Страница:
отсечение оппозиции в целом термидорианский переворот как совершившийся
факт? Нет, пока что это лишь его подготовка партийными путями. Опрокидывая
левый пролетарский барьер, сталинская фракция, независимо от собственного
желания, облегчает продвижение буржуазии к власти. Но самый процесс этого
продвижения еще только должен совершиться -- в политике, в хозяйстве, в быту
и культуре. Чтобы на деле обеспечить победу термидора, нужно первым делом
отменить (или ограничить) монополию внешней торговли, пересмотреть
избирательные инструкции и проч., и т. п.
В рамках партии и в ближайшем слое вокруг партии мы переживаем сейчас в
крайне острой форме отражение и предвосхищение более глубоких классовых
процессов, которые назревают и которые еще только должны прорваться наружу.
Партии и ее группировкам предстоит в этих процессах гигантская роль. Но
решаться вопрос будет классом. По мере того как реальная борьба классов за
власть будет обостряться, самые группировки внутри партии будут изменяться.
К выгоде оппозиции или к невыгоде. Это зависит как от объективных условий, в
том числе и международных, так и от работы самой оппозиции, опять-таки не
только в национальном, но и в международном масштабе.
Сила термидорианского натиска, как и сила пролетарского отпора, еще
только должны обнаружиться в процессе действительной борьбы классов. Поэтому
рассматривать исключение оппозиции из партии как уже совершившийся термидор
неправильно. Вернее сказать, такая оценка могла бы оказаться правильной,
если бы дальнейший ход событий показал, что изнутри партии нет более прилива
рабочих элементов к оппозиции, что в рабочем классе нет более сил для отпора
наступающей буржуазии и что, следовательно, выступления немногочисленной
оппозиции были последним историческим всплеском октябрьской волны. Но для
такой оценки нет основания. Думать, что пролетариат, несмотря на
наблюдавшиеся в нем за последний период явления пассивности и
выжидательности, не способен отстаивать октябрьские завоевания от внешней и
внутренней буржуазии, -- значило бы
капитулировать до боя и без боя. Не может быть никакого сомнения в том,
что дальнейший отпор справа усилит приток к оппозиции пролетарских элементов
партии и влияние ее идей на рабочий класс в целом. Вопрос о сроках термидора
и шансах его успеха или неуспеха вообще не является и не может явиться
вопросом голого теоретического анализа или прогноза. Дело идет о борьбе
живых сил. Результат должен определиться в самом действии. Внутрипартийная
борьба, несмотря на всю свою остроту, есть только вступление к эпохе
классовых боев. Вся задача еще целиком впереди.
Ясно, что при более быстром и благоприятном ходе революционного
движения на Западе и Востоке оппозиция будет гораздо легче выполнять свою
историческую задачу. Но и при замедленном движении мировой революции дело
совсем не является безнадежным. Конечно, оппозиция не берется построить
социализм в отдельной стране. Если исходить из того, что в течение ряда
десятилетий империализм останется победоносным на Западе и на Востоке, тогда
чистейшим ребячеством было бы думать, что пролетариат в СССР мог бы удержать
власть и построить социализм -- против победоносного мирового империализма.
Но такого рода пессимистическая международная перспектива ни на чем не
основана. Противоречия мирового хозяйства не смягчаются, а обостряются. В
величайших потрясениях недостатка не будет. Весь вопрос в том, чтобы их
использовать в интересах победы пролетариата. Именно этому учит оппозиция на
примере китайских событий. Англо-русского комитета и пр. Успех на этом пути
возможен лишь при условии, если будет обеспечена преемственность и
активность подлинного большевизма, хотя пока что -- в качестве небольшого
меньшинства.
Но если бы даже весь ход борьбы в ближайший период оказался в корне
неблагоприятным для диктатуры пролетариата в СССР и привел бы к ее падению,
то в этом случае работа оппозиции сохранила бы все свое значение. Завершение
термидора неизбежно означало бы раскол партии. Оппозиция перевела бы
революционные кадры большевизма на почву борьбы против буржуазного
государства. Наш левый фланг образовал бы при этом не "вторую" партию, а
явился бы продолжением исторической партии большевиков. Вторая партия
слагалась бы из переплета бюрократических и собственнических эле-
ментов, уже ныне имеющих свои опорные пункты на правом фланге. Эта
вторая их партия явилась бы только ступенькой для настоящей, т. е.
империалистской буржуазии, внутренней и иностранной. Задача большевистской
партии -- после буржуазного переворота -- состояла бы в том, чтобы
подготовлять вторую пролетарскую революцию. Сейчас дело идет, однако, о том,
чтобы предупредить такой ход развития -- через пролетарское ядро ВКП и
рабочий класс в целом.
После формального отсечения оппозиции непролетарские классы будут себя
чувствовать несравненно увереннее. Нажим еще более усилится. Формы и методы
этого нажима будут становиться все более разнообразными и всеохватывающими:
от нажима мастера в цехе и до нажима европейской и американской буржуазии по
вопросу о монополии внешней торговли.
Но если исходить даже из того предположения, что напор внутренней и
международной буржуазии должен закончиться победой ее (а это ни в каком
случае не предрешено), то и тогда нельзя себе представить, что процесс будет
происходить гладко, путем ускоренного сползания, без помех, без
сопротивления снизу, без попыток пролетарского контрнажима слева. Именно
возрастающее наступление непролетарских классов должно будет толкать все
большие слои пролетариата на путь активной обороны. Для того, чтобы
политически возглавить эту оборону, рабочему ядру партии, как и пролетариату
в целом, понадобится оппозиция -- даже и при самом неблагоприятном ходе
развития событий. Незачем пояснять, что пролетарское ядро партии и рабочий
класс будут лишь при этом условии предъявлять все более широкий спрос на
оппозицию, если сама оппозиция сумеет на всех вопросах жизни и борьбы масс
показать действительное соответствие своих взглядов подлинным интересам
пролетариата. Это предполагает активность самой оппозиции, ее постоянное
вмешательство во все процессы экономической, политической и культурной жизни
рабочего класса.
Сталинская фракция стоит перед угрозой не только возрастающих нажимов
справа, но и неизбежного отпора слева. Сталинцы громят оппозицию, надеясь,
что им самим удастся овладеть неизбежным отпором слева против надвигающихся
справа сил.
Элементы правого крыла партии, как и устряловские элементы госаппарата,
"понимают" необходимость определенного маневра влево, но опасаются, что этот
маневр может зайти слишком далеко. Элементы правого фланга, как состоящие в
партии, так и непартийные, но участвующие в разрешении всех партийных
вопросов, характеризуются своей органической связью с новыми собственниками.
Они могут идти лишь на такие маневры, которые, означая известную "жертву" в
пользу пролетариата, в то же время не понижают материального благосостояния
эксплуататорских классов и не осуждают их растущей политической роли. Именно
под этим углом зрения стоит для них вопрос о семичасовом рабочем дне, о
заработной плате, о помощи бедноте и пр. Левые маневры не спасут сталинской
политики: хвост ударит по голове.
Рост правого крыла выражается непосредственнее всего в возрастающем
перевесе госаппарата над партаппаратом. Этот процесс можно ярко проследить
на промежутке двух лет между XIV и XV съездами. XTV съезд был апогеем
партаппарата и вместе с тем Сталина. XV съезд обнаружил уже серьезную
передвижку сил вправо. Горделивые заявления центристских аппаратчиков насчет
того, что мимоходом разгромят и правое крыло, не получили осуществления.
Политбюро осталось таким же зыбким, каким было до XII съезда. В состав новых
ЦК и ЦИК вошел ряд новых фигур исключительно "по должности". XV съезд
довольно явственно обнаружил снижение удельного веса партаппарата в общей
системе советского режима. Борьба Сталина -- Рыкова отражает в значительной
мере борьбу двух аппаратов. Борба этих двух аппаратов преломляет, в свою
очередь, классовую борьбу. Нажим непролетарских классов гораздо шире и
непосредственнее проявляется через госаппарат. Это, однако, вовсе не
означает, что борьба Сталина, Рыкова и др. вошла в какие-либо отчетливые
классовые рамки. Нет: в дальнейшем, когда политика топтания на месте,
отсрочек и выжидания станет окончательно невозможной, Сталин может с успехом
пересесть на правого конька и ликвидировать Рыкова, попросту заменив его. Но
и этот персональный вопрос не может быть разрешен без новых глубоких
передвижек и потрясений в партии.
Хозяйственные затруднения надвигаются с неумолимой силой. Оппозиция
оказалась права как в понимании экономиче-
ского положения страны, так и в предвидении дальнейшего хода событий.
Резкий неуспех хлебозаготовок в течение первого полугодия говорит о
серьезном нарушении равновесия во всем хозяйстве СССР. Уже нанесен серьезный
ущерб плану экспорта, следовательно, и импорта. Недостаток продовольственных
продуктов уже выдвинул такой важнейший пролетарский центр, как Ленинград,
перейти фактически на карточки. Специфической для 1927/28 г. причиной
хозяйственных затруднений является денежная инфляция. Именно она чрезвычайно
обострила те трудности, которые имеются в нашем хозяйстве в результате
отставания промышленности, диспропорции и т. д. Денежная инфляция явилась
выражением того, что, во-первых, реальные расходы государственного хозяйства
оказались больше его реальных доходов и, во-вторых, что такое положение в
нашей стране ведет неизбежно к нарушению смычки города с деревней.
Реальные средства для более быстрой индустриализации страны могут быть
получены только в результате серьезного перераспределения народного дохода в
пользу социалистических элементов нашего хозяйства. При отсутствии этого
даже проводимый ныне план капитальных затрат привел к перенапряжению
эмиссионных возможностей. Проводимая ныне борьба с хозяйственными
затруднениями (усиленное снабжение деревни промтоварами при оголении
городских рынков) может привести к частичному успеху на отдельном участке за
счет создания новых трудностей в других местах. Вся хозяйственная обстановка
обнаруживает несостоятельность теперешней политики, сводящейся к решениям от
случая к случаю при неправильной общей линии.
План оппозиции оказался отвергнутым; группа Сталина не имеет никакого
плана; правые пока боятся сказать вслух о своих действительных намерениях --
таково состояние хозяйственного руководства в данный момент. Наиболее
вероятным является, что в случае дальнейшего обострения экономического
положения восторжествует линия правых, совершенно правильно предвиденная в
платформе оппозиции.
В основе своей нынешние остро кризисные явления коренятся в
диспропорции между промышленностью и сельским хозяйством. Выровнять эту
диспропорцию можно двояко: либо методами планового регулирования через
соответствен-
ную политику налогов, цен, кредитов и пр., либо стихийными средствами
рынка, не только внутренними, который для этого совершенно недостаточен, но
и мирового. Первый путь есть путь более правильного распределения народного
дохода. Второй путь есть путь отмены монополии внешней торговли. Ключом к
положению является вопрос о монополии внешней торговли. Не может быть
никакого сомнения в том, что отмена монополии внешней торговли или ее
существенное ограничение привели бы на первых порах к значительному
повышению производительных сил. Товары стали бы дешевле. Заработная плата
повысилась бы. Покупательная способность мужицкого рубля возросла бы. Но все
это в совокупности означало бы ускоренный сдвиг народного хозяйства на
капиталистические рельсы и возрастающее экономическое и политическое
подчинение Советского Союза мировому капиталу. Диктатура пролетариата могла
держаться при этом лишь очень короткий срок, исчисляемый не годами, а
месяцами. Восстановление капиталистической кабалы означало бы прямое или
косвенное разделение России на сферы влияния, вовлечение ее в
империалистическую и мировую политику, военные потрясения -- с перспективой
разложения и упадка по китайскому образцу. Но на первый период отмена
монополии внешней торговли дала бы несомненный толчок развитию
производительных сил и временному повышению благосостояния трудящихся масс.
Именно в эту сторону давит кулак, который придерживает хлеб, как и
американский капиталист, который придерживает кредит. Не нужно думать, будто
справа будет сразу выдвинут лозунг отмены монополии внешней торговли. Есть
немало частичных и обходных путей -- как показала история избирательной
инструкции347. Давление пойдет на первых порах по этим обходным
путям. Но требование отмены монополии внешней торговли может все же довольно
скоро выдвинуться в своем обобщенном виде. Рабочим скажут: "Конечно, Ленин
был за монополию. Но все зависит от условия времени и места. Наше учение не
догма. Изменилась ситуация. Развитие производительных сил требует, и пр.".
Не может быть никакого сомнения в том, что при продолжении внешней политики,
которая есть политика тупика, лозунг отмены монополии внешней торговли может
потянуть за собой и некоторую часть рабочего класса.
Нажим справа пойдет одновременно и по другим линиям. Пересмотр
избирательной инструкции снова встанет в порядок дня. Вопросы налоговой
политики, прав администрации на заводах и фабриках, кредитной политики,
особенно в деревне, и пр., и пр. -- встанут по-новому под давлением справа.
Сталинский аппарат завтра же столкнется с этим давлением и обнаружит свое
бессилие перед ним. Можно снимать рыков-цев и подготовлять смещение самого
Рыкова. Эти бюрократические штуки не решат вопроса. Давление справа
преломляется не только через рыковскую группировку. Само это давление
гораздо глубже рыковской фракции. Источником его являются новые собственники
и связанные с ними бюрократы. Надо либо опираться на этих новых
собственников против рабочих, либо -- опираться на рабочих против притязаний
новых собственников.
Все это вместе означает, что фракционное формирование пойдет усиленным
темпом на правом крыле как внутри партии, так и за ее пределами. Аппаратный
обруч не справится с классовым давлением. Логика положения такова, что XV
съезд, по всем данным, положит начало усиленному фракционному дроблению
партии -- справа. Роль левого крыла станет в этих условиях решающей для
судьбы партии и диктатуры пролетариата. Критика оппортунизма, правильная
классовая ориентировка, правильные лозунги, воспитание лучших элементов
партии -- эта работа нужна и обязательна при всех и всяких условиях.
Основная задача оппозиции состоит в том, чтобы обеспечить преемственность и
непрерывность подлинно большевистской партии. Для данного периода это
означает: плыть против течения.
Резолюция XV съезда по отчету ЦК гласит: "К настоящему моменту в Европе
кратковременный отлив революционной волны (после поражения германской
революции 1923 г.) вновь сменяется ее приливом, повышением боевой активности
пролетариата" и пр.
Мы имеем, таким образом, первое официальное открытое признание того,
что после поражения германской революции в 1923 г. в европейском рабочем
движении наступил отлив, длившийся -- по крайней мере на континенте Европы
-- около четырех лет. Наступление этого отлива можно и должно было
предвидеть уже в ноябре--декабре 1923 г. Именно в тот период оппозиция
предсказывала неизбежность наступления известной "нормализации", известного
"умиротворения" капиталистических отношений, неизбежность возрастающего
вторжения Америки в хозяйство и политику Европы и, вместе с тем,
неизбежность временного усиления социал-демократии за счет коммунизма. Тогда
этот марксистский прогноз был назван ликвидаторством. Пятый международный
Конгресс, собравшийся в 1924 году, был проведен целиком под углом зрения
продолжающегося будто бы революционного прилива и вытекающей отсюда задачи:
непосредственной "организации" революции. Эстонское восстание явилось одним
из наиболее ярких плодов этой ложной установки. Так называемая
"большевизация" партий Коминтерна, провозглашенная Пятым Конгрессом, наряду
с тенденцией устранения действительно негодных и гнилых элементов, заключала
в себе борьбу против правильного марксистского уклона отдельных фазисов
империалистской эпохи, ее приливов и отливов -- без чего вообще невозможна
революционная стратегия большевизма. Неправильная установка Пятого Конгресса
неизбежно питала ошибки и тенденции ультралевизны. Когда наступивший отлив
обнаружил всю свою глубину, новое руководство Коминтерна, крепкое задним
умом, ударило с размаху по левым элементам коммунистических партий. Система
дежурных вождей в Коминтерне за последние два года еще более укрепилась.
Важнейшей задачей Шестого Конгресса348 является правильная
оценка основной ошибки в установке Пятого Конгресса и решительное осуждение
того руководства, которое свою беспомощность и свой хвостизм при каждом
крутом повороте событий вымещает на спине Центральных Комитетов национальных
секций, дезорганизуя их таким образом и не давая сформироваться кадру
руководителей, способных правильно ориентироваться в смене периодов прилива
и отлива в рабочем движении.
В европейском рабочем классе наблюдается несомненный сдвиг влево. Он
выражается в усилении стачечной борьбы и росте коммунистических голосов. Но
это лишь первый этап сдвига. Число социал-демократических избирателей растет
параллельно числу коммунистических избирателей, отчасти
даже обгоняя это последнее. Если этот процесс развернется и углубится,
то он вступит в следующую стадию, когда начинается сдвиг от
социал-демократии к коммунизму. Одновременно с этим должны будут укрепиться
организации коммунистических партий, чего сейчас еще нельзя, по-видимому,
констатировать. Одним из важнейших препятствий роста и укрепления компартии
является политический курс Коминтерна и его внутренний режим. Продолжающийся
поход против левого крыла подготовляет новые ножницы между правым курсом
партии и сдвигающимся влево рабочим классом. Революционная ситуация может на
один из ближайших этапов вскрыться в странах Европы с такой же силой и
резкостью, с какой она вскрылась в Вене. Весь вопрос -- в силе партий
Коминтерна, в их политической линии, в их руководстве. Недавние события в
Кантоне -- авантюристическое дополнение меньшевистской политики --
показывают, что было бы величайшим преступлением строить себе какие бы то ни
было иллюзии насчет нынешней линии руководства в международных вопросах.
Только оппозиция при систематической, упорной, настойчивой, непрерывной
работе способна помочь коммунистическим партиям Запада и Востока стать на
большевистский путь и оказаться на высоте тех революционных ситуаций, в
которых не будет недостатка в ближайшие годы. Оппозиция в СССР может
выполнить свою задачу только как международный фактор. Тем более
недопустимый характер имеет отмежевание Зиновьева--Каменева от левой
Коминтерна.
Официальная борьба против оппозиции ведется под двумя основными
лозунгами: против двух партий и против "троцкизма". Сталинская мнимая борьба
против двух партий прикрывает формирование двоевластия в стране и
формирование буржуазной партии на правом фланге ВКП и под прикрытием ее
знамени. В целом ряде ведомств и в кабинетах секретарей происходят секретные
совещания аппаратчиков-партийцев со спецами, устряловскими профессорами, для
выработки методов и лозунгов борьбы с оппозицией. Это есть подлинное
формирование второй партии, которая всеми путями стремится подчинить себе и
частично подчиняет пролетарское ядро нашей партии и громит ее левое крыло.
Прикрывая фор-
мирование этой второй партии, аппарат обвиняет оппозицию в стремлении
создать вторую партию -- именно потому, что оппозиция стремится вырвать
из-под возрастающего буржуазного давления и влияния пролетарское ядро
партии, без чего вообще нельзя спасти единство большевистской партии.
Чистейшей иллюзией является мысль, будто диктатуру пролетариата можно
сохранить одними словесными заклинаниями насчет единой партии. Вопрос об
одной или двух партиях -- в материальном, классовом, а не
словесно-агитаторском смысле -- решается именно тем, удастся ли и в какой
мере пробудить и мобилизовать силы сопротивления внутри партии и внутри
пролетариата. Оппозиция может этого достигнуть только в том случае, если
сама она проникнута пониманием всей глубины развертывающихся классовых
процессов, если она не дает себя запугивать и застращивать пугалом двух
партий и шарлатанством насчет "троцкизма".
В тезисах т. Зиновьева "Итоги июльского пленума" говорится насчет двух
партий следующее:
"Но ведь Сталин исключает оппозиционеров пачками из партии, ведь он
может завтра перейти к еще более массовым исключениям нас из рядов ВКП. Да,
это так. И тем не менее отсюда ни в коем случае не вытекает "лозунг" двух
партий. Дело сложилось так, что бороться за взгляды Ленина при сталинском
режиме нельзя иначе, как рискуя быть исключенным из ВКП. Это бесспорно. Кто
не решил для себя этого вопроса, кто говорит себе: "Все, что угодно, только
не исключение из партии", -- тот не может быть при нынешних условиях
истинным борцом за ленинизм, т. е. не может быть стойким оппозиционером.
Очень может быть, что значительные группы оппозиционеров (в том числе и все
руководящие элементы оппозиции) на некоторое время будут поставлены вне
партии. Их задачей будет, однако, продолжать все дело и не будучи формально
членом партии, ни на йоту не отступая от учения Ленина. Их задачей будет и в
этот труднейший период держать курс не на образование двух партий, а на
возвращение в ВКП и на исправление ее линии. Слов нет -- крайне трудно
ленинцам, остающимся внутри партии. Но это безусловно необходимо с точки
зрения наших основных целей."
И далее:
"Как свидетельствует весь опыт борьбы, оппозиция единодушна в том, что
борьба за единство партии на ленинских основах ни в коем случае не должна
превращаться в подлаживание к аппарату, в преуменьшение разногласий, в
снижение политического тона. Когда попутчики оппозиции откалываются от нее
справа, они в качестве причины своего отхода указывают не на свое
собственное сползание к взглядам Сталина по основным международным и
внутренним вопросам, а обвиняют оппозицию в том, что она будто бы ведет
линию на вторую партию, другими словами, они только повторяют сталинские
обвинения для прикрытия собственного отступления."
Сейчас, правда, не июль, а ноябрь349, но
сказанное в этих строчках сохраняет свою силу и сегодня.
Еще раз: если бы правое партийное и околопартийное крыло сплотилось и
подчинило себе в течение ближайшего периода значительную часть пролетарского
ядра партии -- тогда две партии стали бы исторически неизбежны, что означало
бы гибель диктатуры и последовательные разгромы поднимающих голову рабочих.
Это и есть политический путь победоносной устряловщины. Противоположный путь
мыслим только в виде изоляции правого крыла путем борьбы оппозиции против
правого центризма за влияние на пролетарское ядро партии. Диктатура
пролетариата не может долго держаться на новых и новых разгромах левого,
пролетарского крыла, наоборот, диктатура не только совместима с изоляцией и
политической ликвидацией правого крыла, но и властно требует такой
ликвидации. Капитуляция перед аппаратным центризмом во имя будто бы единства
партии означала бы поэтому прямую и верную работу на две партии, т. е. на
крушение пролетарской диктатуры.
Если бы оппозиция единодушно сделала съезду лояльное и твердое
заявление -- одно, а не полдюжины -- не кривя душой ни в одном политическом
вопросе, в частности, в вопросе о причинах фракционности, наше положение
было бы несравненно более благоприятным. Колебания в рядах оппозиции шли не
снизу, а сверху. Поведение тт. Зиновьева и Каменева представляет собой факт,
совершенно небывалый в истории революционного движения, пожалуй, в истории
368
369
политической борьбы вообще. Формально Зиновьев и Каменев исходят из
единства партии как высшего критерия. При этом своим поведением они говорят,
что достижение этого единства мыслимо не на путях борьбы за свои взгляды, а
на путях идейного отступничества. Но это есть самое беспощадное осуждение
партии, какое только можно себе представить. На самом деле такого рода
поведение содействует не сохранению единства партии, а ее деморализации. Все
элементы двурушничества, карьеризма, шкурничества как бы получают
факт? Нет, пока что это лишь его подготовка партийными путями. Опрокидывая
левый пролетарский барьер, сталинская фракция, независимо от собственного
желания, облегчает продвижение буржуазии к власти. Но самый процесс этого
продвижения еще только должен совершиться -- в политике, в хозяйстве, в быту
и культуре. Чтобы на деле обеспечить победу термидора, нужно первым делом
отменить (или ограничить) монополию внешней торговли, пересмотреть
избирательные инструкции и проч., и т. п.
В рамках партии и в ближайшем слое вокруг партии мы переживаем сейчас в
крайне острой форме отражение и предвосхищение более глубоких классовых
процессов, которые назревают и которые еще только должны прорваться наружу.
Партии и ее группировкам предстоит в этих процессах гигантская роль. Но
решаться вопрос будет классом. По мере того как реальная борьба классов за
власть будет обостряться, самые группировки внутри партии будут изменяться.
К выгоде оппозиции или к невыгоде. Это зависит как от объективных условий, в
том числе и международных, так и от работы самой оппозиции, опять-таки не
только в национальном, но и в международном масштабе.
Сила термидорианского натиска, как и сила пролетарского отпора, еще
только должны обнаружиться в процессе действительной борьбы классов. Поэтому
рассматривать исключение оппозиции из партии как уже совершившийся термидор
неправильно. Вернее сказать, такая оценка могла бы оказаться правильной,
если бы дальнейший ход событий показал, что изнутри партии нет более прилива
рабочих элементов к оппозиции, что в рабочем классе нет более сил для отпора
наступающей буржуазии и что, следовательно, выступления немногочисленной
оппозиции были последним историческим всплеском октябрьской волны. Но для
такой оценки нет основания. Думать, что пролетариат, несмотря на
наблюдавшиеся в нем за последний период явления пассивности и
выжидательности, не способен отстаивать октябрьские завоевания от внешней и
внутренней буржуазии, -- значило бы
капитулировать до боя и без боя. Не может быть никакого сомнения в том,
что дальнейший отпор справа усилит приток к оппозиции пролетарских элементов
партии и влияние ее идей на рабочий класс в целом. Вопрос о сроках термидора
и шансах его успеха или неуспеха вообще не является и не может явиться
вопросом голого теоретического анализа или прогноза. Дело идет о борьбе
живых сил. Результат должен определиться в самом действии. Внутрипартийная
борьба, несмотря на всю свою остроту, есть только вступление к эпохе
классовых боев. Вся задача еще целиком впереди.
Ясно, что при более быстром и благоприятном ходе революционного
движения на Западе и Востоке оппозиция будет гораздо легче выполнять свою
историческую задачу. Но и при замедленном движении мировой революции дело
совсем не является безнадежным. Конечно, оппозиция не берется построить
социализм в отдельной стране. Если исходить из того, что в течение ряда
десятилетий империализм останется победоносным на Западе и на Востоке, тогда
чистейшим ребячеством было бы думать, что пролетариат в СССР мог бы удержать
власть и построить социализм -- против победоносного мирового империализма.
Но такого рода пессимистическая международная перспектива ни на чем не
основана. Противоречия мирового хозяйства не смягчаются, а обостряются. В
величайших потрясениях недостатка не будет. Весь вопрос в том, чтобы их
использовать в интересах победы пролетариата. Именно этому учит оппозиция на
примере китайских событий. Англо-русского комитета и пр. Успех на этом пути
возможен лишь при условии, если будет обеспечена преемственность и
активность подлинного большевизма, хотя пока что -- в качестве небольшого
меньшинства.
Но если бы даже весь ход борьбы в ближайший период оказался в корне
неблагоприятным для диктатуры пролетариата в СССР и привел бы к ее падению,
то в этом случае работа оппозиции сохранила бы все свое значение. Завершение
термидора неизбежно означало бы раскол партии. Оппозиция перевела бы
революционные кадры большевизма на почву борьбы против буржуазного
государства. Наш левый фланг образовал бы при этом не "вторую" партию, а
явился бы продолжением исторической партии большевиков. Вторая партия
слагалась бы из переплета бюрократических и собственнических эле-
ментов, уже ныне имеющих свои опорные пункты на правом фланге. Эта
вторая их партия явилась бы только ступенькой для настоящей, т. е.
империалистской буржуазии, внутренней и иностранной. Задача большевистской
партии -- после буржуазного переворота -- состояла бы в том, чтобы
подготовлять вторую пролетарскую революцию. Сейчас дело идет, однако, о том,
чтобы предупредить такой ход развития -- через пролетарское ядро ВКП и
рабочий класс в целом.
После формального отсечения оппозиции непролетарские классы будут себя
чувствовать несравненно увереннее. Нажим еще более усилится. Формы и методы
этого нажима будут становиться все более разнообразными и всеохватывающими:
от нажима мастера в цехе и до нажима европейской и американской буржуазии по
вопросу о монополии внешней торговли.
Но если исходить даже из того предположения, что напор внутренней и
международной буржуазии должен закончиться победой ее (а это ни в каком
случае не предрешено), то и тогда нельзя себе представить, что процесс будет
происходить гладко, путем ускоренного сползания, без помех, без
сопротивления снизу, без попыток пролетарского контрнажима слева. Именно
возрастающее наступление непролетарских классов должно будет толкать все
большие слои пролетариата на путь активной обороны. Для того, чтобы
политически возглавить эту оборону, рабочему ядру партии, как и пролетариату
в целом, понадобится оппозиция -- даже и при самом неблагоприятном ходе
развития событий. Незачем пояснять, что пролетарское ядро партии и рабочий
класс будут лишь при этом условии предъявлять все более широкий спрос на
оппозицию, если сама оппозиция сумеет на всех вопросах жизни и борьбы масс
показать действительное соответствие своих взглядов подлинным интересам
пролетариата. Это предполагает активность самой оппозиции, ее постоянное
вмешательство во все процессы экономической, политической и культурной жизни
рабочего класса.
Сталинская фракция стоит перед угрозой не только возрастающих нажимов
справа, но и неизбежного отпора слева. Сталинцы громят оппозицию, надеясь,
что им самим удастся овладеть неизбежным отпором слева против надвигающихся
справа сил.
Элементы правого крыла партии, как и устряловские элементы госаппарата,
"понимают" необходимость определенного маневра влево, но опасаются, что этот
маневр может зайти слишком далеко. Элементы правого фланга, как состоящие в
партии, так и непартийные, но участвующие в разрешении всех партийных
вопросов, характеризуются своей органической связью с новыми собственниками.
Они могут идти лишь на такие маневры, которые, означая известную "жертву" в
пользу пролетариата, в то же время не понижают материального благосостояния
эксплуататорских классов и не осуждают их растущей политической роли. Именно
под этим углом зрения стоит для них вопрос о семичасовом рабочем дне, о
заработной плате, о помощи бедноте и пр. Левые маневры не спасут сталинской
политики: хвост ударит по голове.
Рост правого крыла выражается непосредственнее всего в возрастающем
перевесе госаппарата над партаппаратом. Этот процесс можно ярко проследить
на промежутке двух лет между XIV и XV съездами. XTV съезд был апогеем
партаппарата и вместе с тем Сталина. XV съезд обнаружил уже серьезную
передвижку сил вправо. Горделивые заявления центристских аппаратчиков насчет
того, что мимоходом разгромят и правое крыло, не получили осуществления.
Политбюро осталось таким же зыбким, каким было до XII съезда. В состав новых
ЦК и ЦИК вошел ряд новых фигур исключительно "по должности". XV съезд
довольно явственно обнаружил снижение удельного веса партаппарата в общей
системе советского режима. Борьба Сталина -- Рыкова отражает в значительной
мере борьбу двух аппаратов. Борба этих двух аппаратов преломляет, в свою
очередь, классовую борьбу. Нажим непролетарских классов гораздо шире и
непосредственнее проявляется через госаппарат. Это, однако, вовсе не
означает, что борьба Сталина, Рыкова и др. вошла в какие-либо отчетливые
классовые рамки. Нет: в дальнейшем, когда политика топтания на месте,
отсрочек и выжидания станет окончательно невозможной, Сталин может с успехом
пересесть на правого конька и ликвидировать Рыкова, попросту заменив его. Но
и этот персональный вопрос не может быть разрешен без новых глубоких
передвижек и потрясений в партии.
Хозяйственные затруднения надвигаются с неумолимой силой. Оппозиция
оказалась права как в понимании экономиче-
ского положения страны, так и в предвидении дальнейшего хода событий.
Резкий неуспех хлебозаготовок в течение первого полугодия говорит о
серьезном нарушении равновесия во всем хозяйстве СССР. Уже нанесен серьезный
ущерб плану экспорта, следовательно, и импорта. Недостаток продовольственных
продуктов уже выдвинул такой важнейший пролетарский центр, как Ленинград,
перейти фактически на карточки. Специфической для 1927/28 г. причиной
хозяйственных затруднений является денежная инфляция. Именно она чрезвычайно
обострила те трудности, которые имеются в нашем хозяйстве в результате
отставания промышленности, диспропорции и т. д. Денежная инфляция явилась
выражением того, что, во-первых, реальные расходы государственного хозяйства
оказались больше его реальных доходов и, во-вторых, что такое положение в
нашей стране ведет неизбежно к нарушению смычки города с деревней.
Реальные средства для более быстрой индустриализации страны могут быть
получены только в результате серьезного перераспределения народного дохода в
пользу социалистических элементов нашего хозяйства. При отсутствии этого
даже проводимый ныне план капитальных затрат привел к перенапряжению
эмиссионных возможностей. Проводимая ныне борьба с хозяйственными
затруднениями (усиленное снабжение деревни промтоварами при оголении
городских рынков) может привести к частичному успеху на отдельном участке за
счет создания новых трудностей в других местах. Вся хозяйственная обстановка
обнаруживает несостоятельность теперешней политики, сводящейся к решениям от
случая к случаю при неправильной общей линии.
План оппозиции оказался отвергнутым; группа Сталина не имеет никакого
плана; правые пока боятся сказать вслух о своих действительных намерениях --
таково состояние хозяйственного руководства в данный момент. Наиболее
вероятным является, что в случае дальнейшего обострения экономического
положения восторжествует линия правых, совершенно правильно предвиденная в
платформе оппозиции.
В основе своей нынешние остро кризисные явления коренятся в
диспропорции между промышленностью и сельским хозяйством. Выровнять эту
диспропорцию можно двояко: либо методами планового регулирования через
соответствен-
ную политику налогов, цен, кредитов и пр., либо стихийными средствами
рынка, не только внутренними, который для этого совершенно недостаточен, но
и мирового. Первый путь есть путь более правильного распределения народного
дохода. Второй путь есть путь отмены монополии внешней торговли. Ключом к
положению является вопрос о монополии внешней торговли. Не может быть
никакого сомнения в том, что отмена монополии внешней торговли или ее
существенное ограничение привели бы на первых порах к значительному
повышению производительных сил. Товары стали бы дешевле. Заработная плата
повысилась бы. Покупательная способность мужицкого рубля возросла бы. Но все
это в совокупности означало бы ускоренный сдвиг народного хозяйства на
капиталистические рельсы и возрастающее экономическое и политическое
подчинение Советского Союза мировому капиталу. Диктатура пролетариата могла
держаться при этом лишь очень короткий срок, исчисляемый не годами, а
месяцами. Восстановление капиталистической кабалы означало бы прямое или
косвенное разделение России на сферы влияния, вовлечение ее в
империалистическую и мировую политику, военные потрясения -- с перспективой
разложения и упадка по китайскому образцу. Но на первый период отмена
монополии внешней торговли дала бы несомненный толчок развитию
производительных сил и временному повышению благосостояния трудящихся масс.
Именно в эту сторону давит кулак, который придерживает хлеб, как и
американский капиталист, который придерживает кредит. Не нужно думать, будто
справа будет сразу выдвинут лозунг отмены монополии внешней торговли. Есть
немало частичных и обходных путей -- как показала история избирательной
инструкции347. Давление пойдет на первых порах по этим обходным
путям. Но требование отмены монополии внешней торговли может все же довольно
скоро выдвинуться в своем обобщенном виде. Рабочим скажут: "Конечно, Ленин
был за монополию. Но все зависит от условия времени и места. Наше учение не
догма. Изменилась ситуация. Развитие производительных сил требует, и пр.".
Не может быть никакого сомнения в том, что при продолжении внешней политики,
которая есть политика тупика, лозунг отмены монополии внешней торговли может
потянуть за собой и некоторую часть рабочего класса.
Нажим справа пойдет одновременно и по другим линиям. Пересмотр
избирательной инструкции снова встанет в порядок дня. Вопросы налоговой
политики, прав администрации на заводах и фабриках, кредитной политики,
особенно в деревне, и пр., и пр. -- встанут по-новому под давлением справа.
Сталинский аппарат завтра же столкнется с этим давлением и обнаружит свое
бессилие перед ним. Можно снимать рыков-цев и подготовлять смещение самого
Рыкова. Эти бюрократические штуки не решат вопроса. Давление справа
преломляется не только через рыковскую группировку. Само это давление
гораздо глубже рыковской фракции. Источником его являются новые собственники
и связанные с ними бюрократы. Надо либо опираться на этих новых
собственников против рабочих, либо -- опираться на рабочих против притязаний
новых собственников.
Все это вместе означает, что фракционное формирование пойдет усиленным
темпом на правом крыле как внутри партии, так и за ее пределами. Аппаратный
обруч не справится с классовым давлением. Логика положения такова, что XV
съезд, по всем данным, положит начало усиленному фракционному дроблению
партии -- справа. Роль левого крыла станет в этих условиях решающей для
судьбы партии и диктатуры пролетариата. Критика оппортунизма, правильная
классовая ориентировка, правильные лозунги, воспитание лучших элементов
партии -- эта работа нужна и обязательна при всех и всяких условиях.
Основная задача оппозиции состоит в том, чтобы обеспечить преемственность и
непрерывность подлинно большевистской партии. Для данного периода это
означает: плыть против течения.
Резолюция XV съезда по отчету ЦК гласит: "К настоящему моменту в Европе
кратковременный отлив революционной волны (после поражения германской
революции 1923 г.) вновь сменяется ее приливом, повышением боевой активности
пролетариата" и пр.
Мы имеем, таким образом, первое официальное открытое признание того,
что после поражения германской революции в 1923 г. в европейском рабочем
движении наступил отлив, длившийся -- по крайней мере на континенте Европы
-- около четырех лет. Наступление этого отлива можно и должно было
предвидеть уже в ноябре--декабре 1923 г. Именно в тот период оппозиция
предсказывала неизбежность наступления известной "нормализации", известного
"умиротворения" капиталистических отношений, неизбежность возрастающего
вторжения Америки в хозяйство и политику Европы и, вместе с тем,
неизбежность временного усиления социал-демократии за счет коммунизма. Тогда
этот марксистский прогноз был назван ликвидаторством. Пятый международный
Конгресс, собравшийся в 1924 году, был проведен целиком под углом зрения
продолжающегося будто бы революционного прилива и вытекающей отсюда задачи:
непосредственной "организации" революции. Эстонское восстание явилось одним
из наиболее ярких плодов этой ложной установки. Так называемая
"большевизация" партий Коминтерна, провозглашенная Пятым Конгрессом, наряду
с тенденцией устранения действительно негодных и гнилых элементов, заключала
в себе борьбу против правильного марксистского уклона отдельных фазисов
империалистской эпохи, ее приливов и отливов -- без чего вообще невозможна
революционная стратегия большевизма. Неправильная установка Пятого Конгресса
неизбежно питала ошибки и тенденции ультралевизны. Когда наступивший отлив
обнаружил всю свою глубину, новое руководство Коминтерна, крепкое задним
умом, ударило с размаху по левым элементам коммунистических партий. Система
дежурных вождей в Коминтерне за последние два года еще более укрепилась.
Важнейшей задачей Шестого Конгресса348 является правильная
оценка основной ошибки в установке Пятого Конгресса и решительное осуждение
того руководства, которое свою беспомощность и свой хвостизм при каждом
крутом повороте событий вымещает на спине Центральных Комитетов национальных
секций, дезорганизуя их таким образом и не давая сформироваться кадру
руководителей, способных правильно ориентироваться в смене периодов прилива
и отлива в рабочем движении.
В европейском рабочем классе наблюдается несомненный сдвиг влево. Он
выражается в усилении стачечной борьбы и росте коммунистических голосов. Но
это лишь первый этап сдвига. Число социал-демократических избирателей растет
параллельно числу коммунистических избирателей, отчасти
даже обгоняя это последнее. Если этот процесс развернется и углубится,
то он вступит в следующую стадию, когда начинается сдвиг от
социал-демократии к коммунизму. Одновременно с этим должны будут укрепиться
организации коммунистических партий, чего сейчас еще нельзя, по-видимому,
констатировать. Одним из важнейших препятствий роста и укрепления компартии
является политический курс Коминтерна и его внутренний режим. Продолжающийся
поход против левого крыла подготовляет новые ножницы между правым курсом
партии и сдвигающимся влево рабочим классом. Революционная ситуация может на
один из ближайших этапов вскрыться в странах Европы с такой же силой и
резкостью, с какой она вскрылась в Вене. Весь вопрос -- в силе партий
Коминтерна, в их политической линии, в их руководстве. Недавние события в
Кантоне -- авантюристическое дополнение меньшевистской политики --
показывают, что было бы величайшим преступлением строить себе какие бы то ни
было иллюзии насчет нынешней линии руководства в международных вопросах.
Только оппозиция при систематической, упорной, настойчивой, непрерывной
работе способна помочь коммунистическим партиям Запада и Востока стать на
большевистский путь и оказаться на высоте тех революционных ситуаций, в
которых не будет недостатка в ближайшие годы. Оппозиция в СССР может
выполнить свою задачу только как международный фактор. Тем более
недопустимый характер имеет отмежевание Зиновьева--Каменева от левой
Коминтерна.
Официальная борьба против оппозиции ведется под двумя основными
лозунгами: против двух партий и против "троцкизма". Сталинская мнимая борьба
против двух партий прикрывает формирование двоевластия в стране и
формирование буржуазной партии на правом фланге ВКП и под прикрытием ее
знамени. В целом ряде ведомств и в кабинетах секретарей происходят секретные
совещания аппаратчиков-партийцев со спецами, устряловскими профессорами, для
выработки методов и лозунгов борьбы с оппозицией. Это есть подлинное
формирование второй партии, которая всеми путями стремится подчинить себе и
частично подчиняет пролетарское ядро нашей партии и громит ее левое крыло.
Прикрывая фор-
мирование этой второй партии, аппарат обвиняет оппозицию в стремлении
создать вторую партию -- именно потому, что оппозиция стремится вырвать
из-под возрастающего буржуазного давления и влияния пролетарское ядро
партии, без чего вообще нельзя спасти единство большевистской партии.
Чистейшей иллюзией является мысль, будто диктатуру пролетариата можно
сохранить одними словесными заклинаниями насчет единой партии. Вопрос об
одной или двух партиях -- в материальном, классовом, а не
словесно-агитаторском смысле -- решается именно тем, удастся ли и в какой
мере пробудить и мобилизовать силы сопротивления внутри партии и внутри
пролетариата. Оппозиция может этого достигнуть только в том случае, если
сама она проникнута пониманием всей глубины развертывающихся классовых
процессов, если она не дает себя запугивать и застращивать пугалом двух
партий и шарлатанством насчет "троцкизма".
В тезисах т. Зиновьева "Итоги июльского пленума" говорится насчет двух
партий следующее:
"Но ведь Сталин исключает оппозиционеров пачками из партии, ведь он
может завтра перейти к еще более массовым исключениям нас из рядов ВКП. Да,
это так. И тем не менее отсюда ни в коем случае не вытекает "лозунг" двух
партий. Дело сложилось так, что бороться за взгляды Ленина при сталинском
режиме нельзя иначе, как рискуя быть исключенным из ВКП. Это бесспорно. Кто
не решил для себя этого вопроса, кто говорит себе: "Все, что угодно, только
не исключение из партии", -- тот не может быть при нынешних условиях
истинным борцом за ленинизм, т. е. не может быть стойким оппозиционером.
Очень может быть, что значительные группы оппозиционеров (в том числе и все
руководящие элементы оппозиции) на некоторое время будут поставлены вне
партии. Их задачей будет, однако, продолжать все дело и не будучи формально
членом партии, ни на йоту не отступая от учения Ленина. Их задачей будет и в
этот труднейший период держать курс не на образование двух партий, а на
возвращение в ВКП и на исправление ее линии. Слов нет -- крайне трудно
ленинцам, остающимся внутри партии. Но это безусловно необходимо с точки
зрения наших основных целей."
И далее:
"Как свидетельствует весь опыт борьбы, оппозиция единодушна в том, что
борьба за единство партии на ленинских основах ни в коем случае не должна
превращаться в подлаживание к аппарату, в преуменьшение разногласий, в
снижение политического тона. Когда попутчики оппозиции откалываются от нее
справа, они в качестве причины своего отхода указывают не на свое
собственное сползание к взглядам Сталина по основным международным и
внутренним вопросам, а обвиняют оппозицию в том, что она будто бы ведет
линию на вторую партию, другими словами, они только повторяют сталинские
обвинения для прикрытия собственного отступления."
Сейчас, правда, не июль, а ноябрь349, но
сказанное в этих строчках сохраняет свою силу и сегодня.
Еще раз: если бы правое партийное и околопартийное крыло сплотилось и
подчинило себе в течение ближайшего периода значительную часть пролетарского
ядра партии -- тогда две партии стали бы исторически неизбежны, что означало
бы гибель диктатуры и последовательные разгромы поднимающих голову рабочих.
Это и есть политический путь победоносной устряловщины. Противоположный путь
мыслим только в виде изоляции правого крыла путем борьбы оппозиции против
правого центризма за влияние на пролетарское ядро партии. Диктатура
пролетариата не может долго держаться на новых и новых разгромах левого,
пролетарского крыла, наоборот, диктатура не только совместима с изоляцией и
политической ликвидацией правого крыла, но и властно требует такой
ликвидации. Капитуляция перед аппаратным центризмом во имя будто бы единства
партии означала бы поэтому прямую и верную работу на две партии, т. е. на
крушение пролетарской диктатуры.
Если бы оппозиция единодушно сделала съезду лояльное и твердое
заявление -- одно, а не полдюжины -- не кривя душой ни в одном политическом
вопросе, в частности, в вопросе о причинах фракционности, наше положение
было бы несравненно более благоприятным. Колебания в рядах оппозиции шли не
снизу, а сверху. Поведение тт. Зиновьева и Каменева представляет собой факт,
совершенно небывалый в истории революционного движения, пожалуй, в истории
368
369
политической борьбы вообще. Формально Зиновьев и Каменев исходят из
единства партии как высшего критерия. При этом своим поведением они говорят,
что достижение этого единства мыслимо не на путях борьбы за свои взгляды, а
на путях идейного отступничества. Но это есть самое беспощадное осуждение
партии, какое только можно себе представить. На самом деле такого рода
поведение содействует не сохранению единства партии, а ее деморализации. Все
элементы двурушничества, карьеризма, шкурничества как бы получают