Страница:
«Добре, паны молодцы!» сказал Тарас, взявши свою шапку в руки и потом опять надевши ее на голову. Глаза его сверкнули. «Вырежем всё католичество, чтобы его и духу не было! Пусть пропадут нечестивые! Гайда, хлопцы!» Сказавши это, исступленный седой фанатик отправился с полком своим в путь. Другие козаки с завистью глядели на удалявшихся сотоварищей, и только одно строгое повиновение к полковникам, бывшее всегдашнею их добродетелию, препятствовало многим охотникам к ним присоединиться.
Гетьман и полковники не остановили удалявшегося полка. Казалось, предсказание Тараса несколько смутило их, — по крайней мере, они сидели несколько времени молча и не глядя друг на друга. Скоро, однако же, пророческие слова Бульбы исполнились. Немного времени спустя после вероломного поступка под Каневом, голова гетьмана вздернута была на кол вместе со многими сановниками.
Но обратимся к нашей истории. Что ж делал Тарас с своим полком? А Тарас выжег восемнадцать местечек, около сорока костелов и уже доходил до Кракова. Напрасно небольшие отряды войск посылаемы были схватить его: он всегда почти разминался с ними. Он поступал неожиданно, скрывая свои намерения, и когда одно селение или небольшой городок ожидал с ужасом его прибытия, он вдруг переменял дорогу и нес гибель туда, где его вовсе не ожидали. Никакая кисть не осмелилась бы изобразить всех тех свирепств, которыми были означены разрушительные его опустошения. Ничто похожее на жалость не проникало в это старое сердце, кипевшее только отмщением. Никому не оказывал он пощады. Напрасно несчастные матери и молодые жены и девицы, из которых иные были прекрасны и невинны, как ландыш, думали спастись у алтарей: Тарас зажигал их вместе с костелом. И когда белые руки, сопровождаемые криком отчаяния, подымались из ужасного потопа огня и дыма к небу, и растрепанные волосы сквозь дым рассыпались по плечам их, а свирепые козаки подымали копьями с улиц плачущих младенцев и бросали их к ним в пламя, — он глядел с каким-то ужасным чувством наслаждения и говорил: «это вам, вражьи ляхи, поминки по Остапе!» и такие поминки по Остапе отправлял он в каждом селении. Наконец, польское правительство увидело, что поступки Тараса были несколько более, нежели обыкновенное разбойничество. И тому же самому Потоцкому поручено было с пятью полками поймать непременно Тараса.
Тарас понял опасность и поворотил назад. Проселочными дорогами, ночью, скакал он с своими козаками во всю мочь, и одни только татарские кони, которых он имел обычай держать целый табун при своем войске, могли вынести необыкновенную быстроту его бегства. Но на этот раз Потоцкий был достоин возложенного на него поручения: он преследовал его с удивительною неутомимостью и наконец настиг на берегу Днестра, где Бульба занял для небольшого роздыха оставленную полуразвалившуюся крепость.
Крепость была на возвышенном месте и оканчивалась к реке такою страшною, почти наклоненною стремниною, что, казалось, ежеминутно готова была обрушиться в волны. Почти на двадцать сажен вниз шумел Днестр. Здесь-то облег его Потоцкий своими войсками с трех сторон, обращенных к полю и к оврагам неровных берегов. Тарас с помощью своей храбрости и упрямой воли мог сделать тщетными все усилия осаждающих; но он не имел в опустелой крепости никаких средств для прокормления, а козаки менее всего могли сносить голод, особливо когда видели, что он должен наконец окончиться медленною смертью. С рекою невозможно было иметь сообщения; одна только половина узкой дорожки висела вверху, остальная упала в волны с недавно отколовшеюся глыбою скалы, и вместо нее осталась стремнина. Тарас решился оставить крепость, попробовать удачи прорваться сквозь ряды неприятелей и по берегу достигнуть такого места, с которого бы можно было кинуться на лошадях и пуститься с ними вплавь. Он стремительно вышел из крепости, и уже козаки пробрались сквозь неприятельские ряды, как вдруг Тарас, остановившись и нагнувшись в землю, сказал: «стой, братцы! уронил люльку.» В это самое время он почувствовал себя в дюжих руках, был схвачен набежавшим с тыла отрядом и отрезан от своих. Он двигнул своими членами, но уже не посыпались на землю, как бывало прежде, схватившие его гайдуки. «Эх, старость, старость!» сказал он, почти что не заплакав. Ему прикрутили руки, увязали веревками и цепями, привязали его к огромному бревну, правую руку, для большей безопасности, прибили гвоздем и поставили это бревно рубом в расселину стены, так что он стоял выше всех и был виден всем войскам, как победный трофей удачи. Ветер развевал его белые волоса. Казалось, он стоял на воздухе, и это, вместе с выражением сильного бессилия, делало его чем-то похожим на духа, представшего воспрепятствовать чему-нибудь сверхъестественною своею властью и увидевшего ее ничтожность. В лице его не было заметно никакой заботы о себе. Он вперил глаза в ту сторону, где отстреливались козаки. Ему с высоты всё было видно, как на ладоне. «Занимайте, хлопцы», кричал он: «занимайте, вражьи дети, говорю вам, скорее горку, что за лесом: туда не подступят они!» Но ветер не донес его слов. «Вот пропадут, пропадут ни за что!» говорил он с бешенством и взглянул вниз, где блестел Днестр. Чувство радости сверкнуло в его глазах. Он увидел выдвинувшиеся из-за кустарника три кормы. Он собрал все усилия и закричал так, что едва не оглушил стоявших близь него: «Хлопцы, к берегу, к берегу! Под кручею, где крепость, стоят челны, а за вами в двадцати шагах спуск к берегу! Да забирайте все челны, чтобы не было погони!»
На этот раз ветер дунул с другой стороны, и все слова были услышаны козаками. Но удар обухом по голове за такой совет переворотил в его глазах всё. Его опустили вместе с бревном ниже, чтобы он не мог более подавать своих наставлений.
Козаки поворотили коней и бросились бежать во всю прыть; но берег всё еще состоял из стремнин. Они бы достигли понижения его, если бы дорогу не преграждала пропасть сажени в четыре шириною: одни только сваи разрушенного моста торчали на обеих концах; из недосягаемой глубины ее едва доходило до слуха умиравшее журчание какого-то потока, низвергавшегося в Днестр. Эту пропасть можно было объехать, взявши вправо; но войска неприятельские были уже почти на плечах их. Козаки только один миг ока остановились, подняли свои нагайки, свистнули, и татарские их кони, отделившись от земли, распластались в воздухе, как змеи, и перелетели через пропасть. Под одним только конь оступился, но зацепился копытом и, привыкший к крымским стремнинам, выкарабкался с своим седоком. Отряд неприятельских войск с изумлением остановился на краю пропасти. Начальствовавший ими полковник, молодой, неустрашимый до безрассудности (он был брат прекрасной полячки, обворожившей бедного Андрия), без дальнего размышления решился повторить и себе то же, и, желая подать пример своему отряду, бросился вперед с конем своим; но острые камни изорвали его, пропавшего среди пропасти, в клочки, и мозг его, смешанный с кровью, обрызгал росшие по неровным стенам провала кусты.
Когда Бульба очнулся немного от своего удара и глянул на Днестр, он увидел под ногами своими козаков, садившихся в лодки. Глаза его сверкнули радостью. Град пуль сыпался сверху на козаков, но они не обращали никакого внимания и отчаливали от берегов. «Прощайте, паны-браты, товарищи!» говорил он им сверху: «вспоминайте иной час обо мне! Об участи же моей не заботьтесь! я знаю свою участь: я знаю, что меня заживо разнимут по кускам, и что кусочка моего тела не оставят на земле — да то уже мое дело… Будьте здоровы, паны-браты, товарищи! Да глядите, прибывайте на следущее лето опять, да погуляйте, хорошенько!..» удар обухом по голове пресек его речи.
Чорт побери! да есть ли что на свете, чего бы побоялся козак? Не малая река Днестр; а как погонит ветер с моря, то вал дохлестывает до самого месяца. Козаки плыли под пулями и выстрелами, осторожно минали зеленые острова, хорошенько выправляли парус, дружно и мерно ударяли веслами и говорили про своего атамана.
ВАРИАНТЫ
СТАРОСВЕТСКИЕ ПОМЕЩИКИ
Гетьман и полковники не остановили удалявшегося полка. Казалось, предсказание Тараса несколько смутило их, — по крайней мере, они сидели несколько времени молча и не глядя друг на друга. Скоро, однако же, пророческие слова Бульбы исполнились. Немного времени спустя после вероломного поступка под Каневом, голова гетьмана вздернута была на кол вместе со многими сановниками.
Но обратимся к нашей истории. Что ж делал Тарас с своим полком? А Тарас выжег восемнадцать местечек, около сорока костелов и уже доходил до Кракова. Напрасно небольшие отряды войск посылаемы были схватить его: он всегда почти разминался с ними. Он поступал неожиданно, скрывая свои намерения, и когда одно селение или небольшой городок ожидал с ужасом его прибытия, он вдруг переменял дорогу и нес гибель туда, где его вовсе не ожидали. Никакая кисть не осмелилась бы изобразить всех тех свирепств, которыми были означены разрушительные его опустошения. Ничто похожее на жалость не проникало в это старое сердце, кипевшее только отмщением. Никому не оказывал он пощады. Напрасно несчастные матери и молодые жены и девицы, из которых иные были прекрасны и невинны, как ландыш, думали спастись у алтарей: Тарас зажигал их вместе с костелом. И когда белые руки, сопровождаемые криком отчаяния, подымались из ужасного потопа огня и дыма к небу, и растрепанные волосы сквозь дым рассыпались по плечам их, а свирепые козаки подымали копьями с улиц плачущих младенцев и бросали их к ним в пламя, — он глядел с каким-то ужасным чувством наслаждения и говорил: «это вам, вражьи ляхи, поминки по Остапе!» и такие поминки по Остапе отправлял он в каждом селении. Наконец, польское правительство увидело, что поступки Тараса были несколько более, нежели обыкновенное разбойничество. И тому же самому Потоцкому поручено было с пятью полками поймать непременно Тараса.
Тарас понял опасность и поворотил назад. Проселочными дорогами, ночью, скакал он с своими козаками во всю мочь, и одни только татарские кони, которых он имел обычай держать целый табун при своем войске, могли вынести необыкновенную быстроту его бегства. Но на этот раз Потоцкий был достоин возложенного на него поручения: он преследовал его с удивительною неутомимостью и наконец настиг на берегу Днестра, где Бульба занял для небольшого роздыха оставленную полуразвалившуюся крепость.
Крепость была на возвышенном месте и оканчивалась к реке такою страшною, почти наклоненною стремниною, что, казалось, ежеминутно готова была обрушиться в волны. Почти на двадцать сажен вниз шумел Днестр. Здесь-то облег его Потоцкий своими войсками с трех сторон, обращенных к полю и к оврагам неровных берегов. Тарас с помощью своей храбрости и упрямой воли мог сделать тщетными все усилия осаждающих; но он не имел в опустелой крепости никаких средств для прокормления, а козаки менее всего могли сносить голод, особливо когда видели, что он должен наконец окончиться медленною смертью. С рекою невозможно было иметь сообщения; одна только половина узкой дорожки висела вверху, остальная упала в волны с недавно отколовшеюся глыбою скалы, и вместо нее осталась стремнина. Тарас решился оставить крепость, попробовать удачи прорваться сквозь ряды неприятелей и по берегу достигнуть такого места, с которого бы можно было кинуться на лошадях и пуститься с ними вплавь. Он стремительно вышел из крепости, и уже козаки пробрались сквозь неприятельские ряды, как вдруг Тарас, остановившись и нагнувшись в землю, сказал: «стой, братцы! уронил люльку.» В это самое время он почувствовал себя в дюжих руках, был схвачен набежавшим с тыла отрядом и отрезан от своих. Он двигнул своими членами, но уже не посыпались на землю, как бывало прежде, схватившие его гайдуки. «Эх, старость, старость!» сказал он, почти что не заплакав. Ему прикрутили руки, увязали веревками и цепями, привязали его к огромному бревну, правую руку, для большей безопасности, прибили гвоздем и поставили это бревно рубом в расселину стены, так что он стоял выше всех и был виден всем войскам, как победный трофей удачи. Ветер развевал его белые волоса. Казалось, он стоял на воздухе, и это, вместе с выражением сильного бессилия, делало его чем-то похожим на духа, представшего воспрепятствовать чему-нибудь сверхъестественною своею властью и увидевшего ее ничтожность. В лице его не было заметно никакой заботы о себе. Он вперил глаза в ту сторону, где отстреливались козаки. Ему с высоты всё было видно, как на ладоне. «Занимайте, хлопцы», кричал он: «занимайте, вражьи дети, говорю вам, скорее горку, что за лесом: туда не подступят они!» Но ветер не донес его слов. «Вот пропадут, пропадут ни за что!» говорил он с бешенством и взглянул вниз, где блестел Днестр. Чувство радости сверкнуло в его глазах. Он увидел выдвинувшиеся из-за кустарника три кормы. Он собрал все усилия и закричал так, что едва не оглушил стоявших близь него: «Хлопцы, к берегу, к берегу! Под кручею, где крепость, стоят челны, а за вами в двадцати шагах спуск к берегу! Да забирайте все челны, чтобы не было погони!»
На этот раз ветер дунул с другой стороны, и все слова были услышаны козаками. Но удар обухом по голове за такой совет переворотил в его глазах всё. Его опустили вместе с бревном ниже, чтобы он не мог более подавать своих наставлений.
Козаки поворотили коней и бросились бежать во всю прыть; но берег всё еще состоял из стремнин. Они бы достигли понижения его, если бы дорогу не преграждала пропасть сажени в четыре шириною: одни только сваи разрушенного моста торчали на обеих концах; из недосягаемой глубины ее едва доходило до слуха умиравшее журчание какого-то потока, низвергавшегося в Днестр. Эту пропасть можно было объехать, взявши вправо; но войска неприятельские были уже почти на плечах их. Козаки только один миг ока остановились, подняли свои нагайки, свистнули, и татарские их кони, отделившись от земли, распластались в воздухе, как змеи, и перелетели через пропасть. Под одним только конь оступился, но зацепился копытом и, привыкший к крымским стремнинам, выкарабкался с своим седоком. Отряд неприятельских войск с изумлением остановился на краю пропасти. Начальствовавший ими полковник, молодой, неустрашимый до безрассудности (он был брат прекрасной полячки, обворожившей бедного Андрия), без дальнего размышления решился повторить и себе то же, и, желая подать пример своему отряду, бросился вперед с конем своим; но острые камни изорвали его, пропавшего среди пропасти, в клочки, и мозг его, смешанный с кровью, обрызгал росшие по неровным стенам провала кусты.
Когда Бульба очнулся немного от своего удара и глянул на Днестр, он увидел под ногами своими козаков, садившихся в лодки. Глаза его сверкнули радостью. Град пуль сыпался сверху на козаков, но они не обращали никакого внимания и отчаливали от берегов. «Прощайте, паны-браты, товарищи!» говорил он им сверху: «вспоминайте иной час обо мне! Об участи же моей не заботьтесь! я знаю свою участь: я знаю, что меня заживо разнимут по кускам, и что кусочка моего тела не оставят на земле — да то уже мое дело… Будьте здоровы, паны-браты, товарищи! Да глядите, прибывайте на следущее лето опять, да погуляйте, хорошенько!..» удар обухом по голове пресек его речи.
Чорт побери! да есть ли что на свете, чего бы побоялся козак? Не малая река Днестр; а как погонит ветер с моря, то вал дохлестывает до самого месяца. Козаки плыли под пулями и выстрелами, осторожно минали зеленые острова, хорошенько выправляли парус, дружно и мерно ударяли веслами и говорили про своего атамана.
ВАРИАНТЫ
СТАРОСВЕТСКИЕ ПОМЕЩИКИ
Я очень люблю скромную жизнь тех уединенных владетелей отдаленных деревень, которых в Малороссии обыкновенно ~ кирпичей.
РЛ1 — жизнь [наших прежних помещиков в Малороссии] тех, [людей] которых
Я очень люблю скромную жизнь тех уединенных владетелей отдаленных деревень, которых в Малороссии обыкновенно называют старосветскими, которые, ~ кирпичей. РЛ1, М;
П, Тр — и которые
Я очень люблю скромную жизнь тех уединенных владетелей отдаленных деревень, которых в Малороссии обыкновенно называют старосветскими, которые, как дряхлые живописные домики, ~ кирпичей.
РЛ1 — домы
Я очень люблю скромную жизнь тех уединенных владетелей отдаленных деревень, которых в Малороссии обыкновенно называют старосветскими, которые, как дряхлые живописные домики, хороши своею пестротою ~ кирпичей. РЛ1;
М, П, Тр — простотою
Я очень люблю скромную жизнь тех уединенных владетелей отдаленных деревень, которых в Малороссии обыкновенно называют старосветскими, которые, как дряхлые живописные домики, хороши своею пестротою и совершенною противоположностью с новым гладеньким строением, ~ кирпичей.
РЛ1 — строению гладкому, стройному и ровному [по стенам]
Я очень люблю скромную жизнь тех уединенных владетелей отдаленных деревень, которых в Малороссии обыкновенно называют старосветскими, которые, как дряхлые живописные домики, хороши своею пестротою и совершенною противоположностью с новым гладеньким строением, которого стен не промыл еще дождь, крыши ~ кирпичей.
РЛ1 — крышу
Я очень люблю скромную жизнь тех уединенных владетелей отдаленных деревень, которых в Малороссии обыкновенно называют старосветскими, которые, как дряхлые живописные домики, хороши своею пестротою и совершенною противоположностью с новым гладеньким строением, которого стен не промыл еще дождь, крыши не покрыла, ~ кирпичей.
РЛ1 — не покрыла отрывками
Я очень люблю скромную жизнь тех уединенных владетелей отдаленных деревень, которых в Малороссии обыкновенно называют старосветскими, которые, как дряхлые живописные домики, хороши своею пестротою и совершенною противоположностью с новым гладеньким строением, которого стен не промыл еще дождь, крыши не покрыла зеленая плеснь, ~ кирпичей. РЛ1, М;
П, Тр — плесень
Я очень люблю скромную жизнь тех уединенных владетелей отдаленных деревень, которых в Малороссии обыкновенно называют старосветскими, которые, как дряхлые живописные домики, хороши своею пестротою и совершенною противоположностью с новым гладеньким строением, которого стен не промыл еще дождь, крыши не покрыла зеленая плеснь, и лишенное щекотурки крыльцо не показывает своих красных кирпичей.
РЛ1 — и крыльцо [не пок<азывает>], лишенное щекотурки и глины, не показывает живописных кирпичей или безыскусственного плетня.
Я очень люблю скромную жизнь тех уединенных владетелей отдаленных деревень, которых в Малороссии обыкновенно называют старосветскими, которые, как дряхлые живописные домики, хороши своею пестротою и совершенною противоположностью с новым гладеньким строением, которого стен не промыл еще дождь, крыши не покрыла зеленая плеснь, и лишенное щекотурки крыльцо не показывает ~ кирпичей.
Тр — выказывает
Я иногда люблю ~ грушами.
РЛ1 — Я [очень]
Я иногда люблю сойти на минуту в сферу этой необыкновенно уединенной жизни, где ни одно желание не перелетает ~ грушами.
РЛ1 — не перелетает [через]
Я иногда люблю сойти на минуту в сферу этой необыкновенно уединенной жизни, где ни одно желание не перелетает за частокол, окружающий небольшой дворик — грушами.
РЛ1 — дворик [через сад, наполненный]
Я иногда люблю сойти на минуту в сферу этой необыкновенно уединенной жизни, где ни одно желание не перелетает за частокол, окружающий небольшой дворик, за плетень сада, наполненного яблонями и сливами, за деревенские избы, его окружающие, ~ грушами.
РЛ1 — окружающие жилище
Я иногда люблю сойти на минуту ~ и грушами.
РЛ1 — и грушами [когда бричка моя подъедет к такому домику]
Жизнь их скромных владетелей так тиха, так тиха, что ~ сновидении.
РЛ1 — так тиха, что [кажется, как будто вовсе]
Жизнь их скромных владетелей так тиха, так тиха, что на минуту забываешься и думаешь, что страсти, желания и те ~ сновидении. РЛ1, М;
П, Тр — нет
Я отсюда вижу низенький домик с галлереею из маленьких почернелых деревянных столбиков, идущею ~ дождем.
РЛ1 — на тоненьких почерневших деревянных столбиках, идущих
Я отсюда вижу низенький домик с галлереею из маленьких почернелых деревянных столбиков, идущею вокруг всего дома, чтобы можно было во время грома и града затворить ставни окон, не замочась дождем.
РЛ1 — грома и сильного
Я отсюда вижу низенький домик с галлереею из маленьких почернелых деревянных столбиков, идущею вокруг всего дома, чтобы можно было во время грома и града затворить ставни окон, не замочась дождем.
РЛ1 — не будучи замоченным
За ним душистая черемуха, ~ разлуке.
РЛ1 — черемга
За ним душистая черемуха, целые ряды низеньких фруктовых дерев, ~ разлуке.
РЛ1 — дерев [залитых красным]
За ним душистая черемуха, целые ряды низеньких фруктовых дерев, потопленных багрянцем вишень и яхонтовым морем слив, покрытых свинцовым матом; развесистый клен, в тени которого разостлан для отдыха ковер; перед домом просторный двор с низенькою свежею травкою, с протоптанною дорожкою от амбара до кухни и от кухни до барских покоев; длинношейный гусь ~ разлуке.
Тр — длинношеяй
За ним душистая черемуха, целые ряды низеньких фруктовых дерев, потопленных багрянцем вишень и яхонтовым морем слив, ~ частокол, обвешанный связками сушеных груш и яблок и проветривающимися коврами, воз с дынями, стоящий возле амбара, отпряженный вол, лениво лежащий возле него, — всё это для меня имеет неизъяснимую прелесть, может быть, оттого, что я уже не вижу их и что нам мило всё то, с чем мы в разлуке.
РЛ1 — обвешанный [проветриваемыми]
За ним душистая черемуха, целые ряды низеньких фруктовых дерев, ~ отпряженный вол, лениво лежащий возле него, — всё это для меня имеет неизъяснимую прелесть, может быть, оттого, что я уже не вижу их и что нам мило всё то, с чем мы в разлуке.
РЛ1 — возле своего ярма
За ним душистая черемуха, ~ может быть, оттого, что я уже не вижу их и что нам мило всё то, с чем мы в разлуке.
РЛ1 — уже я не вижу [[больше ничего этого] и что над <нами> имеет неотразимую прелесть] его
Как бы то ни было, но даже тогда, когда бричка моя подъезжала к крыльцу этого домика, ~ ушам.
РЛ1 — но как бы то ни было даже тогда, когда бричка моя останавливалась около крыльца такого домика
Как бы то ни было, но даже тогда, когда бричка моя подъезжала к крыльцу этого домика, душа принимала удивительно приятное и спокойное состояние ~ ушам.
РЛ1 — положение
Как бы то ни было, но даже тогда, когда бричка моя подъезжала к крыльцу этого домика, душа принимала удивительно приятное и спокойное состояние; лошади весело подкачивали под крыльцо, кучер преспокойно слезал с козел и набивал трубку ~ ушам. РЛ1, М;
П, Тр — подкатывали
Но более всего мне нравились самые владетели этих скромных уголков, старички, старушки, заботливо выходившие навстречу.
РЛ1 — [живописные] старички и старушки [встречавшие]
Их лица мне представляются и теперь иногда в шуме и толпе среди модных фраков, и тогда вдруг на меня находит полусон и мерещится былое.
РЛ1 — вихре
Их лица мне представляются и теперь иногда в шуме и толпе среди модных фраков, и тогда вдруг на меня находит полусон и мерещится былое. На лицах у них всегда написана такая доброта ~ незаметно переходишь всеми чувствами в низменную буколическую жизнь.
РЛ1 — я предаюсь всегда какой-то полузадумчивости. На них [всегда]
На лицах у них всегда написана такая доброта, такое радушие и чистосердечие ~ жизнь.
РЛ1 — [добросердечие] простосердечие
На лицах у них всегда написана такая доброта, такое радушие и чистосердечие, что невольно отказываешься, хотя по крайней мере на короткое время ~ жизнь.
РЛ1 — сам, хотя на минуту
Я до сих пор не могу позабыть двух старичков прошедшего века, которых, увы! теперь уже нет, но душа моя полна еще до сих пор жалости, и чувства мои странно сжимаются, когда воображу себе, что приеду со временем опять на их прежнее, ныне опустелое жилище ~ и ничего более.
РЛ1 — я воображу себе, что придет же время, когда я посечу когда-нибудь их прежнее, теперь
Я до сих пор не могу позабыть ~ где стоял низенький домик — и ничего более.
РЛ1 — нет
Афанасий Иванович Товстогуб ~ я начал рассказывать.
РЛ1 — [Товстогуб] Сырогуб
Афанасий Иванович Товстогуб и жена его Пульхерия Ивановна Товстогубиха ~ я начал рассказывать.
РЛ1 — Настасия
Афанасий Иванович был высокого роста, ходил всегда в бараньем тулупчике, покрытом камлотом, сидел и ~ слушал.
РЛ1 — сидел [всегда]
Афанасий Иванович ~ хотя бы рассказывал или просто слушал.
РЛ1 — когда рассказывал или слушал
Пульхерия Ивановна была несколько сурьезна, почти никогда не смеялась; но на лице и в глазах ее ~ лица.
РЛ1 — нет
Пульхерия Ивановна была несколько сурьезна, ~ что вы, верно, нашли бы улыбку уже чересчур приторною для ее доброго лица.
РЛ1 — даже
Легкие морщины ~ верно бы украл их.
РЛ1 — перед "Легкие": [Приятные]
Легкие морщины ~ верно бы украл их.
РЛ1 — украл бы их без сомнения с торопливостью и жадностью
По ним можно было, казалось, читать всю жизнь их, ясную, спокойную жизнь, которую вели старые национальные, простосердечные и вместе богатые фамилии, всегда составляющие противоположность ~ на о, слог въ.
РЛ1 — ту жизнь, которая вовсе противоположна
По ним можно было, казалось, читать всю жизнь их, ясную, спокойную жизнь, которую вели старые национальные, простосердечные и вместе богатые фамилии, всегда составляющие противоположность тем низким малороссиянам, которые выдираются из дегтярей ~ на о, слог въ.
РЛ1 — выдираются из черного дня
По ним можно было, казалось, читать всю жизнь их, ясную, спокойную жизнь, которую вели старые национальные, простосердечные и вместе богатые фамилии, всегда составляющие противоположность тем низким малороссиянам, которые выдираются из дегтярей, торгашей, наполняют, как саранча ~ на о, слог въ.
РЛ1 — саранчею
По ним можно было ~ наводняют Петербург ябедниками, наживают наконец капитал и торжественно прибавляют к фамилии своей, оканчивающейся на о, слог въ.
1РЛ1 — и наполняют Петербург ябедниками и наживают
По ним можно было ~ к фамилии своей, оканчивающейся на о, слог въ.
РЛ1 — своей обыкновенно
По ним можно было ~ оканчивающейся на о, слог въ.
РЛ1 — на о [или енко]
Нет, они не были похожи на этих презренных и жалких творений ~ фамилии.
Тр — на эти презренные и жалкие творения
Нет, они не были похожи на этих презренных и жалких творений, так же как и все ~ фамилии.
РЛ1 — животных, как все
"Ничего, не сердитесь, Пульхерия Ивановна: это я."
РЛ1 — это я: отвечал <Афанасий> Иванович
Они никогда не имели детей, и оттого вся привязанность их сосредоточилась в них самих.
РЛ1 — нет
Они никогда не имели детей, и оттого вся привязанность их сосредоточилась в них самих.
М; П — сосредоточилась на них же самих;
Тр — сосредоточивалась на них же самих
Когда-то, в молодости ~ почти никогда не вспоминал о нем.
РЛ1 — никогда почти
Когда-то, в молодости ~ не вспоминал о нем. РЛ1, М;
П, Тр — об этом
Афанасий Иванович женился тридцати лет, когда был молодцом и носил шитый камзол ~ о нем.
РЛ1 — молодцом, носил
Афанасий Иванович женился тридцати лет ~ о нем. РЛ1, М;
П, Тр — нет
0Все эти давние, необыкновенные происшествия давно превратились или заменились ~ на небе.
Тр — заменились
Все эти давние, необыкновенные происшествия давно превратились или заменились спокойною и уединенною жизнию, теми дремлющими и вместе какими-то гармоническими грезами ~ на небе.
РЛ1 — гармоническими [чувствами]
Все эти давние, необыкновенные происшествия давно превратились или заменились спокойною и уединенною жизнию, теми дремлющими и вместе какими-то гармоническими грезами, которые ощущаете вы, сидя на деревенском балконе, обращенном в сад, когда прекрасный дождь ~ на небе.
РЛ1 — чистый [шумный]
Все эти давние, необыкновенные происшествия давно превратились или заменились спокойною и уединенною жизнию, теми дремлющими и вместе какими-то гармоническими грезами, которые ощущаете вы, сидя на деревенском балконе, обращенном в сад, когда прекрасный дождь роскошно шумит ~ на небе.
РЛ1 — шумит [бьет в кровлю]
Все эти давние, необыкновенные происшествия ~ когда прекрасный дождь роскошно шумит, хлопая по древесным листьям, стекая журчащими ручьями и наговаривая дрему на ваши члены, а между тем радуга крадется из-за деревьев и в виде полуразрушенного свода светит матовыми семью цветами на небе.
РЛ1 — и стекая журчащими ручьями с крыши, [чувствами] вами невольно овладевает дрема
Все эти давние, необыкновенные происшествия ~а между тем радуга крадется из-за деревьев и в виде полуразрушенного свода светит матовыми семью цветами на небе.
РЛ1 — и] разорвавшись посереди] померкши посереди на разрушенном своде светит матовыми лучами в сером небе
Или когда укачивает вас коляска, ныряющая между зелеными кустарниками ~ лицу.
РЛ1 — между [раскидистыми]
Или когда укачивает вас коляска, ныряющая между зелеными кустарниками, а степной перепел гремит ~ лицу.
РЛ1 — когда гремит [полевой] степной перепел
Или когда укачивает вас коляска ~ с хлебными колосьями и полевыми цветами лезет в дверцы коляски, приятно ударяя вас по рукам и лицу.
РЛ1 — степными
Или когда укачивает вас коляска ~ в дверцы коляски, приятно ударяя вас по рукам и лицу.
РЛ1 — в дверцы вашей коляски и приятно ударяют вас по лицу.
Он всегда слушал с приятною улыбкою гостей, приезжавших к нему, иногда и сам говорил, но более расспрашивал.
Тр — больше
Он не принадлежал к числу тех стариков, которые надоедают вечными похвалами ~ нового.
РЛ1 — Он принадлежал к числу тех стариков, которые не надоедают [вечною хваст<ливостию?>]
Он не принадлежал к числу тех стариков ~ порицаниями нового.
РЛ1 — [бранью] и презрением ко всему новому
Он, напротив, расспрашивая вас ~ рассматривает печатку ваших часов.
РЛ1 — напротив [[всегда заводил] показывал то участие к вам, которое так неразлучно с истинно добрыми стариками, хотя это любопытство [во мне всегда возб<уждало>] мне всегда казалось похожим] того
Он, напротив, расспрашивая вас, показывал большое любопытство и участие в обстоятельствах вашей собственной жизни, удачах и неудачах ~ часов. М;
П, Тр — большое любопытство и участие к обстоятельствам вашей собственной жизни, удачам и неудачам;
РЛ1 — участие, любопытство знать обстоятельства вашей собственной жизни, удач и случаев. [в рукописи: случаях]
Он, напротив, расспрашивая вас, показывал большое любопытство и участие в обстоятельствах вашей собственной жизни, удачах и неудачах, которыми обыкновенно интересуются все добрые старики, хотя оно несколько похоже на любопытство ребенка, который в то время, когда говорит с вами, рассматривает печатку ваших часов.
РЛ1 — любознательного
Он, напротив, расспрашивая вас ~ рассматривает печатку ваших часов.
РЛ1 — ваших часов или другие безделушки, которые на вас видит
Комнаты домика, в котором ~ людей.
РЛ1 — дома, в которых
Комнаты домика, в котором жили наши старички, были маленьки, низеньки ~ людей. РЛ1, М;
П, Тр — маленькие, низенькие
Комнаты домика ~ встречаются у старосветских людей.
РЛ1 — бывают
Комнаты домика ~ встречаются у старосветских людей.
РЛ1 — панов
Топки их были все проведены в сени, всегда почти до самого потолка ~ вместо дров.
РЛ1 — верху
Треск этой горящей соломы ~ ладонями.
РЛ1 — Этот треск
Треск этой горящей соломы и освещение делают сени чрезвычайно ~ ладонями.
РЛ1 — очень
Треск ~ прозябнувши от преследования за какой-нибудь брюнеткой, вбегаешь в них, похлопывая ладонями.
П — пылкая молодость, прозябнувши от преследования какой-нибудь брюнетки, вбегает в них, похлопывая ладонями;
Тр — пылкая молодежь, прозябнувши от преследования за какой-нибудь смуглянкой, вбегает в них, похлопывая в ладоши;
РЛ1 — прозябнувши [[вы входите]] надворе [вы наконец в них входите] вбежали наконец в них, похлопывая ладонями
Стены комнат убраны были ~ рамах. РЛ1, М;
П, Тр — комнаты
Стены комнат убраны были ~ рамах.
РЛ1 — убраны [портретами]
Стены комнат убраны были ~ рамах.
РЛ1 — нет
Я уверен, что сами хозяева давно позабыли их содержание, и если бы некоторые из них ~ не заметили.
РЛ1 — хозяева давно позабыли сами содержание своих картин и если бы [кто-нибудь]
Два портрета было больших, писанных масляными красками.
РЛ1 — масляными почерневшими истрескавшими
Один представлял какого-то архиерея, другой Петра III.
РЛ1 — другой [императора]
Из узеньких рам глядела герцогиня Лавальер, обпачканная мухами.
РЛ1 — рамок
Из узеньких рам глядела герцогиня Лавальер, обпачканная мухами.
РЛ1 — жизнь [наших прежних помещиков в Малороссии] тех, [людей] которых
Я очень люблю скромную жизнь тех уединенных владетелей отдаленных деревень, которых в Малороссии обыкновенно называют старосветскими, которые, ~ кирпичей. РЛ1, М;
П, Тр — и которые
Я очень люблю скромную жизнь тех уединенных владетелей отдаленных деревень, которых в Малороссии обыкновенно называют старосветскими, которые, как дряхлые живописные домики, ~ кирпичей.
РЛ1 — домы
Я очень люблю скромную жизнь тех уединенных владетелей отдаленных деревень, которых в Малороссии обыкновенно называют старосветскими, которые, как дряхлые живописные домики, хороши своею пестротою ~ кирпичей. РЛ1;
М, П, Тр — простотою
Я очень люблю скромную жизнь тех уединенных владетелей отдаленных деревень, которых в Малороссии обыкновенно называют старосветскими, которые, как дряхлые живописные домики, хороши своею пестротою и совершенною противоположностью с новым гладеньким строением, ~ кирпичей.
РЛ1 — строению гладкому, стройному и ровному [по стенам]
Я очень люблю скромную жизнь тех уединенных владетелей отдаленных деревень, которых в Малороссии обыкновенно называют старосветскими, которые, как дряхлые живописные домики, хороши своею пестротою и совершенною противоположностью с новым гладеньким строением, которого стен не промыл еще дождь, крыши ~ кирпичей.
РЛ1 — крышу
Я очень люблю скромную жизнь тех уединенных владетелей отдаленных деревень, которых в Малороссии обыкновенно называют старосветскими, которые, как дряхлые живописные домики, хороши своею пестротою и совершенною противоположностью с новым гладеньким строением, которого стен не промыл еще дождь, крыши не покрыла, ~ кирпичей.
РЛ1 — не покрыла отрывками
Я очень люблю скромную жизнь тех уединенных владетелей отдаленных деревень, которых в Малороссии обыкновенно называют старосветскими, которые, как дряхлые живописные домики, хороши своею пестротою и совершенною противоположностью с новым гладеньким строением, которого стен не промыл еще дождь, крыши не покрыла зеленая плеснь, ~ кирпичей. РЛ1, М;
П, Тр — плесень
Я очень люблю скромную жизнь тех уединенных владетелей отдаленных деревень, которых в Малороссии обыкновенно называют старосветскими, которые, как дряхлые живописные домики, хороши своею пестротою и совершенною противоположностью с новым гладеньким строением, которого стен не промыл еще дождь, крыши не покрыла зеленая плеснь, и лишенное щекотурки крыльцо не показывает своих красных кирпичей.
РЛ1 — и крыльцо [не пок<азывает>], лишенное щекотурки и глины, не показывает живописных кирпичей или безыскусственного плетня.
Я очень люблю скромную жизнь тех уединенных владетелей отдаленных деревень, которых в Малороссии обыкновенно называют старосветскими, которые, как дряхлые живописные домики, хороши своею пестротою и совершенною противоположностью с новым гладеньким строением, которого стен не промыл еще дождь, крыши не покрыла зеленая плеснь, и лишенное щекотурки крыльцо не показывает ~ кирпичей.
Тр — выказывает
Я иногда люблю ~ грушами.
РЛ1 — Я [очень]
Я иногда люблю сойти на минуту в сферу этой необыкновенно уединенной жизни, где ни одно желание не перелетает ~ грушами.
РЛ1 — не перелетает [через]
Я иногда люблю сойти на минуту в сферу этой необыкновенно уединенной жизни, где ни одно желание не перелетает за частокол, окружающий небольшой дворик — грушами.
РЛ1 — дворик [через сад, наполненный]
Я иногда люблю сойти на минуту в сферу этой необыкновенно уединенной жизни, где ни одно желание не перелетает за частокол, окружающий небольшой дворик, за плетень сада, наполненного яблонями и сливами, за деревенские избы, его окружающие, ~ грушами.
РЛ1 — окружающие жилище
Я иногда люблю сойти на минуту ~ и грушами.
РЛ1 — и грушами [когда бричка моя подъедет к такому домику]
Жизнь их скромных владетелей так тиха, так тиха, что ~ сновидении.
РЛ1 — так тиха, что [кажется, как будто вовсе]
Жизнь их скромных владетелей так тиха, так тиха, что на минуту забываешься и думаешь, что страсти, желания и те ~ сновидении. РЛ1, М;
П, Тр — нет
Я отсюда вижу низенький домик с галлереею из маленьких почернелых деревянных столбиков, идущею ~ дождем.
РЛ1 — на тоненьких почерневших деревянных столбиках, идущих
Я отсюда вижу низенький домик с галлереею из маленьких почернелых деревянных столбиков, идущею вокруг всего дома, чтобы можно было во время грома и града затворить ставни окон, не замочась дождем.
РЛ1 — грома и сильного
Я отсюда вижу низенький домик с галлереею из маленьких почернелых деревянных столбиков, идущею вокруг всего дома, чтобы можно было во время грома и града затворить ставни окон, не замочась дождем.
РЛ1 — не будучи замоченным
За ним душистая черемуха, ~ разлуке.
РЛ1 — черемга
За ним душистая черемуха, целые ряды низеньких фруктовых дерев, ~ разлуке.
РЛ1 — дерев [залитых красным]
За ним душистая черемуха, целые ряды низеньких фруктовых дерев, потопленных багрянцем вишень и яхонтовым морем слив, покрытых свинцовым матом; развесистый клен, в тени которого разостлан для отдыха ковер; перед домом просторный двор с низенькою свежею травкою, с протоптанною дорожкою от амбара до кухни и от кухни до барских покоев; длинношейный гусь ~ разлуке.
Тр — длинношеяй
За ним душистая черемуха, целые ряды низеньких фруктовых дерев, потопленных багрянцем вишень и яхонтовым морем слив, ~ частокол, обвешанный связками сушеных груш и яблок и проветривающимися коврами, воз с дынями, стоящий возле амбара, отпряженный вол, лениво лежащий возле него, — всё это для меня имеет неизъяснимую прелесть, может быть, оттого, что я уже не вижу их и что нам мило всё то, с чем мы в разлуке.
РЛ1 — обвешанный [проветриваемыми]
За ним душистая черемуха, целые ряды низеньких фруктовых дерев, ~ отпряженный вол, лениво лежащий возле него, — всё это для меня имеет неизъяснимую прелесть, может быть, оттого, что я уже не вижу их и что нам мило всё то, с чем мы в разлуке.
РЛ1 — возле своего ярма
За ним душистая черемуха, ~ может быть, оттого, что я уже не вижу их и что нам мило всё то, с чем мы в разлуке.
РЛ1 — уже я не вижу [[больше ничего этого] и что над <нами> имеет неотразимую прелесть] его
Как бы то ни было, но даже тогда, когда бричка моя подъезжала к крыльцу этого домика, ~ ушам.
РЛ1 — но как бы то ни было даже тогда, когда бричка моя останавливалась около крыльца такого домика
Как бы то ни было, но даже тогда, когда бричка моя подъезжала к крыльцу этого домика, душа принимала удивительно приятное и спокойное состояние ~ ушам.
РЛ1 — положение
Как бы то ни было, но даже тогда, когда бричка моя подъезжала к крыльцу этого домика, душа принимала удивительно приятное и спокойное состояние; лошади весело подкачивали под крыльцо, кучер преспокойно слезал с козел и набивал трубку ~ ушам. РЛ1, М;
П, Тр — подкатывали
Но более всего мне нравились самые владетели этих скромных уголков, старички, старушки, заботливо выходившие навстречу.
РЛ1 — [живописные] старички и старушки [встречавшие]
Их лица мне представляются и теперь иногда в шуме и толпе среди модных фраков, и тогда вдруг на меня находит полусон и мерещится былое.
РЛ1 — вихре
Их лица мне представляются и теперь иногда в шуме и толпе среди модных фраков, и тогда вдруг на меня находит полусон и мерещится былое. На лицах у них всегда написана такая доброта ~ незаметно переходишь всеми чувствами в низменную буколическую жизнь.
РЛ1 — я предаюсь всегда какой-то полузадумчивости. На них [всегда]
На лицах у них всегда написана такая доброта, такое радушие и чистосердечие ~ жизнь.
РЛ1 — [добросердечие] простосердечие
На лицах у них всегда написана такая доброта, такое радушие и чистосердечие, что невольно отказываешься, хотя по крайней мере на короткое время ~ жизнь.
РЛ1 — сам, хотя на минуту
Я до сих пор не могу позабыть двух старичков прошедшего века, которых, увы! теперь уже нет, но душа моя полна еще до сих пор жалости, и чувства мои странно сжимаются, когда воображу себе, что приеду со временем опять на их прежнее, ныне опустелое жилище ~ и ничего более.
РЛ1 — я воображу себе, что придет же время, когда я посечу когда-нибудь их прежнее, теперь
Я до сих пор не могу позабыть ~ где стоял низенький домик — и ничего более.
РЛ1 — нет
Афанасий Иванович Товстогуб ~ я начал рассказывать.
РЛ1 — [Товстогуб] Сырогуб
Афанасий Иванович Товстогуб и жена его Пульхерия Ивановна Товстогубиха ~ я начал рассказывать.
РЛ1 — Настасия
Афанасий Иванович был высокого роста, ходил всегда в бараньем тулупчике, покрытом камлотом, сидел и ~ слушал.
РЛ1 — сидел [всегда]
Афанасий Иванович ~ хотя бы рассказывал или просто слушал.
РЛ1 — когда рассказывал или слушал
Пульхерия Ивановна была несколько сурьезна, почти никогда не смеялась; но на лице и в глазах ее ~ лица.
РЛ1 — нет
Пульхерия Ивановна была несколько сурьезна, ~ что вы, верно, нашли бы улыбку уже чересчур приторною для ее доброго лица.
РЛ1 — даже
Легкие морщины ~ верно бы украл их.
РЛ1 — перед "Легкие": [Приятные]
Легкие морщины ~ верно бы украл их.
РЛ1 — украл бы их без сомнения с торопливостью и жадностью
По ним можно было, казалось, читать всю жизнь их, ясную, спокойную жизнь, которую вели старые национальные, простосердечные и вместе богатые фамилии, всегда составляющие противоположность ~ на о, слог въ.
РЛ1 — ту жизнь, которая вовсе противоположна
По ним можно было, казалось, читать всю жизнь их, ясную, спокойную жизнь, которую вели старые национальные, простосердечные и вместе богатые фамилии, всегда составляющие противоположность тем низким малороссиянам, которые выдираются из дегтярей ~ на о, слог въ.
РЛ1 — выдираются из черного дня
По ним можно было, казалось, читать всю жизнь их, ясную, спокойную жизнь, которую вели старые национальные, простосердечные и вместе богатые фамилии, всегда составляющие противоположность тем низким малороссиянам, которые выдираются из дегтярей, торгашей, наполняют, как саранча ~ на о, слог въ.
РЛ1 — саранчею
По ним можно было ~ наводняют Петербург ябедниками, наживают наконец капитал и торжественно прибавляют к фамилии своей, оканчивающейся на о, слог въ.
1РЛ1 — и наполняют Петербург ябедниками и наживают
По ним можно было ~ к фамилии своей, оканчивающейся на о, слог въ.
РЛ1 — своей обыкновенно
По ним можно было ~ оканчивающейся на о, слог въ.
РЛ1 — на о [или енко]
Нет, они не были похожи на этих презренных и жалких творений ~ фамилии.
Тр — на эти презренные и жалкие творения
Нет, они не были похожи на этих презренных и жалких творений, так же как и все ~ фамилии.
РЛ1 — животных, как все
"Ничего, не сердитесь, Пульхерия Ивановна: это я."
РЛ1 — это я: отвечал <Афанасий> Иванович
Они никогда не имели детей, и оттого вся привязанность их сосредоточилась в них самих.
РЛ1 — нет
Они никогда не имели детей, и оттого вся привязанность их сосредоточилась в них самих.
М; П — сосредоточилась на них же самих;
Тр — сосредоточивалась на них же самих
Когда-то, в молодости ~ почти никогда не вспоминал о нем.
РЛ1 — никогда почти
Когда-то, в молодости ~ не вспоминал о нем. РЛ1, М;
П, Тр — об этом
Афанасий Иванович женился тридцати лет, когда был молодцом и носил шитый камзол ~ о нем.
РЛ1 — молодцом, носил
Афанасий Иванович женился тридцати лет ~ о нем. РЛ1, М;
П, Тр — нет
0Все эти давние, необыкновенные происшествия давно превратились или заменились ~ на небе.
Тр — заменились
Все эти давние, необыкновенные происшествия давно превратились или заменились спокойною и уединенною жизнию, теми дремлющими и вместе какими-то гармоническими грезами ~ на небе.
РЛ1 — гармоническими [чувствами]
Все эти давние, необыкновенные происшествия давно превратились или заменились спокойною и уединенною жизнию, теми дремлющими и вместе какими-то гармоническими грезами, которые ощущаете вы, сидя на деревенском балконе, обращенном в сад, когда прекрасный дождь ~ на небе.
РЛ1 — чистый [шумный]
Все эти давние, необыкновенные происшествия давно превратились или заменились спокойною и уединенною жизнию, теми дремлющими и вместе какими-то гармоническими грезами, которые ощущаете вы, сидя на деревенском балконе, обращенном в сад, когда прекрасный дождь роскошно шумит ~ на небе.
РЛ1 — шумит [бьет в кровлю]
Все эти давние, необыкновенные происшествия ~ когда прекрасный дождь роскошно шумит, хлопая по древесным листьям, стекая журчащими ручьями и наговаривая дрему на ваши члены, а между тем радуга крадется из-за деревьев и в виде полуразрушенного свода светит матовыми семью цветами на небе.
РЛ1 — и стекая журчащими ручьями с крыши, [чувствами] вами невольно овладевает дрема
Все эти давние, необыкновенные происшествия ~а между тем радуга крадется из-за деревьев и в виде полуразрушенного свода светит матовыми семью цветами на небе.
РЛ1 — и] разорвавшись посереди] померкши посереди на разрушенном своде светит матовыми лучами в сером небе
Или когда укачивает вас коляска, ныряющая между зелеными кустарниками ~ лицу.
РЛ1 — между [раскидистыми]
Или когда укачивает вас коляска, ныряющая между зелеными кустарниками, а степной перепел гремит ~ лицу.
РЛ1 — когда гремит [полевой] степной перепел
Или когда укачивает вас коляска ~ с хлебными колосьями и полевыми цветами лезет в дверцы коляски, приятно ударяя вас по рукам и лицу.
РЛ1 — степными
Или когда укачивает вас коляска ~ в дверцы коляски, приятно ударяя вас по рукам и лицу.
РЛ1 — в дверцы вашей коляски и приятно ударяют вас по лицу.
Он всегда слушал с приятною улыбкою гостей, приезжавших к нему, иногда и сам говорил, но более расспрашивал.
Тр — больше
Он не принадлежал к числу тех стариков, которые надоедают вечными похвалами ~ нового.
РЛ1 — Он принадлежал к числу тех стариков, которые не надоедают [вечною хваст<ливостию?>]
Он не принадлежал к числу тех стариков ~ порицаниями нового.
РЛ1 — [бранью] и презрением ко всему новому
Он, напротив, расспрашивая вас ~ рассматривает печатку ваших часов.
РЛ1 — напротив [[всегда заводил] показывал то участие к вам, которое так неразлучно с истинно добрыми стариками, хотя это любопытство [во мне всегда возб<уждало>] мне всегда казалось похожим] того
Он, напротив, расспрашивая вас, показывал большое любопытство и участие в обстоятельствах вашей собственной жизни, удачах и неудачах ~ часов. М;
П, Тр — большое любопытство и участие к обстоятельствам вашей собственной жизни, удачам и неудачам;
РЛ1 — участие, любопытство знать обстоятельства вашей собственной жизни, удач и случаев. [в рукописи: случаях]
Он, напротив, расспрашивая вас, показывал большое любопытство и участие в обстоятельствах вашей собственной жизни, удачах и неудачах, которыми обыкновенно интересуются все добрые старики, хотя оно несколько похоже на любопытство ребенка, который в то время, когда говорит с вами, рассматривает печатку ваших часов.
РЛ1 — любознательного
Он, напротив, расспрашивая вас ~ рассматривает печатку ваших часов.
РЛ1 — ваших часов или другие безделушки, которые на вас видит
Комнаты домика, в котором ~ людей.
РЛ1 — дома, в которых
Комнаты домика, в котором жили наши старички, были маленьки, низеньки ~ людей. РЛ1, М;
П, Тр — маленькие, низенькие
Комнаты домика ~ встречаются у старосветских людей.
РЛ1 — бывают
Комнаты домика ~ встречаются у старосветских людей.
РЛ1 — панов
Топки их были все проведены в сени, всегда почти до самого потолка ~ вместо дров.
РЛ1 — верху
Треск этой горящей соломы ~ ладонями.
РЛ1 — Этот треск
Треск этой горящей соломы и освещение делают сени чрезвычайно ~ ладонями.
РЛ1 — очень
Треск ~ прозябнувши от преследования за какой-нибудь брюнеткой, вбегаешь в них, похлопывая ладонями.
П — пылкая молодость, прозябнувши от преследования какой-нибудь брюнетки, вбегает в них, похлопывая ладонями;
Тр — пылкая молодежь, прозябнувши от преследования за какой-нибудь смуглянкой, вбегает в них, похлопывая в ладоши;
РЛ1 — прозябнувши [[вы входите]] надворе [вы наконец в них входите] вбежали наконец в них, похлопывая ладонями
Стены комнат убраны были ~ рамах. РЛ1, М;
П, Тр — комнаты
Стены комнат убраны были ~ рамах.
РЛ1 — убраны [портретами]
Стены комнат убраны были ~ рамах.
РЛ1 — нет
Я уверен, что сами хозяева давно позабыли их содержание, и если бы некоторые из них ~ не заметили.
РЛ1 — хозяева давно позабыли сами содержание своих картин и если бы [кто-нибудь]
Два портрета было больших, писанных масляными красками.
РЛ1 — масляными почерневшими истрескавшими
Один представлял какого-то архиерея, другой Петра III.
РЛ1 — другой [императора]
Из узеньких рам глядела герцогиня Лавальер, обпачканная мухами.
РЛ1 — рамок
Из узеньких рам глядела герцогиня Лавальер, обпачканная мухами.