Страница:
– Кто? – Нарисованная Лимбитом картинка была настолько живой, что я ясно увидел, как трещит дверь в покоях Вьорка, король хватается за меч, Щиты заслоняют его, но их мало, слишком мало…
– Кто станет клатти? – не понял меня Лимбит. – Пока не знаю. Но скоро мы это выясним. Обязательно.
– Нет, – досадливо отмахнулся я. – Кто из Щитов играет против нас.
Я даже не ожидал, что Лимбит ответит. По крайней мере, это было бы вполне в его стиле.
– Двое. Письма перехватывал Ланкс.
Ланкс? Я-то, признаться, думал про Цорра. Но сразу вспомнил, как Ланкс давным-давно насмешливо обронил: «В покоях Вьорка нет угрозы для королевы».
Родной брат Тиро – непохожий на него настолько, насколько может быть непохож только родной брат. Гордый до заносчивости, щепетильный до подозрительности. В последнее время я перечитал довольно много книг из того неподъемного сундучка, что Фиона притащила с собой из Ольтании. И встречая в них всех этих «тенов» и «айнов» – высокомерных и высокопарных дворян, ведущих свой род еще со времен Арвианской империи, – я представлял себе именно Ланкса.
Что заставило его примкнуть к нашим врагам? Я надеялся, что, узнав имена Щитов-предателей, смогу уловить какую-то закономерность, понять, какой клан стоит у истоков заговора против Вьорка. Но Ланкс – двоюродный брат Лимбита… Правда, и двоюродный брат Чинтах а ведь это она вела со мной все разговоры про клатти…
– А второй? – В голове клубилось столько мыслей что я даже прижал пальцы к вискам.
– Гвальд.
– Что?!!! – Я был уверен, что ослышался.
– Гвальд, – спокойно повторил Лимбит. – И, надеюсь, у тебя хватит ума ничем себя не выдать.
– Этого не может быть! – упрямо набычился я.
– И почему, если не секрет? – насмешливо поинтересовался Лимбит.
– Потому что есть гномы, которые не предают!
Прозвучало это глупо и напыщенно, смешно прозвучало.
– Потому что он – твой друг, да? – Лимбит смотрел на меня так, словно это я планировал убить короля и лишь подбирал для этого наилучший момент. – Когда плетет интриги Кабад, противная рожа со шрамом, которой ты никогда не видел в городе, – это нормально? Дескать, так и должен выглядеть настоящий цареубийца? А знаешь, какое прозвище дали заговорщики твоему Гвальду? Хамелеон!
Я оторопел:
– Лимбит, ты что?
Сдувшись, он плюхнулся на кровать.
– У человеческих королей была в свое время такая идиотская привычка: отрубать голову гонцу, принесшему плохие вести. Думаешь, если я – Толкователь, я получаю удовольствие от того, что Ланкс желает Вьорку смерти? Его-то кличка – Судьба, и, похоже, ему она очень даже нравится. Не поручусь, но изначально именно он должен был покончить и с Трубой, и с Фионой.
– Да, но Гвальд…
Лимбит отвел глаза. Опустил голову и я.
Конечно, это смешно. Предателем может стать любой; что я, в самом деле, знаю о Гвальде? Вот только зачем ему это?
Ну чего ему не хватало? Отличный воин, наследник главы клана, Щит королевы. Нет недостатка ни в приятелях, ни в подругах. Батюшка его души в сыне не чает. Труба подумывает о том, чтобы где-нибудь через полсотни лет сделать Гвальда главой его гильдии.
Я же отлично помню все наши разговоры о чести! Гвальд всегда казался мне гномом, способным на компромиссы в чем угодно, но только не в этом. Играл? Притворялся? Но зачем?!
Хамелеон. Если Лимбит не ошибся – а он ведь наверняка не ошибся, – прозвище было выбрано удачно.
– Переварил? – грустно улыбнулся Толкователь Снов.
– Подавился, – зло хмыкнул я. – И что теперь? Не подпускать Ланкса к королю, а Гвальда – к Фионе?
– Ни в коем случае! – отрезал Лимбит. – И не заставляй меня пожалеть, что я все тебе рассказал. А то ведь я тебя знаю… Попробуй только ей намекнуть!
– А Трубе?
– С Трубой я сам поговорю… Если бы их могли убить, давно бы уже это сделали. В любом случае ему решать. Словом, выбрось это из головы: не хватало еще, чтобы они что-то почувствовали.
– Лимбит, – решил я использовать последнюю попытку, – а если они искренне верят, что без Трубы будет лучше? Кланы бурлят, многое действительно идет наперекосяк…
– И лучший способ исправить ситуацию – скрывать ее от Вьорка, да? Кланы потому и бурлят, что кто-то подогрел этот котел. Если бы мы догадались кто…
Два Щита из двух разных кланов – Кипящего Озера и Алтаря. Мы узнали всё и не узнали ничего.
Конечно, в первую очередь на ум приходит Хийнм, дед Гвальда, ревнитель древних традиций. Он в открытую выступил против того, чтобы у Фионы были свои Щиты, да и потом попортил ей немало крови. Но то-то и оно – в открытую. Стал бы заговорщик привлекать к себе внимание? И то, что он не запретил Гвальду принять клятву Щита королевы, что это – дальновидный ход или нежелание навязывать внуку свои взгляды?
Фралира, главу клана Кипящего Озера, я знал куда лучше. Дядю Фралира – я привык его так называть еще с тех пор, как мне приходилось бывать в доме Чинтах не реже, чем в своем собственном. Тучноватый даже для гнома, приветливый, добродушный… В мои весьма юные годы он разговаривал со мной как со взрослым, и хотя его оценки порой казались мне жестковаты, стоит ли им удивляться, если на плечах Фралира был целый клан? Да займи я место деда, может, вообще кусаться бы начал!
Нет, если покопаться в памяти, много чего можно найти. Фралир (как и Чинтах, впрочем) всегда четко знал, чего он хочет, и это временами даже меня пугало. Под мягкой оболочкой таился тяжелый блестящий металл, но потому, наверно, кланами до сих пор и правят потомки Роракса, что способны на это лучше других. Кровь кровью, но мы – народ практичный, а Ведающий вправе изменить традицию…
Лимбит попросил меня занести письмо Вьорку, после чего я отправился к Фионе. Ей не терпелось снова побывать в доме Твана, а вот я бы предпочел побыть где-нибудь наедине с самим собой и собраться с мыслями. Гвальд был в отличном настроении, много шутил, подначивал меня, а я с трудом заставлял себя отвечать на его шутки и не думать каждую минуту о том, не воткнет ли он кинжал в спину Фионе.
Впервые в жизни я почувствовал к нему некоторую брезгливость – странное чувство по отношению к другу.
Нет, не к другу. К хамелеону.
Сиэнре колдовала и резвилась, Фиона увлеченно играла в первооткрывателя страшных и ужасных тайн из гномьего прошлого, и даже я немного расслабился – после того, как смог убедить Гвальда остаться охранять дом снаружи. И не зря, как выяснилось.
История с Тваном и раздвоенными сама по себе наводила на мысли. Если потерянный клан уже пытался раньше проникнуть в Брайген, значит, Заттар, его глава, знал о нас куда больше, чем мы о нем. Помнится, он назвал гвизарму своим «даром». Тогда я решил, что это фигура речи, но не исключено, что ее специально оставили в том месте, куда вероятнее всего могли добраться первопроходцы из Хорверка. Своеобразное такое предупреждение: мы не хотим иметь с вами дела, эти заброшенные коридоры несут с собой смерть.
А уж поставленная Сиэнре западня и вовсе оказалась тем самым кусочком мозаики, которого мне так недоставало! Мне все время казалось, что заговорщики просто обязаны опираться на кого-то за пределами Хорверка. На людей? Едва ли те стали бы поддерживать гномов, стремившихся свергнуть Фиону с трона. На эльфов? Но этому не было никаких доказательств. Да и чем дружба с эльфами лучше, чем с людьми?
И все же, как только капюшон перестал закрывать его лицо, все мы узнали, кто был перепугавшей Фиону тенью. Лорд Эрлинг, посол эльфов.
– Развяжите, – сдавленно прошипел он.
Веревка обматывала тело посла так туго, что он едва мог дышать. Стради непроизвольно положил руку на эфес меча, Сиэнре не шевелилась, с изумлением таращась на соотечественника, а вот Фиона проявила себя настоящей королевой.
– Развяжите его, – приказала она, сопроводив свои слова плавным движением руки. И каким-то непостижимым для меня образом умудрилась вложить в этот жест и презрение – дескать, не боимся мы вас, – и предупреждение.
Стради обнажил меч, но Сиэнре остановила его. Хлопок ладоней, сероватый вихрь – и вот уже посол сидит на полу у ног Фионы, потирая грудь.
– Так это вы такой… ловкий, – не удержалась Фиона, прикинув взглядом расстояние от конца лестницы до площадки второго этажа.
– У эльфов есть свои пути, – шепнула ей Сиэнре, – и свои чары.
Мне показалось, что слово «эльфов» девушка произнесла как-то слишком уж отстраненно, словно подчеркивая, что уж она-то прежде всего человек.
Эрлинг усмехнулся. Он поднялся на ноги плавно и гибко, стараясь и нас не насторожить, и сохранить свое достоинство.
– Мое почтение, Ваше Величество. – Сбросив черный балахон, он изящно поклонился королеве и добавил: – Благородная Сиэнре права. У эльфов, – он сделал едва заметную паузу, – есть свои пути.
– Что за вид, Эрлинг? – высокомерно поджала губку Фиона. – И не странное ли место для прогулок?
– Самый подходящий вид для этого места, Ваше Величество, – мгновенно отозвался посол. – Здесь у вас, знаете ли, грязновато.
И он демонстративно отряхнул ослепительно белые, плотно облегающие ногу чулки, пользовавшиеся у эльфов большой популярностью. Если, конечно, судить по свите Ойрида.
– По-прежнему не понимаю, что вы здесь делаете, – вскинула голову королева.
– Видите ли, – наигранно смутился посол, – государь, ваш муж, не злоупотребляет своим правом призывать меня к подножию своего трона. Большую часть времени, Ваше Величество, – он доверительно понизил голос, – мне просто нечем заняться.
– И что же? – Чувствуя, что проигрывает, Фиона оглянулась, ища нашей поддержки. Но чем мы могли ей помочь?
– Вы бы… – нерешительно переминаясь с ноги на ногу, начал Стради, однако Эрлинг одним движением брови заставил его замолчать.
– Я надеялся, что загадка дома Твана поможет мне развеять… тоску по родине.
Все мы, конечно, поняли, что слово «скука» Эрлинг не произнес единственно ради соблюдения приличий. И зря, кстати, – мы не обидчивые. Развеяли бы ему эту скуку…
А дом Твана и впрямь необычен. Хитрая какая-то архитектура, странная. В чем-то это понятно: настоящие мастера нередко стараются придумать для себя что-нибудь эдакое, особенно если есть большое количество родственников, которым не лень воплощать в жизнь все их выкрутасы. Но тут…
Широкая каменная лестница на второй этаж – лошадей он, что ли, по ней водил? Дверь под лестницей – сразу и не заметишь. И обычно если дом двухэтажный, то первый этаж крошечный, а второй, наоборот, просторный. По той простой причине, что второй этаж мы обычно строим, только если нет другого выхода: справа и слева соседи, а переезжать не хочется. И тогда несколько нижних комнат используются как кухня и какие-нибудь кладовые, а выше уже спальня, кабинет, все, что душа пожелает. Как у Крадира. А у Твана, похоже, все наоборот: жили явно внизу. Но что тогда было наверху? Да и соседние дома довольно далеко…
– Мне говорили, что в заброшенный дом может войти любой, – напомнил о своем существовании Эрлинг. – Но я заранее прошу прощения, если нарушил права кого-то из ваших подданных.
Фиона тянула время, явно не зная, что ответить. Шансы, что Эрлинг действительно забрел сюда просто так, были невелики. Но и рассказывать послу о том, что мы раскрыли тайну дома Твана, ей тоже не хотелось. По крайней мере не посоветовавшись с Вьорком.
– И что же заставило вас от нас прятаться? – решила она попробовать зайти с другой стороны.
– Прятаться? – Эрлинг изумился настолько натурально, что я и сам готов был ему поверить. – Я и не подозревал, что в доме кто-то есть. И конечно же, готов уйти, если помешал Вашему Величеству…
Убедившись, что никто не преграждает ему путь, посол вновь поклонился, подобрал балахон и направился к двери. Стради вопросительно взглянул на королеву. Та покачала головой.
Когда дверь за эльфом захлопнулась, Стради широко ухмыльнулся:
– Представляю себе сейчас лицо Гвальда!
Я тоже представлял его себе, но счел за лучшее промолчать.
Поразмыслив, мы решили, что разумнее всего будет оставить Сиэнре и одного из Щитов внутри дома – кто знает, с кем собирался встретиться Эрлинг, – а другому Щиту добежать до Вьорка и попросить, чтобы тот отправил сюда десяток воинов и какого-нибудь чародея. Я разрывался на части: оставлять Гвальда вдвоем с ничего не ведающей Сиэнре было сущим безумием, а просить его довести Фиону до дому я боялся, хотя и понимал, что ничего с ней не случится. По крайней мере сегодня. Отправлять Гвальда к Трубе у меня тоже не было ни малейшего желания.
Ничего не зная о моих проблемах, Фиона, кажется, решила, что я раскапризничался. К счастью, Сиэнре, то ли что-то почувствовав, то ли просто устав от нашей нерешительности, заявила, что в случае чего найдет способ предупредить Вьорка о наших открытиях и вообще одной ей будет только проще сделать так, чтобы раздвоенные ее не заметили. Ничего лучше никто из нас не придумал, так что на том и порешили: Стради отправился к Трубе, а мы с Фионой и Гвальдом – домой.
Как же мне хотелось по дороге его прощупать! Не спросить впрямую, нет – я помнил о своем обещании Лимбиту, – а исподволь намекнуть, чтобы понаблюдать за его реакцией… Но Гвальд трещал не умолкая, в лицах рассказывая, что он подумал, когда из дома Твана вышел Эрлинг, как чуть было не решил, что это один из нас, заколдованный разыгравшейся Сиэнре, и чуть было не гаркнул ему в ухо что-нибудь страшное… Фиона хохотала, подходящий момент мне так и не подвернулся, а в результате, когда мы добрались наконец до покоев королевы, настроение мое было, как любил говаривать батюшка, ниже грунтовых вод.
Но, видно, этому дню так и суждено было от начала и до конца стать днем сюрпризов. В кабинете Фиону ждало письмо от мужа – сегодня почему-то все со всеми переписывались. А потом, не успели мы попросить Сетра раздобыть нам обед, как ввалились Вьорк с Лимбитом.
Кто-то из нас определенно сошел с ума: не далее как два дня назад я спрашивал Лимбита, долго ли еще продлится его затворничество, а он настаивал, чтобы до самой развязки никто ничего не знал о его существовании. Кроме Трубы, конечно. Поэтому-то я так и испугался, когда чуть не проговорился Фионе.
– Тут такое дело… – смущенно начал было Вьорк, когда Фиона поднялась ему навстречу. – Словом…
– Позволь-ка! – Лимбит довольно властно отодвинул короля в сторону. – Моя королева, мне придется настаивать на одной весьма неприятной для вас вещи.
Я оторопело крутил головой, не представляя себе, как я должен на это реагировать.
– Не имею чести знать. – Фиона тут же натянула на себя маску великой и могучей повелительницы Хорверка, за которой она пряталась в те моменты, когда кто-нибудь пытался ее обидеть.
– Лимбит, сын Фралира, из клана Кипящего Озера.
– Очень приятно, – выдавила из себя королева с самой неприятной из своих гримасок. – Что-то раньше не видывала вас, досточтимый, в Брайгене.
– Досточтимый в Брайгене отсутствовал, – отчеканил Лимбит. – Вы готовы меня выслушать прямо сейчас?
Он показал глазами на меня и Гвальда. Я остолбенел. Гвальд, кажется, тоже.
Наверняка он не знал о том, что Лимбит стал Толкователем, но вообще-то, когда появляешься после многолетнего отсутствия, принято хотя бы здороваться.
– Вообще-то в мои вечерние планы входила прогулка на свежем воздухе.
– В любом случае ее придется отменить.
– Неужели?
– Именно так.
Он что, нарочно ее дразнит? Или старается запугать?!
– Вы хотите сказать, что я под домашним арестом? – с вызовом проговорила Фиона. Я чувствовал, что вот-вот и она взорвется.
– Что вы, моя королева, – сухо, даже не попытавшись улыбнуться, возразил Лимбит. – Мы всего лишь вынуждены будем обыскать вашу комнату.
Глава X
Признаться, встреча с Эрлингом поставила меня в тупик. Старательно скрывая свое замешательство не только от него, но и от своих спутников, я мучительно раздумывала, что же предпринять.
Задержать посла и попросить Щитов отвести его к Вьорку? Но в чем я могла его обвинить? Разве что в излишнем любопытстве…
Не успели мы вернуться домой, как нагрянул муж. А ведь письмо от Вьорка ждало меня на столе! Жаль, что я не успела его прочесть, – была бы избавлена от нескольких крайне неприятных минут.
Вместе с королем появился тот самый Лимбит, о котором как-то заикнулся Мэтт. Пренеприятнейшая личность. Толстый, несуразный. Но глаза проницательные, цепкие, колючие. Не гномьи какие-то… То есть гномьи, конечно, но что-то в них не то.
И ведь даже не поздоровался. Зато с порога объявил, что должен обыскать мою комнату.
– И по какому праву вы собираетесь рыться в моих вещах? – гневно сверкнула я глазами.
Муж промолчал – будто так и надо. Но бросил на Лимбита победный взгляд, словно говоря: «Вот видишь, какая она у меня!»
– По праву Толкователя Снов.
Что это еще за Толкователь? Впервые слышу! Исповедник? Или пытками признания выбивает? Я беспомощно взглянула на мужа, за которым в явном смущении толклись Айрант и Ланкс. Первый внимательно рассматривал меня, точно впервые видел, а второй недоуменно пожал плечами: мол, мы и сами пока не понимаем, что тут творится…
Да что же это такое! Почему Труба не протестует?!
Я глубоко дышала, силясь успокоиться и чувствуя, как щеки заливает румянец. Нет, надо им сказать – им всем…
Наверно, муж догадался, что я собралась высказать. Но вместо того, чтобы за меня заступиться, холодно отчеканил:
– Фиона, прости. Так надо. – И вдруг добавил: – Ты мое письмо прочла?
– Не успела. А что, сейчас самое время? – съязвила я.
– Лучше бы пораньше, конечно. – Казалось, он был чем-то слегка разочарован, но в то же время вздохнул с облегчением.
Тем временем Лимбит, обращая на меня внимания не более, чем на ковер или стол, принялся хозяйничать в кабинете. В первую очередь, попросив Щитов ему помочь, он занялся моим книжным шкафом: загнал Ланкса на стул и заставил скидывать Айранту пачки книг и писем, начиная с самой верхней полки. А сам уселся просматривать и сортировать: брезгливо морщась, недолго скользил глазами по строчкам, а потом отправлял в одну из двух стопок – по какому принципу, я так и не поняла.
Выпрямившись до хруста в лопатках, я смотрела на это безобразие и молчала, как заваленная. Муж вывел меня из ступора, подойдя и тихонько шепнув:
– Письмо, письмо! И никому не показывай.
Я с трудом поняла, о чем это он: Айрант и Ланкс, тихонько ворча себе под нос, как раз принялись с натугой выковыривать шкаф из угла, а тот жалобно скрипел, словно взывая о помощи. Представляю, что сказал бы Тиро! Я-то ему всерьез обещала, что мои ольтанские романы все равно никому не понадобятся… Бред какой-то. У королевы устроили обыск… Силясь припомнить, в каком из этих самых романов я читала о чем-то подобном, я протянула руку к письму.
Милая моя, дорогая, хорошая девочка!
Скоро я приду к тебе вместе с Лимбитом – ты с ним не знакома, но, поверь мне на слово, это очень преданный гном. Уверен, что ты все поймешь и сумеешь сыграть как надо. Веди себя так, будто ты страшно возмущена – если будет чем возмущаться. Но вместе с тем знай, что в любом случае тебе ничего, абсолютно ничего не грозит, что бы ни произошло.
В.
Так вот оно что! Это спектакль, представление, и мне необходимо играть дурацкую роль… И пусть, раз так надо. Я едва сдержала вздох облегчения и рассеянно, словно невзначай, сунула письмо за корсаж. Вьорк посмотрел одобрительно, но меня не покидало ощущение, будто я попала на сцену…
Покончив со шкафом, Лимбит добрался до моих заветных полочек, уставленных шкатулками. Бесцеремонно высыпав содержимое первой из них на гладь письменного стола, он принялся изучать мои драгоценности. Впрочем, много времени это у него не заняло: взяв в руки шкатулку, Толкователь стал крутить ее, рассматривать так и сяк. Разве что на зуб не пробовал. Наигравшись, он взялся за другую: самую дорогую для меня, самую любимую. Ни один дракон не хранил свои сокровища так, как хранила их маленькая принцесса Фиона, которая только рассмеялась бы, если бы ей сказали, что в один прекрасный день она станет королевой гномов.
Когда Лимбит попытался открыть шкатулку, я смиренно молчала, улыбаясь одними уголками губ. Ни за что не приду ему на помощь! Может, это и спектакль, но тогда надо играть до конца. Но до чего же он нахальный, этот Лимбит…
– Ключ, королева, – услышала я его спокойный голос.
Труба даже слегка дернулся, а Мэтт сделал такое движение рукой, будто хотел хорошенько ткнуть Толкователя в бок, но вовремя сдержался. И правильно: теперь был мой выход.
– Если досточтимый в чем-то подозревает меня, это не значит, что он может обходиться со мной невежливо. Я пока что королева Хорверка. – И гордо вскинула голову, надменно смотря на него сквозь прищур.
Лимбит попыхтел, но, по зрелому размышлению, сдался и повторил свой приказ уже иным тоном:
– Будьте любезны, ключ.
– С удовольствием, о Толкователь Снов. Кстати, вы до сих пор не разъяснили мне, до каких границ простираются ваши полномочия.
Я залезла во внутренний карман платья, достала маленький ключ и бросила его перед собой на столик – только бы не касаться этого мерзкого Лимбита. Кажется, толстяк всерьез думал, что я сама к нему подойду!
– Если, к примеру, я буду находиться в опочивальне короля, вы тоже можете прийти и нарушить мой покой?
– В некоторых случаях – да, – не задумываясь, ответил Толкователь.
Мне хотелось еще поязвить, но я и в самом деле не понимала, что он может и что ему позволено. А вдруг еще и дневник попросит почитать? Ключ-то от шкатулки, где тетрадка хранится, уже у Лимбита… Ведь ключ один – и от шкатулки, которую он собрался потрошить, и от того ларчика, где тетрадка хранится… Хотя чего мне бояться? Ну, найдет дневник. Узнает, что мне нравится, что нет. И кто мне нравится.
В эту минуту я решила, что обязательно напишу – во всех подробностях – и об этом обыске, и о неприятном гноме со странной должностью «Толкователь Снов». Пусть, пусть еще раз придет, залезет в дневник и прочтет все, что я о нем думаю!
Я с деланым спокойствием заметила:
– Хорошо, что вы поставили меня об этом в известность. Пусть и по моей просьбе.
Лимбит слегка повозился с крошечным ключиком. Я боялась, что он сломает его – у Толкователя были большие и грубые руки. Но вот замок щелкнул. Лимбит бросил внутрь шкатулки лишь беглый взгляд и то ли с досады, то ли чтобы позлить меня, вытряхнул все мои безделушки на стол. Детские украшения раскатились по всей столешнице. Маленькие бусы из кораллов и мелкого шетахского жемчуга – сейчас они послужили бы мне в лучшем случае браслетом – упали на пол и рассыпались. Лимбит, похоже, не обратил на это ровным счетом никакого внимания.
…Солнечный свет. Не помню лица, только тихий ласковый голос. И руки в морщинках, в маленьких коричневых пятнышках, которые я пересчитывала с той поры, как научилась считать. «Фиона, деточка, не забудь надеть наперсток. После голубых жемчужин нанизывай желтые, потом пять черных. Соедини нитки так, чтобы черные жемчужинки образовывали круг. Помнишь, мы с тобой видели старинную книгу? Там на картинке морской бог с черными усами и бородой… Смотри внимательно: такой узор называется „Поцелуй Юрайи" – видишь, губы, а это – черные усы, борода…»
Я вздрогнула. Бабушка, ты не была принцессой, тебя не выдавали замуж за короля, в твоих покоях не устраивали обыск… Как бы ты поступила на моем месте?
– Будьте любезны, если уж у вас нет сил складывать мои украшения обратно в шкатулки, то хотя бы постарайтесь обращаться с ними поаккуратнее, – ледяным тоном произнесла я.
Мэтти подошел к Лимбиту и что-то шепнул. Тот поднял бусы и довольно аккуратно убрал безделушки обратно. Серебряные сережки – мои первые сережки! – печально звякнули. А Лимбит взялся за следующую шкатулку, подаренную мне совсем недавно.
Я окинула взглядом свой кабинет. Вьорк сидел напротив меня, стараясь подбодрить то взглядом, то улыбкой. Айрант был нем, как рыба, и недвижим, как статуя. Ланкс то и дело негромко спрашивал Лимбита, какую вещицу ему подавать. Мэтти ходил из угла в угол, стараясь не встречаться ни с кем глазами, а Гвальд сидел на стуле и нервно потирал руки, пристально следя за манипуляциями Толкователя.
– Нашел, – сухо обронил Лимбит. Будто носок в шкафу потерял и вот нашел… – Вьорк, посмотришь?
Я хотела было тоже встать – интересно ведь, что они нашли в моей собственной комнате! – но вовремя спохватилась, что позвали не меня: Лимбит нарочито и, надо сказать, очень неловко поклонился Вьорку. А я, замерев в неестественной позе и напоминая самой себе статую Лакдуфа Победителя, старалась даже не смотреть в ту сторону, где Лимбит что-то увлеченно демонстрировал Вьорку и Щитам. Только Мэтт, не обращая внимания на них, наклонился ко мне и еле слышно шепнул:
– Уверен, это не всерьез. Не тревожься.
У стола зашумели.
– Не может быть! – раздался удивленный голос Гвальда. – Это ошибка!
– Чтоб мне сквозь землю провалиться… – Изумленный Вьорк выдал совершенно ольтанскую фразу, достойную скорее конюха, нежели королевской особы. – Откуда это у тебя? – Он решительно повернулся в мою сторону.
– Что, мой король?
– Яд, – спокойно произнес Лимбит.
– Кто станет клатти? – не понял меня Лимбит. – Пока не знаю. Но скоро мы это выясним. Обязательно.
– Нет, – досадливо отмахнулся я. – Кто из Щитов играет против нас.
Я даже не ожидал, что Лимбит ответит. По крайней мере, это было бы вполне в его стиле.
– Двое. Письма перехватывал Ланкс.
Ланкс? Я-то, признаться, думал про Цорра. Но сразу вспомнил, как Ланкс давным-давно насмешливо обронил: «В покоях Вьорка нет угрозы для королевы».
Родной брат Тиро – непохожий на него настолько, насколько может быть непохож только родной брат. Гордый до заносчивости, щепетильный до подозрительности. В последнее время я перечитал довольно много книг из того неподъемного сундучка, что Фиона притащила с собой из Ольтании. И встречая в них всех этих «тенов» и «айнов» – высокомерных и высокопарных дворян, ведущих свой род еще со времен Арвианской империи, – я представлял себе именно Ланкса.
Что заставило его примкнуть к нашим врагам? Я надеялся, что, узнав имена Щитов-предателей, смогу уловить какую-то закономерность, понять, какой клан стоит у истоков заговора против Вьорка. Но Ланкс – двоюродный брат Лимбита… Правда, и двоюродный брат Чинтах а ведь это она вела со мной все разговоры про клатти…
– А второй? – В голове клубилось столько мыслей что я даже прижал пальцы к вискам.
– Гвальд.
– Что?!!! – Я был уверен, что ослышался.
– Гвальд, – спокойно повторил Лимбит. – И, надеюсь, у тебя хватит ума ничем себя не выдать.
– Этого не может быть! – упрямо набычился я.
– И почему, если не секрет? – насмешливо поинтересовался Лимбит.
– Потому что есть гномы, которые не предают!
Прозвучало это глупо и напыщенно, смешно прозвучало.
– Потому что он – твой друг, да? – Лимбит смотрел на меня так, словно это я планировал убить короля и лишь подбирал для этого наилучший момент. – Когда плетет интриги Кабад, противная рожа со шрамом, которой ты никогда не видел в городе, – это нормально? Дескать, так и должен выглядеть настоящий цареубийца? А знаешь, какое прозвище дали заговорщики твоему Гвальду? Хамелеон!
Я оторопел:
– Лимбит, ты что?
Сдувшись, он плюхнулся на кровать.
– У человеческих королей была в свое время такая идиотская привычка: отрубать голову гонцу, принесшему плохие вести. Думаешь, если я – Толкователь, я получаю удовольствие от того, что Ланкс желает Вьорку смерти? Его-то кличка – Судьба, и, похоже, ему она очень даже нравится. Не поручусь, но изначально именно он должен был покончить и с Трубой, и с Фионой.
– Да, но Гвальд…
Лимбит отвел глаза. Опустил голову и я.
Конечно, это смешно. Предателем может стать любой; что я, в самом деле, знаю о Гвальде? Вот только зачем ему это?
Ну чего ему не хватало? Отличный воин, наследник главы клана, Щит королевы. Нет недостатка ни в приятелях, ни в подругах. Батюшка его души в сыне не чает. Труба подумывает о том, чтобы где-нибудь через полсотни лет сделать Гвальда главой его гильдии.
Я же отлично помню все наши разговоры о чести! Гвальд всегда казался мне гномом, способным на компромиссы в чем угодно, но только не в этом. Играл? Притворялся? Но зачем?!
Хамелеон. Если Лимбит не ошибся – а он ведь наверняка не ошибся, – прозвище было выбрано удачно.
– Переварил? – грустно улыбнулся Толкователь Снов.
– Подавился, – зло хмыкнул я. – И что теперь? Не подпускать Ланкса к королю, а Гвальда – к Фионе?
– Ни в коем случае! – отрезал Лимбит. – И не заставляй меня пожалеть, что я все тебе рассказал. А то ведь я тебя знаю… Попробуй только ей намекнуть!
– А Трубе?
– С Трубой я сам поговорю… Если бы их могли убить, давно бы уже это сделали. В любом случае ему решать. Словом, выбрось это из головы: не хватало еще, чтобы они что-то почувствовали.
– Лимбит, – решил я использовать последнюю попытку, – а если они искренне верят, что без Трубы будет лучше? Кланы бурлят, многое действительно идет наперекосяк…
– И лучший способ исправить ситуацию – скрывать ее от Вьорка, да? Кланы потому и бурлят, что кто-то подогрел этот котел. Если бы мы догадались кто…
Два Щита из двух разных кланов – Кипящего Озера и Алтаря. Мы узнали всё и не узнали ничего.
Конечно, в первую очередь на ум приходит Хийнм, дед Гвальда, ревнитель древних традиций. Он в открытую выступил против того, чтобы у Фионы были свои Щиты, да и потом попортил ей немало крови. Но то-то и оно – в открытую. Стал бы заговорщик привлекать к себе внимание? И то, что он не запретил Гвальду принять клятву Щита королевы, что это – дальновидный ход или нежелание навязывать внуку свои взгляды?
Фралира, главу клана Кипящего Озера, я знал куда лучше. Дядю Фралира – я привык его так называть еще с тех пор, как мне приходилось бывать в доме Чинтах не реже, чем в своем собственном. Тучноватый даже для гнома, приветливый, добродушный… В мои весьма юные годы он разговаривал со мной как со взрослым, и хотя его оценки порой казались мне жестковаты, стоит ли им удивляться, если на плечах Фралира был целый клан? Да займи я место деда, может, вообще кусаться бы начал!
Нет, если покопаться в памяти, много чего можно найти. Фралир (как и Чинтах, впрочем) всегда четко знал, чего он хочет, и это временами даже меня пугало. Под мягкой оболочкой таился тяжелый блестящий металл, но потому, наверно, кланами до сих пор и правят потомки Роракса, что способны на это лучше других. Кровь кровью, но мы – народ практичный, а Ведающий вправе изменить традицию…
Лимбит попросил меня занести письмо Вьорку, после чего я отправился к Фионе. Ей не терпелось снова побывать в доме Твана, а вот я бы предпочел побыть где-нибудь наедине с самим собой и собраться с мыслями. Гвальд был в отличном настроении, много шутил, подначивал меня, а я с трудом заставлял себя отвечать на его шутки и не думать каждую минуту о том, не воткнет ли он кинжал в спину Фионе.
Впервые в жизни я почувствовал к нему некоторую брезгливость – странное чувство по отношению к другу.
Нет, не к другу. К хамелеону.
Сиэнре колдовала и резвилась, Фиона увлеченно играла в первооткрывателя страшных и ужасных тайн из гномьего прошлого, и даже я немного расслабился – после того, как смог убедить Гвальда остаться охранять дом снаружи. И не зря, как выяснилось.
История с Тваном и раздвоенными сама по себе наводила на мысли. Если потерянный клан уже пытался раньше проникнуть в Брайген, значит, Заттар, его глава, знал о нас куда больше, чем мы о нем. Помнится, он назвал гвизарму своим «даром». Тогда я решил, что это фигура речи, но не исключено, что ее специально оставили в том месте, куда вероятнее всего могли добраться первопроходцы из Хорверка. Своеобразное такое предупреждение: мы не хотим иметь с вами дела, эти заброшенные коридоры несут с собой смерть.
А уж поставленная Сиэнре западня и вовсе оказалась тем самым кусочком мозаики, которого мне так недоставало! Мне все время казалось, что заговорщики просто обязаны опираться на кого-то за пределами Хорверка. На людей? Едва ли те стали бы поддерживать гномов, стремившихся свергнуть Фиону с трона. На эльфов? Но этому не было никаких доказательств. Да и чем дружба с эльфами лучше, чем с людьми?
И все же, как только капюшон перестал закрывать его лицо, все мы узнали, кто был перепугавшей Фиону тенью. Лорд Эрлинг, посол эльфов.
– Развяжите, – сдавленно прошипел он.
Веревка обматывала тело посла так туго, что он едва мог дышать. Стради непроизвольно положил руку на эфес меча, Сиэнре не шевелилась, с изумлением таращась на соотечественника, а вот Фиона проявила себя настоящей королевой.
– Развяжите его, – приказала она, сопроводив свои слова плавным движением руки. И каким-то непостижимым для меня образом умудрилась вложить в этот жест и презрение – дескать, не боимся мы вас, – и предупреждение.
Стради обнажил меч, но Сиэнре остановила его. Хлопок ладоней, сероватый вихрь – и вот уже посол сидит на полу у ног Фионы, потирая грудь.
– Так это вы такой… ловкий, – не удержалась Фиона, прикинув взглядом расстояние от конца лестницы до площадки второго этажа.
– У эльфов есть свои пути, – шепнула ей Сиэнре, – и свои чары.
Мне показалось, что слово «эльфов» девушка произнесла как-то слишком уж отстраненно, словно подчеркивая, что уж она-то прежде всего человек.
Эрлинг усмехнулся. Он поднялся на ноги плавно и гибко, стараясь и нас не насторожить, и сохранить свое достоинство.
– Мое почтение, Ваше Величество. – Сбросив черный балахон, он изящно поклонился королеве и добавил: – Благородная Сиэнре права. У эльфов, – он сделал едва заметную паузу, – есть свои пути.
– Что за вид, Эрлинг? – высокомерно поджала губку Фиона. – И не странное ли место для прогулок?
– Самый подходящий вид для этого места, Ваше Величество, – мгновенно отозвался посол. – Здесь у вас, знаете ли, грязновато.
И он демонстративно отряхнул ослепительно белые, плотно облегающие ногу чулки, пользовавшиеся у эльфов большой популярностью. Если, конечно, судить по свите Ойрида.
– По-прежнему не понимаю, что вы здесь делаете, – вскинула голову королева.
– Видите ли, – наигранно смутился посол, – государь, ваш муж, не злоупотребляет своим правом призывать меня к подножию своего трона. Большую часть времени, Ваше Величество, – он доверительно понизил голос, – мне просто нечем заняться.
– И что же? – Чувствуя, что проигрывает, Фиона оглянулась, ища нашей поддержки. Но чем мы могли ей помочь?
– Вы бы… – нерешительно переминаясь с ноги на ногу, начал Стради, однако Эрлинг одним движением брови заставил его замолчать.
– Я надеялся, что загадка дома Твана поможет мне развеять… тоску по родине.
Все мы, конечно, поняли, что слово «скука» Эрлинг не произнес единственно ради соблюдения приличий. И зря, кстати, – мы не обидчивые. Развеяли бы ему эту скуку…
А дом Твана и впрямь необычен. Хитрая какая-то архитектура, странная. В чем-то это понятно: настоящие мастера нередко стараются придумать для себя что-нибудь эдакое, особенно если есть большое количество родственников, которым не лень воплощать в жизнь все их выкрутасы. Но тут…
Широкая каменная лестница на второй этаж – лошадей он, что ли, по ней водил? Дверь под лестницей – сразу и не заметишь. И обычно если дом двухэтажный, то первый этаж крошечный, а второй, наоборот, просторный. По той простой причине, что второй этаж мы обычно строим, только если нет другого выхода: справа и слева соседи, а переезжать не хочется. И тогда несколько нижних комнат используются как кухня и какие-нибудь кладовые, а выше уже спальня, кабинет, все, что душа пожелает. Как у Крадира. А у Твана, похоже, все наоборот: жили явно внизу. Но что тогда было наверху? Да и соседние дома довольно далеко…
– Мне говорили, что в заброшенный дом может войти любой, – напомнил о своем существовании Эрлинг. – Но я заранее прошу прощения, если нарушил права кого-то из ваших подданных.
Фиона тянула время, явно не зная, что ответить. Шансы, что Эрлинг действительно забрел сюда просто так, были невелики. Но и рассказывать послу о том, что мы раскрыли тайну дома Твана, ей тоже не хотелось. По крайней мере не посоветовавшись с Вьорком.
– И что же заставило вас от нас прятаться? – решила она попробовать зайти с другой стороны.
– Прятаться? – Эрлинг изумился настолько натурально, что я и сам готов был ему поверить. – Я и не подозревал, что в доме кто-то есть. И конечно же, готов уйти, если помешал Вашему Величеству…
Убедившись, что никто не преграждает ему путь, посол вновь поклонился, подобрал балахон и направился к двери. Стради вопросительно взглянул на королеву. Та покачала головой.
Когда дверь за эльфом захлопнулась, Стради широко ухмыльнулся:
– Представляю себе сейчас лицо Гвальда!
Я тоже представлял его себе, но счел за лучшее промолчать.
Поразмыслив, мы решили, что разумнее всего будет оставить Сиэнре и одного из Щитов внутри дома – кто знает, с кем собирался встретиться Эрлинг, – а другому Щиту добежать до Вьорка и попросить, чтобы тот отправил сюда десяток воинов и какого-нибудь чародея. Я разрывался на части: оставлять Гвальда вдвоем с ничего не ведающей Сиэнре было сущим безумием, а просить его довести Фиону до дому я боялся, хотя и понимал, что ничего с ней не случится. По крайней мере сегодня. Отправлять Гвальда к Трубе у меня тоже не было ни малейшего желания.
Ничего не зная о моих проблемах, Фиона, кажется, решила, что я раскапризничался. К счастью, Сиэнре, то ли что-то почувствовав, то ли просто устав от нашей нерешительности, заявила, что в случае чего найдет способ предупредить Вьорка о наших открытиях и вообще одной ей будет только проще сделать так, чтобы раздвоенные ее не заметили. Ничего лучше никто из нас не придумал, так что на том и порешили: Стради отправился к Трубе, а мы с Фионой и Гвальдом – домой.
Как же мне хотелось по дороге его прощупать! Не спросить впрямую, нет – я помнил о своем обещании Лимбиту, – а исподволь намекнуть, чтобы понаблюдать за его реакцией… Но Гвальд трещал не умолкая, в лицах рассказывая, что он подумал, когда из дома Твана вышел Эрлинг, как чуть было не решил, что это один из нас, заколдованный разыгравшейся Сиэнре, и чуть было не гаркнул ему в ухо что-нибудь страшное… Фиона хохотала, подходящий момент мне так и не подвернулся, а в результате, когда мы добрались наконец до покоев королевы, настроение мое было, как любил говаривать батюшка, ниже грунтовых вод.
Но, видно, этому дню так и суждено было от начала и до конца стать днем сюрпризов. В кабинете Фиону ждало письмо от мужа – сегодня почему-то все со всеми переписывались. А потом, не успели мы попросить Сетра раздобыть нам обед, как ввалились Вьорк с Лимбитом.
Кто-то из нас определенно сошел с ума: не далее как два дня назад я спрашивал Лимбита, долго ли еще продлится его затворничество, а он настаивал, чтобы до самой развязки никто ничего не знал о его существовании. Кроме Трубы, конечно. Поэтому-то я так и испугался, когда чуть не проговорился Фионе.
– Тут такое дело… – смущенно начал было Вьорк, когда Фиона поднялась ему навстречу. – Словом…
– Позволь-ка! – Лимбит довольно властно отодвинул короля в сторону. – Моя королева, мне придется настаивать на одной весьма неприятной для вас вещи.
Я оторопело крутил головой, не представляя себе, как я должен на это реагировать.
– Не имею чести знать. – Фиона тут же натянула на себя маску великой и могучей повелительницы Хорверка, за которой она пряталась в те моменты, когда кто-нибудь пытался ее обидеть.
– Лимбит, сын Фралира, из клана Кипящего Озера.
– Очень приятно, – выдавила из себя королева с самой неприятной из своих гримасок. – Что-то раньше не видывала вас, досточтимый, в Брайгене.
– Досточтимый в Брайгене отсутствовал, – отчеканил Лимбит. – Вы готовы меня выслушать прямо сейчас?
Он показал глазами на меня и Гвальда. Я остолбенел. Гвальд, кажется, тоже.
Наверняка он не знал о том, что Лимбит стал Толкователем, но вообще-то, когда появляешься после многолетнего отсутствия, принято хотя бы здороваться.
– Вообще-то в мои вечерние планы входила прогулка на свежем воздухе.
– В любом случае ее придется отменить.
– Неужели?
– Именно так.
Он что, нарочно ее дразнит? Или старается запугать?!
– Вы хотите сказать, что я под домашним арестом? – с вызовом проговорила Фиона. Я чувствовал, что вот-вот и она взорвется.
– Что вы, моя королева, – сухо, даже не попытавшись улыбнуться, возразил Лимбит. – Мы всего лишь вынуждены будем обыскать вашу комнату.
Глава X
11 кналлари (позже)
Признаться, встреча с Эрлингом поставила меня в тупик. Старательно скрывая свое замешательство не только от него, но и от своих спутников, я мучительно раздумывала, что же предпринять.
Задержать посла и попросить Щитов отвести его к Вьорку? Но в чем я могла его обвинить? Разве что в излишнем любопытстве…
Не успели мы вернуться домой, как нагрянул муж. А ведь письмо от Вьорка ждало меня на столе! Жаль, что я не успела его прочесть, – была бы избавлена от нескольких крайне неприятных минут.
Вместе с королем появился тот самый Лимбит, о котором как-то заикнулся Мэтт. Пренеприятнейшая личность. Толстый, несуразный. Но глаза проницательные, цепкие, колючие. Не гномьи какие-то… То есть гномьи, конечно, но что-то в них не то.
И ведь даже не поздоровался. Зато с порога объявил, что должен обыскать мою комнату.
– И по какому праву вы собираетесь рыться в моих вещах? – гневно сверкнула я глазами.
Муж промолчал – будто так и надо. Но бросил на Лимбита победный взгляд, словно говоря: «Вот видишь, какая она у меня!»
– По праву Толкователя Снов.
Что это еще за Толкователь? Впервые слышу! Исповедник? Или пытками признания выбивает? Я беспомощно взглянула на мужа, за которым в явном смущении толклись Айрант и Ланкс. Первый внимательно рассматривал меня, точно впервые видел, а второй недоуменно пожал плечами: мол, мы и сами пока не понимаем, что тут творится…
Да что же это такое! Почему Труба не протестует?!
Я глубоко дышала, силясь успокоиться и чувствуя, как щеки заливает румянец. Нет, надо им сказать – им всем…
Наверно, муж догадался, что я собралась высказать. Но вместо того, чтобы за меня заступиться, холодно отчеканил:
– Фиона, прости. Так надо. – И вдруг добавил: – Ты мое письмо прочла?
– Не успела. А что, сейчас самое время? – съязвила я.
– Лучше бы пораньше, конечно. – Казалось, он был чем-то слегка разочарован, но в то же время вздохнул с облегчением.
Тем временем Лимбит, обращая на меня внимания не более, чем на ковер или стол, принялся хозяйничать в кабинете. В первую очередь, попросив Щитов ему помочь, он занялся моим книжным шкафом: загнал Ланкса на стул и заставил скидывать Айранту пачки книг и писем, начиная с самой верхней полки. А сам уселся просматривать и сортировать: брезгливо морщась, недолго скользил глазами по строчкам, а потом отправлял в одну из двух стопок – по какому принципу, я так и не поняла.
Выпрямившись до хруста в лопатках, я смотрела на это безобразие и молчала, как заваленная. Муж вывел меня из ступора, подойдя и тихонько шепнув:
– Письмо, письмо! И никому не показывай.
Я с трудом поняла, о чем это он: Айрант и Ланкс, тихонько ворча себе под нос, как раз принялись с натугой выковыривать шкаф из угла, а тот жалобно скрипел, словно взывая о помощи. Представляю, что сказал бы Тиро! Я-то ему всерьез обещала, что мои ольтанские романы все равно никому не понадобятся… Бред какой-то. У королевы устроили обыск… Силясь припомнить, в каком из этих самых романов я читала о чем-то подобном, я протянула руку к письму.
Милая моя, дорогая, хорошая девочка!
Скоро я приду к тебе вместе с Лимбитом – ты с ним не знакома, но, поверь мне на слово, это очень преданный гном. Уверен, что ты все поймешь и сумеешь сыграть как надо. Веди себя так, будто ты страшно возмущена – если будет чем возмущаться. Но вместе с тем знай, что в любом случае тебе ничего, абсолютно ничего не грозит, что бы ни произошло.
В.
Так вот оно что! Это спектакль, представление, и мне необходимо играть дурацкую роль… И пусть, раз так надо. Я едва сдержала вздох облегчения и рассеянно, словно невзначай, сунула письмо за корсаж. Вьорк посмотрел одобрительно, но меня не покидало ощущение, будто я попала на сцену…
Покончив со шкафом, Лимбит добрался до моих заветных полочек, уставленных шкатулками. Бесцеремонно высыпав содержимое первой из них на гладь письменного стола, он принялся изучать мои драгоценности. Впрочем, много времени это у него не заняло: взяв в руки шкатулку, Толкователь стал крутить ее, рассматривать так и сяк. Разве что на зуб не пробовал. Наигравшись, он взялся за другую: самую дорогую для меня, самую любимую. Ни один дракон не хранил свои сокровища так, как хранила их маленькая принцесса Фиона, которая только рассмеялась бы, если бы ей сказали, что в один прекрасный день она станет королевой гномов.
Когда Лимбит попытался открыть шкатулку, я смиренно молчала, улыбаясь одними уголками губ. Ни за что не приду ему на помощь! Может, это и спектакль, но тогда надо играть до конца. Но до чего же он нахальный, этот Лимбит…
– Ключ, королева, – услышала я его спокойный голос.
Труба даже слегка дернулся, а Мэтт сделал такое движение рукой, будто хотел хорошенько ткнуть Толкователя в бок, но вовремя сдержался. И правильно: теперь был мой выход.
– Если досточтимый в чем-то подозревает меня, это не значит, что он может обходиться со мной невежливо. Я пока что королева Хорверка. – И гордо вскинула голову, надменно смотря на него сквозь прищур.
Лимбит попыхтел, но, по зрелому размышлению, сдался и повторил свой приказ уже иным тоном:
– Будьте любезны, ключ.
– С удовольствием, о Толкователь Снов. Кстати, вы до сих пор не разъяснили мне, до каких границ простираются ваши полномочия.
Я залезла во внутренний карман платья, достала маленький ключ и бросила его перед собой на столик – только бы не касаться этого мерзкого Лимбита. Кажется, толстяк всерьез думал, что я сама к нему подойду!
– Если, к примеру, я буду находиться в опочивальне короля, вы тоже можете прийти и нарушить мой покой?
– В некоторых случаях – да, – не задумываясь, ответил Толкователь.
Мне хотелось еще поязвить, но я и в самом деле не понимала, что он может и что ему позволено. А вдруг еще и дневник попросит почитать? Ключ-то от шкатулки, где тетрадка хранится, уже у Лимбита… Ведь ключ один – и от шкатулки, которую он собрался потрошить, и от того ларчика, где тетрадка хранится… Хотя чего мне бояться? Ну, найдет дневник. Узнает, что мне нравится, что нет. И кто мне нравится.
В эту минуту я решила, что обязательно напишу – во всех подробностях – и об этом обыске, и о неприятном гноме со странной должностью «Толкователь Снов». Пусть, пусть еще раз придет, залезет в дневник и прочтет все, что я о нем думаю!
Я с деланым спокойствием заметила:
– Хорошо, что вы поставили меня об этом в известность. Пусть и по моей просьбе.
Лимбит слегка повозился с крошечным ключиком. Я боялась, что он сломает его – у Толкователя были большие и грубые руки. Но вот замок щелкнул. Лимбит бросил внутрь шкатулки лишь беглый взгляд и то ли с досады, то ли чтобы позлить меня, вытряхнул все мои безделушки на стол. Детские украшения раскатились по всей столешнице. Маленькие бусы из кораллов и мелкого шетахского жемчуга – сейчас они послужили бы мне в лучшем случае браслетом – упали на пол и рассыпались. Лимбит, похоже, не обратил на это ровным счетом никакого внимания.
…Солнечный свет. Не помню лица, только тихий ласковый голос. И руки в морщинках, в маленьких коричневых пятнышках, которые я пересчитывала с той поры, как научилась считать. «Фиона, деточка, не забудь надеть наперсток. После голубых жемчужин нанизывай желтые, потом пять черных. Соедини нитки так, чтобы черные жемчужинки образовывали круг. Помнишь, мы с тобой видели старинную книгу? Там на картинке морской бог с черными усами и бородой… Смотри внимательно: такой узор называется „Поцелуй Юрайи" – видишь, губы, а это – черные усы, борода…»
Я вздрогнула. Бабушка, ты не была принцессой, тебя не выдавали замуж за короля, в твоих покоях не устраивали обыск… Как бы ты поступила на моем месте?
– Будьте любезны, если уж у вас нет сил складывать мои украшения обратно в шкатулки, то хотя бы постарайтесь обращаться с ними поаккуратнее, – ледяным тоном произнесла я.
Мэтти подошел к Лимбиту и что-то шепнул. Тот поднял бусы и довольно аккуратно убрал безделушки обратно. Серебряные сережки – мои первые сережки! – печально звякнули. А Лимбит взялся за следующую шкатулку, подаренную мне совсем недавно.
Я окинула взглядом свой кабинет. Вьорк сидел напротив меня, стараясь подбодрить то взглядом, то улыбкой. Айрант был нем, как рыба, и недвижим, как статуя. Ланкс то и дело негромко спрашивал Лимбита, какую вещицу ему подавать. Мэтти ходил из угла в угол, стараясь не встречаться ни с кем глазами, а Гвальд сидел на стуле и нервно потирал руки, пристально следя за манипуляциями Толкователя.
– Нашел, – сухо обронил Лимбит. Будто носок в шкафу потерял и вот нашел… – Вьорк, посмотришь?
Я хотела было тоже встать – интересно ведь, что они нашли в моей собственной комнате! – но вовремя спохватилась, что позвали не меня: Лимбит нарочито и, надо сказать, очень неловко поклонился Вьорку. А я, замерев в неестественной позе и напоминая самой себе статую Лакдуфа Победителя, старалась даже не смотреть в ту сторону, где Лимбит что-то увлеченно демонстрировал Вьорку и Щитам. Только Мэтт, не обращая внимания на них, наклонился ко мне и еле слышно шепнул:
– Уверен, это не всерьез. Не тревожься.
У стола зашумели.
– Не может быть! – раздался удивленный голос Гвальда. – Это ошибка!
– Чтоб мне сквозь землю провалиться… – Изумленный Вьорк выдал совершенно ольтанскую фразу, достойную скорее конюха, нежели королевской особы. – Откуда это у тебя? – Он решительно повернулся в мою сторону.
– Что, мой король?
– Яд, – спокойно произнес Лимбит.