Буджолд Лоис. Проклятие Шалиона

   — Вы уверены, что все в порядке? — недоверчиво спросил Ферда. — Та темноволосая леди в Кардегоссе обещала, что принцесса отрежет нам уши, если мы не привезем вас обратно живым.
   — Да, — поддакнул Фойкс, — а она заберет себе наши оставшиеся шкуры и натянет на барабан.
   — Ваши шкуры пока в безопасности, — Кэсерил потер слезящиеся глаза и, кое-как выпрямившись, огляделся по сторонам. Грум с сержантской выправкой прохаживался с обнаженным мечом около полудюжины лежавших на земле лицом вниз врагов. Еще три бандита, стонущие в крови, сидели, прислонясь спинами к стене конюшни. Другой сержант подтаскивал к ним тело мертвого лучника.
   Кэсерил посмотрел на ди Джоала. Они не обменялись ни единым словом за эту короткую встречу. Кэсерил очень жалел, что его меч пронзил лживое горло головореза. Его присутствие здесь говорило о многом, но ничего не подтверждало. Был ли он посланцем ди Джиронала или действовал сам по себе?
   — Где главарь? Я хочу его допросить.
   — Вон там, милорд, — показал Фойкс, — но, боюсь, он ничего не скажет.
   Бергон отъехал от неподвижного тела — увы, это был седой управляющий.
   Ферда смущенно пробормотал виноватым голосом:
   — Он неистово дрался и не собирался сдаваться. Он ранил двух наших грумов, и Фойкс был вынужден уложить его из арбалета.
   — Вы думаете, это был настоящий управляющий, милорд? — добавил Фойкс.
   — Нет.
   Бергон, держа меч в руке, подошел к Кэсерилу и озабоченно спросил:
   — Что нам теперь делать, Кэс?
   Призрак женщины, немного успокоившийся, теперь настойчиво звал Кэсерила к воротам. Один из призраков-мужчин с той же настойчивостью указывал на дверь в дом.
   — Я… я сейчас.
   — Что? — переспросил Бергон.
   Кэсерил отвел глаза от того, что видел только он один.
   — Заприте их, — он кивнул на уцелевших противников, — в стойле и поставьте охрану. Всех вместе, раненых тоже. Мы займемся ими потом, сначала нужно перевязать наших. Затем послать кого-нибудь все здесь осмотреть. Может, здесь что-то спрятано. Или… или кто-то. Или… ну, не знаю, — он снова посмотрел в сторону ворот, где его ждала женщина-призрак. — Фойкс, возьми оружие и следуй за мной.
   — Может, нам взять еще людей, милорд?
   — Нет, не думаю…
   Оставив Бергона и Ферду обыскивать крепость, Кэсерил наконец пошел к воротам. Фойкс последовал за ним, удивленно глядя, как его лорд, не колеблясь, свернул на тропинку, ведущую в сосновую рощу. Карканье ворон становилось все громче. Кэсерил обхватил себя за плечи. Тропинка вывела к краю оврага.
   — Ад Бастарда, — потрясенно прошептал Фойкс. Он опустил арбалет и осенил себя священным знаком.
   Они нашли тела.
   Трупы лежали внизу, в овраге, на куче скопившихся за годы кухонных отбросов и навоза из конюшен — один молодой мужчина, двое постарше. В этом удаленном от городов местечке было невозможно отличить слугу от господина по одежде, так как почти все носили кожаные и шерстяные вещи. Женщина средних лет, обнаженная, мальчик лет пяти — оба изуродованные и, возможно, изнасилованные. Тела сбросили в овраг примерно день назад, решил Кэсерил, судя по тому, что успели сделать с ними вороны. Призрак женщины беззвучно всхлипывал, призрак-ребенок прижался к ней и плакал. Они не были отвержены богами, просто растерялись, еще не осознали своей смерти и не могли найти путь без соответствующей церемонии.
   Кэсерил встал на колени и прошептал:
   — Леди. Если я жив и нахожусь здесь, то и ты тоже. Дай упокоение этим бедным душам.
   Выражение лиц призраков резко изменилось, из печального сделавшись удивленным; бестелесные формы засияли, как солнечные лучи в высоких перистых облаках, затем исчезли.
   Простояв так с минуту, Кэсерил сказал:
   — Помоги мне встать, пожалуйста.
   Сбитый с толку Фойкс поднял его, поддерживая под локоть. Кэсерил повернулся и пошел обратно.
   — Милорд, может, поищем вокруг? Вдруг еще кто остался?
   — Нет, это все.
   Фойкс молча последовал за ним.
   Во дворе они увидели выходивших из главных дверей здания Ферду и вооруженного грума.
   — Нашли кого-нибудь еще? — спросил Кэсерил.
   — Нет, милорд.
   Рядом с дверью все еще летал призрак молодого мужчины, хотя его светящееся тело, казалось, вот-вот исчезнет, словно унесенный ветром дымок. Он дрожал, будто в агонии, призывая Кэсерила войти. Что за дело не давало ему броситься в распахнутые объятия богини и удерживало в этом мире?
   — Да-да, я иду, — сказал ему Кэсерил.
   Призрак скользнул внутрь, Кэсерил махнул рукой Фойксу и Ферде, непонимающе таращившимся на него, чтобы шли за ним. Пройдя через холл по коридору, затем через кухню и вниз по темной деревянной лестнице, они обнаружили каменную стену кладовки.
   — Вы здесь смотрели? — спросил Кэсерил, обернувшись.
   — Да, милорд, — ответил Ферда.
   — Дайте больше света, — он внимательно посмотрел на призрак, который теперь возбужденно кружил по комнате по все сужающейся спирали. — Отодвиньте бочки.
   Фойкс откатил бочки в сторону. Ферда вернулся из кухни с подсвечником, в котором ярким пламенем горели несколько толстых свечей. Под бочками на полу они обнаружили крышку люка с массивным железным кольцом посередине. Кэсерил снова сделал знак Фойксу; юноша ухватился за кольцо и, потянув, сдвинул крышку в сторону — под ней уходили вниз узкие ступеньки. Из темноты донесся слабый крик.
   Призрак наклонился к Кэсерилу, словно целуя его лоб, ладони и ноги, затем устремился в вечность. Голубое сияние еще мгновение сохранялось перед внутренним взором и исчезло. Ферда с подсвечником в одной руке и мечом в другой начал осторожно спускаться по лесенке.
   В подвале послышались шум и голоса. Вскоре Ферда высунулся из люка и помог выбраться растрепанному толстому старику с лицом, покрытым синяками и кровоподтеками. За ним один за другим, плача от радости, выбралась еще дюжина избитых людей.
   Освобожденные узники тут же принялись засыпать Ферду и Фойкса вопросами и рассказами о происшедших событиях. Кэсерил скромно стоял в сторонке, прислонившись к бочке, и мысленно складывал воедино все детали головоломки. Толстый старик оказался настоящим кастилларом ди Заваром, обезумевшая от перенесенных переживаний пожилая женщина — его женой, а двое подростков — сыном и дочерью (как подумал Кэсерил, девочка была невероятно худой). Остальные были слуги и приживалы.
   Ди Джоал и его отряд прибыли к ним вчера и поначалу казались обычными путниками, хотя и вели себя довольно грубо и невежливо. Когда они стали приставать к кухарке кастиллара, ее муж вместе с настоящим управляющим пришли женщине на помощь и попытались выпроводить беспокойных гостей, тогда те обнажили оружие. В обычаях этого дома было давать кров припозднившимся или попавшим в непогоду путникам. Никто здесь никогда раньше не видел ни ди Джоала, ни кого-нибудь из его людей.
   Старый кастиллар ухватил Ферду за плащ.
   — Мой старший сын… он жив? Вы видели его? Он бросился на помощь управляющему…
   — Это был молодой человек, примерно такого же возраста, как они, — Кэсерил указал на братьев ди Гьюра, — одетый в такие же кожаные и шерстяные одежды, как на вас?
   — Да… — лицо старика побледнело от недоброго предчувствия.
   — О нем сейчас заботятся боги, ему там хорошо, — искренне сказал Кэсерил.
   Известие было встречено горестными воплями. Кэсерил устало поднялся по ступенькам на кухню; освобожденные пленники рассыпались по дому и двору, начали перевязывать своих раненых и наводить порядок.
   — Милорд, — шепнул Ферда Кэсерилу, когда тот задержался на минутку погреться у кухонного очага, — вам уже доводилось бывать здесь?
   — Нет.
   — А как же вы… я ничего не слышал, когда мы спустились сюда. И эти бедняги остались бы умирать от голода и жажды, сходя с ума в темноте. Что же здесь произошло на самом деле?
   — Думаю, люди ди Джоала во всем сознаются еще до утра, — Кэсерил мрачно усмехнулся. — Мне и самому интересно кое-что у них выяснить.
   Кэсерил с радостью избавился от пленных, передав их в руки хозяев. Головорезы очень быстро рассказали свою часть истории. Они были из случайно собравшейся шайки, в которую входили несколько разжалованных солдат, подчинявшихся покойному седому, и местные наемники. Ди Джоал приехал к ибранской границе один и подобрал их в городке неподалеку, где они промышляли то охраной путешественников, то грабежом. Наемники и привели отряд в Завар.
   Бандиты знали только, что ди Джоал приехал в поисках человека, который будет возвращаться из Ибры через перевал. Они не ведали, кем на самом деле был их наниматель, хотя о манерах его и придворной одежде отзывались презрительно. Кэсерил понял, что ди Джоал не имел власти над столь поспешно нанятыми им людьми. Когда приставания к кухарке обернулись кровавой стычкой, у него не хватило ни сил, ни твердости остановить своих подчиненных и призвать их к порядку.
   Смущенный Бергон отвел Кэсерила в сторону от места, где шел допрос.
   — Кэс, эти ни в чем неповинные люди пострадали из-за меня?
   — Нет, принц, я совершенно уверен, что ди Джоал ожидал встретить только меня — посланца Исель. Канцлер уже давно пытается уволить меня со службы у принцессы, и если не подвернется лучший способ сделать это, он меня попросту тайно прикончит. Как жаль, что я убил этого глупца! Я многое бы отдал, чтобы узнать, что именно уже известно ди Джироналу.
   — А вы уверены, что это канцлер устроил западню?
   Кэсерил поколебался.
   — У ди Джоала со мной были свои счеты, но… во дворце знали только, что я отбыл в Валенду. О моем истинном маршруте ди Джоалу мог сообщить только ди Джиронал. Наверняка канцлер получил донесения от своих шпионов в Ибре, ему кое-что известно о наших намерениях, но надеюсь, немногое. Ди Джоала отправили остановить меня. И наверняка не его одного. За ним следует кто-то еще.
   — Как скоро мы с ними столкнемся?
   — Не знаю. Ди Джиронал командует орденом Сына; он может послать войска, как только придумает для этого достаточно вескую причину.
   Бергон задумался, постукивая ножнами меча по сапогу и хмуро глядя в прояснившееся небо. На западе, на фоне зеленоватого сияния темнела горная гряда, над головой показались первые звезды. Слова седого о том, что будет буран, не подтвердились, на эту выдумку его, видимо, сподвиг слабый дневной снегопад.
   — Луна почти полная и взойдет к полуночи. Если мы будем скакать день и ночь, то сможем пересечь эти беспокойные края до того, как ди Джироналу удастся прислать сюда кого-нибудь еще.
   Кэсерил кивнул.
   — И пусть его люди стерегут границу, которую мы уже пересекли. Отличная мысль.
   Бергон с сомнением посмотрел на друга.
   — Но… ты сможешь скакать, Кэс?
   — Я лучше буду скакать, чем драться.
   Бергон согласно вздохнул.
   — Да.

 
   Горюющий, но благодарный кастиллар ди Завар сделал все, чтобы помочь Кэсерилу и его людям. Бергон решил оставить мулов, раненых грумов и пострадавших лошадей здесь, чтобы ехать далее налегке. Ферда отобрал самых быстрых и сильных лошадей и проследил, чтобы они хорошо отдохнули перед дорогой и были вычищены, накормлены и напоены. Марч ди Соулд после нескольких часов отдыха вполне оправился и настаивал на том, что будет сопровождать принца. Ди Сембюр сломал руку во время схватки, несколько его ран кровоточили — он решил остаться с багажом и грумами и помогать ди Завару, пока раненые не будут готовы двинуться дальше.
   Судить пленных Кэсерил с облегчением предоставил их жертвам. Выехав в полночь, можно было избежать присутствия при повешении разбойников на рассвете. Кэсерил оставил часть жемчуга Дондо кастиллару ди Завару и сложил оставшийся обратно в седельную сумку.
   И, как только луна поднялась из-за холмов впереди, залив заснеженную долину жидким желтоватым светом, отряд принца снова выехал на дорогу. Теперь им предстояло ехать не сворачивая до самой Валенды.

24

   Они возвращались по тому же пути, по которому Кэсерил ехал в Ибру — через западный Шалион, — меняя лошадей на маленьких сельских постах ордена Дочери. На каждой остановке он с тревогой спрашивал, нет ли новых шифрованных посланий от Исель или каких-нибудь новостей из Валенды, что помогло бы им прояснить ситуацию и избрать на подступах к цели верную тактику. Но писем не было, и беспокойство Кэсерила все возрастало. Согласно прежнему плану, предполагалось, что Исель будет ожидать их в доме своей бабушки и матери, под защитой баосийской гвардии дяди. Кэсерил боялся, что этот план рухнул.
   Они остановились ранним вечером в деревушке Пальма, за двадцать пять миль от Валенды. Местность вокруг славилась своими пастбищами; здешний пост Дочери занимался разведением и обучением лошадей для храма. Кэсерил был уверен, что здесь они без труда обменяют своих уставших коней на свежих. И молился о каких-нибудь известиях.
   Он сполз с лошади на землю кулем, словно его тело было вырублено из единого куска дерева. Ферда и Фойкс вдвоем поддерживали его, пока Кэсерил, неуклюже переставляя ноги, ковылял по двору поста. Братья привели его в скромную комнату с ярко пылавшим в каменном очаге огнем. Простой сосновый стол был наспех освобожден от чьей-то партии в карты. Дедикат, комендант поста, — старший представитель Дочери здесь — заторопился к ним навстречу; похоже, их ждали. Дедикат неуверенно глянул на ди Тажиля и ди Соулда, затем повернулся к Бергону — все они от самой границы в целях безопасности путешествовали в одежде грумов. Комендант смутился и рассыпался в извинениях, когда ему представили принца. И отправил лейтенанта за едой и питьем для высоких гостей.
   Кэсерил сидел за столом в мягком кресле — великое блаженство после седла! — а комната безостановочно вращалась вокруг него. Он начинал чувствовать такое же отвращение к лошадям, как и к кораблям. Голова у него была как будто набита ватой, а тело, казалось, не могло и пошевельнуться. Он перебил обмен любезностями, хрипло прокаркав:
   — Есть что-нибудь из Валенды? Какие-то новости об Исель?
   Ферда вложил в его руку стакан с разбавленным вином, и Кэсерил выпил одним глотком сразу половину.
   Комендант понимающе закивал, поджал губы.
   — Канцлер ди Джиронал на прошлой неделе прислал в город еще тысячу человек. Другая тысяча разбила лагерь у реки. Они патрулируют окрестности, разыскивая вас. Дважды заезжали сюда. Валенда — в руках ди Джиронала.
   — Здесь нет никого из людей провинкара ди Баосия?
   — Есть два отряда, но силы канцлера во много раз превосходят их по численности. Во время похорон принца Тейдеса никто не стал бы ввязываться в бой, и после они уже не осмелились.
   — Вы получали известия от марча ди Паллиара?
   — Обычно он привозил письма, но вот уже пять дней, как у нас нет никаких сведений о принцессе. Ходят слухи, что она очень больна и никого не принимает.
   Глаза Бергона тревожно расширились. Кэсерил потер ноющие виски.
   — Больна? Исель? Ну… может быть… А может, этот слух распускают нарочно…
   Неужто его письма попали в чужие руки? Он опасался, что им придется либо похитить Исель из Валенды, либо освободить силой оружия. Желательно первое. Он не продумал, что делать, если Исель будет настолько больна, что не сможет, к примеру, ехать верхом, когда это понадобится.
   В его затуманенную голову пришла безумная мысль — может, Бергон как-нибудь проберется к ней по крышам и балконам, подобно романтическому любовнику. Но нет. Ночь тайной любви может разрушить проклятие, отправить его из этого мира обратно к богам, но вот какое чудо избавит от двух тысяч очень даже реальных солдат?
   — Орико жив? — спросил он наконец.
   — Да, насколько нам известно.
   — Сегодня мы уже ничего не сделаем, — он не стал бы доверять ни единому плану из тех, которые мог сейчас придумать его измученный мозг. — Завтра Фойкс, Ферда и я отправимся в Валенду пешком, под видом бродяг. Если по дороге мы столкнемся с какими-то трудностями, повернем в Тарион, к провинкару ди Баосия, и вместе придумаем новый план.
   — Вы сможете идти, милорд? — спросил Фойкс с сомнением в голосе.
   В данный момент Кэсерил не был уверен, что сможет даже стоять. Он беспомощно взглянул на Фойкса, усталого, но жизнерадостного, даже скорее розового, чем серого после многих дней в седле. Молодость. Да…
   — К завтрашнему дню смогу, — он потер лицо. — Люди ди Джиронала понимают, что они не телохранители, а тюремщики? Что их фактически толкают на государственную измену, покушаясь на права законной наследницы?
   Дедикат откинулся на спинку стула и развел руками.
   — Слухи разрастаются, как снежный ком. Все говорят, что принцесса отправила посланца в Ибру, договориться о браке с новым наследником, — он поклонился Бергону, принося свои извинения.
   Вот такая секретная миссия. Кэсерил прикинул возможные политические партии и альянсы в Шалионе: Исель и Орико против ди Джиронала — чудесно, Исель против ди Джиронала и Орико… крайне опасно.
   — Эту новость принимают по-разному, — продолжал комендант. — Леди одобряют, им мерещится романтическая история, поскольку говорят, что принц Бергон отважен и красив. Более пессимистично настроенные головы опасаются, что Исель может продать Шалион Лису, так как она… э-э… юна и неопытна.
   «Другими словами, глупа и легкомысленна. Пессимистам предстоит еще многое узнать». Губы Кэсерила растянулись в холодной усмешке.
   — Нет, — пробормотал он. — Этого мы не сделали.
   Он вдруг понял, что обращается к своим коленям, лоб как-то незаметно для него уткнулся в стол. Примерно через минуту голос Бергона тихо прошептал Кэсерилу на ухо:
   — Кэс? Ты не спишь?
   — М-м…
   — Не хотите ли лечь в постель, милорд? — после еще одной паузы спросил дедикат.
   — Мм…
   Он слабо застонал, когда сильные руки подхватили его и поставили на ноги. Ферда и Фойкс… ведут куда-то. О, какая жестокость. Стол был такой мягкий… Кэсерил не помнил, как очутился в постели.
   Кто-то тряс его за плечо.
   Омерзительно радостный голос орал в ухо:
   — Вставай! Пора в путь, Капитан Солнце!
   Он вздрогнул и вцепился в одеяло. Хотел было сесть, но передумал. С трудом расклеив тяжелые веки, Кэсерил моргал, пока глаза не привыкли к свету свечи. И наконец узнал голос.
   — Палли! Ты жив! — попытался радостно крикнуть Кэсерил. Что ж, кажется, его даже можно было услышать. — Сколько времени? — он снова решил сесть и уперся в постель локтем. Похоже, Кэсерил находился в спальне коменданта — скромной, просто обставленной комнате.
   — До рассвета еще примерно час. Мы скакали всю ночь. Исель послала меня разыскать тебя, — Палли поднял руку со свечой повыше; из-за его плеча выглядывали встревоженные Бергон и Фойкс. — Демоны Бастарда, Кэс, на кого ты похож? Краше в гроб кладут!
   — Это я уже слышал.
   Кэсерил снова лег. Палли здесь… Палли здесь, и все хорошо. Он может спихнуть на него Бергона и все свое бремя, лежать и не вставать. Умереть в мире, покое и одиночестве, забрав с собой из этого мира Дондо.
   — Возьми принца Бергона и его людей и отвези его к Исель. Оставь меня…
   — Чтобы тебя нашли патрули ди Джиронала? Еще не хватало… я дорожу своим будущим положением при дворе. Исель хочет видеть тебя живым и невредимым в Тарионе!
   — В Тарионе? Не в Валенде? — он заморгал. — В безопасности? — теперь он действительно собрался с силами и сел, потом встал на ноги и, тяжело осев на край кровати, потерял сознание.
   Когда тьма рассеялась, Кэсерил увидел Бергона с округлившимися глазами, который поддерживал его за плечи.
   — Опусти голову вниз и посиди, — посоветовал Палли.
   Кэсерил послушно согнулся над своим терзаемым болью животом. Если Дондо навещал его прошлой ночью, то не застал дома. Призрак пинал его во сне несколько раз — по крайней мере, так ему показалось. Пинал изнутри.
   Бергон тихо сказал:
   — Вчера, когда мы приехали, он ничего не ел. Он просто падал, и мы перенесли его в постель.
   — Правильно, — Палли жестом что-то приказал Фойксу, тот кивнул и выскользнул за дверь.
   — Тарион? — пробубнил Кэсерил себе в колени.
   — Ага. Она улизнула от двухтысячной армии ди Джиронала. Улизнула! Ну, сначала ее дядя, ди Баосия, вывел своих людей и отправился домой. Эти идиоты дали ему уйти! После этого Исель пять дней кряду выезжала верхом покататься — каждый раз в сопровождении эскорта из всадников канцлера — и гоняла их так, что они были едва живы. Люди канцлера были совершенно уверены, что Исель попытается бежать с одной такой верховой прогулки. Так что когда она и леди Бетрис на шестой день отправились гулять пешком в сопровождении пожилой леди ди Хьюлтер, охранники позволили им пойти одним. Я ждал с двумя оседланными лошадьми и двумя женщинами наготове, которые обменялись плащами с Исель и Бетрис и вернулись вместо них с леди ди Хьюлтер. Мы скакали так быстро… Старая провинкара взялась покрывать побег внучки и заявила, что Исель больна и находится в покоях матери. Держу пари, принцесса была уже в безопасности в Тарионе, прежде чем в Валенде стало известно о ее побеге. Но, пятеро богов, как скачут эти девушки! Шестьдесят миль по бездорожью, от заката до рассвета, при полной луне! И только один раз сменив лошадей!
   — Девушки? — переспросил Кэсерил. — Леди Бетрис тоже в Тарионе?
   — О да. Они обе щебетали как птички, когда я уезжал. Я даже почувствовал себя стариком.
   Кэсерил стрельнул глазами в Палли, который был на пять лет моложе его, и не ответил на эту фразу.
   — А сьер ди Феррей… провинкара, леди Иста?
   Палли посерьезнел.
   — Остаются заложниками в Валенде. Знаешь, они все убеждали девушек ехать.
   — Да.
   Фойкс принес на подносе миску с бобовой похлебкой, горячей и ароматной, а Бергон собственноручно поправил подушки и помог Кэсерилу устроиться поудобнее. Кэсерил думал, что голоден как волк, но нашел в себе силы проглотить только несколько ложек. Палли мудро рассудил, что ехать лучше в темноте, пока не взошло солнце, чтобы в сумерках не могли рассмотреть, сколько их скачет. Кэсерил посопротивлялся для порядка, но потом позволил Фойксу помочь ему одеться. Его страшила перспектива снова оказаться в седле.
   Во дворе их ожидал эскорт — дюжина людей из ордена Дочери, приехавших с Палли из Тариона. Между седлами двух лошадей были прикреплены носилки. Кэсерил поначалу возмутился и с негодованием отверг предложение взгромоздиться на них и ехать лежа, но затем поддался на уговоры и убедительные доводы Бергона. Кавалькада тронулась в путь в серой предрассветной дымке. На разбитых окольных дорогах и узких петляющих тропках носилки немилосердно трясло и качало. Через полчаса Кэсерил запросил пощады, решив все-таки пересесть на лошадь. Кто-то догадался захватить с собой для этой цели спокойного, с легкой поступью иноходца; Кэсерил вцепился в луку седла, решительно настроившись выдержать весь этот убийственный путь в обход Валенды с войсками ди Джиронала и далее дорогу на Тарион, которая обещала быть получше.
   Днем они спустились с поросшего лесом склона холма на открытое место, и Палли поехал рядом с другом, время от времени бросая на него любопытные изучающие взгляды. Наконец он спросил:
   — Говорят, ты творил какие-то чудеса с мулами?
   — Не я — богиня, — Кэсерил скривил губы в ухмылке. — Похоже, она поступила, как хотела.
   — Еще мне рассказали, как ты расправился с разбойниками.
   — Нас было куда больше, и мы были хорошо вооружены. Если бы не приказ ди Джоала, они не осмелились бы напасть на нас.
   — Ди Джоал был одним из лучших клинков ди Джиронала. Фойкс говорит, ты уложил его в считанные секунды.
   — Это вышло по ошибке. Я не хотел его убивать. Кроме того, он поскользнулся.
   Теперь ухмыльнулся Палли.
   — Знаешь, тебе не обязательно трубить об этом направо и налево, — он посмотрел вперед и после небольшой паузы добавил: — Так, значит, тот ибранский мальчик на галере, за которого ты заступился, был сам Бергон.
   — Да. Как выяснилось, это был именно он, похищенный людьми своего сводного брата. Теперь мне понятно, почему ибранский флот так отчаянно преследовал нас.
   — Неужели ты даже не догадывался, кто он такой, — ни тогда, ни потом?
   — Нет. У него… такая выдержка, я и представить не мог. Одно это уже делает его достойным уважения и говорит о том, каким сильным реем он может стать в свое время.
   Палли посмотрел туда, где рядом с ди Соулдом скакал Бергон, и осенил себя священным кинтарианским знаком.
   — Боги на нашей стороне, я уверен. Мы можем проиграть?
   Кэсерил горько усмехнулся.
   — Да, — он подумал об Исте, Умегате, безъязыком груме. Об игре со смертью, в которую он оказался втянутым. — И когда мы проиграем, боги проиграют вместе с нами.
   По крайней мере Исель была в безопасности, под защитой своего дяди; как наследница, она могла привлечь на свою сторону немало честолюбивых людей. У Исель будет достаточно сторонников, не считая самого Бергона, чтобы защитить ее от врагов… хотя в будущем ей не помешали бы и мудрые советники, чтобы защитить и от друзей… А что может избавить от грядущих опасностей Бетрис?
   — У тебя была возможность по дороге в Валенду, да и потом поближе познакомиться с леди Бетрис? — обратился он к Палли.
   — О да.
   — Замечательная девушка, правда? Ты разговаривал с ее отцом, сьером ди Ферреем?
   — Да, честнейший человек.
   — Это точно.