Грацкий Вячеслав. Разлом

   — К несчастью, девочку терзала ненависть к горожанам, унижавшим и обижавшим ее мать, так что она не смогла долго сопротивляться. Клыки стали все чаще и чаще побеждать, и девочка в такие часы становилась вампиром.
   — Но ты ведь справилась?
   — Да. Теперь все в порядке. Я освободила души Хранителя и девочки.
   — Ох, Селена, — Кира лукаво улыбнулась. — Ты ведь, получается, могучая чародейка!
   — Кира, — Селена погрозила ей пальцем. — Не надо так говорить.
   — Ладно-ладно, хотя я не понимаю, чего уж ваша Церковь к словам цепляется, божественная, магическая, главное ведь не название, — Кира покосилась на карнелийца. — Роланд, а почему ты такой мрачный? Если все закончилось хорошо...
   — Кира, — Роланд скривился. — Я понимаю причины твоей неуемной радости — все-таки не каждому удается вырваться из лап Жанны Аркийской, но уж прости, у меня нет повода для радости.
   — Роланд, — округлила глаза Кира. — Что с тобой? Я не понимаю, — она оглянулась на Селену, но та почему-то прятала взгляд, и девушка вновь обернулась к карнелийцу. — Что происходит? Что случилось? Вы что, опять поцапались?
   — Уймись, Кира, — отмахнулся Роланд. — У меня от твоей трескотни голова раскалывается.
   — Что? Как ты смеешь? — неожиданно даже для самой себя разозлилась Кира и отскочила от Роланда как от зачумленного. — Ты! Ты!
   Карнелиец поморщился.
   — Кира, если бы ты знала, какую цену Селена заплатила за это чудо, — Роланд покосился на девушку и запнулся.
   Глаза Селены влажно блеснули и она ускорила шаг. Кира замерла на месте, взгляд ее забегал между Селеной и Роландом.
   — Ты бы мог внятно сказать, что произошло? — нахмурилась Кира.
   Карнелиец неопределенно пожал плечами и тогда Кира не выдержала, подступила к карнелийцу и схватила за отвороты рубахи.
   — Что стряслось, Роланд? Выкладывай, хватит твоих дурацких намеков!
   Карнелиец повел плечами, высвобождаясь от ее рук.
   — Селена вобрала Клыки в себя. Понятно?
   Кира ахнула.
   — Не может быть!
   — Очень даже может, — он отодвинул Киру с дороги. — Именно поэтому я не вижу причин для радости.
   — Но... Вот значит как... — растерянно пробормотала Кира.
   В следующий миг растерянность на ее лице сменилась мрачной решимостью. Догнав Роланда, она дернула его за рукав, разворачивая к себе лицом. В глазах ее сверкнула ярость.
   — Ну и что? — закричала она. — Ну и что? Это разве повод вести себя как на похоронах? Селену опять до слез довел!
   — Ты, похоже, ничего не поняла...
   — Это ты ничего не понял, чурбан железноголовый, — яростно прошипела Кира, и вновь вцепилась в него. — Ей помощь нужна, а ты сцены закатываешь! Может ты и судилище устроишь? Именем Святой Иквизиции?
   — Совсем ополоумела? — холодно осведомился Роланд.
   Он попытался вырваться, но девушка вцепилась в него мертвой хваткой.
   — Дикарь!
   Кира плюнула ему под ноги и бросилась догонять Селену, маячившую уже далеко впереди.
   — Да что это с ними?
   Роланд покосился на Тирри. Тот пожал плечами и осторожно сказал:
   — Я еще не до конца разобрался в сложных человеческих отношениях, но мой высочайший интеллект подсказывает — Кира хотела сказать, что Селене нужна поддержка и сочувствие.
   Карнелиец испепелил его взглядом.
 

2

   Так они и прибыли в Лирн. Впереди брели Селена и Кира, следом шествовал с независимым видом Роланд. Всю дорогу он пытался заставить себя подойти к Селене, попробовать как-то уладить размолвку. Несколько раз нагонял, девушки тут же замолкали, бросая на него косые взгляды, однако карнелиец так ничего и не сказал. И эта нерешительность бесила его больше всего...
   Роланду уже приходилось бывать в столице Армании, но никогда он и близко не подходил к главной достопримечательности города — знаменитому на весь мир Лирнскому собору. У него всегда находились какие-то важные дела, а когда их не было карнелиец предпочитал проводить свободное время в трактирах и на постоялых дворах. Толкаться на площади перед собором, битком забитой иностранными гостями и паломниками, у Роланда не было ни малейшего желания.
   Поэтому сейчас, очутившись здесь, карнелиец во все глаза рассматривал это огромное, поистине циклопическое сооружение. Роланду приходилось слышать, что собор строили не одну сотню лет, но он и представить себе не мог, что можно построить за это время. Едва вскинув голову, Роланд распахнул рот от удивления — на миг показалось, что башни собора подпирают собой небо. Карнелийцу даже пришлось сощуриться, чтобы разглядеть сверкающее серебром распятие на шпиле главной башни.
   Распятие, конечно же, было в форме белого сокола. Роланд усмехнулся краем губ. Он готов был биться об заклад, что каких-то сто лет назад на этом кресте был изображен распятый человек или голубка.
   Даже до лесной Карнелии докатились слухи о многолетних сварах внутри Церкви, касавшихся формы распятия. К сожалению, книги Святого Писания расходились между собой во мнениях относительно того, в облике какой птицы Спаситель покинул крест после смерти. В книге одного апостола утверждалось, что это был белый сокол, в книге другого — белая голубка. Нешуточные споры раздирали священнослужителей не один век, вызывая порой вооруженные столкновения. Наконец на десятом Вселенском соборе враждующие стороны примирились, признав каноническими три формы распятий — в облике человека, белого сокола и голубки.
   Вражда на этом закончилась, однако предпочтения остались. Орден Святой Инквизиции, к примеру, всегда был рьяным сторонником сокола. И постепенно, по мере усиления этого ордена все иные распятия потихоньку вытеснялись и заменялись...
   Заглядевшись на собор, Роланд едва не отстал от девушек. Учитывая огромные толпы людей, сновавших туда-сюда, он мог бы и потерять их из виду. Ненадолго, конечно, но для него, как телохранителя, это было бы непростительно. Карнелиец сорвался на бег и, бесцеремонно расталкивая прохожих, быстро нагнал своих попутчиц.
   Собор не только служил по своему прямому назначению, но уже много лет он являлся резиденцией архиепископа. Вход в резиденцию находился с противоположной стороны от главного, и людей на этой стороне площади было значительно меньше. Однако они все же были, и во избежание ненужных столпотворений часть собора вокруг была обнесена решетчатой оградой с воротами.
   Роланд шел вдоль забора, с любопытством заглядывая во внутренний двор, где стояла карета, похоже, принадлежавшая самому архиепископу. На первый взгляд она выглядела довольно скромно. В отличие от ярких дворянских карет, блиставших дорогой отделкой, эта была лишена каких бы то ни было украшений, если не считать таковыми серебристых распятий на дверях. Но Роланд сразу заметил, что карету изготовили из железного дерева, ее огромные колеса были обрезинены, а такая отделка считалась баснословно дорогой.
   А еще были удивительного вида волы, запряженные в карету. Высокие, поджарые, быстрые на вид, они сильно отличались от тех, на которых разъезжала большая часть аристократии. На взгляд Роланда, они больше походили на лошадей. Таких научились выводить только в Далии, и они стоили весьма и весьма дорого.
   Тем временем Селена подошла к двум могучего сложения рыцарям, охранявшим ворота.
   — Прошу меня простить, мое имя Селена, я из Лангбурга, и мне очень нужно встретиться с архиепископом Райнхардом.
   Стражники переглянулись.
   — Подождите здесь, — сказал один из них. — Я позову капитана.
   Рыцарь торопливо удалился в сторону малоприметной дверцы, находившейся неподалеку от парадного входа. Второй стражник старательно изображал каменное изваяние, однако его глаза то и дело косились на девушку.
   Подхватив Селену под руку, Кира отвела ее в сторону и тотчас прозвучал встревоженный голос стражника.
   — Постойте! Вы не должны уходить. Я слышал, архиепископ давно ждет вас.
   — Подождет, никуда не денется, — отмахнулась Кира. — Послушай, Селеночка, а можно мне с тобой? Я никогда не бывала в резиденции Райнхарда и никогда не прощу себе, если не побываю внутри. Можно?
   — Ну конечно, Кира.
   — Только ты не выдавай меня, ладно? Пусть я останусь по-прежнему мальчишкой, хорошо? И не говори, пожалуйста, что я из Далии, ага? Скажи, что я живу в деревушке на севере, идет?
   — Хорошо.
   Кира оглянулась на Роланда.
   — А что с ним делать? Возьмем с собой?
   Селена скользнула по Роланду рассеянным взглядом и карнелиец нахмурился.
   — Я обещал привезти тебя к архиепископу и я это сделаю, — твердо заявил он.
   — Но здесь ей уже ничего не угрожает. От кого ты будешь ее охранять? От крестоносцев? — улыбнулась Кира.
   — Мне заплатили деньги, чтобы доставить ее к Райнхарду и я, черт возьми, сделаю это! — чуть ли не зарычал Роланд.
   — Какие мы грозные, — фыркнула Кира. — Что будем делать, Селена? Похоже, если его не взять, он ворвется силой.
   — Пусть идет, если хочет, — равнодушно отозвалась девушка.
   Роланд поиграл желваками. Он уже готов был пожалеть, что напросился идти с ней. В конце концов, дело и впрямь сделано.
   Он еще терзался сомнениями, когда в воротах показался капитан. Это был рыцарь столь могучего сложения, что и без доспехов казался крупнее и массивнее своих товарищей.
   — Госпожа Селена? — он подошел к ней. — Пойдемте со мной. Эти люди с вами?
   — Да, господин капитан. Этого мальчика я обещала вернуть домой.
   — Я отдам необходимые распоряжения, — кивнул капитан.
   — Нет-нет, не нужно! — воскликнула Селена. — Я сама отведу его к родителям, но сейчас пусть он останется со мной. Он очень хочет посмотреть собор.
   — Да, понимаю, — кивнул капитан. — Он стоит того, парнишка, уж поверь. Ладно, с тобой понятно. А этот, похоже, карнелиец?
   Брови капитана сшиблись на переносице. Судя по всему, карнелийцев он не любил. Впрочем, Роланда это ничуть не удивило. Если уж обычные жители не жаловали его соплеменников, то рыцари в массе своей просто ненавидели воинов из Карнелии.
   В этой ненависти мешалось многое. Зависть к их превосходной боевой выучке, что позволяло одному карнелийцу заменять десяток рыцарей. Зависть к их карнелийским клинкам, приобрести которые мог далеко не каждый состоятельный человек. При том что всякий карнелиец, пусть даже бездомный бродяга, непременно им обладал.
   А была еще поощряемая Церковью многовековая неприязнь к язычникам, каковыми считались все без исключения карнелийцы, хотя в Карнелии давно и вполне успешно работали миссионеры из Армании. Во всяком случае, пожалуй, не меньше половины карнелийцев уже истово верили в Спасителя. Хотя, как отмечали в своих донесениях миссионеры, не забывали они и своих языческих богов.
   Углядел Роланд во взгляде капитана и неприязнь к наемническому труду, хотя как карнелийцу было доподлинно известно, к наемникам иного происхождения рыцари относились куда как терпимее.
   — Его зовут Роланд, — пояснила Селена. — Его нанял мой отец, чтобы он охранял меня по дороге в Лирн.
   — Ну что ж, карнелиец, твоя служба закончилась, — усмехнулся капитан. — Стало быть отныне ты вольный как ветер. Так что...
   Оценивающий взгляд рыцаря окатил Роланда с головы до пят. Карнелиец презрительно улыбнулся.
   — Во-первых, — процедил он. — Мне обещали заплатить вдвое против того, что я уже получил.
   Капитан брезгливо скривился и обменялся понимающими взглядами со своими воинами. Вот она, продажная карнелийская натура!
   — В таком случае, подожди здесь, карнелиец. Я провожу Селену к Райнхарду и выясню насчет оплаты.
   — Во-вторых, — холодно продолжил Роланд, — я обещал доставить ее непосредственно к архиепископу, а ты, насколько я могу судить, не очень-то на него похож.
   — Сдается мне, ты хочешь меня оскорбить? — изогнул бровь капитан.
   Роланд едва не рассмеялся. Ситуация была знакома до боли. Очевидно, капитан относился к тому немалому числу рыцарей, считавших карнелийцев зарвавшимися выскочками и любыми путями жаждавших сойтись с ними в поединке. К этому, несомненно, примешивалось и желание завладеть оружием побежденного.
   Впрочем, по мнению Роланда, такие как он были просто ангелами божьими. Ибо не стоило забывать про тех, кто просто набрасывался толпой где-нибудь в темном переулке и убивал уже безо всяких правил и принципов. Карнелийца, конечно, было не так-то легко застать врасплох, и не так-то легко убить, но неуязвимыми они все-таки не были.
   Роланд улыбнулся как можно любезнее.
   — Все, что я хочу, так это проводить госпожу Селену к архиепископу, — Роланд чуть склонил голову. — У меня и в мыслях не было оскорблять многоуважаемого рыцаря.
   — Что ж, я всегда знал, что слава о карнелийцах сильно преувеличена, — насмешливо заметил капитан.
   — Прекратите немедленно! — сверкнула глазами Селена. — Что это на вас нашло? Вы же знаете, капитан, карнелийцы чрезвычайно упрямы, так позвольте этому человеку пройти. Мне кажется, так будет гораздо проще от него избавиться.
   Роланд вздрогнул от ее слов. В этот миг он готов был развернуться и уйти, но в памяти неожиданно ярко вспыхнул образ другой Селены. Не этой, надменной и холодной, а той, что упала в его объятия там, в воображаемом мире Эльмы.
   А потом он вспомнил свое обещание, данное ее отцу. О том, что будет защищать ее даже против ее воли. И скрипнул зубами.
   — Так ты идешь, карнелиец? — спросил капитан.
   — Иду.
 

3

   На лице Роланда проступила блаженная улыбка. За несколько лет странствий он настолько отвык от горячей воды, что известие о находящейся в подвале собора купальне он воспринял как чудо. Он даже не верил в него до последнего мгновения, пока собственными глазами не увидел эти огромные чаны с горячей водой.
   Погрузившись в воду по самые ноздри, Роланд вмиг забыл обо всех проблемах и заботах, а сердце его преисполнилось радостью и добродушием. Он готов был простить всех. Наглого капитана крестоносцев, по пути к кабинету управляющего прожужжавшего все уши Роланду своим ерничаньем. Самого управляющего, огорошившего их сообщением о том, что чрезвычайно занятый архиепископ сможет принять их никак не раньше вечера следующего дня. В общем, исконная неприязнь Роланда к Церкви если и не сошла на нет, то хотя бы временно затушевалась.
   Единственный, кого карнелиец никак не мог простить даже в таком благодушном состоянии был он сам. Роланд тяжело вздохнул и, вынырнув из воды, дотянулся до деревянной стенки, отделявшей его от соседнего чана. Судя по оживленному щебетанию, девушки были еще там.
   Карнелиец стукнул кулаком в стенку.
   — Селена!
   — Что, Роланд?
   С одной стороны, не видя ее, Роланду было проще собраться с мыслями и сказать наконец то, что давно уже вертелось на языке. Однако, с другой стороны, не видя ее реакции, становилось несколько боязно.
   — Ну, я хотел сказать... Ты, наверное, все еще сердишься на меня?
   — Нет, Роланд. Отчего же мне сердиться? Ты честно отработал свои деньги. Можешь быть уверен, я обязательно напомню Райнхарду о том, что тебе нужно доплатить.
   От ее слов сквозило холодом и Роланд поежился.
   — Причем здесь деньги? — пробормотал карнелиец. — Дело вовсе не в деньгах.
   — А в чем еще?
   В ее голосе прозвучала такое искреннее удивление, что карнелиец на мгновение вспыхнул от ярости. Опять захотелось ляпнуть что-нибудь резкое, но его снова остановил памятный эпизод в воображаемом мире Эльмы. Однако настроение Роланда было безнадежно испорчено.
   — В чем, в чем... — карнелиец сердито плюхнулся в воду. — Скажи мне на милость, Селена, откуда это здесь? Конечно, с нашими карнелийскими банями не сравнить, но тоже очень даже неплохая придумка. Однако, если я не ошибаюсь, эти чаны, эти трубы, подводящие горячую воду, это ведь далийцы придумали? Я видел точно такие купальни только в Далии. Мне, помнится, еще долго объясняли, что где-то поблизости есть некий сложный механизм, питающийся горючим камнем, который как раз и подогревает воду, а трубы разводят ее по всей купальне...
   — Это называется котельная, — поучительным тоном сообщила Кира.
   — Вот-вот, — кивнул Роланд. — Я и говорю, как же это наш уважаемый архиепископ решился воспользоваться далийской техникой? Разве не он предавал анафеме далийских колдунов и грозил искоренить там ересь?
   — Какое же это колдовство? — спокойно откликнулась Селена. — Это придумали вовсе не колдуны, так ведь, Кира?
   — Это придумал наш гениальнейший ученый, Леон Винчийский, — с гордостью призналась девушка. — Слышали о нем? Кстати, он же придумал тот самый паровой двигатель, о котором я уже рассказывала.
   — Не тот ли это ученый, что умудрился несколько лет назад сбежать из застенок Святого ордена? Вроде бы даже чуть ли не с костра? — задумчиво заметил Роланд. — Помнится, это едва не стало поводом для войны между Арманией и Далией.
   — Еще бы! — Кира рассмеялась. — Это наши лазутчики постарались. Я слышала, что на подкуп крестоносцев ушла уйма денег.
   — Вот я и говорю, как же после этого Райнхард решился на такое? — ухмыльнулся карнелиец. — К тому же, я раньше не замечал приверженности служителей Церкви к купанию. От многих священников и монахов порой так разит...
   — Опять? Ты опять берешься хулить Церковь? — сердито отозвалась Селена. — Даже здесь, в этих святых стенах... Как ты смеешь?
   — Можно подумать я говорю неправду, — возмущенно засопел Роланд.
   Селена молчала, но тут вмешалась Кира.
   — Ты, Роланд, лучше бы помалкивал, — заметила она.
   — Я просто хотел узнать, что случилось с Райнхардом.
   — В чистоте надлежит держать и душу, и тело! — громко провозгласила Кира. — Так, кажется, архиепископ заявил на последнем Вселенском соборе. Правильно я сказала, Селена?
   — Да.
   — Вот видишь, все меняется, меняется и политика Церкви. Между прочим, последние годы наши мыловарни большую часть мыла продают именно в Арманию. Здесь, правда, тоже начали его варить, но куда им до нашего-то! Так что отстал ты от жизни, Роланд, ой как отстал! Только и умеешь, что Селене всякие гадости говорить.
   — Но я же не ее имел в виду! — рассерженно рявкнул Роланд.
   — Ну и что, она же все-таки священник. Будущий. А ты языком мелешь абы что! Скажи спасибо, что она, добрая душа, в Инквизицию на тебя жалобу не подала. Слушай, Селена, а ведь это мысль, давай на него жалобу напишем, а? Что он в самом деле себе позволяет? Его тут устроили с комфортом — отдельная комната, бесплатная еда, купальня, а он Церковь хулит?
   Роланд зло хлопнул по воде ладонью.
   — Ты что несешь, Кира? Ты сама-то кто? Вот уж за кого Святой орден ухватится с радостью.
   — Прекратите! — прикрикнула Селена. — Вы ведете себя как дети. Впрочем, если вам так хочется, можете продолжать до следующего утра, а я ухожу, надеюсь лечь сегодня пораньше.
   — Да, я тоже пойду, — сказала Кира. — Я слышала, тут уникальная библиотека. У нас ведь в Далии в основном одни маги-практики, а тут говорят сохранились фолианты, написанные выдающимися теоретиками древности. Надо будет полистать перед сном что-нибудь интересненькое...
 

4

   Некоторое время Роланд бултыхался в чане, пытаясь получить удовольствие от купания, однако в голове все еще звучал холодный голос Селены, и настроение карнелийца так и не улучшилось.
   Впрочем, Роланд пожал плечами, возможно, так и впрямь будет лучше. Даже если Селена и относилась к нему первое время с искренней симпатией, она, наверное, поступает единственно верным способом. Самое время поставить точку в их отношениях, пока они не зашли чересчур далеко. Личные привязанности не нужны ни ему, бездомному бродяге, ни тем более Селене, без пяти минут священнику, особенно если вспомнить обет безбрачия и все такое.
   Роланд отчетливо осознал, что ему надо уходить отсюда, причем уходить как можно быстрее. А деньги... Вот уж что волновало карнелийца меньше всего, так это деньги.
   Только одно оставалось между ними. Обещание, данное ее отцу. Что делать с ним, Роланд не имел ни малейшего представления.
   Он взялся за поручень и стал выбираться из воды, когда за спиной послышалось чье-то хихиканье.
   — У тебя милая попка, Роланд!
   Не поворачиваясь, карнелиец бухнулся в воду. Он уже знал, кого увидит.
   — Эльвира! Какого демона ты здесь делаешь?
   Стройная фигурка девушки висела непосредственно над водой. И на этот раз ее черные крылья имели миниатюрные размеры.
   — Мы, карнелийцы, не ханжи, и не стыдимся обнаженных тел, — заметил Роланд. — Но есть ведь элементарные правила приличия. Нельзя же вламываться к едва знакомому мужчине без предупреждения.
   — Ладно тебе ворчать, скажи еще, что не рад меня видеть.
   Заметив как Роланд отворачивается, дабы не пялиться на ее прелести, выпрыгивающие из тесной одежды, Эльвира улыбнулась. В ту же секунду одежда с нее исчезла вовсе, а крылья то ли исчезли, то ли сложились куда-то за спину, и девушка с плеском обрушилась в воду.
   — Эльвира! Что ты делаешь? — возмутился Роланд, отчаянно сражаясь с непреодолимым желанием посмотреть на то, что ясно проступало сквозь воду на расстоянии вытянутой руки.
   — А как ты думаешь? — Эльвира шевельнулась в его направлении.
   — Послушай, я, между прочим, уже месяц не видел женщины...
   — Так это просто замечательно!
   Эльвира подплыла ближе и карнелиец понял, что уже и сам двигается ей навстречу. Их глаза встретились и перед мысленным взором Роланд вдруг ясно увидел Селену.
   Это подействовало не хуже ушата ледяной воды. Карнелиец отшатнулся и чуть ли не выпрыгнул из чана.
   — Что с тобой? — промурлыкала девушка. — Не нужно так дергаться, Роланд. Разве я уродина?
   Она капризно надула губки.
   — Нет, ты очень красива, — хрипло ответил карнелиец. — Но ты... Ты похожа на Селену и я...
   — Что?! — брови Эльвиры грозно сшиблись. — Что ты сказал? Чтобы я, Эльвира, Повелительница Ночи, походила на эту... эту глупую и помешанную на Боге девчонку?
   — Я не хотел обидеть тебя.
   — Ты и не обидел, — Эльвира вынырнула из воды, уселась на край чана и не спеша заложила ногу за ногу.
   Роланд ощутил как кровь горячей волной хлынула вниз.
   — Была нужда обижаться из-за этой беспомощной дурочки, — заметила Эльвира.
   Одеваться она явно не собиралась и, скрипя сердце, карнелиец заставил себя отвернуться.
   — Ну, скажи мне на милость, Роланд, что на тебя нашло? Из-за чего ты так разволновался?
   — Если бы я знал, — буркнул он.
   — Ну какое у тебя может быть будущее с этой... Она ведь почти что священник!
   — Да и не думал я ни о каком будущем. Я, между прочим, подумываю о том, чтобы уйти.
   — Как уйти?
   — Просто уйти.
   — А деньги?
   — Да ну их к черту! Что вы все привязались к этим деньгам? — воскликнул он и, совершенно неожиданно для себя, добавил. — Я, между прочим, взялся за это дело только ради нее.
   — Только ради нее?
   — Ну, почти ради нее, — поспешно поправился Роланд.
   — Так-так, ну и что же ты не ушел?
   — Потому что... Потому что тут заявилась ты!
   — Получается, я во всем виновата?
   — Нет, я тебя ни в чем не обвиняю, — вздохнул Роланд.
   — Послушай, что-то я совсем запуталась, — Эльвира улыбнулась. — Если ты собирался бросить эту глупую и никчемную бабенку, что же тогда мешает быть вместе нам с тобой? Или я тебе больше не нравлюсь?
   — Ну почему же, нравишься, только... — вновь вздохнул карнелиец.
   — Вот видишь! — Эльвира опять скользнула в воду. — Мы должны быть вместе. Это наша судьба!
   — Только ведь я вижу в тебе Селену, — договорил он. — Я же говорю, ты очень похожа...
   Эльвира замерла на полпути к Роланду.
   — Нет, ты решительно хочешь меня обидеть! — сердито воскликнула девушка и плеснула водой в Роланда. — Я тебе никакая не Селена, я — Эльвира! Как ты смеешь сравнивать меня? Как ты смеешь видеть во мне эту дрянную девчонку?
   — Прости, но... Я ничего не могу с собой поделать. Может потом, когда я уйду, все изменится.
   — Но я не хочу ждать этого потом!
   Эльвира взмыла в воздух, за спиной расправились черные крылья. В глазах девушки сверкала ярость. Однако одеваться она по-прежнему не спешила, и Роланд опять был вынужден созерцать ее обольстительное тело.
   — Мне бы следовало испепелить тебя! — вскричала она. — Я думала, что карнелийцы настоящие мужчины, а ты!.. Ты, оказывается, такая же тряпка как все! Ноешь и плачешь, прямо как твоя ненаглядная Селена!
   — Она плачет? — сердце Роланда дрогнуло.
   — Плакала, пока не заснула. Да не просто плакала, а рыдала навзрыд, вся подушка мокрая, — зло прошипела девушка.
   — Это твоих рук дело? — нахмурился Роланд.
   — Ты бредишь? Чихать я хотела на нее, да и на тебя тоже.
   — Что же тогда ты делала у нее в комнате, а? Откуда ты все это знаешь?
   — Я знаю все! — взвизгнула Эльвира. — Кроме одного — почему я до сих пор не раздавила тебя как букашку?
   У Роланда была на этот счет одна версия, но он счел за благо промолчать. Эльвира была явно не в том состоянии, чтобы признавать очевидные вещи.
   — Прощай, бестолковый карнелиец! Не хочу тебя больше ни знать, ни видеть, ни слышать!
   С этими словами Эльвира исчезла.
 

5

   Вернувшись в комнату и собрав свои вещи, Роланд однако остался в комнате, бессмысленно уставившись в дверь. Он хорошо понимал, что ему надо уходить, что нет смысла более терзать ни себя, ни Селену, но добраться до двери оказалось не так-то просто.
   А ведь еще есть обещание Хальгару...