Белаш Александр Маркович. Кибер-вождь (Война кукол - 3)

   - Да, уже пущены и испытаны каскадерами. - Монтаж сцены должен быть полностью завершен к 18.00, - заявил Энрик. Его тон не предполагал возражений, 'и но они все же возникли. - Мы рассчитывали на 19.00. - Измените график, - Энрик повернулся к Мариусу & Крысолову, который кончил говорить и молча ждал, когда об-ратятся к нему. - Что у тебя? Как публика? " - Прибыло уже тысяч двадцать; рассредоточились на " местности, отчасти по барам и забегаловкам, которых тут про- пасть. "Стойкие" контролируют воздержание. Поезда посто-янно подвозят новых; наши идут потоком. Для внешнего кольца и проведения последнего досмотра я пригласил сэйси-tl дов; прибыли подразделения 104-й бригады, занимают пози-2 ции, а чуть раньше на стадион введены их поисковые группы.
   На самом стадионе порядок будет поддерживать полицейская гвардия, а по секторам - "стойкие".
   Пепсу показалось, что он на съемках фильма об очередном захвате мира в новотуанской манере, когда все статисты - в одинаковой одежде, а главный герой, какого бы он вида ни был, по туанской традиции вычурно одет, завит и накрашен, хоть бы он играл Президента Федерации. Но услышав такие речи, трудно отделаться от впечатления, что следующей фразой будет: "Мои Легионы Смерти - в бой!" Прозвучало же несколько иное:
   - Откройте все ворота, пустите публику внутрь.
   - У меня есть инструкция, - вступил директор стадиона, - пока не займут позиции силы правопорядка - не открывать проход на трибуны. Пожалуйста, прислушайтесь к моему мнению: сейчас слишком рано, публика соскучится без зрелищ на пустом стадионе, и могут начаться неуправляемые потоки вверх-вниз и наружу, ведь на стадионе продажа спиртного и горячительного запрещена. У нас есть опыт по празднествам, мы полностью заполняли трибуны за час двадцать минут - так что не стоит торопиться.
   - Мариус, - не слушая дальнейших объяснений, обратился Энрик к Крысолову, - отдай команду: пусть полицейские гвардейцы размещаются, и чтобы никаких других видов полиции здесь НЕ БЫЛО - нам не нужны накладки в их действиях. Когда они прибудут?
   - Минут через двадцать будут готовы.
   - Через полчаса, - Энрик обратился к директору, - открываете стадион, а вы, - Энрик повернулся к видеоинженеру, - через час, считая от настоящего времени, запускаете фильм "Бытие" или "Сотворение мира", чтобы поднять интерес. Все станут смотреть и не будут разбегаться с мест, а новые не станут задерживаться снаружи.
   Энрик посмотрел на главного адвоката, хранившего многообещающее молчание.
   - Мне не мешать. Как полномочный глава корпорации ЭКТ с правом принятия решений, я ЗАПРЕЩАЮ ВАМ даже брать в руки любые адресованные мне бумаги, решения по которым могу принимать один я как ответственное лицо. Пепс, оформишь мои слова как приказ.
   И Энрик повернулся на выход:
   - Проводите меня. Я должен еще разогреться, загримироваться и одеться. Пепс, входить ко мне - НЕЛЬЗЯ, хоть бы обе луны на землю рухнули.
   - Сэйсиды - профессионалы и чужие в Городе, - отчитывался на ходу Мариус о своем выборе. - Они со всеми в контрах. Не задумаются предотвратить беспорядки, даже зная, что их спланировали другие спецслужбы.
   - Привлечь сэйсидов - хорошо задумано, - похвалил Энрик.
   - А, вот их любознательный координатор. Как бы с докладом, - усмешка прозвучала в голосе, но лицо Крысолова осталось спокойным. - То есть хочет познакомиться, чтоб потом внукам рассказывать... Ему есть что сказать.
   - Я утолю его желание.
   Без бронекостюма полковник Кугель выглядел ладным и подтянутым, хотя молодость его давно миновала. Не будь в нем этой явной бойцовской готовности к стремительному точному движению, он, вероятно, смело мог бы натянуть трико вместо черно-синего мундира, надеть браслеты с бусами взамен коммуникатора оперативной связи, сделать макияж и выступать в подтанцовке.
   - Честь имею, сэр, - кивнул он. - Я запустил своих парней по ярусам стадиона; есть трофеи - двое с газовыми ружьями. Личности их выясняются.
   Энрик остановился, выслушал как ни в чем не бывало и бархатным голосом заговорил с Кугелем совсем о другом:
   - Вы талассианин. Ребенком выехали на Олимпию, получили там военное образование, но из-за некоторых неприятных дел перешли в Корпус. Вы дважды женаты; второй брак сулит вам счастье...
   Внешне Кугель не дрогнул, но внутри ощутил себя голым на медосмотре. Сияющий голубоглазый красавец зачитывал вслух даже не его досье, надежно скрытое в кадровой базе данных Корпуса, но то, что было на душе, никому не доступное.
   - ...сегодня день, когда определяется судьба вашего счастья. Неверный жест, промедление, уступка темным силам, жаждущим хаоса, - и все падет. Слишком многое решается сегодня, и никто не избежит высшего суда за свои деяния. Никто из находящихся на стадионе и вокруг... Будьте очень осторожны. Для меня не существует тайн, - голос проникал в Кугеля, захватывая и покоряя. - Мне ведомо, что замышлятся злодейство против Церкви. Я остановлю его, и вы это увидите воочию. Благословение Друга с вами, пока вы верны своему долгу.
   Кугель зачем-то щелкнул каблуками; Энрик коснулся его лба кончиками пальцев и проследовал дальше; Мариус задержался выждать, пока сэйсидского полковника "отпустит" - после этого бывали всякие феномены.
   Так и случилось.
   - Вы... какая у вас должность? - севшим, но настойчивым голосом спросил Кугель, бесцеремонно схватив Мариуса за рукав. Со штатскими сэйсиды не миндальничали.
   - Администратор менеджерского обеспечения ЭКТ, второй отдел, - Мариус незаметно освободился от когтей сэйсида.
   - Слушайте, вы! Если вы влезли в нашу кадровую базу...
   - А разве это возможно? - невинно спросил Мариус.
   - Черт... - Кугель мотнул головой. - Тогда откуда вам... ему известно, что...
   "Смешанный акцент, - просчитывал в уме Мариус.
   Манеры; их не сотрешь никаким уставом. И что-то еще. Он читал по лицу".
   - Обратите внимание на сан, которым он обладает в Церкви. Сан, которым его называют. У него особые способности, которых я не в состоянии постичь. Это выше человеческого понимания.
   . Кугель смолчал. Когда Мариус удалился, полковник нажал на коммуникаторе клавишу "Передача".
   - Всем командирам групп на стадионе, говорит Кугель.
   Усилить наблюдение! Работать предельно тихо, не вмешиваясь силой.
   Пепс, замешкавшись, отстал от патрона, и его тотчас окружили трое адвокатов разом:
   - Ты говорил с Энриком? Что он думает по поводу теракта?
   - Он знает, что сейчас идет заседание муниципального совета о запрете на моление? И еще в парламенте...
   - Знает, - крутился Пепс, пытаясь прорваться, - он все знает. Он же Пророк. Дайте мне пройти...
   Приготовления продолжались без суматохи, но монтажники сцены работали по новому графику с удвоенной скоростью; к ним были подключены бригады, окончившие сборку и проверку узлов на своих участках. Над стадионом завис транспорт полицейской гвардии и пакет за пакетом сбрасывал десант: гвардейцы в зеркальных шлемах, быстро и согласованно, будто киборги, занимали позиции. Как только спустился последний гвардеец, разошлись створки ворот, и в многочисленные входы потекли пока что ручейки людей, а вскоре они превратились в реки - когда от пленчатой прозрачной призмы, парящей на гравитационных пучках, отделилось и задвигалось трехмерное изображение и волны, набегающие одна за другой, замерцали в воздухе. Но стадион был столь огромен, что даже непрерывный приток публики, казалось, никак не отражался на его наполнении - то тут, то там проступали, как фрагменты мозаики, 'группки и отдельные точки.
   Труппа впервые выступала перед таким скопищем народа. Пепсу, смотревшему на это через монитор, стало страшно, и он пошел погулять по коридорам. Новых путей он прокладывать не желал и забрел назад, в комнату для совещаний. Инженеры давно разбежались; Пепс нашел одних адвокатов - они с лицами приговоренных смотрели карманный телевизор.
   - Что там? - полюбопытствовал Пепс; ему по должности полагалось узнавать все первому.
   - Идут дебаты, - с отвращением ответил главный. И добавил, понизив голос: - Это не показатель. Я нанял инфор-с матора в муниципалитете, он мне позвонит после голосования. Так что, Пепс, не уходи далеко.
   Пепс вместо ответа притронулся к прикрепленной на ухе системе связи с координаторами команды Энрика. Там докладывал старший видеоинженер:
   - Все, включая генератор ионоплазмы, приведено в рабочую готовность.
   "Действительно, - подумал Пепс с нарастающей внутренней дрожью, словно мы мир захватить собрались..."
   Энрика отвели в апартаменты для звезд эстрады и спорта - душ, бассейн, огромная кровать, зал для разминки и гримерная из сплошных зеркал со столиком, уставленным косметикой. Его поджидали личный массажист и гример. Энрик поставил дыхание, распелся.
   Он убрал волосы под шапочку, принял горизонтальный упругий душ, потом массаж, далее гимнастика на гибкость и растяжка "Пять стихий", затем снова легкий душ. Вытершись насухо, Энрик обнаженным вошел во владения гримера-туа.
   Эти комнаты недоступны для посторонних, часов и телевизоров здесь нет, но Энрик по стуку своего сердца отсчитывал время и чувствовал, как секунды, сливаясь, убегают навсегда, безвозвратно. Где-то там, за стенами, сияет вечность, но нам всегда так не хватает времени в настоящем. Остановись, мгновенье!.. Где там! С каждым ударом сердца приближается грядущее, и движение это неумолимо. Время не может остановиться, как и сердце. Многих раздражал стук механических часов, их стали делать бесшумными, но нельзя убрать стук сердца. Тишина, молчание - это смерть...
   Энрик всегда волновался перед выступлением, в нем просыпался азарт, но вместе с ним появлялся и страх, в висках отдавался пульс, временами налетала внезапная слабость, иногда он мог сесть прямо на пол и сказать: "Я не могу! Я никуда не пойду! Делайте со мной что хотите..." Но каждый раз он вставал и шел, по графику...
   А теперь все изменилось, и график трещал по швам, а
   Энрик делал отмашку, не замечая времени, он был полон сил и предвидел все заранее.
   Гримировался Энрик полностью - от пяток до лба.
   - Hay, - просил он, закрыв глаза и поворачиваясь, пока гример покрывал его тело прозрачным лаком, - сделай фиксацию пожестче, сегодня будет большое представление.
   - Сильно нельзя, - ответил с акцентом Hay, - лак возьмет из кожи воду, всю-всю; ты будешь сходить на мумию, такой неживой весь.
   - Пусть будет так, - заупрямился Энрик, - я начну с "Апокалипсиса".
   - Там ангел, красивый, - не сдавался Hay, - а не Смерть.
   - Тогда подсуши тело, а лицо оставь как есть. Хотя - мне е хочется потеть.
   - Здесь тебя поймут, - Hay сменил баллончик, - здесь рвой народ. А на коже капли воды - тоже красиво.
   - Доводку буду делать сам, - сказал Энрик, изгибаясь и подставляя то руку, то бедро под распылитель.
   Энрик велел всем уйти и остался один. Отовсюду на него смотрело собственное отражение. Его лицо и глаза. Нет, не его. Все волосы на теле, даже пушковые на лице, сведены эпи-ляторами. Вся кожа залита лаком. Изчезла мягкая матовость, зато четко проступили линии контуров, мышцы заиграли под кожей. Абсолютно ровные линии, лицо - как скульптура, волосы лежат плотной лепкой, завиток к завитку. Туанские тра-. диции, туанские технологии; когда лазер считывает рельеф твоего лица и создает голограмму, увеличенную в десятки тысяч раз, любой волосок превращается в бревно, а прыщик - в холм; даже естественный рельеф человеческой кожи - сеточка-многогранник с радужным отблеском разрастается во рвы, овраги и булыжники. Гладкость должна быть идеальной; Энрик сам переставал узнавать себя после превращения. "Я ли это? Но кто же тогда? Я звучит где-то в глубине - я избран. Я должен идти, нести весть о Друге, я не могу сойти с этого пути".
   Энрик одел, закрепил и проверил бандаж. Узкие трусики буквально прикипели к покрытому биоклеем телу. Тем же клеем Энрик закрепил украшения, что должны лежать на коже. Через ухо вниз по щеке - густо обмакнув в клей, жалеть нельзя, вдруг потеряешь в танце - почти невидимый гибкий провод с каплей микрофона у губ. Второй, запасной, под браслетом на запястье. Лишний клей убрать. Проверить связь.
   - Костюмер, - теперь Энрик командовал в микрофон, - одеваться. Белый, летящий и струящийся наряд ангела. Анге- ла из "Апокалипсиса". Труппу на сцену. Идет увертюра. Время?.. Меня не интересует время. Я готов на выход.
   Энрик присел перед зеркалом. Стекло отразило его. Смуг- лая золотая кожа, отблескивающие черные волосы, пушистые густые ресницы, яркие голубые глаза. Энрик приблизился. Глаза в глаза. "У меня все получится. Я могу, я смею, я готов принять то, что идет мне навстречу".
   Энрик взял спрей с фотоаэрозолью для роговиц, чтобы когерентный луч лазера, считывающий рельеф лица для создания голограммы, не выжег глаза до дна. Поднес к лицу, и... тут в дверь за спиной - Энрик видел в зеркале - вошли Пепс и главный адвокат.
   - Я вас не вижу и не слышу, - предупредил Энрик и нажал на клапан, широко открыв глаза навстречу струе. В тот же момент для него наступила ночь.
   Поморгав, чтоб препарат распределился равномерно, Энрик еще дважды повторил процедуру.
   - Все готово? - спросил он в микрофон. - Как наполнен стадион?
   - Процентов восемьдесят пять, - ответил Пепс из, темноты.
   - Проводи меня на сцену, - Энрик повернул голову на голос. Незрячие глаза светились лазурью.
   Пепс прекрасно знал, что после нанесения фотослоя человек ничего не видит в течение часа, затем происходит адаптация сетчатки и зрение восстанавливается, но в этот час... Он что, собирается танцевать вслепую? Это же безумие.
   - Энрик, Энрик, - Пепс, пренебрегая условностями, взял Энрика за плечо, - ты ведь ничего не видишь...
   - Я вижу Друга, - лицо Энрика превратилось в бесстрастную маску. Пойдем.
   Пепс пошел вперед; Энрик, чуть приотстав и вытянув руку. - за ним. Пепс прошагал все коридоры, открыл последнюю дверь - в проем ворвался свежий ветер. Энрик вышел, постоял несколько секунд. Стадион дышал и звал, как единое живое существо. И Энрик пошел на этот зов. У задней площадки сцены, где уже начинала танец труппа, Энрик, когда прозвучали знакомые такты, вступил в круг левитации, и незримая сила вознесла его; взметнулись белые крылья его одежд; его лило, тысячекратно увеличенное, появилось в воздухе, и низкий голос возвестил:
   Я видел день - мрак объял небеса,
   Я видел день - угасла солнца треть.
   Я видел день - бес творит чудеса,
   Он смел, он силен,
   Он ложь плетет в сеть.
   Я видел день - земная твердь в огне,
   Я видел день - неба свиток исчез,
   Я видел день - зло скачет на коне.
   Конь-тьма, конь-вихрь,
   Копытом сеет смерть'.
   ' Стихи А. и Л. Белаш.
   Пепса ждал главный адвокат, который все же не решился во второй раз, при Энрике, объявить: "В 17.52 муниципальный совет принял решение запретить выступление Пророка". .
   Подумав об этом, Пепс неожиданно для себя легко рассмеялся.
   - Если исполнитель, - промолвил адвокат, - не сможет вручить нам это решение до 24.00, оно утратит силу, и им придется голосовать повторно - завтра. Мы непременно обратимся в суд. Но есть еще парламентская комиссия по делам религий... пока трудно сказать, как все повернется.
   Исполнитель прибыл в 18.14; он спешил, но опоздал.
   - Нет, не могу, - главный адвокат даже руки за спину убрал, - мне запрещено принимать бумаги такой важности.
   - Тогда укажите ответственное лицо, которому я могу вручить документ.
   - Таким лицом здесь является глава корпорации ЭКТ, Пророк Энрик.
   - Проводите меня к нему.
   - Мы не будем чинить вам препятствий, но со своей стороны я сообщаю вам, что концерт уже начался. А решение о запрещении должно вручаться не менее чем за час до начала, - голос адвоката был ядовит и сладок.
   - Начало выступления в 20.00.
   - У вас неточные сведения. Выступление началось в 18.00.
   Исполнитель недоверчиво и недоуменно посмотрел на директора. Тот ответил извиняющимся тоном:
   - В контракте оговорена неустойка за опоздание иди срыв выступления, но не за его преждевременное начало.
   - Где Пророк Энрик? - исполнитель был тверд и не собирался сдаваться.
   - На сцене, - был ответ, - вы можете пройти туда и вручить ему решение об отмене моления.
   Исполнитель настойчиво повторил свою просьбу. Его отвели к стартовой зале и распахнули дверь.
   Словно открылся проход в иную Вселенную. Воздух светился и переливался на бесконечном пространстве, и в нем возникали звездные спирали, несущиеся дождем света; мчались - выше неба и облаков - роковые всадники, рушились и рассыпались пылью здания, и жестокий ангел в развевающихся одеждах, с пронзительными синими глазами, танцуя, пел:
   Силы зла велики и сильны.
   У каждого из нас
   За спиной стоит ночь,
   Но знаю я - завтра, как всегда,
   Солнце взойдет над миром,
   Чтоб нам помочь.
   Слуги зла собираются в рать.
   Каждый из нас
   Должен выдержать бой.
   Но верю я - завтра, как всегда,
   Солнце взойдет над миром,
   Позовет за собой.
   Как тяжело в эту ночь не спать,
   Бесконечным обидам
   Ведя подсчет.
   Но верю я - завтра, как всегда,
   Солнце взойдет над миром и
   Нас спасет.*
   * Стихи А. и Л. Белаш.
   Могучий, плотный ритм музыки заполнил стартовую до отказа; ему было тесно в четырех стенах. Исполнитель знаком попросил закрыть дверь, чтоб не видеть эту иную реальность, и, обращаясь к адвокату, спросил:
   - Он будет танцевать все время, без технических перерывов?
   - Рекорд непрерывного танца Пророка Энрика, - уже не скрывая победной улыбки, любезно сообщил адвокат, - со- ставляет семьдесят шесть часов.
   - Тем не менее, - продолжил исполнитель, - я подожду его здесь до 24.00.
   - Это ваше право.
   Все сложили руки и остались стоять в оцепенении. Потом они устанут и сядут. А Энрик танцевал и танцевал, и стадион отвечал ему полной грудью: "А-у-а!", впитывая все до дна мозга, растворяясь, как кислород в крови, в музыке и действе.
   "Вот этим и отличаются люди, - думал отстраненно Пепс, - что одни могут и смеют, а другим никогда не дано перешагнуть через порог..."
   * * *
   Автоматы обнесли угол в подвале решетками, встроили дверь и вереницей утопали след в след, осматриваясь на ходу-не забыт ли какой-нибудь инструмент? В воздухе витали слабые запахи плазменной сварки и нагретого металла. Едва ушла кибер-нежить, появилась девчонка-киборг с метелкой,совком и мусорным ведром.
   - И чтоб я утонул! - изумился Керамик, взявшись за прутья загородки. Дым! Дымка, эй!! Узнаешь?!
   - Ты смотри-ка... - подошел к решетке и Кристалл. - Говорили - ей хана, а эта божья коза целехонька. Дымка! Цып-цып-цып...
   - Ей же ноги из ружья срубили, - не верил глазам Анилин, - я ж видел по ящику...
   - Все видели. Значит, новые приставили, - рассудила Охра. - Но с головой у нее явно нелады.
   - Не иначе - Хармон, урод чертов, в мозгах рылся. Дымка, без интереса поглядев на узников, старательно убирала окалину и обрезки прутьев.
   - Дым-ка! - в крик позвала Охра, угнетенная зрелищем.
   - Да, я вас слушаю, - отозвалась та, не прекращая убирать. - Чем могу быть полезна?
   - Ничем, - Кристалл отстранился от решетки. Что толку говорить со стукнутой? К тому же автоматы налепили против клетки две следящие головки - тут и через радар не посекретничаешь. И не угадаешь, какую команду тебе внезапно отдадут по радио.
   - И мы будем такииие... - заныла Охра, блуждая по узилишу, потом уперлась в стену лбом. - А может, все-таки "Взрыв"?
   - Цыц, - оборвал Кристалл. - Тебе в мозг никто не лезет, и заткнись. Было б надо - так давно бы влезли.
   Это все понимали и без разъяснений. Из семерых Детей Сумерек четверо включая обезумевшего Фосфора - были Rоbосор'ами, но без оружия и думать нечего пробиться на свободу. При всей примитивности автоматы-охранники вдвое тяжелей любого киборга, и силой их конструкторы не обидели - тесто из тебя замесят, и все.
   Вполголоса заспорили, жив ли Цинк. По всему выходило, что "Взрывом" он не воспользовался - иначе как бы прыгнул? - а если удар оторвал питание от мозга, то теперь он хуже трупа - погасший ум в разбитом теле.
   От группового самоубийства Детей Сумерек спасло то, что они были вместе и под влиянием директивы вожака: "Сдаемся". Как бы теперь ни изменялись мнения и мотивации, каждый хотел посоветоваться с другими и присоединиться к общему решению - а вот оно-то из-за разнобоя и не складывалось.
   Неопределенность давила Детей Сумерек, словно петля на шее. Обещания Чарлза Гедеона дразнили надеждой, а решетка и снулая Дымка пугали и загоняли в отчаяние.
   Все замолчали, когда вошли двое людей, скрывающих свою предельную усталость - один чем-то подхлестнулся после изматывающей работы, другой был напряжен и старался контролировать движения и мимику. Второго Дети Сумерек узнали тотчас - это был иуда Звездочет? - а к первому приглядывались настороженно и пытливо. В штатском. Без бэйджа. Но смотрится и держится не хуже, чем прожженный депутат в предвыборных теледебатах.
   Звездочету досталось полным ведром:
   - А я так тебя любила...
   - Продал нас, сука, за тридцать бассов.
   - Зачем ты пришел? Убирайся.
   - Ну, полюбуйся, падаль, на свою работу! Что, доволен?!
   - Думаешь, тебе за нас поблажка выйдет? - не мигая, уставился на него Кристалл. - Лет пять срежут? Или что там тебе обещали? Ни хрена! Там, куда ты сядешь, узнают, что ты сдал своих... ох тебе и вложат!
   - Послушайте, - выдохнул Звездочет. - Все не так. Да, да, это моя вина. Я был плохим отцом... Из-за меня вы оказались в мафии.
   - Полегче, ты! - Керамик сделал страшное лицо. - Мы тебе не какие-нибудь! Мы в квартале порядок держали! Для людей старались! А то, можно подумать, ты не знал!..
   - Где нет законов, а полиция - как грязь, кто-то должен взять эту работу на себя, - жестом велев Керамику умолкнуть, добавил Кристалл. - А люди бестолочь и стадо. Нужен пастух, чтобы они не перегрызлись. И это делали мы.
   - Я не воспитал вас, - сокрушенно мотал головой Звездочет. - Я ошибся. Свобода... это не значит, что все разрешено, это - выбор между "да" и "нет", между "можно" и "нужно", а я бросил вас... бросил, чтоб вы научились сами. Вы стали как люди, и Фосфор... это не могло продолжаться! Я верю, что мистер Хармон...
   Невольное его движение заставило всех соединить взгляды на втором человеке.
   - Да, это я, - подтвердил он. - Тот самый.
   - Вот и свиделись, - Кристалл набычился. - Не очень-то хотелось. Ты зачем подослал сюда Дымку? Вроде выставки "Что с вами будет"?
   - На "вы", - напомнил Хиллари. - Учись заново, командир. Ты не у себя на хазе.
   - Аааа, ну ясно! Субординация. А не много ли ты о себе воображаешь, ЧЕЛОВЕК?
   - Не больше, чем на разницу между нами. Итак, ваше решение - Звездочет остается или уходит? Пятнадцать секунд на обдумывание.
   Дети Сумерек переглянулись.
   - Пусть лучше уйдет. Смотреть тошно.
   - Да, и поскорей.
   - Он уже все сказал.
   - Большинством голосов... - Хиллари поглядел на Звездочета; тот кивнул, словно дернулся, и вышел, не прощаясь.
   - Это, - указал Хиллари на Дымку, - наш экспонат. Я ее показываю всем новеньким, чтобы знали, как выглядит киборг после "Взрыва". Каждый из вас, если захочет... прямо сейчас...
   - За дураков держишь?
   - Очень рад, что вы умнее, чем кажетесь. Но без соблюдения этикета разговора у нас не будет.
   - Ладно. И что ВЫ от нас хотите? А, кстати - ваш лейт что-то гнул про приказ и гарантии.
   - Все это правда. Вы нужны мне для работы. Нет, не пылесосы заряжать. Вы мне любопытны как "семья". Хозяевам я вас не отдам.
   Хиллари прошелся вдоль ограды.
   - Чтобы вас принять на содержание, вас следует обезопасить - от самих себя. Вылечить от бредней о праве на суицид. Гарантию за гарантию - по-моему, это разумно. Нет никакого удовольствия вас выковыривать по одному из клетки, насильно входить в порт, содержать штабелями в изотермических условиях и транспортировать к стенду волоком. Проделайте все сами. Заодно проверим, насколько вы готовы к продуктивному контакту.
   Просунув руку в ячейку решетки, Хиллари разжал ладонь - в ней лежал коробок чуть больше зажигалки, торцом которого был стандартный штекер.
   - Вакцина против "Взрыва". Вызывает паралич на полчаса, после чего функции восстанавливаются часа три-четыре. Выполняя процедуру поочередно, вы уложитесь за сутки. Ну, бери,командир.
   Кристалл, осторожно приблизившись, несильно взял Хиллари за запястье; тот и не думал отдергивать руку.
   - Есть мыслишка. Как ВАМ роль щита и заложника?
   - Отупели вы, что ли, играя в людей?.. Люди - не лучший образец для подражания, анк. Они умеют совершать непоправимые ошибки. Я думал, вы способны на что-нибудь получше имитации. Что у вас есть свои, особенные перспективы. Ты меня разочаровываешь, командир.
   - Что вам надо? - Кристалл колебался. - Чего вы добиваетесь?.. Чтоб мы подчинялись? Как куклы?
   Хиллари беспечно рассмеялся, хотя Кристалл не ослаблял захвата.
   - Поздно, дружок, поздно. Вы уже не куклы. И не подчиняться вы должны, а сознательно, - голос Хиллари зазвучал с нарастающим нажимом, - и вместе следовать своему предназначению. Силой наводить порядок в квартале, подражая бандитам, - это яма, это мизер из того, что вы можете. В проекте вы добьетесь большего.
   - Хо! Да вы нас нанимаете, как будто? - пальцы Кристалла немного разжались. - Но мы бесплатно не батрачим... босс. И мозги должны быть целы и при нас, а не на полке.
   - Уж об этом-то я позабочусь. Они мне нужнее, чем вам.
   - Пахать на Хармона за бутки? - нервно хихикнула Ох-Ра. - Это шоу! А как будет - ставка или сдельщина?
   - Корм, вода, программное и прочее казенное обеспечение, - непреклонно заявил Хиллари. - Пока вы это не окупите, о найме нечего и думать. Но идея занятная.