Страница:
– Никогда не пробовал.
– Надо учиться. Жаль, что бензиновые зажигалки и спички давно вышли из употребления. Да и увеличительное стекло вряд ли поможет, – он покосился в окно, сквозь которое едва пробивался мутный свет.
– Что же тогда делать?
– Понадобится вата, какая-нибудь горючая жидкость вроде одеколона и пара камней для получения искр… Ну и смекалка, конечно. Людям всему придется учиться заново… Для человечества наступают тяжелые времена.
– А если я не последую вашему совету? – Эрикc в упор глянул на гостя.
– Последуете, – мрачно хохотнул тот. – Я даже и не сомневаюсь в этом. Вы последуете моему совету, когда в соседних кварталах будут разграблены все магазины, улицы превратятся в отхожее место, а немногие сохранившиеся водоемы станут источником заразы. Только боюсь, будет уже слишком поздно.
Эрикc молчал, не зная, что ответить. Гость отпил несколько глотков прямо из горлышка бутылки и встал.
– Прощайте. Я хочу предупредить еще несколько человек в нашем доме. Тех, у кого есть дети.
– Каковы ваши дальнейшие планы?
– Скорее всего, я останусь в городе. Кому-то ведь надо проследить, чем закончится вся эта эпопея с установками Кирквуда.
– Тогда желаю успеха… Спасибо, что предупредили.
– Не стоит благодарности. – Губы гостя опять скривились в невеселой ухмылке. – В древности тем, кто приносил дурную весть, заливали горло расплавленным свинцом. А я всего лишь отхлебнул паршивого коньяка… Еще раз прощайте…
Странный гость ушел, а Эрикс так и остался сидеть за столом, украшенным кучей объедков и наполовину опустевшей бутылкой. Никакого определенного решения он пока еще не принял. Конечно, страшно было оставаться в городе, лишившемся вдруг всего, что раньше обеспечивало сытую и комфортную жизнь его обитателей, но еще страшнее – уходить из родного дома в неизвестность. Впрочем, некоторые идеи, высказанные соседом, были не лишены практического смысла. В первую очередь необходимо позаботиться о пропитании прежде, чем голод, жажда и отчаяние ожесточат горожан. Однако у ближайшего магазина Эрике наткнулся на полицейского. Оружия он при себе не имел, но один лишь его грозный вид отрезвляюще действовал на законопослушных граждан. Эрикс продемонстрировал стражу порядка свою кредитную карточку и выразил желание приобрести в магазине хотя бы самые необходимые продукты, однако ему вежливо посоветовали обратиться в специальную комиссию муниципалитета, где после регистрации всех нуждающихся снабжали талонами на питание. В связи с отсутствием наличности денежное обращение в городе временно прекращалось.
Делать было нечего, и Эрикс пешком отправился через весь город в муниципалитет. То, что власти не бросили народ на произвол судьбы, внушало ему некоторую надежду. Миновав с дюжину кварталов, Эрикс убедился, магазинов в городе гораздо больше, чем полицейских. Ему попалась лавчонка с распахнутыми настежь дверями, из которых дети и взрослые тащили все что ни попадя. Донельзя смущенный, Эрикс проник внутрь завладел двумя объемистыми коробками сухих завтраков. Присутствующие поддержали его советами и шутками. Какой-то доброжелатель даже сунул Эриксу в карман бутылку ликера. Грабили пока не очень активно без остервенения, скорее ради развлечения, чем ради наживы.
Отправляясь в следующую вылазку, Эрикс прихватил с собой вместительный пластиковый мешок, в котором до этого хранилось манто его жены. Стыдясь встретить свидетелей своего предыдущего грехопадения, он выбрал для промысла другую улицу. На этот раз ему повезло меньше – почти все магазины уже были обеспечены охраной, а в неохраняемых не осталось даже соли и специй.
То, что было нужно, Эрикс обнаружил довольно далеко от дома, в районе рыбного рынка. Торговый комплекс вместе с рестораном занимал целых три этажа и, судя по кипевшей вокруг сутолоке, представлял для мародеров весьма лакомый кусочек. Ювелирный отдел, несмотря на пуленепробиваемые стекла, мог похвастаться разве что черным бархатом своих опустевших витрин. Основательно пострадал и отдел, торговавший самым простым и дешевым хозяйственным инвентарем – ножами, туристскими топориками, бензиновыми печками. На одежду пока никто особо не зарился, за исключением одной девушки, которую Эрикс заметил в отделе мехов. Она примеряла все шубы подряд, швыряя их затем на пол.
Зато в гастрономическом отделе царило оживление, раньше бывавшее там только накануне Рождества. Хватали главным образом консервы и продукты в вакуумной упаковке. Пользовались спросом также копчености и все виды алкогольных напитков. Кто только не участвовал в грабеже: и дамы, до этого населявшие лучшие особняки прибрежного района, и государственные служащие в строгих костюмах, и клошары, всем другим удовольствиям жизни предпочитавшие дешевое вино и ночлег под мостом. Встречались и вообще странные личности, похожие на ряженых карнавального шествия: перепачканные красной краской лица, голые мускулистые торсы, султаны перьев на голове, дикий взгляд исподлобья.
Эриксу пришлось изрядно потолкаться в этой толпе, прежде чем его мешок разбух до пределов, еще не превышающих разумные, но сильно осложнявших проблему возвращения. Внезапно монотонный гул толпы, грабившей вполне спокойно и деловито, нарушили истерические крики. Несколько молодых полицейских, ворвавшись в торговый зал, принялись отбирать у людей добычу, заодно в устной форме ставя под сомнение их гражданское и человеческое достоинство.
Никто даже и не пытался пререкаться с представителями закона. Правда, пока одни беспрекословно сдавали награбленное и приносили свои искренние извинения, другие спешили к служебному выходу и разбитым витринам. Эрикс, оказавшийся невдалеке от полицейских, еще решал, примеру какой категории сограждан последовать, когда прямо на его глазах произошла неправдоподобная по своему ужасу сцена.
Юный страж порядка, еще даже не имевший своего личного значка, скорее всего кадет полицейского училища, попытался вырвать у одного из ряженых огородную лопату, неизвестно для чего тому понадобившуюся. После минутной схватки краснорожий легко отшвырнул от себя мальчишку и все той же злополучной лопатой раскроил его голову с такой же легкостью, словно это был перезрелый арбуз. Все, кто оказался поблизости, просто окаменели от неожиданности, а убийца хладнокровно нагнулся к мучительно хрипевшей жертве и, набрав полные ладони крови, принялся мазать ею свое лицо и грудь.
Только после этого ошарашенные полицейские (никто из них не то что никогда не видел убийства человека в натуре, но даже не предполагал, что такое вообще возможно) попытались задержать ряженого. Но у того оказалось несколько сообщников – точно таких же, как и он, скуластых, широкогрудых, перепачканных красным молодцов. (Эрикс с опозданием сообразил, что это не краска, а запекшаяся человеческая кровь.)
Против безоружных полицейских были пущены в ход бронзовые топоры и короткие дубинки с шестиперыми каменными навершиями. Если очередная жертва извергала в момент гибели недостаточное количество крови, ей ножом перерезали горло, и алая струя хлестала в ладони победителя.
Никто не ожидал такого поворота событий и не мог оказать даже малейшего сопротивления. То, что человек не способен убить человека, давно стало неоспоримой истиной, а следовательно, существа в пышных плюмажах не относятся к роду человеческому. Для всех, имевших несчастье оказаться здесь в этот момент, они были неистребимыми исчадиями ада, чудовищами из бреда, неведомой и страшной силой, которую нельзя победить и от которой невозможно скрыться. Если бы перемазанным кровью чужакам захотелось вдруг перебить вдесятеро большее количество людей, это не составило бы никаких проблем, однако, имея какие-то свои, совсем иные планы, они покинули магазин сразу же после расправы с полицией.
Только добежав до своего подъезда, Эрикс вспомнил о мешке, неизвестно где забытом. Увидев его, жена всплеснула руками:
– Что с тобой опять случилось?! Ты же весь в крови!!
Эрикс никаких ран на себе не чувствовал, но, ощупав одежду, убедился, что жена права – пиджак его напоминал сюртук палача, весь день усердно трудившегося у плахи.
– Это чужая кровь, – сказал он, лязгая зубами по горлышку коньячной бутылки. – Совсем рядом со мной убили человека… Полицейского… А потом еще нескольких… Кровь хлестала во все стороны… А потом убийцы мазали ею свои лица…
Немного успокоившись, он рассказал жене о мрачных пророчествах соседа и о сцене, свидетелем которой он стал в разграбленном магазине.
– Кто же это мог быть? Сумасшедшие? – Жена побледнела. Он заразил ее своим страхом, как раньше заражал страстью. – Ты говоришь, в волосах у них торчали перья?
– Не в волосах, а на шлемах. У каждого был на голове кожаный шлем с плюмажем… А в руках топоры и дубины.
– Какой ужас!
– Я не знаю, кто они такие… Может, их породил эффект антивероятности, вызванный аварией установки Кирквуда. Или они настоящие хозяева этого мира. Недаром сосед говорил, что мы, возможно, находимся в чужой вселенной.
– Какая чушь!
– Чушь или не чушь, но давай вместе решать, как нам следует поступить. В городе становится все опасней. Ради спасения наших детей мы должны покинуть его.
– И не подумаю! – заявила она тоном, какого раньше никогда себе не позволяла. – Ты с ума сошел! Вы оба просто перепились и несли всякий бред! Вот он и засел у тебя в голове! Куда, спрашивается, мы пойдем? По жаре, пешком, с маленькими детьми? Ты погубить нас хочешь! Признавайся!
Эрикс хотел возразить ей, привести какие-нибудь убедительные доводы, но так и не смог найти нужных слов – кровавое происшествие лишило его не только аппетита и веры в светлое будущее, но и красноречия.
Проснувшаяся дочка позвала жену к себе, и та, продолжая костерить Эрикса, отправилась в детскую. Благодаря столетию безопасной и беззаботной жизни у нее атрофировался инстинкт самосохранения, столь свойственный женщинам предыдущих эпох.
Дети, поковыряв холодную кашу, раскапризничались – им хотелось фруктов и пирожных, они желали смотреть развлекательную программу, их тянуло на свежий воздух.
– И в самом деле, почему бы нам немного не погулять, – сразу встала на их сторону жена. – Нельзя же вечно сидеть взаперти.
– А придется! – возможно, впервые за их совместную жизнь Эрикс повысил голос. – Как ты не понимаешь, что вам нельзя выходить на улицу. Сейчас по ним гуляет смерть! Те трое или четверо, что устроили бойню в магазине, были только разведчиками! Оружие они прятали под одеждой! Завтра придут сотни, тысячи, десятки тысяч их собратьев и отнимут у нас все, а в первую очередь – жизнь! Мы совершенно беззащитны против них! Сами убивать не умеем, а все наши боевые машины обречены на бездействие.
– Папа, а когда наступит это завтра? – спросил сын. – Мы уже выспались и два раза поели, а вчера все не кончается. Разве бывают такие длинные-предлинные дни?
– Раньше не было, – наивный вопрос ребенка растрогал Эрикса. – А теперь бывают… Тут уж ничего не поделаешь, надо привыкать. Что касается завтра… оно уже наступило. Хотя мне очень хотелось бы вернуться во вчера.
– Ты бы поменьше языком молол, а лучше сходил бы поискал воды, – продолжала кипятиться жена. – Всего только пара глотков и осталась. Столько времени где-то болтался, а так ничего и не принес. Отец называется…
Эрикс хотел было огрызнуться, но вовремя передумал – хотя жена выбрала совсем не тот тон, в принципе она была права.
Учитывая прошлые ошибки, он решил изменить тактику – главное внимание уделять не супермаркетам и торговым центрам, притягивавшим к себе как мародеров, так и полицию, а мелким закусочным, барам и кафе. Хотя большинство из них уже были основательно обчищены, на минеральную воду, кукурузные палочки, чипсы и сушеные овощные смеси никто особо не зарился.
По улицам шаталось довольно много народа – и просто зевак, и добытчиков, отягощенных мешками и сумками. В местах, считавшихся раньше наиболее людными, были вывешены написанные от руки объявления, предлагавшие воздержаться от паники, не выбрасывать в общественных местах мусора и экскрементов, создавать отряды взаимопомощи, всячески помогать полиции и сообщать в муниципалитет обо всех чрезвычайных происшествиях.
Долгие скитания принесли мало добычи, зато массу новых вестей. Город хоть и медленно, но оправлялся от полученного нокаута – мэр якобы заверил муниципальный совет, что продуктов хватит на несколько лет, заброшенные колодцы ремонтируются, начато строительство паровых машин для подачи воды и откачки нечистот, а опасность вспышки заразных заболеваний отсутствует – в свое время практически все горожане были подвергнуты тотальной иммунизации. Ожидается помощь от других государств, пострадавших в меньшей мере или вообще не затронутых загадочным бедствием.
Прислушиваясь к разговорам горожан, Эрикс выяснил, что трагическое происшествие, в которое он угодил по чистой случайности, было явлением отнюдь не единичным. Маньяки в пернатых шлемах устроили побоище еще в нескольких местах. Жертвы уже исчислялись десятками, и было похоже, что убийц привлекает главным образом человеческая кровь. Одну женщину, с ведром в руке отправившуюся на поиски воды, они сначала изнасиловали, а потом обезглавили ради все той же крови, которой нацедили чуть ли не полведра. Теперь в полицейском управлении срочно формируются специальные отряды, вооруженные щитами, дубинками и огнетушителями разных марок. Кроме того, против убийц предполагалось применить специально обученных собак, чьи предки в свое время оказались невосприимчивы к вирусу усмирителя, поразившему человечество.
В очередном разграбленном бистро, которое посетил Эрикс, хозяин, несмотря на печальные обстоятельства, встретил его на диво добросердечно. Выяснив, что незваный гость, о намерениях которого красноречиво свидетельствовал перекинутый через плечо мешок, имеет двоих детей, хозяин собственноручно вскрыл запоры склада, оказавшиеся не по зубам малоопытным мародерам, и щедро поделился своими припасами.
Эрикс еще не успел толком поблагодарить его, как ящики на полках сами собой пустились в пляс, а люди,. секунду назад державшие друг друга за руки, очутились в разных концах склада. С потолка сыпалась штукатурка, пол ходил ходуном, где-то с дребезгом сыпались стекла, и новые приятели поспешили выбраться на улицу.
Здесь подземные толчки ощущались куда менее резко, а толпа, собравшаяся на перекрестке, пялилась вверх с таким видом, будто бы опасность исходила именно оттуда, а не из недр планеты. Эрикс тоже не удержался и глянул в небо. Зрелище действительно было впечатляющим – раскинувшийся над городом решетчатый шатер приемника кирквудовской энергии сотрясался, как паутина, в которую угодил шмель. Вот оборвалась одна нить, на самом деле представлявшая собой напичканную сложнейшей аппаратурой трубу диаметром в десятки метров, вот свилась в штопор другая, а вот просело и перекосилось все грандиозное сооружение.
И под землей, и в небе творилось что-то неладное. Пророчества полупьяного соседа, в которых Эрикс, впрочем, почти не сомневался, похоже, сбывались – загадочная и неисчерпаемая сила, питавшая Вселенную с момента зарождения, сорвалась с цепи, на которую ее посадили изобретательные, но недальновидные людишки.
Землю опять качнуло, и зеваки, стоявшие на перекрестке, исчезли, словно их там никогда и не было. Исчез и сам перекресток: ряды заглохших автомобилей, старинные светофоры, широкие тротуары, узкая мостовая. На этом месте теперь расползалась желтоватая, тускло отсвечивающая лужа, и все, чего она касалась, тоже исчезало. Даже не умом, а, скорее, наитием, Эрикс понял, что присутствует при редчайшем явлении – проникновении одного пространства в другое.
Край желтого пятна исподволь подбирался к нему. Теперь уже было видно, что это никакая не лужа, а некая стекловидная субстанция, напоминающая не то янтарь, не то мед, прихваченный морозом. В ее глубинах можно было смутно различить все то, что совсем недавно принадлежало земному миру, а теперь находилось неизмеримо далеко от него, за гранью привычных понятий: и оцепеневшую толпу, по-прежнему созерцавшую уже ставшие чужими для нее небеса; и машины, казавшиеся сейчас куда более широкими и короткими, чем это было на самом деле; и мостовую, из серой почему-то превратившуюся в оранжевую. Затем Эриксу показалось, что один из светофоров ожил. Вспыхнул и погас зеленый свет, его сменил красный, а потом и желтый, более яркий, чем окружающая его мутноватая желтизна. Это был словно последний привет родной планете, посланный из глубины мироздания, и одновременно предупреждение об опасности.
За пару мгновений до того, как граница желтого пятна достигла ботинок Эрикса, он сорвался с места и кратчайшим путем помчался к своему дому. Страх за ближних уже стал для него столь же обыденным чувством, как раньше забота о них. Но теперь этот страх достиг той интенсивности, когда человек уже не может здраво оценивать окружающую реальность.
Очнулся Эрикс только на своей улице. Сотрясения почвы прекратились, исковерканная приемная решетка больше не меняла своих очертаний, вокруг даже как будто посветлело. За время его отсутствия что-то изменилось здесь, и он не сразу понял, вернее, не сразу позволил себе понять, – что именно.
На привычных местах находились все здания, все фонарные столбы, все деревья в сквере напротив, даже все урны для утилизации мусора. Отсутствовал лишь дом, в котором проживала семья Эрикса. Впрочем, нет, он существовал, запечатанный в массиве магического янтаря, доступный только взгляду и видный сразу с четырех сторон, как в развертке.
– Похоже на зачарованный замок, не так ли? – произнес кто-то у него над ухом. – Помните сказку о злой колдунье, погрузившей в беспробудный сон принцессу и всех ее придворных?
Эрикс медленно отвел в сторону взгляд, в котором уже поблескивала легкая безуминка, и болезненно прищурился, пытаясь разглядеть человека, сказавшего эти столь неуместные слова (четко видеть ему мешала какая-то мерцающая пелена в глазах).
– А, это опять вы, – вымолвил он наконец. – Признаюсь, в тот раз вы оказались правы… Но я, к сожалению, не последовал вашему совету…
– Я так и предполагал, – ухмыльнулся сосед, не то опять пьяный, не то чрезмерно жизнерадостный по природе. – И поэтому недавно снова нанес вам визит. Увы, дома вас не оказалось, и пришлось иметь дело с супругой. Каюсь, но я выставил ее на улицу почти силой. Когда дом вдруг пропал из вида, с ней случился небольшой обморок. Мне пришлось отвести ее в кафе напротив. Дети тоже там.
Вторая смертоносная пуля миновала Эрикса, лишь вздыбив обжигающим ветром волосы на его голове.
Человеку, у которого не осталось никакого другого имущества, кроме того, что на нем надето, легко отправляться в дальнюю дорогу. Этой же мысли придерживался и Доктор (своими соседом Эрикс считать его уже не мог – если нет дома, какие могут быть соседи).
– Ничего, все нужное прихватим в пути, – беззаботно говорил он, ведя за руку мальчишку. – Главное, поскорее выйти из города.
– Конечно, конечно, – соглашалась жена, ставшая вдруг на диво покладистой.
Эрикс хорошенько откашлялся (все предыдущие попытки выразить благодарность заканчивались ничем – язык его еле ворочался, не попадая в унисон с мыслями) и с трудом выдавил:
– Теперь я ваш вечный должник… Еще чуть-чуть, и я бы кинулся в эту желтую яму.
– У вас бы ничего не вышло, – сказал Доктор. – Если это и был пробой пространства, то очень кратковременный. Человеческому взгляду не дано его заметить. А желтая субстанция – вроде как гнойный струп, оставшийся на месте раны. Сейчас там можно в футбол играть.
Они немного помолчали, а потом, чтобы не бередить душу, Эрикс попробовал перевести разговор на другую тему.
– Как я погляжу, не мы одни покидаем город, – он оглянулся по сторонам. – Но с нами-то все понятно, мы люди бездомные. А вот что гонит остальных?
– Страх, – ответил Доктор. – Но вовсе не перед разгулом кирквудовских сил… Дети, вы видите вон ту клумбу? Принесите-ка мне букетик цветов.
– Нельзя рвать цветы с клумбы! – хором возразили дети, но все же вынуждены были уступить уговорам взрослых.
Когда брат и сестра оказались на приличном расстоянии от взрослых. Доктор продолжил:
– До вас доходили слухи о появлении в городе кровожадных чужаков, убивающих всех налево и направо?
– Я видел их собственными глазами, – Эрикса даже передернуло от неприятных воспоминаний. – В метре от меня они расправились с молодым полицейским.
– Так вот, есть совершенно точные сведения, что совсем недавно орды этих дьяволов ворвались в город с севера. Их уже успели назвать «мясниками». Идет резня, какой не было на Земле уже полтора века. Они насилуют женщин и детей. Убивают мужчин. Грабят. А потом собирают кровь мертвецов в большие кожаные мешки.
– Для чего им кровь? – ахнула жена.
– Скорее всего для жертвы богам. Чтобы кровь преждевременно не свернулась, они добавляют в нее сушеных пиявок.
– Никогда бы не поверил, если бы не видел этих убийц сам, – сказал Эрикс. – И откуда только они явились…
– Осторожней, дети возвращаются… – предупредила жена. – Я пойду с ними вперед, а вы уж одни обсуждайте свои дела.
– Вы спрашиваете, откуда они явились, – произнес сосед некоторое время спустя. – Не знаю. Из другого пространства. Или из другого времени. Возможно, это неизвестная науке ветвь кроманьонцев. Или легендарные атланты. Или предки ацтеков. Или какой-то еще более древний народ. Сейчас это не столь уж и важно.
– Голова кругом идет! Неужели мы не можем справиться с толпой дикарей? Ведь у них нет ничего, кроме топоров и дубинок.
– Зато у них есть что-то большее. Презрение к чужой жизни, жажда убийства. Что мы можем противопоставить им? Уговоры тут не помогут. Угрозы тем более. Остановить этих двуногих волков может только сила. А наше оружие обречено на бездействие… Да дело даже не в этом. Вот ответьте, вы сами способны убить человека?
– Я? – растерялся Эрикс. – Никогда!
– Вот видите, что получается. Точно так же настроены и остальные наши соотечественники. Некоторые полицейские пытались проводить адекватные действия. Взяли ножи, дубинки, музейные сабли. Ни к чему хорошему это не привело. Одни впали в состояние, близкое к шизофрении. Другие попросту потеряли сознание. Третьи едва не покончили с собой… Если в конфликт вступают самые глубинные основы личности, в первую очередь страдает психика.
– Получается, мы обречены?
– Надеюсь, что нет, хотя дела наши весьма плохи. Но выход можно найти даже из самой трагической ситуации. Наиболее простое решение – скрыться от опасности, как это пытаемся сейчас сделать мы. Есть и, другие варианты.
– Какие? – Эрикс не спускал глаз с идущих впереди жены и детей.
– Если мир изменился настолько, что мы вынуждены делить его с совершенно неизвестным прежде народом, надо поискать в нем союзников, не утративших способность к насилию. Варвары-наемники защищали Рим не менее самоотверженно, чем его полноправные граждане. Коль сами мы не можем держать меч, надо вложить его в верную руку.
– Пока это относится к области предположений.
– Пускай. А что нам еще остается делать, как не строить предположения? Вот еще одно. Как вам нравится идея отгородиться от врагов непреодолимой преградой?
– Что-то наподобие Китайской стены?
– Не обязательно. Есть очень надежная колючая проволока, которой огораживают слоновьи заповедники. Минные поля. Рвы с нефтью, вспыхивающие в нужный момент. А еще лучше рвы с водой, отравленной смертельными токсинами… Но, к сожалению, на устройство этих преград потребуется немало времени и усилий.
Так они безо всяких злоключений миновали центр города, похожий сейчас на молодящуюся старуху, с которой стерли грим, сорвали парик да вдобавок еще окатили нечистотами, и вскоре оказались на южной окраине, почти не затронутой бедствиями последних дней. Присоединившись к толпе, грабившей шикарный супермаркет, Эрикс и Доктор запаслись продуктами и кое-какой одеждой. Особенно повезло Эриксу, сумевшему завладеть парой туристских велосипедов. Третий Доктор выменял на бутылку бренди у старика, все равно не умевшего ездить. Благодаря этому они вскоре оказались во главе колонны беженцев.
Пока что самые большие неприятности доставляли им комары, тучами налетевшие неизвестно откуда. На людей они набрасывались с такой алчностью, словно голодали с самого рождения. Пришлось запасаться еще и аэрозольными баллончиками с инсектицидом, не столько губившим, сколько отпугивавшим крылатых кровососов.
Счет времени был давно потерян. Оставалось только надеяться, что биологические ритмы организма не разладились и тяга ко сну означает наступление ночи, а пробуждение – начало нового дня. Если верить такому календарю, беда настигла их на четвертые сутки пути, вблизи от внушительного монумента, представлявшего собой поставленное на острый конец черное яйцо. (Невозможно было даже вообразить размеры птицы, способной снести такую громадину.)
Один сплошной город, которым по сути дела и была вся территория Будетляндии, здесь распадался на небольшие городки, отделенные друг от друга узкими полосками садов и плантаций. Все они казались вымершими – люди или покинули свои дома, или боялись высунуть нос наружу.
– Надо учиться. Жаль, что бензиновые зажигалки и спички давно вышли из употребления. Да и увеличительное стекло вряд ли поможет, – он покосился в окно, сквозь которое едва пробивался мутный свет.
– Что же тогда делать?
– Понадобится вата, какая-нибудь горючая жидкость вроде одеколона и пара камней для получения искр… Ну и смекалка, конечно. Людям всему придется учиться заново… Для человечества наступают тяжелые времена.
– А если я не последую вашему совету? – Эрикc в упор глянул на гостя.
– Последуете, – мрачно хохотнул тот. – Я даже и не сомневаюсь в этом. Вы последуете моему совету, когда в соседних кварталах будут разграблены все магазины, улицы превратятся в отхожее место, а немногие сохранившиеся водоемы станут источником заразы. Только боюсь, будет уже слишком поздно.
Эрикc молчал, не зная, что ответить. Гость отпил несколько глотков прямо из горлышка бутылки и встал.
– Прощайте. Я хочу предупредить еще несколько человек в нашем доме. Тех, у кого есть дети.
– Каковы ваши дальнейшие планы?
– Скорее всего, я останусь в городе. Кому-то ведь надо проследить, чем закончится вся эта эпопея с установками Кирквуда.
– Тогда желаю успеха… Спасибо, что предупредили.
– Не стоит благодарности. – Губы гостя опять скривились в невеселой ухмылке. – В древности тем, кто приносил дурную весть, заливали горло расплавленным свинцом. А я всего лишь отхлебнул паршивого коньяка… Еще раз прощайте…
Странный гость ушел, а Эрикс так и остался сидеть за столом, украшенным кучей объедков и наполовину опустевшей бутылкой. Никакого определенного решения он пока еще не принял. Конечно, страшно было оставаться в городе, лишившемся вдруг всего, что раньше обеспечивало сытую и комфортную жизнь его обитателей, но еще страшнее – уходить из родного дома в неизвестность. Впрочем, некоторые идеи, высказанные соседом, были не лишены практического смысла. В первую очередь необходимо позаботиться о пропитании прежде, чем голод, жажда и отчаяние ожесточат горожан. Однако у ближайшего магазина Эрике наткнулся на полицейского. Оружия он при себе не имел, но один лишь его грозный вид отрезвляюще действовал на законопослушных граждан. Эрикс продемонстрировал стражу порядка свою кредитную карточку и выразил желание приобрести в магазине хотя бы самые необходимые продукты, однако ему вежливо посоветовали обратиться в специальную комиссию муниципалитета, где после регистрации всех нуждающихся снабжали талонами на питание. В связи с отсутствием наличности денежное обращение в городе временно прекращалось.
Делать было нечего, и Эрикс пешком отправился через весь город в муниципалитет. То, что власти не бросили народ на произвол судьбы, внушало ему некоторую надежду. Миновав с дюжину кварталов, Эрикс убедился, магазинов в городе гораздо больше, чем полицейских. Ему попалась лавчонка с распахнутыми настежь дверями, из которых дети и взрослые тащили все что ни попадя. Донельзя смущенный, Эрикс проник внутрь завладел двумя объемистыми коробками сухих завтраков. Присутствующие поддержали его советами и шутками. Какой-то доброжелатель даже сунул Эриксу в карман бутылку ликера. Грабили пока не очень активно без остервенения, скорее ради развлечения, чем ради наживы.
Отправляясь в следующую вылазку, Эрикс прихватил с собой вместительный пластиковый мешок, в котором до этого хранилось манто его жены. Стыдясь встретить свидетелей своего предыдущего грехопадения, он выбрал для промысла другую улицу. На этот раз ему повезло меньше – почти все магазины уже были обеспечены охраной, а в неохраняемых не осталось даже соли и специй.
То, что было нужно, Эрикс обнаружил довольно далеко от дома, в районе рыбного рынка. Торговый комплекс вместе с рестораном занимал целых три этажа и, судя по кипевшей вокруг сутолоке, представлял для мародеров весьма лакомый кусочек. Ювелирный отдел, несмотря на пуленепробиваемые стекла, мог похвастаться разве что черным бархатом своих опустевших витрин. Основательно пострадал и отдел, торговавший самым простым и дешевым хозяйственным инвентарем – ножами, туристскими топориками, бензиновыми печками. На одежду пока никто особо не зарился, за исключением одной девушки, которую Эрикс заметил в отделе мехов. Она примеряла все шубы подряд, швыряя их затем на пол.
Зато в гастрономическом отделе царило оживление, раньше бывавшее там только накануне Рождества. Хватали главным образом консервы и продукты в вакуумной упаковке. Пользовались спросом также копчености и все виды алкогольных напитков. Кто только не участвовал в грабеже: и дамы, до этого населявшие лучшие особняки прибрежного района, и государственные служащие в строгих костюмах, и клошары, всем другим удовольствиям жизни предпочитавшие дешевое вино и ночлег под мостом. Встречались и вообще странные личности, похожие на ряженых карнавального шествия: перепачканные красной краской лица, голые мускулистые торсы, султаны перьев на голове, дикий взгляд исподлобья.
Эриксу пришлось изрядно потолкаться в этой толпе, прежде чем его мешок разбух до пределов, еще не превышающих разумные, но сильно осложнявших проблему возвращения. Внезапно монотонный гул толпы, грабившей вполне спокойно и деловито, нарушили истерические крики. Несколько молодых полицейских, ворвавшись в торговый зал, принялись отбирать у людей добычу, заодно в устной форме ставя под сомнение их гражданское и человеческое достоинство.
Никто даже и не пытался пререкаться с представителями закона. Правда, пока одни беспрекословно сдавали награбленное и приносили свои искренние извинения, другие спешили к служебному выходу и разбитым витринам. Эрикс, оказавшийся невдалеке от полицейских, еще решал, примеру какой категории сограждан последовать, когда прямо на его глазах произошла неправдоподобная по своему ужасу сцена.
Юный страж порядка, еще даже не имевший своего личного значка, скорее всего кадет полицейского училища, попытался вырвать у одного из ряженых огородную лопату, неизвестно для чего тому понадобившуюся. После минутной схватки краснорожий легко отшвырнул от себя мальчишку и все той же злополучной лопатой раскроил его голову с такой же легкостью, словно это был перезрелый арбуз. Все, кто оказался поблизости, просто окаменели от неожиданности, а убийца хладнокровно нагнулся к мучительно хрипевшей жертве и, набрав полные ладони крови, принялся мазать ею свое лицо и грудь.
Только после этого ошарашенные полицейские (никто из них не то что никогда не видел убийства человека в натуре, но даже не предполагал, что такое вообще возможно) попытались задержать ряженого. Но у того оказалось несколько сообщников – точно таких же, как и он, скуластых, широкогрудых, перепачканных красным молодцов. (Эрикс с опозданием сообразил, что это не краска, а запекшаяся человеческая кровь.)
Против безоружных полицейских были пущены в ход бронзовые топоры и короткие дубинки с шестиперыми каменными навершиями. Если очередная жертва извергала в момент гибели недостаточное количество крови, ей ножом перерезали горло, и алая струя хлестала в ладони победителя.
Никто не ожидал такого поворота событий и не мог оказать даже малейшего сопротивления. То, что человек не способен убить человека, давно стало неоспоримой истиной, а следовательно, существа в пышных плюмажах не относятся к роду человеческому. Для всех, имевших несчастье оказаться здесь в этот момент, они были неистребимыми исчадиями ада, чудовищами из бреда, неведомой и страшной силой, которую нельзя победить и от которой невозможно скрыться. Если бы перемазанным кровью чужакам захотелось вдруг перебить вдесятеро большее количество людей, это не составило бы никаких проблем, однако, имея какие-то свои, совсем иные планы, они покинули магазин сразу же после расправы с полицией.
Только добежав до своего подъезда, Эрикс вспомнил о мешке, неизвестно где забытом. Увидев его, жена всплеснула руками:
– Что с тобой опять случилось?! Ты же весь в крови!!
Эрикс никаких ран на себе не чувствовал, но, ощупав одежду, убедился, что жена права – пиджак его напоминал сюртук палача, весь день усердно трудившегося у плахи.
– Это чужая кровь, – сказал он, лязгая зубами по горлышку коньячной бутылки. – Совсем рядом со мной убили человека… Полицейского… А потом еще нескольких… Кровь хлестала во все стороны… А потом убийцы мазали ею свои лица…
Немного успокоившись, он рассказал жене о мрачных пророчествах соседа и о сцене, свидетелем которой он стал в разграбленном магазине.
– Кто же это мог быть? Сумасшедшие? – Жена побледнела. Он заразил ее своим страхом, как раньше заражал страстью. – Ты говоришь, в волосах у них торчали перья?
– Не в волосах, а на шлемах. У каждого был на голове кожаный шлем с плюмажем… А в руках топоры и дубины.
– Какой ужас!
– Я не знаю, кто они такие… Может, их породил эффект антивероятности, вызванный аварией установки Кирквуда. Или они настоящие хозяева этого мира. Недаром сосед говорил, что мы, возможно, находимся в чужой вселенной.
– Какая чушь!
– Чушь или не чушь, но давай вместе решать, как нам следует поступить. В городе становится все опасней. Ради спасения наших детей мы должны покинуть его.
– И не подумаю! – заявила она тоном, какого раньше никогда себе не позволяла. – Ты с ума сошел! Вы оба просто перепились и несли всякий бред! Вот он и засел у тебя в голове! Куда, спрашивается, мы пойдем? По жаре, пешком, с маленькими детьми? Ты погубить нас хочешь! Признавайся!
Эрикс хотел возразить ей, привести какие-нибудь убедительные доводы, но так и не смог найти нужных слов – кровавое происшествие лишило его не только аппетита и веры в светлое будущее, но и красноречия.
Проснувшаяся дочка позвала жену к себе, и та, продолжая костерить Эрикса, отправилась в детскую. Благодаря столетию безопасной и беззаботной жизни у нее атрофировался инстинкт самосохранения, столь свойственный женщинам предыдущих эпох.
Дети, поковыряв холодную кашу, раскапризничались – им хотелось фруктов и пирожных, они желали смотреть развлекательную программу, их тянуло на свежий воздух.
– И в самом деле, почему бы нам немного не погулять, – сразу встала на их сторону жена. – Нельзя же вечно сидеть взаперти.
– А придется! – возможно, впервые за их совместную жизнь Эрикс повысил голос. – Как ты не понимаешь, что вам нельзя выходить на улицу. Сейчас по ним гуляет смерть! Те трое или четверо, что устроили бойню в магазине, были только разведчиками! Оружие они прятали под одеждой! Завтра придут сотни, тысячи, десятки тысяч их собратьев и отнимут у нас все, а в первую очередь – жизнь! Мы совершенно беззащитны против них! Сами убивать не умеем, а все наши боевые машины обречены на бездействие.
– Папа, а когда наступит это завтра? – спросил сын. – Мы уже выспались и два раза поели, а вчера все не кончается. Разве бывают такие длинные-предлинные дни?
– Раньше не было, – наивный вопрос ребенка растрогал Эрикса. – А теперь бывают… Тут уж ничего не поделаешь, надо привыкать. Что касается завтра… оно уже наступило. Хотя мне очень хотелось бы вернуться во вчера.
– Ты бы поменьше языком молол, а лучше сходил бы поискал воды, – продолжала кипятиться жена. – Всего только пара глотков и осталась. Столько времени где-то болтался, а так ничего и не принес. Отец называется…
Эрикс хотел было огрызнуться, но вовремя передумал – хотя жена выбрала совсем не тот тон, в принципе она была права.
Учитывая прошлые ошибки, он решил изменить тактику – главное внимание уделять не супермаркетам и торговым центрам, притягивавшим к себе как мародеров, так и полицию, а мелким закусочным, барам и кафе. Хотя большинство из них уже были основательно обчищены, на минеральную воду, кукурузные палочки, чипсы и сушеные овощные смеси никто особо не зарился.
По улицам шаталось довольно много народа – и просто зевак, и добытчиков, отягощенных мешками и сумками. В местах, считавшихся раньше наиболее людными, были вывешены написанные от руки объявления, предлагавшие воздержаться от паники, не выбрасывать в общественных местах мусора и экскрементов, создавать отряды взаимопомощи, всячески помогать полиции и сообщать в муниципалитет обо всех чрезвычайных происшествиях.
Долгие скитания принесли мало добычи, зато массу новых вестей. Город хоть и медленно, но оправлялся от полученного нокаута – мэр якобы заверил муниципальный совет, что продуктов хватит на несколько лет, заброшенные колодцы ремонтируются, начато строительство паровых машин для подачи воды и откачки нечистот, а опасность вспышки заразных заболеваний отсутствует – в свое время практически все горожане были подвергнуты тотальной иммунизации. Ожидается помощь от других государств, пострадавших в меньшей мере или вообще не затронутых загадочным бедствием.
Прислушиваясь к разговорам горожан, Эрикс выяснил, что трагическое происшествие, в которое он угодил по чистой случайности, было явлением отнюдь не единичным. Маньяки в пернатых шлемах устроили побоище еще в нескольких местах. Жертвы уже исчислялись десятками, и было похоже, что убийц привлекает главным образом человеческая кровь. Одну женщину, с ведром в руке отправившуюся на поиски воды, они сначала изнасиловали, а потом обезглавили ради все той же крови, которой нацедили чуть ли не полведра. Теперь в полицейском управлении срочно формируются специальные отряды, вооруженные щитами, дубинками и огнетушителями разных марок. Кроме того, против убийц предполагалось применить специально обученных собак, чьи предки в свое время оказались невосприимчивы к вирусу усмирителя, поразившему человечество.
В очередном разграбленном бистро, которое посетил Эрикс, хозяин, несмотря на печальные обстоятельства, встретил его на диво добросердечно. Выяснив, что незваный гость, о намерениях которого красноречиво свидетельствовал перекинутый через плечо мешок, имеет двоих детей, хозяин собственноручно вскрыл запоры склада, оказавшиеся не по зубам малоопытным мародерам, и щедро поделился своими припасами.
Эрикс еще не успел толком поблагодарить его, как ящики на полках сами собой пустились в пляс, а люди,. секунду назад державшие друг друга за руки, очутились в разных концах склада. С потолка сыпалась штукатурка, пол ходил ходуном, где-то с дребезгом сыпались стекла, и новые приятели поспешили выбраться на улицу.
Здесь подземные толчки ощущались куда менее резко, а толпа, собравшаяся на перекрестке, пялилась вверх с таким видом, будто бы опасность исходила именно оттуда, а не из недр планеты. Эрикс тоже не удержался и глянул в небо. Зрелище действительно было впечатляющим – раскинувшийся над городом решетчатый шатер приемника кирквудовской энергии сотрясался, как паутина, в которую угодил шмель. Вот оборвалась одна нить, на самом деле представлявшая собой напичканную сложнейшей аппаратурой трубу диаметром в десятки метров, вот свилась в штопор другая, а вот просело и перекосилось все грандиозное сооружение.
И под землей, и в небе творилось что-то неладное. Пророчества полупьяного соседа, в которых Эрикс, впрочем, почти не сомневался, похоже, сбывались – загадочная и неисчерпаемая сила, питавшая Вселенную с момента зарождения, сорвалась с цепи, на которую ее посадили изобретательные, но недальновидные людишки.
Землю опять качнуло, и зеваки, стоявшие на перекрестке, исчезли, словно их там никогда и не было. Исчез и сам перекресток: ряды заглохших автомобилей, старинные светофоры, широкие тротуары, узкая мостовая. На этом месте теперь расползалась желтоватая, тускло отсвечивающая лужа, и все, чего она касалась, тоже исчезало. Даже не умом, а, скорее, наитием, Эрикс понял, что присутствует при редчайшем явлении – проникновении одного пространства в другое.
Край желтого пятна исподволь подбирался к нему. Теперь уже было видно, что это никакая не лужа, а некая стекловидная субстанция, напоминающая не то янтарь, не то мед, прихваченный морозом. В ее глубинах можно было смутно различить все то, что совсем недавно принадлежало земному миру, а теперь находилось неизмеримо далеко от него, за гранью привычных понятий: и оцепеневшую толпу, по-прежнему созерцавшую уже ставшие чужими для нее небеса; и машины, казавшиеся сейчас куда более широкими и короткими, чем это было на самом деле; и мостовую, из серой почему-то превратившуюся в оранжевую. Затем Эриксу показалось, что один из светофоров ожил. Вспыхнул и погас зеленый свет, его сменил красный, а потом и желтый, более яркий, чем окружающая его мутноватая желтизна. Это был словно последний привет родной планете, посланный из глубины мироздания, и одновременно предупреждение об опасности.
За пару мгновений до того, как граница желтого пятна достигла ботинок Эрикса, он сорвался с места и кратчайшим путем помчался к своему дому. Страх за ближних уже стал для него столь же обыденным чувством, как раньше забота о них. Но теперь этот страх достиг той интенсивности, когда человек уже не может здраво оценивать окружающую реальность.
Очнулся Эрикс только на своей улице. Сотрясения почвы прекратились, исковерканная приемная решетка больше не меняла своих очертаний, вокруг даже как будто посветлело. За время его отсутствия что-то изменилось здесь, и он не сразу понял, вернее, не сразу позволил себе понять, – что именно.
На привычных местах находились все здания, все фонарные столбы, все деревья в сквере напротив, даже все урны для утилизации мусора. Отсутствовал лишь дом, в котором проживала семья Эрикса. Впрочем, нет, он существовал, запечатанный в массиве магического янтаря, доступный только взгляду и видный сразу с четырех сторон, как в развертке.
– Похоже на зачарованный замок, не так ли? – произнес кто-то у него над ухом. – Помните сказку о злой колдунье, погрузившей в беспробудный сон принцессу и всех ее придворных?
Эрикс медленно отвел в сторону взгляд, в котором уже поблескивала легкая безуминка, и болезненно прищурился, пытаясь разглядеть человека, сказавшего эти столь неуместные слова (четко видеть ему мешала какая-то мерцающая пелена в глазах).
– А, это опять вы, – вымолвил он наконец. – Признаюсь, в тот раз вы оказались правы… Но я, к сожалению, не последовал вашему совету…
– Я так и предполагал, – ухмыльнулся сосед, не то опять пьяный, не то чрезмерно жизнерадостный по природе. – И поэтому недавно снова нанес вам визит. Увы, дома вас не оказалось, и пришлось иметь дело с супругой. Каюсь, но я выставил ее на улицу почти силой. Когда дом вдруг пропал из вида, с ней случился небольшой обморок. Мне пришлось отвести ее в кафе напротив. Дети тоже там.
Вторая смертоносная пуля миновала Эрикса, лишь вздыбив обжигающим ветром волосы на его голове.
Человеку, у которого не осталось никакого другого имущества, кроме того, что на нем надето, легко отправляться в дальнюю дорогу. Этой же мысли придерживался и Доктор (своими соседом Эрикс считать его уже не мог – если нет дома, какие могут быть соседи).
– Ничего, все нужное прихватим в пути, – беззаботно говорил он, ведя за руку мальчишку. – Главное, поскорее выйти из города.
– Конечно, конечно, – соглашалась жена, ставшая вдруг на диво покладистой.
Эрикс хорошенько откашлялся (все предыдущие попытки выразить благодарность заканчивались ничем – язык его еле ворочался, не попадая в унисон с мыслями) и с трудом выдавил:
– Теперь я ваш вечный должник… Еще чуть-чуть, и я бы кинулся в эту желтую яму.
– У вас бы ничего не вышло, – сказал Доктор. – Если это и был пробой пространства, то очень кратковременный. Человеческому взгляду не дано его заметить. А желтая субстанция – вроде как гнойный струп, оставшийся на месте раны. Сейчас там можно в футбол играть.
Они немного помолчали, а потом, чтобы не бередить душу, Эрикс попробовал перевести разговор на другую тему.
– Как я погляжу, не мы одни покидаем город, – он оглянулся по сторонам. – Но с нами-то все понятно, мы люди бездомные. А вот что гонит остальных?
– Страх, – ответил Доктор. – Но вовсе не перед разгулом кирквудовских сил… Дети, вы видите вон ту клумбу? Принесите-ка мне букетик цветов.
– Нельзя рвать цветы с клумбы! – хором возразили дети, но все же вынуждены были уступить уговорам взрослых.
Когда брат и сестра оказались на приличном расстоянии от взрослых. Доктор продолжил:
– До вас доходили слухи о появлении в городе кровожадных чужаков, убивающих всех налево и направо?
– Я видел их собственными глазами, – Эрикса даже передернуло от неприятных воспоминаний. – В метре от меня они расправились с молодым полицейским.
– Так вот, есть совершенно точные сведения, что совсем недавно орды этих дьяволов ворвались в город с севера. Их уже успели назвать «мясниками». Идет резня, какой не было на Земле уже полтора века. Они насилуют женщин и детей. Убивают мужчин. Грабят. А потом собирают кровь мертвецов в большие кожаные мешки.
– Для чего им кровь? – ахнула жена.
– Скорее всего для жертвы богам. Чтобы кровь преждевременно не свернулась, они добавляют в нее сушеных пиявок.
– Никогда бы не поверил, если бы не видел этих убийц сам, – сказал Эрикс. – И откуда только они явились…
– Осторожней, дети возвращаются… – предупредила жена. – Я пойду с ними вперед, а вы уж одни обсуждайте свои дела.
– Вы спрашиваете, откуда они явились, – произнес сосед некоторое время спустя. – Не знаю. Из другого пространства. Или из другого времени. Возможно, это неизвестная науке ветвь кроманьонцев. Или легендарные атланты. Или предки ацтеков. Или какой-то еще более древний народ. Сейчас это не столь уж и важно.
– Голова кругом идет! Неужели мы не можем справиться с толпой дикарей? Ведь у них нет ничего, кроме топоров и дубинок.
– Зато у них есть что-то большее. Презрение к чужой жизни, жажда убийства. Что мы можем противопоставить им? Уговоры тут не помогут. Угрозы тем более. Остановить этих двуногих волков может только сила. А наше оружие обречено на бездействие… Да дело даже не в этом. Вот ответьте, вы сами способны убить человека?
– Я? – растерялся Эрикс. – Никогда!
– Вот видите, что получается. Точно так же настроены и остальные наши соотечественники. Некоторые полицейские пытались проводить адекватные действия. Взяли ножи, дубинки, музейные сабли. Ни к чему хорошему это не привело. Одни впали в состояние, близкое к шизофрении. Другие попросту потеряли сознание. Третьи едва не покончили с собой… Если в конфликт вступают самые глубинные основы личности, в первую очередь страдает психика.
– Получается, мы обречены?
– Надеюсь, что нет, хотя дела наши весьма плохи. Но выход можно найти даже из самой трагической ситуации. Наиболее простое решение – скрыться от опасности, как это пытаемся сейчас сделать мы. Есть и, другие варианты.
– Какие? – Эрикс не спускал глаз с идущих впереди жены и детей.
– Если мир изменился настолько, что мы вынуждены делить его с совершенно неизвестным прежде народом, надо поискать в нем союзников, не утративших способность к насилию. Варвары-наемники защищали Рим не менее самоотверженно, чем его полноправные граждане. Коль сами мы не можем держать меч, надо вложить его в верную руку.
– Пока это относится к области предположений.
– Пускай. А что нам еще остается делать, как не строить предположения? Вот еще одно. Как вам нравится идея отгородиться от врагов непреодолимой преградой?
– Что-то наподобие Китайской стены?
– Не обязательно. Есть очень надежная колючая проволока, которой огораживают слоновьи заповедники. Минные поля. Рвы с нефтью, вспыхивающие в нужный момент. А еще лучше рвы с водой, отравленной смертельными токсинами… Но, к сожалению, на устройство этих преград потребуется немало времени и усилий.
Так они безо всяких злоключений миновали центр города, похожий сейчас на молодящуюся старуху, с которой стерли грим, сорвали парик да вдобавок еще окатили нечистотами, и вскоре оказались на южной окраине, почти не затронутой бедствиями последних дней. Присоединившись к толпе, грабившей шикарный супермаркет, Эрикс и Доктор запаслись продуктами и кое-какой одеждой. Особенно повезло Эриксу, сумевшему завладеть парой туристских велосипедов. Третий Доктор выменял на бутылку бренди у старика, все равно не умевшего ездить. Благодаря этому они вскоре оказались во главе колонны беженцев.
Пока что самые большие неприятности доставляли им комары, тучами налетевшие неизвестно откуда. На людей они набрасывались с такой алчностью, словно голодали с самого рождения. Пришлось запасаться еще и аэрозольными баллончиками с инсектицидом, не столько губившим, сколько отпугивавшим крылатых кровососов.
Счет времени был давно потерян. Оставалось только надеяться, что биологические ритмы организма не разладились и тяга ко сну означает наступление ночи, а пробуждение – начало нового дня. Если верить такому календарю, беда настигла их на четвертые сутки пути, вблизи от внушительного монумента, представлявшего собой поставленное на острый конец черное яйцо. (Невозможно было даже вообразить размеры птицы, способной снести такую громадину.)
Один сплошной город, которым по сути дела и была вся территория Будетляндии, здесь распадался на небольшие городки, отделенные друг от друга узкими полосками садов и плантаций. Все они казались вымершими – люди или покинули свои дома, или боялись высунуть нос наружу.