Эрскин Барбара. Призрак страсти

   Мальчик вернулся и стал и уговаривать ее, но у нее не хватало сил подняться. Она чувствовала время от времени боль в спине и внезапно осознала, что может потерять ребенка. Мысль ее порадовала.
   Мальчик тащил ее за руку, умоляя идти дальше, при этом он постоянно оглядывался, опасаясь, что их преследуют. Неожиданно он сдался и скрылся также быстро, как появился.
   Она решила, что он оставил ее умирать, но страха не почувствовала. Она пыталась прочитать «Отче наш», но слова молитвы путались, и она отказалась от своих попыток. Как мог Бог снова найти путь в эти края после того, что произошло, печально думала она, а потом закрыла глаза, чтобы не видеть отливавшую холодным серебром лунную дорожку на чистом зеркале воды.
   Но мальчик не оставил ее, он вернулся с лохматым пони и помог ей взобраться на него. Они перешли вброд узкую реку. Пони уверенно ступал по мелководью, растущие по берегу развесистые ивы простирали над водой свои ветви. Они миновали темную массу замка Крикхауэл, но она не заметила этого, а мальчик промолчал, только немного уклонился в сторону, чтобы обойти его. Неподалеку затявкала лисица. Пони вздрогнул, и Матильда крепче ухватилась за его гриву. Они ушли от реки, и теперь путь их лежал через темный неприветливый лес и горы. Их окружала тишина, которую нарушал случайный крик совы да шум ветра в ветвях. Матильда ехала, закрыв глаза, измученная болью и безмерно уставшая, равнодушная к тому, куда она едет и что с ней собираются сделать. Пони уверенно шел за мальчиком, медленно продвигаясь сквозь сетку дождя.
   Когда же она открыла усталые глаза, в бледном свете зарождавшегося дня вдали показались очертания крепости Третауэр. Ей казалось, что их видели и за ними следили, но по каким-то причинам ее не трогали. Ее талисманом был мальчик, который вел на поводу пони. Когда они приблизились к крепости, он обернулся и она всмотрелась в его лицо.
   Он улыбался ей грустной, доброй улыбкой.
   – Идите, – сказал он, указывая на крепость. – Там вы найдете друзей. Идите с Богом, и пусть он хранит вас. – Мальчик выпустил повод и бесшумно растворился в предрассветной дымке.
   Она торопила пони, и он послушно трусил к замку по извилистой тропе, через широкую равнину, спотыкаясь о камни. К ее огромному удивлению мост оказался опущен. Матильда подивилась такой беспечности и подумала, что обитатели крепости, должно быть, не знали, что повсюду могли оказаться воинственные валлийцы.
   Она въехала во двор и остановила пони. Перед глазами ее стояла кровавая пелена. Она не пыталась спуститься с седла. Животное опустило голову и потянулось к клоку сена, бока его тяжело вздымались. Замок казался безлюдным.
   Но постепенно двор стал наполняться людьми. Она слышана голоса, видела свет, до нее донесся скрежет поднимавшегося моста. Кто-то потянул ее за платье. Пони взяли под узды, а ей помогли спуститься с седла. До нее донеслись чьи-то рыдания. Она вслушалась и узнала собственный голос.
 
   – Не расстраивайтесь так сильно, моя дорогая. – Беннет сел рядом с Джо и накрыл ее руку своей. Он зацепил ногой маленький микрофон на полу, и тот со стуком покатился по полу. Беннет этого не заметил. Он смотрел на Джо и ее руку, покрытую мурашками.
   – Как она, с ней все нормально? – Сара подошла и встала на колени рядом с ним.
   Он кивнул головой, слегка поколебавшись.
   – Продолжайте, миледи. Что было дальше?
   Джо убрала руку и потерла ее, болезненно морщась. Глаза ее смотрели куда-то далеко.
   – Я осталась в крепости Третауэр у Пикардов, – медленно проговорила она. – Они уложили меня в постель, заботились обо мне, и боли прекратились. Я не потеряла ребенка. Уильям послал за мной, но я была слишком слаба, чтобы трогать меня с места, поэтому из Абергавенни с моими вещами приехала Нелл. Но Уильям не приехал.
 
   Наступило и осталось позади Рождество. Прошли сильные снегопады, потом снег талой водой сбежал в реки. Воду сковывал лед, затем оттепель растопила его и освободила реку.
   Медленно у нее начал расти живот. Она по-прежнему не хотела рождения ребенка, потому что считала, что на нем лежало двойное проклятие: кровь, пролитая его отцом, и виденная ею ужасная картина в ту памятную ночь. Но ребенок рос и очень успешно. Ей нужна была ее няня Джинн, которая поняла бы ее и помогла бы избавиться от ребенка. Она бы нашла для нее ягоды можжевельника, болотную мяту, пижму и приготовила бы снадобье, которое вместе с магическими словами вызвало бы выкидыш. Матильда содрогалась и крестилась от этих мыслей, зная, что то, что она задумала, было смертным грехом. Но что еще ей оставалось делать, если ребенок в ее чреве был отмечен проклятием?
   Но, так или иначе, он продолжал расти, улучшилось и ее здоровье. Нелл старательно ухаживала за ней вместе с Элен, новой служанкой Матильды, одной из женщин, прислуживавших леди Пикард. Элен была сиротой. Матильде нравилась эта круглолицая приветливая девушка, заражавшая ее своей улыбкой, а песни и рассказы Элен несли покой ее мятущейся душе. Уильям по-прежнему не давал о себе знать.
   С приближением весны желание Матильды покинуть Третауэр росло и крепло. Ей хотелось уехать в Брекнок, где она стала бы хозяйкой в замке мужа. Но только к Пасхе в погоде наметился перелом, и зима начала сдаваться. Пригрело солнце, и навстречу ему робко потянулись из земли почуявшие тепло первоцветы. Матильде пришлось давно расстаться с мыслью отправиться в Брекнок одной и верхом, когда скорость и неожиданность могли в какой-то мере обеспечить ей безопасность. В ее положении о такой затее не могло идти и речи, но она все же была полна решимости покинуть Третауэр. С волнением наблюдала она, как гнутся деревья под буйными мартовскими ветрами, желая, чтобы ветры поскорее подсушили дороги. Ждать ей пришлось до первого апрельского дня. Лучшей погоды для путешествия трудно было пожелать. День выдался солнечным, с легким ветерком. Лазурная голубизна неба радовала глаз. На деревьях лопались почки, река спокойно несла свои воды.
   Матильда потихоньку оделась до того, как проснулись женщины, спавшие с ней в комнате, и осторожно спустилась в зал, где она рассчитывала застать Джона Пикарда, имевшего обыкновение пить по утрам эль перед тем, как отправиться на прогулку со своими собаками.
   Когда она попросила дать ей паланкин и сопровождение, чтобы добраться до Брекнока, он посмотрел на нее из-под тяжелых бровей, округлив глаза и с полуоткрытым от удивления ртом.
   В это время на пороге кладовой появилась его жена в фартуке, повязанном поверх платья.
   – Она хочет нас покинуть, – обратился к ней Джон. – Она собирается ехать в Брекнок.
   – И с вашего позволения я туда поеду, Джон Пикард, – с холодной любезностью улыбнулась Матильда. – Я все уже решила, обернулась она к хозяйке. – Я больше не могу злоупотреблять вашей добротой.
   – Но это же опасно. – Энн Пикард вышла в зал и взяла Матильду за руки. – Моя дорогая, подумайте, как опасен путь. Тем более в вашем положении.
   Матильда отстранилась, плотнее запахивая накидку, словно хотела скрыть ставшее грузным тело.
   – Если вы дадите мне паланкин и охрану, опасности никакой не будет, – упрямо твердила она.
   Перед четой Пикард стояла высокая, очень молодая женщина с осунувшимся лицом и худыми руками. Вид у нее был одинокий, а в глазах притаилась усталость, но они чувствовали, что решимость ее непоколебима и им придется уступить.
   Джон Пикард вызвался сопровождать ее до Брекнока, а Энн поручила ее заботам своих служанок Маргарет и валлийке Элен.
   – На вашем пути почти нет поселений. Женщине не место в этих краях, – пыталась переубедить ее Энн. – Пожалуйста, останьтесь, хотя бы до рождения ребенка. – Она смотрела на Матильду, не скрывая тревоги, но молодая женщина осталась непреклонна. Она отказалась даже отложить отъезд на несколько дней, чтобы как следует подготовиться к поездке.
   – Долгие сборы не нужны, – твердо заявила Матильда, стараясь сдержать нетерпение. – Нелл с помощью Маргарет и Элен успеют уложить мои вещи, пока седлают лошадей. – Она даже предпочла ждать, не снимая накидку. Беспокойство, жившее в ней последние несколько недель, вдруг стало невыносимым.
   Обнимая на прощание Энн, она испытала прилив грусти, но стоило ей устроиться в паланкине под меховым укрытием, как волнение взяло верх над другими чувствами. Женщины, которым предстояло отправиться с ней, сели на своих пони, Джон Пикард послал воздушный поцелуй жене, стоявшей у ворот, и маленькая кавалькада вступила на подъемный мост.
   С первых минут пути Матильде пришлось пожалеть о своем упрямстве. Она не предполагала, насколько мучительным может оказаться путешествие по горным тропам в паланкине. Ее сильно трясло и болтало, и не было возможности удержать равновесие, а также предусмотреть, в какую сторону в следующий момент качнется паланкин.
   Джон Пикард ехал рядом с паланкином. Толстая накидка скрывала надетую на льняную рубашку кольчугу, голову его прикрывал шлем. Он напряженно всматривался в начинавшую зеленеть чащу и росшие вдоль дороги заросли ежевики. Солнечный день казался мирным, но это спокойствие не могло обмануть его. Он знал, что за ними пристально наблюдают с того момента, как они вступили на подъемный мост.
   В душе Джон Пикард радовался, что Матильда, наконец, покинула стены Третауэра. Ему можно было теперь вздохнуть с облегчением. Он искренне старался обеспечить ее безопасность. Но подсыхали дороги, открывались тропы в горах и угроза нападения валлийцев росла с каждым днем. Они, несомненно, знали, что жена де Броза нашла приют в их крепости, и в своем желании отомстить за гибель своего принца и его детей они могли бы направить свой гнев на нее.
   Замок Брекнок не был готов к приезду хозяйки. Немногочисленные обитатели внешнего двора жили в пределах наружной стены в деревянных пристройках с односкатными крышами и в маленьких каменных строениях. Большой зал и надстройка над ним пустовали.
   Стоя посреди спальни, по которой гулял ветер, Матильда готова была расплакаться. Она не ожидала, что замок окажется совсем не готовым к ее приезду. С досадой повернувшись, она спустилась по винтовой лестнице в главный зал, где ее ждал один из служителей замка.
   – Здесь, кажется, почти ничего не готово. – Она заставила себя улыбнуться. – Но распорядитесь, чтобы ваши люди разожгли огонь: по крайней мере, станет теплее. Как ваше имя, сэр?
   – Сэр Роберт Мортимер, миледи, – ответил он с легким поклоном и повернулся, чтобы отдать распоряжение толпившимся в дверях слугам.
   – Я не вижу смотрительницы. Почему она не вышла встретить меня?
   Сэр Роберт Мортимер заметно смутился.
   – Моя жена полтора года назад умерла, миледи. Женщины из деревни старались, как могли…
   – Извините, – Матильда проглотила готовые сорваться с языка резкие слова. – А где управляющий? Вечером чтобы был здесь.
   С энергией, рожденной отчаянием, она принялась отдавать распоряжения обитателям замка. В подставках вспыхнули факелы, запылал в очаге огонь, нашлись деревянные ставни, ими прикрыли узкие окна. Джон Пикард расположился на скамье в большом зале, грел у огня руки. Недостаток уюта не смущал его, но он с восхищением наблюдал, как молодая хозяйка замка, все еще закутанная в теплую накидку, сновала без устали по своим владениям, отдавая указания. Она остановилась, заметив входившую в зал группу людей.
   – Церковники, – пробормотал Пикард. Сам он для церкви времени не находил, но был рад, что они посетили ее.
   Матильда отыскала среди вошедших старшего по чину и неуверенно улыбнулась. Это был худощавый степенный мужчина лет около тридцати, одетый с умеренной роскошью. Его отделанная мехом горностая мантия подчеркивала простоту одеяния стоявшего рядом с ним монаха. Он окинул беглым взглядом зал, но успел заметить все детали обстановки и сумел рассмотреть встречавшую его женщину. Он учтиво поклонился ей и благословил ее.
   – Мадам, мое имя Джеральд, я архидиакон Брекнока, – говорил он тихо, но с большим достоинством.
   Матильда склонила голову, принимая благословение.
   – Ваш посланник прибыл, когда я беседовал с настоятелем монастыря Джоном. Братья доставят сюда кое-какую мебель, кроме того, я отправил людей ко мне домой в Лланддью. Они привезут некоторые вещи, чтобы вам стало уютнее. Сожалею, что Брекнок оказался не готов встретить вас.
   – Это моя вина. – Она не могла не ответить на его теплую улыбку. – Я приехала без сопровождения. Со мной только служанка Джона Пикарда, которую он любезно предоставил в мое распоряжение. Полагаю, что с моей стороны было неразумно так спешить.
   Он пристально посмотрел на нее и улыбнулся по-мальчишески открыто.
   – Мне понятно ваше нетерпение. Дом – это самое лучшее из мест. Я также думаю, что у женщин в вашем положении часто возникают подобные желания. Кроме того, где, как не здесь, следует появиться на свет вашему ребенку.
   Она вспыхнула. Смущенная его открытостью, она отошла к очагу, плотнее закутавшись в накидку. В этот момент двое монахов внесли сложенное кресло и поставили его рядом с ней. За ними появились другие с козлами и крышками для столов, скамейками и подсвечниками. Логическим итогом стала льняная скатерть, заботливо расстеленная на столе. Матильда молча смотрела, как преображался зал. Постепенно она осознала, каким сумасбродством выглядело в глазах Джеральда ее внезапное прибытие. Он внимательно наблюдал за ней и, когда она поймала его пристальный взгляд, не опустил глаз, а снова приветливо улыбнулся.
   – Так лучше? – спросил он с добродушной иронией.
   – Значительно лучше, архидиакон, – рассмеялась она. – Не знаю, как мне вас благодарить.
   – Не стоит благодарности… Мое кресло для чтения скоро прибудет из Лланддью. Уверен, что вам будет удобнее сидеть в кресле со спинкой. Если вам что-либо понадобится или потребуется моя помощь, посылайте за мной. Я обычно на месте, если не путешествую по епархии. – Он шагнул вперед и взял ее за руки. – Вижу, что вы устали и оставляю вас. Но не забывайте, что вы всегда можете рассчитывать на меня.
   – Какой энергичный молодой человек, – повел бровью Джон Пикард после ухода Джеральда. – Но я рад, что он здесь. Он позаботится о вас, пока не приедет ваш муж. – Заложив пальцы за пояс, он поудобнее устроился на скамье.
   Только после разговора с сэром Робертом Мортимером Матильда, наконец, осознала всю серьезность угрожавшей ей опасности, которую раньше до конца не оценивала благодаря стараниям Пикардов, всю зиму скрывавших от нее правду. Джон Пикард уехал на следующее утро на рассвете, тепло распрощавшись с Матильдой и звонко поцеловав ее в щеку. И сразу к ней подошел сэр Роберт.
   – Я распорядился удвоить охрану на стенах и у ворот и запретил пускать в замок горожан, – доложил он.
   – Почему? – Матильда перестала собирать со стола полотно и с удивлением посмотрела на него. Нелл продолжила складывать ткань, но и она не сводила с Мортимера глаз.
   – Вы теперь в Брекноке, и мы не можем рисковать. Они вели себя зимой мирно. Неприятностей у нас не было, но я опасаюсь, что они могут попытаться добраться до вас, зная о вашем приезде. – Он крепко сжал рукоятку меча.
   – Кто может на меня напасть? – Матильда прищурилась.
   – Конечно же, валлийцы, миледи. Око за око, зуб за зуб, смерть за смерть. Вы слышали о галанас!
   По выражению ее лица он понял, что слово это ей незнакомо, и покачал головой.
 
   – Это кровная вражда. Они станут искать случая отомстить, миледи. В этих горах такой закон. Если они своего добьются, то наши дети и родственники в свою очередь захотят отомстить, так все и будет продолжаться. Так вершится правосудие на пограничных землях.
   – Так значит, жена Сейсилла убита? – Матильда вздрогнула.
   – Не могу сказать точно, – пожал плечами сэр Роберт. – Но пока сэр Уильям находится в Виндзоре или еще где-либо, вы будете возможной мишенью. Это надо иметь в виду. Разве Пикарды вас не предупреждали?
   – Да, они что-то говорили об этом. – Она нервно облизнула губы. – Припоминаю, что леди Пикард рассказывала о кровной мести, но я невнимательно слушала. Я была больна… Должно быть, своим присутствием я подвергала их большой опасности. – Она прошла к очагу, касаясь камышовой подстилки подолом своего зеленого платья. – Я пробыла у них всю зиму, сэр Роберт, но они все скрывали от меня.
   – Они очень хорошие люди, если так. – Сэр Роберт крепко потер лоб тыльной стороной ладони.
   – Пусть горожан пропускают свободно. Я не хочу, чтобы они с самого начала невзлюбили меня. Дайте мне личную охрану, и этого будет достаточно. Кроме того, это люди не Сейсилла, а моего мужа. Я уверена, что они не вовлечены в кровную вражду.
   Сэр Роберт помрачнел, переминаясь с ноги на ногу.
   – Миледи, вам следует кое-что знать. – Он смущенно потупился. – Дело в том, что люди недолюбливают вашего мужа. Владения перешли к нему по наследству от семьи его матери. Де Брозов они не любят. – Он умолк.
   – Тем более важно, чтобы я им понравилась, сэр Роберт, – не задумываясь, ответила Матильда. Потом продолжала с улыбкой: – Пожалуйста, помогите мне подружиться с ними. Я бы не хотела чувствовать, что у меня здесь враги. Возможно, если постараться, нам удастся изменить их отношение.
   Он взглянул на ее дышащее решимостью лицо и улыбнулся.
   – Если у вас такие намерения, миледи, я их приветствую. В Аберхондду люди неплохие. Мы будем вас охранять и надеяться, что дела в Гвенте их не слишком интересуют. Вы хотите отправить послание сэру Уильяму?
   Она кивнула.
   – Я должна это сделать. Надо сообщить, что я здесь и что мне нужна часть моих слуг, оставшихся в Брамбере. Вы отправите кого-либо с посланием к сэру Уильяму, а я выберу женщин, которые будут мне служить, и мы займемся замком и попытаемся сделать его уютным. – Она улыбнулась и стала помогать Нелл сворачивать полотно.
   Несколько последующих дней прошли в деловой суете. Как только в окрестностях стало известно о ее приезде, к ней потянулись жители из маленького поселения, расположенного за стенами замка. Ее просили разрешить споры и выступать в роли судьи. Казалось, они приняли ее. У нее почти не оставалось времени предаваться размышлениям, и тревоги и сомнения прошедшей зимы почти забылись. Она видела, что люди готовы платить подати и всем интересно увидеть жену сэра Уильяма. По-видимому, все были настроены дружелюбно.
   По утрам она целые часы проводила в обществе управляющего Хью. Как-то раз он появился у нее настолько пьяным, что его поддерживали под руки двое солдат. Она удержалась от желания приказать, чтобы его отстегали плетьми, и решила подождать, пока он протрезвеет. Он оценил ее сдержанность, и после того, как его предубеждение против нее исчезло, он проявил себя достаточно толковым управляющим. Хью провел ее по амбарам, кладовым и погребам, гордясь тем, что в Брекноке и после зимы оставалось вдоволь припасов.
   Она подолгу просиживала над его отчетами, тщетно пытаясь разобраться в рядах каракуль, поскольку была недостаточно сильна в чтении. Она знала, что его внимательный взгляд неотступно следит за ней, ожидая, чтобы она допустила промах.
   Наконец, ее раздражение и напряжение достигли предела, и она пригласила к себе отца Гуго, священника, которого Джеральд прислал служить в часовне утреннюю мессу.
   – Святой отец, мне нужна ваша помощь, – она обратилась к нему, сидя у камина в удобном кресле, присланном Джеральдом. – Я хочу научиться хорошо читать. Могли бы вы меня учить?
   Они вместе некоторое время бились над бухгалтерской книгой. Наконец, священник выпрямился и потер глаза.
   – Я сам с трудом разбираю этот почерк, – признался он. – Особенно последние несколько страниц. Я принесу для вас из часовни требник. Там, по крайней мере, четче буквы.
   Спустя два дня к ней проводили Джеральда.
   – Я слышал о вашем желании учиться читать, – без всякого вступления сказал он. – Миледи, учить вас нужно не Гуго. Он стар, и сам с трудом различает буквы. Учить вас буду я.
   – Вы, архидиакон? А вы сможете найти для этого время? – Этот энергичный интересный молодой мужчина внушал ей некоторую робость, и она с опаской покосилась на книги у него под мышкой.
   – Я научу вас также и писать, – продолжал он. – Нельзя допустить, чтобы дама, занимающая такое высокое положение, не умела бегло читать и быстро писать. Письмо – одно из важнейших умений.
   Лицо ее вспыхнуло. Его слова заставили ее почувствовать свою ограниченность. Втайне Матильда гордилась тем, как идут дела в Брекноке. Здесь ей не дышала в затылок свекровь, и она могла спокойно вести хозяйство, как ей хотелось, проявляя все свои способности. Несмотря на малочисленность и недостаточную подготовку прислуги, Матильда была довольна тем, как ей удается распоряжаться людьми, которых она тщательно отбирала себе на службу.
   Джеральд каждый день приезжал в замок и проводил в ее компании час или два. Иногда они читали его собственные сочинения и стихи, которые он с гордостью представлял ее вниманию, а бывало, они пользовались книгами из его библиотеки. Вдвоем они также корпели над бухгалтерскими книгами. С веселым блеском в глазах Джеральд заметил, что почерк управляющего резко испортился с того времени, как в замке появилась Матильда и стала интересоваться его делами.
   Вскоре после их знакомства Джеральд поверг Матильду в ужас, сообщив о своем родстве по линии бабушки с самим лордом Рисом, и заявил, что знал о событиях в Абергавенни.
   С тех пор, как Джон Пикард отправился через горы к себе в Третауэр, Матильда старалась выбросить из головы все воспоминания о том ужасном дне. Она сама не ожидала, что это не потребует усилий: новые заботы поглощали почти все ее внимание. И все же иногда кровавая сцена представала перед ней в ночных кошмарах, и она с криком пробуждалась. Не давал забыть о прошлом и ребенок. Каждое его шевеление заставляло ее с отвращением вздрагивать, словно он связывал ее неразрывными узами с предательством, о котором ей хотелось забыть. И теперь перед ней с бокалом вина сидел Джеральд, и с серьезным выражением смотрел на нее, принуждая оживлять в памяти страшные воспоминания.
   – Вашим мужем совершено жестокое деяние, но у меня нет сомнений, что истинными зачинщиками являются люди, куда более могущественные, чем он. – Джеральд склонился к ней, вглядываясь в ее лицо. – Вы не должны осуждать его, миледи, а ведь вы его осуждаете, да?
   Она едва заметно кивнула.
   – Я была там, архидиакон. И видела все. Я говорю себе, что такие случаи происходят, а в этой части страны возможно, даже чаще, чем в других местах. Мне также известно, что Уильям суровый, жестокий человек. И все же мне трудно поверить, что он мог пойти на такое предательство. Однако я видела своими глазами, как он собственной рукой… – она не договорила, стараясь сдержать готовые прорваться рыдания. – Какой это был ужас. Сначала тот мальчик, Джеффри, а потом – младенец. – Она закусила губу и сидела молча, теребя юбку, затем вскинула глаза и, не мигая, смотрела на Джеральда. – Отец, на моем ребенке лежит проклятие того дня, – выпалила она. – Лучше бы ему совсем не родиться. – Она умолкла, приготовившись к потоку возражений, но ее поразил его понимающий кивок.
   – Ваши чувства естественны, – заговорил он медленно, с глубоким участием. – Но вы заблуждаетесь. У вас должна быть вера. Дитя – невинно, насколько может быть невинно человеческое существо. Обряд крещения и наши молитвы очистят его от грехов. Вы не должны бояться за него. – Он допил вино и резко поднялся. – У меня есть для вас новости, миледи. Ваш супруг три дня назад был в Херефорде. Оттуда, насколько я понял, он намерен отправиться в Хей, а затем – в Брекнок, так что вы скоро его увидите. Вам надо подготовить себя к этому.
   Матильда порывисто встала. У нее дрожали руки. Она нервно попыталась спрятать их в пышных складках юбки. Но от всевидящих глаз архидиакона ничто не могло укрыться.
   – Вы были и остаетесь верной и преданной женой Уильяма де Броза. – Он ободряюще взял ее за руку. – Не надо бояться его. Он остался тем же человеком, за которого вы вышли замуж. – Вдруг он улыбнулся своей неожиданной ребячьей улыбкой, которая так грела душу. – Возможно теперь, когда приедет ваш муж, ко мне вернется мое кресло. Должен признаться, я очень по нему скучаю, когда читаю у себя в Лланддью, примостившись на высокой табуретке. Должно быть, старею. – Он взялся за спину, притворно морщась, как от боли.
   Матильда против воли рассмеялась. За несколько недель знакомства она успела проникнуться к Джеральду искренней симпатией.
   – Ах, бедный архидиакон, надо вам дать бальзам для растирания. Обещаю, что первой моей заботой после приезда Уильяма будет ваше кресло. Оно отправится назад в Лланддью быстрее молнии!
   С веселым смехом Джеральд надел накидку и вышел под тихий дождь, где его ждала лошадь. Но даже веселый смех архидиакона не смог прогнать дурманящий страх, который обволакивал Матильду при мысли о скором приезде Уильяма.

15

   Ник с довольным видом отодвинулся от стола, любовно глядя на Джуди.
   – Я никогда не спрашивал, где ты научилась так превосходно готовить. Обед был просто объедение. Большое спасибо. – Он покосился на пустой горшочек и разлил по бокалам оставшееся вино.
   – У женщин должны быть свои секреты – улыбнулась Джуди. Она рискнула расстаться со своими заляпанными краской джинсами и блузкой, и надела летнее платье в яркую голубую полоску. Расцветка как нельзя лучше сочеталась с цветом волос. Она наклонилась к нему, чтобы взять тарелку, и он уловил нежный запах французских духов.