Страница:
дома были полностью разрушены артобстрелом и защитники Альбайсина понесли
большие потери, "закоренелые преступники" оставались в своих "логовах" до
наступления ночи. Но их героическая оборона подходила к концу.
Четверг, 23 июля 1936 г.
Утром 23 июля снова начался массированный артобстрел, и через некоторое
время на балконах и в окнах стали появляться импровизированные белые флаги.
Очевидно, что боеприпасы у республиканцев подходили к концу.
Солдаты и фалангисты, ожидавшие этого момента, ворвались в Альбайсин.
Скоро все было кончено {"Ideal", 24 julio 1936, p. 3.}. Некоторым защитникам
посчастливилось выбраться за город, а потом присоединиться к республиканцам
возле Гуадикса. Менее удачливых захватили при попытке к бегству, а остальных
забрали в их собственных домах. Сотни людей были отправлены в тюрьму, в
полицейский комиссариат и другие места заключения, где их подвергли допросам
и пыткам. Многие из них вскоре были расстреляны.
На следующее утро "Эль Идеаль" сообщила, что сопротивление в Альбайсине
подавлено, опубликовала подробный рассказ о том, как выглядел этот район
после капитуляции защитников. "Современное оружие оставило в Альбайсине
следы своей разрушительной мощи, - писал журналист, - фасады многих домов
носят на себе следы прямых попаданий пуль из пулеметов, винтовок,
пистолетов, артиллерийских снарядов". Некоторые дома были полностью
разрушены. Журналист издевался над героическими усилиями плохо вооруженных
рабочих, которые пытались оказать сопротивление хорошо вооруженным войскам.
Так "Эль Идеаль" показала свое истинное лицо.
Сопротивлению был положен конец. Другие небольшие его очаги были
подавлены еще раньше, и к ночи 23 июля мятежники уже могли поздравить себя с
тем, что овладели городом с минимальными потерями.
Как уже отмечалось, у гранадских республиканцев практически не было
оружия. А к тому немногому вооружению, что они имели, не хватало
боеприпасов, как явствует из документов мятежников {Упоминая о легкости, с
которой мятежники овладели Гранадой 20 июля, Гольонет и Моралес пишут:
"Сразу же начали закрывать учреждения экстремистов, Народный дом, редакцию
"Эль Дефенсор де Гранада", помещения профсоюза. Нигде никого нет. Только
сторожа и привратники. Те, кто строили из себя героев, скрылись. Все оружие,
выданное марксистам в предшествующие дни, собрано и большими кучами сложено
в официальных учреждениях". "Эль Идеаль" утверждает, что, хотя у рабочих
было несколько пистолетов, к ним не было боеприпасов. "Так как существовало
подозрение, что в некоторых отделах аюнтамьенто находится оружие из
выданного ранее марксистским элементам, сам алькальд (Мигель дель Кампо) в
сопровождении нескольких солдат обошел здание. В кабинете юриста в ящике
шкафа было найдено большое количество короткоствольного оружия и немного
боеприпасов". Трудно поверить, что в ящике шкафа может храниться "большое
количество короткоствольного оружия"; к тому же ясно, что найденное оружие
(если только оно действительно было найдено) было почти без боеприпасов.
Истина - в том, что у рабочих было очень мало оружия и еще меньше
боеприпасов. Будь иначе, мятежники понесли бы большие потери.}. Имея лишь
несколько винтовок и пистолетов, нельзя было противостоять пулеметам,
пушкам, гранатам и прочему военному снаряжению. Гранада попала в руки
мятежников потому, что у них было оружие и они умели с ним обращаться.
"Сопротивление", подавленное с такой легкостью, не может быть, строго
говоря, названо сопротивлением. Это факт неоспоримый, и он подтверждается
высказываниями мятежников ("Эль Идеаль" и Гольонет и Моралес). Поэтому мы
утверждаем, что последовавшие за этим репрессии были одним из самых жестоких
преступлений, совершенных во время гражданской войны.
РЕПРЕССИИ В ГРАНАДЕ
Хотя националисты овладели Гранадой без препятствий и почти без потерь,
они понимали необходимость действовать быстро и решительно, чтобы упрочить
свои позиции. В Малаге мятеж потерпел неудачу, Гранада была окружена
республиканскими территориями. Граница между обеими зонами в первые дни
войны проходила примерно так: Гуэхар-Сьерра, Сьерра-Невада, Орхива,
Вента-де-лас-Ангустиас, Ла-Мала, Санта-Фе, Лачар, Ильора, Когольос Бега,
Уэтор-Сантильян, Беас, Дудар и Кентар. В некоторых местах "красные"
находились менее чем в двадцати километрах от города {Gollonet у Moraies.
Op. cit., p. 138.}. Следовательно, мятежники в любой момент могли
подвергнуться контратаке. Кроме того, было очевидно, что, с точки зрения
фашистов, город был полон врагов.
Учитывая такое положение, мятежники решили создать новые вооруженные
отряды и усилить уже существовавшие, немедленно предпринять "умиротворение"
в провинции, арестовать и расстрелять столько противников мятежа, сколько
удастся обнаружить или придумать.
В связи с созданием новых вооруженных отрядов из Тетуана в Гранаду 25
июля 1936 г. - день Сантьяго - прибыл генерал Луис Оргас Йольди,
приземлившийся в аэропорту Армилья на немецком "юнкерсе" {"Ideal", 26 Julio
1936, p. 1; "Cruzada", p, 289.}.
29 июля республиканские самолеты впервые бомбили Гранаду, но бомбежка
оказалась неудачной, как и последующие: не был поврежден ни один военный
объект {"Ideal", 30 julio 1936; P; 3; Gollonet y Morales. Op. cit., 138-139.
p. 138.}. Эти бомбежки фактически сыграли на руку мятежникам, вызвав жертвы
среди гражданского населения и разрушения Альгамбры, из чего пропаганда
националистов извлекла немало пользы для себя. Кроме того, каждый раз после
бомбежки расстреливали несколько заключенных-республиканцев. Поражает
неумелость республиканских летчиков, которые не смогли - и, видимо, не
пытались - разбомбить такой важнейший объект, каким был завод в Эль-Фарге,
производивший порох и боеприпасы.
На следующий день после первой бомбардировки, 30 июля 1936 г., крупное
подразделение республиканцев-"милисианос" попыталось войти в город через
Уэтор-Сантильян. Мятежные войска при поддержке жандармерии, которой
командовал лейтенант Мариано Пелайо, отбросили их. При отступлении
республиканцы потеряли большое количество убитыми, а также немало вооружения
{Gollonet у Morales. Op. cit., p. 138-140.}. Это была единственная серьезная
попытка отвоевать город. Если бы Республика провела серьезную военную
операцию против Гранады в первые же недели войны, город вряд ли устоял бы.
Но после 18 августа 1936 г., когда генерал Варела вместе с гранадским
гарнизоном взял Лоху и таким образом восстановил коммуникации между Гранадой
и Севильей, эта возможность стала весьма проблематичной. Гольонет и Моралес
пишут:
"Гранада была в окружении месяц. Его прорвала колонна доблестного
генерала Варелы при взаимодействии с гранадским гарнизоном. Генерал, дважды
награжденный крестом с лаврами, победоносно прошел через провинции Кадис,
Севилью и Малангу. Под его натиском сдавался один населенный пункт за
другим, пока он не прибыл в Лоху. Жарким вечером 18 августа в
Вента-дель-Пульгар он пожал руку полковнику Леону Маэстре, начальнику
гранадской колонны. С тех пор Гранада оказалась связанной со всей остальной
освобожденной Испанией... Сразу же было восстановлено железнодорожное
сообщение с Севильей, и военный поезд повез в столицу Андалусии образцы
боеприпасов, производимых в Гранаде" {Ibid., p. 140-141.}.
Рассмотрим теперь положение в военных и гражданских учреждениях,
существовавших в Гранаде во время войны, имея в виду, что на практике их
функции часто смешивались среди прочего и потому, что многие должности,
обычно занимаемые гражданскими лицами, в то время заняли военные.
1. Военная комендатура. Как уже отмечалось, гранадский гарнизон состоял
из двух полков, одного артиллерийского и одного пехотного, личный состав
которых во время восстания был немногочисленным из-за большого количества
отпускников. Когда 20 июля генерал Кампинс был арестован, его должность
временно исполнял полковник Басилио Леон Маэстре. 29 июля его место по
приказу Кейпо де Льяно занял генерал Антонио Гонсалес Эспиноса, который
прибыл на самолете из Севильи {"Cruzada", p. 287-288.}. Напомним, что
военная комендатура Гранады подчинялась начальнику военного округа в
Севилье, а поэтому после 20 июля настоящим хозяином мятежной Гранады стал
Кейпо - "вице-король Андалусии".
Естественно, военная комендатура занималась военными операциями,
возложив основную ответственность за организацию репрессий на гражданские
власти. Это, впрочем, не мешало тому, что военная комендатура, как и другие
учреждения, составляла свои списки тех, кого надлежало арестовать и
расстрелять. Этим руководил судья Франсиско Ангуло Монтес с помощью сержанта
жандармерии Ромачо. Впоследствии Ангуло станет директором гранадской тюрьмы.
До сих пор в Гранаде вспоминают, какой жестокостью отличались эти два
человека.
В первые дни репрессий в военной комендатуре состоялось несколько
заседаний военно-полевого суда, на которых были приговорены к смерти десятки
республиканцев, в том числе и офицеры гарнизона Феноль и Отерино, которые
отказались участвовать в мятеже {Ibid., p. 284.}. Одним из офицеров, не
поддержавших мятежников и тем не менее имевший счастье избежать смертного
приговора, был Бонифасио Хименес Каррильо. Хименес, который умер в своей
родной Галисии четыре-пять лет назад, был другом майора Вальдеса, который -
случай почти небывалый - заступился за него. Тем не менее Хименес был
приговорен к пожизненному заключению в военной тюрьме {Свидетельство Сесара
Торреса Мортинеса, 14 октября 1977 г.}.
В ночь с 31 июля на 1 августа перед военно-полевым судом предстал Сесар
Торрес Мартинес. Вместе с ним судили двух членов Народного Фронта, которые
находились в его кабинете, когда туда ворвались мятежники: Вирхилио Кастилья
Кармону, председателя провинциального совета Гранады, и Антонио Руса Ромеро,
секретаря комитета Народного Фронта. Вместе с ними судили и профсоюзного
деятеля Хосе Алькантару Гарсиа, одного из выступавших на грандиозном митинге
10 июля 1936 г. на стадионе "Лос Карменес", а также адвоката Энрике Марина
Форреро и инженера Хуана Хосе де Санта-Крус.
Приговор, вынесенный Торресу Мартинесу, вызывает в памяти фарсы Валье
Инклана, особенно насыщенную резкой антимилитаристской сатирой пьесу "Рога
дона Фриолера". Торреса обвиняли в том, что он, злоупотребляя своей
должностью и общественным положением, вместе с другими людьми "участвовал в
проходивших по всей Испании приготовлениях к широкому подрывному движению, с
тем чтобы при помощи террора насадить в городе новейшие русско-марксистские
доктрины; в том, что он распределил оружие среди марксистов; приказывал
стрелять в восставшие войска; организовывал колонну, которая должна была
отправиться в Кордову, а также в других преступлениях, подсудных военному
трибуналу".
Показательно, что весь этот нелепый набор обвинений сыграл позже важную
роль, когда правые стали выдавать властям неугодных им людей - в их доносах
повторялись все те же избитые выражения.
Судьи, зная, что почти все обвинения против Торреса Мартинеса ложны, и
молчаливо признавая, что губернатор-республиканец не мог действовать иначе,
решили не приговаривать его к расстрелу. К тому же в пользу Торреса, как
утверждалось, выступил архиепископ Гранады монсеньор Паррадо-и-Гарсиа. И,
учитывая в качестве "смягчающего обстоятельства" необходимость "выполнения
чужой воли", судьи приговорили бывшего губернатора к пожизненному заключению
в военной тюрьме. Торрес Мартинес проведет в заключении восемь лет.
Ему повезло больше, чем Кастилье, Русу, Алькантаре, Марину Форреро и
Санта-Крусу, которых приговорили к смерти и расстреляли на рассвете 2
августа 1936 г.
Согласно свидетельству многих очевидцев, с которыми мы беседовали,
военно-полевые суды в Гранаде функционировали только в первые недели войны.
Затем они собирались только в исключительных случаях. Арестованных просто
стали расстреливать, не затрудняясь созданием даже подобия суда. Проще было
отказаться от таких ненужных формальностей. Можно сказать с полной
уверенностью, что при этом гранадские мятежники следовали указаниям Кейпо де
Льяно, который к тому моменту успел уже расстрелять без суда и следствия
сотни рабочих и республиканцев в Севилье {Насколько нам известно, до сих пор
не существует подробного исследования репрессий в Севилье. В документе,
опубликованном мадридской коллегией адвокатов в конце сентября: 1936 г.,
говорится, что к тому времени в андалусской столице было убито более 9 тыс.
рабочих. См.: "Un importance documento sobre la insurreccion. El Colegio de
Abogados de Madrid expone los casos de barbaric fascista que se ban
registrado en las poblaciones ocupadas por los facciosos". "Heraldo de
Madrid", 30 septiembre 1936, p. 5; Vila-San-Juan. Op. cit., p. 214-215.
Автор приводит фотокопию этого документа, опубликованного в "Solida-ridad
Obrera", 2 octubre 1936.}.
2. Управление гражданского губернатора. Майор Вальдес был окружен
пестрой толпой фалангистов, армейских офицеров, личных друзей, палачей по
призванию и их помощников, которые дружно вершили расправу в Гранаде. Среди
них был начальник полиции Хулио Ромеро Фунес, ответственный за сотни
смертей, которого впоследствии убили знаменитые гранадские партизаны -
братья Керо; некий Италобальбо, получивший свою кличку из-за сходства со
сподвижником Муссолини; бывший депутат от СЭДА Рамон Руис Алонсо и другие
члены "Аксьон Популар", братья Мануэль и Хосе Хименес де Парга; капитан
Фернандес, организатор карательных акций в Сьерра-Неваде; Антонио Годой
Абельян, богатый гранадский землевладелец и фалангист-"старорубашечник", а
также убийцы, известные по кличкам Курносый с Новой площади и Булочник.
Некоторые помещения в управлении гражданского губернатора
использовались как временные камеры, куда сотрудники Вальдеса запирали
"нежелательных лиц", когда их привозили из города. Там происходили ужасные
сцены. На допросах часто применялись пытки. В одной из комнат находилось
приспособление, называемое "аэропланом": жертвам связывали руки за спиной и
за кисти поднимали к потолку так, что плечи выходили из суставов.
Привратники здания, с которыми мы разговаривали, постоянно слышали крики
пытаемых; некоторые из них стремились покончить с собой, выбросившись из
окна в прилегающий к дому Ботанический сад.
У Вальдеса в здании был радиоаппарат, установленный там в первые же дни
после мятежа, и он постоянно поддерживал связь с Кейпо де Льяно в Севилье.
Можно быть уверенным поэтому, что Вальдес, как и военный комендант,
постоянно получал приказы непосредственно от "радиогенерала".
Когда у Вальдеса "обрабатывали" до конца очередного пленника, его
передавали специалистам по "прогулкам". Обычно узники так и не попадали в
тюрьму, их отвозили в разные места за городом и там приканчивали или же
убивали прямо у кладбищенской стены. Позже мы расскажем об этой группе
убийц, которую называли "черным эскадроном".
3. Жандармерия. По сведениям "Истории испанского крестового похода", в
Гранаде к моменту мятежа было не более сорока жандармов {"Cruzada", p.
276.}. Подполковник жандармерии Фернандо Видаль Паган, как уже говорилось,
остался верен Республике. Главным заговорщиком был лейтенант Мариано Пелайо,
спустя некоторое время после мятежа назначенный уполномоченным по охране
общественного порядка. Пелайо был человеком смелым, суровым и по-своему
придерживающимся определенных правил. К друзьям он относился как друг, с
врагами был неумолим, но главным в нем было то, что он был ярым
антиреспубликанцем.
Жандармы, пользовавшиеся славой отличных стрелков, часто принимали
участие в расстрелах на кладбище.
4. Штурмовая гвардия. Этот род вооруженной полиции считали особо
преданным Республике, что не помешало, как мы уже видели, местному
начальнику штурмовой гвардии капитану Альваресу присоединиться к мятежникам.
Многих гвардейцев мятежники в Гранаде расстреляли. Те же, кому удалось
избежать гибели, естественно, делали все, что им прикажут, и, возможно в
наказание, их часто заставляли участвовать в расстрелах в Гранаде и
близлежащих деревнях.
5. Муниципальная полиция. Полицейский комиссариат находился на улице
Дукеса (как и в настоящее время), напротив управления гражданского
губернатора. Во время репрессий между этими зданиями постоянно сновали люди.
В камерах комиссариата заключенные подвергались неслыханным пыткам, о
которых нам рассказывали несколько свидетелей, в том числе один масон, до
сих пор живущий в Гранаде.
Мы уже упоминали Хулио Ромеро Фунеса, начальника полиции, доверенное
лицо Вальдеса, одного из наиболее ответственных за репрессии в Гранаде.
6. Фаланга. Перед мятежом в Фаланге насчитывалось немного членов. Но
после падения города положение круто изменилось. 22 июля "Эль Идеаль"
опубликовала заметку о том, что в Фалангу принимают всех, у кого есть
поручительство от ветеранов. Контору по вербовке, расположенную в управлении
гражданского губернатора, засыпали заявлениями. "История испанского
крестового похода" утверждает, что за несколько дней в Фалангу было принято
900 человек, а Гольонет и Моралес приводят значительно большее число; по их
сведениям, всего за 24. часа было принято 2 тысячи новых членов {"Cruzada",
р, 289; Gollonet у Morales. Op. cit., p. 165.}.
Вновь принятых в партию, согласно существовавшей у фалангистов системе,
распределяли в два "эшелона" - члены первого должны были сражаться вместе с
военными на фронте, членам второго поручалось осуществлять в тылу
деятельность, связанную с материальным обеспечением.
Но второй "эшелон" Фаланги занимался и не столь невинными делами. В
статье о фаланге, опубликованной 1 сентября 1936 г., "Эль Идеаль" писала:
"Второй "эшелон" должен доводить до сведения своей организации все известные
им случаи, когда наносится урон Родине и Фаланге". Гранадская Фаланга, что
бы ни говорили ее "старорубашечники", несет прямую ответственность за смерть
сотен жителей города. В своих преступных действиях она пользовалась помощью
капитана Мануэля Рохаса*, печально известного кровавой расправой над
андалусскими рабочими в Касас-Вьехас тремя годами раньше, а теперь
назначенного начальником фалангист-ских вооруженных отрядов в Гранаде {Когда
вспыхнул военный мятеж, Рохас находился в гражданской тюрьме. Его сразу же
выпустили на свободу. 17 сентября он вместе с Другими фалангистами посетил
Кадис. 18 числа этого месяца севильская "ABC" писала: "Приятной
неожиданностью стала для нас встреча с начальником провинциальной
организации испанской фаланги в Гранаде, который оказался ни более ни менее
как нашим старым добрым другом, капитаном артиллерии доном Мануэлем Рохасом.
Он приехал в сопровождении нескольких человек, среди которых находится
начальник местной организации Антекеры дон Карлос Морено Луна". Но Рохас не
был начальником гранадской Фаланги, он был начальником ее вооруженных
отрядов.}.
Не подлежит сомнению, что многие в Гранаде вступили в Фалангу после
мятежа, чтобы спасти свою жизнь или не имея другого выхода. Но и с этой
оговоркой ответственность Фаланги за репрессии отрицать невозможно.
7. Вооруженные отряды "Аксьон Популар". Как уже говорилось, в связи с
победой Народного Фронта на выборах в феврале 1936 г. многие (хотя и не все)
члены молодежной организации "Аксьон Популар" перешли в Фалангу. В Гранаде,
как и в других местах, были предприняты попытки организовать самостоятельные
вооруженные отряды "Аксьон Популар", которыми должен был руководить бывший
депутат от СЭДА Рамон Руис Алонсо. Но его затея провалилась, так как
активисты "Аксьон Популар" влились в Фалангу или другие организации
{Свидетельство Нарсисо Пералеса. Мадрид, 23 сентября 1978 г.}.
8. Рекете (вооруженные отряды традиционалистов)*. Им повезло больше,
чем "Аксьон Популар". 22 июля 1936 г. в "Эль Идеаль" появилось их заявление
о том, что они всячески поддерживают спасительное "движение": "Мы отдаем
свои силы на службу армии, то есть на службу Испании, и молим господа и
святую богоматерь благословить наши знамена". Всем членам организации было
приказано немедленно связаться с главным штабом рекете, "чтобы составить
списки и как можно лучше организовать работу". Хотя в Гранаде было немного
"красных беретов", они быстро сформировали свой отряд {Gollonet у Morales.
Op. cit., p. 166.}.
9. Батальон имени Переса дель Пульгара. Когда в 1491 г. Фердинанд и
Изабелла осадили Гранаду, испанский рыцарь Перес дель Пульгар прославился
тем, что однажды ночью перебрался через стены крепости и установил надпись
"Аве Мария" над главным входом Большой мечети Гранады. Батальон его имени
был создан в конце августа 1936 г. Одним из его организаторов был Рамон Руис
Алонсо, который в 1967 г. заявил нам: "Батальон был сформирован с тем, чтобы
дать политическим заключенным, которым грозил расстрел, возможность искупить
свою вину на поле боя или с честью погибнуть под огнем противника. Таким
образом, детям этих людей не пришлось бы стыдиться, что их отец - красный".
Однако нам представляется более вероятным, что батальон был сформирован
потому, что нужны были новые силы, а не потому, что кому-то хотелось "спасти
души" "красных".
Батальон состоял примерно из 500 человек. Руис Алонсо показал нам
фотографию, на которой он запечатлен марширующим перед своими людьми в
центре Гранады, когда батальон направлялся на фронт в Алькала-ла-Реаль в
провинции Хаэн.
Подчиненные Руиса Алонсо не проявляли особого энтузиазма, и однажды
ночью большая их часть - возможно, подражая знаменитому герою, имя которого
получил батальон, - перешла линию фронта, присоединившись к своим
братьям-республиканцам. Вскоре батальон был распущен.
10. "Испанские патриоты". Этот отряд был сформирован генералом Оргасом
в конце июля 1936 г. Через несколько дней в нем насчитывалось уже 5175
человек, которыми командовали 29 офицеров и 150 сержантов. Лагерь их
расположился на площади для боя быков {"Cruzada", p. 289.}. Поначалу
"Испанские патриоты" осуществляли функции муниципальной полиции, принимая,
таким образом, участие в гранадских репрессиях, но затем некоторые их
подразделения отправились на фронт сражаться вместе с армией. Позже, 29
декабря 1936 г., "Эль Идеаль" объявила, что "Испанские патриоты"
присоединились к Фаланге.
11. "Вооруженная оборона Гранады". Эта организация была создана в
начале сентября 1936г. В нее входили гражданские лица, непригодные к военной
службе по возрасту, состоянию здоровья и другим причинам. Их часто называли
"зелеными рукавами" - по цвету нарукавных повязок. Они были должны следить
за соседями и доносить о всех действиях левых. "Вооруженная оборона" по
примеру Фаланги разделила город на три сектора, в каждом из которых был свой
начальник. Он назначал "начальников улиц" и "начальников зон" в своем
секторе. В каждом доме Гранады должен был жить хотя бы один член
"Вооруженной обороны". Предполагалось, что эта организация возьмет на себя
полицейские функции "Испанских патриотов", которые прежде этим занимались, с
тем чтобы последние могли уйти на фронт.
6 сентября 1936 г., через несколько дней после образования "Вооруженной
обороны", в ней насчитывалось 2086 членов. Кроме того, были поданы 4 тысячи
прошений о приеме. Их тщательно проверяли, и всем просителям, которые были
замечены до мятежа в малейших симпатиях к левым, отказывали {"Ideal", 6
septiembre 1936, p. 5; Gollonet y Morales. Op. cit., p. 167-168.}.
"Вооруженная оборона" несет ответственность за гибель сотен ни в чем не
повинных гранадцев, которых нередко убивали из-за личной вражды, зависти,
ревности, нежелания платить долги и по другим подобным причинам.
12. Испанский легион. Во время своего короткого визита в Гранаду
генерал Оргас понял, что гарнизон, несмотря на усиление его новыми
пополнениями Фаланги и других гражданских формирований, не сможет
противостоять хорошо организованному нападению республиканцев. Поэтому он
решил усилить гарнизон частями профессиональных военных.
И снова гранадский аэродром сыграл в этом решающую роль. 3 августа 1936
г. в 10 часов 30 минут в Армилье приземлился трехмоторный "юнкере", который
за полтора часа до этого вылетел из Тетуана. На нем прибыли первые 20
человек из 6-го батальона Испанского легиона. Затем последовали другие
"юнкерсы", и в тот же вечер по гранадским улицам промаршировала полностью
укомплектованная рота, радостно приветствуемая мятежниками и сочувствующими
им, которые вздохнули с облегчением, так как присутствие этих войск в городе
означало: республиканцам будет теперь гораздо труднее отвоевать его.
Легионеры продолжали прибывать и в последующие дни - до тех пор, пока в
городе не оказался весь батальон {"Cruzada", p. 289; "Ideal", 4 agosto 1936,
p. 1, 3, 4.}.
Легионеры принимали участие в боевых действиях против районов в
провинции, занятых республиканцами. Особенно важную роль они сыграли во
взятии Лохи - важного стратегического пункта на шоссе в Малагу. Это
произошло 18 августа 1936 г., когда гранадские войска соединились с частями
генерала Варелы.
13. "Регуларес" (туземные войска)*. В результате взятия Лохи была
восстановлена автомобильная и железнодорожная связь между Гранадой и
Севильей. Через несколько дней Кейпо де Льяно послал в Гранаду солдат-мавров
из Марокко. Они сражались на фронте вместе с солдатами гранадского гарнизона
большие потери, "закоренелые преступники" оставались в своих "логовах" до
наступления ночи. Но их героическая оборона подходила к концу.
Четверг, 23 июля 1936 г.
Утром 23 июля снова начался массированный артобстрел, и через некоторое
время на балконах и в окнах стали появляться импровизированные белые флаги.
Очевидно, что боеприпасы у республиканцев подходили к концу.
Солдаты и фалангисты, ожидавшие этого момента, ворвались в Альбайсин.
Скоро все было кончено {"Ideal", 24 julio 1936, p. 3.}. Некоторым защитникам
посчастливилось выбраться за город, а потом присоединиться к республиканцам
возле Гуадикса. Менее удачливых захватили при попытке к бегству, а остальных
забрали в их собственных домах. Сотни людей были отправлены в тюрьму, в
полицейский комиссариат и другие места заключения, где их подвергли допросам
и пыткам. Многие из них вскоре были расстреляны.
На следующее утро "Эль Идеаль" сообщила, что сопротивление в Альбайсине
подавлено, опубликовала подробный рассказ о том, как выглядел этот район
после капитуляции защитников. "Современное оружие оставило в Альбайсине
следы своей разрушительной мощи, - писал журналист, - фасады многих домов
носят на себе следы прямых попаданий пуль из пулеметов, винтовок,
пистолетов, артиллерийских снарядов". Некоторые дома были полностью
разрушены. Журналист издевался над героическими усилиями плохо вооруженных
рабочих, которые пытались оказать сопротивление хорошо вооруженным войскам.
Так "Эль Идеаль" показала свое истинное лицо.
Сопротивлению был положен конец. Другие небольшие его очаги были
подавлены еще раньше, и к ночи 23 июля мятежники уже могли поздравить себя с
тем, что овладели городом с минимальными потерями.
Как уже отмечалось, у гранадских республиканцев практически не было
оружия. А к тому немногому вооружению, что они имели, не хватало
боеприпасов, как явствует из документов мятежников {Упоминая о легкости, с
которой мятежники овладели Гранадой 20 июля, Гольонет и Моралес пишут:
"Сразу же начали закрывать учреждения экстремистов, Народный дом, редакцию
"Эль Дефенсор де Гранада", помещения профсоюза. Нигде никого нет. Только
сторожа и привратники. Те, кто строили из себя героев, скрылись. Все оружие,
выданное марксистам в предшествующие дни, собрано и большими кучами сложено
в официальных учреждениях". "Эль Идеаль" утверждает, что, хотя у рабочих
было несколько пистолетов, к ним не было боеприпасов. "Так как существовало
подозрение, что в некоторых отделах аюнтамьенто находится оружие из
выданного ранее марксистским элементам, сам алькальд (Мигель дель Кампо) в
сопровождении нескольких солдат обошел здание. В кабинете юриста в ящике
шкафа было найдено большое количество короткоствольного оружия и немного
боеприпасов". Трудно поверить, что в ящике шкафа может храниться "большое
количество короткоствольного оружия"; к тому же ясно, что найденное оружие
(если только оно действительно было найдено) было почти без боеприпасов.
Истина - в том, что у рабочих было очень мало оружия и еще меньше
боеприпасов. Будь иначе, мятежники понесли бы большие потери.}. Имея лишь
несколько винтовок и пистолетов, нельзя было противостоять пулеметам,
пушкам, гранатам и прочему военному снаряжению. Гранада попала в руки
мятежников потому, что у них было оружие и они умели с ним обращаться.
"Сопротивление", подавленное с такой легкостью, не может быть, строго
говоря, названо сопротивлением. Это факт неоспоримый, и он подтверждается
высказываниями мятежников ("Эль Идеаль" и Гольонет и Моралес). Поэтому мы
утверждаем, что последовавшие за этим репрессии были одним из самых жестоких
преступлений, совершенных во время гражданской войны.
РЕПРЕССИИ В ГРАНАДЕ
Хотя националисты овладели Гранадой без препятствий и почти без потерь,
они понимали необходимость действовать быстро и решительно, чтобы упрочить
свои позиции. В Малаге мятеж потерпел неудачу, Гранада была окружена
республиканскими территориями. Граница между обеими зонами в первые дни
войны проходила примерно так: Гуэхар-Сьерра, Сьерра-Невада, Орхива,
Вента-де-лас-Ангустиас, Ла-Мала, Санта-Фе, Лачар, Ильора, Когольос Бега,
Уэтор-Сантильян, Беас, Дудар и Кентар. В некоторых местах "красные"
находились менее чем в двадцати километрах от города {Gollonet у Moraies.
Op. cit., p. 138.}. Следовательно, мятежники в любой момент могли
подвергнуться контратаке. Кроме того, было очевидно, что, с точки зрения
фашистов, город был полон врагов.
Учитывая такое положение, мятежники решили создать новые вооруженные
отряды и усилить уже существовавшие, немедленно предпринять "умиротворение"
в провинции, арестовать и расстрелять столько противников мятежа, сколько
удастся обнаружить или придумать.
В связи с созданием новых вооруженных отрядов из Тетуана в Гранаду 25
июля 1936 г. - день Сантьяго - прибыл генерал Луис Оргас Йольди,
приземлившийся в аэропорту Армилья на немецком "юнкерсе" {"Ideal", 26 Julio
1936, p. 1; "Cruzada", p, 289.}.
29 июля республиканские самолеты впервые бомбили Гранаду, но бомбежка
оказалась неудачной, как и последующие: не был поврежден ни один военный
объект {"Ideal", 30 julio 1936; P; 3; Gollonet y Morales. Op. cit., 138-139.
p. 138.}. Эти бомбежки фактически сыграли на руку мятежникам, вызвав жертвы
среди гражданского населения и разрушения Альгамбры, из чего пропаганда
националистов извлекла немало пользы для себя. Кроме того, каждый раз после
бомбежки расстреливали несколько заключенных-республиканцев. Поражает
неумелость республиканских летчиков, которые не смогли - и, видимо, не
пытались - разбомбить такой важнейший объект, каким был завод в Эль-Фарге,
производивший порох и боеприпасы.
На следующий день после первой бомбардировки, 30 июля 1936 г., крупное
подразделение республиканцев-"милисианос" попыталось войти в город через
Уэтор-Сантильян. Мятежные войска при поддержке жандармерии, которой
командовал лейтенант Мариано Пелайо, отбросили их. При отступлении
республиканцы потеряли большое количество убитыми, а также немало вооружения
{Gollonet у Morales. Op. cit., p. 138-140.}. Это была единственная серьезная
попытка отвоевать город. Если бы Республика провела серьезную военную
операцию против Гранады в первые же недели войны, город вряд ли устоял бы.
Но после 18 августа 1936 г., когда генерал Варела вместе с гранадским
гарнизоном взял Лоху и таким образом восстановил коммуникации между Гранадой
и Севильей, эта возможность стала весьма проблематичной. Гольонет и Моралес
пишут:
"Гранада была в окружении месяц. Его прорвала колонна доблестного
генерала Варелы при взаимодействии с гранадским гарнизоном. Генерал, дважды
награжденный крестом с лаврами, победоносно прошел через провинции Кадис,
Севилью и Малангу. Под его натиском сдавался один населенный пункт за
другим, пока он не прибыл в Лоху. Жарким вечером 18 августа в
Вента-дель-Пульгар он пожал руку полковнику Леону Маэстре, начальнику
гранадской колонны. С тех пор Гранада оказалась связанной со всей остальной
освобожденной Испанией... Сразу же было восстановлено железнодорожное
сообщение с Севильей, и военный поезд повез в столицу Андалусии образцы
боеприпасов, производимых в Гранаде" {Ibid., p. 140-141.}.
Рассмотрим теперь положение в военных и гражданских учреждениях,
существовавших в Гранаде во время войны, имея в виду, что на практике их
функции часто смешивались среди прочего и потому, что многие должности,
обычно занимаемые гражданскими лицами, в то время заняли военные.
1. Военная комендатура. Как уже отмечалось, гранадский гарнизон состоял
из двух полков, одного артиллерийского и одного пехотного, личный состав
которых во время восстания был немногочисленным из-за большого количества
отпускников. Когда 20 июля генерал Кампинс был арестован, его должность
временно исполнял полковник Басилио Леон Маэстре. 29 июля его место по
приказу Кейпо де Льяно занял генерал Антонио Гонсалес Эспиноса, который
прибыл на самолете из Севильи {"Cruzada", p. 287-288.}. Напомним, что
военная комендатура Гранады подчинялась начальнику военного округа в
Севилье, а поэтому после 20 июля настоящим хозяином мятежной Гранады стал
Кейпо - "вице-король Андалусии".
Естественно, военная комендатура занималась военными операциями,
возложив основную ответственность за организацию репрессий на гражданские
власти. Это, впрочем, не мешало тому, что военная комендатура, как и другие
учреждения, составляла свои списки тех, кого надлежало арестовать и
расстрелять. Этим руководил судья Франсиско Ангуло Монтес с помощью сержанта
жандармерии Ромачо. Впоследствии Ангуло станет директором гранадской тюрьмы.
До сих пор в Гранаде вспоминают, какой жестокостью отличались эти два
человека.
В первые дни репрессий в военной комендатуре состоялось несколько
заседаний военно-полевого суда, на которых были приговорены к смерти десятки
республиканцев, в том числе и офицеры гарнизона Феноль и Отерино, которые
отказались участвовать в мятеже {Ibid., p. 284.}. Одним из офицеров, не
поддержавших мятежников и тем не менее имевший счастье избежать смертного
приговора, был Бонифасио Хименес Каррильо. Хименес, который умер в своей
родной Галисии четыре-пять лет назад, был другом майора Вальдеса, который -
случай почти небывалый - заступился за него. Тем не менее Хименес был
приговорен к пожизненному заключению в военной тюрьме {Свидетельство Сесара
Торреса Мортинеса, 14 октября 1977 г.}.
В ночь с 31 июля на 1 августа перед военно-полевым судом предстал Сесар
Торрес Мартинес. Вместе с ним судили двух членов Народного Фронта, которые
находились в его кабинете, когда туда ворвались мятежники: Вирхилио Кастилья
Кармону, председателя провинциального совета Гранады, и Антонио Руса Ромеро,
секретаря комитета Народного Фронта. Вместе с ними судили и профсоюзного
деятеля Хосе Алькантару Гарсиа, одного из выступавших на грандиозном митинге
10 июля 1936 г. на стадионе "Лос Карменес", а также адвоката Энрике Марина
Форреро и инженера Хуана Хосе де Санта-Крус.
Приговор, вынесенный Торресу Мартинесу, вызывает в памяти фарсы Валье
Инклана, особенно насыщенную резкой антимилитаристской сатирой пьесу "Рога
дона Фриолера". Торреса обвиняли в том, что он, злоупотребляя своей
должностью и общественным положением, вместе с другими людьми "участвовал в
проходивших по всей Испании приготовлениях к широкому подрывному движению, с
тем чтобы при помощи террора насадить в городе новейшие русско-марксистские
доктрины; в том, что он распределил оружие среди марксистов; приказывал
стрелять в восставшие войска; организовывал колонну, которая должна была
отправиться в Кордову, а также в других преступлениях, подсудных военному
трибуналу".
Показательно, что весь этот нелепый набор обвинений сыграл позже важную
роль, когда правые стали выдавать властям неугодных им людей - в их доносах
повторялись все те же избитые выражения.
Судьи, зная, что почти все обвинения против Торреса Мартинеса ложны, и
молчаливо признавая, что губернатор-республиканец не мог действовать иначе,
решили не приговаривать его к расстрелу. К тому же в пользу Торреса, как
утверждалось, выступил архиепископ Гранады монсеньор Паррадо-и-Гарсиа. И,
учитывая в качестве "смягчающего обстоятельства" необходимость "выполнения
чужой воли", судьи приговорили бывшего губернатора к пожизненному заключению
в военной тюрьме. Торрес Мартинес проведет в заключении восемь лет.
Ему повезло больше, чем Кастилье, Русу, Алькантаре, Марину Форреро и
Санта-Крусу, которых приговорили к смерти и расстреляли на рассвете 2
августа 1936 г.
Согласно свидетельству многих очевидцев, с которыми мы беседовали,
военно-полевые суды в Гранаде функционировали только в первые недели войны.
Затем они собирались только в исключительных случаях. Арестованных просто
стали расстреливать, не затрудняясь созданием даже подобия суда. Проще было
отказаться от таких ненужных формальностей. Можно сказать с полной
уверенностью, что при этом гранадские мятежники следовали указаниям Кейпо де
Льяно, который к тому моменту успел уже расстрелять без суда и следствия
сотни рабочих и республиканцев в Севилье {Насколько нам известно, до сих пор
не существует подробного исследования репрессий в Севилье. В документе,
опубликованном мадридской коллегией адвокатов в конце сентября: 1936 г.,
говорится, что к тому времени в андалусской столице было убито более 9 тыс.
рабочих. См.: "Un importance documento sobre la insurreccion. El Colegio de
Abogados de Madrid expone los casos de barbaric fascista que se ban
registrado en las poblaciones ocupadas por los facciosos". "Heraldo de
Madrid", 30 septiembre 1936, p. 5; Vila-San-Juan. Op. cit., p. 214-215.
Автор приводит фотокопию этого документа, опубликованного в "Solida-ridad
Obrera", 2 octubre 1936.}.
2. Управление гражданского губернатора. Майор Вальдес был окружен
пестрой толпой фалангистов, армейских офицеров, личных друзей, палачей по
призванию и их помощников, которые дружно вершили расправу в Гранаде. Среди
них был начальник полиции Хулио Ромеро Фунес, ответственный за сотни
смертей, которого впоследствии убили знаменитые гранадские партизаны -
братья Керо; некий Италобальбо, получивший свою кличку из-за сходства со
сподвижником Муссолини; бывший депутат от СЭДА Рамон Руис Алонсо и другие
члены "Аксьон Популар", братья Мануэль и Хосе Хименес де Парга; капитан
Фернандес, организатор карательных акций в Сьерра-Неваде; Антонио Годой
Абельян, богатый гранадский землевладелец и фалангист-"старорубашечник", а
также убийцы, известные по кличкам Курносый с Новой площади и Булочник.
Некоторые помещения в управлении гражданского губернатора
использовались как временные камеры, куда сотрудники Вальдеса запирали
"нежелательных лиц", когда их привозили из города. Там происходили ужасные
сцены. На допросах часто применялись пытки. В одной из комнат находилось
приспособление, называемое "аэропланом": жертвам связывали руки за спиной и
за кисти поднимали к потолку так, что плечи выходили из суставов.
Привратники здания, с которыми мы разговаривали, постоянно слышали крики
пытаемых; некоторые из них стремились покончить с собой, выбросившись из
окна в прилегающий к дому Ботанический сад.
У Вальдеса в здании был радиоаппарат, установленный там в первые же дни
после мятежа, и он постоянно поддерживал связь с Кейпо де Льяно в Севилье.
Можно быть уверенным поэтому, что Вальдес, как и военный комендант,
постоянно получал приказы непосредственно от "радиогенерала".
Когда у Вальдеса "обрабатывали" до конца очередного пленника, его
передавали специалистам по "прогулкам". Обычно узники так и не попадали в
тюрьму, их отвозили в разные места за городом и там приканчивали или же
убивали прямо у кладбищенской стены. Позже мы расскажем об этой группе
убийц, которую называли "черным эскадроном".
3. Жандармерия. По сведениям "Истории испанского крестового похода", в
Гранаде к моменту мятежа было не более сорока жандармов {"Cruzada", p.
276.}. Подполковник жандармерии Фернандо Видаль Паган, как уже говорилось,
остался верен Республике. Главным заговорщиком был лейтенант Мариано Пелайо,
спустя некоторое время после мятежа назначенный уполномоченным по охране
общественного порядка. Пелайо был человеком смелым, суровым и по-своему
придерживающимся определенных правил. К друзьям он относился как друг, с
врагами был неумолим, но главным в нем было то, что он был ярым
антиреспубликанцем.
Жандармы, пользовавшиеся славой отличных стрелков, часто принимали
участие в расстрелах на кладбище.
4. Штурмовая гвардия. Этот род вооруженной полиции считали особо
преданным Республике, что не помешало, как мы уже видели, местному
начальнику штурмовой гвардии капитану Альваресу присоединиться к мятежникам.
Многих гвардейцев мятежники в Гранаде расстреляли. Те же, кому удалось
избежать гибели, естественно, делали все, что им прикажут, и, возможно в
наказание, их часто заставляли участвовать в расстрелах в Гранаде и
близлежащих деревнях.
5. Муниципальная полиция. Полицейский комиссариат находился на улице
Дукеса (как и в настоящее время), напротив управления гражданского
губернатора. Во время репрессий между этими зданиями постоянно сновали люди.
В камерах комиссариата заключенные подвергались неслыханным пыткам, о
которых нам рассказывали несколько свидетелей, в том числе один масон, до
сих пор живущий в Гранаде.
Мы уже упоминали Хулио Ромеро Фунеса, начальника полиции, доверенное
лицо Вальдеса, одного из наиболее ответственных за репрессии в Гранаде.
6. Фаланга. Перед мятежом в Фаланге насчитывалось немного членов. Но
после падения города положение круто изменилось. 22 июля "Эль Идеаль"
опубликовала заметку о том, что в Фалангу принимают всех, у кого есть
поручительство от ветеранов. Контору по вербовке, расположенную в управлении
гражданского губернатора, засыпали заявлениями. "История испанского
крестового похода" утверждает, что за несколько дней в Фалангу было принято
900 человек, а Гольонет и Моралес приводят значительно большее число; по их
сведениям, всего за 24. часа было принято 2 тысячи новых членов {"Cruzada",
р, 289; Gollonet у Morales. Op. cit., p. 165.}.
Вновь принятых в партию, согласно существовавшей у фалангистов системе,
распределяли в два "эшелона" - члены первого должны были сражаться вместе с
военными на фронте, членам второго поручалось осуществлять в тылу
деятельность, связанную с материальным обеспечением.
Но второй "эшелон" Фаланги занимался и не столь невинными делами. В
статье о фаланге, опубликованной 1 сентября 1936 г., "Эль Идеаль" писала:
"Второй "эшелон" должен доводить до сведения своей организации все известные
им случаи, когда наносится урон Родине и Фаланге". Гранадская Фаланга, что
бы ни говорили ее "старорубашечники", несет прямую ответственность за смерть
сотен жителей города. В своих преступных действиях она пользовалась помощью
капитана Мануэля Рохаса*, печально известного кровавой расправой над
андалусскими рабочими в Касас-Вьехас тремя годами раньше, а теперь
назначенного начальником фалангист-ских вооруженных отрядов в Гранаде {Когда
вспыхнул военный мятеж, Рохас находился в гражданской тюрьме. Его сразу же
выпустили на свободу. 17 сентября он вместе с Другими фалангистами посетил
Кадис. 18 числа этого месяца севильская "ABC" писала: "Приятной
неожиданностью стала для нас встреча с начальником провинциальной
организации испанской фаланги в Гранаде, который оказался ни более ни менее
как нашим старым добрым другом, капитаном артиллерии доном Мануэлем Рохасом.
Он приехал в сопровождении нескольких человек, среди которых находится
начальник местной организации Антекеры дон Карлос Морено Луна". Но Рохас не
был начальником гранадской Фаланги, он был начальником ее вооруженных
отрядов.}.
Не подлежит сомнению, что многие в Гранаде вступили в Фалангу после
мятежа, чтобы спасти свою жизнь или не имея другого выхода. Но и с этой
оговоркой ответственность Фаланги за репрессии отрицать невозможно.
7. Вооруженные отряды "Аксьон Популар". Как уже говорилось, в связи с
победой Народного Фронта на выборах в феврале 1936 г. многие (хотя и не все)
члены молодежной организации "Аксьон Популар" перешли в Фалангу. В Гранаде,
как и в других местах, были предприняты попытки организовать самостоятельные
вооруженные отряды "Аксьон Популар", которыми должен был руководить бывший
депутат от СЭДА Рамон Руис Алонсо. Но его затея провалилась, так как
активисты "Аксьон Популар" влились в Фалангу или другие организации
{Свидетельство Нарсисо Пералеса. Мадрид, 23 сентября 1978 г.}.
8. Рекете (вооруженные отряды традиционалистов)*. Им повезло больше,
чем "Аксьон Популар". 22 июля 1936 г. в "Эль Идеаль" появилось их заявление
о том, что они всячески поддерживают спасительное "движение": "Мы отдаем
свои силы на службу армии, то есть на службу Испании, и молим господа и
святую богоматерь благословить наши знамена". Всем членам организации было
приказано немедленно связаться с главным штабом рекете, "чтобы составить
списки и как можно лучше организовать работу". Хотя в Гранаде было немного
"красных беретов", они быстро сформировали свой отряд {Gollonet у Morales.
Op. cit., p. 166.}.
9. Батальон имени Переса дель Пульгара. Когда в 1491 г. Фердинанд и
Изабелла осадили Гранаду, испанский рыцарь Перес дель Пульгар прославился
тем, что однажды ночью перебрался через стены крепости и установил надпись
"Аве Мария" над главным входом Большой мечети Гранады. Батальон его имени
был создан в конце августа 1936 г. Одним из его организаторов был Рамон Руис
Алонсо, который в 1967 г. заявил нам: "Батальон был сформирован с тем, чтобы
дать политическим заключенным, которым грозил расстрел, возможность искупить
свою вину на поле боя или с честью погибнуть под огнем противника. Таким
образом, детям этих людей не пришлось бы стыдиться, что их отец - красный".
Однако нам представляется более вероятным, что батальон был сформирован
потому, что нужны были новые силы, а не потому, что кому-то хотелось "спасти
души" "красных".
Батальон состоял примерно из 500 человек. Руис Алонсо показал нам
фотографию, на которой он запечатлен марширующим перед своими людьми в
центре Гранады, когда батальон направлялся на фронт в Алькала-ла-Реаль в
провинции Хаэн.
Подчиненные Руиса Алонсо не проявляли особого энтузиазма, и однажды
ночью большая их часть - возможно, подражая знаменитому герою, имя которого
получил батальон, - перешла линию фронта, присоединившись к своим
братьям-республиканцам. Вскоре батальон был распущен.
10. "Испанские патриоты". Этот отряд был сформирован генералом Оргасом
в конце июля 1936 г. Через несколько дней в нем насчитывалось уже 5175
человек, которыми командовали 29 офицеров и 150 сержантов. Лагерь их
расположился на площади для боя быков {"Cruzada", p. 289.}. Поначалу
"Испанские патриоты" осуществляли функции муниципальной полиции, принимая,
таким образом, участие в гранадских репрессиях, но затем некоторые их
подразделения отправились на фронт сражаться вместе с армией. Позже, 29
декабря 1936 г., "Эль Идеаль" объявила, что "Испанские патриоты"
присоединились к Фаланге.
11. "Вооруженная оборона Гранады". Эта организация была создана в
начале сентября 1936г. В нее входили гражданские лица, непригодные к военной
службе по возрасту, состоянию здоровья и другим причинам. Их часто называли
"зелеными рукавами" - по цвету нарукавных повязок. Они были должны следить
за соседями и доносить о всех действиях левых. "Вооруженная оборона" по
примеру Фаланги разделила город на три сектора, в каждом из которых был свой
начальник. Он назначал "начальников улиц" и "начальников зон" в своем
секторе. В каждом доме Гранады должен был жить хотя бы один член
"Вооруженной обороны". Предполагалось, что эта организация возьмет на себя
полицейские функции "Испанских патриотов", которые прежде этим занимались, с
тем чтобы последние могли уйти на фронт.
6 сентября 1936 г., через несколько дней после образования "Вооруженной
обороны", в ней насчитывалось 2086 членов. Кроме того, были поданы 4 тысячи
прошений о приеме. Их тщательно проверяли, и всем просителям, которые были
замечены до мятежа в малейших симпатиях к левым, отказывали {"Ideal", 6
septiembre 1936, p. 5; Gollonet y Morales. Op. cit., p. 167-168.}.
"Вооруженная оборона" несет ответственность за гибель сотен ни в чем не
повинных гранадцев, которых нередко убивали из-за личной вражды, зависти,
ревности, нежелания платить долги и по другим подобным причинам.
12. Испанский легион. Во время своего короткого визита в Гранаду
генерал Оргас понял, что гарнизон, несмотря на усиление его новыми
пополнениями Фаланги и других гражданских формирований, не сможет
противостоять хорошо организованному нападению республиканцев. Поэтому он
решил усилить гарнизон частями профессиональных военных.
И снова гранадский аэродром сыграл в этом решающую роль. 3 августа 1936
г. в 10 часов 30 минут в Армилье приземлился трехмоторный "юнкере", который
за полтора часа до этого вылетел из Тетуана. На нем прибыли первые 20
человек из 6-го батальона Испанского легиона. Затем последовали другие
"юнкерсы", и в тот же вечер по гранадским улицам промаршировала полностью
укомплектованная рота, радостно приветствуемая мятежниками и сочувствующими
им, которые вздохнули с облегчением, так как присутствие этих войск в городе
означало: республиканцам будет теперь гораздо труднее отвоевать его.
Легионеры продолжали прибывать и в последующие дни - до тех пор, пока в
городе не оказался весь батальон {"Cruzada", p. 289; "Ideal", 4 agosto 1936,
p. 1, 3, 4.}.
Легионеры принимали участие в боевых действиях против районов в
провинции, занятых республиканцами. Особенно важную роль они сыграли во
взятии Лохи - важного стратегического пункта на шоссе в Малагу. Это
произошло 18 августа 1936 г., когда гранадские войска соединились с частями
генерала Варелы.
13. "Регуларес" (туземные войска)*. В результате взятия Лохи была
восстановлена автомобильная и железнодорожная связь между Гранадой и
Севильей. Через несколько дней Кейпо де Льяно послал в Гранаду солдат-мавров
из Марокко. Они сражались на фронте вместе с солдатами гранадского гарнизона