Страница:
пр., и пр.?!
Для оппозиции -- так возражали представители официальной линии --
Англо-русский комитет есть блок вождей, а для нас это блок рабочих масс,
воплощение их союза. Теперь позвольте спросить: а разрыв АРК есть разрыв
союза рабочих масс? Тов. Андреев как будто говорит -- нет. Но ведь это самое
и показывает, что АРК не представлял союза рабочих масс, ибо нельзя
заключать со стачечниками союз через штрейкбрехеров.
17. Бесспорно, что мы должны искать путей помимо Генсо-вета. Более
того, после того, как это реакционное средостение устранено, мы только и
получаем возможность искать подлинных связей с подлинными массами. Первым
условием успеха на этом пути является беспощадное осуждение официальной
линии в отношении Англо-русского комитета за весь последний период, т. е.
начиная со всеобщей стачки.]
14. Андреев указывает на приезжающие к нам рабочие делегации как на
один из путей связи с английскими массами. Разумеется, и рабочие делегации,
правильно построенные и правильно информированные, могут принести пользу
делу сближения рабочих. Но было бы в корне неправильно выдви-
гать это средство на первый план. Значение рабочих делегаций чисто
вспомогательное. Основная наша связь с английским рабочим классом -- через
компартию. Найти дорогу к рабочим массам, организованным в тред-юнионы,
можно не комбинаторством, не фальшивыми сделками верхов, а правильной
революционной политикой британской компартии, Коминтерна, Профинтерна,
ВЦСПС. Завоевать массы может лишь выдержанная революционная линия. После
крушения АРК это снова обнаруживается со всей бесспорностью. В сущности,
исходным моментом ошибочной линии в вопросе об АРК было стремление заменить
рост влияния компартии умелой дипломатией по отношению к вождям
тред-юнионов. Если кто пытался перепрыгнуть через действительно необходимые
и неизбежные ступени, так это Сталин и Бухарин. Им казалось, что они могут
хитроумным маневрированием, комбинаторством перевести британский пролетариат
в старший класс помимо компартии или, точнее, при ее некотором содействии. В
этом же была исходная ошибка Томского. В этой ошибке опять-таки нет ничего
оригинального. Оппортунизм всегда начинает с этого. Развитие класса кажется
ему слишком медленным, и он стремится жать то, чего не посеял или что еще не
созрело. [Таков был, например, источник оппортунистических ошибок Фердинанда
Лассаля308.] Но после того, как методы дипломатии и
комбинаторства опишут полный круг, оппортунизм возвращается к разбитому
корыту. [Оппортунистическое перескакивание через ступени не ускоряет, а
задерживает революционное развитие пролетариата.] Если б мы с самого начала
правильно понимали, что АРК есть кратковременный блок с качнувшимися влево
реформистами, который может держаться только до первого их сдвига направо;
если бы мы вообще понимали, что единство фронта с "вождями" может иметь лишь
временное, эпизодическое, подчиненное значение; если бы мы, в соответствии с
этим разорвали Англо-русский комитет в тот день, когда он отказался принять
помощь русских рабочих английским стачечникам -- весь этот тактический опыт
был бы оправдан. Мы бы дали толчок движению левого меньшинства, а британская
компартия получила бы урок правильного применения тактики единого фронта.
Вместо этого вы передвинули тактическую ось в сторону блока с
реформистскими верхами. Кратковременное соглаше-
ние вы попытались превратить в постоянное учреждение. Это учреждение
объявлялось вами стержнем борьбы за единство мирового пролетариата, центром
революционной борьбы против войны и пр., и пр. Вы создавали, таким образом,
политические фикции и проповедовали рабочим веру в эти фикции, т. е.
совершали уже глубоко вредную, враждебную революции работу. По мере того,
как обнаруживался предательский характер ваших союзников, на который вы
старались как можно дольше закрывать глаза, вы объявили, что дело не в них,
не в Генсовете, что АРК не есть блок вождей, а союз масс, что АРК есть
только "воплощение", только "символ" и пр., и пр. Это было уже прямой
политикой лжи, фальши, гнилого маскарада. Большие события опрокинули эту
фальшь. Вместо того, чтобы лепетать: "Ответственность за это не ложится на
нас"; надо сказать: "К стыду нашему -- заслуга в этом не принадлежит нам".
[Андреев говорит, что нужно всю правду рассказать каждому английскому
рабочему. Конечно, нужно сделать все, что возможно. Но это совсем не так
легко.] Когда Андреев говорит: "Теперь уже никто не поверит генсоветчикам",
то это просто дешевая фраза. Как показывает Эдинбургский конгресс, ваша
политика укрепила Генсовет. Одно берлинское совещание -- помимо всего
прочего -- не прошло бесследно. Придется не только отмывать, но отскабливать
нанесенную вами идейную путаницу. Это в первую очередь относится к
британской компартии, которую вы сбили с пути. [И во вторую -- к движению
левого меньшинства.]
Уже во время всеобщей стачки, как и стачки углекопов, руководство
британской компартии далеко не всегда обнаруживало необходимую инициативу и
решительность. Нельзя забывать, что ЦК британской компартии долго не
соглашался печатать воззвание ВЦСПС от 8 июля, как слишком резкое в
отношении Генсовета. Кто умеет судить по симптомам, для того этот эпизод
должен был представиться крайне тревожным. Молодая компартия, вся сила
которой в критике и непримиримости, обнаруживает в решительный момент
избыток качеств противоположного порядка. Виной в этом -- ложное понимание и
ложное применение политики единого фронта. Английскую компартию изо дня в
день учили, что союз с Переедем и Хиксом поможет делу обороны СССР
и что русская оппозиция, которая этому не верит, виновна в
пораженчестве. Все было опрокинуто на голову. Бесследно для сознания
британской компартии это пройти не могло и не прошло. Правые тенденции
чрезвычайно усилились в руководящих кругах британской компартии: достаточно
напомнить о недовольстве ряда членов британского ЦК тезисами Коминтерна о
войне как слишком "левыми"; достаточно напомнить о выступлении Подлита в
Эдинбурге, о речах и статьях Мэрфи и пр. Все эти симптомы говорят об одном и
том же: для молодой партии, еще лишенной настоящего большевистского закала,
политика Англо-русского комитета неизбежно означала оппортунистический вывих
всей ее линии. [В еще большей степени это относится к движению меньшинства.
Причиненное здесь зло исправить не так просто. Оно чревато партийным
кризисом в дальнейшем.] Конечно, эти слова дадут жалким чиновникам говорить
о нашей враждебности по отношению к британской компартии и пр. Мы уже видели
это в прошлом не раз, в частности, на примере Китая. До последней минуты
китайская компартия объявлялась образцом большевистской политики, а после
крушения -- исчадием меньшевизма. Эту отвратительную политическую
двойственность мы знаем. Она уже причинила величайший вред и нашей партии и
Коминтерну. [Но это не остановит нас на пути выполнения нашего
революцционного долга.
Доклад Андреева имеет своей целью смазать один из величайших
тактических уроков последнего времени. В этом серьезнейший вред доклада и
других подобных ему речей и документов. Продвинуться вперед можно только на
основе беспощадной оценки банкротства Англо-русского комитета. Для этого
нужно сделать доступным всем коммунистам все основные документы, освещающие
этот вопрос.] Для того, чтобы продвинуться вперед, надо сказать правду [,
всю правду и только правду] и русским и английским рабочим. Это и делает
оппозиция.
[18. Могущественные движения английского пролетариата не прошли,
разумеется, бесследно. Коммунистическая партия усилилась -- и численно, и по
влиянию -- в результате того участия, которое она приняла в массовых боях.
Процессы дифференциации в миллионных массах продолжаются. Как всегда после
больших поражений, известные и довольно
широкие круги рабочего класса переживают временное снижение активности.
Реакционная бюрократия сплачивается, преодолевая внутренние оттенки. На
левом полюсе происходит более быстрый, чем до стачки, отбор революционных
элементов и усиление коммунистической партии. Все эти явления с железной
необходимостью вытекают из гигантской революционной волны, которая разбилась
о сопротивление не только буржуазии, но и своего официального руководства.
На этой основе можно и должно строить дальше. Однако в корне ложная политика
до крайности ослабила размах наступления и уменьшила его революционные
последствия. При правильной политике компартия могла бы пожать несравненно
более обильные революционные плоды. При продолжении неправильной политики
она рискует утратить то, что приобрела.]
Л. Троцкий Москва, 25 сентября 1927 г.
27-28 сентября 1927 г.
Вы обвиняете меня в нарушении дисциплины. Не сомне
ваюсь, что у вас готов уже и приговор. Сейчас ни одна органи
зация не обсуждает и не решает, а только выполняет. Да
же Президиум Коминтерна не составляет исключения.
Что вы называете фракционной работой? Все то, что не раз
решает Секретариат ВКП, а Секретариат ВКП попирает
устав, потрясает самые основы партийной дисциплины и ста
вит под запрет то, что составляет неотъемлемое право и пер
вейшую обязанность каждого партийца.
3. Вот вам живой и яркий образец. Сегодняшние газеты со
общают о том, что революционная армия взяла Сватоу. Уже
несколько недель как совершается продвижение армий Хэ Лу
на и Е Тина. "Правда" называет эти армии революционными
армиями. На этот раз это, во всяком случае, гораздо ближе
к действительности, чем в отношении к армиям Чан Кайши,
Фен Юйсяна или Тан Шенчжи.
Но я спрашиваю вас: какие перспективы открывает перед китайской
революцией движение революционной армии, захватившей Сватоу? Каковы лозунги
движения? Какова его программа? Каковы должны быть его организационные
формы? Куда девался лозунг китайских Советов, внезапно -- на один день --
выдвинутый "Правдой" в июле? На этот счет мы не слышим в печати ни слова,
если не считать в корне ложной статьи тов. Лозовского.
Почему молчит печать ВКП? Почему молчит печать Коминтерна? Ведь до сих
пор остается еще в силе резолюция последнего Пленума Исполкома, принятая по
докладу тов. Бухарина. Эта резолюция ложна насквозь. Она помогла уханьскому
правительству доделать то, чего не доделал Чан Кайши.
Оппортунистические тезисы и резолюции Сталина--Бухарина, дважды
приведшие китайскую революцию к тягчайшим поражениям, печатаются
безвозбранно. Марксистская критика и марксистская постановка вопросов
находится под запретом. Кто распространяет наши тезисы, того обвиняют в
нарушении дисциплины и исключают из партии. А мы говорим: каждый честный
партиец обязан требовать напечатания всех документов по китайскому вопросу и
обязан всеми силами и средствами распространять нашу критику
оппортунистической линии Сталина--Бухарина. Вопрос о судьбе китайской
революции неизмеримо выше бюрократических приказов и запретов Секретариата
ЦК, выдаваемых за революционную пролетарскую дисциплину.
4. Я сказал, что органы Коминтерна молчат по поводу третьего этапа
китайской революции, который может стать началом ее подъема, но может -- при
неправильной политике -- подготовить третье поражение, наиболее тяжкое,
наиболее сокрушительное -- и тем обессилить ее на ряд лет.
При полном молчании всей печати и молчании Коминтерна втихомолку
подготовляется тем временем новая оппортунистическая комбинация в духе всей
китайской политики Сталина--Бухарина. В Москве формируется новый и
самоновейший Гоминьдан вокруг вдовы Сунь Ятсена и чанкайшист-ского соратника
Евгения Чена. Первая ступень: Чан Кайши; вторая ступень: Ван Цзинвей; третья
ступень: Евгений Чен и К. Две первые ступени заканчиваются разгромом и
расстрелом рабочих и крестьян. Третья ступень ведет к тому же. Вме-
сто того, чтобы обеспечить полную самостоятельность кит-компартии,
поднять ее самочувствие, расширить ее горизонт, поставить перед ней задачи
советской диктатуры, объединяющей пролетариат и многомиллионную бедноту
Китая, -- Сталин--Бухарин готовят новую инспекцию над киткомпартией, новый
мелкобуржуазный соглашательский контроль над нею, т. е. новые колодки для
рук и ног пролетарского авангарда. Мы вам говорим: это закончится третьей
катастрофой. И неужели вы думаете, что мы станем молчать?
С 1925 года мы ведем борьбу за самостоятельность кит-
компартии, за освобождение ее из-под дисциплины Чан Кай-
ши. Этот жизненный и основной лозунг большевизма называ
ется троцкизмом. В Китае агенты Коминтерна называли
троцкистами тех подлинных пролетарских революционеров,
которые отстаивали основную предпосылку большевистской
политики: независимость пролетарской партии. Против них
поддерживали Чен Дусю, который политику Мартынова пере
вел на китайский язык. В чем виновата оппозиция? Только
в том, что слишком считалась с гибельными для революции
запретами сталинского Секретариата и не поставила сразу от
крыто перед всем Коминтерном со всей твердостью и реши
тельностью лозунг полной независимости китайской компар
тии.
В мае этого года во время Пленума Исполкома мы проти
вопоставили насквозь оппортунистической резолюции Буха
рина краткое предложение. Оно гласило: "Пленум поступил
бы правильно, поставив крест на резолюции Бухарина и заме
нив ее резолюцией из нескольких строк:
"Крестьянам и рабочим не верить вождям левого Гоминьдана, а строить
свои Советы, объединяясь с солдатами. Советам вооружать рабочих и передовых
крестьян. Коммунистической партии обеспечить свою полную самостоятельность,
создать ежедневную печать, руководить созданием Советов. Земли у помещиков
отбирать немедленно. Реакционную бюрократию искоренять немедленно. С
изменяющими генералами и вообще с контрреволюционерами расправляться на
месте. Общий курс держать на установление демократической диктатуры через
Советы рабочих и крестьянских депутатов"".
Эти десять строк -- голос настоящего большевизма, временно задушенный
бюрократическим аппаратом на службе оп-
портунистической политики. И вы думаете, что мы не доведем эти строки
до сведения китайского и мирового пролетариата? Кто так думает, тот не
революционер.
7. До сих пор еще не отменена китайская резолюция по
следнего Исполкома Коминтерна. До сих пор еще не осужде
на позиция Сталина, который сперва призывал довериться
Чан Кайши, а затем объявил уханьское правительство руково
дящим центром аграрной революции.
Разве не прав тов. Трэн, когда он говорит, что политика
Сталина--Бухарина -- при организованном молчании всего Коминтерна -- ввела в
заблуждение авангард международного пролетариата? Разве "Юманите" не
посылало приветственные телеграммы палачу Чан Кайши как герою шанхайской
коммуны? Разве политика, которая утрачивает водораздел между пролетарским
коммунаром и генералом Галифе, не есть преступная политика, которую нужно не
только осудить, но заклеймить?
Более того, Гоминьдан до сих пор еще входит в состав Ко
минтерна. Какой из них? Гоминьдан Чан Кайши? Или Гоминь
дан Ван Цзинвея? Но теперь они объединились. Значит, в Ко
минтерн входит объединенный Гоминьдан Чан Кайши и Ван
Цзинвея. Вы торопитесь исключить нас с Вуйовичем. Но вы
позабыли исключить соратников Чан Кайши и Ван Цзинвея.
Может быть, вы и этот вопрос согласитесь поставить сегодня
в порядок дня.
Борьбу за самостоятельность компартии, борьбу пролета
риата за крестьянство против буржуазии, борьбу за Советы
рабочих, крестьянских и солдатских депутатов оппортунисты
назвали троцкизмом. Для чего? Для того, чтобы тем вернее бо
роться против ленинизма. Троцкизм -- это словечко, которым
прикрываются банкроты, когда им нечего сказать. Молчание
Коминтерна по поводу нового этапа китайской революции,
развертывающегося на наших глазах, является фактом неслы
ханной растерянности. Надо ясно указать цели и пути. Мол
чать нельзя. Мы молчать не будем, потому что мы революцио
неры, а не чиновники.
10. Или, может быть, лучше обстоит со вторым вопросом
последнего Пленума ИККИ -- с вопросом о борьбе про
тив войны? Мы с тов. Вуйовичем в центре дискуссии о войне
поставили вопрос об Англо-русском комитете. Нельзя решать частные
тактические вопросы без основной стратегической установки. Нам возражали,
что Англо-русский комитет есть путь связи с массами. Как будто штрейкбрехер
может быть путем связи со стачечником. Нам возражали, что Англо-русский
комитет может улучшить международное положение СССР. Как будто агенты
империализма могут охранить революцию от империализма. Это была политика
гнилых иллюзий. Гейнц-Нейманы, Шмерали, Мартыновы и Куусинены говорили, что
нам, оппозиции, не дорога оборона СССР. Сталин, грубый и нелояльный, как
всегда, говорил об одном фронте от Чем-берлена до Троцкого.
На последнем Пленуме ИККИ мы говорили во внесенных нами тезисах
следующее: "Чем острее будет становиться международная обстановка, тем в
большей мере Англо-русский комитет будет превращаться в орудие британского и
международного империализма. Не понять этого после всего, что произошло,
может лишь тот, кто не хочет понять. Мы уже упустили слишком много времени.
Было бы преступлением упускать хотя бы один еще лишний день".
Прошло немного месяцев -- и проверка налицо. Не мы порвали с
штрейкбрехерами и изменщиками на глазах масс, чтобы уже этим внести ясность
и помочь всеобщей стачке, помочь стачке углекопов, помочь китайской
революции, а штрейкбрехеры Генсовета порвали с нами, чтобы тем лучше помочь
Чемберлену против нас. Мы прикрыли Генсовет своим блоком в самые для него
критические месяцы после мая 1926 года. Своей в корне ложной политикой мы
помогли Томасу и Перселю удержать все свои позиции и собрать последний
Эдинбургский съезд тред-юнионов.
Вся официальная политика в отношении Англо-русского комитета была
грубым вызовом оппортунизма по адресу большевизма. На этом примере
международный пролетариат получил гигантский урок. Нужно, чтобы он усвоил
его. Для этого он должен узнать его. Вот почему мы не можем молчать. Дело
идет об основных интересах международного пролетариата. Это повыше и
посильнее приказов Секретариата, позорно сбившегося с пути и ставящего все
новые и новые помехи развитию международного пролетарского авангарда.
11. Дисциплина есть важнейшее орудие революции.
Но не единственное. Дисциплина не может заменить пра
вильной линии и ее коллективной выработки. Попытка под
держать дисциплину одними лишь механическими средства
ми -- безнадежна и реакционна. Чем ошибочнее линия,
тем больше требуется репрессий для поддержания формаль
ной дисциплины. Бюрократическая дисциплина на основе
ложной политической линии является не орудием сплочения,
а орудием дезорганизации и разрушения партии. Этими сло
вами характеризуется сталинский режим, целиком перенесен
ный ныне на Коминтерн.
В последнем письме ЦК нашей партии, как и в ряде дру
гих документов, содержится утверждение, будто в нашем заяв
лении от 8 августа мы "сознались в ряде своих ошибок" и дали
обязательство не вести фракционной работы. На самом деле
ни о каких наших ошибках в нашем заявлении нет и речи. Ко
гда мы заявляли 8 августа, что мы за безусловную защиту
СССР, против раскола, против курса на две партии, против ре
жима фракционности, то мы говорили не о своих ошибках,
а лишь отметали ту клевету, которая систематически на нас
возводилась и возводится. Фракционность мы объясняли,
в полном соответствии с резолюцией 5 декабря 1923 года309,
бюрократическим режимом. Бороться против фракционно
сти можно только путем борьбы против бюрократического
режима. Эту борьбу мы ведем и будем вести.
Вы пытаетесь вопрос об оппозиции поставить в плос
кость голой дисциплины. Но для того, чтобы требовать дис
циплины, надо все же и самим соблюдать элементарные нор
мы устава и партийной демократии. Между тем, эти нормы
попираются все грубее и грубее.
Начнем с простейших примеров. Стенограмма того за
седания прошлого Пленума, на котором осуждалась оппози
ция, была выпущена с исключительной быстротой. Из стено
граммы была удалена моя речь с указанием на то, будто я
не выправил стенограммы. Между тем, стенограмма была до
ставлена мне только в момент выпуска всего отчета из печати.
Я жаловался на это вам. Что вы предприняли против такого
возмутительного попрания элементарных прав и фактическо
го обмана партии? Ничего решительно.
Тов. Вуйович -- член Исполкома Коминтерна, выбран
ный конгрессом. Оргбюро ЦК ВКП постановило направить
тов. Вуйовича в провинцию, чтобы лишить его возможности
выполнять те функции, какие ему поручены мировым кон
грессом. Что это, как не вопиющий подрыв устава и дисципли
ны? Вступились вы за права члена Исполкома? Ни в малейшей
степени. Сегодня вы хотите устранить Вуйовича из Исполко
ма, чтобы задним числом прикрыть противоуставное поста
новление Оргбюро ЦК ВКП.
Вскоре после последнего Пленума ИККИ ЦКК ВКП
привлекла меня к ответственности за мое поведение на Ис
полкоме Коминтерна. Это было вопиющим нарушением уста
ва и организационной дисциплины. Это все равно как если бы
ГубКК судила меня за мое поведение на Пленуме ЦК. ИККИ
сам вынес суждение по этому вопросу. Несмотря на абсолют
ную ясность вопроса, ЦКК ВКП сочла возможным судить ме
ня за мои выступления на Пленуме Исполкома.
Кто борется против сталинского курса внутри европейских компартий, тот
исключается. Все больше исключается в европейских партиях, как и в ВКП,
большевиков только за то, что они разделяют точку зрения оппозиции ВКП.
Исключенных объявляют ренегатами, после чего нас обвиняют в солидарности с
ренегатами. Слово "ренегат" стало дешевым словом.
Чан Кайши объявлялся до вчерашнего дня союзником; Ван Цзинвей
--надежным революционером; Персель -- другом. По этой самой логике
революционеры, исключаемые за защиту ленинизма, объявляются ренегатами. Эта
брань компро-ментирует обвинителей, а не обвиняемых.
17. Президиум Исполкома, как и Исполком, получает свои
полномочия от конгресса. По уставу конгрессы Коминтерна
должны созываться ежегодно. Значит, полномочия Исполко
му и его Президиуму даются только на год. Самовольное про
дление этих полномочий есть нарушение устава. Разумеется,
если бы война, блокада и пр. помешали созыву конгресса,
то было бы нелепо становиться на формальную точку зрения.
Но как раз во время войн и блокад международные конгрессы
собирались сравнительно правильно. Теперь же, когда реши
тельно ничто не мешает созвать правильно организованный
конгресс, вы собираетесь созвать его через 4 года после V кон-
гресса, т. е. вы присвоили себе на три лишние года права, которые вам
не принадлежат.
На каком основании? Одна китайская революция оправдала бы созыв в
течение последнего года двух чрезвычайных конгрессов. За это время
собирались конгрессы II Интернационала, конгрессы Амстердама. Только III
Интернационал в эпоху величайших мировых потрясений и нарастающей опасности
войны в течение четырех лет не собирается на съезд. Да и соберется ли в
будущем году -- совершенно неизвестно. Разве это не вопиющее попрание
устава, дисциплины? Разве это не прямая узурпация?
18. А съезд ВКП? Он не созывался уже два года. Что мешало нормальному
созыву съезда? Ничего, кроме намерения сталинской фракции справиться с
оппозицией за спиною партии, до съезда и без съезда. Та же причина повела к
новому отложению VI конгресса. Над всеми вопросами стоит вопрос об
организационном самосохранении группы Сталина. Нельзя говорить о китайской
революции, об Англо-русском комитете, о нашей политике в Персии, в Монголии,
в Афганистане, о расслоении деревни, об индустриализации, о политике цен,
даже о Днепрострое -- потому что во всех этих вопросах в активе Сталина
имеются только ошибки, шатания, оппортунистические блуждания и поражения.
Сейчас нельзя говорить о вопросах международной политики, в частности о
переговорах с Францией по поводу признания долгов310. В этих
вопросах наделано ошибок не меньше, чем в других. И эти вопросы решались за
спиною партии и обрушивались на ее голову в готовом виде. Партия знала
меньше, чем мировая буржуазия. Неспособность руководства ориентироваться в
международной обстановке, правильно оценить отношения между классами и между
государствами вела и ведет к политике невпопад. А это нам обойдется и
обходится дорого. За ошибки и промедления мы сейчас явно собираемся
заплатить гораздо больше, чем можно было бы, в обмен за весьма сомнительные
результаты. Особенно же нельзя говорить о внутрипартийном режиме, в котором
все остальные ошибки, все политическое сползание находят свое наиболее яркое
выражение. Партии приказано молчать, потому что политика Сталина есть
Для оппозиции -- так возражали представители официальной линии --
Англо-русский комитет есть блок вождей, а для нас это блок рабочих масс,
воплощение их союза. Теперь позвольте спросить: а разрыв АРК есть разрыв
союза рабочих масс? Тов. Андреев как будто говорит -- нет. Но ведь это самое
и показывает, что АРК не представлял союза рабочих масс, ибо нельзя
заключать со стачечниками союз через штрейкбрехеров.
17. Бесспорно, что мы должны искать путей помимо Генсо-вета. Более
того, после того, как это реакционное средостение устранено, мы только и
получаем возможность искать подлинных связей с подлинными массами. Первым
условием успеха на этом пути является беспощадное осуждение официальной
линии в отношении Англо-русского комитета за весь последний период, т. е.
начиная со всеобщей стачки.]
14. Андреев указывает на приезжающие к нам рабочие делегации как на
один из путей связи с английскими массами. Разумеется, и рабочие делегации,
правильно построенные и правильно информированные, могут принести пользу
делу сближения рабочих. Но было бы в корне неправильно выдви-
гать это средство на первый план. Значение рабочих делегаций чисто
вспомогательное. Основная наша связь с английским рабочим классом -- через
компартию. Найти дорогу к рабочим массам, организованным в тред-юнионы,
можно не комбинаторством, не фальшивыми сделками верхов, а правильной
революционной политикой британской компартии, Коминтерна, Профинтерна,
ВЦСПС. Завоевать массы может лишь выдержанная революционная линия. После
крушения АРК это снова обнаруживается со всей бесспорностью. В сущности,
исходным моментом ошибочной линии в вопросе об АРК было стремление заменить
рост влияния компартии умелой дипломатией по отношению к вождям
тред-юнионов. Если кто пытался перепрыгнуть через действительно необходимые
и неизбежные ступени, так это Сталин и Бухарин. Им казалось, что они могут
хитроумным маневрированием, комбинаторством перевести британский пролетариат
в старший класс помимо компартии или, точнее, при ее некотором содействии. В
этом же была исходная ошибка Томского. В этой ошибке опять-таки нет ничего
оригинального. Оппортунизм всегда начинает с этого. Развитие класса кажется
ему слишком медленным, и он стремится жать то, чего не посеял или что еще не
созрело. [Таков был, например, источник оппортунистических ошибок Фердинанда
Лассаля308.] Но после того, как методы дипломатии и
комбинаторства опишут полный круг, оппортунизм возвращается к разбитому
корыту. [Оппортунистическое перескакивание через ступени не ускоряет, а
задерживает революционное развитие пролетариата.] Если б мы с самого начала
правильно понимали, что АРК есть кратковременный блок с качнувшимися влево
реформистами, который может держаться только до первого их сдвига направо;
если бы мы вообще понимали, что единство фронта с "вождями" может иметь лишь
временное, эпизодическое, подчиненное значение; если бы мы, в соответствии с
этим разорвали Англо-русский комитет в тот день, когда он отказался принять
помощь русских рабочих английским стачечникам -- весь этот тактический опыт
был бы оправдан. Мы бы дали толчок движению левого меньшинства, а британская
компартия получила бы урок правильного применения тактики единого фронта.
Вместо этого вы передвинули тактическую ось в сторону блока с
реформистскими верхами. Кратковременное соглаше-
ние вы попытались превратить в постоянное учреждение. Это учреждение
объявлялось вами стержнем борьбы за единство мирового пролетариата, центром
революционной борьбы против войны и пр., и пр. Вы создавали, таким образом,
политические фикции и проповедовали рабочим веру в эти фикции, т. е.
совершали уже глубоко вредную, враждебную революции работу. По мере того,
как обнаруживался предательский характер ваших союзников, на который вы
старались как можно дольше закрывать глаза, вы объявили, что дело не в них,
не в Генсовете, что АРК не есть блок вождей, а союз масс, что АРК есть
только "воплощение", только "символ" и пр., и пр. Это было уже прямой
политикой лжи, фальши, гнилого маскарада. Большие события опрокинули эту
фальшь. Вместо того, чтобы лепетать: "Ответственность за это не ложится на
нас"; надо сказать: "К стыду нашему -- заслуга в этом не принадлежит нам".
[Андреев говорит, что нужно всю правду рассказать каждому английскому
рабочему. Конечно, нужно сделать все, что возможно. Но это совсем не так
легко.] Когда Андреев говорит: "Теперь уже никто не поверит генсоветчикам",
то это просто дешевая фраза. Как показывает Эдинбургский конгресс, ваша
политика укрепила Генсовет. Одно берлинское совещание -- помимо всего
прочего -- не прошло бесследно. Придется не только отмывать, но отскабливать
нанесенную вами идейную путаницу. Это в первую очередь относится к
британской компартии, которую вы сбили с пути. [И во вторую -- к движению
левого меньшинства.]
Уже во время всеобщей стачки, как и стачки углекопов, руководство
британской компартии далеко не всегда обнаруживало необходимую инициативу и
решительность. Нельзя забывать, что ЦК британской компартии долго не
соглашался печатать воззвание ВЦСПС от 8 июля, как слишком резкое в
отношении Генсовета. Кто умеет судить по симптомам, для того этот эпизод
должен был представиться крайне тревожным. Молодая компартия, вся сила
которой в критике и непримиримости, обнаруживает в решительный момент
избыток качеств противоположного порядка. Виной в этом -- ложное понимание и
ложное применение политики единого фронта. Английскую компартию изо дня в
день учили, что союз с Переедем и Хиксом поможет делу обороны СССР
и что русская оппозиция, которая этому не верит, виновна в
пораженчестве. Все было опрокинуто на голову. Бесследно для сознания
британской компартии это пройти не могло и не прошло. Правые тенденции
чрезвычайно усилились в руководящих кругах британской компартии: достаточно
напомнить о недовольстве ряда членов британского ЦК тезисами Коминтерна о
войне как слишком "левыми"; достаточно напомнить о выступлении Подлита в
Эдинбурге, о речах и статьях Мэрфи и пр. Все эти симптомы говорят об одном и
том же: для молодой партии, еще лишенной настоящего большевистского закала,
политика Англо-русского комитета неизбежно означала оппортунистический вывих
всей ее линии. [В еще большей степени это относится к движению меньшинства.
Причиненное здесь зло исправить не так просто. Оно чревато партийным
кризисом в дальнейшем.] Конечно, эти слова дадут жалким чиновникам говорить
о нашей враждебности по отношению к британской компартии и пр. Мы уже видели
это в прошлом не раз, в частности, на примере Китая. До последней минуты
китайская компартия объявлялась образцом большевистской политики, а после
крушения -- исчадием меньшевизма. Эту отвратительную политическую
двойственность мы знаем. Она уже причинила величайший вред и нашей партии и
Коминтерну. [Но это не остановит нас на пути выполнения нашего
революцционного долга.
Доклад Андреева имеет своей целью смазать один из величайших
тактических уроков последнего времени. В этом серьезнейший вред доклада и
других подобных ему речей и документов. Продвинуться вперед можно только на
основе беспощадной оценки банкротства Англо-русского комитета. Для этого
нужно сделать доступным всем коммунистам все основные документы, освещающие
этот вопрос.] Для того, чтобы продвинуться вперед, надо сказать правду [,
всю правду и только правду] и русским и английским рабочим. Это и делает
оппозиция.
[18. Могущественные движения английского пролетариата не прошли,
разумеется, бесследно. Коммунистическая партия усилилась -- и численно, и по
влиянию -- в результате того участия, которое она приняла в массовых боях.
Процессы дифференциации в миллионных массах продолжаются. Как всегда после
больших поражений, известные и довольно
широкие круги рабочего класса переживают временное снижение активности.
Реакционная бюрократия сплачивается, преодолевая внутренние оттенки. На
левом полюсе происходит более быстрый, чем до стачки, отбор революционных
элементов и усиление коммунистической партии. Все эти явления с железной
необходимостью вытекают из гигантской революционной волны, которая разбилась
о сопротивление не только буржуазии, но и своего официального руководства.
На этой основе можно и должно строить дальше. Однако в корне ложная политика
до крайности ослабила размах наступления и уменьшила его революционные
последствия. При правильной политике компартия могла бы пожать несравненно
более обильные революционные плоды. При продолжении неправильной политики
она рискует утратить то, что приобрела.]
Л. Троцкий Москва, 25 сентября 1927 г.
27-28 сентября 1927 г.
Вы обвиняете меня в нарушении дисциплины. Не сомне
ваюсь, что у вас готов уже и приговор. Сейчас ни одна органи
зация не обсуждает и не решает, а только выполняет. Да
же Президиум Коминтерна не составляет исключения.
Что вы называете фракционной работой? Все то, что не раз
решает Секретариат ВКП, а Секретариат ВКП попирает
устав, потрясает самые основы партийной дисциплины и ста
вит под запрет то, что составляет неотъемлемое право и пер
вейшую обязанность каждого партийца.
3. Вот вам живой и яркий образец. Сегодняшние газеты со
общают о том, что революционная армия взяла Сватоу. Уже
несколько недель как совершается продвижение армий Хэ Лу
на и Е Тина. "Правда" называет эти армии революционными
армиями. На этот раз это, во всяком случае, гораздо ближе
к действительности, чем в отношении к армиям Чан Кайши,
Фен Юйсяна или Тан Шенчжи.
Но я спрашиваю вас: какие перспективы открывает перед китайской
революцией движение революционной армии, захватившей Сватоу? Каковы лозунги
движения? Какова его программа? Каковы должны быть его организационные
формы? Куда девался лозунг китайских Советов, внезапно -- на один день --
выдвинутый "Правдой" в июле? На этот счет мы не слышим в печати ни слова,
если не считать в корне ложной статьи тов. Лозовского.
Почему молчит печать ВКП? Почему молчит печать Коминтерна? Ведь до сих
пор остается еще в силе резолюция последнего Пленума Исполкома, принятая по
докладу тов. Бухарина. Эта резолюция ложна насквозь. Она помогла уханьскому
правительству доделать то, чего не доделал Чан Кайши.
Оппортунистические тезисы и резолюции Сталина--Бухарина, дважды
приведшие китайскую революцию к тягчайшим поражениям, печатаются
безвозбранно. Марксистская критика и марксистская постановка вопросов
находится под запретом. Кто распространяет наши тезисы, того обвиняют в
нарушении дисциплины и исключают из партии. А мы говорим: каждый честный
партиец обязан требовать напечатания всех документов по китайскому вопросу и
обязан всеми силами и средствами распространять нашу критику
оппортунистической линии Сталина--Бухарина. Вопрос о судьбе китайской
революции неизмеримо выше бюрократических приказов и запретов Секретариата
ЦК, выдаваемых за революционную пролетарскую дисциплину.
4. Я сказал, что органы Коминтерна молчат по поводу третьего этапа
китайской революции, который может стать началом ее подъема, но может -- при
неправильной политике -- подготовить третье поражение, наиболее тяжкое,
наиболее сокрушительное -- и тем обессилить ее на ряд лет.
При полном молчании всей печати и молчании Коминтерна втихомолку
подготовляется тем временем новая оппортунистическая комбинация в духе всей
китайской политики Сталина--Бухарина. В Москве формируется новый и
самоновейший Гоминьдан вокруг вдовы Сунь Ятсена и чанкайшист-ского соратника
Евгения Чена. Первая ступень: Чан Кайши; вторая ступень: Ван Цзинвей; третья
ступень: Евгений Чен и К. Две первые ступени заканчиваются разгромом и
расстрелом рабочих и крестьян. Третья ступень ведет к тому же. Вме-
сто того, чтобы обеспечить полную самостоятельность кит-компартии,
поднять ее самочувствие, расширить ее горизонт, поставить перед ней задачи
советской диктатуры, объединяющей пролетариат и многомиллионную бедноту
Китая, -- Сталин--Бухарин готовят новую инспекцию над киткомпартией, новый
мелкобуржуазный соглашательский контроль над нею, т. е. новые колодки для
рук и ног пролетарского авангарда. Мы вам говорим: это закончится третьей
катастрофой. И неужели вы думаете, что мы станем молчать?
С 1925 года мы ведем борьбу за самостоятельность кит-
компартии, за освобождение ее из-под дисциплины Чан Кай-
ши. Этот жизненный и основной лозунг большевизма называ
ется троцкизмом. В Китае агенты Коминтерна называли
троцкистами тех подлинных пролетарских революционеров,
которые отстаивали основную предпосылку большевистской
политики: независимость пролетарской партии. Против них
поддерживали Чен Дусю, который политику Мартынова пере
вел на китайский язык. В чем виновата оппозиция? Только
в том, что слишком считалась с гибельными для революции
запретами сталинского Секретариата и не поставила сразу от
крыто перед всем Коминтерном со всей твердостью и реши
тельностью лозунг полной независимости китайской компар
тии.
В мае этого года во время Пленума Исполкома мы проти
вопоставили насквозь оппортунистической резолюции Буха
рина краткое предложение. Оно гласило: "Пленум поступил
бы правильно, поставив крест на резолюции Бухарина и заме
нив ее резолюцией из нескольких строк:
"Крестьянам и рабочим не верить вождям левого Гоминьдана, а строить
свои Советы, объединяясь с солдатами. Советам вооружать рабочих и передовых
крестьян. Коммунистической партии обеспечить свою полную самостоятельность,
создать ежедневную печать, руководить созданием Советов. Земли у помещиков
отбирать немедленно. Реакционную бюрократию искоренять немедленно. С
изменяющими генералами и вообще с контрреволюционерами расправляться на
месте. Общий курс держать на установление демократической диктатуры через
Советы рабочих и крестьянских депутатов"".
Эти десять строк -- голос настоящего большевизма, временно задушенный
бюрократическим аппаратом на службе оп-
портунистической политики. И вы думаете, что мы не доведем эти строки
до сведения китайского и мирового пролетариата? Кто так думает, тот не
революционер.
7. До сих пор еще не отменена китайская резолюция по
следнего Исполкома Коминтерна. До сих пор еще не осужде
на позиция Сталина, который сперва призывал довериться
Чан Кайши, а затем объявил уханьское правительство руково
дящим центром аграрной революции.
Разве не прав тов. Трэн, когда он говорит, что политика
Сталина--Бухарина -- при организованном молчании всего Коминтерна -- ввела в
заблуждение авангард международного пролетариата? Разве "Юманите" не
посылало приветственные телеграммы палачу Чан Кайши как герою шанхайской
коммуны? Разве политика, которая утрачивает водораздел между пролетарским
коммунаром и генералом Галифе, не есть преступная политика, которую нужно не
только осудить, но заклеймить?
Более того, Гоминьдан до сих пор еще входит в состав Ко
минтерна. Какой из них? Гоминьдан Чан Кайши? Или Гоминь
дан Ван Цзинвея? Но теперь они объединились. Значит, в Ко
минтерн входит объединенный Гоминьдан Чан Кайши и Ван
Цзинвея. Вы торопитесь исключить нас с Вуйовичем. Но вы
позабыли исключить соратников Чан Кайши и Ван Цзинвея.
Может быть, вы и этот вопрос согласитесь поставить сегодня
в порядок дня.
Борьбу за самостоятельность компартии, борьбу пролета
риата за крестьянство против буржуазии, борьбу за Советы
рабочих, крестьянских и солдатских депутатов оппортунисты
назвали троцкизмом. Для чего? Для того, чтобы тем вернее бо
роться против ленинизма. Троцкизм -- это словечко, которым
прикрываются банкроты, когда им нечего сказать. Молчание
Коминтерна по поводу нового этапа китайской революции,
развертывающегося на наших глазах, является фактом неслы
ханной растерянности. Надо ясно указать цели и пути. Мол
чать нельзя. Мы молчать не будем, потому что мы революцио
неры, а не чиновники.
10. Или, может быть, лучше обстоит со вторым вопросом
последнего Пленума ИККИ -- с вопросом о борьбе про
тив войны? Мы с тов. Вуйовичем в центре дискуссии о войне
поставили вопрос об Англо-русском комитете. Нельзя решать частные
тактические вопросы без основной стратегической установки. Нам возражали,
что Англо-русский комитет есть путь связи с массами. Как будто штрейкбрехер
может быть путем связи со стачечником. Нам возражали, что Англо-русский
комитет может улучшить международное положение СССР. Как будто агенты
империализма могут охранить революцию от империализма. Это была политика
гнилых иллюзий. Гейнц-Нейманы, Шмерали, Мартыновы и Куусинены говорили, что
нам, оппозиции, не дорога оборона СССР. Сталин, грубый и нелояльный, как
всегда, говорил об одном фронте от Чем-берлена до Троцкого.
На последнем Пленуме ИККИ мы говорили во внесенных нами тезисах
следующее: "Чем острее будет становиться международная обстановка, тем в
большей мере Англо-русский комитет будет превращаться в орудие британского и
международного империализма. Не понять этого после всего, что произошло,
может лишь тот, кто не хочет понять. Мы уже упустили слишком много времени.
Было бы преступлением упускать хотя бы один еще лишний день".
Прошло немного месяцев -- и проверка налицо. Не мы порвали с
штрейкбрехерами и изменщиками на глазах масс, чтобы уже этим внести ясность
и помочь всеобщей стачке, помочь стачке углекопов, помочь китайской
революции, а штрейкбрехеры Генсовета порвали с нами, чтобы тем лучше помочь
Чемберлену против нас. Мы прикрыли Генсовет своим блоком в самые для него
критические месяцы после мая 1926 года. Своей в корне ложной политикой мы
помогли Томасу и Перселю удержать все свои позиции и собрать последний
Эдинбургский съезд тред-юнионов.
Вся официальная политика в отношении Англо-русского комитета была
грубым вызовом оппортунизма по адресу большевизма. На этом примере
международный пролетариат получил гигантский урок. Нужно, чтобы он усвоил
его. Для этого он должен узнать его. Вот почему мы не можем молчать. Дело
идет об основных интересах международного пролетариата. Это повыше и
посильнее приказов Секретариата, позорно сбившегося с пути и ставящего все
новые и новые помехи развитию международного пролетарского авангарда.
11. Дисциплина есть важнейшее орудие революции.
Но не единственное. Дисциплина не может заменить пра
вильной линии и ее коллективной выработки. Попытка под
держать дисциплину одними лишь механическими средства
ми -- безнадежна и реакционна. Чем ошибочнее линия,
тем больше требуется репрессий для поддержания формаль
ной дисциплины. Бюрократическая дисциплина на основе
ложной политической линии является не орудием сплочения,
а орудием дезорганизации и разрушения партии. Этими сло
вами характеризуется сталинский режим, целиком перенесен
ный ныне на Коминтерн.
В последнем письме ЦК нашей партии, как и в ряде дру
гих документов, содержится утверждение, будто в нашем заяв
лении от 8 августа мы "сознались в ряде своих ошибок" и дали
обязательство не вести фракционной работы. На самом деле
ни о каких наших ошибках в нашем заявлении нет и речи. Ко
гда мы заявляли 8 августа, что мы за безусловную защиту
СССР, против раскола, против курса на две партии, против ре
жима фракционности, то мы говорили не о своих ошибках,
а лишь отметали ту клевету, которая систематически на нас
возводилась и возводится. Фракционность мы объясняли,
в полном соответствии с резолюцией 5 декабря 1923 года309,
бюрократическим режимом. Бороться против фракционно
сти можно только путем борьбы против бюрократического
режима. Эту борьбу мы ведем и будем вести.
Вы пытаетесь вопрос об оппозиции поставить в плос
кость голой дисциплины. Но для того, чтобы требовать дис
циплины, надо все же и самим соблюдать элементарные нор
мы устава и партийной демократии. Между тем, эти нормы
попираются все грубее и грубее.
Начнем с простейших примеров. Стенограмма того за
седания прошлого Пленума, на котором осуждалась оппози
ция, была выпущена с исключительной быстротой. Из стено
граммы была удалена моя речь с указанием на то, будто я
не выправил стенограммы. Между тем, стенограмма была до
ставлена мне только в момент выпуска всего отчета из печати.
Я жаловался на это вам. Что вы предприняли против такого
возмутительного попрания элементарных прав и фактическо
го обмана партии? Ничего решительно.
Тов. Вуйович -- член Исполкома Коминтерна, выбран
ный конгрессом. Оргбюро ЦК ВКП постановило направить
тов. Вуйовича в провинцию, чтобы лишить его возможности
выполнять те функции, какие ему поручены мировым кон
грессом. Что это, как не вопиющий подрыв устава и дисципли
ны? Вступились вы за права члена Исполкома? Ни в малейшей
степени. Сегодня вы хотите устранить Вуйовича из Исполко
ма, чтобы задним числом прикрыть противоуставное поста
новление Оргбюро ЦК ВКП.
Вскоре после последнего Пленума ИККИ ЦКК ВКП
привлекла меня к ответственности за мое поведение на Ис
полкоме Коминтерна. Это было вопиющим нарушением уста
ва и организационной дисциплины. Это все равно как если бы
ГубКК судила меня за мое поведение на Пленуме ЦК. ИККИ
сам вынес суждение по этому вопросу. Несмотря на абсолют
ную ясность вопроса, ЦКК ВКП сочла возможным судить ме
ня за мои выступления на Пленуме Исполкома.
Кто борется против сталинского курса внутри европейских компартий, тот
исключается. Все больше исключается в европейских партиях, как и в ВКП,
большевиков только за то, что они разделяют точку зрения оппозиции ВКП.
Исключенных объявляют ренегатами, после чего нас обвиняют в солидарности с
ренегатами. Слово "ренегат" стало дешевым словом.
Чан Кайши объявлялся до вчерашнего дня союзником; Ван Цзинвей
--надежным революционером; Персель -- другом. По этой самой логике
революционеры, исключаемые за защиту ленинизма, объявляются ренегатами. Эта
брань компро-ментирует обвинителей, а не обвиняемых.
17. Президиум Исполкома, как и Исполком, получает свои
полномочия от конгресса. По уставу конгрессы Коминтерна
должны созываться ежегодно. Значит, полномочия Исполко
му и его Президиуму даются только на год. Самовольное про
дление этих полномочий есть нарушение устава. Разумеется,
если бы война, блокада и пр. помешали созыву конгресса,
то было бы нелепо становиться на формальную точку зрения.
Но как раз во время войн и блокад международные конгрессы
собирались сравнительно правильно. Теперь же, когда реши
тельно ничто не мешает созвать правильно организованный
конгресс, вы собираетесь созвать его через 4 года после V кон-
гресса, т. е. вы присвоили себе на три лишние года права, которые вам
не принадлежат.
На каком основании? Одна китайская революция оправдала бы созыв в
течение последнего года двух чрезвычайных конгрессов. За это время
собирались конгрессы II Интернационала, конгрессы Амстердама. Только III
Интернационал в эпоху величайших мировых потрясений и нарастающей опасности
войны в течение четырех лет не собирается на съезд. Да и соберется ли в
будущем году -- совершенно неизвестно. Разве это не вопиющее попрание
устава, дисциплины? Разве это не прямая узурпация?
18. А съезд ВКП? Он не созывался уже два года. Что мешало нормальному
созыву съезда? Ничего, кроме намерения сталинской фракции справиться с
оппозицией за спиною партии, до съезда и без съезда. Та же причина повела к
новому отложению VI конгресса. Над всеми вопросами стоит вопрос об
организационном самосохранении группы Сталина. Нельзя говорить о китайской
революции, об Англо-русском комитете, о нашей политике в Персии, в Монголии,
в Афганистане, о расслоении деревни, об индустриализации, о политике цен,
даже о Днепрострое -- потому что во всех этих вопросах в активе Сталина
имеются только ошибки, шатания, оппортунистические блуждания и поражения.
Сейчас нельзя говорить о вопросах международной политики, в частности о
переговорах с Францией по поводу признания долгов310. В этих
вопросах наделано ошибок не меньше, чем в других. И эти вопросы решались за
спиною партии и обрушивались на ее голову в готовом виде. Партия знала
меньше, чем мировая буржуазия. Неспособность руководства ориентироваться в
международной обстановке, правильно оценить отношения между классами и между
государствами вела и ведет к политике невпопад. А это нам обойдется и
обходится дорого. За ошибки и промедления мы сейчас явно собираемся
заплатить гораздо больше, чем можно было бы, в обмен за весьма сомнительные
результаты. Особенно же нельзя говорить о внутрипартийном режиме, в котором
все остальные ошибки, все политическое сползание находят свое наиболее яркое
выражение. Партии приказано молчать, потому что политика Сталина есть