Демилль Нельсон. Без права на пощаду (Школа обаяния)

   – А... в чем проблема? Я хочу спросить, помимо горючего?
   – Навигация. Два движущихся объекта. Судно должно бороться с волнами, нам же приходится сопротивляться ветру, да еще в темноте.
   Вдруг раздался хриплый голос:
   – Я вас всех убью!
   – Это что, новая запись? – спросил Холлис.
   – По-моему, это подает голос наш пассажир сзади. Что он там еще бормочет? – ответил Бреннан.
   – По-моему, он просит ввести ему еще одну порцию пентотала натрия. Берт, сделайте так, чтобы он заткнулся.
   Миллз пробрался к Бурову.
   – Он и так уже в плохой форме, генерал. Я не хочу убивать его.
   Буров неразборчиво пробормотал сквозь распухшие губы:
   – Я вас всех отправлю обратно в камеры!
   – Заткни свой поганый рот, Буров, – обернулся Сэм. – Или я выкину тебя отсюда к чертовой матери.
   Буров замолчал. Миллз внимательно осмотрел Додсона.
   – Ас нашим вторым пассажиром, похоже, все в порядке, – заметил он.
   – Время семь девятнадцать, – сказал капитан. – Прошло две минуты. Солнце всходит. Они не возьмут нас на борт, если оно взойдет.
   Снова послышался голос Бурова.
   – Послушайте меня! Слушайте! – Сквозь выбитые зубы он еле выговаривал английские слова. – Посадите вертолет и отпустите меня. Я гарантирую, что не причиню никакого вреда тем, кто остался в школе. Даю вам слово.
   В салоне на минуту наступила тишина, потом Холлис попросил О'Ши:
   – Примите управление.
   Сэм направился к креслу, в котором сидел Буров.
   – Вам не хочется принять что-нибудь обезболивающее?
   Буров отрицательно покачал головой.
   – Вас мучает жажда?
   – Да. Сильная.
   – У нас осталось что-нибудь выпить?
   – Только это, – ответил ему Миллз, протягивая флягу. – Коньяк. Хороший, настоящий коньяк.
   Холлис взял фляжку и поднес ее к кровоточащим губам Бурова. Тот не сводил с Холлиса глаз, приоткрыл рот, и Сэм вылил в него полфляги. Буров закашлялся и сплюнул свернувшуюся кровь.
   – У нас нет воды, – объяснил Холлис. – Через несколько минут вы или будете пленником на корабле, или погибнете в водах залива. Иного вам не предопределено.
   Буров молча кивнул.
   – Вы молитесь Богу? – спросил Сэм.
   – Нет. Никогда.
   – Но ведь мать учила вас, как это делается?
   Буров молчал.
   – Можете подумать об этом.
   Буров тяжело обмяк в своем кресле, голова его бессильно опустилась вниз.
   – Поздравляю, – произнес он разбитыми губами. – Поздравляю всех вас. А теперь, прошу вас, оставьте меня в покое.
   Холлис вернулся на свое место.
   – Я поведу, – сказал он капитану.
   На часах было 7.21. До места встречи с судном осталось около шести минут лета, а до рассвета – всего одна-две минуты.
   "По крайней мере я увидел рассвет, – подумалось Сэму. – И несмотря на все случившееся, лучше встретить рассвет здесь, чем в «школе обаяния».
   – Семь двадцать семь. Мы летим от маяка уже десять минут, – объявил О'Ши.
   – Думаю, они погасили свои огни, – сказал Бреннан. – А может, просто сядем на любой корабль? Вон видите там – огромный танкер? Примерно в полукилометре от нас.
   Холлис уже давно заметил массивную плоскую палубу в сером утреннем свете.
   – Это судно может оказаться советским или принадлежащим Восточному блоку.
   За несколько минут небо преобразилось на глазах.
   Наступил рассвет. Белая пелена тумана обволокла залив. Сквозь густые облака еле пробивались солнечные лучи. Обычное пасмурное утро.
   – Ну, теперь-то они уж точно погасили огни, – тяжко вздохнул Миллз.
   – Однако я не вижу ничего даже отдаленно напоминающего грузовое судно, – заметила Лиза. – Вон танкер, военный корабль. Мы, наверное, пропустили его.
   – Возможно, он уже сменил курс.
   Холлис взглянул на приборную доску.
   – Вы оказались правы насчет горючего, – сказал он капитану.
   – Однако теперь я считаю, что «пустой» означает на самом деле «пустой», – ответил тот.
   – Что ж, несмотря ни на что, попытка была неплохой. – Миллз отвинтил колпачок фляжки и хлебнул коньяку.
   Холлис смотрел вниз на воду. С двухсотметровой высоты он мог охватить взглядом достаточно большую площадь. Вряд ли Сэм пропустил грузовое судно, даже если оно отклонилось от курса на два или три километра. Что-то тут было не так. «А вдруг это еще одна уловка Сэза? – подумал Холлис. – Может быть, он хотел, чтобы вместе с ним навсегда замолчали О'Ши, Бреннан и Миллз. Правда, Сэз обещал доставить Бурова и одного американца. И кроме того, он не хотел гибели Лизы». Холлис готов был биться об заклад, что те же самые мысли сейчас мучили всех его спутников.
   – Вон видите бакены? – спросил О'Ши. – Мы пересекли морской путь.
   Холлис кивнул. Он вдруг изменил курс и направил вертолет на юго-восток, назад к Ленинграду.
   – Что вы делаете? – воскликнул Миллз.
   Холлис начал резко снижаться. Впереди, километрах в пятнадцати, показались огни Ленинграда.
   – Возможно, наше грузовое судно не успело к месту встречи вовремя и все еще идет из гавани. Если мое предположение верно, то шкипер, увидев нас, обязательно придет на помощь. – Холлис опустился ниже ста метров и теперь летел над пенящимся заливом со скоростью сорок километров в час.
   Ни с того ни с сего, О'Ши вдруг сказал:
   – А я чувствую себя превосходно. Мы все делали правильно.
   – Мы преодолели столько препятствий и добрались сюда, – согласился Миллз.
   – Мы украли вертолет, попали в «школу обаяния», спасли Додсона, похитили Бурова, с трудом вырвались оттуда, пролетели над Россией и вот – добрались туда, куда следовало. Черт, что касается меня, то я считаю, что мы справились с этим, – заключил Бреннан.
   – Да, это невозможно опровергнуть, Билл, – заметил Холлис. – Я бы с удовольствием открыл за это бутылочку шампанского.
   – Ах черт. Сэз как раз собирался купить шампанское в Международном центре торговли, – воскликнул Миллз.
   – Поменяйтесь со мной местами, – попросила Лиза Миллза и, встав со своего сиденья, присела на корточках на полу возле кресла Холлиса.
   – Я возьму управление на себя, – сказал О'Ши, – сделайте передышку, генерал.
   Холлис отпустил штурвал и взял Лизу за руку. Все молчали. Ровный рокот турбин наполнял салон. Теперь они слушали только этот звук, ожидая каждую секунду, что он умолкнет.
   О'Ши прокашлялся и, стараясь сохранять спокойствие, произнес:
   – В километре отсюда. Посмотрите.
   Бреннан, Миллз и Лиза проследили за его взглядом. Навстречу им шло небольшое грузовое судно. На его корме все увидели три желтых прожектора.
   Холлис отпустил руку Лизы и взялся за штурвал. Через полминуты вертолет окажется прямо над этим треугольником. Однако если двигатели заглохнут, они рухнут прямо на корабль.
   Он наклонил машину вправо, уходя от судна. Потом повернул на север и стал приближаться к кораблю под прямым углом, держась в сильном попутном ветре, чтобы увеличить подъемную силу. Прожекторы погасли, значит, на судне их заметили.
   Теперь отпущенное им время измерялось секундами.
   – Спокойно, – сказал всем и себе Холлис.
   – Покажите им класс, генерал, – подбодрил его О'Ши. – Путевая скорость – сорок.
   Холлис поднял нос вертолета повыше, чтобы снизить скорость.
   – Высота – пятьдесят метров, – говорил О'Ши.
   До корабля оставалось около ста метров. Сэм теперь рассчитывал угол скольжения, который привел бы его вертолет на корму в режиме авторотации.
   – Путевая скорость – тридцать, высота – тридцать. Давление горючего на нуле. Нам придется вырвать провод подачи горючего или сальник.
   – Полная остановка двигателя, – сообщил механический голос по радио. – Приготовьтесь к посадке на винтах.
   Они находились в десяти метрах от верхней палубы. Холлис поднял нос вертолета, снизив путевую скорость почти до нуля. Судно проскользнуло мимо, и перед ними оказалась кормовая палуба. Ее подкидывало и качало, но никогда еще посадочная площадка не казалась Холлису такой желанной. Он осторожно повел вертолет к отступающей палубе, но когда оказался прямо над ней, вертолет угодил в воздушную подушку и резко подпрыгнул вверх.
   – Черт возьми!
   Палуба ушла из-под них, и вертолет опять оказался над водой. Без воздушной подушки он начал падать в воду.
   Холлис нажал на газ, заставив МИ-28 подняться. Еще бы секунда, и хвост вертолета угодил бы в пенящийся кильватер. Сэм повернул нос машины к корме и последовал за судном, пытаясь удержаться на встречном ветре.
   Механический голос заговорил снова:
   – Остановка двигателя. Приготовьтесь к посадке на винтах.
   Холлис толкнул вперед общий рычаг, увеличил скорость и буквально нырнул на палубу. Потом подал рычаг назад, и вертолет отлетел на несколько метров от высокого юта.
   Лишь только задние колеса вертолета коснулись палубы, О'Ши вырубил двигатели, и «Ми-28» подпрыгнул в воздухе. Капитан рванул вверх тормозной рычаг, блокируя колеса. Все!
   Холлис взглянул вверх на мачту и увидел там развевающийся «Юнион Джек»^[28]. В первую минуту никто не мог проронить ни слова.
   – Не люблю я корабли. У меня сразу начинается морская болезнь, – прошептал О'Ши.
   – А я, вашу мать, чертовски люблю корабли! – воскликнул Бреннан.
   Тут Лиза бросилась Холлису на шею.
   – Я люблю тебя. Ты сделал это, Сэм. Я тебя так люблю! – Она обняла О'Ши и крепко поцеловала его в щеку. – Я вас обоих люблю!
   Капитан покраснел и тихо сказал Холлису:
   – Прямо перед тем, как вырубить двигатели...
   – Я слышал.
   – Что? – спросил Миллз.
   – Один из них полностью отключился, – объяснил О'Ши. – Горючего там не хватило бы, чтобы заправить обыкновенную зажигалку.
   – Ну же, хватит об этом чертовом горючем. Все сработано отлично! – Миллз сунул руку под сиденье и вытащил пластиковый пакет. Он раздал всем черные лыжные маски.
   – Вот, наденьте это. И никаких разговоров с командой, никаких имен.
   Миллз перебрался в заднюю часть салона и надел маски на Додсона и Бурова.
   Бреннан открыл дверцу, и они спрыгнули на качающуюся палубу.
   – Я позабочусь о Додсоне и Бурове, – сказал Миллз. Он взглянул вверх на «Юнион Джек». – Как я и предполагал, это оказались британцы. У нас в НАТО не так много союзников, на которых можно положиться.
   – В этой операции я не доверился бы даже нашим друзьям в Вашингтоне, Берт, – заметил Холлис.
   – Так мы можем вздохнуть с облегчением или нет? – спросила Лиза.
   Холлис подумал, что они никогда уже не вздохнут с облегчением, пока живы.
   Дверца юта отворилась, и появились шестеро моряков в темных свитерах. Они с любопытством разглядывали прибывшую компанию: трое мужчин в советской военной форме, один – в спортивном костюме, на женщине тоже спортивный костюм и наброшенная поверх него куртка. Миллз кивнул им головой на вертолет. Моряки вытащили из салона одного в пижаме, второго в лохмотьях.
   Холлис залез назад в кабину и отпустил тормоза. Потом, толкая вертолет в заднюю часть фюзеляжа, подкатили его к мерам левого борта и сбросили в море. Когда весь «Ми-28» исчез в темных волнах, за ним последовали три противотуманных прожектора. Капитан принял меры предосторожности на случай, если судно будет осмотрено советскими властями.
   Додсона и Бурова положили на носилки и отнесли в судовой госпиталь. Остальных проводили в штурманскую рубку.
   – Подождите здесь капитана, – сказал сопровождавший их моряк и удалился.
   Холлис вздохнул и стянул с лица черную маску. Другие тоже последовали его примеру.
   – Ну что ж, друзья, следующая остановка в Ливерпуле, – бодро объявил Миллз.
   – Мы сделали это! – во всю глотку заорал Бреннан и бросился целовать Лизу.
   – Генерал, вы чертовски здорово управляете вертолетом! Где вы научились этому? – О'Ши расплылся в улыбке.
   – Где-то между Новгородом и Ленинградом, – ответил Холлис.
   – Вы разыгрываете меня, Холлис, – засмеялся Миллз. – Эй, взгляните, здесь есть кофе и бренди. – Он налил бренди в кофейные чашки и произнес: – Друзья, предлагаю выпить за...
   – За Сэза Айлеви, – перебил его Холлис. – А также за мужчин, женщин и детей, которых мы оставили там.
   Все молча выпили.
   Открылась дверь, и в рубку вошел рыжебородый человек лет пятидесяти в вязаном свитере и синих джинсах. Ни слова не говоря, он налил себе чашку кофе и небрежно присел с ней на край стола.
   – Добро пожаловать на борт «Люсинды», – спокойно сказал он. – Меня зовут капитан Хьюз. А ваши имена меня не волнуют.
   – Благодарю вас, капитан, что не выключили прожектора после рассвета, – произнес Холлис.
   Капитан Хьюз посмотрел на Сэма и ответил:
   – Честно говоря, мы их выключили; но я оставил наблюдателя, и он засек вас, мы их снова зажгли.
   Капитан Хьюз внимательно оглядел всех присутствующих.
   – Бьюсь об заклад, что вам есть что рассказать. Я, правда, еще не решил, была ли эта посадка вертолета на корабль самой лучшей или самой худшей из всех, которые мне когда-либо приходилось наблюдать. Надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду, – добавил он. – Мы везем древесину, если это вас интересует. Сосны, березы и осины. У них растет хороший лес, поскольку этим управляет Бог, а не они. А выгрузили мы свежие овощи. Не могу сказать, что я лично одобряю торговый обмен с ними, но работа есть работа. Но перейдем к делу. Я получил десять тысяч фунтов за то, что сказал «да», и получу еще пятьдесят тысяч, когда доставлю вас на место. Так что вы – очень ценный груз.
   – Надеюсь, что мы не обойдемся вам дороже своей цены, – заметил Сэм.
   – Я тоже надеюсь на это. Но за нами очень пристально наблюдают с кронштадтской военно-морской базы. Когда мы минуем ее, я вздохну свободно.
   – И мы тоже.
   – Вообще-то нет таких денег, чтобы соблазнить меня на подобное дело. Но мне сказали, что это очень важно для наших стран, – сказал Хьюз.
   – Это действительно так, капитан.
   – Перед отплытием из Ленинграда стивидор^[29]всучил мне вот эту бумажку. – Капитан протянул ее Холлису.
   Холлис развернул листок. В нем была указана дата и частота и написано следующее: «Донес, об. обет. Внимание Ч.Б.»
   Холлис вернул листок Хьюзу.
   – Вы не будете столь добры, чтобы приказать своему радисту зашифровать следующее сообщение: «Внимание Бенксу. Приземлились в указанном месте. Донесение об обстановке последует». Оставьте это сообщение без подписи. И отошлите его на указанной частоте.
   Хьюз кивнул.
   – Двое ваших приятелей сейчас в нашем госпитале, отдыхают со всеми удобствами. Врач хотел бы хоть в общих чертах знать, что с ними случилось.
   – Обоим нанесены внешние физические повреждения, – ответил Миллз. – Недавно им ввели пентотал натрия. Тот, что в спортивном костюме, – друг. Тот, что в пижаме, – нет. На время этого путешествия его следует изолировать.
   Хьюз направился к двери.
   – Я прикажу стюарду принести вам завтрак и распоряжусь подготовить для вас каюты. А пока располагайтесь здесь как дома.
   – Спасибо.
   Хьюз вышел из рубки.
   – Все мы великолепно поработали, – произнёс Холлис. – Мне не нравится то, что мы сделали, однако сделали мы это отлично.
   Миллз налил себе еще бренди.
   – Да, и поскольку для всех нас это было очень важно, я скажу. Я был бы очень рад, если бы все эти летчики вернулись на родину... со своими новыми семьями. Я человек не религиозный, но, наверное, там, где они сейчас, им лучше. Не думаю даже, что им действительно хотелось когда-либо вернуться домой... Может быть, только сейчас их души обрели покой. – Помолчал немного, а потом обратился к Холлису.
   – Напишите-ка письмо Чарли. Но, пожалуйста, будьте с ним вежливы. Он, наверное, не спал всю ночь, беспокоясь за нас.
   Холлис взял листок бумаги и начал писать:
   "Дорогой Чарлз.
   Это послание пишет вам Сэм Холлис, и не из могилы, а с борта «Люсинды». Рядом со мной Лиза Родз, Билл Бреннан, Берт Миллз и капитан О'Ши. Также с нами находятся майор Джек Додсон ВВС США и полковник КГБ Петр Буров, наш пленник. Сэз Айлеви погиб. Перед смертью он рассказал мне о вашей договоренности с ЦРУ, Белым домом, министерством обороны и проч. В соответствии с этой договоренностью «школа обаяния» закрыта навсегда. Должен вам сказать, Чарлз, что, по-моему, вы и ваше окружение гораздо вероломнее и хладнокровнее меня или Айлеви, а также любого бригадного генерала или шпиона, с которыми мне когда-либо приходилось встречаться. Мне бы очень хотелось как-нибудь взять вас с собой на операцию, чтобы немного расширить ваш кругозор. Но из-за отсутствия подобной возможности я требую личной встречи с вами в Лондоне через четыре дня. Люди, которые находятся со мной, – это уцелевшие свидетели убийства почти трех тысяч американцев их собственным правительством. Мы должны обсудить это, чтобы согласовать наше личное нравственное чувство с законными требованиями государственной безопасности.
   Холлис".
   Холлис дал прочитать письмо Миллзу и всем остальным.
   Затем он обратился к О'Ши:
   – Эд, отправляйтесь в радиорубку и зашифруйте это. И оставайтесь с радистом и дождитесь ответа.
   – Есть, сэр.
   Миллз зевнул и, словно обращаясь к самому себе, сказал:
   – За последние двадцать пять часов я побывал в московском такси, в автобусе Аэрофлота, в вертолете, в «ЗИЛе», в «понтиаке Транс Ам», и вот, слава Богу, теперь я на британском торговом судне.
   Бреннан достал из кармана пачку жвачки.
   – Сэз Айлеви купил ее мне в Международном центре торговли. Он был веселым парнем. Вы всегда считали его чересчур холодным. Но если вам доводилось заглянуть к нему в посольстве, он называл вас по имени и помнил все ваши просьбы. Начальство не любило общаться с ним, однако все ребята из службы безопасности, морские пехотинцы, секретарши, все высоко ценили его. – Бреннан повертел в руках пластинку и положил ее в карман.
   Через несколько минут в рубку вернулся О'Ши и протянул Холлису листок бумаги.
   Сэм прочитал вслух:
   – От Чарлза Бенкса. «Очень рад получить весть от вас. Примите мои поздравления за отлично проделанную работу. Весьма сожалею о гибели Сэза. Нам будет его очень не хватать. Встретимся в Ливерпуле. С огромным нетерпением ожидаю нашей встречи и очень многое предвкушаю от нее. Выпейте там за меня. Мой особый поклон Лизе. Чарлз».
   Холлис посмотрел на О'Ши, Миллза, Бреннана и Лизу. Все они разразились истерическим смехом. Этот ответ был так типичен для Чарлза Бенкса.
   – Какой обаятельный сукин сын! Мне так хочется набить ему морду, черт возьми, но никак не могу собраться. Поэтому давайте-ка вместо этого выпьем за него, – предложил Миллз.
   – Мне он всегда нравился, – проговорила Лиза. – Но я больше не верю ему.
   Раздался стук в дверь, и на пороге появился пожилой стюард с огромным подносом. Он поставил его на стол и сказал:
   – Это – завтрак для вас, господа. Первый помощник капитана уступил леди свою каюту. А для вас, джентльмены, приготовлены койки в офицерской кают-компании. Капитан Хьюз просил передать, что никаких сигналов от радара не поступило. Если вам понадобится что-нибудь еще, сообщите на капитанский мостик.
   Миллз поблагодарил стюарда, и когда тот ушел, заметил:
   – Иногда здесь, в России, мы забываем о том, за что и за кого сражаемся. И только вернувшись на Запад в отпуск или по делам, мы вспоминаем слово «цивилизация».
   Все устроились за столом и дружно принялись за закуски.
   – Настоящий апельсиновый сок, – сказал восхищенно О'Ши.
   – А мне нравится Лондон. Мне нравится, как там разговаривают женщины, – рассуждал жующий Бреннан.
   – А меня беспокоит допрос Додсона и Бурова. Это будет чертовски интересно, – говорил Миллз.
   Лиза обвела взглядом сидящих вокруг стола.
   – Только не смейтесь, но однажды я вернусь в Россию. Клянусь, я сделаю это.
   Никто и не думал смеяться.
   – Я тоже, – тихо сказал Холлис.
   О'Ши встал и многозначительно посмотрел на Миллза и Бреннана.
   – Не пойти ли нам в кают-компанию и не вздремнуть чуток? – предложил он.
   – Верно, Эд, – согласился Миллз. – Пойду взгляну, как там наши подопечные – Додсон и Буров, – и отправлюсь спать.
   – И я с вами, – сказал Бреннан. – Да и вам, Сэм и Лиза, тоже пора отдохнуть.
   Они надели свои маски и вышли из шкиперской рубки.
   Лиза и Холлис остались вдвоем.
   – Я знаю, что ты очень огорчен, Сэм, – сказала она. – Нам всем очень грустно. Конечно, мы спасли свои головы, но радоваться-то нечему.
   – Это было элементарным предательством, – кивнул Холлис. – Наше правительство предало своих граждан.
   Лиза достала из кармана атласную коробочку и вынула из нее янтарные бусы. Она обмотала их между пальцами и тяжело вздохнула.
   – Сэз подарил мне это, когда мы ждали тебя на улице возле дома Бурова. Можно я сохраню их?
   – Конечно, – ответил Сэм. – Только не надевай их.
   Она положила бусы обратно в футляр.
   – Я хочу тебе кое-что показать, Лиза.
   Холлис разложил на столе несколько скомканных листков бумаги.
   – Здесь имена людей... живых и мертвых... теперь все они уже мертвы. Это имена тех, кто с самого начала находился в «школе обаяния».
   – Этот список передал тебе Лью Пул?
   – Да. Симмз... вот он... здесь Симмз. – Холлис оторвал взгляд от листка, посмотрел куда-то вдаль и заговорил: – На вьетнамском мемориале рядом с именами пропавших без вести стоят кресты.
   – Да, я их видела.
   – А если смерть пропавшего без вести подтверждена, то вокруг креста вырезают круг. – Он взглянул на Лизу и продолжал: – Я хочу, чтобы эти люди были официально признаны погибшими, а их семьи извещены об этом.
   – Этот список опасен?.. Я хочу сказать, ведь «школы обаяния» никогда не существовало.
   – Полагаю, опаснее для нас было бы не иметь его, – ответил Холлис. – Это – единственное подлинное доказательство существования «школы обаяния», которым мы располагаем. Это – наш с тобой страховой полис. Пока мы владеем этим списком, ни твоей, ни моей жизни ничего не угрожает. Я отошлю его с письмом в Японию моему отцу. Попрошу какого-нибудь матроса послать его по почте из Ливерпуля, прежде чем мы сойдем с корабля. В Лондоне мы обсудим это с нашим общим приятелем, мистером Бенксом. – Сэм посмотрел ей в глаза. – Так чего бы тебе хотелось получить за все это?
   – Я уже получила, – улыбнулась Лиза, – тебя.
   В дверях появился матрос и сказал:
   – Капитан Хьюз просил сообщить, что мы миновали Кронштадт. Сейчас мы находимся в нейтральных водах.
   – Благодарю вас, можете идти.
   – Еще один шаг домой, Сэм?
   – Мы доберемся туда, – произнес Холлис, встал из-за стола и подошел к иллюминатору. Лиза подошла к нему и положила руки на его плечи.
   – О Боже, Сэм! Я так устала!.. Мои родители похоронили свою дочь... Они сойдут с ума, увидев меня снова... Возьми меня с собой домой... Мне хочется познакомиться с твоей семьей... Сэм, могу я поплакать о Сэзе? Это правильно, а?
   – Ну, конечно же. Давай я отведу тебя в каюту.
   – Нет, обними меня, – тихо попросила она.
   Они долго стояли обнявшись, слушая плеск волн и самих себя. Корабль уносил их все дальше на запад, прочь из России.