Страница:
ко, в этом весьма сомневаюсь. Эта скрытая стенограмма одна,
без всяких других доказательств, способна вскрыть всю ошибочность
руководящей линии и всю неуместность утверждений первых строк резолюции о
том, что события в Шанхае и Кантоне подтвердили ту линию, которую Сталин за
неделю перед тем защищал в Москве.
3) 17 марта получилось из Китая письмо трех членов нашей партии
(Назонов, Фокин, Альбрехт), которые были посланы в Китай Центральным
Комитетом для проведения его линии. Этот документ дает фактическое
изображение того, как линия Коминтерна выглядит на деле. Бородин, по словам
документа, действовал то как правый гоминьдановец, то как левый, но никогда
-- как коммунист. Точно так же действовали и другие представители
Коминтерна. Они препятствовали самостоятельной политике пролетариата, его
самостоятельной организации и особенно -- его вооружению. Они считали своей
священной обязанностью сводить вооружение к минимальному минимуму -- не то,
упаси, боже! -- с оружием в руках пролетариат может испугать призрак реющей
над всеми классами национальной революции. Потребуйте этот документ,
прочитайте его, изучите его -- иначе вы будете голосовать вслепую.
Я могу привести вам еще дюжину статей, речей и документов такого же
рода, за период последних полутора -- двух лет. Я готов в любой момент
сделать это письменно, с полной точностью, с указанием чисел и страниц. Но и
сказанного уже совершенно достаточно для того, чтобы доказать, до какой
степени фальшиво утверждение, будто события подтвердили старый прогноз.
Прочитаем резолюцию далее: "ИККИ того мнения, что тактика блока с
национальной буржуазией была для уже истекшего периода революции совершенно
правильна".
Более того. Бухарин утверждает и сегодня, что знаменитая формула
Мартынова о том, что национальное правительство является правительством
блока четырех классов, имеет в себе только тот недостаток, что Мартынов
забыл упомянуть, что во главе этого блока стоит буржуазия. Совершеннейший
пустячок! К сожалению, произведение мартыновского искусства имеет еще
кое-какие и другие недостаточки. Ведь Мартынов заявил в своей статье в
"Правде" совершенно открыто и отчетливо, что национальное чанкайшистское
правительство было не буржуазным правительством (не буржуазным!),
но (но!) правительством блока четырех классов. Так значится в его
священном писании.
(Возглас: А Радек?)
Радек писал в 1925 году на основании ложных и оптимистических
официальных сведений.
(Возглас: В 1927 году!)
В 1927? Сомневаюсь. Он писал о крестьянском и рабочем правительстве на
основании сведений, которые были совершенно фальшивы и оптимистичны. (Смех.)
Да, товарищи, если вы думаете, что можно было отсюда сразу определить
характер кантонского правительства... (Петров: говорит по-русски.) Товарищ
спрашивает, на основании каких докладов я теперь говорю. Да вот, например,
помимо прочего, на основании доклада трех товарищей, которых я назвал
(На-зонова, Фокина и Альбрехта). Раздайте-ка здесь этот документ. Вручите
его всем членам Исполкома. Ведь документ имеется у вас... Но сегодня Бухарин
подтверждает правильность утверждения Мартынова, что национальное
правительство являлось не буржуазным, а правительством блока четырех
классов. Тут дело идет уже не об информации из Китая, а о самых основах
марксизма. Бухарин прямо признает, что понятие правительства блока четырех
классов правильно. Нужно было только прибавить, что во главе блока стоит
буржуазия. А ведь Мартынов прямо-таки противопоставлял друг другу эти два
понятия: буржуазное правительство и правительство блока четырех классов.
Несомненно, что старая оценка Радеком кантонского правительства, как
правительства рабочих и крестьян, оказалась совершенно неверной.
(Бухарин: Разве это мелочь?)
Нет, это ни в каком случае не мелочь. Но на первых порах, при
недостатке сведений, можно было в Москве ошибиться относительно того, что
происходит в Китае. Совсем иное дело -- подтверждать антимарксистское,
вульгарно-демократическое или либеральное понимание надклассового
правительства.
(Бухарин: А зиновьевское всенациональное объединение?)
Я вполне готов везде, где я смогу вам отвечать, поднять любой вопрос и
любой спор с вами. Вы же сильны только тогда, когда можете заткнуть
противнику глотку.
(Бухарин: Вы можете целые часы говорить здесь ваши бесстыдные речи. )
Но я знаю очень хорошо, что стыдливый Бухарин не дает мне в "Правде"
возможности опровергнуть его грубые искажения и извращения.
(Бухарин: Наш ЦК не дает вам возможности, а во время разрыва отношений
с Англией164 ваши речи действовали бы преступно.)
(Одобрение.)
Если Бухарин думает, что разрыв отношений с Англией, представляющий,
разумеется, опасность и, как я думаю, вызывающий у всех одинаковое
стремление к отпору, что этот разрыв может покрыть грубейший
антимарксистский, антибольшевистский уклон "Правды", то он ошибается. Рукой
Чемберлена вы этих ошибок не прикроете.
(Возглас Гейнца Неймана165: Но вашей рукой Чемберлен будет
пользоваться.)
Я надеюсь, когда дело дойдет до подлинной борьбы, те, которые здесь
громче всего кричат против оппозиции, будут также решительнее всего
сражаться.
Но вернемся к законченной формуле Мартынова. Что это значит вообще --
блок четырех классов? Встречали ли вы вообще ранее это выражение в
марксистской литературе? Я -- никогда. Когда буржуазия под своим буржуазным
знаменем ведет угнетенные народные массы и при их помощи овладевает
государственной властью, то ведь это не блок, а политическая эксплуатация
угнетенных классов буржуазией. Но ведь национальная революция прогрессивна?
-- скажете вы. Бесспорно. Капиталистическое развитие в отсталых странах
также прогрессивно. Однако его прогрессивный характер определяется не
экономической кооперацией классов, а экономической эксплуатацией
пролетариата и крестьянства буржуазией. Кто говорит не о классовой борьбе, а
о классовой кооперации для того, чтобы подчеркнуть прогрессивный характер
капитализма, тот не марксист, а пророк социальной гармонии. Кто говорит о
блоке четырех классов, чтобы подчеркнуть "прогрессивный" характер
политической эксплуатации пролетариата и крестьянства буржуазией, тот не
имеет ничего общего с марксизмом. Ибо в такого рода идеалистическом
приукрашивании и состоит политическая функция оппортунистов,
соглашателей, провозвестников классовой гармонии.
Вопрос о Гоминьдане стоит с этим в теснейшей связи. Что Бухарин по
этому поводу наговорил, это поистине политическое знахарство. Гоминьдан,
видите ли, есть нечто столь своеобразное, нечто небывалое, нечто такое, что
характеризуется только голубым флагом и голубым туманом. Не мудрено, если
простой смертный не понимает этого своеобразия, ибо оно, по Бухарину,
слишком своеобразно для понимания. Что, однако, сам Бухарин понимает под
этим, этого из его слов, во всяком случае, никак не поймешь. Гоминьдан есть
партия, и может быть понят как партия революционной эпохи. Эта партия
воплощала в последний период не блок четырех классов, а руководящую роль
буржуазии над мелкобуржуазными массами и над пролетариатом, в том числе и
над коммунистической партией.
Недопустимо так злоупотреблять словом "блок", особенно в настоящем
случае, где это полностью идет на пользу буржуазии. Политически говоря, блок
есть выражение союза "равноправных" сторон, которые уславливаются
относительно тех или других совместных действий. В Китае, однако, об этом до
сих пор не было и речи. Коммунистическая партия была подчиненной составной
частью другой партии, во главе которой стояла национальная либеральная
буржуазия. В мае прошлого года компартия обязалась не критиковать учения
Сунь Ятсена, т. е. мелкобуржуазной доктрины, которая направляется не только
против империализма, но также и против пролетарской классовой борьбы.
Этот "своеобразный" Гоминьдан усвоил себе учение об единственности
партии, проводящей диктатуру, и из этого делает вывод по отношению
коммунистов: "заткните глотку" -- ибо-де в России также существует только
одна партия во главе революции.
У нас диктатура в партии (теоретически совершенно ложно оспариваемая
Сталиным) есть выражение социалистической диктатуры пролетариата. В Китае же
мы имеем буржуазную революцию, и диктатура Гоминьдана направляется не только
против империалистов и милитаристов, но и против пролетарской классовой
борьбы. Таким путем буржуазия при поддержке мелкобуржуазных радикалов
тормозит движение про-
летариата и восстание крестьянства, усиливается за счет народных масс и
за счет революции. Мы терпели это, мы облегчали ей такой образ действий. Мы
хотим его и сейчас санкционировать, ибо мы разглагольствуем о
"своеобразности" Гоминьдана, вместо того, чтобы показать пролетариату, какие
враждебные классовые маневры скрывались и скрываются за этим "своеобразием".
Диктатура партии характеризует нашу социалистическую революцию. В
буржуазных революциях пролетариат должен себе прежде всего обеспечить
независимость своей собственной партии -- любой ценой и во что бы то ни
стало. Компартия Китая была в истекший период связанной партией. У нее не
было даже собственной газеты. Вы можете понять, что это значит, особенно во
время революции. Почему же она не имела и не имеет еще сегодня своей
собственной газеты? Потому что этого не хочет Гоминьдан. Можем ли мы терпеть
что-либо подобное? Это значит политически разоружать пролетариат.
-- Значит, выход из Гоминьдана? -- кричит Бухарин. -- Почему? Значит,
вы хотите этим сказать, что компартия как партия не может существовать
внутри "революционного" Гоминьдана?
Я могу согласиться на пребывание внутри революционного Гоминьдана
только при условии полной политической и организационной самостоятельности
компартии -- с обеспеченным общим полем действий Гоминьдана и компартии.
Политические условия такого рода сотрудничества сформулированы в тезисах
Зиновьева, а также в моих тезисах (пар. 39) с полной точностью в пунктах
"а", "б", "в", "г", "д", "е", "ж", "з"166. Это условия пребывания
в левом Гоминьдане. Если Бухарин стоит за безусловное пребывание в нем, при
всяких обстоятельствах и всякой ценой -- то нам с ним не по пути.
(Возглас Реммеле167: Что сказано на этот счет в резолюции?)
Сохранение определенной формы блока во что бы то ни стало приводит к
необходимости становиться перед партнером на колени. На этот счет нам дает
достаточный урок берлинская конференция Англо-русского комитета.
Компартия должна прежде всего любой ценой создать свою собственную
независимую ежедневную печать. Таким путем она только начнет по-настоящему
жить и действовать в качестве политической партии.
Прочитаем дальше.
"Коренной ошибкой считает ИККИ ликвидаторский (вот, вот!) взгляд, будто
кризис китайской революции означает длительное поражение".
На этот счет мы в наших тезисах высказались с полной ясностью. Что
поражение велико, я считаю само собою разумеющимся. Стремиться уменьшить
поражение значило бы тормозить воспитание китайской партии. Будет ли
поражение действовать долго или нет, на этот счет дать точное предсказание
сегодня никто не в состоянии. В наших тезисах мы исходим во всяком случае из
возможно быстрого преодоления поражения пролетариата. Но предпосылкой для
этого является правильная политика с нашей стороны. Та политика, которую т.
Чен Дусю (вождь партии) формулировал в своей речи на последнем партийном
съезде китайской компартии (речь эта недавно была напечатана в "Правде"), в
корне ложна в двух, наиболее важных вопросах: о революционном правительстве
и об аграрной революции. Если мы не исправим в этих двух решающих вопросах
политику киткомпартии (и нашей собственной) со всей энергией, то поражение
неизбежно углубится и будет долго тяготеть над рабочими массами Китая. Самое
необходимое на этот счет сказано в приложении к моим тезисам по поводу речи
т. Чен Дусю. Я должен очень ограничиваться и отсылаю поэтому к тезисам и
остальным документам. Я не могу, естественно, опровергать здесь
легкомысленные, или, вернее, бессмысленные утверждения насчет того, что я
хотел отдавать железную дорогу168, ибо Бухарин, как и я, не имеем
по этому поводу никаких документов, так как вопрос бегло обсуждался на одном
из заседаний Политбюро.
(Бухарин: Это бесстыдно отрицать.)
Если мне дадут три минуты, то я опровергну стыдливого Бухарина, потому
что его утверждение есть ложь. Единственное предложение, которое я сделал
после слов т. Рудзутака, который сказал, что железная дорога нам в тягость,
что она становится временами орудием империализма -- после чего Бухарин на
него напал -- единственное предложение, которое я сделал, состояло в том,
чтобы возвестить с нашей стороны снова в самой решительной и торжественной
форме, что мы, в полном соответствии с пекинскими решениями, передадим
эту дорогу китайскому народу на самых благоприятных условиях, как
только в Китае образуется единое демократическое правительство. В Политбюро
тогда сказали: нет, в настоящий момент такое заявление будет понято, как
признак нашей слабости; мы сделаем такое заявление месяцем позже. Я не
поднял против этого протеста. Это было мимолетное обсуждение, которое лишь
позже и самым позорным образом было переделано в специальную форму, было
пущено в печать, было распространено путем намеков, -- словом, было
проделано все то, что за последнее время стало у нас приемом, обычаем, модой
и режимом.
(Председатель: Тов. Троцкий, я должен обратить ваше внимание на то, что
вам остается еше только 8 минут времени. Президиум дал Вам 45 минут, и я
должен был бы просить пленум решить вопрос. РЕММЕЛЕ: Кроме того, я должен
просить Президиум опротестовать известные искажения и выражения. Говорить о
бесстыдном Бухарине -- это самое возмутительное, что мне до сих пор
приходилось слышать.)
Когда мне здесь бросают слово "бесстыдство", а я говорю о стыдливости,
то протест раздается против меня. Я говорю лишь о стыдливом Бухарине,
который меня обвиняет в бесстыдстве. О бесстыдстве ведь говорите вы, я
говорю исключительно о стыдливости.
(Председатель: Я прошу вас настоятельно избегать таких выражений. Не
думайте, что вы можете здесь выступать как вам нравится. )
Склоняюсь перед объективностью председателя и беру всякие подозрения
насчет стыдливости обратно.
Я не могу здесь прочитать все письмо Радека. Может быть, это удастся
сделать, когда я запишусь вторично. Письмо Радека, написанное в полном
согласии со мною и Зиновьевым Центральному Комитету, касается всех жгучих
вопросов китайской революции, о которых мы сегодня спорили. Оно осталось со
стороны Политбюро без всякого ответа.
Мне остается только обратиться к общим политическим выводам, которые
вытекают из очень значительного поражения китайской революции.
Тов. Бухарин сделал попытку ссылаться на то, что Чембер-лен оборвал
дипломатические отношения. Мы были -- об этом я уже упоминал -- в очень
тяжелой обстановке, в окру-
жении врагов, когда Бухарин и другие товарищи участвовали в очень
большой партийной дискуссии, целью которой было найти выход из тяжелого
положения. Революционная партия в тяжелом положении еще меньше, чем в
благоприятном, может отказаться от своего права анализа обстановки, чтобы
сделать для себя необходимые политические выводы. Ибо, повторяю это снова,
если ложная политика в благоприятной обстановке может не быть опасной, то в
тяжелой обстановке ложная линия может стать смертельной.
Велики ли наши разногласия? Очень велики, очень значительны, очень
важны. Неоспоримо, кроме того, что в течение последнего года они углубились.
Никто не мог бы еще год тому назад предвидеть берлинские постановления
Англо-русского комитета. Никто не мог бы за год верить в возможность того,
что в "Правде" будет излагаться философия блока четырех классов, что Сталин
преподнесет нам накануне государственного переворота Чан Кайши свой "выжатый
лимон" или что Куусинен будет с трибуны Коминтерна излагать теорию
таможенной бандероли. Почему это быстрое развитие стало вообще возможно?
Потому что ложная линия оказалась проверенной двумя величайшими событиями
последнего года: великими стачками в Англии и китайской революцией.
Революция -- хороший локомотив. В так называемое нормальное время ошибки
накопляются медленно, тогда как в столкновениях революции ложная линия
терпит быстрое крушение. Но в этом покоится также и целительная сила
быстрого революционного развития по отношению к ложным воззрениям, даже если
эти ложные воззрения являются, на известный период, воззрениями нашей высшей
инстанции между двумя мировыми конгрессами, т. е. Исполкома Коминтерна.
Здесь выступали товарищи -- подобного рода голоса мы услышим,
несомненно, и в дальнейшем -- которые говорили: так как противоречия
углубились, значит, этот путь необходимо ведет к двум партиям. Это я
отрицаю. Мы живем в такое время, когда противоречия не окостеневают, потому
что великие события учат. Большой и опасный сдвиг направо во всей линии
Коминтерна несомненен. Но мы имеем, однако, достаточно доверия к силе
большевистской идеи и к мощи великих событий, чтобы со всей решительностью
отбросить всякое пророчество насчет раскола. У одного такие речи -- пу-
стое пророчество, а у другого -- злобная угроза. Эту последнюю мы так
же отметаем, как и первое.
Не хотят ли нас заставить думать, что вообще невозможно и недопустимо
исправлять то, что ныне диктуется сверху? Нет, это не пройдет. Те, которые
всерьез думают, что мировые события происходят только для того, чтобы
подкреплять их фальшивые тезисы, вынуждены будут сделать поправки к своим
тезисам в соответствии с фактами.
Тезисы т. Бухарина ложны самым опасным образом. Они затушевывают
важнейшие пункты вопроса. Они таят в себе ту опасность, что мы не только не
нагоним потерянного, но упустим снова время.
Вместо того, чтобы снова и снова поднимать вопли по поводу выхода из
Гоминьдана (чего ведь не предлагают), необходимо поставить вопрос о
политической самостоятельности коммунистической партии над всеми другими
соображениями, в том числе и над пребыванием внутри Гоминьдана.
Собственная ежедневная печать и беспощадная критика
также и по отношению к левому Гоминьдану!
Отсрочка аграрной революции до военного обеспечения
территории (идея Чен Дусю) должна быть формально осужде
на, ибо эта программа является смертельной опасностью
для революции.
Отсрочка перестройки правительства до военных по
бед -- вторая идея Чен Дусю -- точно так же должна быть оха
рактеризована как губительная для революции. Верхушечный
блок еще ни в каком случае не является революционным пра
вительством. Делать какие бы то ни было иллюзии на этот
счет значило бы обрекать революцию на гибель. Базой для ре
волюционного правительства могут стать только Советы ра
бочих, крестьянских, мелкобуржуазных и солдатских депута
тов. Само собою разумеется, что ханькоускому правительству
придется так или иначе "приспособиться" к Советам или ис
чезнуть.
Союз между компартией и действительно революцион
ным Гоминьданом должен быть не только сохранен, но расши
рен и углублен -- на основе массовых Советов.
Кто говорит о вооружении рабочих, не разрешая в то же
время рабочим строить Советы, тот говорит о вооружении
не всерьез. Если революция будет дальше развиваться -- а мы
имеем все основания надеяться на это -- то тяга рабочих к образованию
Советов будет становиться все сильнее. Мы должны это движение подготовлять,
усиливать, расширять, отнюдь не задерживать и тормозить, как предлагает
резолюция.
6) Нельзя вести китайскую революцию вперед, поддерживая худшие правые
уклоны и позволяя под таможенной бандеролью большевизма распространять
меньшевистскую контрабанду--то, что вчера т. Куусинен делал здесь в течение
целого часа, а с другой стороны -- механически подавлять подлинно
революционное предупреждение.
Резолюция Бухарина ложна и опасна. Она ведет атаку налево. Китайская
компартия, которая в огне революции может стать подлинно большевистской
партией, не может принять эти тезисы. Наша партия и весь Коминтерн не могут
признать эту резолюцию своей. Всемирно-историческая проблема должна быть
открыто и честно рассмотрена всем Интернационалом. Обсуждение, которое
политически может быть как угодно остро, не должно вестись в тоне ядовитой
личной травли и клеветы. Все документы, речи и статьи должны быть сделаны
доступными всем членам Интернационала.
Китайскую революцию никому не удастся загнать в бутылку и закрепить
печатью сверху.
Л. Троцкий
Вечернее заседание Исполком Коминтерна 24 мая 1927 г.
Все мы признаем, что китайская революция живет и будет жить. Значит,
главный вопрос не в том, предупреждала ли оппозиция, как и когда (я
утверждаю, что предупреждала и берусь это доказать); вопрос не в том, хотел
ли Троцкий подарить Маслову Китайско-Восточную железную
дорогу170, -- вопрос в том, что делать дальше, чтобы вывести
революцию на дорогу из той трясины, куда ее завела неправильная политика. Я
хочу в нескольких словах выделить самое существо вопроса, непримиримо
отделяющее нашу позицию от позиции Сталина.
Сталин здесь еще раз высказывался против рабочих и крестьянских Советов
на том основании, что Гоминьдан и уханьское
правительство являются достаточным орудием для аграрной революции. Этим
самым Сталин берет на себя и хочет возложить на Интернационал
ответственность за политику Гоминьдана и уханьского правительства, как он
брал на себя неоднократно ответственность за политику старого
чанкайшистского "национального правительства" (в частности, в своей речи от
5 апреля, стенограмма которой так и осталась скрытой от Интернационала).
С этой политикой мы не имеем ничего общего. Ни тени ответственности за
политику уханьского правительства и руководства Гоминьдана мы на себя не
берем и решительно советуем Коминтерну эту ответственность отвергнуть. Мы
прямо говорим китайским крестьянам: руководители левого Гоминьдана, вроде
Ван Цзинвея и Ко, вас неизбежно обманут, если вы будете идти за уханьской
верхушкой, вместо того чтобы создавать собственные Советы. Аграрная
революция -- дело серьезное. Политики вроде Ван Цзинвея в трудных условиях
десять раз объединятся с Чан Кайши против рабочих и крестьян. В этих
условиях два коммуниста в буржуазном правительстве будут бессильными
заложниками, если не прямой маскировкой при подготовке нового удара по
трудящимся массам. Мы говорим рабочим Китая: "Крестьяне не доведут аграрной
революции до конца, если ими будут руководить мелкобуржуазные радикалы, а не
вы, революционные пролетарии. Поэтому стройте свои рабочие Советы,
соединяйте их с Советами крестьян, вооружайтесь через Советы, привлекайте в
Советы представителей солдат, расстреливайте генералов, которые не признают
Советов, расстреливайте бюрократов и либеральных буржуа, которые будут
организовывать восстания против Советов. Только через крестьянские и
солдатские Советы вы перетянете на свою сторону большинство солдат Чан
Кайши. Вы, передовые китайские пролетарии, будете изменниками вашего класса
в вашей исторической миссии, если поверите, что верхушечная,
мелкобуржуазная, соглашательская по духу руководства организация,
насчитывающая не более 35 тысяч членов (см. доклад Тань Пиншаня) способна
заменить собою многомиллионные Советы рабочих, крестьянских и солдатских
депутатов. Китайская буржуазно-демократическая революция пойдет вперед и
победит в советской форме или не победит вовсе".
Китайским коммунистам мы скажем: программа тов. Чей Дусю -- отложить
"реорганизацию" ханькоуского правительства и конфискацию помещичьих земель
до устранения военных опасностей -- есть вернейший и кратчайший путь к
гибели. Военные опасности суть классовые опасности. Справиться с ними можно
только громя помещиков, громя бюрократический аппарат, уничтожая агентов
империализма и Чан Кай-ши, строя Советы. В этом и состоит аграрная,
народная, рабоче-крестьянская -- т. е. подлинно национальная революция (в
ленинском, а не в мартыновском смысле).
Теперь по внутренним вопросам ВКП.
В такие критические моменты, как переживаемый ныне, главное правило
революционной политики -- продумать вопрос до конца и до конца же
высказаться, с полной ясностью, без всякой фальши, без умолчания. Вопрос
идет об оппозиции ВКП и о том, что будет дальше, в связи с международными
затруднениями и перспективой войны.
Было бы, конечно, нелепо думать, что оппозиция может просто отказаться
от своих взглядов. Такие вопросы решаются проверкой через события. Проверка
последнего полугодия, после Седьмого расширенного пленума, показала и
доказала, на наш взгляд, что линия оппозиции выдержала испытание величайших
событий китайской революции и дала возможность правильно предвидеть и
без всяких других доказательств, способна вскрыть всю ошибочность
руководящей линии и всю неуместность утверждений первых строк резолюции о
том, что события в Шанхае и Кантоне подтвердили ту линию, которую Сталин за
неделю перед тем защищал в Москве.
3) 17 марта получилось из Китая письмо трех членов нашей партии
(Назонов, Фокин, Альбрехт), которые были посланы в Китай Центральным
Комитетом для проведения его линии. Этот документ дает фактическое
изображение того, как линия Коминтерна выглядит на деле. Бородин, по словам
документа, действовал то как правый гоминьдановец, то как левый, но никогда
-- как коммунист. Точно так же действовали и другие представители
Коминтерна. Они препятствовали самостоятельной политике пролетариата, его
самостоятельной организации и особенно -- его вооружению. Они считали своей
священной обязанностью сводить вооружение к минимальному минимуму -- не то,
упаси, боже! -- с оружием в руках пролетариат может испугать призрак реющей
над всеми классами национальной революции. Потребуйте этот документ,
прочитайте его, изучите его -- иначе вы будете голосовать вслепую.
Я могу привести вам еще дюжину статей, речей и документов такого же
рода, за период последних полутора -- двух лет. Я готов в любой момент
сделать это письменно, с полной точностью, с указанием чисел и страниц. Но и
сказанного уже совершенно достаточно для того, чтобы доказать, до какой
степени фальшиво утверждение, будто события подтвердили старый прогноз.
Прочитаем резолюцию далее: "ИККИ того мнения, что тактика блока с
национальной буржуазией была для уже истекшего периода революции совершенно
правильна".
Более того. Бухарин утверждает и сегодня, что знаменитая формула
Мартынова о том, что национальное правительство является правительством
блока четырех классов, имеет в себе только тот недостаток, что Мартынов
забыл упомянуть, что во главе этого блока стоит буржуазия. Совершеннейший
пустячок! К сожалению, произведение мартыновского искусства имеет еще
кое-какие и другие недостаточки. Ведь Мартынов заявил в своей статье в
"Правде" совершенно открыто и отчетливо, что национальное чанкайшистское
правительство было не буржуазным правительством (не буржуазным!),
но (но!) правительством блока четырех классов. Так значится в его
священном писании.
(Возглас: А Радек?)
Радек писал в 1925 году на основании ложных и оптимистических
официальных сведений.
(Возглас: В 1927 году!)
В 1927? Сомневаюсь. Он писал о крестьянском и рабочем правительстве на
основании сведений, которые были совершенно фальшивы и оптимистичны. (Смех.)
Да, товарищи, если вы думаете, что можно было отсюда сразу определить
характер кантонского правительства... (Петров: говорит по-русски.) Товарищ
спрашивает, на основании каких докладов я теперь говорю. Да вот, например,
помимо прочего, на основании доклада трех товарищей, которых я назвал
(На-зонова, Фокина и Альбрехта). Раздайте-ка здесь этот документ. Вручите
его всем членам Исполкома. Ведь документ имеется у вас... Но сегодня Бухарин
подтверждает правильность утверждения Мартынова, что национальное
правительство являлось не буржуазным, а правительством блока четырех
классов. Тут дело идет уже не об информации из Китая, а о самых основах
марксизма. Бухарин прямо признает, что понятие правительства блока четырех
классов правильно. Нужно было только прибавить, что во главе блока стоит
буржуазия. А ведь Мартынов прямо-таки противопоставлял друг другу эти два
понятия: буржуазное правительство и правительство блока четырех классов.
Несомненно, что старая оценка Радеком кантонского правительства, как
правительства рабочих и крестьян, оказалась совершенно неверной.
(Бухарин: Разве это мелочь?)
Нет, это ни в каком случае не мелочь. Но на первых порах, при
недостатке сведений, можно было в Москве ошибиться относительно того, что
происходит в Китае. Совсем иное дело -- подтверждать антимарксистское,
вульгарно-демократическое или либеральное понимание надклассового
правительства.
(Бухарин: А зиновьевское всенациональное объединение?)
Я вполне готов везде, где я смогу вам отвечать, поднять любой вопрос и
любой спор с вами. Вы же сильны только тогда, когда можете заткнуть
противнику глотку.
(Бухарин: Вы можете целые часы говорить здесь ваши бесстыдные речи. )
Но я знаю очень хорошо, что стыдливый Бухарин не дает мне в "Правде"
возможности опровергнуть его грубые искажения и извращения.
(Бухарин: Наш ЦК не дает вам возможности, а во время разрыва отношений
с Англией164 ваши речи действовали бы преступно.)
(Одобрение.)
Если Бухарин думает, что разрыв отношений с Англией, представляющий,
разумеется, опасность и, как я думаю, вызывающий у всех одинаковое
стремление к отпору, что этот разрыв может покрыть грубейший
антимарксистский, антибольшевистский уклон "Правды", то он ошибается. Рукой
Чемберлена вы этих ошибок не прикроете.
(Возглас Гейнца Неймана165: Но вашей рукой Чемберлен будет
пользоваться.)
Я надеюсь, когда дело дойдет до подлинной борьбы, те, которые здесь
громче всего кричат против оппозиции, будут также решительнее всего
сражаться.
Но вернемся к законченной формуле Мартынова. Что это значит вообще --
блок четырех классов? Встречали ли вы вообще ранее это выражение в
марксистской литературе? Я -- никогда. Когда буржуазия под своим буржуазным
знаменем ведет угнетенные народные массы и при их помощи овладевает
государственной властью, то ведь это не блок, а политическая эксплуатация
угнетенных классов буржуазией. Но ведь национальная революция прогрессивна?
-- скажете вы. Бесспорно. Капиталистическое развитие в отсталых странах
также прогрессивно. Однако его прогрессивный характер определяется не
экономической кооперацией классов, а экономической эксплуатацией
пролетариата и крестьянства буржуазией. Кто говорит не о классовой борьбе, а
о классовой кооперации для того, чтобы подчеркнуть прогрессивный характер
капитализма, тот не марксист, а пророк социальной гармонии. Кто говорит о
блоке четырех классов, чтобы подчеркнуть "прогрессивный" характер
политической эксплуатации пролетариата и крестьянства буржуазией, тот не
имеет ничего общего с марксизмом. Ибо в такого рода идеалистическом
приукрашивании и состоит политическая функция оппортунистов,
соглашателей, провозвестников классовой гармонии.
Вопрос о Гоминьдане стоит с этим в теснейшей связи. Что Бухарин по
этому поводу наговорил, это поистине политическое знахарство. Гоминьдан,
видите ли, есть нечто столь своеобразное, нечто небывалое, нечто такое, что
характеризуется только голубым флагом и голубым туманом. Не мудрено, если
простой смертный не понимает этого своеобразия, ибо оно, по Бухарину,
слишком своеобразно для понимания. Что, однако, сам Бухарин понимает под
этим, этого из его слов, во всяком случае, никак не поймешь. Гоминьдан есть
партия, и может быть понят как партия революционной эпохи. Эта партия
воплощала в последний период не блок четырех классов, а руководящую роль
буржуазии над мелкобуржуазными массами и над пролетариатом, в том числе и
над коммунистической партией.
Недопустимо так злоупотреблять словом "блок", особенно в настоящем
случае, где это полностью идет на пользу буржуазии. Политически говоря, блок
есть выражение союза "равноправных" сторон, которые уславливаются
относительно тех или других совместных действий. В Китае, однако, об этом до
сих пор не было и речи. Коммунистическая партия была подчиненной составной
частью другой партии, во главе которой стояла национальная либеральная
буржуазия. В мае прошлого года компартия обязалась не критиковать учения
Сунь Ятсена, т. е. мелкобуржуазной доктрины, которая направляется не только
против империализма, но также и против пролетарской классовой борьбы.
Этот "своеобразный" Гоминьдан усвоил себе учение об единственности
партии, проводящей диктатуру, и из этого делает вывод по отношению
коммунистов: "заткните глотку" -- ибо-де в России также существует только
одна партия во главе революции.
У нас диктатура в партии (теоретически совершенно ложно оспариваемая
Сталиным) есть выражение социалистической диктатуры пролетариата. В Китае же
мы имеем буржуазную революцию, и диктатура Гоминьдана направляется не только
против империалистов и милитаристов, но и против пролетарской классовой
борьбы. Таким путем буржуазия при поддержке мелкобуржуазных радикалов
тормозит движение про-
летариата и восстание крестьянства, усиливается за счет народных масс и
за счет революции. Мы терпели это, мы облегчали ей такой образ действий. Мы
хотим его и сейчас санкционировать, ибо мы разглагольствуем о
"своеобразности" Гоминьдана, вместо того, чтобы показать пролетариату, какие
враждебные классовые маневры скрывались и скрываются за этим "своеобразием".
Диктатура партии характеризует нашу социалистическую революцию. В
буржуазных революциях пролетариат должен себе прежде всего обеспечить
независимость своей собственной партии -- любой ценой и во что бы то ни
стало. Компартия Китая была в истекший период связанной партией. У нее не
было даже собственной газеты. Вы можете понять, что это значит, особенно во
время революции. Почему же она не имела и не имеет еще сегодня своей
собственной газеты? Потому что этого не хочет Гоминьдан. Можем ли мы терпеть
что-либо подобное? Это значит политически разоружать пролетариат.
-- Значит, выход из Гоминьдана? -- кричит Бухарин. -- Почему? Значит,
вы хотите этим сказать, что компартия как партия не может существовать
внутри "революционного" Гоминьдана?
Я могу согласиться на пребывание внутри революционного Гоминьдана
только при условии полной политической и организационной самостоятельности
компартии -- с обеспеченным общим полем действий Гоминьдана и компартии.
Политические условия такого рода сотрудничества сформулированы в тезисах
Зиновьева, а также в моих тезисах (пар. 39) с полной точностью в пунктах
"а", "б", "в", "г", "д", "е", "ж", "з"166. Это условия пребывания
в левом Гоминьдане. Если Бухарин стоит за безусловное пребывание в нем, при
всяких обстоятельствах и всякой ценой -- то нам с ним не по пути.
(Возглас Реммеле167: Что сказано на этот счет в резолюции?)
Сохранение определенной формы блока во что бы то ни стало приводит к
необходимости становиться перед партнером на колени. На этот счет нам дает
достаточный урок берлинская конференция Англо-русского комитета.
Компартия должна прежде всего любой ценой создать свою собственную
независимую ежедневную печать. Таким путем она только начнет по-настоящему
жить и действовать в качестве политической партии.
Прочитаем дальше.
"Коренной ошибкой считает ИККИ ликвидаторский (вот, вот!) взгляд, будто
кризис китайской революции означает длительное поражение".
На этот счет мы в наших тезисах высказались с полной ясностью. Что
поражение велико, я считаю само собою разумеющимся. Стремиться уменьшить
поражение значило бы тормозить воспитание китайской партии. Будет ли
поражение действовать долго или нет, на этот счет дать точное предсказание
сегодня никто не в состоянии. В наших тезисах мы исходим во всяком случае из
возможно быстрого преодоления поражения пролетариата. Но предпосылкой для
этого является правильная политика с нашей стороны. Та политика, которую т.
Чен Дусю (вождь партии) формулировал в своей речи на последнем партийном
съезде китайской компартии (речь эта недавно была напечатана в "Правде"), в
корне ложна в двух, наиболее важных вопросах: о революционном правительстве
и об аграрной революции. Если мы не исправим в этих двух решающих вопросах
политику киткомпартии (и нашей собственной) со всей энергией, то поражение
неизбежно углубится и будет долго тяготеть над рабочими массами Китая. Самое
необходимое на этот счет сказано в приложении к моим тезисам по поводу речи
т. Чен Дусю. Я должен очень ограничиваться и отсылаю поэтому к тезисам и
остальным документам. Я не могу, естественно, опровергать здесь
легкомысленные, или, вернее, бессмысленные утверждения насчет того, что я
хотел отдавать железную дорогу168, ибо Бухарин, как и я, не имеем
по этому поводу никаких документов, так как вопрос бегло обсуждался на одном
из заседаний Политбюро.
(Бухарин: Это бесстыдно отрицать.)
Если мне дадут три минуты, то я опровергну стыдливого Бухарина, потому
что его утверждение есть ложь. Единственное предложение, которое я сделал
после слов т. Рудзутака, который сказал, что железная дорога нам в тягость,
что она становится временами орудием империализма -- после чего Бухарин на
него напал -- единственное предложение, которое я сделал, состояло в том,
чтобы возвестить с нашей стороны снова в самой решительной и торжественной
форме, что мы, в полном соответствии с пекинскими решениями, передадим
эту дорогу китайскому народу на самых благоприятных условиях, как
только в Китае образуется единое демократическое правительство. В Политбюро
тогда сказали: нет, в настоящий момент такое заявление будет понято, как
признак нашей слабости; мы сделаем такое заявление месяцем позже. Я не
поднял против этого протеста. Это было мимолетное обсуждение, которое лишь
позже и самым позорным образом было переделано в специальную форму, было
пущено в печать, было распространено путем намеков, -- словом, было
проделано все то, что за последнее время стало у нас приемом, обычаем, модой
и режимом.
(Председатель: Тов. Троцкий, я должен обратить ваше внимание на то, что
вам остается еше только 8 минут времени. Президиум дал Вам 45 минут, и я
должен был бы просить пленум решить вопрос. РЕММЕЛЕ: Кроме того, я должен
просить Президиум опротестовать известные искажения и выражения. Говорить о
бесстыдном Бухарине -- это самое возмутительное, что мне до сих пор
приходилось слышать.)
Когда мне здесь бросают слово "бесстыдство", а я говорю о стыдливости,
то протест раздается против меня. Я говорю лишь о стыдливом Бухарине,
который меня обвиняет в бесстыдстве. О бесстыдстве ведь говорите вы, я
говорю исключительно о стыдливости.
(Председатель: Я прошу вас настоятельно избегать таких выражений. Не
думайте, что вы можете здесь выступать как вам нравится. )
Склоняюсь перед объективностью председателя и беру всякие подозрения
насчет стыдливости обратно.
Я не могу здесь прочитать все письмо Радека. Может быть, это удастся
сделать, когда я запишусь вторично. Письмо Радека, написанное в полном
согласии со мною и Зиновьевым Центральному Комитету, касается всех жгучих
вопросов китайской революции, о которых мы сегодня спорили. Оно осталось со
стороны Политбюро без всякого ответа.
Мне остается только обратиться к общим политическим выводам, которые
вытекают из очень значительного поражения китайской революции.
Тов. Бухарин сделал попытку ссылаться на то, что Чембер-лен оборвал
дипломатические отношения. Мы были -- об этом я уже упоминал -- в очень
тяжелой обстановке, в окру-
жении врагов, когда Бухарин и другие товарищи участвовали в очень
большой партийной дискуссии, целью которой было найти выход из тяжелого
положения. Революционная партия в тяжелом положении еще меньше, чем в
благоприятном, может отказаться от своего права анализа обстановки, чтобы
сделать для себя необходимые политические выводы. Ибо, повторяю это снова,
если ложная политика в благоприятной обстановке может не быть опасной, то в
тяжелой обстановке ложная линия может стать смертельной.
Велики ли наши разногласия? Очень велики, очень значительны, очень
важны. Неоспоримо, кроме того, что в течение последнего года они углубились.
Никто не мог бы еще год тому назад предвидеть берлинские постановления
Англо-русского комитета. Никто не мог бы за год верить в возможность того,
что в "Правде" будет излагаться философия блока четырех классов, что Сталин
преподнесет нам накануне государственного переворота Чан Кайши свой "выжатый
лимон" или что Куусинен будет с трибуны Коминтерна излагать теорию
таможенной бандероли. Почему это быстрое развитие стало вообще возможно?
Потому что ложная линия оказалась проверенной двумя величайшими событиями
последнего года: великими стачками в Англии и китайской революцией.
Революция -- хороший локомотив. В так называемое нормальное время ошибки
накопляются медленно, тогда как в столкновениях революции ложная линия
терпит быстрое крушение. Но в этом покоится также и целительная сила
быстрого революционного развития по отношению к ложным воззрениям, даже если
эти ложные воззрения являются, на известный период, воззрениями нашей высшей
инстанции между двумя мировыми конгрессами, т. е. Исполкома Коминтерна.
Здесь выступали товарищи -- подобного рода голоса мы услышим,
несомненно, и в дальнейшем -- которые говорили: так как противоречия
углубились, значит, этот путь необходимо ведет к двум партиям. Это я
отрицаю. Мы живем в такое время, когда противоречия не окостеневают, потому
что великие события учат. Большой и опасный сдвиг направо во всей линии
Коминтерна несомненен. Но мы имеем, однако, достаточно доверия к силе
большевистской идеи и к мощи великих событий, чтобы со всей решительностью
отбросить всякое пророчество насчет раскола. У одного такие речи -- пу-
стое пророчество, а у другого -- злобная угроза. Эту последнюю мы так
же отметаем, как и первое.
Не хотят ли нас заставить думать, что вообще невозможно и недопустимо
исправлять то, что ныне диктуется сверху? Нет, это не пройдет. Те, которые
всерьез думают, что мировые события происходят только для того, чтобы
подкреплять их фальшивые тезисы, вынуждены будут сделать поправки к своим
тезисам в соответствии с фактами.
Тезисы т. Бухарина ложны самым опасным образом. Они затушевывают
важнейшие пункты вопроса. Они таят в себе ту опасность, что мы не только не
нагоним потерянного, но упустим снова время.
Вместо того, чтобы снова и снова поднимать вопли по поводу выхода из
Гоминьдана (чего ведь не предлагают), необходимо поставить вопрос о
политической самостоятельности коммунистической партии над всеми другими
соображениями, в том числе и над пребыванием внутри Гоминьдана.
Собственная ежедневная печать и беспощадная критика
также и по отношению к левому Гоминьдану!
Отсрочка аграрной революции до военного обеспечения
территории (идея Чен Дусю) должна быть формально осужде
на, ибо эта программа является смертельной опасностью
для революции.
Отсрочка перестройки правительства до военных по
бед -- вторая идея Чен Дусю -- точно так же должна быть оха
рактеризована как губительная для революции. Верхушечный
блок еще ни в каком случае не является революционным пра
вительством. Делать какие бы то ни было иллюзии на этот
счет значило бы обрекать революцию на гибель. Базой для ре
волюционного правительства могут стать только Советы ра
бочих, крестьянских, мелкобуржуазных и солдатских депута
тов. Само собою разумеется, что ханькоускому правительству
придется так или иначе "приспособиться" к Советам или ис
чезнуть.
Союз между компартией и действительно революцион
ным Гоминьданом должен быть не только сохранен, но расши
рен и углублен -- на основе массовых Советов.
Кто говорит о вооружении рабочих, не разрешая в то же
время рабочим строить Советы, тот говорит о вооружении
не всерьез. Если революция будет дальше развиваться -- а мы
имеем все основания надеяться на это -- то тяга рабочих к образованию
Советов будет становиться все сильнее. Мы должны это движение подготовлять,
усиливать, расширять, отнюдь не задерживать и тормозить, как предлагает
резолюция.
6) Нельзя вести китайскую революцию вперед, поддерживая худшие правые
уклоны и позволяя под таможенной бандеролью большевизма распространять
меньшевистскую контрабанду--то, что вчера т. Куусинен делал здесь в течение
целого часа, а с другой стороны -- механически подавлять подлинно
революционное предупреждение.
Резолюция Бухарина ложна и опасна. Она ведет атаку налево. Китайская
компартия, которая в огне революции может стать подлинно большевистской
партией, не может принять эти тезисы. Наша партия и весь Коминтерн не могут
признать эту резолюцию своей. Всемирно-историческая проблема должна быть
открыто и честно рассмотрена всем Интернационалом. Обсуждение, которое
политически может быть как угодно остро, не должно вестись в тоне ядовитой
личной травли и клеветы. Все документы, речи и статьи должны быть сделаны
доступными всем членам Интернационала.
Китайскую революцию никому не удастся загнать в бутылку и закрепить
печатью сверху.
Л. Троцкий
Вечернее заседание Исполком Коминтерна 24 мая 1927 г.
Все мы признаем, что китайская революция живет и будет жить. Значит,
главный вопрос не в том, предупреждала ли оппозиция, как и когда (я
утверждаю, что предупреждала и берусь это доказать); вопрос не в том, хотел
ли Троцкий подарить Маслову Китайско-Восточную железную
дорогу170, -- вопрос в том, что делать дальше, чтобы вывести
революцию на дорогу из той трясины, куда ее завела неправильная политика. Я
хочу в нескольких словах выделить самое существо вопроса, непримиримо
отделяющее нашу позицию от позиции Сталина.
Сталин здесь еще раз высказывался против рабочих и крестьянских Советов
на том основании, что Гоминьдан и уханьское
правительство являются достаточным орудием для аграрной революции. Этим
самым Сталин берет на себя и хочет возложить на Интернационал
ответственность за политику Гоминьдана и уханьского правительства, как он
брал на себя неоднократно ответственность за политику старого
чанкайшистского "национального правительства" (в частности, в своей речи от
5 апреля, стенограмма которой так и осталась скрытой от Интернационала).
С этой политикой мы не имеем ничего общего. Ни тени ответственности за
политику уханьского правительства и руководства Гоминьдана мы на себя не
берем и решительно советуем Коминтерну эту ответственность отвергнуть. Мы
прямо говорим китайским крестьянам: руководители левого Гоминьдана, вроде
Ван Цзинвея и Ко, вас неизбежно обманут, если вы будете идти за уханьской
верхушкой, вместо того чтобы создавать собственные Советы. Аграрная
революция -- дело серьезное. Политики вроде Ван Цзинвея в трудных условиях
десять раз объединятся с Чан Кайши против рабочих и крестьян. В этих
условиях два коммуниста в буржуазном правительстве будут бессильными
заложниками, если не прямой маскировкой при подготовке нового удара по
трудящимся массам. Мы говорим рабочим Китая: "Крестьяне не доведут аграрной
революции до конца, если ими будут руководить мелкобуржуазные радикалы, а не
вы, революционные пролетарии. Поэтому стройте свои рабочие Советы,
соединяйте их с Советами крестьян, вооружайтесь через Советы, привлекайте в
Советы представителей солдат, расстреливайте генералов, которые не признают
Советов, расстреливайте бюрократов и либеральных буржуа, которые будут
организовывать восстания против Советов. Только через крестьянские и
солдатские Советы вы перетянете на свою сторону большинство солдат Чан
Кайши. Вы, передовые китайские пролетарии, будете изменниками вашего класса
в вашей исторической миссии, если поверите, что верхушечная,
мелкобуржуазная, соглашательская по духу руководства организация,
насчитывающая не более 35 тысяч членов (см. доклад Тань Пиншаня) способна
заменить собою многомиллионные Советы рабочих, крестьянских и солдатских
депутатов. Китайская буржуазно-демократическая революция пойдет вперед и
победит в советской форме или не победит вовсе".
Китайским коммунистам мы скажем: программа тов. Чей Дусю -- отложить
"реорганизацию" ханькоуского правительства и конфискацию помещичьих земель
до устранения военных опасностей -- есть вернейший и кратчайший путь к
гибели. Военные опасности суть классовые опасности. Справиться с ними можно
только громя помещиков, громя бюрократический аппарат, уничтожая агентов
империализма и Чан Кай-ши, строя Советы. В этом и состоит аграрная,
народная, рабоче-крестьянская -- т. е. подлинно национальная революция (в
ленинском, а не в мартыновском смысле).
Теперь по внутренним вопросам ВКП.
В такие критические моменты, как переживаемый ныне, главное правило
революционной политики -- продумать вопрос до конца и до конца же
высказаться, с полной ясностью, без всякой фальши, без умолчания. Вопрос
идет об оппозиции ВКП и о том, что будет дальше, в связи с международными
затруднениями и перспективой войны.
Было бы, конечно, нелепо думать, что оппозиция может просто отказаться
от своих взглядов. Такие вопросы решаются проверкой через события. Проверка
последнего полугодия, после Седьмого расширенного пленума, показала и
доказала, на наш взгляд, что линия оппозиции выдержала испытание величайших
событий китайской революции и дала возможность правильно предвидеть и