем она признавала сама. В некотором роде, подозреваю, они объясняли ее профессиональные порывы и амбиции. Она настроилась на карьеру – в порядке компенсации за другие неудачи.
   А может, они ранили ее и еще сильнее. Может, так сильно, что она больше не хотела открываться такому. Длительные отношения таят в себе потенциал надолго ранить. Может, она не хотела проходить через это еще раз.
   – А если бы ты не была копом?
   Она едва заметно улыбнулась.
   – А если бы ты не был чародеем?
   – Туше. Но прости меня.
   Она склонила голову набок и внимательно на меня посмотрела.
   – Что случится, когда Сьюзен вернется?
   Я покачал головой:
   – Она не вернется.
   Голос ее сделался суше.
   – Извини.
   Я слегка нахмурился.
   – Не знаю, – тихо признался я. – Мы решили с этим завязать. Ну и… подозреваю, мы очень многое сейчас видим по-разному.
   – А если она захочет попытаться еще раз? – спросила Мёрфи.
   Я пожал плечами.
   – Не знаю.
   – Допустим, мы попробуем с тобой, – сказала Мёрфи. – Сколько детей тебе хотелось бы?
   Я зажмурился.
   – Что?
   – Что слышал.
   – Я не… – Я поморгал, собираясь с мыслями. – Я как-то не очень об этом думал. – Что ж, вот и повод подумать минуту. Я вспомнил паривший в доме Карпентеров веселый хаос. Когда я был маленьким, я бы все за такое отдал.
   Но ребенок унаследует от меня не только глаза и воинственный подбородок. Очень много людей относятся ко мне не самым лучшим образом. И много нелюдей – тоже. Ребенку придется унаследовать от меня и толику моих врагов, а также – что еще хуже – кое-каких моих союзников. Мать оставила мне в наследство вечные подозрительность и сомнения, а также не самые приятные сюрпризы, время от времени выскакивающие из седого прошлого.
   Мёрфи внимательно смотрела на меня своими голубыми глазами.
   – Это серьезный вопрос, – тихо произнесла она.
   Я медленно кивнул.
   – Возможно, ты об этом слишком много думала, Мёрф, – сказал я. – Логика, целесообразность, планы на будущее. Тому, что у тебя в сердце, этого не нужно.
   – Я тоже так считала. – Она покачала головой. – Я ошибалась. Любовь – это не все, что нужно человеку. И я просто не представляю нас с тобой вместе, Гарри. Ты мне дорог. Я не могла бы мечтать о лучшем друге. С тобой я готова в огонь.
   – Ходила уже, – заметил я.
   – Но я не думаю, что тебе нужна подруга вроде меня. Мы не уживемся.
   – Почему нет?
   – В конце концов, – все так же тихо ответила она, – мы слишком разные. Ты проживешь еще очень много лет, если тебя не убьют. Несколько столетий. Я протяну еще лет сорок, максимум пятьдесят.
   – Угу, – буркнул я. Это было из тех вещей, о которых я очень старался не думать.
   – Я не знаю, – продолжала она еще тише, – смогу ли я серьезно сойтись с кем-то еще. Но если так выйдет… Я хочу, чтобы это был кто-то, кто создаст со мной семью. Состарится со мной. – Она подняла руку и коснулась моей щеки теплыми пальцами. – Ты хороший человек, Гарри. Но у тебя не получится стать тем, кто нужен мне.
   Мёрфи отняла палец от кнопки и вышла из лифта.
   Я не стал выходить прямо за ней.
   Она не оглянулась.
   Наповал.
   Блин, нравится мне все-таки моя чародейская работа.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

   Номер был таким, к каким я привык: чистый, простенький, пустой. Я проверил, опушены ли шторы, огляделся по сторонам и сдвинул маленький круглый столик в угол, освободив себе пространство в центре комнаты. Потом стащил с плеча рюкзак и положил его на кровать.
   – Тебе что-нибудь нужно? – спросила Мёрфи. Она стояла в дверях. Заходить она не хотела.
   – Пожалуй, все есть. Ну, еще покоя чуть-чуть, чтобы все устроить. – Я не видел причины не дать Мёрфи возможности выйти из того щекотливого положения, в которое завел нас разговор. – И еще одно меня интересует… может, ты могла бы проверить.
   – Кинотеатр Пелла, – предположила Мёрфи. Я услышал в ее голосе некоторое облегчение.
   – Да. Ты бы могла покрутиться там и посмотреть.
   Она нахмурилась:
   – Думаешь, там что-то может быть?
   – Пока я вообще слишком мало знаю, чтобы что-нибудь думать, но чем черт не шутит, – ответил я. – Если ощутишь что-то нехорошее, не лезь туда. Сразу смывайся.
   – Не беспокойся, – заверила она. – Я так и собиралась. – Она направилась к двери. – Я ненадолго. Свяжусь с тобой, скажем, через полчаса, ладно?
   – Идет, – отозвался я. Ни я, ни она не озвучили того, о чем думали оба: если Мёрфи ошибется в оценках, это может стоить ей жизни, а может, и хуже. – Полчаса.
   Она кивнула и ушла, закрыв за собой дверь. Мыш подошел к двери, понюхал, покружился на месте и лег на пол подремать. Я хмуро покосился на ковровое покрытие и расстегнул рюкзак. Мелом на таком ковре круг не начертишь. Пришлось пользоваться мелким белым песком. Горничные наверняка придут в ярость, убирая помещение, но что поделать, жизнь порой бывает жестока. Я достал из рюкзака стеклянную бутылочку со специально подготовленным песком и поставил ее на столик рядом с оставшимся пластилином и Бобом-Черепом.
   В глазницах черепа немедленно засветились оранжевые огоньки.
   – Теперь я могу говорить?
   – Угу, – кивнул я. – Ты все слышал?
   – Угу, – сказал Боб явно расстроенным тоном. – Так тебе ничего не светит.
   Я свирепо покосился на него.
   – А что я такого сказал? – обиженно запротестовал он. – Это не моя вина. Гарри. Возможно, она бы уже завалила тебя, если бы ты не воспринимал все так чудовищно серьезно.
   – Тема. Смени-ка, – посоветовал я ровным голосом. – Мы вообще-то работаем.
   – Верно, – согласился Боб. – Значит, ты задумал стандартную сеть оберегов-детекторов, да?
   – Угу, – подтвердил я.
   – Не слишком эффективно, – заметил Боб. – Я хочу сказать, ко времени, когда твоя сеть засечет чье-то присутствие, этот кто-то уже полностью переместится в реальный мир. Он успеет кого-нибудь порвать прежде, чем ты добежишь до лестницы.
   – Схема не идеальная, – согласился я. – Но это все, чем я располагаю. Или ты можешь предложить что-нибудь получше?
   – Весь мой многовековой опыт мало что даст, пока я не буду знать, какой именно помощи ты от меня ждешь, – заметил Боб. – Пока все, что тебе известно, – это то, что нападения совершаются пришлым фобофагом.
   – А что, этого мало?
   – Еще бы! – ответил Боб. – Я навскидку могу тебе назвать сотни две разновидностей фобофагов, а если дашь минуту покопаться в памяти – так и еще пара сотен наберется.
   – Столько из них способны на такое, что делала эта тварь? Обрести материальное тело и напасть.
   Боб уставился на меня, как на полнейшего чурбана.
   – Хочешь верь, хочешь нет, но старая формула «принять форму самого большого страха жертвы» в учебниках фобофагов едва ли не на первой странице.
   – Ну да… ладно. – Я тряхнул головой. – Но это место – открытая территория. Здесь нет порога, чтобы расставить что-либо посерьезнее сети. По крайней мере, если узлов сети много, я, возможно, успею к месту вторжения достаточно быстро. Ну, когда эта тварь покажется.
   – Твари, – поправил меня Боб. – Во множественном числе. Фаги как муравьи. Сначала один покажется, потом два, потом сразу сотня.
   Я поперхнулся.
   – Блин! Может, нам посмотреть на это под другим углом? Скажи, есть какой-нибудь способ перенацелить их при переходе? Иди затруднить сам процесс перехода сюда?
   Огоньки в глазницах у черепа разгорелись поярче.
   – Возможно. Да, возможно. Может, тебе и удастся выстроить завесу вокруг всего этого места – с той стороны.
   – Э-э… – сказал я. – Ты говоришь, я могу спрятать это место от фагов, но только из Небывальщины?
   – Примерно так, – подтвердил Боб. – Даже так это был бы просчитанный риск.
   – Почему?
   – Все зависит от того, как они это место находят, – объяснил Боб. – Я хочу сказать, если естественным образом попавшие сюда фаги нашли себе хорошие охотничьи угодья, завеса им не помешает. Она может замедлить их, но не остановит.