Фаллон Дженнифер. Медалон

   — Привет, дружище! — лениво взмахнул рукой сержант. — Что ты тут лазаешь? Жмешься по закоулкам, словно заключенный.
   Ликрен смачно поскреб небритую щеку и посмотрел на своих работающих поодаль подопечных. Оба они были обнажены по пояс, тела блестели от пота, несмотря на то что несмелое солнце едва пробивалось на затененную улочку. Тот, что покрупнее, оказался Заком — он был осужден за двойное убийство; его напарником был Тарджа. Брэк отступил в тень. Насколько ему было известно, Тарджа еще не знал о его присутствии в Гримфилде, и Брэк стремился сохранить такое положение вещей как можно дольше.
   Сославшись на спешку, он извинился перед Ликреном и, быстро зашагав в противоположную от заключенных сторону, нырнул в Деревянные ворота постоялого двора. Проходя через кухню, Брэк стянул свежеиспеченную сдобную булочку и в ответ на сердитые выкрики повара приветливо помахал ему рукой. Перебрасывая пышущую жаром плюшку с ладони на ладонь, Брэк вошел в полумрак бара. За столом у окна в ожидании обеда несколько защитников в измятой и расстегнутой униформе неторопливо потягивали пиво. Брэк не обратил на них внимания и поднялся по лестнице, откусывая кусочки обжигающе горячей булочки.
   В конце длинного коридора он остановился и постучал в тяжелую деревянную дверь. В это время дня здесь было тихо и сумрачно. Большинство постояльцев отсутствовало по своим делам. Основной наплыв отобедавших посетителей уже иссяк — настал один из самых спокойных часов в «Отчаянии».
   Дверь со скрипом приоткрылась.
   — Это я, — тихо сказал Брэк.
   Л'рин открыла и, ласково улыбнувшись, посторонилась, пропустив его внутрь, и снова заперла дверь.
   Если не считать бара, комната Л'рин была самым просторным помещением в гостинице. Огромное многостворчатое окно пропускало свет через слой вездесущей пыли, от которой в Гримфилде не было спасения нигде. Комната служила Л'рин и кабинетом, и спальней. У окна располагался большой заваленный бумагами стол, рядом с которым примостился запертый на замок сундук, где хранились сбережения хозяйки. Толстый матрас просторной кровати под синим бархатным балдахином покрывало белоснежное белье. Брэк лежал в постели, укрытый до пояса слегка смятой простыней. Его обнаженный торс казался выточенным из мрамора.
   Стук в дверь заставил Л'рин вскочить, она бросилась одеваться. Несмотря на то, что дверь была заперта — Брэк прекрасно помнил этот факт, — она слегка приоткрылась и в щели показалась светловолосая голова. Дэйс посмотрел на полуодетую виновато потупившуюся Л'рин, на ее растрепанные медового цвета волосы и откашлялся.
   — Я помешал?
   — Ты немного опоздал, — съехидничал Брэк. Он не удивился и не сильно расстроился при появлении Дэйса.
   — Вы выглядите довольными, — ухмыльнулся тот. — Л'рин, ты сегодня особенно обворожительна.
   — Спасибо, Дэйс, — покраснев от комплимента, Л'рин привела в порядок одежду и занялась волосами. К счастью, это заняло всего несколько секунд, и довольная женщина повернулась к Брэку: — Мне пора вниз. Пережди немного, прежде чем уходить, а то начнутся разговоры. Хорошо?
   Брэк кивнул и, подождав, пока она выйдет в коридор, посмотрел на невинно улыбающегося Дэйса.
   — На тебе благословение Кальяны, богини любви, — заметил Дэйс.
   — Да, и проклятие Дэйсендарана, бога воров, — кисло добавил Брэк. — Что ты здесь делаешь?
   Бог воров пожал плечами.
   — Помогаю.
   — Ну и как именно, позволь узнать, ты помогаешь?
   Дэйс присел на табурет перед туалетным столиком.
   — Знаешь, тебе не помешало бы быть немного поуважительнее, Брэкандаран. Я же бог все-таки.
   — Ты первичный бог. Уважение тебе ни к чему. Немного здравого смысла — еще туда-сюда, но не уважения. — Брэка чуть удар не хватил, когда он узнал, что Дэйсендаран избрал Гримфилд своей резиденцией. Хотя, поразмыслив, он нашел в этом определенную логику. В Гримфилде собралось столько воров, сколько не было, наверное, на остальной части континента, а Дэйсендаран не нуждается ни в жрецах, ни в храмах. Сестринская община изошла бы на желчь, узнав, что прямо у нее под носом поселился бог.
   Сегодня Брэку впервые выпала возможность поговорить с ним с глазу на глаз с тех самых пор, как Дэйс появился на веранде таверны посмотреть, как будут сечь Тарджу, — Брэк тогда немало удивился его появлению.
   — Итак, если верить Р'шейл, Тарджа вообще не предавал повстанцев, — перешел к делу Дэйс, болтая ногами, словно непоседливое невинное дитя. — Ты все еще намерен его убить?
   Брэк закинул скрещенные руки за голову.
   — А кто тебе сказал, что я собираюсь его убить?
   — Да ладно тебе, Брэк, я же бог, а не дурак. Иначе зачем бы ты приперся сюда с мятежницей? Спасти его, что ли? Не забывай, я у нас вроде эксперта по темной стороне человеческой природы. А ты довольно редкий персонаж, сам понимаешь.
   Брэк нахмурился. Ему не нравились напоминания о том, что отличало его от остальных харшини.
   — Конечно, ты, должно быть, думал о дитя демона, — продолжал Дэйс, не обращая внимания на взгляд собеседника. — И ничуть не колеблясь вызвался на роль убийцы. Как думаешь, почему ее называют дитя демона? Ведь демоны здесь совсем ни при чем…
   — Не отвлекайся, — оборвал его Брэк. — Ты знаешь, кто это, правда?
   Дэйс раздраженно качнул ногой.
   — Ну конечно знаю! Уж не думаешь ли ты, что я не могу отличить харшини рода ти Ортинов от человека? А здесь, вдали от Убежища, присутствует только один. Я не собираюсь вмешиваться. Зиги позеленел бы от злости.
   — Зигарнальд? — нахмурился Брэк. — А почему бог войны так беспокоится о дитя демона?
   Дэйс закусил нижнюю губу. Сейчас он больше походил на нашкодившего мальчишку, чем на бога.
   — Тебе не понять. Это игры богов.
   — Игры богов?
   — Ты знаешь, о чем я.
   — Не имею понятия, — покачал головой Брэк. — Вразуми меня, о священный наставник.
   Дэйс испустил тяжелый вздох.
   — Хафиста должен быть уничтожен. Только дитя демона может это сделать.
   — Знаешь, вы могли бы сами разделаться с ним.
   — Но мы же не можем! Что начнется в мире, если боги примутся убивать друг друга? Нет, правда, Брэк, ты иногда такой… человек.
   — Правда? Надо же, какое слово. Почему-то с тобой оно у меня редко ассоциируется.
   Дэйс надулся.
   — С тобой бывает так тяжело!
   — Да в чем проблема?
   — В общем, в тебе, — объяснил Дэйс. — В некотором роде. Ну… возможно, не в тебе лично, а в том, что ты представляешь.
   — Ближе к делу, Дэйсендаран, — нетерпеливо подтолкнул его Брэк.
   — Ладно, ты знаешь, что когда мы создали харшини, мы дали ветви ти Ортина способность направлять и фокусировать нашу объединенную силу на случай, если это нам когда-нибудь понадобится. Потом мы внушили харшини страх к убийству, чтобы они не могли выступить против нас. Но в чем мы действительно дали маху, так это в том, что наградили их совестью. К тебе это, конечно, не относится, а вот с остальными проблема. И это очень неудобно.
   — Почему же неудобно? — поинтересовался Брэк, пропустив мимо ушей утверждение бога, что он, Брэк, не отягощен такой материей, как совесть. Это же бог воров, возможно, он посчитал это за комплимент.
   — Это заставляет их беспокоиться, разве ты не видишь? Коранделлен сам на себя не похож от размышлений, какую силу представляет дитя демона — добрую или злую. А нам все равно. Мы просто хотим избавиться от Хафисты. Зиги считает, что Коранделлен послал тебя на поиски, с тем чтобы в случае, если дитя демона тебе не понравится, ты бы уничтожил ее.
   Брэк немного помедлил с ответом. Похоже, в словах Дэйсендарана была доля истины.
   — И ты решил помочь?
   Дэйс слегка приободрился и кивнул.
   — Я оберегаю ее. Мне не кажется, что она — зло. На самом деле она очень миленькая. Конечно, она не воровка, но у каждого свои недостатки.
   — Я не собираюсь убивать ее, Дэйс. Коранделлен просто просил меня доставить ее в Убежище, вот и все.
   — Но так нельзя! — умоляюще сложил руки Дэйс. — А вдруг она ему не понравится?
   — Коранделлен — харшини. Ему все нравятся. Он иначе не может. Поэтому он и попросил меня, помнишь? Кроме того, по твоим словам, у меня нет совести.
   Бог воров обдумал сказанное и радостно закивал.
   — Отлично, тогда все в порядке. Когда мы уходим? — Брэк не особенно воодушевился тем, что Дэйс решил присоединиться к их компании.
   — Ты не наврал насчет того, что на рудниках зреет бунт?
   — Я бог воров, а не лгунов. Это чистая правда.
   — Тогда мы воспользуемся этим, чтобы замести следы. Когда шахтеры начнут действовать, мы тоже приступим к делу.
   — А что с Тарджой?
   — А что с ним? Меня заботит только Р'шейл. Именно сейчас она — самая важная персона во всем мире.
   — Кальяна с ума сойдет, если ты не захватишь его с собой.
   — С Кальяной я как-нибудь сам разберусь. — Дэйс скептически хмыкнул:
   — На твоем месте я бы так не рисковал.
   — Ваша забота так трогательна, о священный наставник! — Бог насмешливо оскалился в ответ.
   — Знаешь, Брэк, иногда мне кажется, ты не слишком-то почитаешь богов.
   — С чего бы такие мысли?

Глава 38

   Тарджа, стараясь не дышать, отправил мерзкую зловонную кучу овощных очисток и прочей неопределенной гнили в мусорную повозку. Они собирали отходы во дворе постоялого двора «Отчаяние» и многочисленных лавочек Гримфилда, скорее следуя настроению Ликрена, а не какому-то установленному графику. Последний раз настроение убрать здесь мусор посещало Ликрена с месяц назад, так что у помоев было достаточно времени, чтобы изрядно прогнить и превратиться в загаженную тараканами склизкую дрянь. Тарджа поставил тяжелое ведро на землю и поднял голову, почувствовав на себе чей-то взгляд. У двери стоял светловолосый паренек и с интересом смотрел на него. Тарджа подумал, что этот мальчишка имеет обыкновение появляться в самых неожиданных местах.
   — Тарджа, шевелись! — окликнул его Ликрен.
   Тарджа выпрямился и посмотрел на паренька. Он ненавидел, когда на него пялились. Клокочущая внутри ярость угрожала снова вырваться на волю. Тарджа лишь однажды позволил себе совершить ошибку и выпустить ее. Полученные в наказание десять плетей не сломали его, но научили сдерживать злость. Тарджу больше ранила не жестокая порка, а сознание того, что он позволил какому-то тупому придурку спровоцировать себя.
   Они вышли из двора таверны и направились дальше по переулку, а Тарджа все еще думал о мальчишке. Наверняка он связан с повстанцами. В Гримфилде было полно осужденных язычников — и мнимых, и настоящих. Может, они подослали парня шпионить за ним? Докладывать, жив ли он еще? Иногда Тарджа поражался, как хорошо мятежники усвоили его уроки, особенно насчет того, что никогда и ни за что нельзя позволить предателю уйти от наказания. Тарджа провел зиму, то и дело ожидая ножа в спину. Особенно оказавшись в толпе заключенных. Ликрен следил, чтобы Тарджа держался отдельно от остальных, но каждый раз во время еды ему угрожала реальная опасность. С некоторым удивлением Тарджа вдруг понял, как долго ему удалось продержаться в живых, — на самом деле он даже не рассчитывал пережить путешествие в Гримфилд.
   Мысли его вернулись к повстанцам. Старый Падрик, подозрительный и измотанный годами безнадежной борьбы. Мэнда с ее горячей верой в богов. Гэри, такой юный и страстный. Где-то он сейчас? Все сражается? Или убит в очередной стычке с защитниками? Или, может, сдался и вернулся к матери на ферму? Был ли он в том проклятом списке Джойхинии? Тарджу охватывало отчаяние при мысли о повстанцах. Он здесь не просто убирал мусор и вычищал сортиры городка-тюрьмы. Каждый день, проведенный в Гримфилде, пожирал очередной кусочек из запасов его надежды. Тарджа знал, что должен что-то сделать, прежде чем эти запасы иссякнут.
   Одним из немногих, а может, и единственным преимуществом его назначения в мусорщики было то, что им позволялось мыться ежедневно, в отличие от шахтеров, которые пользовались этой привилегией раз в неделю. Возможность после работы смыть с себя вонь протухшей еды и прочей гнили делало их занятие отчасти переносимым. Много раз Тарджа желал, чтобы Уилем отправил его на рудник, где бы он изливал накопившуюся ярость в ударах киркой по поверхности скалы. Покрывшись гусиной кожей после мытья в ледяной воде и дрожа от вечернего холода, он энергично растерся обрывком грубой холстины и взглянул на небо. Там, у подножия гор где солнце уже начинало прятаться за горизонт, сердитые свинцовые тучи отливали кроваво-красным. Одевшись в тюремную одежду, Тарджа посмотрел на Зака — тот пытался высушить взлохмаченные волосы изношенным мокрым подобием полотенца.
   — Ночью снова будет дождь.
   — Точняк, — согласился Зак.
   За прошедшие два месяца Тарджа не мог припомнить, чтобы Зак сказал два слова кряду. Огромный молчаливый убийца был отличным напарником тому, кто не желал лишних расспросов. Они подошли к воротам, где их уже поджидал Фогли, капрал Ликрена. Заперев за ними ворота, он повел заключенных через огороженный дворик у кухни. Мусорщиков всегда кормили последними, и Тарджа с Заком по привычке уселись на землю ждать своей очереди. Вечером во дворике было полно народу и все ели вперемешку — и шахтеры, и заключенные, приписанные к разным работным домам. Тарджа равнодушно смотрел ни них, не обращая внимания ни на кого в отдельности, пока не заметил Р'шейл, решительно шагающую через дворик по направлению к кухням. Девушка зябко куталась в серую шаль.
   Вид Р'шейл с новой силой пробудил болезненную мысль о том, во что превратилась их жизнь. Ей не место здесь, в Гримфилде, среди отбросов Медалона, где ей удалось избежать судьбы казарменной корт'есы только благодаря редкостной удаче. С момента прибытия Тардже удалось поговорить с ней всего несколько раз, и то в присутствии Зака или охранника. Хотя она иногда и бывала во дворе, когда они убирали там мусор, он часто не видел ее неделями. Тардже хотелось знать, как у нее дела. Ему необходимо было увериться, что путешествие сюда не сломило ее дух. Его разочарование и отчаяние было физически ощутимо и горько. Очень горько.
   Он смотрел на идущую в его сторону Р'шейл и думал, догадывается ли девушка, как она прекрасна? Судя по всему, она не отдавала себе отчета, какое сильное впечатление оказывает на окружающих.
   Тарджа полагал, что на него эти чары действовать не должны, но каждый раз при виде Р'шейл, даже если она была далеко, он вздрагивал от охватывающего его чувства. Он не мог выразить его словами или даже толком определить. Это было не желание, не простое вожделение, это было необычайно восхитительное ощущение: находиться рядом с ней, быть замеченным ею — действительно величайшая радость. Такое чувство пробудилось в нем в ту самую ночь на винодельне. Несмотря на все, что случилось потом, Р'шейл всегда присутствовала в его мыслях.
   Девушка оглянулась по сторонам и подошла поближе. Не обнаружив объекта своих поисков, она обратилась к Фогли:
   — Вы не видели Санни Хоупчайлд?
   — А что, ты ее потеряла? — без тени интереса спросил Фогли.
   — Она должна была прибыть в дом коменданта час назад. Она получила новое назначение.
   — Она объявится. Эти корт'есы довольно сообразительные, чтобы не подчиниться такому приказу. А вот у тебя будут неприятности, если не вернешься до темноты.
   — Вы пошлете ее к коменданту, если увидите? — спросила она. Сумерки сгущались. — Она примерно такого роста, блондинка.
   — Конечно, — пообещал Фогли. Капрал мог пообещать что угодно, если это не требовало от него лишних движений.
   В желтом свете лампы из дверей кухни показалась круглолицая, красная от жара печей сестра Анвин. Она пробежала глазами ряды ожидающих ужина заключенных и под конец заметила Р'шейл. Перейдя дворик решительным маршем, она остановилась перед девушкой и, поставив руки на свои роскошные бедра, окинула ее сердитым взглядом. На голубой юбке виднелся белый мучной след, а к подбородку прилип кусочек чего-то съестного.
   — Очень интересно, что это тебе тут понадобилось? А госпожа Крисабель знает, что ты разгуливаешь по городу в такое время и флиртуешь с солдатами?
   — Госпожа Крисабель послала меня за своей новой модисткой.
   — Как видишь, ее здесь нет. Так что иди туда, где тебе и следует быть, и чтобы я больше не видела, что ты крутишься у моей кухни! — и Анвин направила свой праведный гнев на Фогли. — Отведи ее обратно к коменданту и проследи, чтобы он узнал, где ее носило, — с этими словами разъяренная фурия вернулась к себе.
   Перед Фогли возникла дилемма: он не мог оставить без присмотра двоих своих подопечных и не мог игнорировать прямой приказ сестры. Пожав плечами, он посмотрел на Зака и Тарджу.
   — Ну, парни, похоже, у нас перед ужином будет прогулка. — Парни устало поднялись на ноги и побрели за Фогли к воротам.
   Стража выпустила их со двора, и все четверо направились через площадь в сторону дома коменданта на другую часть города. Фогли выполнял поручение сестры Анвин без всякого энтузиазма и неспешно вышагивал рядом с Заком. Р'шейл была рассержена и шла быстрее остальных. Стараясь не привлекать к себе внимания, Тарджа осторожно ускорился и нагнал девушку. Когда они пересекли площадь, уже совсем стемнело.
   Когда компания свернула на улицу, ведущую к казармам семейных офицеров, тучи угрожающе сгустились. Р'шейл взглянула на шагавшего рядом Тарджу, но ничего не сказала.
   — Зачем Крисабель послала за Санни? — спросил он. Зак и Фогли сильно отстали и не могли услышать их разговор.
   — Крисабель потребовалось обновить гардероб перед весенней поездкой в Цитадель. Она полагает, что Санни поможет ей с шитьем.
   — Она умеет шить? — с любопытством поинтересовался Тарджа. У него сложилось мнение, что Санни является экспертом только в одном занятии, и это точно не шитье.
   — Если честно, не знаю. Но Локлон снова избил ее, и мне кажется, ей необходим перерыв. В некотором роде она страдает по моей вине. Уверена, что Локлон так поступает из-за меня, — с тяжелым вздохом пояснила Р'шейл.
   «Значит, он нашел другой выход для своей злости», — мрачно подумал Тарджа. Мысль принесла ему некоторое облегчение. По крайней мере, сейчас Р'шейл с его стороны ничего не грозило. Тарджа дал себе клятву убить Локлона. Все, о чем он просил, — это о предоставлении такой возможности. В оружии не было необходимости, задушить негодяя голыми руками доставило бы ему особое удовольствие.
   — Она объявится. Ты и сама знаешь, что Фогли прав. Санни не дурочка. Она не посмеет игнорировать прямой приказ коменданта.
   — Надеюсь.
   — Да и вообще, что значит «по твоей вине»?
   — Он… он все еще ненавидит меня. И тебя. Думаю, что я более легкая цель.
   Р'шейл немного помолчала, затем, словно взвесив, стоит ли или нет это говорить, продолжила:
   — Такое чувство, что, куда бы я ни направилась, он тут как тут. Только и ждет своего часа. Он так на меня смотрит, что мурашки бегут по коже. А пару раз… впрочем, не важно. Ему никак не удается меня заполучить. Но каждый раз, когда он упускает возможность меня поймать, он отыгрывается на ком-то другом.
   Тарджа покачал головой, ужаснувшись тому, что Р'шейл обвиняет себя в безумиях Локлона.
   — Ты ни в чем не виновата, Р'шейл. Более того, это я виноват…
   — Что мы с тобой здесь? — закончила за него девушка. Они немного прошли молча. Через несколько минут показалась низкая каменная оградка вокруг дома коменданта. Р'шейл и Тарджа остановились у калитки подождать Фогли и Зака. В светящемся окне Тарджа заметил силуэты коменданта и Локлона. Они что-то горячо обсуждали. При виде своего врага Р'шейл заметно напряглась.
   — Он здесь.
   Тарджа взглянул на девушку, ничуть не удивившись жаркой ненависти в ее тоне. Она определенно не забыла и не простила путешествия в Гримфилд.
   — Может, у него проблемы?
   — Если бы! Скорее всего, просто получает инструкции на завтра. — Р'шейл отвернулась, но Тарджа поймал ее за руку и развернул к себе лицом, внимательно глядя на нее в темноте. — Р'шейл, с тобой все в порядке? На самом деле?
   — Все нормально, Тарджа, — горько улыбнувшись, ответила она. — Я в тюрьме на десять лет. Меня избивали и насиловали, а теперь я служу женщине, которая на публичную экзекуцию берет корзинку для пикника. О чем тут говорить?
   Тарджа не выдержал и прижал ее к себе точно так, как в детстве, когда она была маленькой девочкой и хвостом ходила за ним и Джорджем, обдирала колени, падая и пытаясь догнать мальчиков слишком гордящихся своими кадетскими мундирами, чтобы обращать внимание на малышку.
   — Прости меня, Р'шейл, — пробормотал он, не имея возможности предложить ей что-либо еще. — Я найду способ вытащить тебя отсюда. Скоро.
   — Я сама могу позаботиться о себе.
   Прежде чем Тарджа смог что-нибудь добавить, к ним подошли Фогли и Зак. Р'шейл освободилась от объятий и упрямо подняла глаза на капрала.
   — Ну, доложите обо мне коменданту? — спросила она.
   — Что-то не горю желанием, — промямлил Фогли. — Чем меньше комендант меня видит, тем лучше. Ты… это… иди-ка домой и не попадайся Анвин на глаза, — не затруднив себя изъявлениями благодарности, Р'шейл приподняла юбки и перебралась через низенькую оградку у калитки, пробежала вокруг дома и скрылась в темноте. — Она такая странная, эта девчонка.
   — Харшини, — глубокомысленно изрек Зак. Тарджа и Фогли уставились на него, разинув рты. — Видели ее глаза? — со знанием дела добавил здоровяк. Затем, поддернув штаны, детина развернулся и направился обратно к кухне.
   Фогли потянул Тарджу за рукав, и они последовали за Заком.
   — Слышь, Тарджа, ты был с мятежниками и якшался с язычниками. Это правда, что они там рассказывают о харшини? Они что, на самом деле боги?
   — Сомневаюсь, — ответил Тарджа, глядя на удаляющуюся спину напарника. — Откуда Зак может о них знать?
   — Он язычник, родом с границы. За это его сюда и сослали. Убил пару защитников, которые явились его арестовать. Я слышал, что хитрианцы считают, что харшини до сих пор где-то скрываются. В каком-то Убежище. Сам я никогда не видел и следа их присутствия. Думаешь, девчонка одна из них?
   — Ты что, шутишь? — это действительно была самая абсурдная идея из всех, что доводилось слышать Тардже.
   — Да, конечно, ты прав, — кивнул Фогли. — Точно! Разве она тебе не сестра или что-то в этом роде?
   — Нет, она мне не сестра.
   — Ну, она явно не медалонка.

Глава 39

   Известия о мятеже на руднике достигли дома коменданта ранним утром того самого дня, на который был назначен званый ужин. Р'шейл проснулась от звука голосов и доносящегося с улицы топота копыт. Теггерт распахнул дверь в каморку и велел им с Санни вставать и идти помочь ему на кухне, пока Уилем в столовой проводит с офицерами военный совет. Протерев сонные глаза, девушки поспешили на кухню, где Теггерт, словно маленький генерал, принялся отдавать им приказания, между которыми поведал о бунте. Оказывается, шахтеры забаррикадировались в главном забое, вроде бы как погибло несколько защитников, в том числе и капитан Мисекис. «Дэйс был прав, — подумала Р'шейл, ставя на огонь тяжеленный железный чайник. — Какая жалость, что Локлон назначен в город, а не на рудник. Ради вести о его смерти стоило бы подняться и не в такую несусветную рань».
   Шум разбудил весь дом. Как только Крисабель узнала о бунте, она заметалась по комнатам, визжа, что ее чуть не убили в собственной постели. С редкостной выдержкой Уилем объяснил жене, что в данный момент он слишком занят и не может уделить ей время и что если это ее не устраивает, то она может поехать навестить сестру в Броденвэйле и оставаться там до наступления чертова лета или дольше. Завывая, словно предвещающий гибель призрак, Крисабель скрылась у себя, крикнув Р'шейл, чтобы та пришла упаковать ее вещи. Вскоре вся округа знала, что она уезжает и что Уилему сильно повезет, если она вообще когда-либо к нему вернется. Командующий пропустил этот вой и стенания мимо ушей и продолжил совещание. На рассвете Уилем выехал на рудники. В беготне туда-сюда Р'шейл даже не заметила, когда именно это случилось. Она заметила отсутствие коменданта, только обратив внимание на необычную тишину в доме Мэгина не казала носу из своей спальни. Она могла, конечно же и сладко спать до сих пор, но это было маловероятно — скорее всего она просто не хотела ввязываться.
   В суматохе сборов в дорогу утро пролетело как один миг. Окончательно осознав, что покидает ненавистный Гримфилд, Крисабель привела в порядок мысли и решительно укладывала вещи. Р'шейл была поражена, увидев, какой собранной и целеустремленной может быть обычно совершенно безмозглая и взбалмошная женщина. Свободным домашним слугам были срочно даны отпуска. На хозяйстве до возвращения госпожи должны были остаться лишь Р'шейл и Санни. Крисабель уже взгромоздилась в экипаж, но все еще продолжала выкрикивать распоряжения Теггерту и Р'шейл, которые беспрерывно кивали в ответ. «Да, перед уходом Теггерт освободит кладовку. Нет, Р'шейл не позволит ни одной вороватой шлюхе из женского отделения пробраться в дом. Да, печь, камины и дымоходы к лету будут вычищены. Нет, Теггерт не забудет вернуться к ее возвращению. Если она, конечно, вообще вернется. Сначала Уилем должен принести свои извинения!» Приказания сыпались одно за другим, пока кучер не уселся на козлах и Крисабель наконец решила тронуться в путь. Облегченно вздохнув, Р'шейл посмотрела вслед удаляющейся карете.