Демилль Нельсон. Тайны острова Плам

   Она повернулась к Еве и спросила:
   – Когда он ушел? Десять минут назад? Двадцать?
   – Десять. Может быть, больше.
   – И куда он отправился?
   Она пожала плечами и ответила:
   – Он говорит, будет назад сегодня. Говорит мне оставаться здесь. Не беспокойся. Но я боюсь.
   – Это просто тропический шторм, – проинформировал я ее.
   Бет взяла Еву под руку, вывела из спальни и прошла с ней на кухню. Я спустился вслед.
   – Вы должны оставаться на нижнем этаже. Не подходите к окнам. О'кей? – объясняла Еве Бет. Затем она обратилась ко мне: – Так куда же он отправился в такую погоду?
   – Он должен бы быть на винзаводе, спасать то, что можно спасти. Но он никогда не отправлялся туда морем.
   Я спросил Еву:
   – Вы видели, что он взял лодку? Понимаете меня?
   – Да. Я вижу его пошел к лодка.
   – Он что-нибудь нес с собой? В руках?
   – Да.
   – Что?
   Она решила промолчать.
   – Так что же он нес? – вступила Бет.
   – Оружие.
   – Оружие?
   – Да. Большое оружие. Длинное оружие.
   – Ружье? – Бет изобразила руками.
   – Да, ружье. – Ева подняла два пальца и добавила: – Два.
   Мы с Бет переглянулись.
   – И копать. – Она показала это движениями. – Копать.
   – Лопата?
   – Да, лопата. В гараже.
   Я задумался. Потом спросил Еву:
   – И ящик? Нес он ящик? Сумку? Какой-нибудь ящик?
   Она пожала плечами.
   – Ну, и что ты думаешь? – спросила меня Бет.
   – Думаю, Фредрик Тобин отправился порыбачить и захватил два ружья и лопату.
   – А где ключи? Ключи? – спросил я Еву.
   Она подвела нас к настенному телефону, рядом с которым помещалась доска для ключей. Тобин был болезненно аккуратным, поэтому каждому ключу на доске соответствовала надпись. Ключей от "Крис-Крафта" не было, от "Формулы" находились на месте.
   Пока я раздумывал над своим очередным безумным шагом, Ева произнесла:
   – Внизу. Внизу в подвале. – Она показывала на дверь в дальнем конце кухни. – Он ходит вниз. Там, внизу...
   Ясно, Тобин был не самым хорошим хозяином, и Ева была рада ему насолить. В ее глазах застыл страх. Я понял, что она опасается не только урагана. У меня не было сомнений, что Тобин убил бы и Еву, если бы не боялся присутствия тела в своем доме.
   Я подошел к двери. Заперта. Топориком отодвинул язычок замка.
   – Подожди, имеем ли мы на это право? – проговорила Бет.
   Я провернул стальной топорик в защелке замка, а затем выбил его из деревянной двери. Открыл ее. Увидел узкую и темную лестницу, ведущую в подвал.
   – Если хочешь, то уходи, – сказал я Бет.
   Она взяла фонарик у Евы и протянула его мне:
   – Ты – первый, герой. Я тебя прикрою.
   Я стал спускаться первым. В одной руке фонарик, в другой топорик. Бет пошла следом, вытащив свой девятимиллиметровый.
   Подвал был очень старый, с высотой потолка не менее семи футов. Стены и пол каменные. На первый взгляд подвал мало для чего годился. Слишком сыро для хранения продуктов. Слишком мрачно и страшновато, чтобы заниматься стиркой. Казалось, здесь располагалась только топка и нагревательный бак. Но не думаю, что именно к ним старалась привлечь наше внимание Ева.
   Луч фонарика остановился на длинной кирпичной стене в глубине подвала. Мы двинулись к ней.
   Стена из кирпича, скрепленного раствором извести, выглядела поновее, чем древние каменные своды. Она высилась от пола до потолка, вплоть до старых дубовых балок.
   В самом центре стены была врезана дубовая дверь, украшенная очень хорошей резьбой. Фонарик высветил бронзовую табличку с надписью: "Его светлости собственный винный подвал".
   – Будем входить? – прошептала Бет.
   – Только если дверь не заперта. Правила обыска и изъятий.
   Я отдал ей фонарик и попробовал массивную бронзовую ручку. Заперто. Обратил внимание на бронзовую замочную скважину над ручкой.
   – Дверь не заперта. Просто ее заело.
   Несколько движений топориком – и дверь распахнулась.
   Как только она открылась, Бет погасила фонарик. Мы стояли по обе стороны двери, прижавшись спиной к кирпичной стене. Оружие наготове.
   – Полиция! Выходить с поднятыми руками! – выкрикнул я.
   Молчание.
   Я бросил топорик в проем двери, и он приземлился с металлическим звоном. Но никто не ответил выстрелом.
   – Иди первой. Меня уже подстреливали в этом году, – сказал я Бет.
   – Спасибо.
   Она припала к земле и быстро нырнула в дверь. Я следом. Пригнувшись, мы застыли с оружием наготове.
   Ничего не было видно, но я почувствовал, что в этой комнате было прохладнее и, может быть, посуше, чем во всем подвале.
   – Полиция! Руки вверх! – выкрикнул я.
   Мы выждали с полминуты, и Бет зажгла фонарик. Луч выхватил ряды полок с вином. Бет стала шарить лучом по комнате. В центре стоял стол с двумя канделябрами и несколькими свечами. На столе лежали спичечные коробки. Я зажег с десяток свечей. Мигающий свет озарил погребок, заплясал на стекле бутылок.
   Как и в любом винном погребе, здесь было множество деревянных полок. Кроме того, там и здесь виднелись деревянные и картонные ящики для вина. Некоторые были раскрыты, некоторые закрыты. В шести бочках бродило вино, каждая бочка с крышкой. На стене я рассмотрел трубки охлаждения, обернутые плексигласом.
   Потолок был отделан, кажется, кедровым деревом, пол выложен гладкими плитами.
   Мы огляделись по сторонам, заметили буфет, в котором были стаканы, штопоры, салфетки. Многочисленные термометры показывали одинаковую температуру – около 60 градусов по Фаренгейту.
   Наконец я произнес:
   – Так что же нам пыталась сказать Ева?
   Бет пожала плечами:
   – Может, стоит заглянуть в эти ящики и коробки?
   – Наверное, стоит.
   Мы стали просматривать деревянные ящики и картонные коробки. Открыли несколько – только вино.
   – А что мы, собственно, ищем? – спросила Бет.
   – Не знаю. Но только не вино.
   В углу, где сходились две стены подвала, я увидел штабель винных коробок с винзавода Тобина с одинаковыми наклейками "Осеннее золото". Подошел к этим коробкам и стал вышвыривать в проход между рядами полок. Раздался звон разбитого стекла, запахло вином.
   – Не уничтожай хорошее вино. Осторожнее. Передай мне коробки.
   Я не обратил внимания на это замечание. Разобрал последнюю стопку коробок и увидел в углу то, что не имело отношения к вину. Это был алюминиевый ящик для льда. Я стал разглядывать его в свете свечей.
   Бет подошла ко мне и направила на ящик луч фонарика.
   – То, о чем ты говорил? Алюминиевый ящик из лодки Гордонов?
   – Очень похоже. Но это довольно обычный ящик. И пока мы не обнаружим на нем отпечатков пальцев Гордонов, а я уверен, что их там нет, мы никогда не сможем говорить с уверенностью. – И добавил: – Думаю, это тот ящик, в котором, как многие убеждены, хранился сухой лед и сибирская язва.
   – Может быть, содержимое до сих пор в нем. Я не до конца убеждена в версии о пиратских сокровищах.
   – Будем надеяться, специалисты по дактилоскопии сумеют обнаружить какие-либо отпечатки на полированном алюминии.
   С этими словами я направился к выходу.
   – Подожди. Разве ты не собираешься... Я имею в виду...
   – Открыть? Ты сошла с ума? Разве можно так поступать с вещественными доказательствами? Мы даже не имеем ордера...
   – Прекрати!
   – Что прекратить?
   – Открой этот чертов ящик. Нет, я сама. Дай мне носовой платок или что-нибудь еще.
   Я отдал ей свой платок. Обернув им руку, она отодвинула задвижку и подняла крышку на петлях.
   Я посветил фонариком внутрь ящика. Думаю, мы оба ожидали увидеть золото и драгоценности, но еще до того, как крышка была открыта полностью, на нас уставился человеческий череп. Бет взвизгнула и отскочила назад, крышка захлопнулась. Она стояла в нескольких футах от ящика, пытаясь обрести дыхание. Показала на ящик и с трудом вымолвила:
   – Видел?
   – Да. Парень не живой.
   Я наклонился над ящиком и попросил носовой платок. Она передала его мне, и я вновь открыл крышку. Луч фонарика обследовал внутренности объемистого ящика, и я увидел, что череп лежал среди других костей. Глазницы черепа были закрыты густо позеленевшими медяками.
   Бет склонилась рядом со мной и положила руку на плечо, то ли для сохранения равновесия, то ли чтобы обрести уверенность.
   – Это часть человеческого скелета, ребенок, – выдавила она.
   – Нет, это взрослый небольшого роста. Тогда люди были менее крупными. Ты когда-нибудь видела кровати семнадцатого века? Однажды я в такой спал.
   Я протянул руку внутрь ящика и достал что-то неприятное на ощупь. Сгнившая древесина. Теперь под костями я мог рассмотреть несколько кусочков сгнившей древесины. Пригляделся и заметил позеленевшие медные застежки, несколько проржавевших гвоздей и расползшиеся обрывки ткани.
   Кости были не белыми, а скорее красно-коричневыми. На них прилипли кусочки земли и глины. Это говорило о том, что покойника хоронили не в гробу и что тело долгое время лежало в земле.
   Я покопался в содержимом большого ящика для льда и обнаружил ржавый навесной замок и четыре золотые монеты, которые передал Бет. Встал и утер руки о носовой платок:
   – Сокровища капитана Кидда.
   – Вот это? – спросила она, поглядев на четыре монеты в своих руках.
   – Только его часть. То, что здесь находится, это остатки деревянного сундука, щепки, образовавшиеся после взлома крышки, как я думаю. Сундук был завернут в прогнивший брезент или парусину. Для того чтобы сохранить его от влаги на год или ненамного дольше. Но не на три сотни лет.
   – А это что? – показала она на череп.
   – Думаю, это хранитель сокровищ. Порой осужденного на смерть, какого-нибудь аборигена или просто несчастного парня убивали и бросали поверх гроба. В те дни верили, что дух убитого будет витать вокруг этого места и отпугивать искателей сокровищ.
   – Откуда ты все это знаешь?
   – Читал в книгах. – И добавил: – А те люди, которые не верили в предрассудки или которые видели похороны или холмик свежей земли, раскапывая, первым делом находили труп. Убеждались в том, что это простая могила. Хорошо задумано?
   – Думаю, что да. Я бы не стала вести дальше раскопки.
   Мы продолжали оставаться в винном погребе, каждый думал о своем. Запах из алюминиевого ящика был не совсем приятным, поэтому мы закрыли крышку.
   – Когда-нибудь его надо представить на выставке. Вместе с золотом и драгоценностями.
   Она взглянула на четыре золотые монеты и переспросила:
   – А где же само сокровище?
   – Если кости могут говорить, то расскажут.
   – А почему монеты на глазах?
   – Это какой-то предрассудок.
   Она взглянула на меня и сказала:
   – Да, ты был прав. Прекрасная работа детектива.
   – Спасибо. Пойдем на свежий воздух.

Глава 33

   Мы поднялись наверх. Евы в кухне уже не было.
   – У меня достаточно оснований для запроса ордера на обыск, – сказала Бет.
   – Думаю, что недостаточно. Все, что мы здесь обнаружили, никак не связано ни с одним из убийств напрямую, улики лишь косвенные. А три потенциальных свидетеля мертвы.
   – Но мы обнаружили человеческие останки. Это может служить началом.
   – Да, это так. Стоит позвонить. Но только не упоминай, что костям более трех сотен лет.
   Она подняла телефонную трубку.
   – Отключен.
   – Попробуй мой сотовый в машине. – Я отдал ей ключи от джипа.
   Она вышла и села в машину. Начала с кем-то говорить.
   Я стал оглядывать нижний этаж дома. Комнаты были украшены то ли настоящим антиквариатом, то ли качественными репродукциями. Стиль – сельская Англия, может быть, середины девятнадцатого века. Фредрик знал, на что тратить деньги. Он создал мир неги и хорошего вкуса.
   В гостиной находилась небольшая ниша с рабочим столом, на котором было не так много предметов. Несколько фотографий в рамках. Одна – Сондры Уэллс, другая – его истинная любовь, он сам, запечатленный на мостике собственного катера с рубкой.
   Я нашел записную книжку. В ней были имена Тома и Джуди Гордонов. Оба имени зачеркнуты. Было и имя Эммы Уайтстоун, также вычеркнуто. Принимая во внимание, что она была убита этим утром, можно судить о болезненной извращенности склада ума этого человека. Такой ум иногда приносит вред владельцу.
   Над раструбом камина были прикреплены крючки для двух ружей. Ружья отсутствовали. Ева оказалась надежным свидетелем.
   Я вернулся в кухню и выглянул в заднее окошко. Море было рассержено, как говорят старые моряки, но еще не совсем разбушевалось. И все же трудно было представить, что могло выгнать Фредрика Тобина в море в такую погоду. Я мог догадываться, но нужно время для размышлений.
   Бет вернулась в дом. Пончо успело промокнуть даже за время короткой перебежки от джипа.
   Она вернула мне ключи от машины и сказала:
   – Следователи работают в доме Мэрфи и на месте другого убийства. Я больше не возглавляю команду по раскрытию убийства Гордонов.
   – Не волнуйся, ты его уже раскрыла.
   – Это ты раскрыл.
   – Ты должна довести дело до полного окончания. Я тебе не завидую. Тобин может тебя доконать, если ты не будешь осторожна...
   – Знаю.
   Она поглядела на часы:
   – Сейчас шесть сорок. Сюда выехали криминалисты и следователи, дорога в такую погоду займет некоторое время. Прежде чем войти, они получат ордер на обыск. Когда они прибудут, мы должны находиться за пределами дома.
   – Но чем ты объяснишь, что мы уже побывали внутри?
   – Нас впустила Ева. Она была испуганна, полагала, что ей грозит опасность. Не беспокойся об этом. Скажу, что спускалась в подвал проверить электричество.
   – Ты научилась прикрывать свою задницу. Наверное, имела опыт работы с полицейскими с улицы.
   – Я должна прикрывать тебя. Ты нарушил все правила, которые существуют.
   – Бет, этот человек убил троих, которые мне были дороги. И безвинную престарелую чету. Последние трое остались бы в живых, если бы я лучше думал и быстрее действовал.
   Она положила руку мне на плечо:
   – Не кори себя. За безопасность Мэрфи должна была отвечать полиция. Что касается Эммы... Я не могла предположить, что ее жизнь подвергается опасности.
   – Не хочу этого обсуждать.
   – Понимаю. Послушай, ты не должен находиться здесь, когда прибудет полиция. Я разберусь с ними сама.
   – Хорошая идея. Увидимся. – Я бросил ей ключи от машины.
   – Куда же ты без ключей?
   – Отправляюсь морем, – ответил я, снимая со стены ключи от "Формулы".
   – Ты что, сошел с ума?
   – Другие так не думают. Пока. – И я направился к задней двери.
   – Нет, Джон. Ты погибнешь. Мы разделаемся с Тобином позже.
   – Он мне нужен сейчас, когда его руки еще в крови.
   – Джон, ты даже не знаешь, куда он направился.
   – Есть только одно место, куда он мог направиться в лодке в такую ночь.
   – Куда?
   – Сама знаешь куда – на остров Плам.
   – Но почему?
   – Потому что, как я думаю, сокровища все еще там.
   – Почему так считаешь?
   – Это только догадка. Чао.
   Я вышел, пока она не успела стать на пути, и направился через лужайку к катеру. Ветер разыгрался не на шутку, неподалеку рухнул огромный сук. Уже почти не было дневного света. И это хорошо, так как я не хотел видеть, что происходит на море.
   Я двигался по причалу и, чтобы меня не сдуло, хватался за стойки. Добрался до лодочного ангара, который весь скрипел и стонал. В полутьме разглядел, что "Формула-303" была на месте. Но вельбот исчез. Смыло его водой? Или Тобин потащил его на буксире за "Крис-Крафтом" в качестве спасательной шлюпки? Или для высадки на пляж Плама?
   "Формула" плясала на волнах и билась о резиновые амортизаторы причала. Я немного поколебался, стараясь мыслить рационально: стоит ли выходить в море в такую погоду? Тобину так или иначе приходит конец. А может быть, нет. Может быть, мне надо покончить с ним до того, как он сумеет найти алиби?
   В сумраке я глядел на "Формулу". Мне почудилось, что вижу на борту Тома и Джуди, которые улыбались и жестами звали к себе. Затем промелькнул образ Эммы, которая плескалась в заливе и улыбалась мне. Затем мне почудилось лицо Тобина на вечеринке, когда он разговаривал с Эммой, уже зная, что убьет ее...
   Прыгнув с причала на пляшущую палубу катера, я удержал равновесие и направился к правому креслу – капитанскому.
   Первая проблема, с которой я столкнулся, была – найти зажигание. Наконец обнаружил его рядом с акселератором. Попытался вспомнить, как справлялись с управлением Гордоны. Когда-то они давали мне карточку-инструкцию "Как брать на себя управление в чрезвычайных обстоятельствах". Тогда я ознакомился с инструкцией. Хорошо было бы теперь иметь ее перед собой.
   Вспомнил, что обе ручки переключателей скоростей надо поставить в нейтральную позицию. Вставить ключ зажигания, повернуть его... Повернул, ничего не произошло. Увидел две кнопки с надписями "старт" и нажал правую. Правый мотор провернулся и заработал. Нажал другую кнопку, и ожил левый мотор. Моторы работали с перебоями. Я передвинул акселераторы обоих двигателей слегка вперед, давая больше газа. Я знал, что двигатели надо немного прогреть, не хотелось, чтобы они заглохли в бушующем море. Прогревая двигатели, нашел нож в открытом бардачке у панели управления. Сначала обрезал им трос, а потом оба причальных конца. "Формула" мгновенно взмыла на волне и ударилась о стену ангара на высоте футов пять над причалом.
   Я поставил переднюю передачу и взял в руки оба рычага подачи газа. Катер стоял носом к заливу. Так что мне оставалось только добавить газу и уйти в шторм.
   Только собрался это сделать, как услышал сзади какой-то шум и оглянулся через плечо. Это была Бет, которая произносила мое имя, стараясь перекричать рев ветра, воды и моторов.
   – Джон! Подожди! Я с тобой!
   – Тогда давай! Прыгай!
   Я включил заднюю скорость и, действуя штурвалом, сумел подвести катер поближе к причалу. Она прыгнула на раскачивающуюся палубу сзади меня и не удержалась на ногах.
   – Ты в порядке? – выкрикнул я.
   Она встала на ноги, затем волна бросила катер, и она вновь рухнула на палубу. Снова поднялась и достигла левого кресла:
   – Все в порядке, трогаемся.
   – Ты уверена?
   – Поехали.
   Я передвинул рычаги вперед, и мы покинули ангар, войдя в проливной дождь. Секундой позже увидел огромную волну справа, которая должна была обрушиться в борт. Резко повернул руль вправо, подставив волне нос судна. Катер взмыл вверх, буквально завис в воздухе, волна подбросила корму, снова подняв нас высоко над водой. Затем катер опустился носом вперед в бушующее море. В следующее мгновение нос задрался, корма шлепнулась в воду. Винты заработали в воде, мы двинулись, но не в нужном нам направлении. В промежутке между ударами волн удалось развернуть судно на 180 градусов, и мы двинулись на восток. Минуя лодочный ангар, я услышал громкий треск и увидел, как сооружение накренилось вправо, а затем рухнуло в кипящее море. О Боже!
   – А ты знаешь, как управлять? – спросила Бет сквозь грохот шторма.
   – Конечно. Когда-то я изучал инструкцию.
   – По управлению судами?
   – Думаю, что судами.
   Насколько я понимал, в шторм "Формулу" следовало вести на средней скорости, что я и делал. На такой скорости половину времени мы держались над волнами. Потом пролетали над провалами, затем врезались в набегавшие валы, и винты начинали реветь. Мы то погружались в пучину, то нас выстреливало вверх, как доску для серфинга. Единственное, что я знал точно, это то, что нос должен быть против волн, не давать им ударить нас в борт. Катер, может быть, и не затонул бы от удара в борт, но мог перевернуться килем вверх. Я видел такие случаи в заливе даже при меньших штормах.
   Морские прогулки никогда не были моим хобби номер один. Но мне приходилось плавать в море пассажиром множество раз, так что об искусстве управления судами узнал с малых лет. А в июне, июле и августе я с дюжину раз выходил в море с Гордонами. Том, неутомимый рассказчик, очень любил поделиться со мной своими знаниями в навигации. Так что, думаю, мои познания морехода были довольно солидные. Надеюсь.
   Мы уже довольно далеко углубились в залив Пеконик. Катер тяжело ударялся о волны. Было такое впечатление, что едешь на автомобиле по железнодорожным шпалам. Через лобовое стекло не видно ни зги. Поэтому я приподнялся, уперся задом в спинку кресла и глядел поверх стекла. Правая рука была на руле, левой я держался за поручень на приборной доске. Нахлебался немало воды, и соль стала есть глаза. Взглянул на Бет, она также терла веки.
   Справа я заметил большой парусник, лежащий на борту, едва различал киль, мачта и паруса притоплены. О Господи....
   – Они нуждаются в помощи? – спросила Бет.
   – Я никого не вижу.
   Я подошел ближе к паруснику, но людей видно не было. Нажал кнопку сирены на пульте управления, просигналил несколько раз. Снова никаких признаков жизни на паруснике.
   – Они могли уйти к берегу на спасательном плотике, – сказал я Бет.
   Она промолчала.
   Мы продолжали двигаться дальше. Мне не нравилась даже небольшая качка на паромах, а тут приходится на тридцатифутовом катере пробиваться почти что через ураган.
   Я почувствовал толчки в ноги, будто кто-то лупил меня палкой по ступням. Удары отдавались в коленях и бедрах, вызывая тупую боль.
   Меня стало мутить – от соли, качки, постоянных ударов волн. И от невозможности отделять горизонт от воды. Добавьте ко всему мое болезненное состояние после ранений... Вспомнил, как Макс уверял меня в том, что дело не принесет мне много хлопот. Будь он со мной сейчас, привязал бы его к носу катера.
   Вглядываясь в дождь, в двух сотнях ярдов слева я рассмотрел береговую линию, а справа еле виднелись очертания острова Шелтер. Я понимал, что будет безопаснее войти в воды на подветренной стороне острова.
   – Могу высадить тебя на острове Шелтер, – сказал я Бет.
   – Рули эту чертову лодку и не беспокойся о хрупкой маленькой Бет.
   – Есть, мадам.
   – Я попадала в шторм, Джон, и знаю, когда действительно надо паниковать, – произнесла она уже более мягким тоном.
   – И когда же?
   – Скоро. А пока я спущусь вниз – поискать спасательные жилеты и какую-нибудь более пригодную одежду.
   – Хорошая идея. И еще: промой глаза от соли и поищи карту.
   Она спустилась по трапу, расположенному между нашими креслами. "Формула-303" имела довольно вместительную каюту и кубрик. В общем, это было комфортабельное судно, пригодное для дальних морских путешествий. И я всегда чувствовал себя на таком судне в безопасности, когда им управляли Том и Джуди. Правда, Том и Джуди, как и Джон Кори, не любили плохой погоды и возвращались на берег при виде первых барашков. И вот теперь мне приходится бороться с одной из главных для меня опасностей.
   Одной рукой я держал штурвал, другой придерживался за лобовое стекло, чтобы устоять на ногах. Но трудно было разглядеть горизонт или берег, не говоря уже о другом судне.
   По ступенькам поднялась Бет и передала мне спасательный жилет. Пока я его надевал, перехватила штурвал. На шее у нее был бинокль. Под желтым пончо – джинсы, резиновые сапоги, оранжевый спасательный жилет.
   – Ты облачилась в одежду Фредрика?
   – Надеюсь, нет. Думаю, это одежда Сондры Уэллс. Немножко жмет. – И она добавила: – Я положила карту на стол, можешь на нее взглянуть.
   – Ты разбираешься в картах?
   – Не очень. А ты?
   – Нет проблем. Голубое – вода, коричневое – суша. Я посмотрю карту попозже.
   – Я нашла внизу подзарядное устройство для мобильного телефона, но самого телефона нет.
   – Да, на малых судах обычно используют мобильные телефоны. Я предпочитаю двустороннее радио. Но в нашей ситуации мы не имеем никакой связи.
   – И даже не можем подать сигнал SOS.
   – Я нашла сигнальную ракетницу, – сказала она, похлопывая по пончо.
   – Это хорошо. Может пригодиться позже.
   Я снова взял штурвал. Бет села на ступеньку трапа рядом со мной. Мы промокли, нас мутило, было жутковато. Но страх перед штормом прошел.
   Минут через десять Бет подошла ко мне поближе и спросила:
   – Ты действительно думаешь, что он направился на Плам?
   – Да.
   – Почему?
   – Чтобы забрать сокровища.
   – Да, в такой шторм не будет никаких патрульных судов Стивенса или вертолетов береговой охраны.
   – Кроме того, дороги стали непроходимыми для автомобильных патрулей.
   – А почему Тобин убил Гордонов до того, как забрал все сокровища?
   – Не знаю. Может быть, Гордоны напугали его, когда он рылся в их доме. Я уверен, что было задумано перевезти все сокровища, но у них что-то не получилось.
   – И таким образом, ему самому надо их забирать. Знает ли он точное место?
   – Должен знать, иначе бы он туда не отправился. Эмма рассказала мне, что Тобин однажды побывал на острове с группой любителей из исторического общества Пеконика. Во время этого визита он должен был убедиться, что Том и Джуди указали ему точное местонахождение клада. Это место, конечно, должно совпадать с местом археологических раскопок Тома. – Затем я добавил: – Тобин не тот человек, которому можно доверять, и я уверен, что Гордоны не доверяли ему и не любили его. Они просто использовали друг друга.
   – Между ворами всегда возникают распри.
   Я хотел заметить, что Том и Джуди не были ворами. Но они ими все же оказались. И когда они переступили черту, которая отделяет честных граждан от заговорщиков, их судьба была практически решена. Я не моралист, но с подобным мне приходится сталкиваться по работе каждый день.