Гимадеев Станислав. Принцип четности

   - Скажи-ка мне, Кир, - задумчиво проговорил Сергей, - а как после этих исчезновений повели себя родственники пропавших? Как они отреагировали?
   - Да как еще они могут отреагировать? - удивился Кирилл. - Не знаю... Они же все за пределами резервации живут - как ты за ними углядишь? Им сообщили и все, а что еще-то? Что ты имеешь в виду, вообще?
   - Что ты знаешь о дальнейшей судьбе родственников? Были ли там какие-то странности? Или этим никто не интересовался?
   Кирилл пожал плечами.
   - Можно сказать, что никто и не интересовался... А зачем? Допустим, пропажу Котельниковой недавно же обнаружили... Наверное, сообщили родителям. Я не знаю - это мэрия такими вопросами занимается.
   - Хорошо, Котельникова - не в счет. Остальные?
   - Ну, вот я помню только, что после пропажи Смирновой мать ее перестала сюда ходить. Так это понятно... А через несколько месяцев, она, кажется, уехала из города. Квартиру, вроде, продала и уехала куда-то к родне. Ну, а что тут странного? Они с матерью вдвоем жили, родня в другом городе... С одной-то стороны: чего ей тут делать? Вполне объяснимо, я думаю.
   - Получается, что мать ее не считает, будто ее дочь где-то здесь прячется. Так?
   - Да откуда я знаю, что там ее мать считает! - встрепенулся Кирилл. - Я с ней и не общался сроду. Ты что хочешь этим сказать?
   - Ничего, - спокойно ответил Сергей. - Я только интересуюсь. Давай дальше.
   - А что дальше... - Кирилл нахмурился. - К Бурзе этому тоже частенько жена бегала. Он исчез - она перестала бегать, вот и все.
   - Она-то в другой город не уехала?
   - Не слышал. Навряд ли, я думаю... Сынишка у них был еще маленький. Это надо узнавать, честно говоря...
   - Вот и узнай, - сказал Сергей. - У вас же есть свои каналы в городских властях. Сделай запрос.
   - Серега, - напористо произнес Кирилл. - Ты можешь конкретно сказать, что ты предлагаешь? Не ходи, понимаешь, кругами!..
   - Объясняю конкретно, - сказал Сергей. - Я предлагаю попросить городские власти установить за семьей Бурзы и Котельниковой легкую слежку. Ненавязчивую такую. Желательно найти где-то фотографии пропавших или хотя бы составить их подробное описание. В общем, это уже дело техники. Многое зависит от того насколько власти согласятся нам помочь. Короче, идея-то тебе ясна? - спросил Сергей. - Нужно проверить не объявились ли наши пропавшие за пределами резервации. Только сделать это аккуратно, чтобы никто ничего не понял. Потому что наши ошибки должны оставаться только с нами. Просек?
   - Ах, вот ты о чем!.. - несколько разочарованно протянул Кирилл. - Опять ты об этом... Это есть твоя светлая мысль?
   - Но это лучше, чем ничего. А что тебе не нравится?
   - Ну, я же говорю, что не верю я в это...
   - Я не прошу тебя поверить, Кир, - настойчиво сказал Сергей. - Я прошу тебя выяснить. В конце концов, это ведь не очень сложно?
   Кирилл вздохнул и почесал в затылке.
   - Или это неосуществимо? - спросил Сергей. - Ты подумай.
   - Да как сказать, - пробормотал Кирилл. - Сложно - не сложно... Барновского можно сюда подключить... Это через мэра надо все равно. Не нравится мне это, конечно. Но если ты считаешь...
   - Других идей пока нет, - заметил Сергей. - А проверить никогда не помешает. Так же должен рассуждать полицейский, а? Если это можно сделать, то это надо сделать. Ну как?
   - Ладно, - выдохнул Кирилл. - Попробуем что-нибудь придумать. По идее, ты прав: лучше хоть что-то предпринимать...
   - Тем более, что тебе самому ничего не надо делать. Главное правильно обработать начальство. Ну, а если ничего не выйдет, то не страшно. Отрицательный результат тоже на дороге не валяется.
   - Завтра, - проговорил Кирилл. - Завтра поговорю с Барновским. И с Посаженовым. Без него вряд ли получится...
   Он замолчал, напряженно глядя в потолок.
   - Ну, хватит напрягаться сегодня, - сказал решительно Сергей. - Пойдем лучше в бар!
   Кирилл не отреагировал. Он навалился на стену, скрипнув табуретом, и вытянул ноги.
   - А ты знаешь, о чем я тебе еще не рассказал? - устало усмехнувшись, поинтересовался он.
   - О боже, - выдавил Сергей. - О чем же еще, черт тебя подери?
   - Помнишь тогда с Валерой про Артема говорили? - медленно произнес Кирилл. - Ну, что он, мол, в город по ночам ходит. Помнишь? Валера еще какие-то гипотезы толкал... Мол...
   - Да, помню, помню, - торопливо сказал Сергей.
   - Я-то, конечно, во всякие эти идеи не верю, - сказал Кирилл. - Поговорили тогда и все, вроде бы? А что-то вот у меня внутри после того заело и все! Не выходит из головы, хоть тресни.
   - Стал сомневаться? - спросил Сергей. - А нет ли в словах нашего Валеры частицы правды? Нет, Кир... Вряд ли, Артем прикидывается. Вот в это уже я не верю.
   - Не в этом, понимаешь, дело! - сказал Кирилл. - Мне самому стало интересно узнать куда и когда он ходит. Вот зудит где-то внутри... Я знаю, что пока не выведаю, то так и будет зудеть. Короче, решил я, Серега, за Артемкой последить немножечко.
   - А-а, - сказал Сергей. - Вон оно что! Ну, ну...
   - Стал я, значит, за ним в последние дни приглядывать, - продолжил Кирилл размеренным тоном. - Стараюсь почаще возле их дома бывать. Особенно, ближе к ночи. И представляешь, Серега, вот смех смехом, а за эту неделю он дважды ходил в город ночью! Ты прикидываешь: ночью, блин! В город! Куда? Зачем?
   Кирилл резко оторвался от стены и развернулся к Сергею.
   - Ночью - это означает, чтобы никто не видел, - проговорил он сосредоточенно. - Это, вроде, так. Но вот на кой ляд?! Первый раз он пошел где-то после двенадцати, а вчера - в час.
   - А я думаю, чего это вы так допоздна дежурить стали? - сказал Сергей. - А почему же ты раньше мне не говорил?
   - Не хотел до времени, - ответил Кирилл. - Думал, мало ли что... А вчера-то я все же решил, что неспроста это, Серега. Ох, неспроста... Что-то тут есть! Понимаешь, оба раза у Артемки с собой ничего не было. Ни сумки, ни свертков никаких... Налегке шурует парень. И по одному, маршруту. Как из дома выходит, сразу сворачивает и мимо стройки прямиком к Магистральной. Прикидываешь? По этому маршруту его очень трудно засветить. Только если специально задаться этой целью, как я...
   - А он тебя видел? - осведомился Сергей. - Или ты - перебежками?
   - По разному, - сказал Кирилл. - Не должен был видеть, по идее... Но вот какая штука, - Кирилл щелкнул в воздухе пальцами. - Все время, пока я за ним шел, у меня было такое ощущение, что я не один его пасу. Словно затылком чувствовал и все! Как будто кто-то Артема контролировал... Не знаю, может, показалось... Ночью всякое может показаться, с одной-то стороны. Короче, чертовщина какая-то. Что все это означает, а? Ты знаешь, я даже в один момент засомневался: вдруг он вовсе и не того, - Кирилл покрутил пальцем у виска. Шутки шутками; Валера всякого может набрехать, конечно... Но даже я засомневался, Серега! Не так чтобы на полном серьезе...
   - Погоди-ка, - сказал Сергей. - Что ты дальше-то решил делать?
   - Пока ничего, - ответил Кирилл. - В личные контакты с семейством Чистяковых, я считаю, вступать еще рано. Пока копим информацию, наблюдаем... Я еще знаешь, что хочу? Попробовать в следующий раз дождаться его возвращения из города! Интересно, долго он там бывает или нет?
   - Кир, мне не нравится, что ты шатаешься по ночам в одиночку, - серьезно сказал Сергей.
   - А кого мне бояться? - воскликнул Кирилл.
   - Не знаю, не знаю... Нехорошо это. Предчувствия, что ли...
   - Вот веришь или нет, - вздохнул Кирилл, - а в последние дни у меня тоже какие-то такие ощущения появились... Сам не пойму. Ни с того, ни с сего! Что-то ноет и ноет... И еще странная штуковина, Серега! Сон вдруг стал сниться! Один и тот же, прикинь! Сроду со мной ничего подобного не было... Представляешь, Серега? Чтоб один и тот же сон по несколько раз снился... Чудно как-то...
   Кирилл снова вздохнул и сдвинул брови.
   - И сон-то какой-то странный. Будто иду это я неизвестно куда, а вокруг ничего не видно. Не то вечер, не то ночь - непонятно. Какие-то сумерки... И будто туман кругом... Я, значит, все иду и иду, ничего не понимаю, а из этого мрака какие-то тени выскакивают! Главное, мелькают передо мной, туда-сюда, слева направо... А я почему-то знаю, Серега, что это люди, но кто - различить не могу. Словно расплывается все перед глазами. И главное, я нутром чую, что это опасные тени, а сделать ничего не могу... Они, значит, мелькнут, эти призраки, и снова в сумерках исчезают. А я все иду и иду. И остановиться-то не могу. Или не хочу ли... А потом вдруг натыкаюсь на что-то невидимое, как бы на какую-то преграду, что ли... Неожиданно так, резко! И сон раз - и кончается. Представляешь? К чему это, а?
   Он умолк, облизнул губы и пристально посмотрел на Сергея.
   - Уже раза три или четыре снился, - сказал Кирилл. - Одно и тоже, блин. Серега, ты веришь в вещие сны?
   - Я уж и не знаю, во что верить в вашей резервации, во что - нет, - сказал Сергей. - Но ночные слежки тебе одному лучше бы не производить.
   В комнате зазвонил телефон.
   - Петрович, наверное, - пожал плечами Кирилл и ушел с кухни.
   Сергей допил остывший чай, встал и пошел следом. Когда он зашел в комнату, то застал Кирилла с недоуменным выражением на лице, стоящего возле телефона и вертящего в руках телефонную трубку.
   - Ничего не понимаю... - пробормотал он. - Кто-то спросил, получили ли мы почту? И голос какой-то странный... Пацаны что ли балуются?
   Он положил трубку на рычаг и почесал в затылке.
   - Какую еще почту? - буркнул он непонимающе. - Мы сто лет уже ничего не выписываем... Мам! - крикнул он, выходя в другую комнату. - А где у нас ключ от почтового ящика?
   Через минуту хлопнула входная дверь: Кирилл вышел из квартиры. Сергей сел на диван, и тут же вновь зазвонил телефон.
   - Да, - сказал он, снимая трубку.
   На том конце не ответили, только слышно было, как кто-то невидимый очень шумно дышит в трубку.
   - Ну что, будем в прятки играть? - поинтересовался Сергей.
   В трубке хихикнули, потом хриплый голос спросил:
   - Ну?
   - Баранки гну, - сказал Сергей.
   В трубке не то засопели, не то зачавкали, потом раздались короткие гудки.
   - Хм, - произнес Сергей задумчиво и положил трубку. - Пацаны, говоришь?..
   Ему почему-то показалось, что не пройдет и минуты, как позвонят снова. Но прошло больше, чем минута, никто не позвонил, зато вернулся Кирилл. Выражение лица у него было странное-странное, какого Сергей еще никогда у него не видел. В руке он сжимал листок бумаги.
   - Ты чего это? - удивился Сергей. - Что за письмо?
   - А это не письмо, - осклабившись, проговорил Кирилл. - Полюбуйся.
   Сергей взял протянутый ему листок бумаги. Он был сложен вдвое. На одной стороне его размашистыми печатными буквами было написано: "Зеленину", а на другой, такими же буквами - "Не суй свой нос в чужой вопрос. Меньше знаешь лучше спишь. Мы несколько раз предупреждать не будем".
   - Забавно... - проговорил Сергей озадаченно. - Стало быть, "мы"?.. Слушай, сейчас опять кто-то позвонил!
   - Что сказали?
   - Ничего. Видимо, ждали, какая будет реакция. Кир, это не пацаны!
   Кирилл бухнулся на диван и стал методично колотить ладонями по коленям. В его глазах сверкал огонь.
   - Нет, ты посмотри! Кто-то будет меня учить, что ли?! - почему-то весело выпалил он. - Ну, что ты об этом думаешь?
   - Да ничего пока что... - пробормотал Сергей. - Интересно, а какой чужой вопрос имеется в виду? Кир, а ты сам что думаешь? Какой вопрос-то?
   - А это неважно! - воскликнул Кирилл. - Это, Серега, по идее, неважно...
   Он опять вскочил на ноги и по своему обыкновению стал ходить по комнате, насупив брови и закусив губу.
   - Это неважно! - повторил он, взмахнув рукой. - Они не будут несколько раз предупреждать... Ты понял главное-то, а?
   - Нет, - честно признался Сергей. - Я вообще не понял, чему ты так обрадовался.
   - Ты не понял? - Кирилл оживленно потер ладони. - Ты не понял главного?! Ну-ну!
   - Нет, а что произошло, отчего у тебя так поднялось настроение?
   - Да то! Это означает, - Он вырвал у Сергея записку и потряс ей в воздухе, - что мы на верном пути! Понял?! Это означает, что противник начал нервничать. Это означает, что мы их где-то зацепили! Зацепили, Серега, вот и все! А раз мы их зацепили... - Он подскочил к Сергею и ткнул пальцем его в грудь. - Раз зацепили, то рано или поздно должны клубочек этот распутать!
   "Нелепо размахивая руками и треща сучьями, он начал спускаться по склону в ложбину.
   - Лешка!.. - выкрикнул я.
   Но Прохоров никак не отреагировал. Он шел прямо туда, на свечение. Я не знал что мне делать: остановить его или нет. Я был в растерянности. Березин в нерешительности шевельнулся и посмотрел в мою сторону.
   - Куда это он?! - вдруг встрепенулся Холодов, вытягивая шею. - Вы что? Верните его!
   - Прохоров, стой! - крикнул я, но тот продолжал удаляться. - Саня, бросил я Березину. - Его надо остановить!..
   - А если там радиация? - с опаской проговорил Березин. - Или еще какая холера...
   - Нет там радиации! - выпалил Холодов. - Я же проверил... Да остановите его!
   Он поднялся с травы, опираясь рукой о ствол дерева. Мы с Березиным, не дожидаясь его, стали торопливо спускаться в ложбину вслед за Прохоровым. И тогда мы столкнулись с еще одним феноменом этого странного свечения. По мере приближения оно нисколько не увеличивалось в размерах. Мы подходили к нему все ближе, расстояние до него сокращалось, но одновременно оставалось неизменным. Это было совершенно необъяснимо, это никак нельзя описать словами, и это настолько потрясало, что на какое-то время я даже потерял из виду фигуру Прохорова. Я был приворожен и загипнотизирован этим розовым светом, и в какой-то момент мне даже почудилось, что ноги сами несут меня к нему. Потом я словно очнулся и увидел, что Прохорова впереди уже нет. Когда и куда он успел исчезнуть, я не заметил. Очевидно, Березин испытал похожие ощущения, потому что мы одновременно застыли на месте и растерянно посмотрели друг на друга. До свечения оставалось не более двадцати метров. Прохоров никуда не мог ни свернуть, ни упасть на этом протяжении. Значит, он был внутри?!
   - Что за черт?.. - прохрипел Березин, недоуменно таращась, то на меня, то на свечение. - Иван, он что, туда залез?
   Нехорошие предчувствия стали овладевать мной. Даже в горле пересохло.
   - Лешка! - прокричал я осипшим голосом. - Где ты?!
   Прохоров не отозвался. Как вкопанные, мы стояли и не знали, что делать.
   Сзади зашуршало - это нас догонял Холодов. Лицо его было очень озабоченное и серьезное.
   - Что?.. - проговорил Холодов, отдуваясь. - Где он?
   - Кажется, там... - произнес я.
   - Ну, зачем?.. - как-то сдавленно произнес Холодов. - Что за ребячество, прямо!..
   - А что? - вскинулся Березин. - Это опасно?
   Он вдруг в два прыжка оказался возле Холодова и схватил его за отвороты плаща.
   - Что теперь-то?! - со злостью выдохнул Березин ему в лицо и грубо встряхнул. - Что ты все молчишь как глухонемой?!
   Холодов никак не ожидал такого поворота. Он ошеломленно выпучил свои бесцветные глаза и открыл рот, отчего стал похож на рыбу, выброшенную на берег.
   - Мне надоело! - прорычал Березин и снова встряхнул его. - Ты нас сюда приволок неизвестно зачем... а теперь что?! Что теперь, я тебя спрашиваю?!
   - Что эт-то значит?.. - вырвалось из Холодова. - Отпустите меня!..
   - Саня, перестань! - сказал я. - Что ты в самом деле?
   Но Березин не слышал меня. Он был напуган, он был зол. Он подтянул Холодова к себе вплотную и процедил:
   - Может, ты желаешь туда? Вслед за ним? А то давай!..
   - Иван... К-константинович... - запинаясь, вымолвил Холодов. - Скажите вы вашему... коллеге...
   - Саня! - снова крикнул я. - Ну, причем здесь он? Он же тоже... Второй пилот!!! - рявкнул я раздраженно и тогда Березин остановился.
   Он выпустил из рук Холодова и сник. С виска по щеке у него пробежала капля пота. Холодов обиженно засопел рядом. Я почувствовал внутри холодок. Я не знал, что делать. И самое паршивое, что этот Холодов, похоже, тоже не знал. Надо было принимать какое-то решение. И я так и не знаю до сих пор, какое бы я принял тогда решение, если бы в следующий момент не появился Прохоров.
   Он возник в полной тишине, медленно проступив из свечения, словно изображение на фотографии, опущенной в проявитель. Он как будто вышел из облака. Я уже не помню точно, как он появился: сразу лицом к нам, или спиной, а потом уже развернулся. Он двинулся к нам, и каждый шаг, казалось, стоил ему огромных усилий, будто он шел на негнущихся ногах. Руки его безжизненно болтались вдоль тела, а на голове, почему-то, уже не было фуражки. Но самым странным было его лицо. Оно напоминало изваяние. Оно даже не было окаменевшим от шока или чего подобного, нет. Оно просто было лишено эмоций, как лица экспонатов в музее восковых фигур. Мы, потрясенные, смотрели, как он приближается, не в силах вымолвить ни слова. Не дойдя до нас каких-нибудь пять шагов, Прохоров упал плашмя, лицом в траву, словно подломленный.
   В следующее мгновение в руке Березина появился пистолет. Он, наверное, и сам не понял, зачем вытащил его. Я поймал себя на том же порыве, но затем отдернул руку от кобуры. Какое, к черту, здесь могло быть оружие?! Помявшись в нерешительности, Березин спрятал пистолет обратно. Потом мы кинулись к лежащему Прохорову. Мы подхватили его за руки и ноги и стали выбираться обратно из ложбины. Прохоров был недвижим, и все время пока мы несли его, не издал ни звука. Глаза его были, тем не менее, открыты и устремлены куда-то к вершинам деревьев. Березин что-то рычал по дороге, но я уже не помню что. Холодов молчал. Я тоже молчал, в мозгу колотилась одна мысль: лишь бы с ним ничего не случилось! Только бы ничего не случилось!
   Выкарабкавшись по склону из ложбины, мы снова остановились на ее краю. Прохорова мы прислонили спиной к стволу дерева. Он был жив и, на первый взгляд, нигде не пострадал. Если не брать во внимание его полнейшую неподвижность и очень странное выражение лица. Точнее отсутствие какого-либо выражения.
   - Леша! - Я стал хлопать его по щекам. - Ты слышишь меня? Леша!
   Прохоров медленно моргнул, не отрывая взгляда от неба, видневшегося среди кромок деревьев.
   - Все, - вдруг отчетливо и ровно произнес он.
   - Что? - Я даже подскочил. - Что ты говоришь?
   - Все, - таким же бесцветным голосом повторил Прохоров. - Все значит все.
   - Леша, с тобой все в порядке? - проговорил я растерянно. - Ответь, я прошу... Ты слышишь меня?!
   - Слышу, - сказал Прохоров.
   Рядом склонился Березин, утирая с лица пот.
   - Как твое состояние? - спросил я.
   - У меня его нет, - прозвучал странный ответ. Монотонный, безжизненный тон его голоса не менялся. - У меня нет состояния. У меня ничего нет. И меня тоже нет.
   Мы переглянулись с Березиным.
   - Ты идти можешь? - спросил Березин.
   - Могу... - не сразу отозвался Прохоров. - Наверное. Но не хочу. А если не хочу, то, значит - не могу.
   Березин нервно сплюнул на землю.
   - Мы не понимаем, - с замиранием проговорил я. - Ты ногами можешь шевелить?
   - Зачем? - произнес Прохоров. - С какой целью? Цели больше нет. Ничего больше нет. И никого больше нет. Все бессмысленно. Все.
   - Тронулся, что ли?.. - прошептал Березин, облизывая губы. - Вот же, черт возьми!..
   - Леша, что ты такое говоришь? - выдохнул я, теряясь. - Надо уходить, понимаешь меня?! Надо встать и идти!
   - Идти некуда, - сказал Прохоров. - И незачем. Бесполезно. Несущественно.
   - Спросите его, что там внутри... - робко вставил Холодов.
   - Не лезь! - огрызнулся Березин.
   - Что ты видел? - спросил я. - Можешь рассказать? Что там внутри?
   - Там все, - ответил Прохоров после некоторой паузы.
   - Что - все!? - выпалил Холодов, подвигаясь к нам.
   - Все, значит - все, - снова сказал Прохоров. - Суть. Смысл. Все...
   - Дохлый номер... - бросил Березин уныло.
   - Чего - смысл? - спросил я. - Чего, Леша?
   - Всего. Там смысл и истина. Все остальное - ложь. Все остальное ничтожно и глупо. Остальное - бессмысленно. И ненужно. Ненужно никому и ничему.
   - О, господи боже!.. - вздохнул я и посмотрел на Холодова.
   Он втянул голову и часто моргал. Березин мрачно косился то на него, то на свечение. Помнится, я пытался еще что-то выудить после этого из Прохорова, но он перестал отвечать так же неожиданно, как и начал.
   - Ну что, Дмитрий Андреевич? - процедил я. - Как вы можете все это прокомментировать?
   - Никак... - тихо отозвался Холодов. - Зачем он туда сунулся? Кто его просил...
   - Давайте, мил человек, выкладывайте начистоту! - резко сказал я. - Я не прошу даже, а требую!
   - А что выкладывать? - пробормотал Холодов. - Нечего, можно сказать...
   - Ты тут не прибедняйся! - недовольно выкрикнул Березин. - Рассказывай все! Что это за хреновина, мать ее?! Только невинного из себя не строй! Чего с парнем стало?
   - Я правда не знаю... - стал оправдываться Холодов. - Я понятия не имею, что с ним случилось! Понятия не имею, что там внутри... Честное слово!..
   - А кто тогда знает?! - выпалил Березин. - Кто тогда знает?! Я, что ли? Кому сюда надо было, ни жить, ни быть, спрашивается?! Мне, что ли?..
   - Саня, не кипятись, - Я попытался немного осадить Березина. - Дмитрий Андреевич, не хотите ли вы сказать, что вообще ничего не знаете про данное явление? Что вы, вообще, видите его впервые?..
   - Это не совсем так...
   - Простите, а чем же тогда занимается ваша комиссия?
   - Многим занимается, - ответил Холодов. - В том числе и тем, что к этому случаю не относится...
   - Это чем же? - осведомился Березин.
   - Что к этому случаю не относится, - тихо, но твердо повторил Холодов.
   - Но нас интересует этот случай, - сказал я. - И ему подобные. Так были подобные случаи, все-таки? Судя по вашим фразам в кабинете Медведева, они были.
   - Были, - с вздохом сказал Холодов. - Хотя и немного.
   - Ну и что? - сказал я, чувствуя, что его все время надо подпинывать. Говорите же, господи! Чего вы так трясетесь-то? Хотите, мы вам расписки напишем? О неразглашении, или еще там какие...
   - Расписки вам и так придется написать, - заметил Холодов. - В любом случае. Такие у нас правила...
   - Так в чем же дело!? - недовольно сказал Березин. - Чего тогда кокетку из себя строить, я не понимаю?!
   - Послушайте вы! - нервно бросил Холодов ему. - Что вы постоянно мне тут... Как будто я виноват, что парень туда сунулся! В конце концов, взрослые же люди!..
   - Ладно, тихо! - сказал я. - У нас нет времени выяснять отношения. Вы можете вразумительно сказать, что вы знаете об этой штуковине?
   - Да практически ничего! - воскликнул Холодов. - Понимаете, практически ничего! В этом все и дело. Мы знаем только, что эти излучения возникают неожиданно и всегда в местах, достаточно отдаленных от населенных пунктов. Знаем еще, что они во время своего существования меняют цвет. Сами же видели...
   - Ну, видели, - буркнул Березин.
   - Но не это главное, - сказал Холодов. - Главное в другом. В том, что эти излучения существуют очень недолго! Всего несколько часов! А потом бесследно исчезают. И когда мы, предположим, прибываем на место, то уже все... В общем, не везло до сих пор. И никто из людей, по нашим данным, не был с этими явлениями в близком контакте.
   - Значит, нынче повезло? - сказал я.
   - Вот именно, - пробормотал Холодов, слегка возбуждаясь. - Вы, Иван Константинович, думаете, с чего такая спешка? Тут, можно, сказать, стечение обстоятельств... Я в городе, вообще, оказался случайно. Проездом просто. А тут, как обычно, со спутника засекли... Москва меня достала, начальство говорит, что хочешь сделай, но не проворонь. Тем более что не так далеко от города... Раньше гораздо дальше бывало. То где-то в степи, вообще за десятки километров... А тут такой шанс! Вы понимаете или нет?! - воскликнул он. - Мы с вами, можно сказать, первые люди, которые наблюдают это явление! Первые! До сих пор еще никому не удавалось! Понимаете вы?!
   - Я понимаю только одно, - сухо сказал я. - Что мой бортинженер, молодой парень двадцати пяти лет влип в очень скверную историю. И ему сейчас нужна помощь. Вот это я понимаю!
   - Конечно, конечно, - торопливо закивал Холодов. - Безусловно. Он, вообще, для науки сейчас бесценен! Он побывал там, в самом, так сказать... Это даже трудно переоценить...
   - Перестаньте! - оборвал я его. - Это он для матери своей бесценен! Для невесты бесценен... А не для вашей науки! Вашей науке только бы лапу на что-нибудь наложить. Знаем вы вашу науку...
   - Зря это вы так... - сконфуженно произнес Холодов.
   - Да что ты с ним, Иван... - сказал Березин, морщась. - Ни чего он не знает. Время зря теряем. Что делать будем, командир?
   - Носилки будем делать, - сказал я, выпрямившись.
   Холодова мы оставили возле Прохорова - все равно толку в этом деле от него не было никакого - а сами пошли на поиски подходящего кустарника для носилок. На это у нас ушло минут, наверное, пятнадцать или больше. Уже потом, когда мы заканчивали делать носилки, Березин мне сказал:
   - Знаешь, я, кажется, понял, что тут не так. В этом лесу.
   Я в ожидании уставился на него, и он пояснил:
   - Здесь тихо. Как в могиле. Птиц не слышно. И вообще, ни одной живности нету... Я, когда догадался, специально стал наблюдать вокруг. Хоть бы одна букашка! Шиш! Все будто повымерли...
   - Но так в лесу не бывает.
   - В том и дело, что не бывает... Это означает, знаешь что? - спросил Березин. - Они все ушли, понял?! Слиняли отсюда подальше. Животные они на такие дела чувствительные, я знаю... Дело запахло керосином - они и ушли.
   - Это мне не нравится, - мрачно сказал я. Я понял, что Березин насчет живности был абсолютно прав. - Это погано, ой, как погано!..
   - Тикать отсюда надо, Иван! - сквозь зубы сказал Березин. - Там смерть, Он указал рукой на розовое облако в кустах. - А если этот белобрысый артачиться начнет, я ему по-простому, по-нашенски объясню.
   - Не переживай, - сказал я. - Не начнет. Он и сам напуган, по-моему.
   Когда мы сделали, наконец, носилки и вернулись, то застали Холодова находящимся в крайней степени озабоченности. Он снова держал в руках видеокамеру.