Грацкий Вячеслав. Разлом

   — Ингельд, надеюсь, ты больше не сбежишь как последний трус? — Роланд медленно вытянул из ножен меч. — Доставай оружие!
   — Оружие?
   Ингельд рассмеялся и развел руки, демонстрируя что под плащем нет никакого оружия.
   — Я теперь сам — оружие, — усмехнулся он.
   Роланд стиснул зубы.
   — Что ж, даже если так, я все равно убью тебя!
   — Роланд!
   Возле карнелийца остановились Зарель и Ральф. Инур с рычанием выхватил секиру, Зарель махнул своим воинам рукой и те рассыпались вокруг Ингельда.
   — Зарель, отзови их! — хмуро бросил Роланд. — Я убью его сам!
   — Ты что, спятил? — осведомился Зарель. — Он же колдун!
   — Отзови! — рявкнул Роланд. — И ты, Ральф, тоже не вмешивайся!
   Ральф и Зарель переглянулись. Неко выразительно покрутил у виска пальцем, однако «белоголовым» дал отбой. Инур же набычился, засопел, буравя спину Роланда тяжелым взглядом, но все же остался на месте.
   — Хочешь в одиночку, братец? — Ингельд оскалился белозубой улыбкой. — Я могу устроить.
   Он взмахнул рукой, Роланд пригнулся, готовый ко всему, но атаки не последовало. А в следующий миг взгляд Роланда наткнулся на огромный полупрозрачный купол, накрывший их с Ингельдом.
   — Теперь твои друзья уж точно не помешают, — пояснил Ингельд.
   Яростно взревел Ральф, налетел на магическую стену, ударил, и едва успел увернуться — отскочив, секира едва не снесла ему голову.
   Роланд перевел взгляда на брата. С момента их последней встречи прошло не так много времени, но Ингельд разительно изменился. Лицо его теперь больше напоминало маску, Роланду даже показалось, что перед ним и не Ингельд вовсе, а кто-то другой, натянувший его личину.
   — Ингельд? — глаза Роланда сузились. — Ты ли это?
   — В том числе, — улыбнулся Ингельд.
   — Что это значит?
   — Я больше чем просто Ингельд. Для тебя я почти что бог.
   Роланд скривился.
   — Ты сошел с ума, Ингельд. Еще в тот день, когда ты... — Роланд скрипнул зубами. — Все эти десять лет я хотел найти тебя, чтобы спросить за их смерть, но теперь... Не знаю, — Роланд покачал головой. — Ты просто безумец.
   — Безумец? Что ты называешь безумством?
   Ингельд вскинул руки и пепел под ногами Роланда зашевелился, прорастая щупальцами и клешнями. Карнелиец отшатнулся под дикий хохот Ингельда.
   Выросшее из золы чудовище потопталось на месте, а затем с утробным рычанием набросилось на Роланда. Молнией засверкал меч карнелийца, монстр осыпался на землю кровоточащими кусками, но каждый из них тотчас задергался...
   — Это, по-твоему, безумие?
   Ингельд щелкнул пальцами и трепещущие куски плоти рассыпались в прах.
   — Если я безумец, кого же ты назовешь богом?
   Роланд медленно стал обходить Ингельда по кругу.
   — Все это не имеет значения, — прошептал Роланд. — Ты не просто безумец, Ингельд, ты опасный безумец. Я остановлю тебя!
   Ингельд поморщился.
   — Что толку объяснять червяку что такое бог... Хочешь моей смерти? Тогда поторопись, у меня сегодня еще есть кое-какие дела.
   Роланд кружил вокруг Ингельда, выискивая малейший изъян в его обороне, но брат был безупречен. В кого бы он не превратился, его боевые навыки никуда не делись.
   — Ну что же ты? — усмехнулся Ингельд. — Боишься бросить вызов богу? Или не хватает духу прикончить родного брата? А-а, понял — не хочешь атаковать первым, так? Хочешь, чтобы я открылся, допустил ошибку, да? Ну ладно, пойдем тебе навстречу. Я атакую, ты готов?
   Страшной силы удар отбросил Роланда к магической стене. Та неожиданно оказалась твердой как камень и Роланд сполз на землю, почти потеряв сознание. Перед глазами поплыли сверкающие круги, в голове набатом забухала кровь.
   Голос Ингельда донесся как из-под земли.
   — Ну же, Роланд, атакуй. Теперь-то ты наверняка засек все мои бреши в защите? Ну давай, действуй.
   Сжав челюсти, Роланд со стоном оторвался от земли, и наконец встал на ноги.
   — Молодец! — кивнул Ингельд. — А теперь еще раз.
   Роланд вновь хрястнулся об стену и рухнул на землю, хрипя и выкашливая кровь.
   — Давай, Роланд, вставай. Я подарю тебе смерть, о которой мечтает любой карнелиец. Ты умрешь как настоящий герой, в бою, с мечом в руках, все как положено.
   Уперевшись спиной в купол, Роланд стал подниматься. Голова кружилась, дрожали и подгибались колени, но он, цепляясь взглядом за смутно темнеющую сквозь кровавую пелену фигуру Ингельда, кое-как выпрямился, выставил меч...
   — Отлично!
   Ухмыляющееся лицо Ингельда вдруг очутилось совсем близко, так что клинок почти коснулся его шеи, но в тот же миг глаза Ингельда полыхнули нечеловеческим огнем и мир вокруг Роланда закувыркался. А затем последовал тяжелый удар, от которого голова едва не взорвалась от нестерпимой боли. В глазах потемнело, и только на ощупь Роланд понял, что опять лежит возле купола.
   Глаза заливала кровь, и не было сил, чтобы вытереть лицо. И все же, сквозь слипающиеся веки и багровый туман Роланд разглядел припавших к прозрачной стене друзей. Почти у самой земли, как раз напротив себя, Роланд разглядел лицо Киры. В широко распахнутых глазах ее блестели слезы, рот открывался и закрывался, но крика он не услышал. То ли из-за стены, то ли что-то случилось у него со слухом...
   Роланд с трудом перевернулся на другой бок. Едва шевеля распухшими губами, выплюнул кровь, перемешанную во рту с пеплом. Скрежеща зубами от боли, вскинул все-таки руку и вытер глаза.
   Ингельд стоял в нескольких шагах от него. И на его лице по-прежнему играла омерзительная усмешка.
   — Ты еще живой, Роланд? Это хорошо, а то я готов был уже разочароваться в тебе. Давай, подымайся и подбери меч, он в двух шагах от тебя, сам понимаешь, без меча карнелийцу никак нельзя.
   Рыча от боли и ярости, Роланд вновь уперся в стену, и стал подниматься.
   — Да, ты настоящий герой, Роланд, — заметил Ингельд. — О твоей смерти будут слагать песни.
   Роланд медленно оторвался от стены. Его посеревшее от пепла лицо расчертили струйки пота и крови, но вытираться он даже не пытался — берег силы. С трудом переставляя дрожащие и подгибающиеся ноги, двинулся на Ингельда.
   — Меч, Роланд, ты забыл про меч, — напомнил Ингельд. — Без меча нельзя, какой же ты герой, если без меча?
   Закусив губу, Роланд рухнул возле меча на колени, подхватил его и, застонав от боли, встал.
   — Мне пригодились бы такие воины как ты, Роланд. Но предлагать тебе это бессмысленно, не так ли? Как впрочем и всем карнелийцам. Полагаю, что Карнелию придется уничтожить, от таких упрямцев только хлопоты.
   До Ингельда оставалось каких-то два шага, когда очередной приступ боли скрутил Роланда и швырнул лицом в пепел.
   — Хм, какая незадача, — Ингельд склонился над ним и рывком перевернул на спину. — Человеческая плоть так хрупка, братец.
   — Ты больше... не брат мне... — едва слышно прохрипел Роланд.
   — Я знаю, — с улыбкой кивнул Ингельд. — У бога не может быть братьев, у бога бывают только рабы.
   Из руки Ингельда вырос полупризрачный клинок, сотканный из струящегося света.
   — Ты умрешь как карнелиец, Роланд, от меча, хотя и не стального.
   Светящееся лезвие ударило точно в сердце.
 

7

   В истошном крике зашлась Кира и, прижимаясь к куполу, медленно опустилась на землю, оставляя на магической стене слезы. Селена, с помертвевшим лицом, бормотала что-то неясное, глаза блестели. Рядом скрежетал зубами Ральф, с бессильной ненавистью буравя Ингельда глазами.
   — Тварь! — рычал он. — Я еще доберусь до тебя!
   Его плеча легонько коснулась Мара. Обернувшись, он разглядел на ее лице страх.
   — Прости, Ральфи, — прошептала она. — Я не могу. Этот человек... Он очень...
   — Все в порядке, Мара, — инур крепко обнял ее. — Все хорошо. Мы разберемся с ним.
   — Ральф?
   К инуру подошел Зарель. Сидевший на его плече Тирри плакал и по-человечески вытирал глаза лапками.
   — Он не сможет всю жизнь отсиживаться за этим чертовым куполом! — прорычал Ральф. — Когда он уберет его, я его убью! Ты со мной?
   — Да, Ральф, — кивнул Зарель. — Мы убьем его.
   Он покосился на Инелию и Ирию — по дороге сюда Тирри успел рассказать, что значил для них Ингельд. Сестры жадно всматривались сквозь магическую стену и, хотя глаза их подозрительно поблескивали, Зарель был уверен, что вряд ли их расстроила смерть Роланда.
   — Вы двое, — Зарель нахмурился. — Мне кажется, вам лучше уйти. Я бы не хотел оглядываться слишком часто.
   Сестры смерили его обжигающими взглядами.
   — Это больше не Ингельд, — прикусив губу, сказала Инелия. — Этот человек... Это существо убило Ингельда.
   — Я не доверяю вам.
   — Мы никуда не уйдем, — твердо ответила Инелия.
   — И будете сражаться с ним? — усмехнулся он.
   — Не знаю, — тихо сказала Инелия. — Я не знаю.
   — Мы будем сражаться! — неожиданно вмешалась Ирия. — Это существо, похожее на Ингельда, убило того, кто был дорог нашей Кире. Сестра, разве ты забыла, кто мы теперь? Ты забыла, что мы рыцари? И если Кира будет сражаться с ним, мы будем защищать ее! А значит мы будем сражаться тоже! Это тебе понятно?
   Встретившись с ее горящим взором, Зарель пожал плечами. Похоже, Ирия была настроена всерьез. Хотя, конечно, будь это в его власти, Зарель убрал бы их отсюда как можно дальше. Уж кто-кто, а он хорошо знал, что от своих соплеменниц, тем более влюбленных, можно ожидать чего угодно.
 

8

   Ингельд с улыбкой окинул полные ненависти лица друзей Роланда и мановением руки убрал купол.
   — Селена, ты мне нужна, — усмехнулся он. — Никуда не уходи, я быстро.
   В атаку с рычанием бросился Ральф, устремились вперед неко, кольцом охватывая Ингельда. Взяла себя в руки и стала поспешно плести заклинание Кира.
   Ингельд расхохотался.
   — Вы так забавны, — уронил он и щелкнул пальцами.
   И мир как будто остановился вокруг него. На бегу застыли неко и Ральф, окаменели Кира и Мара. Магия не затронула только троих — Селену и сестер.
   — Как я и обещал, много времени это не заняло, — заметил Ингельд. — Подождешь еще чуточку?
   Селена не ответила. Потрясенная гибелью Роланда, она была настолько растеряна и подавлена, что с трудом осознавала где она и что происходит вокруг.
   Взгляд Ингельда зацепился за Мару. Преодолевая действие заклинания, девушка медленно разворачивалась к нему. В глазах ее разгорался огонь ненависти.
   — Вот оно как, — задумчиво заметил Ингельд. — Я недооценил тебя в тот раз... Но, так или иначе, пока ты в этой тушке, ты мне не противник. Когда же твоя ярость разрушит это жалкое тельце, а я чувствую — это случится уже скоро, вот тогда... Думаю, тогда мы найдем общий язык.
   Подарив ей улыбку, он двинулся к сестрам. Выставив мечи, Инелия и Ирия не сводили с него настороженных глаз. Ингельд обогнул неподвижные фигуры воинов и застыл напротив сестер, едва не касаясь грудью клинков.
   — Я ведь говорил вам, девочки, не попадайтесь мне больше на глаза, — почти доброжелательно сказал Ингельд. — Почему вы не послушались?
   — Ты не Ингельд! — прошипела Ирия. — И ты не смеешь говорить с нами как Ингельд!
   — Странно. Сегодня все только и твердят — не смеешь это, не смеешь то. Как это глупо.
   Он чуть шевельнул пальцами, и мечи неко по самую рукоять вонзились в землю. Девушки бросились за мечами, попытались выдернуть, но Ингельд вновь щелкнул пальцами и неко застыли, не в силах ни разогнуться, ни выпустить оружие из рук.
   — Вот так и подобает стоять перед богом, — насмешливо сказал Ингельд. — Вы всего лишь игрушки в моих руках. И всегда были игрушками.
   Он запустил пятерню в волосы Инелии и подтянул ее к себе. В глазах девушки застыл страх. Она все слышала, видела и чувствовала, но тело больше ей не принадлежало, она и впрямь ощутила себя игрушкой, куклой в руках опытного кукловода.
   — Зачем ты пришла сюда, Инель? Ты ведь умная девочка, почему ты меня не послушала?
   Инелия пыталась что-то сказать, но язык как будто приклеился, неко могла только мычать.
   — Не нужно слов, девочка, их время прошло.
   Он отпустил ее и Инелия вновь склонилась над мечом. Взгляд Ингельда упал на Селену.
   — А теперь ты, моя милая. Ты знаешь, что мне нужно. Прошлый раз ты ловко одурачила меня своей Эльвирой, но теперь я знаю — ты и она одно целое. Или ты отдаешь мне Осколки, или...
   — Но я...
   Селены все еще с трудом осознавала происходящее. Это казалось каким-то дурным сном. Смерть Роланда, Ингельд...
   — Я не знаю... — прошептала она. — Я не умею...
   — Ну, это не проблема. Я что-нибудь придумаю. Главное — ты должна дать свое согласие.
   — Я не знаю...
   — Посмотри на своих друзей, Селена, — Ингельд обвел вокруг себя рукой. — Посмотри внимательно. Все они ждут твоего решения. Потому что их жизнь зависит только от тебя. Понимаешь меня?
   Селена испуганно распахнула глаза. Капельки пота проступили на ее лице и поползли вниз, оставляя за собой блестящие полосы, словно Селена плакала. Но она не плакала. Она все еще не верила происходящему.
   — Я знаю, ты не боишься смерти, ты уверена, что Господь защитит тебя, хотя сейчас тебя скорее защищает сам Сатана, — Ингельд рассмеялся. — Но как насчет твоих друзей? Готова ли ты пожертвовать ими?
   Ингельд шагнул к неко и медленно провел рукой по спине Ири.
   — Ты, наверное, знаешь, Селена, когда-то эти неко были со мной. Когда я был еще человеком. Они любили меня и я любил их, — рука Ингельда опустилась ниже и стала поглаживать ягодицы Ири. — Им нравилось, как я любил их.
   Глаза Селены распахнулись до предела. Дурной сон продолжался. Всего этого не могло быть. Роланд не мог погибнуть. А этот Ингельд только иллюзия, ей нужно всего лишь проснуться...
   — Я знаю, они и сейчас жаждут этого, но вот вопрос — понравится ли им любить бога? Любовь бога не знает человеческих ограничений. Любовь бога как океан, который может быть тихим и ласковым, но может превратиться в смерть.
   — Я не понимаю... — прошептала Селена. — Я... Я...
   — Если ты думаешь, что они умрут также легко как твой Роланд, ты ошибаешься.
   — Я не могу больше... Я должна проснуться... Ты просто сон...
   Улыбка исчезла с лица Ингельда, а глаза его как будто залило раскаленной добела сталью.
   — Проклятие! — рявкнул он. — Ты спятила? Ты что, ничего не слышала из того, что я сказал?
   — Это сон... — бормотала она. — Только сон...
   Перекошенное яростью лицо Ингельда разгладилось, но в глазах по-прежнему сверкала сталь.
   — Все нужно делать самому, — вздохнул он и поманил Селену пальцем. — Подойди ко мне, девочка, обещаю, мы покончим с этим делом довольно быстро.
   Селена шагнула вперед, завороженно глядя в его горящие глаза. Особенно яркие на фоне его залитой кромешным мраком фигуры. Черный силуэт Ингельда будто закрыл собой полмира и Селене стало казаться, что ее затягивает в бездонную бездну. Бездну, из которой на нее пристально смотрели чьи-то обжигающе ледяные глаза.
   А потом все кончилось также внезапно как и началось. Яркая вспышка заставила ее зажмуриться, а когда Селена открыла глаза, первое, что она увидела было изумленное лицо Ингельда. А чуть ниже — торчащее из его груди лезвие карнелийского меча, окутанное золотистой аурой.
   А затем лезвие исчезло. Ингельд резко обернулся, захрипел и упал на колени. Тогда только Селена наконец поняла, откуда взялся этот меч.
   Прямо напротив девушки стоял Роланд. Целый и невредимый. С мечом в руках. С самым заурядным карнелийским мечом. Уже безо всякого свечения.
   Селена же словно превратилась в камень. Она не могла ни шевельнуться, ни вымолвить слова. Просто стояла и смотрела, боясь поверить собственным глазам.

Глава тридцать первая

1

   В пещере трещал костерок, над которым весело булькал и пузырился котелок с каким-то густым варевом. Рядом, на небольшой деревянной колоде сидел Отшельник и с трудом ворочал в котелке ложкой.
   Взгляд Ингельда с жадностью обежал всю пещеру, но, не обнаружив ничего примечательного, помимо сушеных трав, вернулся к Отшельнику.
   Что-то мешало Ингельду начать разговор. Он так рвался сюда, он так страстно хотел оказаться здесь, чтобы разрешить все сомнения и наконец исполнить свое давнее желание, но... Он думал стоит попасть сюда и все выйдет само собой, но сейчас он не мог связать и двух слов. Как будто какая-то сила сдавила ему горло.
   — Я ждал тебя, — тихо сказал Отшельник, не отрывая взгляда от варева.
   Ингельд откашлялся и с трудом выдавил:
   — Ждал? Меня?
   — Тебя или кого-то еще, — Отешльник пожал плечами, по-прежнему не оглядываясь. — Кого-то, кому понадобится Осколок.
   — Какой Осколок?
   — Ты ведь пришел за этим, не так ли?
   Покряхтывая, Отшельник поднялся, снял со стены какую-то вещь, обернутую в грязные тряпицы. Ингельд затаил дыхание. Все в Карнелии знали, что Отшельник хранит некую необычайно древнюю вещь, заключающую в себе могущественную магию. Но никто еще не мог похвастаться, что видел ее. И вот сейчас...
   Отшельник долго разворачивал тряпицы и наконец на свет появился небольшой, с локоть, рог, сверкающий белоснежной чистотой. Ингельд испытал было легкое разочарование, но уже через миг ощутил как между ним и рогом что-то произошло. Что-то такое, что заставило его невольно податься вперед, пожирая его взглядом.
   Наблюдавший за ним Отшельник хмыкнул, присел на свой чурбан, и воткнул рог в другую колоду. Ингельд следил за рогом как завороженный. От него словно исходила какая-то сила, и Ингельд впитывал ее с жадностью, взахлеб, словно дорвавшийся до воды путник после перехода через пустыню.
   — Значит, время и впрямь пришло, — заметил Отшельник.
   Ингельд с трудом оторвал от рога взгляд и перевел его на Отшельника.
   — Какое время, старик? — севшим голосом спросил он. — О чем ты бормочешь?
   — Ты знаешь о чем я говорю, — пожал плечами Отшельник.
   Он зачерпнул ложкой варево, старательно подул на него, попробовал и удовлетворенно крякнул.
   — В самый раз, — заметил он. — Надеюсь, мой юный друг, ты позволишь мне пообедать?
   — Я не понимаю тебя, старик, — нахмурился Ингельд.
   Отшельник голой рукой снял котелок с огня, поставил на землю перед собой и стал есть, косо поглядывая на Ингельда.
   — Старик! — повысил голос Ингельд. — Ты не мог бы объяснить мне, что здесь происходит?
   — Мог бы, а зачем?
   Ингельд бросил взгляд на рог, затем на Отшельника.
   — Так я могу забрать эту вещь? — он облизнул вдруг пересохшие губы.
   — Безусловно. Только позволь мне доесть этот прекрасный суп. Хотелось бы, знаешь, перед смертью вкусить...
   — Перед смертью? О чем ты?
   — О тебе. Я буду первой твоей жертвой. Дети, те, которых ты привел на посвящение, будут следующими...
   — Что ты несешь! Какие жертвы? — Ингельд ощутил гнев. — Ты спятил, старик, мне не нужны жертвы, я и так потерял слишком многих! Потому-то я сюда и пришел!
   — Жертвы нужны ему, — Отшельник махнул ложкой в сторону Рога. — В таких случаях всегда нужны жертвы.
   — В каких случаях?
   Ингельд испытал острейшее желание разрубить Отшельника надвое. Его непонятная болтовня раздражала Ингельда.
   — Этот Рог — Осколок Дьявола, надеюсь, ты слышал об этой истории? Слышал? Вот и хорошо, не люблю много говорить.
   — Старик, ты хоть знаешь зачем мне этот Рог?
   — Конечно, — старик кивнул. — Ты хочешь принести людям и Измененным мир, не так ли? Мир и счастье, так?
   — Откуда ты... — потрясенно отозвался Ингельд.
   — Не ты первый, не ты последний. Многие империи создавались с такой же целью.
   — Я не думал об империи, но если нужно, — Ингельд пожал плечами. — Все, что я хочу — это прекратить эту бессмысленную войну. Знаешь, старик, я убил своего первого врага в десять лет. А днем раньше я потерял своего лучшего друга. И я до сих пор теряю друзей. Год за годом. День за днем.
   Ингельд замолчал.
   — Ты понимаешь меня, старик? Я воюю уже пятнадцать лет. И каждый год теряю своих близких. И я давно уже не могу понять, ради чего продолжается эта война? Почему Измененные и мы не можем жить в мире? Почему, старик? — Ингельд почти кричал.
   — Если ты устал от войны, почему воюешь? — тихо спросил Отшельник. — Почему ты не ушел в Отшельники, как я? Источник и причина войны в наших душах, разве ты не знаешь этого? Пока нас переполняет ярость и гнев, война будет продолжаться...
   — О чем ты говоришь, старик? Ты предлагаешь мне лечить мою собственную душу? В то время как мои соплеменники будут умирать от ран в Сумеречном лесу, ты предлагаешь мне отсиживаться в пещере?
   Отшельник отставил опустевший котелок.
   — Ты не услышал меня. Но я не удивлен. Рог твой. Но прежде ты должен узнать кое-что. Ты не первый, кто решил сорвать Святую Печать. Впервые это случилось почти пятьдесят лет назад. И все мы, Хранители Святых Печатей, почувствовали это. Хотя мы и жили в разных местах, мы могли общаться меж собой, и мы могли вместе противостоять Нечистому. Но когда была сорвана Первая Печать, мы стали каждый сам по себе. Нам пришлось тяжело. Многие не выдержали. А я... Я стал слабее. Жаль, что ты не пришел хотя бы лет двадцать назад.
   — Зачем ты мне это рассказываешь?
   — Тот, кто сломал Первую Печать. Он начал все это. И он все это закончит. Рано или поздно все Осколки попадут к нему. Ты — только звено в цепи. Впрочем, это уже не имеет значения... Осталось лишь одно действительно важное — те дети, что ждут тебя внизу. Готов ли ты пожертвовать ими ради своих иллюзий?
   Ингельд отшатнулся как от удара.
   — Я не собираюсь приносить никого в жертву, старик! Хватит меня стращать! Отдай мне Рог и я уйду!
   — Я уже сказал — Рог твой. Но если ты возьмешь его — ты обречешь детей на смерть.
   Несколько минут Ингельд и Отшельник буравили друг друга тяжелыми взглядами. Наконец Ингельд отвернулся и шагнул к Рогу.
   — Пусть так, старик, — глухо сказал он. — Но, прекратив войну, я спасу куда больше жизней.
   Едва он приблизился к Рогу, тот задрожал, вырвался из колоды и ринулся к Ингельду. Тот, улыбнувшись, подставил ладонь, но Рог на огромной скорости обогнул протянутую руку и вонзился Ингельду в грудь. Карнелиец ощутил как что-то острое кольнуло в сердце, но, не успел он удивиться или испугаться, как боль исчезла, а затем Рог стал таять, тоненькой струйкой вливаясь в грудь.
   А затем в глазах Ингельда вскипела сталь. Отшельник молча поднялся и преградил карнелийцу выход. Он знал — даже с многовековым воинским опытом ему не одолеть избранника Рога. Но он знал также, что иначе — нельзя.
 

2

   Воспоминания схлынули и Ингельд очнулся. Он лежал на земле, придерживая рукой кровоточащую рану на груди. Боль была почти такая же как в тот памятный день, вот только на этот раз она не спешила исчезнуть.
   Кто-то поднял ему голову, аккуратно уложил на колени. Ингельд с трудом разлепил веки и наткнулся на взгляд Роланда. Взгляд, в котором больше не было прежней ненависти, а было понимание и сочувствие. И еще Ингельд вдруг понял, что Роланд видел то же, что и он — тот день, и ту пещеру.
   — Ты... Ты видел это?
   — Да. Я видел, — еле слышно прошептал Роланд. — Я понимаю твою боль, брат. Но так нельзя было...
   — Заткнись! — Ингельд скривился. — Это ведь Меч Господа, верно? Как я сразу... Из-за него я провалялся несколько лет. А ты... Ты даже ничего не понял.
   — Ингельд...
   — Помолчи! Дай мне руку!
   Роланд стиснул протянутую руку Ингельда.
   — Теперь это на тебе! Прощай...
   По телу Роланда пробежала странная дрожь, мелькнула страшная догадка, и Роланд попытался отдернуться, но было уже поздно. Тело Ингельда распадалось, осыпаясь черным пеплом, но Роланд этого уже не видел.
   В глазах вовсю полыхали разноцветные огни, тело трясло и бросало то в жар, то в холод, градом катился пот. Выронив меч и обхватив голову руками, Роланд с рычанием подскочил и побежал прочь от останков Ингельда. Ему показалось, что это может помочь, что та дрянь, что жила все эти годы в брате, не сможет завладеть им.
   Шатаясь и мыча от боли, он прошел несколько шагов, но затем ноги подкосились и Роланд едва не ткнулся лицом в пепел. Уперся руками в землю, а затем его стало выворачивать наизнанку.
   Когда тошнота и лихорадка отпустили, и Роланд наконец поднялся на ноги, вокруг него кольцом стояли все — Селена, Кира, Ральф, Мара, Зарель. И все они пялились на него как на ожившего покойника. Впрочем, подумалось ему, наверное, так оно и есть.
   Взгляд Роланд скользнул в сторону. Там, на том самом месте, где только что лежал умирающий Ингельд, стояли на коленях двое — Инелия и Ирия. И по лицам их струились слезы. Вытирая глаза, неко вглядывались в пепел, словно надеялись угадать, что именно осталось от Ингельда, а что от сгоревших тварей...
   На плечо Роланда вскочил Тирри и запищал что-то радостно невнятное.
   — Все хорошо, Тирри, — Роланд погладил его. — Но вам, ребята, лучше не подходить ко мне. Ингельд передал мне... Передал мне часть этого...
   Он не договорил. К нему на грудь с криком метнулась Кира, обливаясь слезами. Шагнувший было следом Ральф, увидев такое, махнул рукой и обнял Мару.
   Взгляд же Роланда не отрывался от Селены. Девушка стояла на прежнем месте и выражение лица ее ничуть не изменилось. Роланд смущенно улыбнулся и тогда только Селена сорвалась с места.
   Кира тотчас же хотела отстраниться, но Роланд не отпустил и вскоре на груди карнелийца ревели обе девушки.
   — Никогда не понимал женщин, — проворчал Ральф. — Им бы следовало рыдать когда его убили.
   — Хочешь совет, Ральф? — повернулся к нему Зарель, на его лице играла усмешка.