Страница:
– Давай исходить из того, что это не случайность, – сказал я.
– О'кей. Если исходить из этого, нам надо прежде выяснить, призваны они сюда или посланы.
Я нахмурился:
– Неужели существуют создания достаточно сильные, чтобы посылать их с той стороны? Что-то не припомню, чтобы такое случалось прежде. Собственно, потому так и популярно использование для этой цели смертных призывающих.
– Такое вполне осуществимо, – заверил меня Боб. – Просто требуется чертовски много пороха для того, чтобы отворить путь в мир смертных с той стороны.
– О каком порядке энергии идет речь? – мрачно поинтересовался я.
– Большом, – жизнерадостно сообщил Боб. – Ну, как у Эрлкёнига, или архангела, или кого-нибудь из древних богов.
Я ощутил в животе неприятную сосущую пустоту.
– Или у Королевы фейри?
– О, у этой-то – конечно. Думаю, да. – Он осекся. – Ты считаешь, это работа фейри?
– Что-то здорово не так в их королевствах, – сказал я. – Еще больше наперекосяк, чем обычно.
Боб издал глотающий звук.
– Ох! Но мы ведь не собираемся к ним туда, правда?
– Насколько это в моих силах, нет, – заверил я. – И если уж до этого дойдет, тебя я с собой брать не буду.
– Ох! – вздохнул он. – Хорошо.
– Как-нибудь ты мне все-таки расскажешь, что такого ты сделал, что Мэб хочет тебя убить.
– Да, конечно, – ответил Боб с интонацией человека, незаметно подпихивающего нежелательный предмет ногой под ковер. – Но нам стоит учитывать и третью возможность.
– Кто-то с этой стороны, – кивнул я. – Если вспомнить, что кто-то поставил оберег на моем пути в последний раз, когда фаг появлялся здесь, эта возможность представляется мне наиболее вероятной.
– Мне тоже так кажется, – согласился Боб. – В таком случае у тебя неприятности.
Я хмыкнул и принялся выгружать из рюкзака свечи, спички и старый армейский нож.
– Почему?
– Порога здесь нет, значит, ты и защиты толковой выстроить не сможешь. И даже если ты пойдешь на ту сторону и выстроишь завесу, чтобы помешать фагам найти это место…
– Тот, кто их призывает, все равно запустит их сюда, – договорил я за него. – То есть это вроде как… ну, я могу окутать все это место туманом, но если у фагов тут кто-то есть, он как маяк наведет их на гостиницу.
– Верно, – подтвердил Боб. – А потом ему останется лишь отворить дверь с этой стороны, и они окажутся здесь.
Я нахмурился.
– Значит, вся фишка в том, чтобы найти того, кто их призывает.
– А этого ты не можешь сделать, пока он – или они – не призовут кого-либо, – заметил Боб.
– Блин-тарарам! – возмутился я. – Наверняка ж есть способ этому помешать.
– Не думаю, – сказал Боб. – Извини, босс. До тех пор, пока ты не будешь знать об этом больше, все, на что ты способен, – это реагировать на их ходы.
– Черт! Тогда остается надеяться на сеть. По крайней мере, если я использую ее, я смогу вычислить призывающего, конечно, смогу… ценой чьей-то жизни. Если только… Боб! – Я, кажется, понял. – А что, если я не буду пытаться спрятать гостиницу или препятствовать этим тварям проникнуть сюда? Что, если я… гм… всего лишь сообщу им небольшой дополнительный импульс?
Глаза Боба разгорелись еще ярче.
– Ууууу, классическая доктрина Белого Совета. Когда фаги завалятся сюда, ты перенацелишь их на того парня, что их вызвал. Пусть отведает собственной стряпни.
– Прямо ему в задницу, – кивнул я.
– Хорошенькое зрелище, – хихикнул Боб. – Типа, получи фитиль.
– Это ведь осуществимо, правда?
– Конечно, – согласился Боб. – У тебя есть все необходимое. Ты знаешь, что фаги ищут страх и что они, возможно, используют его энергетику как маяк. Твоя сеть даст знать, когда что-то начнется. Ты лепишь большой комок страха, наводишь его на тот же маяк, которым пользуются фаги, и кидаешь туда.
– Все равно что привязать ему на шею кусок мяса и бросить в клетку ко львам, – ухмыльнулся я.
– Аве, Цезарь, – согласился Боб. – Фаги так на него и набросятся.
– И как только он выйдет из игры, я прикрою гостиницу завесой. Тогда не пострадает больше никто из посетителей, а нехорошие парни получат летальную дозу.
– И хорошие парни победят! – обрадовался Боб. – Ну по крайней мере ты победишь. Ты ведь у нас пока хороший парень, так? Сам знаешь, в понятиях добра и зла я не силен.
– Ладно, пусть стороны называются для простоты «мы» и «они», – предложил я. – Мне этот план нравится. Значит, в нем наверняка есть слабое место.
– Верно, – согласился Боб. – Тебе придется как следует постараться в том, что касается расчета времени. Ты ведь не сможешь поймать сигнал от оберега, прежде чем фаги перейдут сюда из Небывальщины и примут материальную форму. Но если ты их к этому времени не перенацелишь, будет уже слишком поздно.
Я кивнул, хмурясь.
– И сколько это мне оставляет? Секунд двадцать?
– Только если попадутся какие-нибудь ущербные, – вздохнул Боб. – Скорее десять секунд. А может, и меньше.
Я нахмурился еще сильнее.
– Черт, маловато окошко. – Тут я вспомнил еще об одной проблеме. – И не только это. Мне придется стрелять вслепую – я ведь не буду знать, на кого натравливаю фагов. Что, если он будет стоять в толпе?
– Он собирается призывать жутиков из потустороннего мира, чтобы те сеяли ужас и смерть в людских массах, – терпеливо пояснил Боб. – Это вряд ли можно делать, прячась в той же толпе.
– Логично. Скорее он будет в каком-нибудь тихом укромном месте. – Я покачал головой. – Даже так я предпочел бы какой-нибудь менее рискованный вариант. Но не вижу иных способов помешать этим тварям причинить зло кому-либо еще.
– Пока мы не накопим информации, босс, я тоже не знаю, что бы ты еще мог сделать.
Я хмыкнул.
– Ладно, пойду-ка активирую сеть.
Звякнул карабин на ошейнике у Мыша, и я оглянулся через плечо. Пес оторвал голову от пола и уставился на дверь. Секунду спустя кто-то постучал.
Мыш не зарычал, а хвост его несколько раз стукнул об пол, когда я шел к двери, – значит угрозы нет.
– Быстро же ты, – сказал я, открывая дверь. – Я думал, ты на полчаса. Мёр…
В коридоре стояла Молли с матерчатой сумкой на плече. Она была какая-то поникшая – как цветы у меня дома, пока у меня еще хватало оптимизма их покупать. Сине-розовые волосы сбились бесформенными прядями, грим на щеках наполовину смылся слезами. Она казалась помятой, усталой, неуверенной и одинокой…
– Привет, – произнесла она почти шепотом.
– Эй, – сказал я. – Я думал, ты ждешь маму.
– Я ждала, – ответила она. – Правда. Но… я грязная, как чушка. – Она вяло махнула рукой. – Я хотела помыться, но в номере у Нельсона меня в душ не пустили. Я надеялась попроситься в ваш. Я на минутку только.
Проще, наверное, пнуть ногой щенка, чем давать от ворот поворот ребенку.
– Легко, – сказал я. – Только потише там, ладно?
Я шагнул назад, пропуская ее в номер. Проходя мимо Мыша, Молли задержалась почесать его за ухом. Потом заглянула мне за спину, на пол и расставленные на нем предметы.
– Что вы делаете? – спросила она.
– Колдую, – ответил я. – А на что это еще похоже?
Она чуть улыбнулась.
– А-а, да.
Я махнул рукой на свой инвентарь.
– Попробую не допустить, чтобы новое нападение причинило кому-нибудь зло.
– А вы можете? – поинтересовалась она.
– Полагаю, что да, – кивнул я. – Надеюсь.
– Даже не верится… То есть я понимаю, всякое бывает, но мои друзья… Рози… – Губы ее задрожали, и глаза набухли слезами.
Я мало что мог сказать ей в утешение.
– Я постараюсь не допустить, чтобы такое повторилось. Мне очень жаль, что в прошлый раз я поспел недостаточно быстро.
Она снова опустила глаза и кивнула, не говоря ни слова. Потом судорожно сглотнула.
– Послушай, – сказал я ей вполголоса. – Это все очень серьезно. Тебе нужно поговорить об этом. Не со мной, – добавил я, когда она подняла на меня взгляд. – С твоей мамой.
Молли покачала головой.
– Она не…
– Молли, – вздохнул я. – Жизнь бывает недолгой. И жестокой. Ты сама видела это вчера вечером. Краем глаза увидела то, с чем твой папа имеет дело постоянно.
Она промолчала.
– Даже Рыцари могут умереть, Молли, – продолжал я тихо. – Широ погиб. И с Майклом это могло случиться.
Она резко подняла голову и потрясенно посмотрела на меня.
– И что ты об этом думаешь? – спросил я.
Она прикусила губу.
– Страшно…
– Вот и твоей маме страшно. Еще как страшно. Она справляется с этим, держась за окружающих ее людей. Порой слишком крепко держась. Из-за этого тебе кажется, будто она воспринимает тебя как маленькую. Возможно, отчасти оно и так. Но это не потому, что она помешана на контроле. Это потому, что она вас всех очень любит – тебя, и папу, и всех вас – и боится, что с вами может случиться что-то плохое. Она отчаянно пытается сделать все, что в ее силах, чтобы сберечь вас всех.
Молли не ответила.
– Жизнь коротка, – повторил я. – Слишком коротка, чтобы тратить ее на глупые ссоры. Я не говорю, что твоя мама идеальна, потому что, видит Бог, это не так. Но черт подери, Молли, у тебя такая семья, ради какой люди вроде меня на что угодно пошли бы. Тебе кажется, что эти люди будут с тобой и дальше, – но может выйти иначе. Жизнь никогда и ничего не гарантирует.
Я помолчал, давая этим словам дойти до ее сознания.
– Я обещал твоему папе, что попрошу тебя поговорить с мамой. Я сказал ему, что сделаю все, что в моих силах, чтобы вы с ней решили свои проблемы.
Она посмотрела на меня, беззвучно плача. Грим у нее на лице размазался окончательно.
– Ты поговоришь с ней, Молли? Ну?
Она неуверенно вздохнула.
– Не знаю, есть ли в этом смысл? Мы столько друг другу наговорили…
– Я не могу тебя заставить. И никто не может, только ты сама.
Она пошмыгала носом.
– Это не поможет.
– Я не жду чудес. Просто попытайся поговорить с ней. Прошу тебя.
Она набрала в грудь воздуха и кивнула.
– Спасибо, – сказал я.
Она попыталась улыбнуться и задержалась на мгновение у двери ванной.
– Молли? – спросил я. – Ты в порядке?
Она кивнула, но с места не стронулась.
Я нахмурился:
– Ты хотела что-то сказать?
Она подняла на меня глаза и тут же опустила.
– Нет, – ответила она и покачала головой. – Нет, ничего, правда. Спасибо. Я быстро. – Она шагнула в ванную, закрыла дверь и щелкнула задвижкой. Мгновение спустя зашумела вода.
– Bay! – произнес у меня за спиной Боб, каким-то образом ухитрившись вложить в короткое междометие максимум эмоций. – Я и не знал, что ты любишь таких… свеженьких, Гарри!
Я свирепо оглянулся на него.
– Чего?
– Видел, какая на ней комбинация? Сдуреть можно! Нордическая блондиночка нежного возраста, но вся в пирсинге и черном, из чего следует, что по крайней мере с одним каким-нибудь извращением она знакома. И вся такая хрупкая, и эмоциональная, и уступчивая. И разденется прямо у тебя в номере.
– Извращение? Ты не… послушай, это не… – Я едва не утратил дар речи. – Нет, Боб. Нет – и все тут. Никаких разговоров. Ей всего семнадцать.
– Ты бы не терял времени, – гнул свое Боб. – Пока порыв не угас. Куй железо, пока горячо, – я всегда так считал.
– Боб!
– Что? – невинно спросил он.
– Все совсем не так!
– Пока не так, – согласился Боб. – Но ступай к ней под душ и получишь ожившую эротическую программу с кабельного ТВ.
Я потер переносицу.
– Блин-тарарам! Неудачная мысль, Боб. Совсем… неудачная, да.
– Гарри, даже зануде понятно, что девушки приходят в номер к мужчине не по простому совпадению. Пойми, все, что ей на самом деле нужно, это…
– Боб! – рявкнул я, перебив его. – Даже если бы ей этого и хотелось – а на самом деле это не так, – с девушкой ничего такого не произойдет. Я здесь работать пытаюсь. А ты мне не помогаешь.
– Ладно, не буду мешать тебе флиртовать с болью и смертью, – безмятежно заявил он. – Кстати, тебе лучше бы спрятать меня куда-нибудь, где бы я тебе не мешал. Скажем, на полку в душе.
Я рывком распахнул пустой платяной шкаф и сунул Боба туда. Сквозь закрытую дверцу до меня донеслись сдавленные ругательства на древнегреческом – что-то насчет овец и стригущего лишая.
Я отвернулся от шкафа к зеркалу и обнаружил, что вижу в нем не свое отражение, а Ласкиэль, по обыкновению прекрасную и невозмутимую.
– Этому маленькому извращенцу не отказать в некоторой логике, мой хозяин, – заметила она.
– Боб – мой маленький извращенец, – заявил я, грозно уставив в зеркало указательный палец. – И обзывать его по-всякому позволяется только мне. А теперь уходи.
– Ах, – вздохнула Ласкиэль, и образ ее сделался прозрачным, а из-под него выступило мое отражение. – Занятно, впрочем, – добавила она перед тем, как пропасть совсем, – что бойфренд Нельсон прямо-таки поразительно похож на тебя внешне.
А потом она исчезла. Черт подери! Демоны дурацкие. Вечно последнее слово остается за ними.
Хуже того, в ее словах была доля правды. Злобно уставившись в закрытую дверь ванной, я перебрал в памяти события последних двух дней и предшествующие встречи с девчонкой. Как-то так получалось, что ее отец всегда уважал меня, а мать не одобряла. Я появлялся в их доме раз в сто лет, в черной кожаной куртке, весь такой брутальный и опасный, – это в ее-то впечатлительном возрасте. Блин, если уж на то пошло, одного отрицательного отношения Черити достаточно, чтобы вызвать интерес в глазах несовершеннолетней бунтарки.
Нехотя я признал, что Молли вполне могла втемяшить себе в голову что-нибудь такое. Этим же могли объясняться ее неловкое молчание и потупленный взор. То есть я ей, конечно, был симпатичен, но мысль о том, что это могло перерасти во что-то другое, мне в голову не приходила. Что ж, я был бы последним ублюдком, если бы стал поощрять ее фантазии, пусть даже и не намеренно. А может, Боб и Ласкиэль заблуждаются, и на самом деле ничего такого не происходит… впрочем, юношеские страсти, помыслы и устремления – минное поле, ходить по которому нужно с большой опаской.
При всей своей привлекательности Молли все-таки оставалась еще совсем ребенком – более того, ребенком моего друга. Ей было больно. Это тревожило меня, и я хотел помочь ей – просто теперь приходилось еще и помнить о том, что мое сочувствие может быть неправильно понято. У девочки возникли проблемы, и она нуждалась в ком-то, кто мог бы помочь ей разобраться с ними. Но уж никак не в том, кто запутал бы их еще сильнее.
Из-под двери ванной струились завитки пара. Настоящая горячая вода. Не иллюзия.
Я тряхнул головой и занялся своей сетью.
В сравнении с другими заклятиями это состоит из большого числа компонентов, зато не особенно сложное. Нечто похожее, только рассчитанное на длительное действие, я соорудил в квартале вокруг своего дома с целью засечь любое приближающееся потустороннее существо. Собственно, это же мне было нужно и в гостинице, только без долгоиграния я вполне мог обойтись. Рассвет… ну, максимум два рассвета не оставят от него и следа, но я очень надеялся, что больше мне и не понадобится.
Я взял в руку пластилин, три свечи в деревянных подсвечниках, очертил вокруг себя круг из песка и принялся накапливать энергию, припоминая в уме расположение на плане гостиницы точек, помеченных пластилином. Это не заняло у меня много времени. Любой обладающий элементарными магическими познаниями и устремленностью может проделать такое – ну по крайней мере чуть меньшего масштаба. Сооружение сети, охватывающей здание, требует усилий, так сказать, тяжеловеса, однако технически это не сложна, так что минут через пятнадцать я ясно представил в уме пространственную схему энергетических точек и связей и прошептал:
– Magius, orbius, spiritusoculus.
Произнося эти слова, я сообщил им заряд моей воли, и тело на мгновение захлестнул поток покалывающей энергии, которая хлынула по рукам в кусок пластилина и завилась тугими спиралями вокруг свечей, исполнявших функцию индикаторов. Энергия заклятия вспыхнула, слетелась струйками крошечных искорок к фитилям, и свечи занялись ровным огнем. Произнеся заклинание, я разрушил круг, и связанная им энергия разлетелась по гостинице, соткавшись в задуманную мной паутину невидимых лучей, – так мгновенно вспухает на морозе, обрастая кристалликами льда, замысловатая снежинка.
Я чуть пошатнулся, когда энергия заклятия покинула меня, оставив за собой быстро проходящее ощущение слабости. С минуту я сидел, опустив голову и тяжело дыша.
– Ух ты, – восхитилась Мёрфи. Я поднял глаза и увидел, как она закрывает за собой дверь. – Чего это ты такое делал?
Я неопределенно махнул рукой.
– Если нехорошая сила, – выдохнул я, – покажется в гостинице, заклятие ее почувствует. – Я ткнул пальцем в свечи. – Возьми одну. Если вдруг разгорится ярко, значит, у нас гости.
Мёрфи нахмурилась, но кивнула.
– Сколько времени нам это даст?
– Немного, – признался я. – Пару минут, может, меньше. Может, сильно меньше.
– Три свечи, – сказала Мёрфи. – Одна тебе, одна мне, и…
– Я подумал, не согласится ли Роулинз взять одну.
– А он здесь? – спросила Мёрфи.
– Нутром чую, здесь, – ответил я. – И он, похоже, из тех, кто не закрывает глаза на то, чего не понимает.
– И еще он, похоже, из тех, кого вчера ранили. Его никак не могли послать на дежурство сюда.
– И в больницу не могли, – возразил я.
– Тоже верно, – согласилась Мёрфи.
Я чуть перевел дух.
– Что в кино у Пелла? – спросил я.
Мёрфи кивнула и, подойдя к свечам, взяла одну.
– Куча ничего. Там все наглухо заперто. На главном входе висячий замок, черный ход на запоре. И объявление на двери, что они закрыты до дальнейшего уведомления.
Я хмыкнул.
– Можно было бы ожидать, что Пелл изо всех сил будет стараться держать свое заведение открытым, пока конвент дает львиную долю его прибыли – даже пока сам он валяется в больнице. Блин, особенно пока он в больнице.
– Ну, может, он не доверяет никому вести дела в свое отсутствие?
– Зато у него есть кто-то, кому он доверил закрыть кинотеатр, – возразил я. – Не сходится. Он ведь не закрылся сразу после нападения.
Мёрфи нахмурилась, однако возражать не стала.
– Я пыталась дозвониться до него, чтобы спросить об этом, но сиделка сказала, что он спит.
Я запустил пятерню в волосы, обдумывая сложившуюся ситуацию.
– Все страньше и страньше, – сказал я. – Чего-то тут у нас не хватает.
– Чего? – поинтересовалась Мёрфи.
– Еще одного действующего лица, – ответил я. – Кого-то, кого мы пока не видели.
Мёрфи задумчиво повертела в пальцах свечу.
– Возможно. Однако, если воображать невидимых налетчиков или тайных заговорщиков, можно запросто впасть в паранойю.
– Это не обязательно подозреваемый, – заметил я. – Может, это еще один мотив.
– Например? – спросила она, и я буквально увидел, как вращаются колесики у нее в голове, приведенные в движение моей репликой.
– На первый взгляд, нападения фагов кажутся довольно нехитрыми. Вроде… ну, не знаю. Нападения акул. Кто-то голодный выскакивает, хватает жертву, пожирает и убирается. Естественный процесс. То есть, конечно, сверхъестественный – но такой же.
– Но нападения-то не хаотичны, – возразила Мёрфи. – Кто-то посылает фагов в одно и то же конкретное место. Тот же, кто пытался остановить тебя с помощью магии, когда ты вмешался.
– Что наводит на очевидный вопрос… – начал я.
– Зачем это, во-первых, нужно? – договорила за меня Мёрфи.
Я хлопнул левой рукой в перчатке по бедру.
– Смотри-ка сюда, – сказал я и тут же сымитировал короткий удар правой.
– Обманка, – произнесла Мёрфи, прищурившись. – Отвлекающий маневр. Но от чего отвлекающий?
– Очевидно, от чего-то, что еще хуже смертоносных, меняющих облик сверхъестественных хищников, – задумчиво произнес я. – От чего-то, чему нам хотелось бы помешать еще сильнее.
– Ну, например?
Я тряхнул головой и пожал плечами.
– Не знаю. Пока не знаю.
Мёрфи поморщилась:
– Ну, все зависит от тебя – останется ли это паранойей или станет чем-либо более конкретным.
– Если я ошибаюсь, это всего лишь паранойя, – хмыкнул я.
Мёрфи оглянулась через плечо и поёжилась.
– Угу. – Она посмотрела на меня, расправила плечи и сделала глубокий вдох, успокаивая дыхание. – Ладно. Что ты задумал? Я так полагаю, у тебя есть уже в голове кое-какие планы на эти одну-две минуты с момента предупреждения?
– Да, – кивнул я.
– Какие? – спросила она.
– Ну, тут много чистой техники, – замялся я.
– Попробую сообразить, – настаивала Мёрфи.
Я кивнул.
– Любому, кто хочет перейти из мира духов в мир смертных, придется проделать ряд процедур. Ему нужно определить отправную точку, точку назначения и количество энергии, необходимое для перемещения. Потом ему нужно отворить портал, набрать в Небывальщине эктоплазмы и потратить еще изрядное количество энергии, чтобы слепить себе из нее физическое тело.
Мёрфи нахмурилась.
– Что ты называешь точками отправления и назначения?
– Связи, – объяснил я. – Что-то вроде вех. Обычно создание, которое ты призываешь из Небывальщины, и является для себя отправной точкой. А пунктом назначения, соответственно, – тот, кто отворяет ему дорогу.
– И таким пунктом назначения может быть любой? – спросила она.
– Нет. – Я покачал головой. – Ты не можешь призвать ничего, что бы не… – Я наморщил лоб, подыскивая слова. – Ты не можешь призвать никого, кто не имеет никакого отражения в твоей душе… ничего такого, что бы вас хоть как-то связывало. Если тебе нужны злобные, вредные, жадные существа, в тебе самом должно иметься хоть немного злости, вредности и жадности.
Она кивнула.
– Скажи, а проход обязательно отворять с этой стороны?
– Как правило, – подтвердил я. – Чтобы открыть его с той стороны, придется чертовски сильно попотеть.
– Валяй дальше.
Я поделился с ней своим планом: обратить фагов на того, кто их призывает.
– Мне нравится, – заявила она. – В смысле, использовать против них их же монстров. Только вот мне тогда что делать?
– Покупать мне время, – ответил я. – В момент, когда фаг или фаги переходят из одного мира в другой, они уязвимы. Если тебе удастся увидеть одного такого и отвлечь его внимание, это подарит мне больше времени, чтобы перенацелить его на призывающего. А еще есть вероятность, что мое заклинание не сработает. Если все обернется таким образом, ты окажешься достаточно близко к месту событий, чтобы помочь эвакуировать людей, может, даже прикрыть их.
Мёрфи хотела сказать что-то, открыла рот, но помедлила и обернулась.
– Гарри? У тебя что, кто-то в душе?
– Э… Да, – сказал я и почесал затылок.
Она выразительно изогнула бровь и подождала, но я воздержался от объяснений. Может, так я мстил за ее беспощадную откровенность там, в лифте.
– Что ж, ладно, – сказала она и взяла свечи. – Спущусь и поищу Роулинза. Если не найду, возьму кого-нибудь из моих, из ОСР.
– Что ж, неплохо, – согласился я.
Мёрфи вышла, оставив меня складывать перенацеливающее заклятие. Это не заняло много времени.
Мыш вдруг поднял голову, а секунду спустя кто-то постучал в дверь. Я подошел и открыл.
За дверью стояла Черити в джинсах и вязаной кофте поверх легкой хлопчатобумажной блузки. Лицо ее застыло, плечи свело от напряжения. При виде меня, правда, лицо ее сделалось более отрешенным, нейтральным – она все-таки хорошо владела собой.
– Добрый вечер, мистер Дрезден.
Должно быть, более дружеского приветствия от нее мне и ожидать не стоило.
– Добрый, – отозвался я.
Рядом с ней стоял пожилой мужчина чуть выше среднего роста, с коротко, аккуратно остриженными остатками седых волос. Глаза у него были голубые, как яйца дрозда. Впечатляюще крепкое сложение, черные спортивные штаны и черная же рубашка. Шею облегал накрахмаленный белый воротничок. Увидев меня, он улыбнулся и протянул руку.
Я с улыбкой пожал ее – видит Бог, улыбка моя была совершенно искренняя.
– Отец Фортхилл! Вы-то что здесь делаете?
– Гарри, – приятельски отозвался он. – Так сказать, оказываю моральную поддержку.
– Он мой юрист, – добавила Черити.
– Правда? – удивился я.
– Правда, – улыбнулся Фортхилл. – Я получил диплом еще до того, как принял сан. Да и позже занимался этими делами по просьбе прихожан. И подрабатывать иногда приходится.
– Юрист, – пробормотал я. – И священник. Как-то не сочетается.
Фортхилл рассмеялся:
– Оксюморон, не без этого.
– Эй, я не просил обзываться, – ухмыльнулся я. – Так чем я могу помочь?
– Молли должна была ждать нас внизу, – ответила Черити. – Но мы ее там не нашли. Вы не знаете, где она?
Все силы Вселенной, похоже, ополчились на меня. Задай Черити этот вопрос секунд на десять раньше, и все бы обошлось. Вместо этого дверь ванной распахнулась, и из нее в облаках пара выскользнула Молли. Одно полотенце она накрутила тюрбаном на волосы, вторым таким же обернулась на манер саронга. С учетом размера гостиничных полотенец и несомненных достоинств Молли не могу сказать, чтобы картина вышла слишком уж целомудренная.
– Гарри, – сказала она. – Я тут в сумке забыла… – Она осеклась и уставилась на Черити.
– Это… э… не то, что вам… – начал я, повернувшись к Черити.
– О'кей. Если исходить из этого, нам надо прежде выяснить, призваны они сюда или посланы.
Я нахмурился:
– Неужели существуют создания достаточно сильные, чтобы посылать их с той стороны? Что-то не припомню, чтобы такое случалось прежде. Собственно, потому так и популярно использование для этой цели смертных призывающих.
– Такое вполне осуществимо, – заверил меня Боб. – Просто требуется чертовски много пороха для того, чтобы отворить путь в мир смертных с той стороны.
– О каком порядке энергии идет речь? – мрачно поинтересовался я.
– Большом, – жизнерадостно сообщил Боб. – Ну, как у Эрлкёнига, или архангела, или кого-нибудь из древних богов.
Я ощутил в животе неприятную сосущую пустоту.
– Или у Королевы фейри?
– О, у этой-то – конечно. Думаю, да. – Он осекся. – Ты считаешь, это работа фейри?
– Что-то здорово не так в их королевствах, – сказал я. – Еще больше наперекосяк, чем обычно.
Боб издал глотающий звук.
– Ох! Но мы ведь не собираемся к ним туда, правда?
– Насколько это в моих силах, нет, – заверил я. – И если уж до этого дойдет, тебя я с собой брать не буду.
– Ох! – вздохнул он. – Хорошо.
– Как-нибудь ты мне все-таки расскажешь, что такого ты сделал, что Мэб хочет тебя убить.
– Да, конечно, – ответил Боб с интонацией человека, незаметно подпихивающего нежелательный предмет ногой под ковер. – Но нам стоит учитывать и третью возможность.
– Кто-то с этой стороны, – кивнул я. – Если вспомнить, что кто-то поставил оберег на моем пути в последний раз, когда фаг появлялся здесь, эта возможность представляется мне наиболее вероятной.
– Мне тоже так кажется, – согласился Боб. – В таком случае у тебя неприятности.
Я хмыкнул и принялся выгружать из рюкзака свечи, спички и старый армейский нож.
– Почему?
– Порога здесь нет, значит, ты и защиты толковой выстроить не сможешь. И даже если ты пойдешь на ту сторону и выстроишь завесу, чтобы помешать фагам найти это место…
– Тот, кто их призывает, все равно запустит их сюда, – договорил я за него. – То есть это вроде как… ну, я могу окутать все это место туманом, но если у фагов тут кто-то есть, он как маяк наведет их на гостиницу.
– Верно, – подтвердил Боб. – А потом ему останется лишь отворить дверь с этой стороны, и они окажутся здесь.
Я нахмурился.
– Значит, вся фишка в том, чтобы найти того, кто их призывает.
– А этого ты не можешь сделать, пока он – или они – не призовут кого-либо, – заметил Боб.
– Блин-тарарам! – возмутился я. – Наверняка ж есть способ этому помешать.
– Не думаю, – сказал Боб. – Извини, босс. До тех пор, пока ты не будешь знать об этом больше, все, на что ты способен, – это реагировать на их ходы.
– Черт! Тогда остается надеяться на сеть. По крайней мере, если я использую ее, я смогу вычислить призывающего, конечно, смогу… ценой чьей-то жизни. Если только… Боб! – Я, кажется, понял. – А что, если я не буду пытаться спрятать гостиницу или препятствовать этим тварям проникнуть сюда? Что, если я… гм… всего лишь сообщу им небольшой дополнительный импульс?
Глаза Боба разгорелись еще ярче.
– Ууууу, классическая доктрина Белого Совета. Когда фаги завалятся сюда, ты перенацелишь их на того парня, что их вызвал. Пусть отведает собственной стряпни.
– Прямо ему в задницу, – кивнул я.
– Хорошенькое зрелище, – хихикнул Боб. – Типа, получи фитиль.
– Это ведь осуществимо, правда?
– Конечно, – согласился Боб. – У тебя есть все необходимое. Ты знаешь, что фаги ищут страх и что они, возможно, используют его энергетику как маяк. Твоя сеть даст знать, когда что-то начнется. Ты лепишь большой комок страха, наводишь его на тот же маяк, которым пользуются фаги, и кидаешь туда.
– Все равно что привязать ему на шею кусок мяса и бросить в клетку ко львам, – ухмыльнулся я.
– Аве, Цезарь, – согласился Боб. – Фаги так на него и набросятся.
– И как только он выйдет из игры, я прикрою гостиницу завесой. Тогда не пострадает больше никто из посетителей, а нехорошие парни получат летальную дозу.
– И хорошие парни победят! – обрадовался Боб. – Ну по крайней мере ты победишь. Ты ведь у нас пока хороший парень, так? Сам знаешь, в понятиях добра и зла я не силен.
– Ладно, пусть стороны называются для простоты «мы» и «они», – предложил я. – Мне этот план нравится. Значит, в нем наверняка есть слабое место.
– Верно, – согласился Боб. – Тебе придется как следует постараться в том, что касается расчета времени. Ты ведь не сможешь поймать сигнал от оберега, прежде чем фаги перейдут сюда из Небывальщины и примут материальную форму. Но если ты их к этому времени не перенацелишь, будет уже слишком поздно.
Я кивнул, хмурясь.
– И сколько это мне оставляет? Секунд двадцать?
– Только если попадутся какие-нибудь ущербные, – вздохнул Боб. – Скорее десять секунд. А может, и меньше.
Я нахмурился еще сильнее.
– Черт, маловато окошко. – Тут я вспомнил еще об одной проблеме. – И не только это. Мне придется стрелять вслепую – я ведь не буду знать, на кого натравливаю фагов. Что, если он будет стоять в толпе?
– Он собирается призывать жутиков из потустороннего мира, чтобы те сеяли ужас и смерть в людских массах, – терпеливо пояснил Боб. – Это вряд ли можно делать, прячась в той же толпе.
– Логично. Скорее он будет в каком-нибудь тихом укромном месте. – Я покачал головой. – Даже так я предпочел бы какой-нибудь менее рискованный вариант. Но не вижу иных способов помешать этим тварям причинить зло кому-либо еще.
– Пока мы не накопим информации, босс, я тоже не знаю, что бы ты еще мог сделать.
Я хмыкнул.
– Ладно, пойду-ка активирую сеть.
Звякнул карабин на ошейнике у Мыша, и я оглянулся через плечо. Пес оторвал голову от пола и уставился на дверь. Секунду спустя кто-то постучал.
Мыш не зарычал, а хвост его несколько раз стукнул об пол, когда я шел к двери, – значит угрозы нет.
– Быстро же ты, – сказал я, открывая дверь. – Я думал, ты на полчаса. Мёр…
В коридоре стояла Молли с матерчатой сумкой на плече. Она была какая-то поникшая – как цветы у меня дома, пока у меня еще хватало оптимизма их покупать. Сине-розовые волосы сбились бесформенными прядями, грим на щеках наполовину смылся слезами. Она казалась помятой, усталой, неуверенной и одинокой…
– Привет, – произнесла она почти шепотом.
– Эй, – сказал я. – Я думал, ты ждешь маму.
– Я ждала, – ответила она. – Правда. Но… я грязная, как чушка. – Она вяло махнула рукой. – Я хотела помыться, но в номере у Нельсона меня в душ не пустили. Я надеялась попроситься в ваш. Я на минутку только.
Проще, наверное, пнуть ногой щенка, чем давать от ворот поворот ребенку.
– Легко, – сказал я. – Только потише там, ладно?
Я шагнул назад, пропуская ее в номер. Проходя мимо Мыша, Молли задержалась почесать его за ухом. Потом заглянула мне за спину, на пол и расставленные на нем предметы.
– Что вы делаете? – спросила она.
– Колдую, – ответил я. – А на что это еще похоже?
Она чуть улыбнулась.
– А-а, да.
Я махнул рукой на свой инвентарь.
– Попробую не допустить, чтобы новое нападение причинило кому-нибудь зло.
– А вы можете? – поинтересовалась она.
– Полагаю, что да, – кивнул я. – Надеюсь.
– Даже не верится… То есть я понимаю, всякое бывает, но мои друзья… Рози… – Губы ее задрожали, и глаза набухли слезами.
Я мало что мог сказать ей в утешение.
– Я постараюсь не допустить, чтобы такое повторилось. Мне очень жаль, что в прошлый раз я поспел недостаточно быстро.
Она снова опустила глаза и кивнула, не говоря ни слова. Потом судорожно сглотнула.
– Послушай, – сказал я ей вполголоса. – Это все очень серьезно. Тебе нужно поговорить об этом. Не со мной, – добавил я, когда она подняла на меня взгляд. – С твоей мамой.
Молли покачала головой.
– Она не…
– Молли, – вздохнул я. – Жизнь бывает недолгой. И жестокой. Ты сама видела это вчера вечером. Краем глаза увидела то, с чем твой папа имеет дело постоянно.
Она промолчала.
– Даже Рыцари могут умереть, Молли, – продолжал я тихо. – Широ погиб. И с Майклом это могло случиться.
Она резко подняла голову и потрясенно посмотрела на меня.
– И что ты об этом думаешь? – спросил я.
Она прикусила губу.
– Страшно…
– Вот и твоей маме страшно. Еще как страшно. Она справляется с этим, держась за окружающих ее людей. Порой слишком крепко держась. Из-за этого тебе кажется, будто она воспринимает тебя как маленькую. Возможно, отчасти оно и так. Но это не потому, что она помешана на контроле. Это потому, что она вас всех очень любит – тебя, и папу, и всех вас – и боится, что с вами может случиться что-то плохое. Она отчаянно пытается сделать все, что в ее силах, чтобы сберечь вас всех.
Молли не ответила.
– Жизнь коротка, – повторил я. – Слишком коротка, чтобы тратить ее на глупые ссоры. Я не говорю, что твоя мама идеальна, потому что, видит Бог, это не так. Но черт подери, Молли, у тебя такая семья, ради какой люди вроде меня на что угодно пошли бы. Тебе кажется, что эти люди будут с тобой и дальше, – но может выйти иначе. Жизнь никогда и ничего не гарантирует.
Я помолчал, давая этим словам дойти до ее сознания.
– Я обещал твоему папе, что попрошу тебя поговорить с мамой. Я сказал ему, что сделаю все, что в моих силах, чтобы вы с ней решили свои проблемы.
Она посмотрела на меня, беззвучно плача. Грим у нее на лице размазался окончательно.
– Ты поговоришь с ней, Молли? Ну?
Она неуверенно вздохнула.
– Не знаю, есть ли в этом смысл? Мы столько друг другу наговорили…
– Я не могу тебя заставить. И никто не может, только ты сама.
Она пошмыгала носом.
– Это не поможет.
– Я не жду чудес. Просто попытайся поговорить с ней. Прошу тебя.
Она набрала в грудь воздуха и кивнула.
– Спасибо, – сказал я.
Она попыталась улыбнуться и задержалась на мгновение у двери ванной.
– Молли? – спросил я. – Ты в порядке?
Она кивнула, но с места не стронулась.
Я нахмурился:
– Ты хотела что-то сказать?
Она подняла на меня глаза и тут же опустила.
– Нет, – ответила она и покачала головой. – Нет, ничего, правда. Спасибо. Я быстро. – Она шагнула в ванную, закрыла дверь и щелкнула задвижкой. Мгновение спустя зашумела вода.
– Bay! – произнес у меня за спиной Боб, каким-то образом ухитрившись вложить в короткое междометие максимум эмоций. – Я и не знал, что ты любишь таких… свеженьких, Гарри!
Я свирепо оглянулся на него.
– Чего?
– Видел, какая на ней комбинация? Сдуреть можно! Нордическая блондиночка нежного возраста, но вся в пирсинге и черном, из чего следует, что по крайней мере с одним каким-нибудь извращением она знакома. И вся такая хрупкая, и эмоциональная, и уступчивая. И разденется прямо у тебя в номере.
– Извращение? Ты не… послушай, это не… – Я едва не утратил дар речи. – Нет, Боб. Нет – и все тут. Никаких разговоров. Ей всего семнадцать.
– Ты бы не терял времени, – гнул свое Боб. – Пока порыв не угас. Куй железо, пока горячо, – я всегда так считал.
– Боб!
– Что? – невинно спросил он.
– Все совсем не так!
– Пока не так, – согласился Боб. – Но ступай к ней под душ и получишь ожившую эротическую программу с кабельного ТВ.
Я потер переносицу.
– Блин-тарарам! Неудачная мысль, Боб. Совсем… неудачная, да.
– Гарри, даже зануде понятно, что девушки приходят в номер к мужчине не по простому совпадению. Пойми, все, что ей на самом деле нужно, это…
– Боб! – рявкнул я, перебив его. – Даже если бы ей этого и хотелось – а на самом деле это не так, – с девушкой ничего такого не произойдет. Я здесь работать пытаюсь. А ты мне не помогаешь.
– Ладно, не буду мешать тебе флиртовать с болью и смертью, – безмятежно заявил он. – Кстати, тебе лучше бы спрятать меня куда-нибудь, где бы я тебе не мешал. Скажем, на полку в душе.
Я рывком распахнул пустой платяной шкаф и сунул Боба туда. Сквозь закрытую дверцу до меня донеслись сдавленные ругательства на древнегреческом – что-то насчет овец и стригущего лишая.
Я отвернулся от шкафа к зеркалу и обнаружил, что вижу в нем не свое отражение, а Ласкиэль, по обыкновению прекрасную и невозмутимую.
– Этому маленькому извращенцу не отказать в некоторой логике, мой хозяин, – заметила она.
– Боб – мой маленький извращенец, – заявил я, грозно уставив в зеркало указательный палец. – И обзывать его по-всякому позволяется только мне. А теперь уходи.
– Ах, – вздохнула Ласкиэль, и образ ее сделался прозрачным, а из-под него выступило мое отражение. – Занятно, впрочем, – добавила она перед тем, как пропасть совсем, – что бойфренд Нельсон прямо-таки поразительно похож на тебя внешне.
А потом она исчезла. Черт подери! Демоны дурацкие. Вечно последнее слово остается за ними.
Хуже того, в ее словах была доля правды. Злобно уставившись в закрытую дверь ванной, я перебрал в памяти события последних двух дней и предшествующие встречи с девчонкой. Как-то так получалось, что ее отец всегда уважал меня, а мать не одобряла. Я появлялся в их доме раз в сто лет, в черной кожаной куртке, весь такой брутальный и опасный, – это в ее-то впечатлительном возрасте. Блин, если уж на то пошло, одного отрицательного отношения Черити достаточно, чтобы вызвать интерес в глазах несовершеннолетней бунтарки.
Нехотя я признал, что Молли вполне могла втемяшить себе в голову что-нибудь такое. Этим же могли объясняться ее неловкое молчание и потупленный взор. То есть я ей, конечно, был симпатичен, но мысль о том, что это могло перерасти во что-то другое, мне в голову не приходила. Что ж, я был бы последним ублюдком, если бы стал поощрять ее фантазии, пусть даже и не намеренно. А может, Боб и Ласкиэль заблуждаются, и на самом деле ничего такого не происходит… впрочем, юношеские страсти, помыслы и устремления – минное поле, ходить по которому нужно с большой опаской.
При всей своей привлекательности Молли все-таки оставалась еще совсем ребенком – более того, ребенком моего друга. Ей было больно. Это тревожило меня, и я хотел помочь ей – просто теперь приходилось еще и помнить о том, что мое сочувствие может быть неправильно понято. У девочки возникли проблемы, и она нуждалась в ком-то, кто мог бы помочь ей разобраться с ними. Но уж никак не в том, кто запутал бы их еще сильнее.
Из-под двери ванной струились завитки пара. Настоящая горячая вода. Не иллюзия.
Я тряхнул головой и занялся своей сетью.
В сравнении с другими заклятиями это состоит из большого числа компонентов, зато не особенно сложное. Нечто похожее, только рассчитанное на длительное действие, я соорудил в квартале вокруг своего дома с целью засечь любое приближающееся потустороннее существо. Собственно, это же мне было нужно и в гостинице, только без долгоиграния я вполне мог обойтись. Рассвет… ну, максимум два рассвета не оставят от него и следа, но я очень надеялся, что больше мне и не понадобится.
Я взял в руку пластилин, три свечи в деревянных подсвечниках, очертил вокруг себя круг из песка и принялся накапливать энергию, припоминая в уме расположение на плане гостиницы точек, помеченных пластилином. Это не заняло у меня много времени. Любой обладающий элементарными магическими познаниями и устремленностью может проделать такое – ну по крайней мере чуть меньшего масштаба. Сооружение сети, охватывающей здание, требует усилий, так сказать, тяжеловеса, однако технически это не сложна, так что минут через пятнадцать я ясно представил в уме пространственную схему энергетических точек и связей и прошептал:
– Magius, orbius, spiritusoculus.
Произнося эти слова, я сообщил им заряд моей воли, и тело на мгновение захлестнул поток покалывающей энергии, которая хлынула по рукам в кусок пластилина и завилась тугими спиралями вокруг свечей, исполнявших функцию индикаторов. Энергия заклятия вспыхнула, слетелась струйками крошечных искорок к фитилям, и свечи занялись ровным огнем. Произнеся заклинание, я разрушил круг, и связанная им энергия разлетелась по гостинице, соткавшись в задуманную мной паутину невидимых лучей, – так мгновенно вспухает на морозе, обрастая кристалликами льда, замысловатая снежинка.
Я чуть пошатнулся, когда энергия заклятия покинула меня, оставив за собой быстро проходящее ощущение слабости. С минуту я сидел, опустив голову и тяжело дыша.
– Ух ты, – восхитилась Мёрфи. Я поднял глаза и увидел, как она закрывает за собой дверь. – Чего это ты такое делал?
Я неопределенно махнул рукой.
– Если нехорошая сила, – выдохнул я, – покажется в гостинице, заклятие ее почувствует. – Я ткнул пальцем в свечи. – Возьми одну. Если вдруг разгорится ярко, значит, у нас гости.
Мёрфи нахмурилась, но кивнула.
– Сколько времени нам это даст?
– Немного, – признался я. – Пару минут, может, меньше. Может, сильно меньше.
– Три свечи, – сказала Мёрфи. – Одна тебе, одна мне, и…
– Я подумал, не согласится ли Роулинз взять одну.
– А он здесь? – спросила Мёрфи.
– Нутром чую, здесь, – ответил я. – И он, похоже, из тех, кто не закрывает глаза на то, чего не понимает.
– И еще он, похоже, из тех, кого вчера ранили. Его никак не могли послать на дежурство сюда.
– И в больницу не могли, – возразил я.
– Тоже верно, – согласилась Мёрфи.
Я чуть перевел дух.
– Что в кино у Пелла? – спросил я.
Мёрфи кивнула и, подойдя к свечам, взяла одну.
– Куча ничего. Там все наглухо заперто. На главном входе висячий замок, черный ход на запоре. И объявление на двери, что они закрыты до дальнейшего уведомления.
Я хмыкнул.
– Можно было бы ожидать, что Пелл изо всех сил будет стараться держать свое заведение открытым, пока конвент дает львиную долю его прибыли – даже пока сам он валяется в больнице. Блин, особенно пока он в больнице.
– Ну, может, он не доверяет никому вести дела в свое отсутствие?
– Зато у него есть кто-то, кому он доверил закрыть кинотеатр, – возразил я. – Не сходится. Он ведь не закрылся сразу после нападения.
Мёрфи нахмурилась, однако возражать не стала.
– Я пыталась дозвониться до него, чтобы спросить об этом, но сиделка сказала, что он спит.
Я запустил пятерню в волосы, обдумывая сложившуюся ситуацию.
– Все страньше и страньше, – сказал я. – Чего-то тут у нас не хватает.
– Чего? – поинтересовалась Мёрфи.
– Еще одного действующего лица, – ответил я. – Кого-то, кого мы пока не видели.
Мёрфи задумчиво повертела в пальцах свечу.
– Возможно. Однако, если воображать невидимых налетчиков или тайных заговорщиков, можно запросто впасть в паранойю.
– Это не обязательно подозреваемый, – заметил я. – Может, это еще один мотив.
– Например? – спросила она, и я буквально увидел, как вращаются колесики у нее в голове, приведенные в движение моей репликой.
– На первый взгляд, нападения фагов кажутся довольно нехитрыми. Вроде… ну, не знаю. Нападения акул. Кто-то голодный выскакивает, хватает жертву, пожирает и убирается. Естественный процесс. То есть, конечно, сверхъестественный – но такой же.
– Но нападения-то не хаотичны, – возразила Мёрфи. – Кто-то посылает фагов в одно и то же конкретное место. Тот же, кто пытался остановить тебя с помощью магии, когда ты вмешался.
– Что наводит на очевидный вопрос… – начал я.
– Зачем это, во-первых, нужно? – договорила за меня Мёрфи.
Я хлопнул левой рукой в перчатке по бедру.
– Смотри-ка сюда, – сказал я и тут же сымитировал короткий удар правой.
– Обманка, – произнесла Мёрфи, прищурившись. – Отвлекающий маневр. Но от чего отвлекающий?
– Очевидно, от чего-то, что еще хуже смертоносных, меняющих облик сверхъестественных хищников, – задумчиво произнес я. – От чего-то, чему нам хотелось бы помешать еще сильнее.
– Ну, например?
Я тряхнул головой и пожал плечами.
– Не знаю. Пока не знаю.
Мёрфи поморщилась:
– Ну, все зависит от тебя – останется ли это паранойей или станет чем-либо более конкретным.
– Если я ошибаюсь, это всего лишь паранойя, – хмыкнул я.
Мёрфи оглянулась через плечо и поёжилась.
– Угу. – Она посмотрела на меня, расправила плечи и сделала глубокий вдох, успокаивая дыхание. – Ладно. Что ты задумал? Я так полагаю, у тебя есть уже в голове кое-какие планы на эти одну-две минуты с момента предупреждения?
– Да, – кивнул я.
– Какие? – спросила она.
– Ну, тут много чистой техники, – замялся я.
– Попробую сообразить, – настаивала Мёрфи.
Я кивнул.
– Любому, кто хочет перейти из мира духов в мир смертных, придется проделать ряд процедур. Ему нужно определить отправную точку, точку назначения и количество энергии, необходимое для перемещения. Потом ему нужно отворить портал, набрать в Небывальщине эктоплазмы и потратить еще изрядное количество энергии, чтобы слепить себе из нее физическое тело.
Мёрфи нахмурилась.
– Что ты называешь точками отправления и назначения?
– Связи, – объяснил я. – Что-то вроде вех. Обычно создание, которое ты призываешь из Небывальщины, и является для себя отправной точкой. А пунктом назначения, соответственно, – тот, кто отворяет ему дорогу.
– И таким пунктом назначения может быть любой? – спросила она.
– Нет. – Я покачал головой. – Ты не можешь призвать ничего, что бы не… – Я наморщил лоб, подыскивая слова. – Ты не можешь призвать никого, кто не имеет никакого отражения в твоей душе… ничего такого, что бы вас хоть как-то связывало. Если тебе нужны злобные, вредные, жадные существа, в тебе самом должно иметься хоть немного злости, вредности и жадности.
Она кивнула.
– Скажи, а проход обязательно отворять с этой стороны?
– Как правило, – подтвердил я. – Чтобы открыть его с той стороны, придется чертовски сильно попотеть.
– Валяй дальше.
Я поделился с ней своим планом: обратить фагов на того, кто их призывает.
– Мне нравится, – заявила она. – В смысле, использовать против них их же монстров. Только вот мне тогда что делать?
– Покупать мне время, – ответил я. – В момент, когда фаг или фаги переходят из одного мира в другой, они уязвимы. Если тебе удастся увидеть одного такого и отвлечь его внимание, это подарит мне больше времени, чтобы перенацелить его на призывающего. А еще есть вероятность, что мое заклинание не сработает. Если все обернется таким образом, ты окажешься достаточно близко к месту событий, чтобы помочь эвакуировать людей, может, даже прикрыть их.
Мёрфи хотела сказать что-то, открыла рот, но помедлила и обернулась.
– Гарри? У тебя что, кто-то в душе?
– Э… Да, – сказал я и почесал затылок.
Она выразительно изогнула бровь и подождала, но я воздержался от объяснений. Может, так я мстил за ее беспощадную откровенность там, в лифте.
– Что ж, ладно, – сказала она и взяла свечи. – Спущусь и поищу Роулинза. Если не найду, возьму кого-нибудь из моих, из ОСР.
– Что ж, неплохо, – согласился я.
Мёрфи вышла, оставив меня складывать перенацеливающее заклятие. Это не заняло много времени.
Мыш вдруг поднял голову, а секунду спустя кто-то постучал в дверь. Я подошел и открыл.
За дверью стояла Черити в джинсах и вязаной кофте поверх легкой хлопчатобумажной блузки. Лицо ее застыло, плечи свело от напряжения. При виде меня, правда, лицо ее сделалось более отрешенным, нейтральным – она все-таки хорошо владела собой.
– Добрый вечер, мистер Дрезден.
Должно быть, более дружеского приветствия от нее мне и ожидать не стоило.
– Добрый, – отозвался я.
Рядом с ней стоял пожилой мужчина чуть выше среднего роста, с коротко, аккуратно остриженными остатками седых волос. Глаза у него были голубые, как яйца дрозда. Впечатляюще крепкое сложение, черные спортивные штаны и черная же рубашка. Шею облегал накрахмаленный белый воротничок. Увидев меня, он улыбнулся и протянул руку.
Я с улыбкой пожал ее – видит Бог, улыбка моя была совершенно искренняя.
– Отец Фортхилл! Вы-то что здесь делаете?
– Гарри, – приятельски отозвался он. – Так сказать, оказываю моральную поддержку.
– Он мой юрист, – добавила Черити.
– Правда? – удивился я.
– Правда, – улыбнулся Фортхилл. – Я получил диплом еще до того, как принял сан. Да и позже занимался этими делами по просьбе прихожан. И подрабатывать иногда приходится.
– Юрист, – пробормотал я. – И священник. Как-то не сочетается.
Фортхилл рассмеялся:
– Оксюморон, не без этого.
– Эй, я не просил обзываться, – ухмыльнулся я. – Так чем я могу помочь?
– Молли должна была ждать нас внизу, – ответила Черити. – Но мы ее там не нашли. Вы не знаете, где она?
Все силы Вселенной, похоже, ополчились на меня. Задай Черити этот вопрос секунд на десять раньше, и все бы обошлось. Вместо этого дверь ванной распахнулась, и из нее в облаках пара выскользнула Молли. Одно полотенце она накрутила тюрбаном на волосы, вторым таким же обернулась на манер саронга. С учетом размера гостиничных полотенец и несомненных достоинств Молли не могу сказать, чтобы картина вышла слишком уж целомудренная.
– Гарри, – сказала она. – Я тут в сумке забыла… – Она осеклась и уставилась на Черити.
– Это… э… не то, что вам… – начал я, повернувшись к Черити.