Гимадеев Станислав. Принцип четности

   - Погодите вы... с проходами... - проговорил Сергей заплетающимся языком. Вы мне лучше вот что скажите... Стало быть, вы смертников завозите, да?
   - Это не мы, между прочим, - тут же сказал Валера. - Мэрия этим заведует, Кравец энд компани. Они и завозят.
   - А вот если он жить останется?! - с напором спросил Сергей. - Кто-нибудь из них, а? Что тогда, спрашивается?! Его ввезли, а он не умер! Живет себе и живет. И помирать не собирается...
   - Да, бывало и такое... - сказал Валера. - Совершенных систем не существует.
   - С точки зрения цинизма, - изрек Глеб, - это плохо. Гроша ломаного не стоит такая плюс-нечетность, которая не влечет за собой минусовую. Две стороны одной медали. Диалектика, так ее разэдак...
   - Да, да, конечно... - закивал головой Сергей, вспомнив Кравца. - "И жизнь твоя и смерть твоя принадлежат обществу"... Как же!
   - Да, господин вновь прибывший, - сказал Глеб. - На смерти основана вся жизнь в резервации! На смерти!
   - А есть еще и человеческий взгляд, Май! - вдруг выпалил Кирилл. - Ну, выжил "смертник" - и слава богу. Все-таки он - сначала человек, блин, а потом уже - халявская нечетность!
   - В резервации гуманистические воззрения не пользуются популярностью, заметил Глеб. Здесь популярны законы Ома. Все говорят только о плюсах и минусах. Самому Майклу Фарадею не снилось такое повальное увлечение физикой среди населения.
   - Обычно, если Маевский начинает видеть мир в циничном свете, - пропыхтел Кирилл, - это значит, что он доходит до кондиции.
   - Э, нет, - заявил Глеб. - Я еще трезв, как стекло. " Чтобы солнышку светить, надо пить и пить и пить - иначе не прожить..." - пропел он и стал разливать по новой.
   Кто-то сунул Сергею наполненную рюмку. Может остановиться, мелькнула у него робкая мыслишка, но он тут же прогнал ее. К черту, несколько разозлено подумал он. Напьюсь я сегодня. Пошло оно все к черту!
   - Ох, напьюсь... - пробормотал он.
   - Справедливое решение, - тут же одобрил Глеб. - Напьюсь-ка я тоже.
   - А ты когда, интересно, не напиваешься? - саркастично заметил Валера. Вот скотина, - показав на Глеба пальцем, сокрушенно сказал он. - Пьет как лошадь, а на следующий день - хоть бы хны! Вот скажи, Май, за что это тебе такая привилегия? Где ты взял, собака, такую печень? И вообще, оставьте, между прочим, что-нибудь пожрать...
   И они снова выпили. Через некоторое время Сергея неумолимо повело. События стали приобретать какой-то отрывочный характер. Он помнил, что сначала рьяно принялись обсуждать влияние генотипа и внешнего облика на усвоение алкоголя. В частности, было отмечено о существовании бесспорной связи между белобрысостью, близорукостью и степенью тяжести похмельных состояний с последующей морально-физической деградацией. С высокопарным видом было заявлено также, что последние научные изыскания показали: на носу человека имеются особые точки, регулярный массаж которых, с помощью очков, приводит к необратимым изменениям в организме, а также - что надо отметить особо! - к изменениям в психике, после коих человек начинает страдать самодостаточными теоретическими мыслеблужданиями, предназначенными исключительно для внутреннего потребления массажируемого. Как побочный эффект развивается пищевая мания, которая приводит к неконтролируемому поведению за столом и массовому уничтожению продуктов общего пользования. А не отмечено ли в этих научных изысканиях, тут же парировалось в ответ, что, ежели человек длительное время имеет приземистый рост, курчавые волосы и растительность на лице, то со временем в повадках его все более начинают преобладать различные животные начала, и человек начинает, ну... не то чтобы гадить под себя, но, предположим, не убирать за собой окурки. Да и не только, надо заметить, окурки, но частенько и грязные тарелки и банки из-под пива, и при всем при том еще и делается вид, будто так и должно быть... Или он ни с того, ни с сего начинает требовать, там, скажем, джин с тоником, мартини, там, с взбитыми сливками или пиво, допустим, с ананасами. Потом разговор переключился на пиво. Прозвучало единое мнение, что в последние месяцы пиво в резервации сильно сдало. Уж, не настропалились ли снаружи разливать отечественное разливное худших сортов в якобы импортные банки? Все дружно затосковали по родному бутылочному, по-мазохистски перебирая сорта и ностальгически постанывая, потом также дружно согласились, что придется на нынешнем собрании внести предложение о создании в отделе снабжения спецдолжности по обеспечению резервации пивом и алкогольными напитками. И воблой, господа, воблой обязательно!.. Пора уж, пора... Сколько можно маяться? Что же взять с этого снабженческого бабья, ничего не понимающего в истинных ценностях! Устроить, положим, на эту должность жестокий конкурс, женский и пролетарский пол отсекать сразу же, как не способный по определению...
   Потом был провал в памяти, и Сергей обнаружил себя уже в ванной комнате. Он ополаскивал лицо холодной водой, затем сидел на краю ванной, упершись в нее широко расставленными руками. Рядом стоял Валера и что-то беспрерывно и возбужденно говорил. Очки его съехали на самый кончик носа, и он уже не поправлял их, волосы его были всклокочены, а глаза под стеклами бегали из стороны в сторону. Валера непрерывно размахивал сигаретой, которая давным-давно потухла. Шумно лилась вода, и Сергей почти не слышал, о чем он говорил. Затем появился Кирилл и, гудя, выволок обоих в коридор. Шатало Сергея здорово, взгляд не фокусировался на предметах, а в голове стоял монотонный гул. То ли в это же время, то ли потом, уже позже, они с Кириллом стояли перед кухней, и Сергей, схватившись за его плечо, осипшим голосом твердил: "Я вырвусь отсюда! Я все равно отсюда вырвусь, Кирилл!.." Рядом, пошатываясь, стоял Глеб и все время бормотал: "Куда это я сунул сигареты?.." Сергей пытался заглянуть Кириллу в глаза, словно хотел увидеть в них подтверждение своим словам. Он тряс его за руку и все повторял, стиснув зубы: "Все равно вырвусь... Ну, скажи, не молчи!.. Ведь вырвусь?!" Но Кирилл почему-то отводил взгляд в сторону, кусал губы и нервно спрашивал Глеба: "Ну, ты дашь мне сигарету, наконец?" А Глеб все моргал, шатался, не переставал себя ощупывать и спрашивать: "Сунул ведь куда-то, трах-тарарах..." "Я не муха, понимаете!.." отчаянно рычал Сергей. - "Не муха!.." "А-а... - промычал возникший рядом Валера. - Я смотрел. Хороший фильм. Хоть и старый, а все равно..." "Какой фильм? - не понял Кирилл. - Маевский, я сто раз уже тебя просил... Последнее сто первое китайское предупреждение..." "А вот же они, сволочи... - удивленно проговорил Глеб, заметив, наконец, что пачка сигарет зажата у него в руке. Серега, закури, что ли, тоже..." "А, давай..." - буркнул Сергей. Его немного трясло от невесть откуда взявшейся злости. Они закурили, и все по очереди стали ободряюще хлопать его по плечам. "Ты успокойся, - говорил ему Кирилл. Все через это проходят. Привыкнешь". "Это катарсис, - потрясая пальцем, значительно изрек Глеб. - Или катехизис ли... В общем, очищение через потрясение. Во!.." "Иди ты в жопу со своим ках... зах... тьфу! - отмахнулся Кирилл. - Ему просто надо привыкнуть... Слушайте, а чего мы все в предбаннике столпились?.." Потом снова следовал провал в памяти, а за ним - последняя картинка этого дня, которую Сергей помнил.
   Он стоял совершенно один на неосвещенной кухне, прижавшись лбом к прохладному оконному стеклу. Компания гомонила за стенкой в комнате. Он понятия не имел о времени, но, по всей видимости, было уже довольно поздно, поскольку на улице царила темень, а горящих окон в домах напротив было немного. Сергей монотонно, словно заведенный, шептал: "Я вырвусь... все равно вырвусь..." и заворожено смотрел на окна. Эти окна, как и эти дома, и уличные фонари, и черные неосвещенные тротуары с мусорными урнами были уже из другого мира. Все расплывалось у него перед глазами, окна медленно теряли свои очертания, постепенно превращаясь в причудливые огни, напоминавшие звезды на ночном безоблачном небе. И словно звезды, дразнящие своей обманчивой близостью, они были так безнадежно и так недоступно далеки, что становились от этого еще более желанными.
   Часть третья. ТЕНИ В СУМЕРКАХ
   Скажу я тебе, мы - странные животные.
   Нас унесло в сторону, но в своем безумии мы
   уверили себя, что все понимаем правильно.
   Карлос Кастанеда. "Сказки о силе"
   Ветер постепенно оттащил облачко в сторону, и солнце стало бить прямо в глаза. Сергею это очень не понравилось. Он в очередной раз выглянул из кабины. Суета возле транспортера продолжалась. Кроме рассерженной Федоткиной, скучающего Володи Лобана и недовольных грузчиков в компании появился Барновский и, неизвестно - почему, заведующая столовой. По всей видимости, с оформлением груза произошла очередная накладка, и назревало разбирательство. Толпа шумела и размахивала руками. Водитель прибывшего грузовика на том конце транспортера тоже был крайне недоволен сложившимися обстоятельствами. Он не был виновен в накладке, быть крайним ему очень не хотелось, и поэтому он принимал активное участие в происходящем скандале, размахивал какими-то листками и, как мог, вносил свою лепту во всеобщий шум и гам. Пару раз включали транспортер, чтобы передать бумаги, потом грузчики, махнув рукой и предоставив начальству возможность разбираться, ушли в будку играть в домино. Волынка грозила затянуться надолго.
   Сергею надоело щуриться от солнца, он вышел из машины и направился к забору, в тень. Там он сел на холодный бетонный бордюр и прислонился спиной к редкой дощатой ограде. Тотчас же от толпы отделилась высокая, длиннорукая и рыжеволосая фигура Володи и вразвалку приблизилась к Сергею.
   - Привет, таможня, - сказал Сергей. - Даешь добро?
   - С ними дашь, - махнул рукой Володя. - Заколебали, бюрократы... Тьфу ты! - воскликнул он. - Опять забыл: ты ж не куришь! Я-то думал, угощусь цивильной сигареткой. У грузил сроду приличного курева не бывает.
   - И чего это тебя в последние дни на такие досмотры запрягают? поинтересовался Сергей. - Вроде, грузы не почтовые...
   - Ой, Серега, не сыпь мне соль на раны, - сокрушенно сказал Володя. - Мы ж люди маленькие. Мне шеф сказал - я исполняю. Утром знаешь, какая почта была, о-го-го! Вспотел даже - столько посылок!.. И Федоткина сегодня тоже как ужаленная носится. Попала какая-то вожжа под хвост... Сейчас вон сюда всю мэрию сгонят! Сиди теперь, загорай, пока они выясняют отношения. Потом еще в консервах этих идиотских да в носках копайся. Чего уж они там хотят найти - не знаю. Сами с бумагами как положено не могут разобраться, а туда же лезут, сыщики несчастные...
   Мимо них быстрым шагом к собравшимся прошли Нефедов с очень недовольным выражением лица и сумрачный Филин с неизменной "беломориной" во рту.
   - Ну все... - проворчал Володя. - Груз принять не могут, а! Как первый раз замужем... Создали проблему из ничего, давайте будем все теперь на ушах ходить. Скажи, ну при чем тут я? Вот раньше было здорово: в день пара почтовых машин придет - и все! А то и одна. Так они все в первой половине дня приезжают, после обеда ты в принципе свободен. А теперь что? Как обычно, начальству в голову приходят идиотские идеи, а тебе расхлебывать. Эти промгрузы в любое время могут подогнать. Торчи тут из-за них целый день. Придумают же!
   - Проси прибавку к жалованью, - усмехнулся Сергей.
   - У них допросишься, кажется, - пробурчал Володя. - Как начнут ныть: "Бюджет, бюджет..." Любимое слово у начальства. Да мне и так как-то намекали, что я не перетруждаюсь. А спорить с ними... - Он махнул рукой. - Знаешь, дохлый номер... Они думают, будто рыться в чужих вещах - это очень приятно. Знаешь, как себя иногда чувствуешь? Как будто в замочную скважину подглядываешь. Вот смотришь на банку или на кулечек какой и думаешь: вскрыть не вскрыть? И вроде бы положено по инструкции, а с другой стороны, как потом перед людьми-то?.. Эх... - вздохнул он и почесал в затылке. - Где ж сигаретку стрельнуть?
   - У Нефедова стрельни, - посоветовал Сергей. - Он начальник - у него, наверное, с фильтром. Если он курит, конечно.
   - О! - выставил указательный палец вверх Володя. - Очень даже курит. Это идея. Начальник снабжения не может не снабдить себя цивильным куревом. Это мы мигом...
   С этими словами Володя пошел с собравшимся, которые по-прежнему галдели, не переставая.
   Сергей откинул назад голову и прикрыл глаза. Он был бы даже не прочь вздремнуть - минувшая ночь оказалась почему-то неспокойная. Опять снилась всяческая чушь. Он помнил лишь сцену, где присутствовали многие и многие: друзья, родители, жена и дочь, сослуживцы... Все поздравляли его с благополучным исходом из резервации, все наперебой хлопали его по разным местам и наперебой говорили всякие приятные вещи, а он все время ощущал себя не в своей тарелке. Что-то мешало его счастью, что-то давило на него, чувствовалась какая-та непонятная натянутость, кто-то мерзко и злорадно хихикал где-то глубоко внутри, и Сергей никак не мог понять, в чем дело. И только случайно подойдя к зеркалу, он с ужасом отшатнулся. Вместо привычного изображения он увидел в нем ухмыляющегося и взлохмаченного Яшку Кононова в засаленной телогрейке...
   Вернулся Володя с довольным видом, пуская кольца из дыма.
   - Опять с сертификатами накладки, - сообщил он. - Сейчас как завернут коробки обратно... Так еще, вроде бы, из "запрещенки" что-то пригнали! Лопухи какие-то. Чем думают - не знаю!
   - Что такое "запрещенка"? - не понял Сергей.
   - Как?.. Ну... Запрещенные продукты питания, - ответил Володя, слегка удивленно. - Ах, ты же недавно... Не знал, что ли?
   - Не знал.
   - Короче, есть же целый список продуктов, которые в резервацию запрещено ввозить и употреблять в пищу.
   - Это почему?
   - От греха подальше. Не дай бог, кто отравится... Знаешь, какой скандал будет?
   - Даже если качественный продукт? - спросил Сергей. - Все равно нельзя?
   - Неважно, качественный - не качественный... - отмахнулся Володя. - Нельзя и все! Перестраховка, короче. Думаешь, кто-нибудь хочет рисковать?
   - Интересно, - сказал Сергей. - И что это за продукты?
   - Да целый список, - ответил Володя. - Грибы, например. Во всяком виде. С грибов, кстати, все и началось...
   - Что началось?
   - Ну, ограничения-то эти!.. Ты Алика Пантилова знаешь?
   - Я мало кого еще пока знаю.
   - Ах да!.. - сказал Володя. - Все, почему-то, забываю, что ты... Короче, это давно же было-то. Еще в первый год. Жена у Алика тогда грибами отравилась. Температура под сорок и все такое... Наш-то Уманцев вокруг нее побегал, побегал - а толку? Везти ее надо было наружу, дело-то нешуточное. Кто знает, чем бы все обернулось? Плохо, короче, дело было. В общем, в ООНе стали срочно искать "заложника", кое-как нашли, значит, жену наружу отправили. Увезли куда-то в больницу. Я точно не знаю, но вроде бы ничего особо страшного у нее и не было. Ну, так чтоб здесь в резервации не справились. Короче, Валька его выздоровела, а Алику потом еще долго этим в нос тыкали. Да, и сейчас еще тычут. Да там и "заложник" к тому же попался какой-то скотский. Вот "чмо" был, я тебе скажу! Ходил весь такой важный из себя. Мол, вы тут все недочеловеки, а я, значит, вам сверходолжение сделал... Ну, сделал и сделал, так хоть не выеживайся! Правильно, ведь? Словом, гад, да и только. Целыми днями по резервации слоняется - а это летом было - и на мозги всем капает. Сожрет в столовке свой положенный харч и начинает ходить, говно пинать, да плакаться в жилетку, какой, мол, я добрый, да что бы вы без меня делали... Короче, кончилось тем, что кто-то из конторских не вытерпел и разбил ему рожу. Чуть нос даже не сломали. После того он заткнулся до самого конца. Вот как было-то. А в другой раз...
   - Постой, а Алик? - спросил Сергей. - Как они?
   - А ничего, - сказал Володя. - Он здесь, а она там. Живет тут недалеко, в какой-то общаге. На свиданки постоянно к нему бегает. Хорошо еще, что у них детей нет, а то бы вообще тоска... Алик, наверное, сам не рад, что затеял эту историю с "заложником". Хотя с другой стороны, его тоже можно понять: кому охота рисковать?
   Он бросил окурок на землю, растоптал, и в это время его окликнули.
   - Разобрались, похоже, - сообщил Володя. - Ладно, бывай. Пойду давать "добро". Эх, и почему я такой добрый? - проговорил он, удаляясь. - И откуда во мне его, этого добра столько?
   Минуту спустя включился транспортер. Шумная толпа вокруг него стала постепенно рассасываться, и скоро восстановился обычный рабочий ритм, к которому Сергей уже успел привыкнуть. Он посидел у забора еще некоторое время, после чего вернулся в машину - ожидать окончания погрузки.
   На глаза попался Артем. Он увидел его на той стороне дороги, в тени заброшенной автобусной остановки. Парнишка был в своей вязаной шапочке. Он бродил вдоль дороги и чертил в пыли какие-то фигуры. Иногда он совершал странные скачки в сторону и при этом смешно взмахивал руками. Сергей уже привык к тому, что Артема можно было встретить в самых разных уголках резервации в самое разное время. На эти обстоятельства здесь никто не обращал внимания; Артем давно уже стал неким символом резервации и ее непременным атрибутом.
   Через пятнадцать минут погрузка закончилась, Сергею сунули в кабину бумаги, и он поехал к промтоварному магазину. Очевидно, обитатели его уже отчаялись дождаться товара, потому что пришлось несколько раз посигналить, дабы привлечь к себе внимание.
   Из магазина вышел вечно помятый и вечно недовольный грузчик Витек, под два метра ростом, и стал ставить в двери распорки. При этом он не преминул поворчать в плане того, что, дескать, еще бы на ночь глядя привезли... "Давай не бухти, - дружелюбно сказал ему Сергей. - Работай, негр, пока солнце еще высоко". Витек уковылял открывать дверцу машины, а из магазина вышла светловолосая продавщица. О ней Сергей знал лишь то, что она обладала редким именем Тина и, в отличие от подавляющего числа женщин в резервации, хоть изредка, но бывала в компании с подругами в заведении Баркова. Сергей, как обычно, поздоровался с ней и протянул бумаги. Она забрала их и, как показалось ему, хотела что-то сказать, но потом передумала, какое-то время постояла, прикрыв глаза и подставив солнцу лицо, и затем исчезла в глубине магазина. Сергей навалился на руль и зевнул. Лечь сегодня, что ли, пораньше, подумал он. Черта с два получится с этими обормотами...
   На этот раз Витек управился с коробками довольно быстро. Времени было уже четыре часа. Сергей развернулся и поехал к мэрии ставить машину на прикол.
   У входа в мэрию он увидел Филина в компании с местным водителем мусоровоза по имени Клим. Этот тип был высок, худощав, немногословен и почему-то всегда небрит. При разговоре Клим постоянно щурился, отчего никогда нельзя было разглядеть выражение его глаз. Ходил он постоянно в коротких кирзовых сапогах с загнутыми голенищами, поскольку работа его была связана с мусором и свалкой, что находилась в самом северо-западном углу резервации, за пустырем, перед железной дорогой. Насколько Сергей уже успел понять, в резервации Клима недолюбливали, и никто практически с ним не общался. Сейчас они о чем-то негромко переговаривались с Филиным. Мусоровоз Клима стоял тут же неподалеку.
   Сергей заглушил двигатель и вышел из машины. Филин махнул рукой, и Клим, сплюнув под ноги, побрел к своей машине, пиная по пути камешки. Попутно вытащив из нагрудного кармана портсигар, Филин неторопливо приблизился к Сергею.
   - Как работается? - спросил Филин бесцветным тоном, словно это его ничуть не интересовало, и спросил он лишь, чтоб с чего-то начать.
   - Ничего работается, - ответил Сергей, ловя на себе колючий испытывающий взгляд.
   Впрочем, Филин быстро отвел глаза и стал прикуривать. Сейчас что-нибудь спросит, подумал Сергей с неприязнью.
   - Хотелось бы узнать... - произнес Филин, пыхнув едким облаком "беломора", умолк, глубоко затянулся и выпустил дым через нос.
   - Узнай, если хочется, - ответил Сергей бесстрастно.
   - Хотелось бы узнать, - повторил Филин, кашлянув, - какие ты имел контакты с нашей конторой раньше?
   - С какой "вашей конторой"?
   - Не придуривайся. С Когановской конторой.
   - Какие имел контакты? - переспросил Сергей.
   - Да, - сказал Филин. - Кого из конторских ты знал до того, как попал в резервацию? Хотелось бы узнать.
   - Так ты же спрашивал уже меня об этом, - сказал Сергей. - А я отвечал.
   - Я спрашивал тебя о Зеленине, - сказал Филин.
   - И о Кирилле и обо всех остальных, - сказал Сергей. - Я считал эту тему исчерпанной. Сколько можно повторять одно и то же?
   - М-да?.. - проговорил Филин, кусая ус, - Ну, не знаю... Может, и спрашивал... Забыл, значит.
   Черта с два ты забыл, подумал Сергей. Чего же тебе от меня надо-то? Чего ты все разнюхиваешь?
   - Виктор, - сказал Сергей, - чего это ты так много внимания уделяешь моей персоне?
   Филин криво ухмыльнулся.
   - Не принимай на счет своей персоны слишком много, - произнес он, щурясь от дыма. - Что ты за птица такая, чтоб тебе уделять больше внимания, чем другим?
   - Вот и я хотел бы знать. Мне кажется, что ты ко мне относишься как-то... ну, настороженно, что ли...
   - М-да? - снова выдавил Филин. - Ну-ну... Мало ли, кому что может показаться. Бывают люди чересчур мнительные и впечатлительные, что тут сделаешь?.. Есть от этого одно хорошее средство. Знаешь, какое?
   Сергей промолчал, и Филин продолжил, глядя куда-то в сторону:
   - Больше заниматься делом и меньше забивать башку мыслями о своей персоне. Усекаешь? - Он снова вперил сверлящий взгляд в Сергея. - Каждый должен заниматься тем, чем ему положено. И не лезть со своим уставом в чужой монастырь.
   - Я и занимаюсь своим делом, - холодно сказал Сергей.
   - Ну, ну... - сказал Филин. - Давай занимайся... А мы посмотрим.
   - И никогда не был мнительным, кстати. А насчет устава... - проговорил Сергей, нахмурясь. - Ты на что это намекаешь? Я, что, разве здесь какие-то права качаю? О чем это ты, Виктор?
   - Даже не имея своего устава, нужно хотя бы подчиняться существующему. Вот о чем речь.
   - Что-то не припомню, чтобы я в чем-то нарушил правила здешнего распорядка. Ты меня можешь в чем-то упрекнуть?
   - К примеру, в том, - сказал Филин сухо, - что ты до сих пор не оформил расписку в отделе особого назначения.
   - Что-что? - удивился Сергей. - Первый раз слышу. Какую еще расписку?
   - Первый раз слышишь? - ухмыльнулся Филин. - Конечно, конечно.
   - Да я серьезно ничего не знаю, - озадаченно произнес Сергей. - Объясни, что за расписка!
   - Это тебе пусть Кравец объяснит, - проговорил Филин отрывисто.
   - Хорошо, я к нему зайду и узнаю, - сказал Сергей. - Я все равно собирался...
   - Что-то долго собирался, - заметил Филин и снова кашлянул.
   - Сейчас зайду и разберусь, - сказал Сергей. - Счастливо оставаться.
   Он пересек площадку и стал подниматься по ступеням.
   - Давай, давай... - бросил ему в спину Филин. - Разбирайся. А мы посмотрим...
   У самой двери Сергей оглянулся. Филин стоял и, прищурившись, смотрел ему вслед.
   Кравца Сергей застал за перебором груды папок на своем столе. Очки лежали среди вороха бумаг, а вид у него был усталый.
   - А-а, появились, - На лице Кравца мелькнула улыбка. - Проходите, молодой человек.
   - Здравствуйте, Владимир Николаевич, - сказал Сергей, присаживаясь к его столу.
   - Ну, как адаптация? - поинтересовался Кравец. - Вид у вас сегодня не такой мрачный, как в первый день. Сколько вы уже в резервации?
   - Сегодня ровно две недели, - ответил Сергей. - Привыкаю потихоньку. Владимир Николаевич, есть некоторые неясности.
   - Внимательно слушаю, - сказал Кравец, не переставая копаться в папках.
   - От Филина я сейчас узнал о какой-то расписке, которую не дал. Вы ничего в прошлый раз не сказали...
   - Ах, это... - поспешно сказал Кравец, - Я просто забыл или не успел. Нас, кажется, тогда прервали... Это обычная формальность. Погодите, я найду бланк...
   Он полез куда-то в стол, порылся и извлек на свет листочек бумаги размером с тетрадный.
   - Вот она, - сказал он, надевая на нос очки. - Ничего особенного. Я такой-то, такой-то с правилами распорядка проживания на территории резервации ознакомлен. Обязуюсь их соблюдать и так далее... Вот возьмите, - Он протянул расписку Сергею. - Внизу дата, подпись... У нас каждый дает такую расписку. Ну, знаете, на всякий случай, мало ли что. Положено и все, обычная перестраховка. Анкеты вполне достаточно. Понимаете, эта расписка возникла раньше, чем решили ввести анкеты. Уже после того, как все их подписали. Анкеты ввели, а про эти расписки просто забыли. Формально-то их не отменили, а смысла в них практически нет.
   - Значит, проблема не стоит выеденного яйца, - проговорил Сергей. - Чего же он тогда так за это уцепился?
   - Кто? - не понял Кравец.
   - Да Филин, - ответил Сергей задумчиво.
   - Не обращайте внимания, - посоветовал Кравец. - Филин любит придираться. Подпишите и все.
   Сергей взял со стола ручку и поставил на листке подпись.
   - Еще какие-нибудь неясности? - спросил Кравец. - Вы уже во всем разобрались?
   - Хочу уточнить некоторые детали, - сказал Сергей. - Так сказать, из первоисточника. Официально.
   - Пожалуйста.
   - Например, как часто проводятся розыгрыши?
   - Вообще-то, это не розыгрыши, - улыбнувшись, заметил Кравец. - Мы же не призы разыгрываем, как вы понимаете. Это в обиходе их "розыгрышами" окрестили. Официально они называются "жеребьевками". Вы спросили, как часто мы их проводим? Другими словами, вы хотите оценить свой шанс, так?
   - Да, - сказал Сергей, - Просто хочется иметь полную картину.
   - Ситуация выглядит следующим образом, - проговорил Кравец. - Никакого специального графика жеребьевок нет. Каждую жеребьевку мы проводим сразу после того, как произойдет исход из резервации очередного человека. То есть следующий человек определяется заблаговременно, чтоб не делать это в спешке. Потом он просто ждет своего часа.