Демилль Нельсон. Тайны острова Плам

   Я спустился с обрыва, сел в джип и отправился к парому Ориент. Была тихая погода, ясный день, через час двадцать я уже был в Нью-Лондоне, штат Коннектикут.
   Подъехал к "Фоксвуду" – обширному игорному комплексу с отелем в центре. Снял номер, купил туалетные принадлежности, распаковался и спустился в пещеро-подобный игровой зал навстречу своей судьбе.
   Повезло с блэк-джеком, поровну сыграл на автоматах, немного проиграл в крэп, чуть-чуть заработал на рулетке. К восьми вечера в общей сложности проиграл всего лишь около двух тысяч долларов. Но это было удовольствие.
   Попытался представить себя на месте Фредрика Тобина. Содержу красотку, проигрываю около десяти тысяч долларов за уик-энд, винзавод работает, но не так споро, как бы хотелось. Приближается полный крах. Однако я стараюсь держаться, продолжаю все более азартно играть и тратиться. Потому что собираюсь сорвать банк. Но не банк в "Фоксвуде", а тот, что упрятан три сотни лет тому назад. Я знаю, где этот банк, он дразнит меня своей близостью. Я, кажется, даже могу разглядеть его, когда огибаю на лодке остров Плам. Но я не могу овладеть этим сокровищем без помощи Тома и Джуди Гордонов, которых посвятил в тайну и нанял в качестве партнеров. И я, Фредрик Тобин, сделал правильный выбор. Из всех ученых, служащих и рабочих на Пламе, с которыми я знаком, Том и Джуди больше всего подходят для этой роли. Они молоды, умны, уравновешенны, способны, но самое главное – они проявляют интерес к безбедной жизни.
   Я предполагал, что Тобин нанял Гордонов совсем вскоре после их прибытия в эти края. Свидетельство тому – всего через четыре месяца Гордоны переехали в новый дом, расположенный на берегу залива. Предложил им это Тобин, так же как и купить катер.
   Несомненно, Фредрик Тобин активно устанавливал связи на Пламе и, возможно, отверг некоторых кандидатов. Я знал, что однажды он уже имел партнера на острове, но что-то у них не заладилось. Теперь он или они мертвы. Мне следует проверить, не умер ли кто-то на Пламе преждевременной смертью в течение последних двух-трех лет.
   Я понимал, что испытываю к Тобину неприемлемое предубеждение, я действительно хочу, чтобы он оказался убийцей. Не Эмма, не Макс, не Золлнер, не даже Стивенс, а именно Фредрик, которого следует зажарить на электрическом стуле.
   Как только я хотел представить кого-то в роли убийцы, в голове возникал образ Тобина. Бет, не говоря об этом вслух, подозревала Пола Стивенса. И при всех других равных обстоятельствах Стивенс был под большим подозрением, чем Тобин.
   Но я решил действовать, исходя из того, что убийца – Тобин. И я постараюсь уличить его в преступлении.
   Что же касается Пола Стивенса, он вполне может быть соучастником, но если Тобин нанял Стивенса, то зачем ему понадобились Гордоны? И если Стивенс не был включен в план, может быть, он имел свой собственный? Налететь как хищник и овладеть своей долей, после того как другие в результате долгой и трудной охоты добились результата? Или это был Стивенс, действовавший без Тобина и кого-либо еще? Конечно, я мог выдвинуть обвинения против Стивенса, который обладал знаниями о Пламе, возможностями, оружием, постоянно находился рядом с жертвами, и прежде всего личности, способной на заговоры и убийство партнеров. И если бы мне повезло, я мог бы загнать Стивенса и Тобина в пекло.
   Но не исключено, что преступление совершили другие.
   Я раздумывал надо всем, что происходило до того, как пули разворотили голову Тома и Джуди. Представил Тома, Джуди и Фредрика, живших далеко не по доходам. Они то безмерно верили в успех своего рискованного предприятия, то страшились провала.
   Они очень тщательно готовились к так называемому обнаружению сокровищ. Интересно, что "обнаружить" клад они решили не в прибрежных владениях Тобина, а в скалах капитана Кидда – согласно здешней легенде. Они рассказали бы, как научные изыскания привели к определению именно этого места. Признались бы, что обхитрили бедную Маргарет Уили, которая била бы себя по голове, будучи уверена, что боги наказали ее. В качестве утешительного приза Гордоны подарили бы ей драгоценный камень.
   Зачастую, расследуя убийства, я искал простейшее им объяснение. И простейшее объяснение действительно было простым: жадность. Фредди никогда не любил делиться. И даже если бы эта мысль пришла ему в голову, то сокровища не были столь значительны, чтобы покрыть его долги и сохранить винзавод от разорения. Его доля была бы не более пятидесяти процентов. Доля государства и налоги потянули бы примерно на столько же. Если бы даже стоимость клада составила десять миллионов долларов, то Фредди в лучшем случае получил бы два с половиной миллиона. Совсем ничтожная сумма для транжиры Лорда Тобина. А если бы существовал и другой партнер в добром здравии, например, Пол Стивенс, то Гордоны наверняка должны были исчезнуть.
   Но я до сих пор не имел ответов на ряд вопросов. Предположим, Гордоны откопали клад на Пламе. Был ли клад при них, когда они встретили смерть у собственного дома? Был ли клад в ящике для льда? И где находился подлинный сундук, который предстояло перезахоронить и найти таким образом, чтобы ничего не заподозрили археологи и агенты налоговой полиции?
   В субботу я проснулся в гостинице с тем странным чувством, когда не понимаешь, где находишься. Принял душ, оделся, позавтракал в казино.
   На дворе было прекрасное позднее лето, почти осень. Я погрузился в джип и отправился на юг в сторону Нью-Лондона. На северной окраине городка остановился на заправке, спросил дорогу и через пятнадцать минут был на Риджфилд-роуд, улочке с уютными дощатыми домиками на довольно просторных участках. Дома были средних размеров, автомобили – средней стоимости, словом, обитатели были среднего достатка.
   Я остановился у дома семнадцать – типичного деревянного строения, расположенного футах в ста от дороги. Соседние дома были на довольно большом отдалении. Вышел из джипа, прошел по дорожке и позвонил в дверной звонок.
   Ожидая ответа, поглядел по сторонам. Автомобиля во дворе не было. Не видно детских игрушек, из чего я заключил, что мистер Стивенс либо холост, либо женат, но не имел детей, либо женат и имел взрослых детей, либо слопал свое потомство. Как мое мышление?
   Заметил, что здесь было ну уж очень все прибрано. Казалось, тут обитал кто-то с изощренной любовью к порядку – типа психически больного человека или фашиста.
   На звонок никто не ответил, поэтому я подошел к гаражу, примыкающему к дому, и заглянул в боковое окошко. Машины не было. Обошел дом и попал на задний дворик. Газон протянулся к лесу ярдов на пятьдесят. Патио, гриль, летняя мебель и все такое.
   Подошел к задней двери, через окошко разглядел аккуратную и чистенькую сельскую кухню.
   Заметил, что все окна снабжены сигнализацией. А справа от меня под карнизом крыши была установлена телекамера наблюдения, обозревавшая все и вся на сто восемьдесят градусов. Этот парень все доводил до совершенства.
   Я вернулся в машину и набрал номер Стивенса. Автоответчик предложил мне несколько вариантов: как послать факс и электронную почту по домашнему адресу, номер бипера, номер абонентского ящика и почтовый адрес, номер телефона в офисе и номер факса, и наконец, было предложено оставить сообщение после двух сигналов. Я набрал номер бипера, переключился на свой номер в автомобиле и повесил трубку. Через минуту мой телефон зазвонил, и я ответил:
   – Служба водоснабжения Нью-Лондона.
   – Говорит Пол Стивенс.
   – Да, сэр. Большая протечка у вашего дома на Риджфилд-роуд. Мы хотим установить насос в подвале вашего дома. Боимся затопления.
   – О'кей... Я в машине... Могу быть через двадцать минут.
   – Отлично. – Я повесил трубку.
   Приблизительно через пять минут, а не через двадцать, серый "форд эскорт" подкатил ко въезду. Пол Стивенс был в черных брюках и светлой ветровке.
   Я вышел из джипа, и мы встретились на лужайке перед домом.
   – Какого черта вы делаете здесь? – приветствовал он меня.
   – Вот катался и решил заглянуть.
   – Убирайтесь к дьяволу с моей территории.
   – Не люблю, когда со мной так разговаривают.
   – Ты, дерьмо, ты крутил мне яйца почти целое утро...
   – Слушай, парень...
   – Катись отсюда, Кори. Убирайся с этого места.
   Да, это был другой мистер Стивенс. На Пламе он был хотя и недружелюбен, но, по крайней мере, сдержан. Конечно, тогда он был вынужден быть сдержанным. Теперь он был тигром в своем логове, и сдерживать его было некому.
   – Стоп, Пол, погоди...
   – Ты что, оглох? Я сказал, убирайся отсюда к черту... Сейчас же.
   – О'кей. Но я должен взять своего партнера. – Я показал на дом. – Бет Пенроуз. Она за домом.
   – Садись в свою гребаную машину. Я схожу за ней.
   Он стал удаляться, затем крикнул через плечо:
   – Вас обоих должны арестовать за вторжение на чужую территорию. Вам повезло, что я не начал в вас стрелять из машины.
   Я повернулся и направился к своему джипу. Через плечо заметил, как он завернул за угол гаража. Бросился через лужайку и поравнялся с ним, когда он обходил дальний угол дома. Он услышал меня, оглянулся и потянулся к своему пистолету. Но было слишком поздно. Мой кулак пришелся ему в челюсть. Издав один из тех известных звуков, он перевернулся через спину – руки и ноги в разные стороны. Это было немного комично.
   Я наклонился к бедному Полу, ощупал и нашел во внутреннем кармане ветровки маленькую "беретту" шесть и пять миллиметра. Вытащил обойму, переложил патроны себе в карман. Очистил патронник, вставил пустую обойму и положил "беретту" туда, где она и была раньше.
   Осмотрел бумажник: немного денег, кредитные карточки, водительское удостоверение, медицинская страховка, рабочее удостоверение с Плама, права на ношение оружия, выданные в Коннектикуте. В них значились "беретта", "кольт" сорок пятого калибра и "магнум-триста пятьдесят семь". Не было ни фотографий, ни номеров телефонов, ни визитных карточек, ни ключей, ни презервативов, ни лотерейных билетов – ничего, что могло представить интерес. За исключением факта, что он имел крупнокалиберное оружие. И это могло остаться неизвестным, если бы я не уложил его и не обшарил бумажник.
   Я положил бумажник обратно, встал и стал терпеливо ждать, когда он придет в себя и извинится за бестактное поведение. Но он продолжал лежать, его глупая голова перекатывалась из стороны в сторону, изо рта исходили вялые звуки. На нем не было крови, но в том месте, куда я угодил, начала проявляться краснота. Позже это место станет синим, затем фиолетовым.
   Я взял скрученный садовый шланг, открыл кран и брызнул на мистера Стивенса. Казалось, это помогло, и он, отплевываясь и шатаясь, с трудом встал на ноги.
   – Нашел моего партнера? – спросил я его.
   Он был явно не в себе.
   – Эй, Пол, кто убил Тома и Джуди?
   – Будь ты проклят.
   Я снова окатил его водой. Он закрыл лицо руками.
   Я бросил шланг, приблизился к нему поближе:
   – Кто убил моих друзей?
   Он стал вытирать лицо полой ветровки и, как бы вспомнив, правой рукой вытащил из ее кармана свою игрушку:
   – Ты, скотина! Руки за голову.
   Я положил руки за голову, что явно принесло ему некоторое облегчение.
   Он потирал челюсть, и было заметно, что ему больно. Он осознавал, что его заманили в ловушку, оглушили и обдали из шланга. Было видно, что он начинает злиться. Он произнес:
   – Сними пиджак.
   Я снял, обнажив свой 38-й неслужебный в кобуре под мышкой.
   – Брось пиджак, медленно отстегни кобуру и опусти на землю.
   Я выполнил.
   – Есть еще оружие? – спросил он.
   – Нет, сэр.
   – Подними штанины.
   Я поднял, показывая, что у меня нет кобуры на голени.
   – Повернись спиной и задери рубашку.
   Я повернулся, поднял рубашку, показывая, что кобуры нет и сзади.
   – Повернись ко мне.
   Повернулся к нему лицом.
   – Руки за голову.
   Я исполнил.
   – Отойди от своего револьвера.
   Отошел.
   – На колени.
   Стал на колени.
   – Ты говно, ты ублюдок. Кто ты такой, чтобы появиться здесь, нарушать право частной собственности и мои гражданские права?
   Он был явно взбешен и прибегал к богохульству.
   Наконец я сумел вставить слово:
   – Хорошо, но у тебя хоть есть предположение, кто это сделал?
   – Если бы и знал, не сказал тебе, сукин сын.
   – Но хоть почему они были убиты?
   – Эй, прекрати допрашивать меня, дерьмо. Заткни свою грязную пасть.
   – Так это значит, что я не могу рассчитывать на сотрудничество?
   – Заткнись! Я должен был застрелить тебя за вторжение, ты, глупый ублюдок.
   Стоя на коленях, я почувствовал легкую судорогу и встал.
   – На колени! – заорал Стивенс.
   Я двинулся к нему. Он направил "беретту" прямо на мои колокольчики между ног и нажал на спуск. Я вздрогнул, хотя и знал, что оружие разряжено.
   Он догадался, что сделал что-то не то, стараясь отстрелить мне яйца незаряженной "береттой". Уставился на нее.
   Я использовал крюк левой, щадя его израненную челюсть справа. Надеялся, что он оценит мой поступок, когда придет в себя.
   Стивенс рухнул на траву.
   Я знал, что он будет в ужасном состоянии, когда придет в себя. Почувствует всю глупость своего положения, ощутит себя опозоренным. Мне стало жаль его. А может быть, и нет. В любом случае после второго нокаута добровольно он ничего мне не скажет. И я не думаю, что смогу взять его хитростью. Пытать его я также не собирался, хотя он и напрашивался.
   Я подобрал свой револьвер, кобуру, пиджак и, не изменяя своим традициям, связал вместе шнурки обоих ботинок Стивенса.
   Сел в джип и отправился в путь, стараясь отъехать подальше от этого места, пока Стивенс не очнется и не вызовет полицию.
   Ведя машину, задумался о Стивенсе. Факт, что он полусумасшедший. Но убийца ли он? Не похоже, но что-то в нем такое есть... Он что-то знает, я был в этом убежден. И что бы он ни знал, он держит это при себе. А это означает, что либо он кого-то покрывает, либо шантажирует, либо соображает, как на всем этом подзаработать. В любом случае теперь он стал как минимум враждебным свидетелем.
   К семи вечера я вернулся в свои края. Идти домой не хотелось, и я заглянул в таверну выпить пару пива. Я знал бармена по имени Айдан и спросил его:
   – Ты когда-нибудь встречался с человеком по имени Фредрик Тобин?
   – Однажды я обслуживал вечеринку в его доме. Но обмолвился лишь парой слов.
   – А что о нем говорят?
   – Не знаю... слышал о нем разное.
   – Например?
   – Ну, некоторые говорят, что он любитель женщин. Другие говорят, что он банкрот и всем должен. Некоторые утверждают, что он жаден, другие, что щедр. Понимаете, когда такой парень приезжает сюда и начинает большой бизнес с нуля, то о нем всегда можно услышать самое разное. Кое-кому он наступил на мозоли, кое-кому сделал добро, я так понимаю. Он близок с полицией. Знаете?
   – Знаю. А где он живет?
   – Он имеет дом в Саутхолде у Фаундерс-Лэндинг. Вы знаете это место?
   – Нет.
   Айдан указал мне направление.
   – Спасибо. А ты знаешь, что неподалеку есть место, где пираты закопали свои сокровища?
   Айдан рассмеялся:
   – Да, отец говорил, что когда он был мальчишкой, то здесь везде копали. Если кто что-то и нашел, то держал язык за зубами.
   ...Я покинул таверну и отправился к месту под названием Фаундерс-Лэндинг.

Глава 28

   Уже темнело, когда я подъехал к Фаундерс-Лэндинг. В конце дороги разглядел прибрежный парк.
   На восток от парка высился большой дом, больше чем дом моего дяди Гарри, скорее колониального, чем викторианского стиля. Вокруг дома был добротный забор из узорчатого железа. Просматривались машины, припаркованные у дома и на боковой лужайке. Из глубины владения доносилась музыка.
   Я поставил машину на улице и вошел в открытую калитку из такого же кованого железа. Прошел на просторный задний двор, спускающийся к заливу. Во дворе были установлены полосатые тенты, между деревьями протянулись гирлянды праздничных огней, пылали полинезийские факелы, на столах под зонтиками горели свечи, цветы из магазина Уайтстоун, оркестр из шести музыкантов, несколько баров, длинный шведский стол. Короче говоря, обычный прибрежный шик обитателей Восточного побережья США. И погода была отличной. И вправду, Бог был милостив к Ф.Тобину.
   Между дубовыми деревьями натянут бело-голубой транспарант: "Историческое общество Пеконика. Ежегодная встреча".
   Хорошенькая молодая женщина в костюме прошлого века приветствовала меня:
   – Добрый вечер.
   – Спасибо.
   – Давайте выберем шляпу.
   – Зачем?
   – Наденете шляпу – получите право на выпивку.
   – Тогда мне нужно шесть шляп.
   Она хихикнула, взяла меня под руку и подвела к длинному столу, на котором лежало с дюжину идиотских шляп: треуголки разной расцветки, некоторые с перьями, другие с плюмажами, некоторые с золотой тесьмой, как у военных моряков давних лет. Были и черные шляпы с изображением белого черепа и скрещенных костей.
   – Я выбираю пиратскую шляпу.
   Женщина взяла одну из них и водрузила мне на голову. Из большого картонного ящика вытащила пластиковую абордажную саблю – такую же, какой меня атаковала Эмма, – и засунула мне ее за пояс.
   Я огляделся по сторонам. Народу было пока немного – человек пятьдесят, все в шляпах. Подумал, что основная часть гостей подтянется после заката солнца, минут через тридцать. Не было видно ни Макса, ни Бет, ни Эммы – никого, кого бы я знал. Подошел к ближайшему бару и попросил пива.
   – Извините, сэр, только вино и прохладительные напитки, – ответила барменша в костюме пирата.
   – Как так? Это возмутительно. Мне нужно пиво. И я при шляпе.
   – Да, сэр, но пива просто нет. Хотите игристого вина? Оно с пузырьками, и вы можете вообразить, что пьете пиво.
   – Найдите мне пиво, когда я к вам вернусь.
   Я стал разглядывать гостей мистера Тобина. Они стояли, прогуливались, сидели за большим белым столом, выпивали, болтали. В шляпах с перьями.
   Разглядел длинный причал мистера Тобина. В его конце виднелся лодочный ангар внушительных размеров. Несколько лодок, вероятно, принадлежавших гостям, были пришвартованы к причалу. Случись эта вечеринка неделю назад, здесь могла быть и "Спирохета" Гордонов.
   Будучи любопытным, я отправился вдоль причала к лодочному ангару. Прямо перед ангаром стоял большой катер с рубкой, около тридцати пяти футов в длину. На борту название – "Осеннее золото". Я решил, что это судно мистера Тобина. Названо либо в честь его нового сорта вина, либо в честь сокровищ, которые еще должны быть найдены. Так или иначе, мистер Т. любил забавы.
   Вошел в ангар. Было темновато, но я рассмотрел две лодки, пришвартованные по обе стороны причала. Лодка справа была маленькой плоскодонкой типа "вельбот", предназначенной для плавания на мелководье и в зарослях. У левой стороны причала – скоростной катер типа "Формула-триста три" – точно такая же модель, как у Гордонов. Мелькнула шальная мысль: Гордоны ожили и решили испортить Фредди его вечеринку. Но это была не "Спирохета", катер носил имя "Сондра", скорее всего, в честь нынешней пассии Фредрика.
   Меня не интересовал ни катер с рубкой, ни "Формула-триста три". Внимание привлекала плоскодонка типа "вельбот". Наклонившись к ней, я рассмотрел подвесной мотор и уключины для весел. На причале лежали весла. Но самое интересное – здесь же был и шест длиной футов в шесть. Таким пользуются в зарослях, когда невозможно использовать мотор или весла. Внутри лодки было грязно. На корме стоял пластиковый ящик со всякой мелочью, в том числе в нем находилась и пневматическая туманная сирена.
   – Вы что-то ищете?
   Я оглянулся и увидел на причале мистера Фредрика Тобина в вычурной пурпурной треуголке с развевающимся плюмажем. В руке бокал с вином. Он почесывал короткую бородку, вперив в меня взгляд. Ну, чисто Мефистофель.
   – Восхищаюсь вашей лодкой, – ответил я.
   – Этой лодкой? Люди обычно обращают внимание на скоростной катер или катер с рубкой.
   Его тонкий голос звучал с едва заметным оттенком раздражения. Голос, который мне не нравился.
   – Да, но этот малыш больше подходит мне по цене, – сказал я с обезоруживающей улыбкой. – Когда я увидел "Формулу-триста три", то подумал, что Гордоны ожили.
   Мое замечание ему явно не понравилось.
   – Но потом я увидел, что это не "Спирохета", а "Сондра", что вполне уместно. Такая прилизанная, быстрая, горячая...
   – Все гости на лужайке, мистер Кори, – холодно заметил мистер Тобин.
   – Неплохое у вас здесь местечко.
   – Спасибо.
   В дополнение к колоритной шляпе он был одет в белые парусиновые брюки, двубортный блейзер и широкий галстук вызывающе алого цвета.
   – Разрешите представить вас моим гостям, – предложил он.
   – Это будет прекрасно.
   Двигаясь от ангара по причалу, я спросил его:
   – А как далеко отсюда причал Гордонов?
   – Не имею понятия.
   – А приблизительно?
   – Может, миль восемь. А что?
   – А я думаю, скорее десять. Я сверялся с картой в моей машине. Около десяти.
   – К чему вы клоните?
   – Так, просто разговор у моря.
   Мы вернулись на лужайку, и мистер Тобин напомнил:
   – Вы не должны расспрашивать моих гостей об убийстве Гордонов. Я говорил об этом с Максвеллом, и он того же мнения, кроме того, он еще раз подтвердил, что у вас здесь нет никакого официального статуса.
   – Даю слово, я не побеспокою ни одного из ваших гостей полицейскими расспросами об убийстве Гордонов.
   – И ни о чем, что с ними вообще связано.
   – Обещаю, но я хочу пива.
   Мистер Тобин посмотрел по сторонам, заметил молодую официантку с вином на подносе и приказал:
   – Принесите этому джентльмену пива из дому, налейте в винный бокал.
   Я наблюдал, как Фредрик занимался гостями. Переходил от одного к другому, от пары к паре, смеялся, шутил, поправлял кому-то шляпы, тем женщинам, на которых были пояса, засовывал за них пластиковые сабли.
   Этот человек мог сохранять спокойствие, надо отдать ему должное. Он был на грани разорения, если верить Эмме Уайтстоун. И он был виновником двойного убийства, если верить моей интуиции, да еще плюс к тому, что я только что увидел в лодочном ангаре. И вероятно, он догадывался, что я знаю оба его секрета. Но он не выглядел обеспокоенным. Его больше волновало, чтобы я не испортил ему вечеринку. А не то, что я могу испортить ему всю жизнь. Да, крепкий орешек.
   Официантка вернулась с пивом в винном бокале. Я взял бокал и прокомментировал:
   – Я не люблю вино.
   – Я тоже. В холодильнике есть еще пиво. – Она подмигнула и удалилась.
   Толпу составляла в основном молодежь и люди среднего возраста, не так много пожилых дам. Например, я не заметил Маргарет Уили.
   Обратил внимание на женщину в белом, кажется, шелковом платье, как положено, в шляпке, из-под которой спадали длинные светлые волосы. Я узнал ее как маленькую зазнобу лорда Фредди. Гордоны показывали мне ее на дегустации вин. Она пересекала лужайку в одиночестве, и мне удалось ее перехватить.
   – Добрый вечер, – поприветствовал я.
   – Добрый вечер, – ответила она, улыбаясь.
   – Меня зовут Джон Кори.
   Мое имя явно ничего для нее не значило.
   – А меня – Сондра Уэллс. Я приятельница Фредрика Тобина.
   – Я знаю вас. Мы встречались на дегустации вин в июле. Я был с Гордонами.
   Улыбка исчезла с ее лица:
   – О, как это ужасно!
   – Да, вы правы.
   – Трагедия.
   – Вы хорошо знали Гордонов?
   – Знаете... Фредди знал их хорошо. Мне они нравились... Но я не знаю, нравилась ли им я.
   – Конечно, нравились. Они всегда высоко о вас отзывались.
   На самом деле, Гордоны вообще о ней никогда не говорили.
   Она хорошо вела разговор и умела себя вести. Но лично мне было непонятно, как можно было променять Эмму Уайтстоун на Сондру Уэллс.
   – Вам нравятся морские прогулки? – спросил я ее.
   – Мне нет. Фредрик ими наслаждается.
   – У меня домик на воде, к западу отсюда. Я люблю покататься на лодке.
   – Как прелестно.
   – Уверен, что я видел мистера Тобина... дайте припомнить, в прошлый понедельник, где-то во второй половине дня, думаю. В его маленьком вельботе, кажется, с ним были и вы.
   Она на момент задумалась и ответила:
   – О... в понедельник... я весь день была на Манхэттене. На его машине с водителем и горничной я провела весь день в городе, занималась покупками.
   Я заметил, что ее ум заработал и губы слегка искривились.
   – Вы видели Фредрика на вельботе с ... другой особой?
   – Может, это был и не он, или он, но один, или с... мужчиной...
   Она опять скривилась.
   Я люблю заваривать кашу. Кроме того, я установил, что мисс Уэллс и горничная были во время убийства на Манхэттене. Как удобно.
   – А вы разделяете интерес Фредрика к истории здешних мест и к археологии?
   – Нет, не разделяю. Рада, что и он перестал этим интересоваться. У людей столько хобби, а к чему эти?
   – Они могут иметь отношение к архивисту из исторического общества Пеконика.
   Она очень холодно взглянула на меня и твердо намерилась отойти, но тут подошел Фредрик и обратился к ней:
   – Можно тебя на минуту? Нас хотят поприветствовать Фишеры.
   – Извините нас, – бросил он мне.
   Около восьми тридцати я увидел Макса и Бет. Макс в пиратской шляпе, Бет в каком-то дурацком колпаке. На ней были белые брюки и бело-голубая матроска. На этот раз она выглядела как-то по-другому. Я подвел их к длинному буфетному столу.