Браславский Дмитрий. Щит Королевы

   Чинтах возмущенно ударила хвостом о прутья клетки, и те зазвенели, загудели…
   Гаснущий звук колокола.
   Наскоро умывшись, я забежал к Фионе, попросил Гвальда передать ей, когда она проснется, слова короля, а сам поспешил к Вьорку.
   Мне показалось, что Айрант так и не ложился, да и Беххарт сегодня выглядел еще хуже, чем вчера. До Погружения дело пока не дошло, но ночь он провел в молитвах, это точно.
   – Больше никого ждать не будем, – рубанул рукой Вьорк.
   Пинком отодвинув кресло, он принялся расхаживать по оружейной, временами поглядывая на то место, где ночью лежало тело Ганта.
   Точно услышав его слова, в дверь робко просунулась голова Харрта.
   – Я не опоздал?
   Вьорк усмехнулся:
   – Заходи! И благодари Крондорна за то, что мне без тебя не обойтись.
   Труба явно что-то затевал. Главой Гильдии первопроходцев клана Кипящего Озера Харрт не стал только потому, что физически был не способен отвечать за кого-либо, включая себя самого. Но это был не просто первопроходец. Про таких говорят: «Видит сквозь камень».
   Оказавшись в оружейной, Харрт мягко обошел ее по кругу, то и дело цокая языком. Я не считаю себя профаном в оружии, но так и не понял, чем ему приглянулись те несколько мечей, которые он удостоил своим вниманием.
   – Насладился? – прогудел Вьорк не хуже давешнего колокола. – Тогда к делу.
   По мере того как Харрт слушал историю про гвизарму, глаза его разгорались.
   – И ты доверишь мне туда отправиться? – не выдержав, перебил он Вьорка.
   – Я тебя об этом попрошу, – поправил король. – Если будут проблемы с Фралиром, я с ним договорюсь.
   – Это честь для клана, – неожиданно церемонно поклонился Харрт. – Скольких я могу взять с собой?
   – Сколько тебе нужно?
   Первопроходец доходил королю до подбородка, но на него было любо-дорого посмотреть: мне показалось, что Даже толстый ворс ковра не приминается под его ногами.
   – Еще троих, – не раздумывая, выпалил Харрт. – Больше не надо: только мешаться будут.
   – Мэтт, – подозвал меня король. – Как ты думаешь, Фиона тебя отпустит?
   Признаться, я опешил.
   Он даже не спрашивал, согласен ли я. Впрочем, наверно, этого и не требовалось.
   Но зачем Трубе понадобилось, чтобы я участвовал в этой экспедиции?
   – Не знаю, – честно признался я. – Вернее, она-то, скорее всего, отпустит. А вот стоит ли мне в такой момент уходить?..
   – Я не могу отправить с Харртом никого из своих Щитов, – развел руками Вьорк. – Если бы у меня был десяток министров, сотня курьеров и еще куча всяких дармоедов… Хотя тогда бы я точно в шахту бросился. Словом, мне хочется, чтобы рядом с этим ветродуем было хотя бы одно разумное существо.
   Харрт ухмыльнулся:
   – Но только одно, не больше!
   – Больше и не получится, – в тон ему фыркнул король. – Кто же в здравом уме согласится составить тебе компанию. Ты, кстати, знаешь Бранта из моего клана?
   – Видел пару раз. Но парнишка вроде симпатичный.
   – И способный. Возьмешь?
   – Идет. Но третьим я бы попросил Секкара.
   Имя мне ни о чем не говорило: в клане Кипящего Озера я бывал редко. Но Вьорк кивнул, и, как мне показалось, кивнул удовлетворенно.
   – Годится. Только говорю сразу: никаких эскапад. Если один будет ранен, возвращаются все. Лучше организовать новую экспедицию, чем потерять кого-нибудь из вас. Ни одной колдовской штуковины руками не касаться.
   – И как ты нам предлагаешь их отличать?
   Первопроходец сощурился и, вызывающе поглядывая в сторону короля, провел пальцем по лезвию изогнутого антронского ятагана.
   А ведь ему и в самом деле мешает свет! Мне доводилось слышать, что Харрт никогда не берет с собой факелы, но я был уверен, что это из разряда тех фантастических историй, которые неустанно сочиняют про первопроходцев гномы куда менее романтических профессий.
   – Разумный вопрос.
   Вьорк помедлил, потом оглянулся на Айранта, точно спрашивая у того совета. Тот кивнул.
   – Мэтт возьмет с собой Солнечный Луч.
   Ничего себе! Лично я бы с такой штукой не расстался ни за какие коврижки.
   Древний артефакт, чувствующий колдовство. Появившийся тогда, когда в Хорверке еще не было магов. Драгоценность короны.
   – Значит, решено, – подвел итог Вьорк. – Мэтт, давай в сокровищницу, потом к Фионе. По дороге разбуди Крадира, он будет мне нужен. А я пока побеседую с Харртом.
   В сокровищнице мне доводилось бывать нечасто. Прямо скажем, пару раз, вместе с дедом. И впервые я имел право войти туда в одиночестве.
   Копируя деда, я задержался перед низкой дубовой дверью, украшенной золотыми пластинами. Пригладил волосы – забавно, я не делал этого, даже приходя к Вьорку.
   – Именем короля! – Голос едва не сорвался.
   Дверь приоткрылась.
   – Мэтт?
   – Хорошего дня, Уло! Только не смотри на меня так, будто я стою на голове!
   Я не ожидал, что он меня узнает, но вот уж кто не менялся, так это вечный хранитель королевской сокровищницы, занявший свой пост еще при Торне, доброй памяти деде Вьорка. И мне почему-то казалось, что и дети, и даже внуки Терлеста в свой час все так же будут невольно смущаться под насмешливым взглядом Уло. Вьорк еще пару веков назад позаботился, чтобы хранителя было кем заменить, и дал ему в помощь пару молодых ребят из клана Чертога. Но похоже было, что Труба поторопился: Уло и не собирался уходить на покой.
   – Уговорил. – Уло широко ухмыльнулся. – Вот уж не думал, парень, что ты станешь служить человечьей королеве.
   – Почему? – опешил я.
   – Не важно. Проходи.
   Неприкрытые коврами стены, крепкие низенькие двери, бесконечная радуга сводов: внутри сокровищница мало чем отличалась от просторного хранилища любого из глав кланов. Разве что сундуков было побольше, а паутины – поменьше.
   – Что тебе разрешили взять?
   «С чем тебе разрешили поиграть?» – услышал я незаданный вопрос старика.
   – С Солнечным Лучом… Ой, я хотел сказать… Солнечный Луч!
   Похоже, Уло понял, почему я оговорился.
   – Ну, бери. Вон там, на третьей полке.
   Открыв узкий деревянный ларец, я едва не зажмурился: эти ножны и впрямь сверкали, как солнечный луч. Ярче, чем давешний снег на вершинах гор.
   – Пойдем? – Я почему-то не смог просто взять их в руки. – Ненадолго. Ладно?
   Ножны потухли. Теперь передо мной, безусловно, было прекрасное произведение искусства, но я уже не боялся к нему прикоснуться.
   – Как бы мне их…
   – К ним подойдет любой меч, – хмыкнул Уло. – Не веришь – проверь.
   И он оказался прав! Стоило моему клинку коснуться ножен, как Солнечный Луч мгновенно принял нужную форму. Уло не скрывал улыбки.
   Укрепив Солнечный Луч на поясе, я вложил в них свой меч, попрощался с хранителем и поспешил к Крадиру.
   Бывают такие дни, когда кажется, что идти всего ничего, а встречаешь по дороге всех, кого только можно. И вместо четверти часа добираешься втрое дольше.
   Иногда это приятно: мы сейчас проводим много времени в покоях Фионы и подчас чувствуем себя оторванными от жизни. Но не до такой же степени!
   Первым, кто мне попался на пути, был лорд Эрлинг. Сейчас уже не вспомнить, почему вдруг его стали звать лордом – поначалу в насмешку, потом по привычке, – но даже он успел притерпеться к этому совершенно не характерному для эльфов титулу.
   Мне много доводилось слышать об эльфийской спеси. Не знаю, не знаю, те, что у нас, ведут себя весьма смирно. Другое дело, что их манера держаться совершенно прямо, точно неся на голове кувшин с водой, в самом деле не располагает к приятельским беседам. Но любой, кто оказывался с эльфийским послом за одним столом, должен был признать, что собеседник он хоть куда.
   – Не спится? – приветливо кивнул Эрлинг.
   – Дела.
   Взгляд его остановился на Солнечном Луче. Не уверен, узнал ли он ножны, но его и без того круглые, как у совы, глаза расширились еще больше.
   – Подарок? – небрежно спросил эльф.
   – Если бы мне дарили такие подарки! – отшутился я. – Рад был вас видеть, господин посол.
   Эрлинг еще долго смотрел мне вслед.
   Не поторопился ли я прицепить ножны? Труба не говорил, что надо держать наш поход в тайне, но…
   Тут уже настал мой черед удивляться. В боковом туннеле мелькнуло вишневое платье Фионы.
   – Моя королева! – Я кинулся следом.
   Сложно не услышать, когда за тобой несется гном, бряцая всем, чем только можно, и все же некоторое время Фионе это удавалось. Однако когда я окликнул ее в третий раз…
   – Мэтт! – изумилась девушка, обернувшись.
   – Как ты догадалась! – Я был в ярости. Пробежка не улучшила моего настроения, но главное – рядом с ней не было ни одного Щита. – Где все эти дармоеды?!
   – Со мной был Стради. – Фиона опустила глаза. – Я… я разрешила ему ненадолго забежать домой.
   Я закатил глаза к потолку.
   – Фиона! Да пойми же ты!..
   – Я все понимаю. – Она напустила на себя тот гордо-упрямый вид, при котором с ней совершенно невозможно спорить. – Мэтт, пойми и ты, невыносимо непрерывно оглядываться, не идет ли кто-нибудь по пятам. Постоянно прикрываться Щитами. Давай хотя бы сегодня я доберусь до дома сама.
   Я был уверен, что надо настоять на своем, довести ее До дверей и сдать с рук на руки Тиро, но тогда я рисковал поссориться с ней по-крупному. А Щит, который находится в ссоре со своей королевой, – это нечто совсем уж невообразимое.
   – Что это ты ни свет ни заря?
   – Мэтт! – Фиону уже несло. – Давай договоримся, что у меня здесь только одна нянька – Втайла.
   В итоге я сдался, обреченно вздохнул и взял с Фионы слово, что она вернется домой и будет дожидаться моего прихода. Заодно я передал ей просьбу короля навестить его и рассказать все, что она помнит про тот кошмарный день. Королева молча кивнула.
   – Это все?
   Какие там эльфы, вот где было истинное высокомерие!
   Настроение было, конечно, не то, но все же я рассказал ей про предложение короля сопровождать первопроходцев – и без лишних расспросов получил согласие.
   Слишком легко. Я даже почувствовал себя задетым.
   Оставив Фиону в покое, я наконец добрался до дома Крадира. И замер у самого порога: дверь была приоткрыта.
   Мы далеко не всегда запираемся на семьдесят два замка, однако я надеялся, что смерть Ганта заставит Крадира стать менее беспечным.
   Я протянул руку к дверному молотку. Но что-то меня удержало. Вместо этого я обнажил меч.
   Входить в дом сына короля с мечом в руках… Если это ложная тревога, я буду выглядеть весьма по-дурацки. Но сейчас как раз тот случай, когда лучше перебдеть…
   Прихожая была пуста. Я остановился. Прислушался.
   Как в могиле.
   От пришедшего в голову сравнения меня передернуло.
   Лесенка в спальню показалась бесконечной. Еще одна приоткрытая дверь. Темная, как склеп, комната.
   Да, что-то я сегодня в ударе.
   Когда глаза смирились с темнотой, я огляделся. Нагромождение теней: большой угловатый шкаф, кровать под балдахином, низкий стеклянный столик, подсвечник…
   Поколебавшись, я щелкнул огнивом и сразу же отскочил назад, поднимая меч.
   Хилый огонек осветил комнату. Никого.
   Стараясь оставаться спокойным, я приблизился к балдахину. И представил себе удивленное лицо Крадира: Щит королевы с занесенным над головой клинком…
   Опустив меч, я рывком отдернул занавесь.
   Крадир лежал на кровати. Не шевелясь, лицом вверх.
   Поначалу мне показалось, что он спит. Лишь наклонившись, я увидел, что глаза наследника широко раскрыты.
   И в них нет ни единого проблеска жизни.

Глава VI

   Наверно, нормальной реакцией всякого гнома было бы выбежать из дома и закричать в полный голос. Мы, конечно, не эльфы, для которых тягостна сама мысль о смерти, но в Хорверке живут долго, и покойники – не то зрелище, с которым приходится сталкиваться ежедневно.
   Если бы Крадир тяжело болел, тогда да. Но как Щит я бы об этом знал – нам приходится держать в голове много такого, о чем не говорят даже ближайшим родственникам.
   Вместо того чтобы громко кричать и мчаться к выходу, я задул свечу и подкрался к дверям спальни. Если убийца не успел покинуть дом, то он прячется именно здесь: лучше места для засады не придумаешь.
   Наверно, я вел себя глупо. Воевать с врагами Хорверка за его пределами – к этому каждый гном готовится с детства Но воевать в самом Брайгене, да еще неизвестно с кем…
   Я никак не мог вспомнить, есть ли у Крадира кранчеккайл: очень не хотелось, пробираясь по темному дому, получить подсвечником по голове. Но пока что вокруг царила тишина.
   Если бы мне довелось хоть раз побывать у Крадира в гостях, было бы проще.
   Кабинет, библиотека, гардероб. У каждой двери я замирал и прислушивался. Никого.
   Дойдя до спальни для гостей, я понял, что все это несерьезно. Убийца мог спрятаться под кроватью, в любом из шкафов или сундуков, за портьерами – где угодно.
   Но как он проник в дом? Если входная дверь была заперта – а я почему-то не сомневался, что она была заперта, – то кто-то ее отпер. Или сам Крадир, или его кранчеккайл. Крадир отпадал: открыть гостю дверь, лечь в постель и умереть несколько странно. Да и кранчеккайлу совершенно незачем оставаться в доме после того, как сын короля лег спать.
   Или Крадира отравили? Предположим, он поужинал с поздним гостем… Нет, тоже бред – дверь была бы закрыта.
   А если его отравил кранчеккайл?
   Я тряхнул головой: так не пойдет. Что толку гадать – в конце концов, можно ведь договориться до того, что Крадир сам распереживался из-за ссоры с братом, пришел домой, выпил яд и завалился на боковую. А дверь запирать не стал, чтобы его поутру было проще найти.
   Спустившись по лестнице, я оказался на кухне. Все как обычно. Очаг холодный – выходит, гостей Крадир не ждал.
   Узенькая дверца, через которую выставляют на улицу мусор.
   Я подошел поближе. Гном здесь, пожалуй, если и протиснется, то с трудом. А человек? Или эльф? И подумал ли Крадир закрыть ее на ночь?
   Подумал: засов виновато висел на паре гвоздей. Дверь выбили снаружи.
   Так тихо, что Крадир не проснулся? Не исключено: спальня на другом этаже, а сон гнома давно уже вошел у людей в поговорку.
   Говорят, что гномий храп напоминает скрип ворота По мне, так ничего похожего.
   Я выглянул наружу. Мешки с мусором не стояли, как обычно, посреди прохода – они были аккуратно отодвинуты в сторону. Так, до второго колокола, когда на улицах появляются мусорщики, осталось еще около получаса. И убийца – если, конечно, он действительно прошел этим путем – ничем не рисковал.
   Если только Крадир не был мертв еще с позднего вечера.
   Нет бы мне догадаться потрогать тело! Хотя представления не имею, за сколько часов остывает гном.
   Думать о сыне. Вьорка как о теле или покойнике было мерзко и непривычно. Неправильно.
   Обе двери открыты. Значит ли это, что через одну из них убийца вошел, а через другую вышел? Но так ли это важно, если я все равно не могу караулить у обоих выходов сразу!
   Придется звать на помощь. Но кого? И как?
   Разве что…
   – Лашши? – тихонько позвал я.
   – Вообще-то у меня есть имя! – возмутился тоненький голосок из-за большого котла перед очагом.
   Все-таки и мне иногда везет!
   – Прости, пожалуйста. – Лучше всего при общении с этими маленькими преданными существами помогало смирение: посторонних они недолюбливали, хотя и испытывали к ним вполне объяснимое любопытство. – Я – Мэтт. А тебя как зовут?
   Если бы мне удалось уговорить лашши признать меня за своего…
   – Так тебе и скажи, – хихикнул голосок. – Крадир что, про меня не рассказывал?
   – Мы с ним не настолько близки, – честно ответил я. – Но должен же у него жить такой замечательный, такой незаменимый…
   – Ладно-ладно, – самодовольно оборвал голосок, и из-за котла высунулась остренькая насмешливая мордочка. – Ты друг?
   – Конечно, друг, – горячо заверил я. – Он здесь вошел или вышел?
   – Вошел. – Существо сразу догадалось, о ком я говорю. – Ушел через большие ворота.
   – Давно?
   – Он ушел, ты пришел.
   Незадолго передо мной… Обидно.
   – Кто он? – Я бы не удивился, если бы Крадир познакомил своего лашши по крайней мере с теми, кто часто бывает в доме.
   – Самочка.
   – Гномиха? – уточнил я.
   – Разве что очень худенькая.
   Я заторопился к выходу.
   – Посидишь с ним?
   – Не топочи, хозяина разбудишь! – крикнул вслед лашши.
   Его уже ничто не разбудит… Жаль, лашши не видел, что происходило в спальне: шансы найти убийцу таяли на глазах.
   Распахнув дверь, я чуть не убил Даларха, взявшегося за ручку с другой стороны.
   – Ты что, уснул что ли? – завопил он. – Труба…
   – Брат, сейчас не до того, – остановил я его. – Крадир мертв. У себя в спальне. Позаботься о нем, ладно?
   – Крадир – что?!!
   Полчаса назад я и сам отреагировал бы так же.
   – Что слышал. Да, и там еще лашши. Постарайся с ним не ссориться.
   Пока я бежал обратно – что-то часто приходится в последнее время бегать, – улицы Брайгена были не так уж многолюдны. Неудивительно: третий колокол еще не прозвонил. А если у Трубы бессонница, это еще не значит…
   Так, а ведь по дороге сюда я встретил сразу двоих!
   Вряд ли лорд Эрлинг сойдет за самочку, хотя протиснуться в узкую дверцу для мусора эльфийскому послу труда бы не составило. Правда, представить себе лорда Эрлинга, возящегося с полными объедков мешками, оказалось нелегким испытанием для моего воображения.
   Признаюсь, я смалодушничал: идти прямо к Трубе было выше моих сил. Убедив Айранта, что не шучу, я позволил себе рухнуть на кушетку и слегка отдышаться. И когда король ринулся к выходу, меня он, к счастью, не заметил.
   Прошло около часа. Я ждал.
   Дверь отворилась, пропуская носилки с Крадиром. Вьорк, Беххарт и, к моему изумлению, Лиз шли следом. Не знаю уж, то ли Соридель так хорошо поколдовал, то ли вся эта история изменила отношение верховного жреца к людям, но они с Лиз мирно беседовали.
   – Вьорк… – Опустив голову, я нерешительно выступил вперед.
   – Он жив! – Труба так меня обнял, что синяки от кольчуги держались потом еще пару дней. – Жив, слышишь!
   В ту минуту я решил, что король от горя лишился рассудка.
   – Жив-жив, – похлопал меня по плечу появившийся вслед за ними Айрант. – Это все Лиз.
   И он низко поклонился человеческой жрице.
   Когда мы все наконец собрались в оружейной, Крадир уже мог разговаривать, хотя и выглядел как гном, которого не кормили последнюю сотню лет.
   – Мэтт, – Труба избегал смотреть мне в глаза, – тут такое дело…
   – Я зря поднял тревогу?
   Откровенно говоря, мне не было за это стыдно.
   – Нет. – Вьорк досадливо махнул головой. – Не знаю, как тебе сказать…
   – Давай лучше я, отец. – Крадиру трудно было говорить громко, и он подозвал меня поближе. – В некотором смысле я действительно был мертв. По крайней мере, Лиз старается, чтобы я в это поверил.
   – Знаешь, Труба, я, пожалуй, беру назад свои слова про человеческих жрецов, – улыбнулся Беххарт. – Если мы не станем спорить о том, чья ладонь была первой.
   Не уверен, что Лиз поняла его: открыв новое месторождение, первопроходец окунал ладонь в светящуюся краску и оставлял на стене свой отпечаток. Но жрица кивнула.
   – Просто вы с таким еще не сталкивались. – Она улыбнулась, пожалуй, даже немного виновато. – Заклятие Гудящего Тростника.
   Неужели и Фиона станет когда-нибудь такой, как Лиз: тяжеловесной, даже несколько грузной, уверенной в себе, всеобщей матерью, не делающей различия между людьми и гномами?
   Я впервые подумал о том, как быстро люди стареют. Вернее, впервые это осознал. Глаза становятся печальнее, в них появляется обреченность – отблеск скорого ухода. Женщины перестают быть женщинами, в лучшем случае превращаясь в нечто доброе и бесполое, в худшем – в злобное и агрессивное.
   И все это почти мгновенно. Демиурги определенно были жестоки.
   – Мэтт, ты меня слушаешь? – Лиз смотрела на меня с укоризной.
   – Что? А… да. Заклятие Гудящего Тростника.
   Жрица покачала головой:
   – Тогда объясню по-другому. Это все равно что вставить в голову воронку, позволяющую забраться под череп.
   Крадир побледнел, и я подумал, что Лиз могла бы быть и поделикатнее. Впрочем, что жрецы, что лекари – иногда кажется, что без этих своих неаппетитных подробностей они просто жить не могут.
   – Зачем? Чтобы читать мысли?
   – Насколько я помню, что-то вроде этого… Но я ведь не чародейка, – напомнила Лиз, – а Соридель еще слишком плох, чтобы мы могли с ним побеседовать.
   – Есть и другие, – не удержался я. – Тот же Биримба, а?
   – В последние дни он не слышит голос ветра, – буркнул Вьорк.
   – Что?! – изумился я.
   – То самое. – Мне редко доводилось видеть Трубу настолько не в духе. – И сказал, что, пока его не услышит, я могу никаких советов от него не ждать.
   – А что это значит? – все же рискнул полюбопытствовать я. – В наших-то подземельях?
   – Представления не имею, – честно признался Вьорк. – В общем, тут такое дело…
   Да что же такого должно было случиться, чтобы король с Крадиром ходили кругами, как ослики вокруг помпы!
   – Мэтт, меня выпотрошили, – перебил отца Крадир. – И теперь им известно все.
   – Так. – Я попытался успокоиться. – То есть теперь они знают и про гвизарму, и про Фиону…
   Когда я упомянул королеву, Крадир вздрогнул.
   – Знают. Видишь ли… Это она и была.
   Если бы Крадир сообщил мне, что его прабабушка встала из гроба и танцует сейчас в Чертоге в объятиях Роракса. я бы, наверно, поверил. Но представить себе Фиону, которая прокрадывается к Крадиру среди ночи, чтобы вывернуть его наизнанку…
   Совершеннейший бред. Начать с того, что Фиона любит, конечно, когда я по многу раз рассказываю одни и те же байки о прошлом Хорверка, но забраться чуть ли не в постель к Крадиру, чтобы услышать, как дело было! При том что она сама присутствовала при исцелении Вьорка!
   – Крадир… – Как бы это поделикатнее сказать? – …а ты…
   – Он абсолютно нормален, – заверила нас Лиз. – И я не сомневаюсь, что ему не примерещилось.
   – Погоди! – Еще немного, и я сорвусь. Для одного дня сюрпризов было чересчур. – Расскажи все по порядку.
   – Рассказывать, скорее, придется тебе. – Тон Крадира мне решительно не понравился. – Я спал, когда кто-то вдруг начал меня трясти. Открыв глаза, я увидел Фиону.
   – Как она была одета?
   – Не веришь? – усмехнулся Крадир. – Изволь. Вишневое платье – ну то, что было на ней, когда отец болел. Воротник веером – или как они там его называют. Юбка такая… Слушай, не мастак я. На голове золотая сеточка.
   Все совпадало.
   – И что же Фиона? – Челюсти свело от ярости.
   – Прижала палец к губам, наклонилась, посмотрела мне в глаза. Очнулся я уже на руках у Лиз.
   – Маги называют это первичным трансом, – прокомментировала жрица. – А потом, когда человек оказывается в их власти, собственно и начинается заклятие. В общих чертах как-то так.
   – Мэтт, – Вьорк помолчал, давая мне время собраться с мыслями, – а ты никого не видел по дороге? У дома?
   Я почувствовал, как щеки краснеют, приобретая цвет свекольной кожуры. Если сказать правду… Нет, я даже не представлял себе, что будет, если сказать правду.
   Но солгать – значит предать своего короля.
   Светильники на улице горели вполсилы – мог же я, конце концов, ошибиться?
   Нет, не мог.
   Что, что ей понадобилось в такую рань рядом с домом Крадира?! Если бы я мог хотя бы вообразить!
   Лашши тоже говорил о самочке. Но мне и в голову не пришло связать это с Фионой.
   – Как раз это меня и удивило. – Я надеялся, что лицо меня не выдаст. – Я встретил лорда Эрлинга. Он что, любитель ранних прогулок?
   – Представления не имею, – пожал плечами Вьорк. – Ты же знаешь, у нас не принято следить за послами.
   Вьорк улыбнулся, но я догадывался, каково ему сейчас.
   Вся эта неразбериха определенно сделает из нас лунных эльфов: вот уж у кого, говорят, неизвестно что на уме.
   Поверить в виновность жены Вьорку было не проще, чем мне. Единственное утешение: королева не владеет магией. Впрочем, так ли мы в этом уверены?
   Нет, сегодня определенно день открытий и разоблачений. Или утро.
   Я вдруг осознал, как мало мы знаем о Фионе. Даже ее Щиты. Родилась в столице, жила с отцом в провинции. Небогато жила, насколько мне известно, хотя небогатая принцесса – штука странная. Даже у людей, чьим бесчисленным странностям я уже постепенно перестаю изумляться.
   Отец был замешан в каком-то мятеже… Или это я придумал?
   Потом король со смешным именем Нельд выдал ее замуж за Вьорка.
   Кто сказал, что ее не учили чародейству? Или, например, что она не жрица какого-нибудь их Айричварты?
   И, главное, мы бы об этом спокойно могли никогда не узнать: даже юный тридцатилетний гном знает, что женщина в лучшем случае ответит на прямой вопрос – и то это будет знаком особого расположения. Не то чтобы они были как-то невероятно скрытны – несказанное для них не существует. А потом выясняется, что о чем-то просто не зашла речь, – какие тут тайны?
   – Возможно, зря, – мягко упрекнул короля Беххарт. – Эльфы не стесняются ограничивать свободу гномов так, как им это удобно. Ты можешь себе представить, чтобы наш посол свободно разгуливал с утра пораньше по королевским садам Баль-Тэре?
   – Ну, королевские сады – это все же не Брайген, – неуверенно защищался Вьорк. – Это, скорее, мои личные покои. И здесь, клянусь тебе, никаких эльфов ты с утра пораньше не встретишь!