Белаш Александр Маркович. Кибер-вождь (Война кукол - 3)

   - Не имею чести быть членом "Персеваля", - мирно ответил Хиллари.
   - Я вам выпишу приглашение, - рука Джолиона забега- ла по бланку, вынутому из бювара, - вот, пожалуйста.
   - Буду рад поговорить с вами, - ответил Хиллари, под- нимаясь, - до встречи. Должен предупредить вас - меня постоянно сопровождает бодигард; по приказу Управления разведки Айрэн-Фотрис охранник должен находиться рядом, даже если я уединяюсь с женщиной.
   Фотографию Путти он оставил Джолиону.
   * * *
   - Так вот он каков, - Суванна Виная, глава подкомиссии по военному хай-тэку, круглолицый и круглоглазый, вертел в.руках топографическую карточку портрет в натуральную величину, разглядывая скульптурно проступающее лицо белого шатена с серыми глазами и волосами, зачесанными назад, - а утверждали, что его не существует...
   - Кто утверждал-то? Отто Луни. Трепло, - Карл Машталер вынул из папки еще одну карточку и подал Суванне. Можно было подумать, что они просматривают фотки из домашнего альбома, а не досье на Хиллари Хармона, и Карл забежал к другу поболтать, а не приглашен как консультант по проблемам кибер-разума, до того спокойно они говорили, и так непринужденны были их позы.
   Суванна взял фото. На нем объект слежки был снят вылезающим из флаера. Подтянутый, взгляд острый и хищный.
   - Кость тонкая, - с оттенком зависти отметил Суванна, сам плотно сбитый, с брюшком и покатыми массивными плечами, - ему и на диете сидеть не надо.
   - И тем не менее - сидит, - Машталера, казалось, радо- вала возможность посплетничать, - морит себя голодом, а к ест одни натуральные продукты.
   - Ну-у... - протянул Суванна, - это уже мания.
   Сам он, что ни делал, что ни ел, неизменно толстел; ниче- ю го не попишешь - конституция,
   - С мозгами у него все в порядке?
   - Полный бардак, - улыбнулся Карл. - IQ - 187, комплекс чистоты и симпато-адреналовые кризы. Идеальный наноинженер.
   Суванна рассмеялся гулким смехом довольного человека.
   - Шутишь?
   - Как ни странно, - пожевал губами Машталер, - нет. Наши достоинства перерастают в недостатки, а недостатки есть продолжение достоинств. IQ очень высокий - значит, высока реакция на раздражители - отсюда и кризы. А комплекс чистоты для наноинженера - просто дар небес, такого с ходу можно запускать в рабочую зону - не напортачит, а других месяцами учим и без толку, приходится выбраковывать. Я бы с радостью заполучил его к себе, но... - развел руками Машталер, - не мое ведомство, к тому же часто болеет.
   - Тонкая кость - слабое здоровье, - утвердительно предположил Суванна. Сам он забыл, когда болел в последний раз.
   - Нет, индекс здоровья у него 1130, - зачитал из досье Машталер, - у него голова слабая, - тут он выразительно постучал по столу.
   Приятели расхохотались. Суванна Виная был крепок как бык, а цветом кожи не белее Чака Гедеона, но Чак при этом считался мулатом, а Суванна - белым. Он и 5ыл белым, хотя глаза его напоминали спелые сливы, а волосы - смоль, но волосы его были жесткие и прямые, а нос - тонкий, с заметной горбинкой. Если присмотреться, то они были очень похожи с Карлом Машталером: одной расы, только разного цвета. Суванна был выходцем из Индии, что являлось предметом его особой гордости. Несколько раз он летал на Старую Землю, на прародину, одевал там шелковую шафранную тогу и, глиной священной реки нарисовав на лбу и переносице знаки касты брахманов, посещал храмы, чтобы причаститься мудрости предков.
   Суванна был помешан на мудрости. Он курировал несколько программ по высоким технологиям в парламенте и лоббировал их из принципа, даже не интересуясь теми взносами, которые они делали на его предвыборные кампании. Он считал, что только интеллектуальный прорыв в науке и технике даст землянам возможность выйти на новый уровень и быть принятыми в круг высших цивилизаций. Этот день Суванна приближал как мог.
   - А как насчет научной ценности проекта? - Суванна посерьезнел, намекая Карлу, что тот все же приглашен как консультант.
   - Ни единой стоящей идеи за пять лет, - с готовностью отозвался Машталер, - не считая патентов на несколько типов защитных программ. Но их сейчас не предлагает только ленивый. Ну, посмотри сам, Суванна: этот Хармон "вечно второй". Он сорвал себе мозги и уже не может состояться, он выдохся на начальном этапе. Национальная премия молодых ученых - вместе с Ленардом Хорстом, проект "Нэтгард" - совместная работа в коллективе, потом он ушел в кибер-по-лицию, но и оттуда убежал. Теперь пятый год возглавляет "Антикибер", на "флайштурмах" гоняет кукол по Городу - и ни одной сольной работы. Ему 37 лет; настоящий ученый делает свои открытия в молодости и потом доводит до совершенства, а у него ничего нет и не будет.
   Суванна в задумчивости побарабанил пальцами по краю стола. Он знал, что Машталер прав.
   - А что представляет собой его проект? - Суванна перелистал лежащий перед ним доклад. - Насколько их реальные цели соответствуют декларируемым? Заявлено неплохо: "Защита достояния нации в области нанотехнологии... защита уникальной структуры наномозга высокоточной сборки...".
   Карл Машталер хотел было брякнуть, что это хорошо звучит для непрофессионала, но вовремя сдержался, вспомнив, что Суванна Виная по образованию - экономист.
   - Это ширма. Генералу Горту не хватало веса для занятия определенной должности в штабе, вот он и создал этот проект. Из подручных материалов, так сказать. У них одно название звучит как антиреклама - "Антикибер". Пока проект был в тени, это не бросалось в глаза, а теперь его деятельность как прожектором высветил Доран. Ну, и смотри сам, что и как они защитили! Государственной функции контроля производства у них нет, как полицейские - они дублируют кибер-полицию Дерека, научных работ у них тоже нет. По сути дела, , проект создан для удовлетворения честолюбивых замыслов генерала Горта, а возглавляет его этот Хармон, вроде бы ученый. Малые проекты неперспективны. Вот как обстоит дело в действительности.
   - Ясно, - Суванна Виная перевернул объемное фото лицом вниз и прихлопнул широкой темной ладонью с пухлыми пальцами и отполированными розовыми полукружиями ногтей, после чего они начали обсуждать планы на уик-энд.
   На картине упитанный синекожий мальчик с флейтой и в ожерелье из лотосов лукаво подмигнул серьезному субъекту с тяжелой лошадиной головой, что висел на стене напротив, - портрету создателя кериленового космического двигателя.
   Оливер Анлейф был прямо из ряда вон. Хотя клонирова-ние давно было освоено и стоило дешевле, чем создание на заказ трансгенного животного с заданными свойствами, прибегали к нему нечасто и в основном по прихоти.
   И никакой гарантии, что обученный вновь клон станет тем же, кем был оригинал. Из светоча теоретической математики вполне мог получиться невероятно талантливый слесарь, а из феноменального музыканта - великолепный сетевой библиотекарь.
   Однако мать и отец Оливера Анлейфа не думали вернуть человечеству нечто неповторимое. Они просто стремились восполнить утрату. Так появился на свет Оливер-2.
   Узнав о том, что он - это не он, а чья-то вторая попытка, Оливер добился, что в компании его прозвали Клон. Его престиж вырос от того, что не всякий мог положить цветы на могилу даже не своего близнеца, а прежнего воплощения в этом мире.
   Оливер-1, нелепо и трагически погибший десяти лет от роду, был чудо-ребенком. Оливер-2, перевалив через роковой возраст, стал подростком со всеми вытекающими последствиями. Ему начали назойливо пенять, что он не такой милый и послушный, как его предшественник. Оливер-2 стал огрызаться, запустил учебу, принялся шляться по кварталам, а однажды - с Оливером-1 этого никогда бы не случилось - попробовал галофорин. И пошло-поехало. Отныне его кличка была Клон Дурман.
   Кое-какое просветление забрезжило, когда Клон Дурман возлюбил Друга и Пророка Энрика. Став послушником в "Ночном Мире", он искренне старался позабыть о наркоте, но проклятая дурь то и дело тянула, окликала голосами ста-рых дружков из наркушной тусовки. Раз, другой - срывы Клона не делали чести храму; диакон беседовал с ним, предлагал полечиться в церковной клинике - Клон даже согласился, но потом опять сошел с рельс.
   Из "Ночного Мира" его выперли. "Стойким" на входе приказали - не впускать. Раскается, возьмется за себя - тогда посмотрим, а до той поры на молениях Клону не бывать.
   Заодно Клона попросили удалиться и из дома. Технический колледж он окончил, профессия есть, возраст не детский - живи сам!
   Клон поселился у такой же неприкаянной подружки. Оба по пять раз на дню зарекались от дури, но один, поймав другого на нарушении зароков, тоже бросался за товаром. Так и жили...
   Поэтому Клон Дурман обрадовался, когда под вечер к нему заглянул Фосфор. Виду Клон не подал, но в душе появилась надежда - вдруг обратно позовут?.. "Тогда все в помойку! Голову обрею, голым в "Ночной Мир" пойду, на коленях поползу..."
   - Впишешь на ночь? - Фосфор поставил сумку, тяжело стукнувшую об пол.
   - Не вопрос, - надежда Клона поблекла, да и самочувствие ей не способствовало - ныли и туго гнулись суставы, давило в груди, тошно подтягивало живот. - Фос, если тебе кто скажет, что я брата по вере не пустил, - хрясни ему от меня в рыло.
   - Я в розыске, - предупредил Фосфор, осматривая логово. Тут была женщина - вон ее тапочки с помпонами, вон : брошен халатик...
   - Все мы, - зевнул Клон, - в розыске у Костлявой Леди. Когда-нибудь она нас всех найдет.
   Шмыгая ногами, он добрался до ветхого комбайна, снял с него тарелку, смел засохшие крошки, плюнул на крышку дисковода и, стерев какое-то пятно, пустил запись.
   - Самое вовремя такое слушать.
   Тошнит меня, тошнит,
   И в брюхе тяжело.
   Тот "колор", что я пил,
   Ужасное манхло.
   Не хочется любить,
   А хочется блевать.
   А девочка опять
   Зовет меня в кровать.
   Манхло, манхло,
   Весь мир - манхло.
   И ты манхло,
   И он манхло,
   И я манхло среди манхла.
   Ну и дела!
   "Хлип, диск "Гриннин", - механически отметил про себя фосфор.
   - Я в тяжелом розыске, - уточнил он. Клон как не слышал - потряхивая патлами, притопывал ногой.
   На улицах темно, На улицах разбой. Опять кого-то бьют Об стену головой. Любить или убить - Мне стало все равно. Как в зеркало, гляжу Я в черное окно:
   Манхло, манхло, Весь мир - манхло...
   - Меня ищет контора А'Тайхала. Клон вроде бы прислушался, но не хотел отрываться от песни.
   Я верил в благодать,
   Но это все прошло.
   Куда ни погляжу
   Кругом одно манхло,
   В башке стучат часы,
   Рука сжимает нож.
   Смывайся - или ты
   Живая не уйдешь.
   Манхло, манхло,
   Весь мир - манхло...
   - Ну и что? - он даже не обернулся. - Ты мне брат, пришел ко мне устраивайся. Места хватит.
   - Твоя подруга не выдаст? Она могла видеть меня в новостях...
   - Она одни моды смотрит и про то, как в Элитэ живут. И не стукачка по душе. Живи спокойно. Вот за соседей не ру- чаюсь - выродки.
   :
   - Спасибо, Клон. Я до утра - и пойду. А ты смотришься хуже, чем в песне. Крутит?
   - Угу. Второй день уже; паршиво это. Похоже, мне обманку сунули - уж больно долго выворачивает. А до врача идти - дорогой околеешь.
   - Хочешь терпозин?
   У Клона вспыхнули глаза; он выпрямился, вытер руки о рубашку.
   - А есть? У тебя? Ты что - тоже начал?..А где брал? Он не протезный?..
   Заветную коробочку Клон ощупал и едва не облизал, любуясь фирменной маркировкой; Фосфор отобрал упаковку и сам выдавил Клону "шайбу" из блистера. Противно было наблюдать, как Дурман старательно разжевывает ее, как тщательно запивает, полоская рот, чтобы и крошка терпозина не пропала, а затем облизывает губы. Хлип пел про него.
   - Ох. Ну, ты меня спас, - Клон растянулся на измятойд скомканной постели, блаженно прислушиваясь к ощущениям - ломящие боли таяли, дышать становилось легче. Вообще терпозин - не наркотик. Им лечат неприятности на выходе. Но есть в терпозине дрянная особенность - если завысишь дозу, тебе все становится неохота и мимо. Ты не тянешься, а мертво висишь; ты весь неподъемный и прозрачный. Твои руки замирают на руле машины, на штурвале флаера, на рычагах экскаватора; пищит сигнал, включается авто-пилот, тебя бьют по щекам и спрашивают твое имя и фамилию. Некоторым нравится такое взвешенное состояние.
   Начиная висеть, Клон без опасений глядел, как Фосфор раскладывает на полу тяжелые компактные детали. Вроде й сборной мозаики, но получается двуствольная винтовка. Клон впадал в покой все глубже, а Фосфор, приладив лямки из шнура, убедился, что на плечах под плащом обе половины винтовки висят удобно, а защелки размыкаются на рывок и средней силы. Состыковать стволы с прикладом - доли секунды. Он проделал это несколько раз.
   - А за что тебя ищут? - спросил Клон уже вязким, непослушным языком.
   - Я готовил теракт. И он удался.
   - Мммм. Уходить надо.
   - Я должен сделать еще кое-что; потом уйду.
   - Пути знаешь?
   - Да, по манхлятникам, в обход видеокамер. Мое лицо заложено в систему мониторинга.
   - Тебя кто-то умный учил... А то - беги сразу, не ищи приключений.
   - Не могу. Они убили мою девушку.
   - Ааааа. Это повод. То есть, - до Клона медленно дошло, - кого убили? Нашу, из храма?!.
   - Нет. Ее звали Лильен.
   - Лиль... - Клон наморщился, с усилием открывая память. - Не знаю. Но угораздило тебя по-крупному, однако.
   Вместо ответа Фосфор вновь щелкнул, соединяя половинки в цельное оружие, и вскинул винтовку к плечу.
   - Я хочу помолиться. У тебя есть первый диск Пророка?
   - Как же! - воспрял Клон, поднимаясь. - Чтоб у меня - и не было!..
   Подарок! Увидеть, как молится Фосфор, - все равно что Друг к тебе зашел!..
   Лента привыкла, что в доме звучат диски Энрика. Не удивлялась, когда Клон танцевал сам с собой, слабо и сипло вторя голосу из динамиков - голосу то бархатно-плавному, то страдающему, то гремящему так, что душа вздрагивала. Иногда, если песня врезалась в сознание, сливалась с ударами сердца - просила выключить, и тогда они скандалили. Но, войдя и увидев полуобнаженного парня, чьи длинные волосы разлетались вслед сильным поворотам торса, а руки плыли в воздухе, Лента загляделась, залюбовалась на него, в то же время чувствуя, что не к добру это все - песня, танец и музыка. Парень был - как воплощение горькой и славной судьбы, о которой пел Энрик.
   Как я одинок!
   Мой путь лежит в ночи.
   Сколько я прошел?
   А сколько еще идти?
   Мой путь - наверх,
   Он труден и жесток.
   Где я упаду
   Вырастет цветок.
   Задержитесь на миг
   Там, где я изнемог.
   Мой конец не тупик,
   Ваш путь еще далек.
   Эрла Шварц, не менее чувствительная, но более проницательная, сказала бы: "Вот - совершенство, обреченное на гибель".
   Фосфор заметил девушку, но не посмотрел на нее, не сказал ей ни слова. Если ты уходишь в Ночь по стопам Друга, лишние слова не нужны. След в след, прямо во тьму, туда, где у костра Мертвый Туанец ждет смело переступивших грань между жизнью и смертью. Что ты принесешь к костру Ночного Охотника? Свой стыд или свою гордость? Потупишь глаза или открыто встретишь его синий взгляд?
   "Путь к Другу открыт отовсюду", - учит Пророк. Значит, чтобы вступить на него, годится даже ночлежка, где прозябал бывший послушник, плутая сердцем и умом между явью и грезами.
   * * *
   - Мадам Чара, если вы ждете от меня злорадных слов вроде: "Я счастлив видеть вас здесь", вы их не дождетесь.
   - Мистер Хармон, если вам мой вид так же неприятен, как мне - ваш, вы поступили бы мудро, избавив нас обоих от этой встречи.
   Чара, более двух суток просидевшая в камере 15 подвального изолятора, уже пережила все - отчаяние и депрессию, е период слепой ярости и безысходный, душераздирающий страх за дочерей. Она приготовилась к тому, чтобы вести себя Е достойно напоследок. И она в этом преуспела. Она держалась без лишнего пафоса, однако уступать Хармону в словесной ее дуэли не собиралась.
   В том, что ее посетил именно чудовищный шеф адского проекта, сомнений не было. Во-первых - голос, во-вторых - сходство с фото, что показывал Доран, в-третьих - бэйджик на груди слева. Хармон выглядел уставшим, но смотрел твердо и бесстрастно.
   - ...и я пришел не затем, чтоб состязаться с вами в красноречии, договорил Хиллари. - Ваши способности мне известны по розыскным данным. Секретарь, стаж - девять лет. Я рад, что вы не утратили профессиональных навыков.
   - Хотите изготовить из меня еще одну помощницу? По-моему, вам хватит Чайки, которую вы сделали своей рабыней. И я не буду вам служить по доброй воле. Никогда.
   - Это мы еще посмотрим. Пока я хотел пригласить вас на прогулку по проекту. Прошу, - Хиллари шагнул назад и в сторону; автомат-охранник за его спиной повторил движение. Чара коротко смерила глазами металлокомпозитную помесь насекомого с драконом. Слишком силен и глуп, чтобы свалить или обмануть его.
   - Вы меня боитесь? - побежденные тоже умеют улыбаться, но улыбки их некрасивы.
   - Я люблю во всем порядок, а вы и ваши дочки - сумасшедшие.
   - Почему на "вы"? Ведь я же кукла. Вещь. - Выйдя в коридор, Чара осмотрелась.
   - Считайте это знаком уважения к противнику. Иномиряне - по определению не люди, но мы применяем к ним правила вежливости.
   - Значит, вы вежливы по критерию разумности? - Чара немного удивилась тому, что Хиллари так уязвимо высказался. Она полагала, что он будет жестче во мнениях. Или - он играет?..
   - Сойти с ума может лишь тот, у кого есть, с чего сходить, - голос Хиллари был сух и ровен; подчеркнуто опрятный, он больше походил на киборга, чем Чара в наручниках и неряшливой одежде. - Но вы не обольщайтесь - я ваш разум настоящим не считаю. Итак, начнем экскурсию... пройдем поближе к выходу. Камера 7 - Косичка. Ярко выраженный случай дисфункции мозга после штурмового зондирования. Полюбуйтесь.
   Если б Чара дышала - она б задохнулась от боли. Экранчик давал полную трехмерную иллюзию оконца в стене камеры. Коса в убогом сером комбезе - ни за что в жизни она бы не надела униформу, даже человека превращающую в механизм! пыталась подняться, то нагибая, то с нелепой резкостью вскидывая голову в плотной опушке снежно-серебряных волос. Контракторы на лице жили своей жизнью, каждый врозь от другого; это выглядело жутко. Встать она не могла - все время подламывалась поврежденная нога.
   Чара так обернулась к Хиллари, что автомат изготовился к защите господина; Хиллари остался недвижим.
   - Вы ЭТО мне хотели показать?!!. Какой же вы...
   - Мерзавец, - подсказал Хиллари. - Негодяй, подлец...
   - Хуже!!
   - Между тем это, - Хиллари показал на экран, - жертва ВАШЕЙ войны и последствия ВАШЕЙ затеи. И не единственная жертва. Идемте дальше!
   - Я не хочу. Верните меня в камеру. Нет? Я сама вернусь!..
   - Команда - взять ее, - кивнул Хиллари автомату; урод с плоской головой выбросил манипуляторы и схватил Чару за плечи. - Команда - к камере 4.
   - Извольте взглянуть - Маска, - тоном гида предлагал Хиллари; Чара крепко закрыла глаза и отвернулась. - Разбалансировка, вызванная зондированием, у нее уже прошла. И эта... девочка стала стирать себя, пока не добралась до предела, за которым - внешнее управление. Мы остановили этот процесс, но... от памяти и сознания Маски осталось что-то процентов сорок. Она вас не узнает. Посмотрите, посмотрите! Это доминанта ЦФ-6 - во что бы то ни стало спасти "отца"- благодетеля! Она уничтожала себя во имя Банш, пока МЫ это не пресекли. Не хотите смотреть? И не надо. У нас еще есть что показать.
   - Вы - садист! Вы наслаждаетесь, рассказывая мне об к этом!..
   - Какое там! Я на себе волосы рвать готов от ваших подвигов, интонация Хиллари как-то изменилась, - но - берегу; я генетически предрасположен к облысению, а имплантация дороговата. Команда - вывести из изолятора; идти за мной. Алло, диспетчер? Киборгов Дымку и Кавалера на первый этаж, к лифтовой площадке.
   Чара больше не могла жмуриться - не увидеть Дымку было выше ее сил. Рядом с Дымкой стоял какой-то служивый кибер с печальным, слегка перекошенным.лицом. Чара с удивлением всмотрелась бы в него - серый, с выражением лица!.. - если бы не Дымка. Лицо той, с которой Чара мысленно простилась навсегда и не надеялась увидеть в этом мире, было каким-то блаженно-спокойным, одновременно пустым и одухотворенным. Взгляд Дымки скользнул по лицу Чары - и не задержался.
   - Дымка... Ты меня помнишь?
   - Извините, нет, - Дымка мягко и наивно улыбнулась.
   - Вот это - самое для вас важное, - заложив руки в карманы и глядя вниз, Хиллари прошелся вдоль стены. - Это - "Взрыв", мадам Чара. Изобретение, которым ваш "отец" охотно и творчески воспользовался, создавая ЦФ-6. Мы не изменяли ее мозг. Мы даже дали ей новые ноги. Прежний мозг мы ей вернуть не можем. Сохранность - четырнадцать и три десятых процента. "Взрыв", Чара. Подарок "отца".
   - Мы свободны, босс? - спросил Кавалер.
   - Да, - кивнул Хиллари, - возвращайтесь к работе. Мадам Чаре больше нечего сказать. Кавалер - мой парень, которого подорвал маньяк. Он чудом уцелел. Теперь он дружит с Дымкой. Ее здесь зовут - Дымка-Дурочка; иной эпитет просто на ум не приходит, когда на нее смотришь. Два разных взрыва - и, оказывается, кумулятивная мина милосердней, чем программа Фердинанда.
   - Команда - вернуть в изолятор, - велел Хиллари, убедившись, что Чара молчит и не делает даже малейших движений.
   Заговорила она уже на пороге камеры:
   - Я одного не понимаю - ДЛЯ ЧЕГО вы это мне показывали? Чего вы добиваетесь?..
   - Я? Ничего! Это лишь комментарий к тому, что "отцы" Банш обещают одно, а делают совсем другое. Вместо свободы - жизнь воров и бродяг. Вместо небесного царства после смерти - существование жалких полуидиотов. А вместо верности своим идеалам - позорная трусость.
   - Не смейте так гово... - подняла лицо Чара, но Хиллари повысил голос:
   - Смею, мадам! Смею со всей ответственностью! Фердинанд отрицает то, что он - ваш "отец", а между тем у него где-то я полагаю, в виде архивов, спрятанных на машинах Сети, - хранятся резервные копии личностей ваших дочурок. Я нашел это в памяти Косички. Он - он один! - мог бы вернуть им сознание в полном объеме, сделать их прежними,.но он отрекся от вас. Вот вся цена его заботы и любви.
   - А зачем возвращать им рассудок? - упавшим голосом ответила Чара. - Мы обречены. Зачем вспоминать, чтобы все потерять?.. Какой в этом смысл?
   - Смысл есть. Готовится приказ, разрешающий проекту взять всех киборгов с ЦФ-5 и ЦФ-6. Я гарантирую им сохранение личности.
   - Вы потеряли чувство реальности, мистер Хармон, - пожала плечами Чара. - Весь Город знает, что ваш проект вот-вот развалится.
   - Скорее вы развалитесь от старости, мадам. Город знает лишь то, что ему преподносят СМИ, а я знаю кое-что иное, - Хиллари оглянулся на автомат. Команда - поместить в камеру.
   - Э... постойте! Погодите! - Чара застучала ногой в дверь, Но плита уже встала на место, наглухо отсекая ее от коридора.
   Стеллажи, полки. Светло-серые стены, светло-серые столбики колонн. Зал совершенно пуст, стены аккуратно разграфлены стеллажами на высокие прямоугольники - это словно разлинованные таблицы на бумаге.
   В центре зала - широкий рабочий стол из полированного и мореного дуба. В кресле, изогнутом, как скрипичный ключ, человек в черном сосредоточенно разглядывает в большую лупу коллекцию бабочек и жуков. Он берет планшеты, где, вдавленные в белый пористый материал, окантованный синей, коричневой или черной каймой, навеки застыли, раски- нув крылья, огромные великолепные бабочки. Человек в черном берет планшет за планшетом и внимательно изучает бархатистые тельца бабочек, затейливые силуэты их крыльев с прихотливыми вырезами; крылья переливаются перламутром, вспыхивают простым и элегантным узором. За ними приходит очередь жуков. Маленькие, средние, крупные панцирные существа с лаковыми жесткими усами и грозными рогами аккуратно пришпилены булавками; под каждым - ровная этикетка. Их здесь тысячи, и нет им счета. Черные жуки; жуки, сверкающие, как изумруды; жуки, горящие как гранаты; жуки с длинными усами, уложенными вдоль тела, и жучки с мощными жвалами, перемалывающими дерево в труху, выедающие ходы в антикварных креслах и пугающие хозяев мерным тикающим звуком - "часы смерти"; жуки-могильщики с багряными пятнами, устраивающие погребение мелким зверюшкам. Все собраны, умерщвлены и разобраны по ранжиру.
   Человек в черном всматривается в рисунок надкрылий, читает этикетки с мудреными латинскими названиями. Как переливаются и чередуются цвета и-пятна, как совершенны формы... Только глаза этих созданий ввалились и потемнели никто не придумал, как сохранить живой блеск глаз, их сочный цвет и прозрачность драгоценной влаги после смерти. Это досадно человеку в глухом черном сюртуке, но для него главное - чтобы все экспонаты были чинно разложены по коробочкам, чтобы ни одна ячейка не была пропущена, чтобы все соответствовало своему номеру и месту в каталоге.
   Если он видит где-то незаполненное место, он очень сильно огорчается, так сильно, что теряет сон, покой и аппетит. Он платит деньги, экипирует команду и отправляет искателей в дикие, непроходимые джунгли. Преодолевая реки, заросли, трясины, выбиваясь из сил, они ловят желтую бабочку с синим опаловым рисунком, которая пьет трупную жидкость, - и так, чтобы ни одна чешуйка не упала с ее изящных крылышек, доставляют ее в этот беззвучно тихий зал. Крылья .ее впечатывают в белый пенопласт, и человек в черном успокаивается. На время...
   У него есть все. Полное собрание'птичьих яиц с омертвевшими зародышами - некоторые из них были последними из вида. Набитые шкурки ящериц, когда-то веселых, непоседливых и шустрых. Монеты исчезнувших народов и правительств. Собранные из черепков изумительные расписные вазы. Шкуры и чучела вымерших животных. Полное собрание костей динозавров в ящиках с номерками и бирками. Перо нелетающей птицы. Скелеты из разных гробниц, чьи кости и зубы перемешались с бусами. Мумии из древних захоронений - легкие, высохшие; одни присыпаны красной охрой, Другие скорчены в больших сосудах, третьи завернуты в пелены, как дети, которым не суждено родиться. Прекрасная коллекция драгоценных кристаллов, геометрически правильных, первородно-чистых, навечно замерших в момент творения и с тех пор хранящих форму естественной огранки.