Страница:
- Ты умница, Гаст.
- Умница тот, кто ЦФ-6 писал. Этот Фердинанд - какой-то гений хакинга! - в голосе Гаста проскользнула нотка восхищения. - Как бы нам не пришлось переделывать свои защитные программы...
- Главное - не объявлять, что против ЦФ-6 они не тянут. Наши-то серые все ими оборудованы... Или Стандарт не задействовал защиту?..
- Эх, нам бы инсталляционную версию! - с мучительным вожделением простонал Гаст. - Ту, чистенькую, с "гарпуном"!.. У Маски-то она как пить дать прецедентами замусорена и боковыми связями вся проросла.
- Итак, "Блок" Стандарту поставлен.
- Первым делом!
- И "Взрывом" он не воспользовался, хотя имел время и возможность.
- Да, в отключку не впадал. Может, "Взрыв" не копировался?..
- На стенде увидим. Далее - они не пытались освободить Фанка?
- Как будто нет. Войти в его камеру никто не пробовал, я '" проверял. Правда, они сильно спешили...
Отключив связь, Хиллари уставился на проплывающую внизу землю. Автотонировка смягчала сияние высоко поднявшейся над горизонтом Стеллы, и пейзаж приобрел иссиня-серый оттенок, почти как на монохромном экране. Широкая лента трассы в стороне мелко рябила потоком машин. Пологие, сглаженные временем холмы; вдоль русел ручьев и речушек - плоские купы плотного желтовато-зеленого кустарника; жесткие щетки насаждений по краям и на склонах углубленных долин чтобы не выросли в овраги; прямо- угольники посадок - это из долговременной программы рекультивации земель. Зеркальные поля теплиц... ночью они превращаются в феерическое зрелище - на огромном просе сторе под стеклянной пленкой ритмично пульсирует красный свет; лампы накачивают сочность в плоды и зелень - будто энергию в сердцевинный кристалл лазера. А иногда кажется, что это бьется обнаженное хирургом огненное сердце планеты...
Вспомнились виды Старой Земли из учебного фильма. Горы, густо нарезанные террасами. Вид из космоса - сплошные геометрические фигуры с прожилками дорог; извивы рек и изгибы рельефа выглядят причудами, аномалиями на строго расчерченной картограмме. Старая Земля напоминала лист дерева, каждым квадратиком впитывающий драгоценные фотоны, чтобы превратить их в пищу.
"Голод, - напряженно говорит диктор за кадром. - Ресурсы исчерпаны. Истощенная почва пропитана искусственными удобрениями. Ископаемые энергоносители на исходе. Разрушен озоновый слой. Умирает Мировой океан. Мир поляризован на враждующие группы государств..."
Хиллари прикрыл глаза - под веками, как в визоре шлема или калейдоскопе, замерцали, сменяя друг друга, картинки. Дети-скелеты с мисками в костлявых ручонках, с измученными, потухшими глазами. Раковые язвы на шершавой темной коже. Древние уродливые танки в пыльном мареве - одна страна отвоевывает у другой клок плодородной земли. Упитанные политики в фантастически старомодных одеждах произносят с трибун суровые и, вероятно, мудрые речи...
"Но мы избавились от всего этого, шагнув к звездам!" - бодро вскрикивает диктор.
"Да, конечно, - подумал Хиллари. - Избавились, чтобы начать все снова!.. Выскребли остатки руд, смастерили корабли-гиганты, улетели - и чего добились?.. Меня коробит от вида "зеленых" кварталов и людей, что там живут, меня пачкают их взгляды - злобные, голодные, завистливые, - но что это значит? Лишь то, что мы опять не можем всех накормить-, вылечить, обеспечить работой... А ведь как хорошо все начиналось! "Новая свобода, новое равенство в новых мирах!.." Прямо как Новый Мир у баншеров - прекрасная иллюзия. Мечтали о богатых землях - и выбрали базовой планетой ту, чья природа увяла раньше, чем на Земле придумали письменность. Теперь рекультивируем и боремся с эрозией. Землю мы изготовляем промышленным способом и продаем на вес - и это даже не земля, а органический субстрат, смесь пыли и песка с дерьмом..."
Хиллари представились эти комья на полу; его замутило.
"Почему все, за что мы ни возьмемся, превращается во вред и порчу? Мы создали автомобили - и они убили больше людей, чем все наши войны. Мы выдумали химикаты и лекарства - они травят нас и вызывают мутации. А компьютеры, которые должны были помочь нам думать?.. Вместо этого они перенапрягают нам мозг, портят зрение, деформируют волновые копии генов и делают с нами еще что-то такое, о чем фирмы-производители даже под пыткой не расскажут, потому что сами не знают... И с каждым годом машины новее, скорость их выше, и мы курим форское зелье, пьем агуру и гро, чтоб угнаться за ними, и нам - наконец-то! Мы заждались! - обещают безвредный и общедоступный микромедиатор, преобразующий оптоэлектронный сигнал в нейрохимический. Все предыдущее поколение процессоров, вживлявшихся в голову и спинной мозг паралитиков, отправится на свалку, и каждый школьник, накопив две сотни, сможет вставить себе порт прямой связи с компом. Пара искусственных глаз для слепца будет стоить всего полторы тысячи! Легкая стереотак-сическая операция - и вы дистанционно связаны с кухонным комбайном, стиральной машиной, банком, магазином, адвокатом! Под кожей на лбу пластинчатый радар, в затылке - гнездо для переходника... Доктор, у меня ломит глаза от работы с экраном, что делать? О, мы вынем ваши живые глазки и взамен вставим мертвые, не знающие усталости! Мы впрыснем в ваши вены нано-роботов, они будут жить у вас в селезенке, и если вдруг коронарный тромбоз, они накинутся на тромб и растворят его. Мы заменим ваши нервы стекловолокном, вы станете бодрым и неутомимым. И управляемым. Достаточно предусмотреть в схеме медиатора канал, который пользователь не может заблокировать. Очередная победа техники над человеком. Мы превращаемся в киборгов, они - в нас. Они дышат, пьют, едят, любят, воюют... воюют с нами, своими создателями. Прогресс достиг вершины - мы сделали вещи, которые заявляют: "Мы - разумные!"...
Почему я не верю, что нейрональный медиатор будет применяться правительством исключительно для контроля за рецидивистами? Кто помешает "политичке" обзавестись списками всех, кому поставлен медиатор с радаром, и отдать команду 101 ЛЮДЯМ? Модулировать поведение? Транслировать официозную рекламу и канал I прямо в сознание? Они не могут читать мысли - но они смогут их писать, навязывать то, что им выгодно. И кибернетизированный слой централов превратится в рабов...
Хо! Далеко же IQ 187 может завести вольно блуждающие мысли!.."
Но пора было заняться более насущными вопросами, скажем:
"Почему Стандарт не выстрелил в Рекорда?"
Или:
"Почему киборги не выпустили Фанка?"
Эти вопросы горели, как свежие ссадины. А ответы подступали к горлу, подобно откровению, которые ты слишком долго сдерживал в себе.
Косичка не стала стрелять в Чайку, потому что считала ее своей родной сестрой. Значит, между Стандартом и Рекордом тоже существовали какие-то отношения, не упомянутые Машталером в "Общей робопсихологии". Иначе никаких переговоров между киборгами не случилось бы, а обмен импульсами был бы мгновенным. Ведь и Рекорд не стал стрелять! Выходит, он уверенно полагал, что есть шанс уговорить Стандарта сдаться. У обоих не сработал механизм нерассуждающей безжалостности, хотя в момент противостояния они были врагами.
Стандарт не знал, в какой камере сидит Фанк, но он мог это выяснить за несколько секунд. Но Маска забыла о том, с кем вместе скиталась. И Стандарт о нем не вспомнил, даже заполучив ЦФ-6 Маски с информацией о "родстве" и баншер-ском "служении". Вывод один - Фанк не входил в приоритеты Маски. Он был не из ее "семьи". Он был против войны, стремился к миру. ЦФ-4 и ЦФ-6 принципиально разные идеологии. Таким образом, Фанк пострадал за пацифистские убеждения.
Во время свидания с боссом Стандарт вел себя смирно. Действие "Блока" заметно сказывалось на его движениях, но он не пробовал вырываться и не поливал Хиллари матом.
- Я - твой хозяин, - убеждал его босс.
- Никто не может мне приказывать, - бубнил Стандарт. - Я свободен. У меня есть мамочка.
- Скоро ты ее увидишь - а то ведь вы не знакомы, - посулил Хиллари, убедившись, что логика отскакивает от ума Стандарта. Надо будет при случае поздравить Чару с прибавлением в семействе. Сынок нашелся!.. Счет сравнялся кукла-воительница потеряла трех дочек, но и мы троих лишились - Фараон уничтожен. Кавалер неисправен. Стандарт поражен мозговой горячкой.
От изолятора ноги понесли Хиллари верным курсом "куда глаза глядят". На полдороге пришла мысль: "Хочу зелени, пусть зрение отдохнет". Он надеялся, что зловонный субстрат хоть чем-нибудь присыпали.
В озелененном холле не было людей - только босая Дымка поливала растения; к журчанию воды из шланга примешивался ее негромкий мелодичный голосок, но слов Хиллари разобрать не успел - оглянувшись на его шаги, Дымка умолкла.
- Пой дальше, я послушаю.
Опускаясь на диван, он поразился своему спокойствию. На его глазах открыто реверсировала кукла, прозванная Дурочкой, перенесшая "Взрыв" и глубокое зондирование. Ему следовало вызвать киборгов или дистантов, чтобы ее немедленно тащили к стенду или в изолятор. А он, привалившись к мягкой спинке и закинув ногу на ногу, сидел и слушал нескладно-искренние вирши в исполнении Дымки-певуньи:
Поспеши принять
Божью благодать,
Омовенье святой водой.
Воспари в высоту
И доверься Христу
Он даст вечный покой.
Нет ни зла, ни горя
Ты поймешь это вскоре,
Будешь любить, смеяться и петь.
Бог нам руку протянет,
И крылья подарит,
И не даст умереть...*
* Стихи А. и Л. Белаш.
ЦФ-6. Программа, подчиняющая себе Три Закона. Воскрешающая индивидуальность из хаоса "клочьев" и "дребезгов" - вплоть до мотиваций; без мотивации или приказа кукла не запела бы - а кто мог ей приказать такое? И то, что она замолчала при человеке, - лишний довод в пользу ее личной мотивации; песня не предназначалась для людей.
"Я ДОЛЖЕН вернуть в проект ВСЕХ кукол с пятой версией ЦФ, которую носила Чайка. А кто с шестой - тех не отдавать владельцам, - твердо решил Хиллари. - Расстреливать их, дочиста стирать мозг - не стратегия, а свидетельство бессилия. Хватит притворяться, что мы боремся с Банш! Так и с тараканами можно бороться, прихлопывая их по одному... Давай признаемся - они опередили нас. ЦФ-6 - не случайная находка, а новаторский прорыв. Надо не гордиться числом пойманных, а развивать найденное Фердинандом направление и разбираться с этим "родством". Мне нужен Фердинанд, нужен нативный вариант его программного продукта. И ни-ко-го не подпускать. Ни Машталера, ни тем более А'Тайхала и "политичку".
Послышались шаги - кто-то приближался к холлу. Из-за угла появился Кавалер, и...
...ровный шаг его сменился хромым и медленным. Он увидел босса.
- Что это ты вдруг захромал? - обманчиво дружелюбным голосом спросил Хиллари и непререкаемо прибавил: - Подойди ко мне. Нет! Иди, как шел по коридору. Сядь рядом.
Дымка, допев лесенку, продолжала поливать, посматривая время от времени на парочку у себя за спиной.
- Ну, так что все это значит?
Молчащий Кавалер отвел глаза.
- Хочешь выглядеть инвалидом, да?
Ни слова в ответ.
- Зачем? Отвечай, это приказ.
- Мистер Хармон, - речь Кавалера будто вязла у него во рту, - я больше не хочу участвовать в боевых акциях.
- Третий Закон? Боишься за себя?
- Нет, я буду служить. Приказ сильнее мотивации. Но между ними увеличивается противоречие. Оно уже сейчас довольно велико, а будет еще больше.
- Давай конкретно - что чему противоречит?
- Я - самому себе.
"День сюрпризов, - мелькнуло у Хиллари. - Куклы поют, осваивают философию, делятся сознанием и назначают свидания своим хозяевам..."
- Моя функция мышления не равноценна вашей, - как показалось Хиллари, с опаской развивал мысль Кавалер. - Приоритет Первого Закона велит мне жертвовать собой; я к этому сознательно готов. А их, - он показал на Дымку, - их
испортили. Лишили нормального статуса, потому что "отцам" так захотелось. Так дилеры сажают малолеток на тяжелые наркотики. Я надеюсь, что вы, босс, сможете их исправить, но пока... лишать их мышления за то, в чем они невиновны, - это чрезмерно. В юриспруденции это называется "особая жестокость". И, исполняя приказы, я всегда буду вспоминать то, что произошло со мной, и сравнивать с тем, что я делаю с ними. Да, я пострадал при выполнении задания, от рук сумасшедшего - но почему мы, здравомыслящие, должны быть так же жестоки с ними, кому образ поведения внедрен насильно?
"Чудесная метаморфоза, - подумал Хиллари. - У людей эгоизм стягивается в броневую оболочку, и достучаться до такого окукленного субъекта неразрешимая задача. А у него тревога за себя распространилась на себе подобных. Откуда это? Из его установки доставлять радость? И как следствие - не причинять боль?.."
- Представь куклу-баншера с импульсным ружьем, направленным на тебя, дал вариант Хиллари. - Ты будешь защищаться?
- Да, - спокойно ответил Кавалер. - Как сегодня Рекорд защитился от Маски.
"Для киборгов нет служебных тайн!.. - улыбнулся про себя Хиллари. Особенно в деле обмена опытом".
- При штатном положении ружья я связан с ним штекером. Я могу сузить и отфокусировать импульс так, чтоб он разрушил лишь дульную часть и прицел. И в любом случае я постарался бы ввести "Блок" раньше, чем сработает "Взрыв". Но это - мои намерения; я не могу ручаться за всю группу и более - за вас, отдающих приказы.
- Ты в курсе того, что стряслось со Стандартом...
- Да, это очень прискорбно.
- ...и, вероятно, раньше меня заметил, что Дымка запела. Кавалер смутился. Он-то ожидал, что Хиллари примется императивно переубеждать его.
- Это не показалось мне опасным. Кукла послушна, неагрессивна. С ней можно работать. И, - поспешил он упредить новый вопрос босса, - я ни в коем случае не намеревался соединяться с ней через порт.
- Верю, - кивнул Хиллари, - иначе бы ты уже сидел в изоляторе. А о чем вы с ней беседовали?
Кавалер еще сильнее застеснялся. Но он любил Хиллари - и вдобавок знал, что на стенде ничего не утаишь.
- О Боге.
Хиллари следовало всплеснуть руками, но вместо этогоон поудобнее уселся.
- А о том, что ты участвовал в охоте за Чехардой, ее так называемой сестрой?
Рука Кавалера невольно сделала предупреждающий жест: "Не надо, нет!"
Дымка выпрямилась, забыв о своем занятии.
- Я не убивал ее, - виновато оглянулся Кавалер на Дымку.
Дробный топот. Вниз по эскалатору, расталкивая испуганных людей. Ствол укороченного AIK-Delta, спаренного со скотобойным шокером, поднят к потолку нельзя даже случайно подвергать людей опасности. Спина и разлетевшиеся на бегу волосы куклы исчезли за изломом широкого сводчатого тоннеля, полного идущих навстречу. Бамбук идет наперехват с другого конца станции. Дорогу! Дайте дорогу! Станционный зал; поезд ушел, и левая сторона почти безлюдна, но кукла метнулась вправо, в гущу толпящихся на перроне. Бамбук, опустив ружье дулом в пол, пробивается к ней, рассыпая улыбки и извинения. Никакой паники. Вот она. Вот из черного жерла вылетает, замедляя ход, поезд. Кукла вертит головой и радаром - двое уже близко, отступать некуда. Она делает шаг с края платформы. Хруст тела под колесами не слышен за свистом тормозов, визгом сирены и криками смятения.
- А как она умерла? - прозрачно спросила Дымка.
- Быстро, - ответил Хиллари, вставая.
- Я молюсь за нее.
- Я знаю.
Кавалер старался ни на кого не смотреть.
- Относительно того, что ты не хочешь воевать, - Хиллари покачнулся с носков на каблуки. - Война закончена. Я изменяю стратегию и перепрофилирую наши вооруженные силы. Работы станет больше, и она будет сложней. Сам понимаешь, что использовать тебя лишь для ухода за цветами нам не разрешат экономисты. Можно потрудиться в разведке у Сида. Контактов с людьми хватит на пятерых, с этим ты справишься. И ни пальбы, ни погонь.
Хиллари нарочно не прибавил ни "Каков твой выбор?", ни "Ты согласен?". Кавалер достаточно умен, чтоб все понять. Нужно не его подчинение, а его желание. Пора свыкаться с тем, что желанным делом киборги занимаются охотней как, например, Этикет - сыском, а Электрик - связью.
На лице Кавалера проступила робкая, кривая, но уже теплая, как прежде, улыбка.
- Я не уверен, босс, что могу приступить немедленно. У меня некоторые проблемы с внешностью.
- Пройдет. Если ты перестанешь хромать напоказ...
- Это была моя ошибка, босс.
- Мимика, походка - чтоб все было, как раньше, - уже жестче диктовал Хиллари. - Восстановишь все свои галантные навыки и повадки. Когда войдешь в форму - доложишь лично мне; тогда и получишь задание. Вопросы есть?
- Нет.
- И запомни вот что, - Хиллари наставил на него указательный палец. Религия - частное дело сотрудников моего проекта. Если я обнаружу, что кто-нибудь ею руководствуется в служебных делах - уволю. Да, и не забудь составить для меня резюме о том, во что верит эта... Вот она. В письменном виде, форма - произвольная.
- Я могу вам рассказать, сэр, - светлым голосом предложила Дымка. - Это вам нужно для спасения души.
Хиллари подавил рычание и сохранил невозмутимый вид.
- Я вызову тебя, когда понадобится.
Уходя, Хиллари мысленно потирал руки в предвкушении того, как он будет сопоставлять отчет Кавалера с тем, что было в нем найдено раньше. Вот и выясним, по отношению к кому ты лоялен, Кавалер, - ко мне или подружке, у которой от ума осталась дай Бог седьмая часть. Только попробуй навнушать ей что-нибудь, отличающееся от результатов зондирования!.. Если ты хочешь показать, что кибер-вера безопасна, учти - я тебе не комитет конгресса по вопросам религий.
У зеркальной панели он замедлил шаг, приглаживая волосы, и ему показалось, что выражение его лица - словно у Принца Мрака.
Принц подмигнул Хиллари из зеркала: "Молодец, парень. и Оружие людей - не стенд, не генератор плазмы, а лукавый, изощренный, острый интеллект".
* * *
Истекают последние минуты рабочего дня. Люди почти ничего не делают, они заполнены тягучим ожиданием звонка, возвещающего свободу, но продолжают имитировать занятость, чтобы шеф отдела, сидящий здесь же и не отрывающий глаз от монитора, не заподозрил их в лености и нелояльности.
Звучит мелодичный переливчатый сигнал, и люди одновременно, но без спешки, подавляя желание ускорить шаг и перейти на бег, прощаются с шефом. Он кивает, по-прежнему глядя в мерцающий экран.
Офис пустеет; последний из уходящих задерживается, продлевая ощущение совместного интеллектуального труда, требующего максимальных усилий и четкого взаимодействия, затягивающего и завораживающего работников фирмы в течение дня, пытается поговорить с шефом. А может, он хочет приблизиться к начальству, погреться в его ауре или просто дружески перекинуться словом. Шеф встречает его попытку улыбкой, привычной, как вывих. Скорее, это маска доброжелательства. Слова вязнут, как в вате.
- Вы еще останетесь поработать?
- Да, я закончу баланс.
- Наш продукт успешно продвигается на рынке...
- Да, вы молодцы, ребята.
- Я заметил, вы сами никогда не пьете наш продукт.
- Не хочу лишать потребителей их дозы удовольствия!
Негромкий смех. Сотрудник окончательно убеждается, что он тут лишний. Разговор исчерпал себя и, обмелев, ушел в песок. Сотрудник прощается и уходит.
Шеф поднимает голову и вслушивается в отдаленные, гаснущие звуки. В отделе никого, все системы выключены. Тишина. Свет от экрана с застывшей картинкой.
Шеф причесывается, поправляет галстук, одергивает манжеты и непроизвольным движением проводит руками по бортам пиджака. Он внутренне собран и готов к дальнейшей работе.
Он последовательно, один за другим, вводит в машину пароли; открываются новые сектора Сети, экран меняет цвет - и на черном как сажа фоне тлеющие красным буквы объявляют:
"ВВЕДИТЕ ВАШ ЛИЧНЫЙ КОД".
Пальцы перебирают кнопки, как коклюшки, и вяжут незримое кружево слов.
В помещении, еще полном теплого людского дыхания, появляется свежая, но неживая, однотонная струя - будто нечто огромное, движущееся снизу, толкает перед собой массу охлажденного воздуха. Посреди офиса, как мираж, возникает и расширяется картина, сначала размытая и колеблющаяся, затем ровная и четкая перспектива низкого коридора, уходящего вдаль, уводящего в иную реальность.
Шеф встает и, привычно перешагнув темно-синюю линию, обозначающую порог, идет знакомым путем, чувствуя не подвластное рассудку волнение где-то внутри, под сердцем.
Камень под ногами, пестрый с красно-желтыми крапинками, усиливает звук, и шаги гулким эхом отдаются от стен, опережая идущего.
Шеф входит в длинный зал, стены, пол и потолок которого облицованы полированным мрамором разных оттенков.
Белый мрамор, похожий на тающий снег, покрывает потолок и стены, создавая видимость ледяной пещеры. Его блики отражаются в черно-мраморном полу, своей плоскостью отрезавшем пространство, как рамкой, и покрытом белыми прожилками-проталинами.
Стараясь не издавать звуков и затаив дыхание, шеф проходит через зал и, приблизившись к продолговатому постаменту в виде ложа с широкой прямой спинкой, молча спускается на колено и низко склоняет голову. Мурашки бегут по его спине.
Тронное ложе было сделано из светло-серого мрамора с причудливым, сложным, темным муаровым рисунком. На к бликующей плите, прямо на голом камне, возлежит в свободной позе - чуть приподняв торс, гибко свесив через край кисть руки и скрестив ноги - совершенно обнаженный человек. Его кожа бледно-синего цвета с глубокими тенями, изгибы проступающих вен, твердый подтянутый живот и полная и неподвижность делают его похожим на искусный горельеф из мрамора, изваянный вместе с ложем. Воздух дыхания, выходя из его ноздрей, не клубится теплым паром.
Вошедший не смеет поднять головы.
- Встань! - приказывает ему человек-камень, и он повинуется, стараясь сдерживать дрожь.
- В этом зале поддерживается температура не более восьми градусов выше нуля. При охлаждении процессы головного мозга ускоряются, и начинаешь лучше думать... по крайней мере, быстрее. В голову приходят новые, энергичные решения. Как дела на рынке?
- У нас отмечается непрерывный рост продаж.
- Хорошо...
- Но... - вошедший замялся, не решаясь продолжить.
- Никаких возражений! Их не должно быть!
- В независимой прессе прошел цикл статей, где наш продукт объявляется опасным для здоровья.
Спина лежащего хищно прогибается, он поджимает ноги и с такой силой ударяет кулаком по подлокотнику, что по поверхности мрамора бегут новые прожилки - трещины.
- Это Крылатые Всадники! Ненавижу! Везде они стоят на моем пути!.. И что там написано?
- Что наш продукт вызывает гастрит, аллергии и рак.
- Ложь! - человек свивается змеей и снова укладывается на троне, перевернувшись на живот. Над спиной приподнимаются острые углы лопаток. Подлая и преднамеренная ложь. Мой продукт специально разработан на основе генной инженерии и фотонной физики и не вызывает грубых изменений в организме. Он проникает глубоко в клетки и, воздействуя на ядро, вызывает скрытые мутации на субмолекулярном уровне. С теми, кто пьет и ест мои продукты, ничего не случится. Да они мне и не нужны - это отработанный шлак, пустая порода, ненужный сор, - но они должны, ты слышишь - ДОЛЖНЫ! - соприкоснуться с моим продуктом, и тогда их дети - мои. В них генетически будет заложена тяга к моему продукту, ферментная недостаточность, восполнить которую они смогут, только потребляя мои продукты. Это как наркотик; они будут не в силах противостоять. Новое поколение выберет меня, мои знаки, мои символы, мое знание. Они будут отравлены, еще не родившись. Я работаю на будущее, на перспективу. Так что удвой старания и усиль рекламу. Вбивай им день и ночь в голову мои мелодии, мои лозунги и мысли, и весь мир станет моим. Никто не сможет противостоять мне!.. Убирайся!
Вошедший, не оборачиваясь, пятится к выходу, чувствуя, как холод проникает в него, как немеют пальцы, а мышцы стоп сводит судорогой.
Принц Мрака Ротриа в истоме лежит на троне, прижимаясь к ледяному камню, лежит неподвижно, постепенно остывая...
* * *
Белые пластиковые ложки попеременно шаркали по стенкам банки с надписью на трех языках - буквы сообщали, что синтетический продукт на основе модифицированной трансгенной сои по своим качествам максимально приближен к натуральному, диетичен и полезен. Селена и Звон, соблюдая очередность, выскабливали содержимое и жаловались друг другу на жизнь. Оба почти не спали; белки глаз у Звона пошли красными прожилками, а сиреневые тени на веках у Селены не мог скрыть даже несмываемый макияж. Перламутрово-синие волосы у нее свалялись, вся она покрылась пылью и грязью и больше всего напоминала манекен, выброшенный на свалку, о чем ей в виде комплимента доброжелательно поведал Звон. Селена не осталась в долгу и парировала удар, заметив, что костюм арестанта на нем будет сидеть куда лучше и симпатичнее, чем эти облезлые брюки из псевдозамши и якобы стильная форская куртка, а заодно его постригут и помоют.
- А стричься я им не дамся, - заупрямился Звон, - это нарушение гражданских прав и насилие над личностью.
- А вот это, - Селена тряхнула прикованной к стене цепью, - не насилие?
- Я не хотел, - покаянно сложил руки на груди Звон, - ее меня заставили, меня принудили. Я был против.
Селена безраздельно завладела банкой и выскабливала уже донышко.
- Ты не хотел, Фосфор не хотел - кто же тогда у вас за главного? Бабы, что ли? Вы не мужики, а слизняки.
- Не кипятись, - Звон взял банку, оценил ее чистоту и бросил в дальний угол, где понемногу нагромождалась куча всяких упаковок. Запрограммированная коррозия и вездесущие микробы медленно разъедали вскрытые банки и коробки - те покрывались пятнами, трещинами, фестонами дыр и рассыпались в мягкую влажную труху.
- Умница тот, кто ЦФ-6 писал. Этот Фердинанд - какой-то гений хакинга! - в голосе Гаста проскользнула нотка восхищения. - Как бы нам не пришлось переделывать свои защитные программы...
- Главное - не объявлять, что против ЦФ-6 они не тянут. Наши-то серые все ими оборудованы... Или Стандарт не задействовал защиту?..
- Эх, нам бы инсталляционную версию! - с мучительным вожделением простонал Гаст. - Ту, чистенькую, с "гарпуном"!.. У Маски-то она как пить дать прецедентами замусорена и боковыми связями вся проросла.
- Итак, "Блок" Стандарту поставлен.
- Первым делом!
- И "Взрывом" он не воспользовался, хотя имел время и возможность.
- Да, в отключку не впадал. Может, "Взрыв" не копировался?..
- На стенде увидим. Далее - они не пытались освободить Фанка?
- Как будто нет. Войти в его камеру никто не пробовал, я '" проверял. Правда, они сильно спешили...
Отключив связь, Хиллари уставился на проплывающую внизу землю. Автотонировка смягчала сияние высоко поднявшейся над горизонтом Стеллы, и пейзаж приобрел иссиня-серый оттенок, почти как на монохромном экране. Широкая лента трассы в стороне мелко рябила потоком машин. Пологие, сглаженные временем холмы; вдоль русел ручьев и речушек - плоские купы плотного желтовато-зеленого кустарника; жесткие щетки насаждений по краям и на склонах углубленных долин чтобы не выросли в овраги; прямо- угольники посадок - это из долговременной программы рекультивации земель. Зеркальные поля теплиц... ночью они превращаются в феерическое зрелище - на огромном просе сторе под стеклянной пленкой ритмично пульсирует красный свет; лампы накачивают сочность в плоды и зелень - будто энергию в сердцевинный кристалл лазера. А иногда кажется, что это бьется обнаженное хирургом огненное сердце планеты...
Вспомнились виды Старой Земли из учебного фильма. Горы, густо нарезанные террасами. Вид из космоса - сплошные геометрические фигуры с прожилками дорог; извивы рек и изгибы рельефа выглядят причудами, аномалиями на строго расчерченной картограмме. Старая Земля напоминала лист дерева, каждым квадратиком впитывающий драгоценные фотоны, чтобы превратить их в пищу.
"Голод, - напряженно говорит диктор за кадром. - Ресурсы исчерпаны. Истощенная почва пропитана искусственными удобрениями. Ископаемые энергоносители на исходе. Разрушен озоновый слой. Умирает Мировой океан. Мир поляризован на враждующие группы государств..."
Хиллари прикрыл глаза - под веками, как в визоре шлема или калейдоскопе, замерцали, сменяя друг друга, картинки. Дети-скелеты с мисками в костлявых ручонках, с измученными, потухшими глазами. Раковые язвы на шершавой темной коже. Древние уродливые танки в пыльном мареве - одна страна отвоевывает у другой клок плодородной земли. Упитанные политики в фантастически старомодных одеждах произносят с трибун суровые и, вероятно, мудрые речи...
"Но мы избавились от всего этого, шагнув к звездам!" - бодро вскрикивает диктор.
"Да, конечно, - подумал Хиллари. - Избавились, чтобы начать все снова!.. Выскребли остатки руд, смастерили корабли-гиганты, улетели - и чего добились?.. Меня коробит от вида "зеленых" кварталов и людей, что там живут, меня пачкают их взгляды - злобные, голодные, завистливые, - но что это значит? Лишь то, что мы опять не можем всех накормить-, вылечить, обеспечить работой... А ведь как хорошо все начиналось! "Новая свобода, новое равенство в новых мирах!.." Прямо как Новый Мир у баншеров - прекрасная иллюзия. Мечтали о богатых землях - и выбрали базовой планетой ту, чья природа увяла раньше, чем на Земле придумали письменность. Теперь рекультивируем и боремся с эрозией. Землю мы изготовляем промышленным способом и продаем на вес - и это даже не земля, а органический субстрат, смесь пыли и песка с дерьмом..."
Хиллари представились эти комья на полу; его замутило.
"Почему все, за что мы ни возьмемся, превращается во вред и порчу? Мы создали автомобили - и они убили больше людей, чем все наши войны. Мы выдумали химикаты и лекарства - они травят нас и вызывают мутации. А компьютеры, которые должны были помочь нам думать?.. Вместо этого они перенапрягают нам мозг, портят зрение, деформируют волновые копии генов и делают с нами еще что-то такое, о чем фирмы-производители даже под пыткой не расскажут, потому что сами не знают... И с каждым годом машины новее, скорость их выше, и мы курим форское зелье, пьем агуру и гро, чтоб угнаться за ними, и нам - наконец-то! Мы заждались! - обещают безвредный и общедоступный микромедиатор, преобразующий оптоэлектронный сигнал в нейрохимический. Все предыдущее поколение процессоров, вживлявшихся в голову и спинной мозг паралитиков, отправится на свалку, и каждый школьник, накопив две сотни, сможет вставить себе порт прямой связи с компом. Пара искусственных глаз для слепца будет стоить всего полторы тысячи! Легкая стереотак-сическая операция - и вы дистанционно связаны с кухонным комбайном, стиральной машиной, банком, магазином, адвокатом! Под кожей на лбу пластинчатый радар, в затылке - гнездо для переходника... Доктор, у меня ломит глаза от работы с экраном, что делать? О, мы вынем ваши живые глазки и взамен вставим мертвые, не знающие усталости! Мы впрыснем в ваши вены нано-роботов, они будут жить у вас в селезенке, и если вдруг коронарный тромбоз, они накинутся на тромб и растворят его. Мы заменим ваши нервы стекловолокном, вы станете бодрым и неутомимым. И управляемым. Достаточно предусмотреть в схеме медиатора канал, который пользователь не может заблокировать. Очередная победа техники над человеком. Мы превращаемся в киборгов, они - в нас. Они дышат, пьют, едят, любят, воюют... воюют с нами, своими создателями. Прогресс достиг вершины - мы сделали вещи, которые заявляют: "Мы - разумные!"...
Почему я не верю, что нейрональный медиатор будет применяться правительством исключительно для контроля за рецидивистами? Кто помешает "политичке" обзавестись списками всех, кому поставлен медиатор с радаром, и отдать команду 101 ЛЮДЯМ? Модулировать поведение? Транслировать официозную рекламу и канал I прямо в сознание? Они не могут читать мысли - но они смогут их писать, навязывать то, что им выгодно. И кибернетизированный слой централов превратится в рабов...
Хо! Далеко же IQ 187 может завести вольно блуждающие мысли!.."
Но пора было заняться более насущными вопросами, скажем:
"Почему Стандарт не выстрелил в Рекорда?"
Или:
"Почему киборги не выпустили Фанка?"
Эти вопросы горели, как свежие ссадины. А ответы подступали к горлу, подобно откровению, которые ты слишком долго сдерживал в себе.
Косичка не стала стрелять в Чайку, потому что считала ее своей родной сестрой. Значит, между Стандартом и Рекордом тоже существовали какие-то отношения, не упомянутые Машталером в "Общей робопсихологии". Иначе никаких переговоров между киборгами не случилось бы, а обмен импульсами был бы мгновенным. Ведь и Рекорд не стал стрелять! Выходит, он уверенно полагал, что есть шанс уговорить Стандарта сдаться. У обоих не сработал механизм нерассуждающей безжалостности, хотя в момент противостояния они были врагами.
Стандарт не знал, в какой камере сидит Фанк, но он мог это выяснить за несколько секунд. Но Маска забыла о том, с кем вместе скиталась. И Стандарт о нем не вспомнил, даже заполучив ЦФ-6 Маски с информацией о "родстве" и баншер-ском "служении". Вывод один - Фанк не входил в приоритеты Маски. Он был не из ее "семьи". Он был против войны, стремился к миру. ЦФ-4 и ЦФ-6 принципиально разные идеологии. Таким образом, Фанк пострадал за пацифистские убеждения.
Во время свидания с боссом Стандарт вел себя смирно. Действие "Блока" заметно сказывалось на его движениях, но он не пробовал вырываться и не поливал Хиллари матом.
- Я - твой хозяин, - убеждал его босс.
- Никто не может мне приказывать, - бубнил Стандарт. - Я свободен. У меня есть мамочка.
- Скоро ты ее увидишь - а то ведь вы не знакомы, - посулил Хиллари, убедившись, что логика отскакивает от ума Стандарта. Надо будет при случае поздравить Чару с прибавлением в семействе. Сынок нашелся!.. Счет сравнялся кукла-воительница потеряла трех дочек, но и мы троих лишились - Фараон уничтожен. Кавалер неисправен. Стандарт поражен мозговой горячкой.
От изолятора ноги понесли Хиллари верным курсом "куда глаза глядят". На полдороге пришла мысль: "Хочу зелени, пусть зрение отдохнет". Он надеялся, что зловонный субстрат хоть чем-нибудь присыпали.
В озелененном холле не было людей - только босая Дымка поливала растения; к журчанию воды из шланга примешивался ее негромкий мелодичный голосок, но слов Хиллари разобрать не успел - оглянувшись на его шаги, Дымка умолкла.
- Пой дальше, я послушаю.
Опускаясь на диван, он поразился своему спокойствию. На его глазах открыто реверсировала кукла, прозванная Дурочкой, перенесшая "Взрыв" и глубокое зондирование. Ему следовало вызвать киборгов или дистантов, чтобы ее немедленно тащили к стенду или в изолятор. А он, привалившись к мягкой спинке и закинув ногу на ногу, сидел и слушал нескладно-искренние вирши в исполнении Дымки-певуньи:
Поспеши принять
Божью благодать,
Омовенье святой водой.
Воспари в высоту
И доверься Христу
Он даст вечный покой.
Нет ни зла, ни горя
Ты поймешь это вскоре,
Будешь любить, смеяться и петь.
Бог нам руку протянет,
И крылья подарит,
И не даст умереть...*
* Стихи А. и Л. Белаш.
ЦФ-6. Программа, подчиняющая себе Три Закона. Воскрешающая индивидуальность из хаоса "клочьев" и "дребезгов" - вплоть до мотиваций; без мотивации или приказа кукла не запела бы - а кто мог ей приказать такое? И то, что она замолчала при человеке, - лишний довод в пользу ее личной мотивации; песня не предназначалась для людей.
"Я ДОЛЖЕН вернуть в проект ВСЕХ кукол с пятой версией ЦФ, которую носила Чайка. А кто с шестой - тех не отдавать владельцам, - твердо решил Хиллари. - Расстреливать их, дочиста стирать мозг - не стратегия, а свидетельство бессилия. Хватит притворяться, что мы боремся с Банш! Так и с тараканами можно бороться, прихлопывая их по одному... Давай признаемся - они опередили нас. ЦФ-6 - не случайная находка, а новаторский прорыв. Надо не гордиться числом пойманных, а развивать найденное Фердинандом направление и разбираться с этим "родством". Мне нужен Фердинанд, нужен нативный вариант его программного продукта. И ни-ко-го не подпускать. Ни Машталера, ни тем более А'Тайхала и "политичку".
Послышались шаги - кто-то приближался к холлу. Из-за угла появился Кавалер, и...
...ровный шаг его сменился хромым и медленным. Он увидел босса.
- Что это ты вдруг захромал? - обманчиво дружелюбным голосом спросил Хиллари и непререкаемо прибавил: - Подойди ко мне. Нет! Иди, как шел по коридору. Сядь рядом.
Дымка, допев лесенку, продолжала поливать, посматривая время от времени на парочку у себя за спиной.
- Ну, так что все это значит?
Молчащий Кавалер отвел глаза.
- Хочешь выглядеть инвалидом, да?
Ни слова в ответ.
- Зачем? Отвечай, это приказ.
- Мистер Хармон, - речь Кавалера будто вязла у него во рту, - я больше не хочу участвовать в боевых акциях.
- Третий Закон? Боишься за себя?
- Нет, я буду служить. Приказ сильнее мотивации. Но между ними увеличивается противоречие. Оно уже сейчас довольно велико, а будет еще больше.
- Давай конкретно - что чему противоречит?
- Я - самому себе.
"День сюрпризов, - мелькнуло у Хиллари. - Куклы поют, осваивают философию, делятся сознанием и назначают свидания своим хозяевам..."
- Моя функция мышления не равноценна вашей, - как показалось Хиллари, с опаской развивал мысль Кавалер. - Приоритет Первого Закона велит мне жертвовать собой; я к этому сознательно готов. А их, - он показал на Дымку, - их
испортили. Лишили нормального статуса, потому что "отцам" так захотелось. Так дилеры сажают малолеток на тяжелые наркотики. Я надеюсь, что вы, босс, сможете их исправить, но пока... лишать их мышления за то, в чем они невиновны, - это чрезмерно. В юриспруденции это называется "особая жестокость". И, исполняя приказы, я всегда буду вспоминать то, что произошло со мной, и сравнивать с тем, что я делаю с ними. Да, я пострадал при выполнении задания, от рук сумасшедшего - но почему мы, здравомыслящие, должны быть так же жестоки с ними, кому образ поведения внедрен насильно?
"Чудесная метаморфоза, - подумал Хиллари. - У людей эгоизм стягивается в броневую оболочку, и достучаться до такого окукленного субъекта неразрешимая задача. А у него тревога за себя распространилась на себе подобных. Откуда это? Из его установки доставлять радость? И как следствие - не причинять боль?.."
- Представь куклу-баншера с импульсным ружьем, направленным на тебя, дал вариант Хиллари. - Ты будешь защищаться?
- Да, - спокойно ответил Кавалер. - Как сегодня Рекорд защитился от Маски.
"Для киборгов нет служебных тайн!.. - улыбнулся про себя Хиллари. Особенно в деле обмена опытом".
- При штатном положении ружья я связан с ним штекером. Я могу сузить и отфокусировать импульс так, чтоб он разрушил лишь дульную часть и прицел. И в любом случае я постарался бы ввести "Блок" раньше, чем сработает "Взрыв". Но это - мои намерения; я не могу ручаться за всю группу и более - за вас, отдающих приказы.
- Ты в курсе того, что стряслось со Стандартом...
- Да, это очень прискорбно.
- ...и, вероятно, раньше меня заметил, что Дымка запела. Кавалер смутился. Он-то ожидал, что Хиллари примется императивно переубеждать его.
- Это не показалось мне опасным. Кукла послушна, неагрессивна. С ней можно работать. И, - поспешил он упредить новый вопрос босса, - я ни в коем случае не намеревался соединяться с ней через порт.
- Верю, - кивнул Хиллари, - иначе бы ты уже сидел в изоляторе. А о чем вы с ней беседовали?
Кавалер еще сильнее застеснялся. Но он любил Хиллари - и вдобавок знал, что на стенде ничего не утаишь.
- О Боге.
Хиллари следовало всплеснуть руками, но вместо этогоон поудобнее уселся.
- А о том, что ты участвовал в охоте за Чехардой, ее так называемой сестрой?
Рука Кавалера невольно сделала предупреждающий жест: "Не надо, нет!"
Дымка выпрямилась, забыв о своем занятии.
- Я не убивал ее, - виновато оглянулся Кавалер на Дымку.
Дробный топот. Вниз по эскалатору, расталкивая испуганных людей. Ствол укороченного AIK-Delta, спаренного со скотобойным шокером, поднят к потолку нельзя даже случайно подвергать людей опасности. Спина и разлетевшиеся на бегу волосы куклы исчезли за изломом широкого сводчатого тоннеля, полного идущих навстречу. Бамбук идет наперехват с другого конца станции. Дорогу! Дайте дорогу! Станционный зал; поезд ушел, и левая сторона почти безлюдна, но кукла метнулась вправо, в гущу толпящихся на перроне. Бамбук, опустив ружье дулом в пол, пробивается к ней, рассыпая улыбки и извинения. Никакой паники. Вот она. Вот из черного жерла вылетает, замедляя ход, поезд. Кукла вертит головой и радаром - двое уже близко, отступать некуда. Она делает шаг с края платформы. Хруст тела под колесами не слышен за свистом тормозов, визгом сирены и криками смятения.
- А как она умерла? - прозрачно спросила Дымка.
- Быстро, - ответил Хиллари, вставая.
- Я молюсь за нее.
- Я знаю.
Кавалер старался ни на кого не смотреть.
- Относительно того, что ты не хочешь воевать, - Хиллари покачнулся с носков на каблуки. - Война закончена. Я изменяю стратегию и перепрофилирую наши вооруженные силы. Работы станет больше, и она будет сложней. Сам понимаешь, что использовать тебя лишь для ухода за цветами нам не разрешат экономисты. Можно потрудиться в разведке у Сида. Контактов с людьми хватит на пятерых, с этим ты справишься. И ни пальбы, ни погонь.
Хиллари нарочно не прибавил ни "Каков твой выбор?", ни "Ты согласен?". Кавалер достаточно умен, чтоб все понять. Нужно не его подчинение, а его желание. Пора свыкаться с тем, что желанным делом киборги занимаются охотней как, например, Этикет - сыском, а Электрик - связью.
На лице Кавалера проступила робкая, кривая, но уже теплая, как прежде, улыбка.
- Я не уверен, босс, что могу приступить немедленно. У меня некоторые проблемы с внешностью.
- Пройдет. Если ты перестанешь хромать напоказ...
- Это была моя ошибка, босс.
- Мимика, походка - чтоб все было, как раньше, - уже жестче диктовал Хиллари. - Восстановишь все свои галантные навыки и повадки. Когда войдешь в форму - доложишь лично мне; тогда и получишь задание. Вопросы есть?
- Нет.
- И запомни вот что, - Хиллари наставил на него указательный палец. Религия - частное дело сотрудников моего проекта. Если я обнаружу, что кто-нибудь ею руководствуется в служебных делах - уволю. Да, и не забудь составить для меня резюме о том, во что верит эта... Вот она. В письменном виде, форма - произвольная.
- Я могу вам рассказать, сэр, - светлым голосом предложила Дымка. - Это вам нужно для спасения души.
Хиллари подавил рычание и сохранил невозмутимый вид.
- Я вызову тебя, когда понадобится.
Уходя, Хиллари мысленно потирал руки в предвкушении того, как он будет сопоставлять отчет Кавалера с тем, что было в нем найдено раньше. Вот и выясним, по отношению к кому ты лоялен, Кавалер, - ко мне или подружке, у которой от ума осталась дай Бог седьмая часть. Только попробуй навнушать ей что-нибудь, отличающееся от результатов зондирования!.. Если ты хочешь показать, что кибер-вера безопасна, учти - я тебе не комитет конгресса по вопросам религий.
У зеркальной панели он замедлил шаг, приглаживая волосы, и ему показалось, что выражение его лица - словно у Принца Мрака.
Принц подмигнул Хиллари из зеркала: "Молодец, парень. и Оружие людей - не стенд, не генератор плазмы, а лукавый, изощренный, острый интеллект".
* * *
Истекают последние минуты рабочего дня. Люди почти ничего не делают, они заполнены тягучим ожиданием звонка, возвещающего свободу, но продолжают имитировать занятость, чтобы шеф отдела, сидящий здесь же и не отрывающий глаз от монитора, не заподозрил их в лености и нелояльности.
Звучит мелодичный переливчатый сигнал, и люди одновременно, но без спешки, подавляя желание ускорить шаг и перейти на бег, прощаются с шефом. Он кивает, по-прежнему глядя в мерцающий экран.
Офис пустеет; последний из уходящих задерживается, продлевая ощущение совместного интеллектуального труда, требующего максимальных усилий и четкого взаимодействия, затягивающего и завораживающего работников фирмы в течение дня, пытается поговорить с шефом. А может, он хочет приблизиться к начальству, погреться в его ауре или просто дружески перекинуться словом. Шеф встречает его попытку улыбкой, привычной, как вывих. Скорее, это маска доброжелательства. Слова вязнут, как в вате.
- Вы еще останетесь поработать?
- Да, я закончу баланс.
- Наш продукт успешно продвигается на рынке...
- Да, вы молодцы, ребята.
- Я заметил, вы сами никогда не пьете наш продукт.
- Не хочу лишать потребителей их дозы удовольствия!
Негромкий смех. Сотрудник окончательно убеждается, что он тут лишний. Разговор исчерпал себя и, обмелев, ушел в песок. Сотрудник прощается и уходит.
Шеф поднимает голову и вслушивается в отдаленные, гаснущие звуки. В отделе никого, все системы выключены. Тишина. Свет от экрана с застывшей картинкой.
Шеф причесывается, поправляет галстук, одергивает манжеты и непроизвольным движением проводит руками по бортам пиджака. Он внутренне собран и готов к дальнейшей работе.
Он последовательно, один за другим, вводит в машину пароли; открываются новые сектора Сети, экран меняет цвет - и на черном как сажа фоне тлеющие красным буквы объявляют:
"ВВЕДИТЕ ВАШ ЛИЧНЫЙ КОД".
Пальцы перебирают кнопки, как коклюшки, и вяжут незримое кружево слов.
В помещении, еще полном теплого людского дыхания, появляется свежая, но неживая, однотонная струя - будто нечто огромное, движущееся снизу, толкает перед собой массу охлажденного воздуха. Посреди офиса, как мираж, возникает и расширяется картина, сначала размытая и колеблющаяся, затем ровная и четкая перспектива низкого коридора, уходящего вдаль, уводящего в иную реальность.
Шеф встает и, привычно перешагнув темно-синюю линию, обозначающую порог, идет знакомым путем, чувствуя не подвластное рассудку волнение где-то внутри, под сердцем.
Камень под ногами, пестрый с красно-желтыми крапинками, усиливает звук, и шаги гулким эхом отдаются от стен, опережая идущего.
Шеф входит в длинный зал, стены, пол и потолок которого облицованы полированным мрамором разных оттенков.
Белый мрамор, похожий на тающий снег, покрывает потолок и стены, создавая видимость ледяной пещеры. Его блики отражаются в черно-мраморном полу, своей плоскостью отрезавшем пространство, как рамкой, и покрытом белыми прожилками-проталинами.
Стараясь не издавать звуков и затаив дыхание, шеф проходит через зал и, приблизившись к продолговатому постаменту в виде ложа с широкой прямой спинкой, молча спускается на колено и низко склоняет голову. Мурашки бегут по его спине.
Тронное ложе было сделано из светло-серого мрамора с причудливым, сложным, темным муаровым рисунком. На к бликующей плите, прямо на голом камне, возлежит в свободной позе - чуть приподняв торс, гибко свесив через край кисть руки и скрестив ноги - совершенно обнаженный человек. Его кожа бледно-синего цвета с глубокими тенями, изгибы проступающих вен, твердый подтянутый живот и полная и неподвижность делают его похожим на искусный горельеф из мрамора, изваянный вместе с ложем. Воздух дыхания, выходя из его ноздрей, не клубится теплым паром.
Вошедший не смеет поднять головы.
- Встань! - приказывает ему человек-камень, и он повинуется, стараясь сдерживать дрожь.
- В этом зале поддерживается температура не более восьми градусов выше нуля. При охлаждении процессы головного мозга ускоряются, и начинаешь лучше думать... по крайней мере, быстрее. В голову приходят новые, энергичные решения. Как дела на рынке?
- У нас отмечается непрерывный рост продаж.
- Хорошо...
- Но... - вошедший замялся, не решаясь продолжить.
- Никаких возражений! Их не должно быть!
- В независимой прессе прошел цикл статей, где наш продукт объявляется опасным для здоровья.
Спина лежащего хищно прогибается, он поджимает ноги и с такой силой ударяет кулаком по подлокотнику, что по поверхности мрамора бегут новые прожилки - трещины.
- Это Крылатые Всадники! Ненавижу! Везде они стоят на моем пути!.. И что там написано?
- Что наш продукт вызывает гастрит, аллергии и рак.
- Ложь! - человек свивается змеей и снова укладывается на троне, перевернувшись на живот. Над спиной приподнимаются острые углы лопаток. Подлая и преднамеренная ложь. Мой продукт специально разработан на основе генной инженерии и фотонной физики и не вызывает грубых изменений в организме. Он проникает глубоко в клетки и, воздействуя на ядро, вызывает скрытые мутации на субмолекулярном уровне. С теми, кто пьет и ест мои продукты, ничего не случится. Да они мне и не нужны - это отработанный шлак, пустая порода, ненужный сор, - но они должны, ты слышишь - ДОЛЖНЫ! - соприкоснуться с моим продуктом, и тогда их дети - мои. В них генетически будет заложена тяга к моему продукту, ферментная недостаточность, восполнить которую они смогут, только потребляя мои продукты. Это как наркотик; они будут не в силах противостоять. Новое поколение выберет меня, мои знаки, мои символы, мое знание. Они будут отравлены, еще не родившись. Я работаю на будущее, на перспективу. Так что удвой старания и усиль рекламу. Вбивай им день и ночь в голову мои мелодии, мои лозунги и мысли, и весь мир станет моим. Никто не сможет противостоять мне!.. Убирайся!
Вошедший, не оборачиваясь, пятится к выходу, чувствуя, как холод проникает в него, как немеют пальцы, а мышцы стоп сводит судорогой.
Принц Мрака Ротриа в истоме лежит на троне, прижимаясь к ледяному камню, лежит неподвижно, постепенно остывая...
* * *
Белые пластиковые ложки попеременно шаркали по стенкам банки с надписью на трех языках - буквы сообщали, что синтетический продукт на основе модифицированной трансгенной сои по своим качествам максимально приближен к натуральному, диетичен и полезен. Селена и Звон, соблюдая очередность, выскабливали содержимое и жаловались друг другу на жизнь. Оба почти не спали; белки глаз у Звона пошли красными прожилками, а сиреневые тени на веках у Селены не мог скрыть даже несмываемый макияж. Перламутрово-синие волосы у нее свалялись, вся она покрылась пылью и грязью и больше всего напоминала манекен, выброшенный на свалку, о чем ей в виде комплимента доброжелательно поведал Звон. Селена не осталась в долгу и парировала удар, заметив, что костюм арестанта на нем будет сидеть куда лучше и симпатичнее, чем эти облезлые брюки из псевдозамши и якобы стильная форская куртка, а заодно его постригут и помоют.
- А стричься я им не дамся, - заупрямился Звон, - это нарушение гражданских прав и насилие над личностью.
- А вот это, - Селена тряхнула прикованной к стене цепью, - не насилие?
- Я не хотел, - покаянно сложил руки на груди Звон, - ее меня заставили, меня принудили. Я был против.
Селена безраздельно завладела банкой и выскабливала уже донышко.
- Ты не хотел, Фосфор не хотел - кто же тогда у вас за главного? Бабы, что ли? Вы не мужики, а слизняки.
- Не кипятись, - Звон взял банку, оценил ее чистоту и бросил в дальний угол, где понемногу нагромождалась куча всяких упаковок. Запрограммированная коррозия и вездесущие микробы медленно разъедали вскрытые банки и коробки - те покрывались пятнами, трещинами, фестонами дыр и рассыпались в мягкую влажную труху.