Страница:
Они ели в саду при свечах под звездным небом. Были слышны крики совы и стрекот кузнечиков. Бен отодвинул тарелку.
– Все было замечательно, Энни. Ты превзошла себя, дорогая.
Она мечтательно улыбнулась ему.
– А вознаграждение? Зажжешь фильтр, один раз?
Бен засмеялся. Он наклонился вперед и взъерошил ей волосы.
– Один раз, ладно. Пошли, Джо. Ты сообразительная женщина. Помоги мне.
Энн облокотилась на спинку стула, когда Джо и Бен исчезли в кухне, закрыв за собой дверь.
– Полагаю, ты не хочешь довериться парочке незнакомцев, так? – сказала она через мгновение.
Ник смотрел на звезды.
– Должно быть, над нами дождь метеоритов, – сказал он. – Это уже где-то шестая падающая звезда, которую я видел сегодня.
– Они счастливчики, – сказала Энн. – Я – хороший слушатель, Ник.
Он улыбнулся в темноте.
– Не знаю, что сказать.
– Ты беспокоишься?
Он кивнул.
– И ты боишься.
Он напрягся, и на какое-то мгновение ей показалось, что он будет это отрицать.
– Да, я боюсь.
– За Джо.
– Что бы ты подумала, если бы я сказал тебе, что думаю, что меня запрограммировали на то, чтобы причинять ей боль?
– Я бы сказала, что это невозможно.
– Но можешь ли ты быть в этом уверена?
Она чувствовала, что он смотрит на нее в слабом мерцании свечи.
– Почти. Да.
Она наклонилась вперед.
– Что ты имеешь ввиду под «запрограммировали»?
– Я позволил своему брату загипнотизировать меня. Я полностью доверял ему, у меня не было от него секретов. Как оказалось, мне не следовало этого делать. Он утверждает… – он замялся, – он утверждает, что уже направил меня по курсу и пути обратно нет. Курс, который подразумевает разрушение Джо. – Он крутил ложку в руках, которая неожиданно выскочила из его рук. Ник удивленно посмотрел на Энн. – Извини.
– Ничего страшного. – Энн не отвела взгляд от его лица… – Слушай. Скажи мне честно. Что ты чувствуешь к Джо? Ты доверяешь ей? Ты ее не любишь? Ненавидишь?
– Нет. Боже мой, нет!
– Ты говоришь, не утаивая ничего?
– Да.
– Тогда я не думаю, что тебе есть чего бояться.
– Но положим, Сэм зародил какую-то идею в моей голове, которую я не помню. Он обнаружил – или пытался убедить меня – что я – я был – Джоном. Он знает, и я знаю, что Джо была Матильдой. Господи, разве ты не видишь, что происходит? Он хочет, чтобы я опять убил ее!
Энн почувствовала, как мороз пробежал у нее по коже. Она взглянула на свечку.
– То, о чем ты говоришь, Ник, не может произойти в реальной жизни. Это просто научная фантастика. Если было бы возможно, люди изобрели бы совершенное оружие для убийства, правда?
– И ты уверена?
– Да. Какой все-таки подонок, твой брат! Хотя Джо говорила, что он всегда ей нравился.
Ник резко встал. Он подошел к краю террасы и стал смотреть в темноту. Далеко в долине на главной дороге показались огни машины, затем, когда дорога повернула, огни исчезли.
– Я думаю, он влюблен в Джо, – сказал он мягко.
– Тогда зачем он хочет, чтобы ты убил ее?
Он пожал плечами. Наступила долгая пауза.
– Я всегда боготворил Сэма, – наконец сказал он. – Но теперь, я понимаю, что он ненавидит меня. Думаю, всегда ненавидел.
Энн встала. Она подошла к нему.
– Это слишком жестоко.
– Да, – мрачно сказал он.
После некоторого молчания он сказал:
– Пожалуйста, не регрессируй ее больше, Энн.
– Если не я, то она сама будет делать это, Ник, спонтанно. Необходимость знать, что происходит рядом, слишком сильна в ней. Она не может бороться с этим. Может, именно это твой брат внушил ей. Не знаю. Но если Джо собирается регрессировать с этой жестокостью, то лучше будет, если это будет происходить в довольно-таки контролируемых условиях, среди друзей, чем где-то на улице или в горах. – Она ясно видела его лицо в сиянии звезд. – Ты боишься увидеть ее в качестве Матильды, если вдруг что-то тебя заставит причинить ей боль? – Наконец спросила она.
– Полагаю, что да.
– Нет необходимости. – Она колебалась, но потом решилась.
– Мы запланировали еще одну регрессию сегодня вечером. Если Джо все еще хочет этого, Ник, я думаю, мы должны. Я думаю, это вдвойне важно, раз ты здесь.
Дорога через холмы была бодрящей. Матильда ехала на белой арабской кобыле, чувствуя ее грациозность и скорость, когда та обогнала более крепких лошадей ее родственников Адама де Портера и лорда Ферреса. Несмотря на страх, не покидавший ее, и необходимость быстро спускаться по тропе, размягченной весенним дождем, она почувствовала странную, внушающую оптимизм легкость на сердце.
Но к тому времени, как они въехали в Глостер, ее настроение изменилось. Белая пелена покрыла реку, обвив узкие улочки и спрятав Соборную башню. На смену веселому весеннему дню пришел сырой холодный вечер, и ее страх вернулся к ней. Она, и только она должна встретиться с королем и умолять его восстановить Уильяма среди своих фаворитов.
Падение Уильяма было внезапным и без каких-либо объяснений. Спустя два дня после того, как Джон покинул Брамбер после свадьбы Уилла, посыльные прибыли из королевской, казны грубо требуя выплату всех денег, которые Уильям был должен королю.
– Черт побери, как он думает, я могу расплатиться? – Кипя от злости, выпалил Уильям, махая бумагами перед носом Джайлза. – И почему сейчас? Почему ему понадобились деньги сейчас? Он даже не намекнул на это на свадьбе! Казалось, он был всем доволен.
– Неужели ты действительно должен королю так много, отец? – Джайлз наконец-то умудрился взять бумаги из рук отца. – Как ты мог допустить, чтобы твои долги так сильно возросли? – Его серьезное лицо было взволнованно.
Уильям набросился на него:
– Нет ни одного вельможи в королевстве, кто бы не был должен королю! Налоги, штрафы, жалованье! Боже милостивый, как может кто-то из нас выплатить так много? Он знает, что в конце концов получит все, если же не он, то его наследники, от моих. Кроме всего прочего, мне нужно было выплатить за две свадьбы в течение шести месяцев – в тысячу фунтов каждая! Вот что стоили мне жены твоих братьев!
Джайзл медленно читал документ, методично водя пальцем по буквам.
– Тут говорится, отец, что ты еще не выплатил за Орден Лимерика после того, как умер дядя Филип. Это было пять лет назад.
– Пять лет! – взорвался Уильям. – Некоторые негодяи не выплачивали и по пятьдесят лет! Почему это Джон так неожиданно пристал ко мне? Как насчет его драгоценных графов?
– Ты совсем его разгневал, отец? – Джайзл серьезно взглянул на отца.
– Конечно, нет. – Уильям хлопнул ладонью по пергаменту: – Черт возьми, Джайзл, – на мгновение он забьш высокое призвание своего сына, – он приехал на свадьбу Уилла. Он подарил им рубины и изумруды. Сделал бы он это, если бы я его раздражал? – Он возбужденно ходил взад-вперед по комнате.
– Возможно, это обычное требование казначейства. Король, может быть, и не подозревает, от кого требует деньги. – Джайлз остановился. – Полагаю, наша мама…
– О, да! – Уильям в смятении бродил по комнате. – Твоя мать! Она, может быть, имеет к этому какое-то отношение! Она намеренно враждовала с ним. Я знал, что так будет. Если она еще что-то сказала, чтобы разозлить его…
– Нет, отец, – холодный голос Джайлза прервал речевой поток Уильяма. – Я собирался предложить тебе спросить мать, не принесут ли уэльские земли немного денег, чтобы выплатить хотя бы малейшую часть долга. Она известна своей бережливостью. – Он улыбнулся. – Она твой лучший проводник, отец. Я думаю, что иногда ты не понимаешь, как много она работает.
Уильям фыркнул.
– Ну, если она припрятывает мои деньги.
– Не прячет, отец. Она гордится своими стадами и землями. Она любит Уэльские холмы. Я слышал, что люди говорят о ней с благоговением, уважением, любовью.
Увидев выражение лица отца, он поспешно сменил тему.
– Уверен, ты сумеешь отложить это требование, отец, если вновь поедешь и встретишься с королем. Почему бы прямо его не спросить об этом? Привези ему подарок. Новая книга для библиотеки – хороший способ вернуть его благосклонность, ты прекрасно это понимаешь, так же, как и я. Услужи ему как можно скорее.
Уильям, немного успокоенный словами Джайлза, с надеждой посмотрел на сына. Требование беспокоило его. Год назад он бы посмеялся над этим и засунул бы, положив указ среди сотни других бумаг в своей канцелярии, полностью уверенный в расположении короля. С одной стороны, не произошло ничего очевидного, чтобы пошатнуть его доверие, но все-таки что-то случилось; неловкое чувство терзало его, подозрение, что король не был так дружелюбен, как раньше, намеки то здесь, то там от друзей, что ему следует вести себя осторожно. Ничего не было сказано, ничего не было сделано. Но Уильям внезапно почувствовал дрожь в теле.
Матильда ужаснулась, когда увидела сумму долга Уильяма.
– Ты ничего не выплачивал королю со времени его коронации? – Она пробежала глазами по документу и посмотрела сначала на Уильяма, потом на Джайлза с Уиллом, который стоял у окна канцелярии, сложив руки на груди; за высоким столом сзади наготове сидели писец и клирик Уильяма. Почему? Почему внезапное требование спустя все эти годы? Она вспомнила взгляд Джона в часовне и закрыла глаза, пытаясь отбросить непонятную волну страха, нахлынувшую на нее, и мысль, что требование, скорее всего, было связано с тем фактом, что король видел ее и Ричарда де Клэр, держащихся за руки.
– Мы должны выплатить какую-то сумму немедленно, Уильям. – Она кивком головы подозвала своего собственного эконома, который ждал с кипой бумаг. Затем она остановилась. – Я думала, что тебе сказали изначально выплатить за Лимерик Дублинскому казначейству? Почему вдруг Вестминстер требует их? – Уильям пожал плечами. Она тяжело вздохнула. – Вот. – Она вытащила свернутый документ из рук эконома и тщательно его изучила.
– Я могу найти около семисот марок. Их отправят казначею немедленно. – Она направила эконома Уильяма, который, наклонившись, начал записывать, в то время как она искала ключи на поясе. – Нам повезло Уильям, у нас был хороший год. Я смогла продать стадо, и все еще есть деньги в казне. – Отдав ключи своему эконому, Матильда приказала ему принести золото.
– Небезопасно быть в долгу перед королем, Уильям. – Она мягко положила свою руку на его, – мы должны все выплатить.
Уильям засмеялся. Вся эта история пугала и раздражала его, и реакция его семьи на размер долга сильно вывела его из себя, но теперь, когда деньги будут возвращены, и так легко, он вновь почувствовал себя счастливым.
– Этого королю будет достаточно, – ответил он. – Я переговорю с ним. Уверен, все это – ошибка.
Но это не было ошибкой. Король, как выяснилось, намеревался заставить Уильяма выплатить все долги. Он принял тщательно выбранный изысканно иллюстрированный том Джеффри Монмура «История британского королевства», и в течение двух недель Уильям вновь получил дальнейшее требование от казначейства.
В начале следующего месяца последовал следующий удар. Уильяму приказали отказаться от своих владений в Гламбртане и Твинлиде в пользу одного из новых фаворитов короля, авантюриста по имени Фон де Врете.
– Черт побери, Молл, что он захочет в следующий раз?
Уильям в отчаянии поехал проконсультироваться со своим родственником Уильямом, графом Ферресом, кто был в милости у короля, и вернулся со слабыми заверениями дружбы от молодого человека, но с тем же советом – выплатить как можно больше, и вести себя сдержанно, пока немилость короля рассеется.
– Ему нужны деньги, Уильям. Ты должен признать это, и мы должны найти их. – Матильда рассматривала вышивку перед собой, чувствуя как страх сковал ее сердце. – Тебе не избежать этого. Ты не сможешь долго его обманывать.
Джон начинает злиться. Вновь и вновь Уильям просил и умолял короля отсрочить время на выплату долгов и восстановить его в своем расположении, но бесполезно. Король оставался глух к его отчаянным мольбам об аудиенции, обратившись к новым друзьям. Было ясно, что семья де Броз будет уничтожена, если кто-то или что-то не повлияет на решение короля. Поэтому, после длительных и беспокойных консультаций с Джайлзом и Уиллом, который приехал с Мэтти и их маленьким сыном Джоном, дипломатично названным в честь короля, решили, что Матильда сама должна попытаться, и попытаться до того, как король узнает о том, что Джайзл сознательно решил поддержать церковь в споре насчет выбора нового архиепископа с королем. Прочитав в Херефордском соборе запрет папы о проведении церковных служб по всему королевству, Джайзл разумно последовал примеру других епископов, которые не повиновались королю и уехали во Францию.
Король был в церковном соборе в замке Глостер, и у Матильды было дурное предчувствие, когда она отдала свою кобылу эсквайру, который подбежал помочь ей спуститься с лошади, и проводил Уильяма Ферреса и Адама в большой зал. Джон оказался занят и не мог либо не хотел принять их сразу, поэтому Матильда села на резной дубовый стул, ее сердце сильно билось. Нервничая, она взглянула на Адама, который стоял рядом. Феррес бодро отправился на поиски чего-то освежающего. Она закрыла глаза. Впервые мужество начинало покидать ее. Что, если король откажется принять Уильяма и останется верен своему плану уничтожить его, а таким образом, и всю его семью? Она задрожала от холода и страха, несмотря на теплый мех на плечах.
Они ждали очень долго в зале, наблюдая за толпой людей, которые собрались там. Время от времени люди исчезали в приемных палатах короля и появлялись вновь, но никто не вызывал семью де Броз.
Наступила холодная ночь. Принесли еще веток в два огромных камина.
И затем дверь вновь открылась. Группа мужчин быстро вышла. Привратник подошел к камергеру и прошептал ему что-то, тот повернулся и стал приближаться к Матильде. Она сидела, не двигаясь, наблюдая за происходящим в зале, только сжатые кулаки свидетельствовали о томящих ее чувствах. Он поклонился ей, важно сказав:
– Его величество примет леди из Хея, но он не желает принять ни вас, сэр, ни вас, лорд, – обратился он к Адаму и Ферресу, а затем, даже не посмотрев в ее сторону, медленно отправился обратно.
Джон долго изучал ее молча, затем щелкнув пальцами, удалил всех клириков и прислугу, толпящуюся вокруг, наблюдая за высокой, грациозной женщиной, которая наклонилась в реверансе перед королем. Он подождал, пока дверь не закрылась за последним человеком, и потом, откинувшись на спинку стула, улыбнулся:
– Интересно, что привело леди Матильду в Глостер?
Она опустила глаза.
– Ваше величество должно быть в курсе моего затруднительного положения. Я бы не злоупотребила нашей долгой дружбой, если бы не была уверена в том, что вы удовлетворите мою просьбу.
Взглянув на него, она увидела на его лице что-то похожее на радость, и осмелилась улыбнуться.
– Пожалуйста, встретьтесь с Уильямом еще раз, ваше величество. Дайте ему еще шанс объяснить вам наши временные трудности в том, чтобы найти так много денег и так быстро. Мы все выплатим. Но, пожалуйста, дайте нам время, ваше величество, пожалуйста. Он очень вам предан, он любит вас. Вы разбили его сердце вашей немилостью. – Она оборвала свою фразу, заметив его нахмуренные брови при упоминании имени Уильяма.
– Уильям – дурак, миледи, – выпалил он. – Он гордится и радостно кричит о личной привязанности к королю и копит состояние и владения, а затем, когда я желаю собрать мои долги, он заискивает и скулит как битая собака.
Он наклонился вперед, его голубые глаза внезапно наполнились злостью.
– Матильда, я сделал твоего сэра Уильяма. Из мелкого барона я поднял его до одного из величайших на этой земле. Я его могу так же легко и быстро опустить. – Он ударил кулаком по столу.
Матильда вздрогнула.
– Ваш муж, мадам, стал слишком амбициозным, слишком властным, я чувствую предательство.
Матильда негодующе вздохнула.
– Ваше величество, это неправда! Уильям – покорный слуга. И он ваш друг.
Поднявшись, Джон спустился с небольшого подиума, на котором стоял его стул, встал, скрестив на груди руки.
– Он искал альянса с мятежными лордами Ирландии, леди. Лордами, которые не повиновались моему юстициарию. Они пожаловались, когда он отобрал Лимерик у вашего зятя. Знаете, почему я забрал его? – Он внимательно посмотрел на нее. – Я забрал его потому, что не получил никаких взносов от Уильяма. Граф Маршалл был в суде этой зимой, ведя дело ирландских лордов. Возможно, вы этого не знаете, но я восстановил их земли взамен на верность. Да, и Уолтера де Лейси, тоже. Но моя доброжелательность не распространяется на вашего сэра Уильяма. Он зашел слишком далеко со своей жадностью. Черт побери! Он даже жаждет графства.
Матильда закусила губу и затем неохотно кивнула.
– В этом нет предательства, ваше величество.
– Возможно, нет, – задумчиво сказал он. – Но несмотря на это, я предпочитаю, чтобы вокруг меня были люди, которые служили бы мне преданно и верно. Я не доверяю амбициям. Качество, которого вы не проявили, когда могли стать любовницей принца, проявив чувства к простому графу! – Его глаза, намеренно наглые, скользили вверх и вниз по ее телу, и она сильно покраснела.
– Я старая замужняя женщина, сир. Слишком стара, чтобы думать об этом, – заикаясь, сказала она.
Джон вновь рассмеялся, отойдя от стола, приблизился к ней.
Он медленно поднял руку и дотронулся до ее щеки.
– Ты не выглядишь ни на день старше, моя дорогая, несмотря на всех твоих Уэльских князьков-внуков.
Он остановился.
– Ради этого ты пришла? Ты надеялась соблазнить меня на то, чтобы я отложил выплату?
На мгновение их глаза встретились. Она увидела вызов в его глазах и что-то еще – что-то, что быстро скрылось за жестким взглядом.
Она отошла от него на шаг, чувствуя жар, приливающий к ее щекам. Беседа направилась не в то русло.
– Я пришла сюда попросить ваше величество об отсрочке ради давней дружбы между нами, которой больше нет, сир, – с достоинством произнесла она.
Джон резко отвернулся.
– Хорошо. Я дам ему еще один шанс. Ради тебя. Но я потребую основательные доказательства его намерений. Замки, заложников, – вежливо сказал он.
– Заложников! – возмущенно повторила Матильда. – Зачем? Разве нашего слова недостаточно?
– Недостаточно слова Уильяма, – бросил он через плечо, направляясь к стулу.
– Тогда даю вам свое слово, мой господин. Нет необходимости в заложниках.
– Полно, Матильда, – это же обычно. Боитесь, я могу потребовать вас саму? – Он улыбнулся. – Уверен, мы можем взять кого-нибудь, по ком вы не будете сильно скучать! Скажите мужу, чтобы приехал ко мне в Херефорд послезавтра. Я выслушаю его извинения тогда. Но больше никогда. Это его последний шанс убедить меня, что он способен на что-то. Его последний шанс.
Жестом он велел ей удалиться. Затем, когда она сделала реверанс и повернулась к двери, он сказал:
– Кстати, миледи, не сомневаюсь, вы слышали, что, следуя папскому запрету, я конфискую всю церковную собственность на благо короны. Я полагаю, в Херефорде меня ожидает значительная недвижимость. Епископская собственность.
Матильда нервно сглотнула, задержав дыхание.
– Вы должны признаться, – его приятный голос был такой спокойный, как мурлыкание кошки, – что у меня есть все основания на подозрения и очень веские основания предательства в семье де Брозов.
Когда Уильям вернулся в Хей со своей встречи с королем три дня спустя, казалось, что все прошло хорошо. Он вошел в зал, где собрались на обед почти все его домочадцы. С ним бьши два королевских офицера.
Матильда отложила салфетку и встала, взволнованно изучая лицо мужа, ища какие-либо признаки беспокойства или злобы. Он встретился с ней глазами, затем отвел взгляд, нервно сглотнув.
– Отец, что случилось? Что сказал король? – Уилл обошел стол и через мгновение оказался лицом к лицу с отцом. В зале наступила тишина. Все сидящие за большим столом смотрели на Уильяма, те же, кто сидели за маленькими столами, где ели другие домашние, как мужчины, так и женщины, затаив дыхание, ждали, когда же заговорит их господин. Единственный звук исходил от поленьев в камине.
– Мы пришли к соглашению, – наконец сказал Уильям.
Матильда увидела, как он сглотнул, и она почувствовала дрожь в теле. Молча, они ждали, когда он продолжит.
– Король согласился на то, чтобы я растянул выплату на несколько лет, – продолжил он, но затем, будто впервые почувствовав, что кто-то за ним наблюдает из глубины зала, стал говорить тише.
– Король потребовал от меня гарантии, что я заплачу. – Он взглянул через плечо на ждущих офицеров, затем отвернулся, не посмотрев на Матильду. Предчувствуя дурное, она села, заставляя себя оставаться спокойной.
– Какие гарантии требует король, Уильям? – Она медленно взяла бокал, пытаясь говорить спокойно и ровно.
– Я согласился, что он заберет все мои уэльские земли и замки в королевские владения, пока я не заплачу. Он уже отправил констеблей перевезти все. Он нахмурился. – А потом… – Еще раз он посмотрел на пол, его голос зазвучал неуверенно, когда за большим столом пронесся вздох удивления.
– И, Уильям? – Матильда чувствовала, как Реджинальд, сидящий рядом, задержал дыхание. Она положила свою руку на его. Перед ними на тарелке застыло мясо, в растаявшем жире.
– Я согласился, что мы должны отдать ему заложников, Матильда. Многие, многие другие семьи делали то же самое. Это не только мы. – Он колебался. – Он хочет Уильяма и наших двух внуков, маленького Джона и сына Изабелл, малыша Ральфа.
– Нет! – Уилл вскочил, чтобы посмотреть в лицо отца. Его лицо побелело от гнева. – Ты осмелишься отдать детей королю! Ральфу всего три дня! Как король узнал, что Изабелл приехала сюда из Вигмора? Как он вообще узнал, что Ральф существует? – Он повернулся и обвиняюще посмотрел на мать, но Уильям прервал сына. – Нет, Уилл, не твоя мать. Я сказал ему. Я должен был убедить его. Иначе он не дал бы нам времени на выплату. И мне нужно было выиграть время. Я думал, он собирался арестовать меня. – Он смотрел на жену.
Она медленно встала. Итак, Джон насмехался над ней все это время, врал, говоря, что не потребует никого, кто был бы ей дорог. Отодвинув стул, она прошла мимо сидящих за столом и подошла к краю помоста. Она сурово посмотрела на королевских офицеров, стоящих рядом у ступеней.
– Если король требует заложников, он их получит, – решительно заявила она. – Я сама пойду, если необходимо, но не отдам никого – никого из моих сыновей. Можете так ему и передать. Если он спросит почему, напомните ему об обещании, которое он мне дал, и скажите, что, возможно, ему следует подумать о том, как он благородно поступил с ребенком его брата, его собственным племянником Артуром, тогда он поймет, почему я не доверю ему моих сыновей!
– Матильда! – вмешался Уильям. – Ты не должна упоминать этого. Это нельзя говорить! Я поклялся держать это в секрете!
Матильда пылала от ярости.
– Думаю, что король также должен знать, что его люди понимают, что происходит. Я не доверила бы ему ни одного из моей семьи. Он дал мне понять, что не запросит ни одного из заложников, близких мне, и потом он делает это.
Уильям положил руку на плечо одного из королевских офицеров.
– Скажите, королю, что мне очень жаль. Скажите, что я все еще готов сдержать слово, – он замялся… – но без заложников. Я предстану перед его судом, и каких бы он баронов не выбрал… Не упоминайте ничего, что сказала моя жена. Она слишком взволнована.
Однако королю передали слово в слово, что сказала Матильда.
Он отреагировал всплеском невероятной ярости и последовавшего издания указов о том, что Уильям и Матильда и вся их семья без отлагательств подлежат аресту. В ужасе Матильда слушала предупреждения, стоя с графом Ферресом во дворе в Хее, когда посыльный из Херефорда соскочил с лошади, сильно жестикулируя и спешно произнося указ.
Матильда похолодела от ужаса, поняв, наконец, что король прислал людей арестовать их.
– Ты должен уехать, – сказала она молодому графу. – Быстро уезжай. Это наш спор. Ты не вмешивайся. И нет необходимости тебе попадать в немилость короля.
Феррес побледнел. Он спешно вскочил на лошадь, которую его эсквайр привел ему для соколиной охоты, и некоторое время смотрел на Матильду.
– Если есть что-то, что я могу сделать, я сделаю. Ты это знаешь.
– Я знаю. – Она натянуто улыбнулась. – Теперь уезжай быстрее. Я хочу закрыть ворота.
Она угрюмо следила за тем, как молодой человек ускакал, не остановившись даже, чтобы созвать своих слуг, а пораженный эсквайр успел только запрыгнуть на незапряженного мерина и поскакать за молодым хозяином. Медленно, слишком медленно, как показалось Матильде, большие ворота захлопнулись за ним. Затем она подозвала посыльного и отправила его найти мужа.
– Что нам делать? – Уильям смотрел то на одного, то на другого сына.
– Это все твоя вина, глупая женщина. – Он начал наступать на нее. – Почему ты не могла помолчать? Теперь король никогда не просит нас! Мы все обречены. Это конец!
– Она верно поступила, отец.
Реджинальд был единственным, кто говорил спокойно.
– Тебе не следовало позволять королю требовать наших детей. Если ты не смог выплатить, он мог бы… – увидев лицо Мэтти, держащую на руках маленького Джона, он резко замолчал.
Вся семья собралась вокруг камина. Уилл стоял позади жены, положив руки ей на плечи. Не было только Изабелл, все еще находившейся в постели после рождения ребенка. Никто не сообщил ей, что ее маленького Ральфа затребовали в заложники.
– Все было замечательно, Энни. Ты превзошла себя, дорогая.
Она мечтательно улыбнулась ему.
– А вознаграждение? Зажжешь фильтр, один раз?
Бен засмеялся. Он наклонился вперед и взъерошил ей волосы.
– Один раз, ладно. Пошли, Джо. Ты сообразительная женщина. Помоги мне.
Энн облокотилась на спинку стула, когда Джо и Бен исчезли в кухне, закрыв за собой дверь.
– Полагаю, ты не хочешь довериться парочке незнакомцев, так? – сказала она через мгновение.
Ник смотрел на звезды.
– Должно быть, над нами дождь метеоритов, – сказал он. – Это уже где-то шестая падающая звезда, которую я видел сегодня.
– Они счастливчики, – сказала Энн. – Я – хороший слушатель, Ник.
Он улыбнулся в темноте.
– Не знаю, что сказать.
– Ты беспокоишься?
Он кивнул.
– И ты боишься.
Он напрягся, и на какое-то мгновение ей показалось, что он будет это отрицать.
– Да, я боюсь.
– За Джо.
– Что бы ты подумала, если бы я сказал тебе, что думаю, что меня запрограммировали на то, чтобы причинять ей боль?
– Я бы сказала, что это невозможно.
– Но можешь ли ты быть в этом уверена?
Она чувствовала, что он смотрит на нее в слабом мерцании свечи.
– Почти. Да.
Она наклонилась вперед.
– Что ты имеешь ввиду под «запрограммировали»?
– Я позволил своему брату загипнотизировать меня. Я полностью доверял ему, у меня не было от него секретов. Как оказалось, мне не следовало этого делать. Он утверждает… – он замялся, – он утверждает, что уже направил меня по курсу и пути обратно нет. Курс, который подразумевает разрушение Джо. – Он крутил ложку в руках, которая неожиданно выскочила из его рук. Ник удивленно посмотрел на Энн. – Извини.
– Ничего страшного. – Энн не отвела взгляд от его лица… – Слушай. Скажи мне честно. Что ты чувствуешь к Джо? Ты доверяешь ей? Ты ее не любишь? Ненавидишь?
– Нет. Боже мой, нет!
– Ты говоришь, не утаивая ничего?
– Да.
– Тогда я не думаю, что тебе есть чего бояться.
– Но положим, Сэм зародил какую-то идею в моей голове, которую я не помню. Он обнаружил – или пытался убедить меня – что я – я был – Джоном. Он знает, и я знаю, что Джо была Матильдой. Господи, разве ты не видишь, что происходит? Он хочет, чтобы я опять убил ее!
Энн почувствовала, как мороз пробежал у нее по коже. Она взглянула на свечку.
– То, о чем ты говоришь, Ник, не может произойти в реальной жизни. Это просто научная фантастика. Если было бы возможно, люди изобрели бы совершенное оружие для убийства, правда?
– И ты уверена?
– Да. Какой все-таки подонок, твой брат! Хотя Джо говорила, что он всегда ей нравился.
Ник резко встал. Он подошел к краю террасы и стал смотреть в темноту. Далеко в долине на главной дороге показались огни машины, затем, когда дорога повернула, огни исчезли.
– Я думаю, он влюблен в Джо, – сказал он мягко.
– Тогда зачем он хочет, чтобы ты убил ее?
Он пожал плечами. Наступила долгая пауза.
– Я всегда боготворил Сэма, – наконец сказал он. – Но теперь, я понимаю, что он ненавидит меня. Думаю, всегда ненавидел.
Энн встала. Она подошла к нему.
– Это слишком жестоко.
– Да, – мрачно сказал он.
После некоторого молчания он сказал:
– Пожалуйста, не регрессируй ее больше, Энн.
– Если не я, то она сама будет делать это, Ник, спонтанно. Необходимость знать, что происходит рядом, слишком сильна в ней. Она не может бороться с этим. Может, именно это твой брат внушил ей. Не знаю. Но если Джо собирается регрессировать с этой жестокостью, то лучше будет, если это будет происходить в довольно-таки контролируемых условиях, среди друзей, чем где-то на улице или в горах. – Она ясно видела его лицо в сиянии звезд. – Ты боишься увидеть ее в качестве Матильды, если вдруг что-то тебя заставит причинить ей боль? – Наконец спросила она.
– Полагаю, что да.
– Нет необходимости. – Она колебалась, но потом решилась.
– Мы запланировали еще одну регрессию сегодня вечером. Если Джо все еще хочет этого, Ник, я думаю, мы должны. Я думаю, это вдвойне важно, раз ты здесь.
Дорога через холмы была бодрящей. Матильда ехала на белой арабской кобыле, чувствуя ее грациозность и скорость, когда та обогнала более крепких лошадей ее родственников Адама де Портера и лорда Ферреса. Несмотря на страх, не покидавший ее, и необходимость быстро спускаться по тропе, размягченной весенним дождем, она почувствовала странную, внушающую оптимизм легкость на сердце.
Но к тому времени, как они въехали в Глостер, ее настроение изменилось. Белая пелена покрыла реку, обвив узкие улочки и спрятав Соборную башню. На смену веселому весеннему дню пришел сырой холодный вечер, и ее страх вернулся к ней. Она, и только она должна встретиться с королем и умолять его восстановить Уильяма среди своих фаворитов.
Падение Уильяма было внезапным и без каких-либо объяснений. Спустя два дня после того, как Джон покинул Брамбер после свадьбы Уилла, посыльные прибыли из королевской, казны грубо требуя выплату всех денег, которые Уильям был должен королю.
– Черт побери, как он думает, я могу расплатиться? – Кипя от злости, выпалил Уильям, махая бумагами перед носом Джайлза. – И почему сейчас? Почему ему понадобились деньги сейчас? Он даже не намекнул на это на свадьбе! Казалось, он был всем доволен.
– Неужели ты действительно должен королю так много, отец? – Джайлз наконец-то умудрился взять бумаги из рук отца. – Как ты мог допустить, чтобы твои долги так сильно возросли? – Его серьезное лицо было взволнованно.
Уильям набросился на него:
– Нет ни одного вельможи в королевстве, кто бы не был должен королю! Налоги, штрафы, жалованье! Боже милостивый, как может кто-то из нас выплатить так много? Он знает, что в конце концов получит все, если же не он, то его наследники, от моих. Кроме всего прочего, мне нужно было выплатить за две свадьбы в течение шести месяцев – в тысячу фунтов каждая! Вот что стоили мне жены твоих братьев!
Джайзл медленно читал документ, методично водя пальцем по буквам.
– Тут говорится, отец, что ты еще не выплатил за Орден Лимерика после того, как умер дядя Филип. Это было пять лет назад.
– Пять лет! – взорвался Уильям. – Некоторые негодяи не выплачивали и по пятьдесят лет! Почему это Джон так неожиданно пристал ко мне? Как насчет его драгоценных графов?
– Ты совсем его разгневал, отец? – Джайзл серьезно взглянул на отца.
– Конечно, нет. – Уильям хлопнул ладонью по пергаменту: – Черт возьми, Джайзл, – на мгновение он забьш высокое призвание своего сына, – он приехал на свадьбу Уилла. Он подарил им рубины и изумруды. Сделал бы он это, если бы я его раздражал? – Он возбужденно ходил взад-вперед по комнате.
– Возможно, это обычное требование казначейства. Король, может быть, и не подозревает, от кого требует деньги. – Джайлз остановился. – Полагаю, наша мама…
– О, да! – Уильям в смятении бродил по комнате. – Твоя мать! Она, может быть, имеет к этому какое-то отношение! Она намеренно враждовала с ним. Я знал, что так будет. Если она еще что-то сказала, чтобы разозлить его…
– Нет, отец, – холодный голос Джайлза прервал речевой поток Уильяма. – Я собирался предложить тебе спросить мать, не принесут ли уэльские земли немного денег, чтобы выплатить хотя бы малейшую часть долга. Она известна своей бережливостью. – Он улыбнулся. – Она твой лучший проводник, отец. Я думаю, что иногда ты не понимаешь, как много она работает.
Уильям фыркнул.
– Ну, если она припрятывает мои деньги.
– Не прячет, отец. Она гордится своими стадами и землями. Она любит Уэльские холмы. Я слышал, что люди говорят о ней с благоговением, уважением, любовью.
Увидев выражение лица отца, он поспешно сменил тему.
– Уверен, ты сумеешь отложить это требование, отец, если вновь поедешь и встретишься с королем. Почему бы прямо его не спросить об этом? Привези ему подарок. Новая книга для библиотеки – хороший способ вернуть его благосклонность, ты прекрасно это понимаешь, так же, как и я. Услужи ему как можно скорее.
Уильям, немного успокоенный словами Джайлза, с надеждой посмотрел на сына. Требование беспокоило его. Год назад он бы посмеялся над этим и засунул бы, положив указ среди сотни других бумаг в своей канцелярии, полностью уверенный в расположении короля. С одной стороны, не произошло ничего очевидного, чтобы пошатнуть его доверие, но все-таки что-то случилось; неловкое чувство терзало его, подозрение, что король не был так дружелюбен, как раньше, намеки то здесь, то там от друзей, что ему следует вести себя осторожно. Ничего не было сказано, ничего не было сделано. Но Уильям внезапно почувствовал дрожь в теле.
Матильда ужаснулась, когда увидела сумму долга Уильяма.
– Ты ничего не выплачивал королю со времени его коронации? – Она пробежала глазами по документу и посмотрела сначала на Уильяма, потом на Джайлза с Уиллом, который стоял у окна канцелярии, сложив руки на груди; за высоким столом сзади наготове сидели писец и клирик Уильяма. Почему? Почему внезапное требование спустя все эти годы? Она вспомнила взгляд Джона в часовне и закрыла глаза, пытаясь отбросить непонятную волну страха, нахлынувшую на нее, и мысль, что требование, скорее всего, было связано с тем фактом, что король видел ее и Ричарда де Клэр, держащихся за руки.
– Мы должны выплатить какую-то сумму немедленно, Уильям. – Она кивком головы подозвала своего собственного эконома, который ждал с кипой бумаг. Затем она остановилась. – Я думала, что тебе сказали изначально выплатить за Лимерик Дублинскому казначейству? Почему вдруг Вестминстер требует их? – Уильям пожал плечами. Она тяжело вздохнула. – Вот. – Она вытащила свернутый документ из рук эконома и тщательно его изучила.
– Я могу найти около семисот марок. Их отправят казначею немедленно. – Она направила эконома Уильяма, который, наклонившись, начал записывать, в то время как она искала ключи на поясе. – Нам повезло Уильям, у нас был хороший год. Я смогла продать стадо, и все еще есть деньги в казне. – Отдав ключи своему эконому, Матильда приказала ему принести золото.
– Небезопасно быть в долгу перед королем, Уильям. – Она мягко положила свою руку на его, – мы должны все выплатить.
Уильям засмеялся. Вся эта история пугала и раздражала его, и реакция его семьи на размер долга сильно вывела его из себя, но теперь, когда деньги будут возвращены, и так легко, он вновь почувствовал себя счастливым.
– Этого королю будет достаточно, – ответил он. – Я переговорю с ним. Уверен, все это – ошибка.
Но это не было ошибкой. Король, как выяснилось, намеревался заставить Уильяма выплатить все долги. Он принял тщательно выбранный изысканно иллюстрированный том Джеффри Монмура «История британского королевства», и в течение двух недель Уильям вновь получил дальнейшее требование от казначейства.
В начале следующего месяца последовал следующий удар. Уильяму приказали отказаться от своих владений в Гламбртане и Твинлиде в пользу одного из новых фаворитов короля, авантюриста по имени Фон де Врете.
– Черт побери, Молл, что он захочет в следующий раз?
Уильям в отчаянии поехал проконсультироваться со своим родственником Уильямом, графом Ферресом, кто был в милости у короля, и вернулся со слабыми заверениями дружбы от молодого человека, но с тем же советом – выплатить как можно больше, и вести себя сдержанно, пока немилость короля рассеется.
– Ему нужны деньги, Уильям. Ты должен признать это, и мы должны найти их. – Матильда рассматривала вышивку перед собой, чувствуя как страх сковал ее сердце. – Тебе не избежать этого. Ты не сможешь долго его обманывать.
Джон начинает злиться. Вновь и вновь Уильям просил и умолял короля отсрочить время на выплату долгов и восстановить его в своем расположении, но бесполезно. Король оставался глух к его отчаянным мольбам об аудиенции, обратившись к новым друзьям. Было ясно, что семья де Броз будет уничтожена, если кто-то или что-то не повлияет на решение короля. Поэтому, после длительных и беспокойных консультаций с Джайлзом и Уиллом, который приехал с Мэтти и их маленьким сыном Джоном, дипломатично названным в честь короля, решили, что Матильда сама должна попытаться, и попытаться до того, как король узнает о том, что Джайзл сознательно решил поддержать церковь в споре насчет выбора нового архиепископа с королем. Прочитав в Херефордском соборе запрет папы о проведении церковных служб по всему королевству, Джайзл разумно последовал примеру других епископов, которые не повиновались королю и уехали во Францию.
Король был в церковном соборе в замке Глостер, и у Матильды было дурное предчувствие, когда она отдала свою кобылу эсквайру, который подбежал помочь ей спуститься с лошади, и проводил Уильяма Ферреса и Адама в большой зал. Джон оказался занят и не мог либо не хотел принять их сразу, поэтому Матильда села на резной дубовый стул, ее сердце сильно билось. Нервничая, она взглянула на Адама, который стоял рядом. Феррес бодро отправился на поиски чего-то освежающего. Она закрыла глаза. Впервые мужество начинало покидать ее. Что, если король откажется принять Уильяма и останется верен своему плану уничтожить его, а таким образом, и всю его семью? Она задрожала от холода и страха, несмотря на теплый мех на плечах.
Они ждали очень долго в зале, наблюдая за толпой людей, которые собрались там. Время от времени люди исчезали в приемных палатах короля и появлялись вновь, но никто не вызывал семью де Броз.
Наступила холодная ночь. Принесли еще веток в два огромных камина.
И затем дверь вновь открылась. Группа мужчин быстро вышла. Привратник подошел к камергеру и прошептал ему что-то, тот повернулся и стал приближаться к Матильде. Она сидела, не двигаясь, наблюдая за происходящим в зале, только сжатые кулаки свидетельствовали о томящих ее чувствах. Он поклонился ей, важно сказав:
– Его величество примет леди из Хея, но он не желает принять ни вас, сэр, ни вас, лорд, – обратился он к Адаму и Ферресу, а затем, даже не посмотрев в ее сторону, медленно отправился обратно.
Джон долго изучал ее молча, затем щелкнув пальцами, удалил всех клириков и прислугу, толпящуюся вокруг, наблюдая за высокой, грациозной женщиной, которая наклонилась в реверансе перед королем. Он подождал, пока дверь не закрылась за последним человеком, и потом, откинувшись на спинку стула, улыбнулся:
– Интересно, что привело леди Матильду в Глостер?
Она опустила глаза.
– Ваше величество должно быть в курсе моего затруднительного положения. Я бы не злоупотребила нашей долгой дружбой, если бы не была уверена в том, что вы удовлетворите мою просьбу.
Взглянув на него, она увидела на его лице что-то похожее на радость, и осмелилась улыбнуться.
– Пожалуйста, встретьтесь с Уильямом еще раз, ваше величество. Дайте ему еще шанс объяснить вам наши временные трудности в том, чтобы найти так много денег и так быстро. Мы все выплатим. Но, пожалуйста, дайте нам время, ваше величество, пожалуйста. Он очень вам предан, он любит вас. Вы разбили его сердце вашей немилостью. – Она оборвала свою фразу, заметив его нахмуренные брови при упоминании имени Уильяма.
– Уильям – дурак, миледи, – выпалил он. – Он гордится и радостно кричит о личной привязанности к королю и копит состояние и владения, а затем, когда я желаю собрать мои долги, он заискивает и скулит как битая собака.
Он наклонился вперед, его голубые глаза внезапно наполнились злостью.
– Матильда, я сделал твоего сэра Уильяма. Из мелкого барона я поднял его до одного из величайших на этой земле. Я его могу так же легко и быстро опустить. – Он ударил кулаком по столу.
Матильда вздрогнула.
– Ваш муж, мадам, стал слишком амбициозным, слишком властным, я чувствую предательство.
Матильда негодующе вздохнула.
– Ваше величество, это неправда! Уильям – покорный слуга. И он ваш друг.
Поднявшись, Джон спустился с небольшого подиума, на котором стоял его стул, встал, скрестив на груди руки.
– Он искал альянса с мятежными лордами Ирландии, леди. Лордами, которые не повиновались моему юстициарию. Они пожаловались, когда он отобрал Лимерик у вашего зятя. Знаете, почему я забрал его? – Он внимательно посмотрел на нее. – Я забрал его потому, что не получил никаких взносов от Уильяма. Граф Маршалл был в суде этой зимой, ведя дело ирландских лордов. Возможно, вы этого не знаете, но я восстановил их земли взамен на верность. Да, и Уолтера де Лейси, тоже. Но моя доброжелательность не распространяется на вашего сэра Уильяма. Он зашел слишком далеко со своей жадностью. Черт побери! Он даже жаждет графства.
Матильда закусила губу и затем неохотно кивнула.
– В этом нет предательства, ваше величество.
– Возможно, нет, – задумчиво сказал он. – Но несмотря на это, я предпочитаю, чтобы вокруг меня были люди, которые служили бы мне преданно и верно. Я не доверяю амбициям. Качество, которого вы не проявили, когда могли стать любовницей принца, проявив чувства к простому графу! – Его глаза, намеренно наглые, скользили вверх и вниз по ее телу, и она сильно покраснела.
– Я старая замужняя женщина, сир. Слишком стара, чтобы думать об этом, – заикаясь, сказала она.
Джон вновь рассмеялся, отойдя от стола, приблизился к ней.
Он медленно поднял руку и дотронулся до ее щеки.
– Ты не выглядишь ни на день старше, моя дорогая, несмотря на всех твоих Уэльских князьков-внуков.
Он остановился.
– Ради этого ты пришла? Ты надеялась соблазнить меня на то, чтобы я отложил выплату?
На мгновение их глаза встретились. Она увидела вызов в его глазах и что-то еще – что-то, что быстро скрылось за жестким взглядом.
Она отошла от него на шаг, чувствуя жар, приливающий к ее щекам. Беседа направилась не в то русло.
– Я пришла сюда попросить ваше величество об отсрочке ради давней дружбы между нами, которой больше нет, сир, – с достоинством произнесла она.
Джон резко отвернулся.
– Хорошо. Я дам ему еще один шанс. Ради тебя. Но я потребую основательные доказательства его намерений. Замки, заложников, – вежливо сказал он.
– Заложников! – возмущенно повторила Матильда. – Зачем? Разве нашего слова недостаточно?
– Недостаточно слова Уильяма, – бросил он через плечо, направляясь к стулу.
– Тогда даю вам свое слово, мой господин. Нет необходимости в заложниках.
– Полно, Матильда, – это же обычно. Боитесь, я могу потребовать вас саму? – Он улыбнулся. – Уверен, мы можем взять кого-нибудь, по ком вы не будете сильно скучать! Скажите мужу, чтобы приехал ко мне в Херефорд послезавтра. Я выслушаю его извинения тогда. Но больше никогда. Это его последний шанс убедить меня, что он способен на что-то. Его последний шанс.
Жестом он велел ей удалиться. Затем, когда она сделала реверанс и повернулась к двери, он сказал:
– Кстати, миледи, не сомневаюсь, вы слышали, что, следуя папскому запрету, я конфискую всю церковную собственность на благо короны. Я полагаю, в Херефорде меня ожидает значительная недвижимость. Епископская собственность.
Матильда нервно сглотнула, задержав дыхание.
– Вы должны признаться, – его приятный голос был такой спокойный, как мурлыкание кошки, – что у меня есть все основания на подозрения и очень веские основания предательства в семье де Брозов.
Когда Уильям вернулся в Хей со своей встречи с королем три дня спустя, казалось, что все прошло хорошо. Он вошел в зал, где собрались на обед почти все его домочадцы. С ним бьши два королевских офицера.
Матильда отложила салфетку и встала, взволнованно изучая лицо мужа, ища какие-либо признаки беспокойства или злобы. Он встретился с ней глазами, затем отвел взгляд, нервно сглотнув.
– Отец, что случилось? Что сказал король? – Уилл обошел стол и через мгновение оказался лицом к лицу с отцом. В зале наступила тишина. Все сидящие за большим столом смотрели на Уильяма, те же, кто сидели за маленькими столами, где ели другие домашние, как мужчины, так и женщины, затаив дыхание, ждали, когда же заговорит их господин. Единственный звук исходил от поленьев в камине.
– Мы пришли к соглашению, – наконец сказал Уильям.
Матильда увидела, как он сглотнул, и она почувствовала дрожь в теле. Молча, они ждали, когда он продолжит.
– Король согласился на то, чтобы я растянул выплату на несколько лет, – продолжил он, но затем, будто впервые почувствовав, что кто-то за ним наблюдает из глубины зала, стал говорить тише.
– Король потребовал от меня гарантии, что я заплачу. – Он взглянул через плечо на ждущих офицеров, затем отвернулся, не посмотрев на Матильду. Предчувствуя дурное, она села, заставляя себя оставаться спокойной.
– Какие гарантии требует король, Уильям? – Она медленно взяла бокал, пытаясь говорить спокойно и ровно.
– Я согласился, что он заберет все мои уэльские земли и замки в королевские владения, пока я не заплачу. Он уже отправил констеблей перевезти все. Он нахмурился. – А потом… – Еще раз он посмотрел на пол, его голос зазвучал неуверенно, когда за большим столом пронесся вздох удивления.
– И, Уильям? – Матильда чувствовала, как Реджинальд, сидящий рядом, задержал дыхание. Она положила свою руку на его. Перед ними на тарелке застыло мясо, в растаявшем жире.
– Я согласился, что мы должны отдать ему заложников, Матильда. Многие, многие другие семьи делали то же самое. Это не только мы. – Он колебался. – Он хочет Уильяма и наших двух внуков, маленького Джона и сына Изабелл, малыша Ральфа.
– Нет! – Уилл вскочил, чтобы посмотреть в лицо отца. Его лицо побелело от гнева. – Ты осмелишься отдать детей королю! Ральфу всего три дня! Как король узнал, что Изабелл приехала сюда из Вигмора? Как он вообще узнал, что Ральф существует? – Он повернулся и обвиняюще посмотрел на мать, но Уильям прервал сына. – Нет, Уилл, не твоя мать. Я сказал ему. Я должен был убедить его. Иначе он не дал бы нам времени на выплату. И мне нужно было выиграть время. Я думал, он собирался арестовать меня. – Он смотрел на жену.
Она медленно встала. Итак, Джон насмехался над ней все это время, врал, говоря, что не потребует никого, кто был бы ей дорог. Отодвинув стул, она прошла мимо сидящих за столом и подошла к краю помоста. Она сурово посмотрела на королевских офицеров, стоящих рядом у ступеней.
– Если король требует заложников, он их получит, – решительно заявила она. – Я сама пойду, если необходимо, но не отдам никого – никого из моих сыновей. Можете так ему и передать. Если он спросит почему, напомните ему об обещании, которое он мне дал, и скажите, что, возможно, ему следует подумать о том, как он благородно поступил с ребенком его брата, его собственным племянником Артуром, тогда он поймет, почему я не доверю ему моих сыновей!
– Матильда! – вмешался Уильям. – Ты не должна упоминать этого. Это нельзя говорить! Я поклялся держать это в секрете!
Матильда пылала от ярости.
– Думаю, что король также должен знать, что его люди понимают, что происходит. Я не доверила бы ему ни одного из моей семьи. Он дал мне понять, что не запросит ни одного из заложников, близких мне, и потом он делает это.
Уильям положил руку на плечо одного из королевских офицеров.
– Скажите, королю, что мне очень жаль. Скажите, что я все еще готов сдержать слово, – он замялся… – но без заложников. Я предстану перед его судом, и каких бы он баронов не выбрал… Не упоминайте ничего, что сказала моя жена. Она слишком взволнована.
Однако королю передали слово в слово, что сказала Матильда.
Он отреагировал всплеском невероятной ярости и последовавшего издания указов о том, что Уильям и Матильда и вся их семья без отлагательств подлежат аресту. В ужасе Матильда слушала предупреждения, стоя с графом Ферресом во дворе в Хее, когда посыльный из Херефорда соскочил с лошади, сильно жестикулируя и спешно произнося указ.
Матильда похолодела от ужаса, поняв, наконец, что король прислал людей арестовать их.
– Ты должен уехать, – сказала она молодому графу. – Быстро уезжай. Это наш спор. Ты не вмешивайся. И нет необходимости тебе попадать в немилость короля.
Феррес побледнел. Он спешно вскочил на лошадь, которую его эсквайр привел ему для соколиной охоты, и некоторое время смотрел на Матильду.
– Если есть что-то, что я могу сделать, я сделаю. Ты это знаешь.
– Я знаю. – Она натянуто улыбнулась. – Теперь уезжай быстрее. Я хочу закрыть ворота.
Она угрюмо следила за тем, как молодой человек ускакал, не остановившись даже, чтобы созвать своих слуг, а пораженный эсквайр успел только запрыгнуть на незапряженного мерина и поскакать за молодым хозяином. Медленно, слишком медленно, как показалось Матильде, большие ворота захлопнулись за ним. Затем она подозвала посыльного и отправила его найти мужа.
– Что нам делать? – Уильям смотрел то на одного, то на другого сына.
– Это все твоя вина, глупая женщина. – Он начал наступать на нее. – Почему ты не могла помолчать? Теперь король никогда не просит нас! Мы все обречены. Это конец!
– Она верно поступила, отец.
Реджинальд был единственным, кто говорил спокойно.
– Тебе не следовало позволять королю требовать наших детей. Если ты не смог выплатить, он мог бы… – увидев лицо Мэтти, держащую на руках маленького Джона, он резко замолчал.
Вся семья собралась вокруг камина. Уилл стоял позади жены, положив руки ей на плечи. Не было только Изабелл, все еще находившейся в постели после рождения ребенка. Никто не сообщил ей, что ее маленького Ральфа затребовали в заложники.