Грацкий Вячеслав. Разлом

   Быстро научились инуры и ткацкому ремеслу, так что встретить инура в звериной шкуре можно было разве что в дальнем закоулке Сумеречья.
   Инуры перенимали у людей все, что могло принести хоть какую-нибудь пользу. В отличии от заносчивых и недальновидных неко, инуры целенаправленно и упорно, год за годом, шли на сотрудничество с людьми, старательно преодолевая все распри и конфликты. И лишь с карнелийцами, своими древними и заклятыми врагами, они не могли, а может и не хотели договориться.
   Ингельд двигался в сопровождении огромной толпы. Дети и старики, женщины и мужчины, забыв о своих делах, высыпали на улицу и провожали его неприязненными взглядами. Ненависть, которую испытывали инуры к карнелийцам могла сравниться только с их ненавистью к неко.
   Ингельд усмехнулся. Если бы не плотное кольцо из воинов, возможно, в него бы уже бросали камни и гнилые овощи.
   Возле дома вождя кольцо оцепления распалось, карнелиец с улыбкой оглядел свирепые лица воинов.
   — Спасибо за заботу, ребята.
   Ему ответили злобным рычанием, но он уже входил в дом. Вождь, огромный, массивный инур, с седыми волосами на голове и облезлой шерстью по всему телу, встретил гостя взглядом исподлобья. Ингельд спокойно прошел вперед и уселся напротив. За спиной слышалось сдавленное сопение здоровяка.
   — Я знал, что ты придешь, человек. И я знал, что ты принесешь нам горе, — сказал вождь. — И все-таки, я, Тяжелая Длань, вождь племени Рыжих Псов, приветствую тебя как гостя.
   Сквозь пряди спутанных волос инура, лежавших на его широкой груди, Ингельд увидел ожерелье из волчьих клыков. Он насчитал десяток пар обычных и одну, принадлежавшую пещерному волку. Это, конечно, был не пещерный медведь и уж тем более не пещерный лев, но все же далеко не каждый человек или инур смог бы выйти победителем из схватки с этим зверем.
   Во всяком случае ни у сына вождя, ни у кого-либо еще Ингельд не заметил ничего подобного. Одни лишь волчьи, да кабаньи клыки.
   Ингельд чуть склонил голову.
   — Мое имя Ингельд из Карнелии, я приветствую тебя, Тяжелая Длань. Позволь спросить, как ты узнал обо мне? У тебя было видение?
   — Да. У меня было ужасное видение. Ты — человек из моего самого кошмарного сна, — с горечью признался инур.
   — Отец, разреши, и мы избавим тебя от этого кошмара! — прорычал здоровяк.
   — Остынь, Карн, и уведи отсюда воинов! — приказал вождь.
   Здоровяк нехотя повиновался. Когда за ним закрылась дверь, вождь бросил взгляд на гостя.
   — Что ты хочешь от нас, человек? Что может дать тебе наше бедное племя?
   — Разве тебя совсем не интересует как умер Трор? — оскалился Ингельд.
   — Но ведь ты пришел сюда не за этим, не так ли? Я знаю, ведь это ты убил Трора.
   — И ты так спокоен?
   — Трор пришел к нам несколько лет назад, еще подростком. С ним пришло много детей — и людей, и инуров. Людей мы подкинули в ближайшие села, а инуры стали Рыжими Псами.
   — Зачем ты мне это рассказываешь?
   — Трор говорил, что его деревню уничтожил один человек, карнелиец. Все эти годы он искал его. И мне почему-то кажется, что он его все-таки нашел.
   Ингельд спокойно выдержал пронзительный взгляд вождя.
   — Он умер достойно. Хотя вряд ли он связался с крестоносцами с твоего одобрения.
   — В одиночку у него не было против тебя ни единого шанса.
   — Возможно. Но вступать в сговор с самым злейшим врагом...
   — Зачем ты пришел, карнелиец?
   — Мне нужно кое-что узнать, вождь. Кое-что, что ты наверняка знаешь.
   — Ты так уверен в этом?
   — Вы, инуры, умеете вынюхивать не только запахи, — усмехнулся Ингельд. — Мне нужно, чтобы ты рассказал мне кое-что о местонахождении Святых Печатей, надеюсь, ты знаешь что это такое?
   Вождь долго молчал.
   — Да, я знаю о них. Ваша Церковь считает нас неразумными тварями и исчадиями Сатаны. Правда, недавно я слышал, что Церковь изменила свое мнение относительно инуров, но я не уверен, что этому можно верить. Коварство людей сравнимо с коварством презренных неко! Да, возможно, мы не так умны, как вы, люди, возможно, что в отличие от этих гнусных неко мы не так похожи на Создателя, которого вы называете Спасителем. Но в отличие от вас, людей, мы всегда остаемся ему верны, и мы помним о том, что он оставил на земле.
   — Ближе к делу. Ты можешь указать места или назвать знающего инура?
   — Я скажу тебе сам. Только прежде я хочу попросить тебя не трогать нашу деревню.
   — Ты думаешь я могу в одиночку перебить всех твоих воинов? — насмешливо прищурился Ингельд.
   — Я не знаю, во что мне верить, — вздохнул вождь. — Но мое видение было ужасно.
   — Ладно, что зря болтать, мне не нужна твоя деревня, — отмахнулся Ингельд. — Мне нужны Святые Печати или, если точнее, Осколки.
   — Ты их получишь, если обещаешь оставить нас в покое.
   — Хорошо-хорошо, обещаю. А теперь рассказывай, старик.
   — Мне кажется, про один Осколок тебе можно не рассказывать?
   Ингельд рассмеялся.
   — Ты верно мыслишь, вождь. Да, карнелийский Осколок меня больше не интересует. Мне нужны все остальные.
   — Я не знаю про все Осколки. Но знаю, что один из них находился в заброшенном храме где-то возле Лангбурга, другой был почти рядом, только севернее — в развалинах древнего замка вблизи Тормуна...
   — Что значит был? — подался вперед Ингельд.
   — Сегодня утром шаман сказал, что чувствует сильные всплески магии как раз в тех местах.
   — И насколько можно доверять твоему шаману?
   — До этого он никогда не ошибался.
   — Ты хочешь сказать, что кто-то прибрал эти два? Кто же это сделал?
   Тяжелая Длань развел руками.
   — Похоже, в игру вступил еще кто-то, — нахмурился Ингельд. — Итак, где же остальные?
   — Я знаю только еще про два. Один в Далии, в подземелье под Аламаром. А другой возле Рутербурга, но с ним что-то странное.
   — Что еще?
   — Шаман сказал, что чувствует нечто необычное, — вождь пожал плечами. — Сказал, что Святая Печать как будто сломана и в то же время не сломана.
   — Как это возможно? — нахмурился Ингельд. — Объясни.
   — Возможно, что...
   Воинственные крики с улицы заглушили слова вождя.
   — Смерть человеку! — ревела толпа инуров.
   В следующий миг на пороге дома очутился Карн.
   — Что ты здесь делаешь? — прорычал вождь. — Я велел тебе...
   — Прости, отец, но ты больше не вождь! — зарычал в ответ Карн. — Наши воины устали от твоей мягкости! Мы устали от людей, у которых хватает наглости являться к нам в дом, как будто мы добрые соседи! Мы объявляем им войну! И первым мы убьем этого!
   Он махнул копьем в сторону Ингельда.
   — Он наш гость! — повысил голос вождь.
   — Нет! Он лазутчик и убийца! И он будет наказан за свои преступления! Выходи, человек, и я дам тебе шанс умереть мужчиной!
   — Я быстро, — пообещал Ингельд вождю и двинулся к выходу.
   — Нет! Ты обещал!
   — Не беспокойся, я не собираюсь убивать, — обернулся на пороге карнелиец. — В крайнем случае обойдусь малой кровью. Нам ведь еще есть о чем поговорить?
   Он открыл дверь и выбрался наружу.
 

4

   Его встретил дружный рев полусотни воинов. Впереди стоял Карн, потрясая копьем.
   Ингельд обежал толпу глазами. Из-за спин воинов выглядывали дети и женщины, они тоже были вооружены, в основном камнями и палками.
   — Скольких из вас мне нужно убить, чтобы вы наконец поумнели? — бросил Ингельд.
   — Ты умрешь от моей руки! — крикнул Карн. — Доставай меч или я приколю тебя как труса!
   — Смотрю, ты любишь поговорить.
   Карн с рычанием пошел в атаку. Ингельд легко уклонился, сбил его с ног и, вырвав копье, приставил к горлу.
   — Этого достаточно? — спросил карнелиец. — Или мне нужно убить тебя, чтобы остудить горячую кровь твоих друзей?
   Он чуть надавил копьем, острие прорезало кожу и рыжая шерсть инура потемнела вокруг горла.
   — Нет, человек! — послышался от порога голос вождя. — Прошу тебя, не убивай моего сына!
   Усмехнувшись, Ингельд повернулся к Тяжелой Длани.
   — Если только он сам не захочет смерти...
   Из толпы донесся чей-то гневный вопль, и Ингельд тотчас сдвинулся с места. Мелькнуло копье и с хрустом пронзило вождя насквозь. Толпа взвыла.
   — Отец! — Карн одним прыжком очутился на ногах и бросился к отцу.
   Но еще раньше возле вождя оказался Ингельд. Он успел подхватить его, и аккуратно опустил на землю.
   — Проклятие! Старик, не вздумай умирать, — склонился над ним Ингельд. — Ты еще не все сказал!
   — Сон... Проклятый сон... — прохрипел вождь.
   — Отец, нет!
   Оттолкнув карнелийца, Карн обнял отца. Но глаза старого инура уже закрылись. Карн бешено взвыл и подскочил на ноги. Его полный ненависти взгляд уперся в Ингельда.
   — Ты! Это ты виноват! — проревел Карн. — Ты его убил!
   Криво усмехнувшись, карнелиец потянул из ножен меч.
 

5

   Когда из деревни донесся шум сражения, стоявшие на страже возле девушек инуры заволновались.
   — Если хотите жить, лучше вам остаться здесь, — посоветовала им Инелия.
   Окинув ее испепеляющими взглядами, инуры сорвались с места и вскоре затерялись среди домов. Сестры обменялись взглядами.
   — Мы должны помочь Ингельду! — встревожилась Ирия.
   — Не думаю, — Инелия невесело улыбнулась. — Мне кажется, он больше не нуждается в чьей-либо помощи.
   — Что такое ты говоришь? Мы нужны ему, а он нужен нам! — горячо воскликнула Ирия. — Конечно, если он не нужен именно тебе...
   — Какая чушь! Дело не во мне, дело в нем, Ири. Я же тебе сказала — он стал другим, — тихо сказала Инелия. — Он уже не тот Ингельд, который когда-то спас наши жизни и воспитал нас. Больше всего я боюсь, что он не тот, которого мы любим и который любил нас...
   — Что ты говоришь?! Замолчи! Ты все лжешь! — глаза Ирии вспыхнули гневом. — Ты все придумала! Если ты больше не любишь его — ну так и убирайся отсюда! А я... Я останусь с ним!
   — Ири!
   Инелия притянула ее к себе.
   — Ири, успокойся! Я вовсе не собираюсь покидать ни Ингельда, ни тебя!
   — Тогда не надо такое говорить, — Ирия шмыгнула носом. — Не надо говорить всякие глупости.
   — Хорошо, Ири, хорошо. Я не буду больше говорить глупости, обещаю.
   Взгляд Инелии был прикован к деревне, откуда доносились истошные вопли и звон оружия. Но довольно скоро все затихло.
   Ирия бросила нерешительный взгляд на сестру.
   — Где Ингельд? Может быть нам стоит все-таки пойти за ним?
   — Он скоро придет, Ири. Потерпи.
   — Тебе легко говорить, — проворчала Ирия. — Иногда мне кажется, что у тебя лед по жилам течет. А иногда...
   Она бросила лукавый взгляд на сестру.
   — Что иногда?
   — Иногда мне кажется, что ты никакая не неко.
   — Вот как? Кто же я, по-твоему?
   — Змея! — выдохнула Ирия и едва успела увернуться от стремительного броска Инелии.
   — Ах ты!..
   — Все-все, Инелия, я пошутила! — завизжала Ирия, убегая.
   Инелия наконец остановилась и погрозила ей вслед кулаком.
   — В следующий раз я точно попорчу твою мордашку! — пообещала она. — Да так, что Ингельд и не глянет больше на тебя!
   — Шуток не понимаешь?
   Инелия перевела взгляд на деревню и не увидела как Ирия показала ей язык.
   Едва на дороге показался Ингельд как сестры, забыв обо всем, бросились ему навстречу. Наткнувшись на его мокрую одежду, неко ошарашенно отступили.
   — Это... Это вода? — Ирия оглядела свои влажные руки.
   — Да, девочки, — Ингельд беззаботно улыбнулся. — Пришлось прополоскаться, слишком много крови.
   Неко вновь прижались к человеку.
   — Ничего, по такой жаре мигом высохнет, — счастливо улыбнулась Ирия.
   Не улыбалась только Инелия. Обняв Ингельда, она стиснула его с такой силой, как будто он собирался исчезнуть в сей же час.
   — Инелия, не волнуйся ты так, — Ингельд погладил ее по спине. — Я же здесь, живой и здоровый, да и куда же я от вас денусь, милые мои?
   — Видит бог, как хотела бы я в это верить, — неслышно прошептала Инелия.

Глава восьмая

1

   Селена поднялась на холм и замерла, с умилением взирая на раскинувшийся у подножия Рутербург. Городок был как на ладони. Со всеми своими домиками, улочками и площадью в центре, откуда тянулась к небу остроконечными шпилями церковь.
   — Как здорово! — восхитилась Селена. — Давайте побудем немного здесь?
   Карнелиец знал, что уговаривать ее бессмысленно. Несколько часов назад Селена с Кирой уже устроили привал возле речки. Вопреки всем уговорам и увещеваниям Роланда.
   Девушки хотели искупаться. И Селену не пугало то обстоятельство, что Роланду будет затруднительно защитить ее в воде. И она не желала ждать до прихода в город, где можно было привести себя в порядок, не рискуя наткнуться на разбойников или Измененных.
   Селену горячо поддержала Кира и... Карнелиец два часа провел на берегу, ощущая себя полным идиотом.
   Роланду уже приходилось иметь с дело с капризными нанимателями. Будь на месте Селены кто другой, он давно бы уже скрутил его в бараний рог. Но поступать так с ангелом...
   На этот раз Роланд и возражать не стал. Просто пожал плечами и махнул рукой в сторону разлапистого дуба, росшего на обочине дороги.
 
   Они устроились в тени, девушки о чем-то щебетали меж собой, а Роланда неудержимо влекло в сон. Чтобы не заснуть, он принялся разглядывать городок.
   — Местная церквушка похожа на главный собор Лирна, — зевнув, заметил он.
   — Еще бы, до столицы уже рукой подать, — отозвалась Кира. — Чем ближе будем подходить к Лирну, тем сильнее церкви будут напоминать Лирнский собор.
   — А я никогда не видела его, — вздохнула Селена.
   — Скоро увидишь, — улыбнулась Кира. — Думаю, вряд ли найдется на всем белом свете что-то, сравнимое с ним. А ты, Роланд, видел его?
   — Только издали. Но сооружение, конечно, здоровенное.
   — Здоровенное?! Это все, что ты можешь сказать?
   Роланд хмыкнул.
   — А что еще? У нас в Карнелии такие не строят. Скажу другое, когда я впервые попал в Арманию, куда большее впечатление на меня произвели дороги.
   — Дороги? А что в них такого? — удивилась Селена. — Разве в Карнелии другие?
   — Да нет, почти такие же. Только мы передвигаемся на лошадях.
   — Роланд! — укоризненно сказала Селена. — Ты же знаешь...
   — Знаю. Но мне от этого не легче, — раздраженно отозвался карнелиец. — Ты не представляешь, Селена, как мне надоело сбивать ноги, стаптывать сапоги. Ты ведь впервые так далеко от дома забралась, путешествие тебе в диковинку, вот ты и радуешься каждому повороту. А я, знаешь ли, уже десять лет брожу.
   — Но мы можем взять воловью упряжку, — неуверенно предложила Селена.
   — Ага, и двигаться в два раза медленнее, да еще кормить этих прожорливых тварей. Вот в Тургалии и Бардии, например, ездят на верблюдах, надеюсь, ты слышала о таких зверях? Почему бы их ни завезти в Арманию?
   — Папа рассказывал, что верблюды плохо приживаются у нас, да и завозить их слишком дорого, — ответила Селена. — Но зато в Лирне ведутся работы над созданием самодвижущейся повозки.
   — Чего? Как это самодвижущейся? — не поверил Роланд.
   — Откуда мне знать? Так говорил папа.
   — Я знаю, о чем идет речь, — вмешалась Кира. — Повозка, которую движет паровой двигатель. У нас в Далии давно научились их делать. Вот только я слышала, что эти двигатели слишком большие для наземных повозок. Поэтому у нас строят только морские и воздушные суда.
   — Все это выдумки, — отмахнулся карнелиец. — Повозка сама ехать не может, это известно даже ребенку.
   — Роланд, не говори о том, о чем не имеешь никакого представления! — возмутилась Кира. — В Далии давно уже привечают самых разнообразных мастеров. Особенно тех, кто бежит...
   Она запнулась и бросила осторожный взгляд на Селену.
   — От Святой Инквизиции ты хотела сказать? — Селена вздохнула. — Да, я знаю, решения Святой Инквизиции бывают чересчур суровыми.
   — Чересчур суровыми? — вскинул брови Роланд. — Приходилось мне как-то сталкиваться с ними, и думаю, слово суровые подходит им меньше всего.
   Взгляд Роланда, бесцельно скользивший по улочкам Рутербурга, вдруг остановился. На главной городской площади замелькали знакомые до зубного скрежета белые плащи с черными крестами.
   — Заговори о святошах, они тут как тут, — процедил он.
   — Роланд! — Селена нахмурилась. — Прошу тебя...
   — Посмотри, — карнелиец ткнул пальцем в направлении города. — Вот и твои суровые витязи креста.
   — Что они тут делают? — Кира удивленно привстала.
   — То же, что и всегда, — мрачно усмехнулся он. — Охотятся за ведьмами и Измененными. И тебе, Тирри, снова придется постараться, чтобы сойти за нормальное животное. Хотя, думаю, тебе это будет довольно легко сделать.
   — Может быть нам не стоит идти в город? — с надеждой пропищал Тирри.
   — В округе могут быть патрули. Если наткнемся, боюсь, нам придется долго объясняться. Конечно, в одиночку бы я ушел, но что делать с вами, красивые вы мои?
   — Мы вовсе не твои, — буркнула Кира. — Но я, если ты забыл, неплохо колдую. И не боюсь каких-то там крестоносцев!
   — Значит, колдуешь? А может у тебя и разрешение есть на волшбу? Нет? Как же так? Как же ты могла, Кира, как тебе не стыдно, являться в эту богом освященную страну не имея на руках какой-нибудь завалящей индульгенции! — голос Роланд зазвенел от сдерживаемой злости. — А может ты происходишь из семьи беглых магов? И твои родители, быть может, до сих пор проходят в списках Святой Инквизиции как особо опасные чернокнижники?
   — Роланд, — широко распахнула глаза Кира. — Что с тобой?
   — Со мной все в порядке! — отрезал Роланд. — А ты, девочка, по-моему, плохо себе представляешь, что такое Святая Инквизиция! Тебе известно, что в каждом отряде крестоносцев всегда есть кто-то, паладин там или просто священник, с хорошей магической подготовкой?
   — Подумаешь! — фыркнула Кира. — Я, между прочим, маг в... в общем, бог знает в каком поколении! А эти выскочки...
   — Если ты думаешь, что справишься хоть с одним боевым магом Инквизиции, ты еще глупее, чем я полагал!
   — Так ты что, держишь меня за дурочку?! — возмутилась Кира. — Чихать я хотела на тебя и твоих крестоносцев! Пошел ты к черту! Я могу и без тебя обойтись!
   Она подскочила с места, но ее поймала за руку Селена.
   — Подожди, Кира, ну что ты, не надо так.
   — А что он?! Тоже мне... Выскочка карнелийская!
   — Давай, иди-иди, костер по тебе уже слезами изошел, — зло бросил Роланд. — Только одежду не забудь вернуть!
   — Что?! Ах, ты! Ты!..
   Лицо Киры покрылось пятнами, она стиснула кулаки, ее взгляд едва не прожег Роланда насквозь.
   — Роланд! — нахмурилась Селена. — Если ты пошутил, это была неудачная шутка. Если ты забыл, ее лохмотья мы выбросили.
   — Я не шутил, — мрачно сказал Роланд, отвернувшись.
   Он знал, что должен остановиться. Он знал, что несет полную чушь, но... Иногда он не мог остановиться.
   — Терпеть не могу таких дурочек, — буркнул он. — Все они знают, все умеют, прямо так и рвутся в бой. А потом... — карнелиец запнулся, и проворчал едва слышно. — Тоже мне, великий маг...
   — Ты!..
   В глазах Киры заблестели слезы.
   — Ненавижу таких как ты! Тупица железноголовый! Болван неотесанный!
   — Как мне это надоело, — вздохнул Роланд. — Зарекался ведь, не спасать девиц. Мало мне было одной, на боге помешанной, так еще и...
   — Роланд! — вспыхнула Селена.
   — А что, разве я сказал неправду? — раздраженно отозвался карнелиец. — Красивая девушка на выданье, а только о Боге и думает! Ты что, рожать тоже от него будешь?!
   Роланд сидел спиной к девушкам и не мог видеть, как изменилась в лице Селена.
   — Роланд... Почему? — прошептала она. — Зачем ты так, Роланд...
   По ее щекам покатились слезы. Она закрыла лицо ладонями, и ее плечи задрожали.
   — Селена!
   Кира обняла ее за плечи и бросила на Роланда убийственный взгляд. Карнелиец обернулся и, покосившись на плачущую Селену, нахмурился.
   — А что я сказал? — пробормотал он.
   — Шел бы ты отсюда! — прошипела Кира.
   — Куда это? — удивился он.
   — Туда!
   Кира махнула рукой в сторону леса, откуда они вышли полчаса назад.
   — Роланд, нам действительно лучше прогуляться, — заметил Тирри.
   — Ну конечно! Я же еще и крайний. А я, между прочим, не сказал ничего кроме правды.
   — Да уйди же ты, наконец! — зло бросила Кира.
   Ворча что-то под нос, Роланд поднялся и зашагал прочь. Вслед донеслись уже не сдерживаемые рыдания Селены.
   — Что я тут делаю? — бурчал дорогой карнелиец. — Зачем я связался с этой... С этой...
   — Золотишко-то еще звенит в кошельке? — ехидно спросил Тирри. — Да ведь и глаз ты с нее не сводишь всю дорогу.
   — Что за чушь? Хотя, конечно, девушка она симпатичная... Что ж мне, на тебя пялиться? Но у нее явно с головой не все в порядке.
   — Роланд! Насколько я разбираюсь в людях, она очень нежное и чистое существо. И было бы куда мудрее с твоей стороны относиться к ее вере с уважением.
   — А я и не претендую на звание мудреца.
   — Это уж мне известно, потому-то я и сопровождаю тебя. И тебе следовало бы почаще ко мне прислушиваться.
   — Ага, вот уж чего не хватало. Мудрец выискался!
   — Между прочим, мои умственные способности...
   — О, только не это!
   Роланд сбросил Тирри на землю.
 

2

   Когда Роланд вернулся, его не удостоили и взглядом. Внимание Селены и Киры было приковано к городской площади. Там толпились мастеровые, стучали топоры и молотки, и он мгновенно понял, что происходит.
   — Ну вот, кого-то уже поймали, — заметил карнелиец. — Что будем делать, Селена, в обход или обождем здесь?
   — Я иду в город, — сказала Селена, не отрывая взгляда от площади. — Я намерена спасти ребенка!
   — Ребенка? Опять? — Роланд схватился за голову.
   — Через площадь провели под охраной молодую женщину с девочкой, — пояснила Кира. — Костер, похоже, как раз для них.
   — Ведьма, значит, — равнодушно заметил Роланд.
   — Ребенок не может быть пособником Сатаны! — воскликнула Селена. — Девочке не больше десяти, в таком возрасте дети еще чисты!
   — Детки тоже всякие попадаются, — проворчал он, посмотрев на Киру.
   Та молча показала ему кулак.
   — Я хочу выяснить обстоятельства этого дела, если есть возможность спасти хотя бы ребенка...
   — Селена, это работа Инквизиции — выяснять обстоятельства. И вообще, с чего ты взяла, что крестоносцы будут тебя слушать?
   — Я не знаю. Но я попробую с ними поговорить. Кира, ты идешь со мной?
   — Да, конечно.
   Роланд неожиданно ощутил себя порядочным мерзавцем. Всю дорогу Селена демонстрировала потрясающую силу духа, в то время как он — мужчина, воин, карнелиец! — временами ныл как презренный трус! Конечно, он мог объяснить это осторожностью, предусмотрительностью, заботой о жизни девушки, да много еще чем. Вот только сейчас эти объяснения казались совершенно неубедительными.
   Ощутив, как краска заливает лицо, Роланд отвернулся.
   — А если в тебе узнают ведьму, Кира? — глухо спросил он.
   — Ерунда, — отмахнулась Кира. — Я в мужской одежде, а к мальчишкам-бродягам куда меньше подозрений. И если уж хитромудрый карнелиец не заподозрил во мне девушку, где уж этим железноголовым.
   — У тебя черные глаза, — буркнул он. — Всем известно, что черные глаза бывают только у ведьм и колдунов.
   — Между прочим, я уже несколько месяцев брожу по Армании, и ни одна собака еще не гавкнула. В общем, мы идем, а ты как хочешь. Но если наберешься храбрости, не забывай называть меня Киром, запомнил?
   Не дожидаясь его ответа, она подхватила Селену под руку, и они стали выбираться на дорогу.
   — Селена, я тебе сочувствую. Ну, тебе и охранничек попался — грубиян, зануда, эх... — услышал Роланд. — Как ты его терпела всю дорогу?
 

3

   В город пускали беспрепятственно, и это настораживало. Роланд уже сталкивался с работой Святого ордена и знал, что свободный вход, скорее всего, означает закрытый выход.
   — Это мышеловка, — проворчал он. — А там, дальше, нас ждет кусочек бесплатного сыра.
   Костер был почти готов. Столб уже стоял, мрачного вида рабочие обкладывали его дровами и вязанками хвороста.
   Командир отряда крестоносцев находился здесь же. Им оказалась молодая красивая женщина тридцати лет. Легкие доспехи идеально повторяли очертания ее стройной фигуры, и очертания эти мгновенно взволновали карнелийца. Хотя он знал, что в доспехи можно втиснуть далеко не идеальную фигуру, сомнений именно в этой женщине не возникло. Роланд был убежден, что без доспеха она обворожительна ничуть не меньше.
   — Какая женщина! — пробормотал Роланд. — У меня вдруг возникло желание вступить в Святой орден.
   Оглянувшись на Роланда, Кира фыркнула.
   — Желание у тебя, скорее всего, возникло совсем другое, — шепнула она.
   — Кира! То есть Кир! — осадила ее Селена. — Веди себя прилично!
   — Откуда бездомный мальчишка может знать что прилично, а что нет? — вздохнула Кира.
   Роланд, не сводивший поначалу с женщины-крестоносца глаз, по мере приближения к ней постепенно мрачнел. Ее волевой подбородок, плотно сжатые губы, стальной пронизывающий взгляд, все это карнелиец вовсе не находил привлекательным в женщине.