Федотова Юлия. Герои былых времен

   – Ничего! Не помрет! – вступилась сильфида. – Детей вы все делать горазды! А как отвечать – сразу в обморок!
   – Чего сразу все-то? Чего ты обобщаешь? – нашел повод для обиды Эдуард. – Лично я никому еще детей не делал! Ни разу!
   – Будем надеяться, что у тебя все впереди, – хмыкнула Энка.
   А Рагнар добавил:
   – Лично я на твоем месте не спешил бы в этом признаваться!
   – И так плохо, и эдак! Вас не поймешь! – совсем рассердился принц.
   Тем временем Августус стараниями Эфиселии и Странников пришел в себя. Сел, привалившись к плечу любимой, и спросил плачущим голосом:
   – З… зачем сразу трое-то? Одного бы хватило! П…поче-му…
   Сильфида хихикнула, начала было:
   – О! Это целая история! Однажды Хе…
   Глаза демона полыхнули красным огнем.
   – Умолкни, несчастная! Убью!
   Убьет, поняла девица, и умолкла. Лишь посмеивалась про себя, бросая на участников «истории» многозначительные взгляды.
   – Ты, главное, не расстраивайся, – решила утешить многодетного отца Эфиселия. – Если они тебе не понравятся, мы их просто выкинем!
   – Ага! Щас! Раскидалась одна такая! – взвилась Ильза. – А кто будет великое царство сидов возрождать?! – И затараторила скороговоркой, обращаясь к Бандароху: – Мы ведь нашли его, царство твое! Ну я тебе скажу! Вот уж дыра так дыра! Сплошные развалины. Там одного ремонту лет на пятьдесят, не меньше. И расположение дурацкое. Вход в Трегерате, выход в Уэллендорфе. Я бы на твоем месте все перестроила. А то как входишь – сразу уборная, никакой эстетики! Гостей и то стыдно пригласить!
   – Скажите мне, только честно, – взмолился несчастный, – я сплю или сошел с ума?!
   – А у тебя разве было с чего сходить? – мрачно осведомился демон-убийца.
   – Значит, сплю, – покорно согласился магистр. Эта мысль его вроде бы утешила.
   Но Меридит была беспощадна.
   – Нет, не спишь! – опровергла она. – Теперь ты владелец полуразрушенного царства и отец большого семейства. Такова суровая действительность, и ты должен осознать свою ответственность. Хватит причитать, будто дева корриган, пора становиться настоящим мужчиной!
   – Я не могу! Я же ученый! – пискнул изнеженный Бандарох. В его представлении неотъемлемыми чертами «настоящего мужчины» были несокрушимая сила и непроходимая тупость.
   Магистр Ингрем в ответ оскалился по-волчьи.
   – И что? Уж не хочешь ли ты сказать, будто все ученые сродни евнухам?!
   И тогда демонолог решил, что самым разумным и безопасным для него будет помалкивать.
   Кстати, отцом он оказался не таким уж плохим. Во всяком случае, лучше, чем Эфиселия – матерью. На третий день он научился без запинки выговаривать имя Ильич, на пятый – безошибочно отличал Маркса от двоих остальных, на седьмой – умел самостоятельно перепеленать потомство и покормить каждого из рожка.
   А на десятый – они вышли из степи и на лесной опушке встретились нос к носу с господином Пурцинигелусом, он, оказывается, тоже их поджидал! Да не один! С ним были маг Мерлин, юноша Артур и важный незнакомый эльф.
   – Грааль! – вместо приветствия, воскликнул маг, и голос его дрогнул от волнения. – Вы принесли его?!
   – И мы тоже очень рады вас видеть! – обиженно пробурчал гном.
   – Извиняемся, нет! Не принесли! – развела руками Меридит. – Грааль остался в песках. Ему была предначертана именно такая судьба.
   Лица Мерлина и эльфа потемнели от разочарования. Посланник Пурцинигелус тоже состроил печальную мину, но проницательная сильфида готова была поклясться, что на самом деле подданного Волшебной страны такой поворот дела только порадовал. А юноша Артур лишь хлопал своими красивыми глазами – он, похоже, мало что понимал.
   – Ну что же, господа, – подытожил посланник, решив, что уже достаточно пособолезновал, – знать, такова воля Высших Сил, и не в нашей власти ее изменить! Придется смириться с неизбежным. Засим дозвольте откланяться, я должен препроводить великих героев к моей королеве в Волшебную страну!
   Волшебная страна оказалась совсем недалеко – в трех часах ходу. Но «великие герои» этому больше не удивлялись – привыкли.
   На сей раз прием их ожидал великолепный. С цветами, с накрытыми столами, ломящимися от восхитительных яств, с заздравными речами и хвалебными песнями, с танцами и магическими огненными забавами. Спасители Мира были в искреннем восторге. «Надо отдать должное, гуляния в Волшебной стране устраивать умеют!» – шумно восхищался Рагнар, знающий толк в таких вещах. И, как знак высшего уважения, сама королева Мэб подносила дорогим гостям кушанья и разливала напитки.
   – Вы совершили величайший подвиг! – объявила она торжественно. – Вы достойны великой награды! Чего бы хотелось вам, о величайшие из героев? Просите – и я исполню все, что в силах моих!
   Ильза подняла на королеву удивленные голубые глаза: неужели такая важная и мудрая дама может не понимать простых вещей?
   – Ну ясно, больше всего нам хотелось бы воротиться домой! – ответила за всех наивная девушка.
   – Она имеет в виду – в наше время! – поспешил уточнить Эдуард. Под домом своим он по-прежнему понимал отцовский дворец, но возвращаться туда вовсе не стремился.
   Да, королева Мэб была в силах исполнить это простенькое пожелание. Непритязательность героев ее, похоже, удивила. У гнома сложилось впечатление, что возвращение предусматривалось само собой, умнее было бы попросить что-то более существенное. Но, как гласит народная мудрость, сделанного не воротишь…
 
   То, с чем не справился волшебник Мерлин, правительница Волшебной страны исполнила с виртуозной легкостью.
   Она лично тайными переходами вывела наемников на роковую дорогу. Ту самую, что полгода назад коварно заманила их в Средневековье. Лесная, нехоженая, заваленная глубокими белыми сугробами, змеилась она сквозь пространство и время. Деревья смыкали над ней кружевные, заснеженные кроны. Прозрачный воздух искрился морозцем, Тишина вечности, нарушаемая лишь легким ледяным перезвоном, висела над спящим лесом, верным стражем былого и грядущего.
   И королева Мэб, вечно юная и прекрасная, не шла, а будто плыла по этой зимней дороге в своем тонком, воздушном платье, и от ног ее на рыхлом, пушистом снегу не оставалось и следа… Такой осталась в их памяти повелительница Волшебной страны.
   А потом один грациозный взмах волшебной палочки – и ничего не стало. Ни прекрасной зимней сказки, ни королевы.
   Лишь знойное лето, пыльная дорога и бородатый, диковатый мужик, бредущий им навстречу с заплечным коробом.
   – Эй! – окликнул он компанию. – Товара какого не надобно ли? Камни точильные, амулеты, ленты цветные для девок…
   – Не надо нам лент! – отмахнулась Энка. – Скажи лучше, какой нынче год?
   – Шесть тыщ тридцатый – пробурчал коробейник. И добавил еле слышно: – А с виду вроде непьяная!..
   Хотел убираться восвояси, покуда беды не вышло, но рыжая девка не отставала:
   – А месяц? День?
 
   Да, так оно и было! Королева вернула затерянных во времени точно в тот день и час, откуда началось их необыкновенное путешествие!
   – О счастье, счастье!!! – ликовал магистр Ингрем. – Какая удача! До начала семестра больше месяца! Нас не выгнали из университета! Не выгнали!
   А у Ильзы вдруг отыскался повод для огорчения. Она долго морщила лоб от умственных усилий, а потом изрекла задумчиво:
   – Хотела бы я знать, сколько же мне теперь лет, если рождена я была в октябре месяце? – И вздохнула печально: – Похоже, я постарела раньше срока!
   – По пути надо непременно заглянуть к Балдуру Эрринорскому рассказать, что с нами приключилось! То-то подивится! – заметил Орвуд.
   Но пока черед удивляться пришел подменному сыну ярла:
   – Погоди! Что значит – по пути? Нам же совсем в другую сторону надо!
   – В другую? – не понял гном. – Ты забыл, где находится Уэллендорф?!
   – Но мы же не в Уэллендорф идем!
   – А куда?!!
   – На Север! За моим драккаром! Ты сам все забыл!
   Друзья переглянулись.
   – Силы Великие! Хельги! Уж не хочешь ли ты сказать, что после всего, что с нами было, мы еще и за твоим затонувшим «Громом» потащимся?!
   Хельги вздрогнул. От разочарования и обиды глаза его, обычно светло-зеленые, стали почти синими.
   – Как! Вы хотите бросить меня в беде?! Мы же с самого начала решили… Я ведь не виноват, что демоновы Странники… что Судьба… – Голос предательски сорвался, он не мог продолжать.
   – Ну вы как хотите, а лично я иду на север! – объявила диса свирепо. – Хельги, плюнь на них, мы и вдвоем справимся! Они только топить чужие корабли горазды, а как отвечать – сразу в кусты!
   На север пошли все. Даже «демоновы Странники» – чтобы искупить вину. И потом, им все равно некуда было деваться. Они еще не научились жить без Учителя. Только с многодетным семейством пришлось проститься, они направлялись другой дорогой, на Конвелл.
   – За детьми ходите как следует! – напутствовала Ильза сквозь всхлипы. – Пеленки меняйте почаще, не ждите, когда завоняет. Кормилицу наймите, не скупитесь. Амулеты купите от дурного глаза… Что еще… Да не уроните смотрите, Бандарох-то криворукий… Я на обратном пути нарочно зайду, проверю. Что не так будет – заберу! Так и знайте!
   – Идем уже! – потеряла терпение черствая диса. – Можно подумать, мы их в чужие руки отдаем! Родители все-таки! Справятся, боги дадут.
   Но Ильза была безутешна и до самого вечера продолжала бубнить себе под нос, что именно думает о подобных родителях…
 
   И вновь была дорога, жаркая, пыльная и разбитая. От средневековой она отличалась гораздо меньше, чем хотелось бы. «Дежавю!» – вздыхала Энка. Чудесный лесной уголок, обитель зеленой дамы, не сохранился – и рощу вырубили, и ручей пересох. Зато окрестные селения, как и тысячу лет назад, были бедными до слез. Последняя война ведьминой метлой прошлась по ним, забрав все мало-мальски ценное. Голода не было – урожай этого года выдался неплохим, но и достатка тоже: налоги в герцогствах во все времена были самыми высокими по Староземью. В маленьких придорожных деревушках, в плохоньких, приземистых домиках, селились угрюмые, усталые люди, не жалующие случайных прохожих. И даже домовые гоблины были здесь особенно маленькими, тощенькими и неприветливыми… Скучно, ох скучно! Гном и тот не выдержал однообразия.
   – В Эрриноре потратимся на новые туфли, – решил он. – Не то до осени не обернемся.
   Напрасно надеялся. Не дошли они до Эрринора, не дошли! В который раз посмеялась судьба над их планами. А непосредственным виновником случившегося на сей раз стал Эдуард. Это он, отгоняя комара, задел себя по щеке тыльной стороной ладони – и вдруг почувствовал боль. Кольцо! Подарок ведьмы Данар! Он совсем позабыл о нем с того момента, как, по настоянию Септима, снял с шейной цепочки и натянул на мизинец. «Посторонние магические предметы не следует хранить рядом с амулетами, – поучал его юный маг, – иначе те могут испортиться и не сработать в нужную минуту.
   – Интересно, что будет, если мама его в самом деле наденет? – размышлял принц, катая колечко. – Конечно, я не особенно верю в чары илфи, а все-таки…
   – Данар – стоящая ведьма, – рассудил Рагнар. – Она зря говорить не станет. Ты должен непременно поступить как велено! И чем скорее, тем лучше. Вдруг бедная женщина, в смысле твоя мать, страдает?!
   Принц нахмурился. На отца он был в смертельной обиде, но мать продолжал любить – и сказал с горечью:
   – Когда еще я попаду в Ольдон!
   – На обратном пути сделаем крюк, заскочим, – пообещал бывший наставник.
   – А пораньше нельзя? – уточнил Рагнар. – Женщина мучается!
   – Нельзя! – отрезал Хельги, уверенный, что если женщина, без особого вреда для здоровья, промучилась два десятка лет, то лишний месяц погоды не сделает. – Ничем не могу помочь! Хотел бы, да не могу!
   И вот тут… правильно! Нашелся тот, кто смог!
   – Счастлив приветствовать тебя, о повелитель, с возвращением! – прогрохотал Царь Народов. – Да будет исполнена воля твоя! – Конец этой фразы они дослушивали уже в Ольдоне, на площади перед дворцом.
   – Ничего страшного, – сказала друзьям Меридит. – От Ольдона до Дрейда примерно то же расстояние, что от Эрринора. Зато попутно сделаем благое дело! Эдуард, ну что ты встал столбом, идем к твоей матери!
   Наверное, ни один вражеский лазутчик, ни один ночной тать не пробирался в Ольдонский дворец с такими предосторожностями, как престолонаследник Эдуард с товарищами! Грязными задворками, подземными переходами, потайными лестницами и коридорами…
   – Осторожнее, осторожнее надо, – виновато шептал принц. – Мой папаша, конечно, не средневековый Кровопивец, но тоже… гм… с характером!
   – Да ладно, не переживай, сами знаем! – сочувственно хлопнул его по плечу Рагнар.
   Дальше помещений для слуг друзья решили не ходить – ни к чему наживать лишние проблемы. Остались ждать в маленькой потайной каморке за кухней. К королеве с Эдуардом отправился только Хельги, идти в одиночку принц почему-то боялся.
   Появлению давно пропавшего сына серая тень, что именовалась его матерью, не удивилась и не обрадовалась. Вскинула на мгновение свои прозрачно-бездумные, сонные глаза, прошелестела чуть слышно:
   – А, это вы, сын мой… – и вновь углубилась в вечное свое рукоделие.
   – Да, это я, матушка, – сказал принц твердо и отчетливо. Во дворце все так обращались к королеве, если хотели, чтобы она их заметила и услышала. – Я принес вам подарок из дальних странствий. Наденьте его! – Он протянул кольцо.
   Женщина приняла вещицу, безразлично взглянула, ответила равнодушно:
   – Благодарю, сын мой. Я надену его к трапезе.
   – Нет! – настаивал он. – Наденьте теперь же! Немедленно!
   – Хорошо, сын мой, я сделаю, как ты хочешь. – Королева, привыкшая к покорности, надела колечко на безымянный палец левой руки.
   И тут… Но чтобы не рассказывать историю с конца, поведаем ее с самого начала.
 
   Чуть менее четверти века назад жила в королевстве Эйк юная принцесса Маргит. Всем она, казалось, была хороша – и умна, и учена, и красива, словно дева корриган. Но уж так упряма и своенравна, что родители отчаялись сыскать жениха для единственной дочери. Слава о диком нраве красавицы Маргит гремела по всему человечьему Северу. Разное поговаривали люди. Будто скачет она на охоту по лесам без седла на черном жеребце по кличке Демон – таком злющем, что его и конюхи-то боятся! – в компании троих беглых каторжников и всего лишь одной фрейлины. Будто бы стреляет она из лука и дерется на боевых топорах, а в минуты ее гнева все обитатели замка, не исключая самого короля, прячутся по шкафам и кладовкам, чтобы не подвернуться под горячую руку «нежной девы». Будто дает она отставку всем без исключения женихам, причем так умеет ославить, такие недостатки выискать и так остро их высмеять, что ни один из юношей – и герцогского, и королевского рода – не возвращается из Эйка без обидного прозвища!.. Да, многое рассказывали про эйкскую принцессу – и все было правдой! Потому, когда посватался к ней сосед, молодой ольдонский король Филипп, родители не питали никаких надежд. Спору нет, партия была бы хороша во всех отношениях, но уж больно неказисто выглядел сам жених! Долговязый, нескладный и неловкий, вечно угрюмый и желчный, да еще и хворый. Правда, настоящими болезнями он вроде бы не страдал, но жаловался постоянно: тут у него колет, там ломит, здесь колотится… Такой и менее разборчивой девице не понравился бы!
   Каково же было их удивление, когда дочь неожиданно дала согласие!
   Свадьбу сыграли на следующий же день, не дожидаясь приезда знатных гостей. Короткой и невеселой она вышла. Невеста сидела тихо-тихо, она напоминала тень – пока еще свою собственную. Те, кто знал ее, были как на иголках, ждали – вот сейчас, сейчас принцесса вскочит да покажет этим надменным ольдонцам на что способна! Им казалось, странная свадьба эта – один из злых розыгрышей, которыми так славилась Маргит.
   Но ожиданиям не суждено было сбыться. Так и осталась невеста оцепеневшей и бессловесной на свадебном пиру. А уже на следующий день Филипп увез молодую жену в Ольдон. С тяжелым сердцем провожали присмиревшую дочь на чужбину король с королевой. Дивились люди, как это удалось Филиппу так быстро укротить строптивицу? Поговаривали, будто опоил, приворожил король принцессу, позарившись на плодородные эйкские земли у западных границ своего королевства – богатое приданое назначил король Ислинифр засидевшейся в девках дочери. Поговаривали, будто не обошлось дело без черного колдовства… Правильно поговаривали!
   Два десятилетия прожила зачарованная Маргит в Ольдонском дворце серой тенью своего венценосного супруга. Утопленная в дурном приворотном зелье, спала беспробудным сном ее мятежная душа. Околдованная женщина все видела, все помнила и понимала – но ничего не могла изменить. Черное колдовство лишило ее воли, сделало безропотной и покорной рабыней. Она даже молить богов о спасении не могла – не велено было!
   Но спасение пришло к ней из тьмы веков в виде невзрачного колечка с печаткой, украшенной незнакомым современной магии символом.
   Миг – и слетели чары, развеялся дурман, гордый дух принцессы Эйка вырвался на свободу!
   Забившись в уголок, судорожно вцепившись в руку наставника, Эдуард едва ли не с ужасом наблюдал за теми переменами, что творились с его матерью. Женщина преображалась на глазах! Распрямлялись поникшие плечи, и осанка приобретала царственное величие, глаза, прежде тусклые, будто подернутые пеленой, разгорались молодым светом, маска неподвижности слетала с лица, розовели бесцветные губы, румянец ложился на щеки… Конечно, двадцать лет не могли пройти бесследно, время наложило на облик королевы свою печать. И все же теперь в ней гораздо легче было узнать прежнюю, юную и вздорную красавицу Маргит, нежели ту бесцветную и безответную женщину, что Эдуард знал как свою мать!
 
   Ах, каким же прекрасным, каким упоительным может быть чувство ярости, когда испытываешь его после того, как долгие годы не знал вообще никаких чувств!
   Ярость, огненная, слепящая, разбушевалась и заклокотала вулканом в ее груди.
   Как!!! Это ее, принцессу Маргит, превратили в бессловесное животное! В скотину вроде смиренной овцы или унылого рабочего вола! "И кто? Кто?! Дохляк Филипп, мерзкое отродье Ольдонского Кровопивца, которому она прежде и руки бы не подала! Опоил, околдовал… Двоих детей, стыдно вспомнить, двоих детей от него прижила! А отец с матерью! Они куда смотрели?! Почему меры не приняли, колдунов не призвали – родную дочь спасти?! Избавились, сбыли с рук – и рады, демон их побери! Войной, войной надо на Эйк пойти – камня на камне не оставить! А дети? Ее ли это плоть и кровь?! Девка – малахольная, сонная, будто тоже зельем опилась! А парень – наследничек называется! – в родительский дворец годами носа не кажет, все мир спасает! А чего этот мир спасать, пусть бы горел, окаянный, синим пламенем!!! А подданные? Да они ее ни в грош не ставят, королеву свою! Слуги – те и вовсе как на мебель смотрят! На плаху, на плаху их всех!!!
   На весь свет была зла королева Маргит. Мысли скакали безумным галопом с одного на другое – и ярость нарастала. Гнев жег душу, рвался на волю, его требовалось немедленно выплеснуть на чью-то голову…
   И жертва нашлась. Сама явилась, на свою беду. Король Филипп не имел обыкновения заглядывать в супружеские покои при свете дня. За долгие годы совместной жизни такое случалось всего-то дюжину раз… Правильно говорят маги-нумерологи: тринадцать – несчастливое число!
   – А-а! – вскричала королева голосом резким и пронзительным, похожим на скрежет металла по стеклу. – Это ты! Эттелийским вином угостил, да?! Из собственных погребов, да?!
   Не успев вымолвить ни слова, король в панике шарахнулся к двери. Серовато-бледное лицо его совсем побелело. Уж он-то сразу узнал в разъяренной фурии, представшей перед ним, ту, прежнюю – строптивицу Маргит. Другие, может, и позабыли, но он-то прекрасно помнил, чего от нее можно ожидать.
   Почуяв недоброе, Эдуард выскочил из своего угла, встал между родителями:
   – Матушка! Отец!
   Но Маргит отодвинула его тяжелой, властной рукой.
   – Посторонись, сын! Как бы и тебя заодно не зашибить!
   – А-а-а! – заверещал король затравленно и ринулся вон из супружеской опочивальни. За ним, с лихим охотничьим посвистом, устремилась королева. Ошеломленно переглянувшись, Хельги и Эдуард побежали следом. Миновали одну залу, другую, третью… А в четвертой Филипп Ольдонский понял, какую оплошность совершил. Это была оружейная…
   Слава богам и средневековым архитекторам, в парадной части Ольдонского дворца почти не было тупиковых помещений. Залы и комнаты опоясывали его бесконечной анфиладой. Сломя голову с воплями о помощи несся по ним король, спасаясь от гнева супруги.
   Королева Маргит бешеным взглядом шарила по стенам, сплошь увешанным драгоценным оружием. Чего только не было в этой коллекции! Секиры, кривые сабли и ятаганы, кинжалы, копья, дротики, боевые топоры…
   Бедный Эдуард совсем растерялся – первая на его памяти семейная сцена оказалась слишком уж бурной! К счастью, мудрый наставник был рядом. Опасаясь, как бы разъяренная дама не схватилась за меч или топор и не оставила его бывшего ученика сиротой, он решил вмешаться. Сорвал со стены красивую аттаханскую семихвостую плеть и с галантным поклоном сунул ее в руки королевы:
   – Прошу, мадам.
   Женщина просияла. Данное оружие как нельзя лучше соответствовало ее умонастроению.
   – Молодец, парень! Зайди попозже – награжу!
   И она с воинственным кличем атакующих гоблинов унеслась на поиски супруга.
   – Да-а… Думается мне, внутренняя политика Ольдона в ближайшее время резко переменится, – задумчиво изрек Хельги, глядя ей вслед.
 
   Из Ольдона в Дрейд дорога шла через Ламарлин. С этим городом у Меридит были связаны приятные воспоминания.
   Однажды по зиме мать ее пошла освобождать Кемхет от орков и решила, вполне справедливо, что тринадцатилетней девчонке на такой войне делать нечего. Старшая сестра Ингрид воевала в герцогствах и там по молодости лет напропалую крутила романы с рекрутами, а присматривать за младшей сестрой совершенно не желала. Тетки собирались в Сехал, и Беата, мать Меридит, хотела сбагрить дочь на их попечение. Но Меридит заявила категорически: вынести службу в Сехале или общество теток по отдельности она еще в состоянии, но вместе – никак. Легче руки на себя наложить или перевоплотиться в троллиху, занявшись вышиванием. Зная решительный характер дочери, Беата согласилась не рисковать и за небольшую взятку пристроила ее в ламарлинскую стражу – в ту пору по землям севера гуляла большая разбойничья шайка Магера-Полуорка, и города усиливали свою охрану.
   Пожилой десятник, под начало которого определили Меридит, сперва воспринял ее персону как личное оскорбление. Но сменил гнев на милость, когда выяснилось, что из всей его десятки «эта сопливая девчонка» является самым опытным воином, уже прошедшим с боями пол-Сехала, тогда как остальные «не знают, с какой стороны за меч браться, чтоб им костью подавиться!». Десятник Финк и сам был из наемников, ему тоже доводилось воевать в империи, у них с Меридит даже нашлись общие знакомые, – словом, они подружились.
   Дядька Финк оказался человеком необыкновенным. В военном деле он не особенно преуспел, о чем наглядно свидетельствовало его незавидное звание, но был у него один удивительный талант – он знал языки. По-сехальски, по-аттахански, на языках эльфов, кобольдов и орков, на красивом мертвом языке латен он говорил так же свободно, как и на родном староземском. А кроме того он понимал еще с десяток редких языков и наречий – Меридит тогда и названий-то их не знала. Кто другой на его месте давно устроился бы на службу королевским толмачом или подался в лазутчики. Но старый десятник выгоды от дара богов не искал, его вполне устраивала скромная служба городского стражника.
   Долго тянулись зимние северные ночи. Ночные караулы казались нескончаемыми. Со скуки дядька Финк принялся учить бойца Меридит всему, что знал сам. И остался очень доволен ученицей – девчонка схватывала все налету.
   Именно тогда Меридит поняла, чем станет заниматься в жизни…
 
   – Я хочу навестить дядьку Финка, – сказала диса друзьям. – Я просто обязана это сделать! Надеюсь, он еще жив, ему ведь уже немало лет…
   Ламарлин был большим городом, Меридит не надеялась разыскать старого товарища так скоро. Но ей повезло. Куда идти, ей подсказали уже в воротах. Оказывается, Финк до сих пор не оставил службу, причем в прежнем звании.
   Был он здоров, бодр и крепок. Гостье обрадовался как родной дочери (или даже больше, потому что родных дочерей у него насчитывалось около десятка). Усадил за стол в караулке, принялся расспрашивать о жизни и потчевать копченым окороком собственного приготовления.
   Остальные, чтобы не мешать, вежливо отклонили приглашение и отправились прогуляться по городу.
   – Чтобы не зря болтаться, сходите к Главной площади, – напутствовала их Меридит. – Там недалеко есть Академия Высшей магии, зайдите узнайте условия приема. Надо же Септиму и Эолли закончить образование!
   Академию тоже не пришлось долго искать, здание было очень приметным – современной постройки, темное, тяжеловесное, мрачное, с коваными решетками на арочных окнах. Больше всего оно напоминало огромный каземат, совершенно не к месту украшенный зловещими гаргульями, очень натуралистичными изваяниями химер и цветочными барельефами. Особенно же нелепо смотрелся упитанный аполидийский божок Амур, приделанный над парадным входом.