Страница:
— Парень, я пообещал твоей матери не выдавать тебя, — сказал старый рыцарь, выглядя немного смущенным. — С того самого первого мгновения, когда она взглянула на меня, я не мог сказать ей нет. Кроме того, Великий сказал ей, что ты будешь очень важен для будущего драконов, и она повторила это мне. Кто я такой, чтобы идти против воли Великого.
Постараясь не улыбнуться, Тельвин не стал больше говорить на эту тему. Он достаточно хорошо знал Сэра Джорджа, знал и о его тайном восхищении и преклонении перед драконами. Желание Великого было законом для него, лояльного человеко-драка. Для него было дело чести и огромного удовольствия служить ему.
— А ты, что теперь будешь делать ты? — спросил Тельвин Селлианду. — Твой долг здесь почти окончен.
— Мой долг — оставаться с тобой, пока не вернется Карендэн, — ответила она. — А она не придет, пока ты остаешься здесь, в Браере.
Тем не менее росло подозрение, что Тельвин каким-то образом несет ответственность за недавние события, по меньшей мере как соучастник. Общественное мнение начало склоняться к тому, что Повелитель Драконов представляет опасность для всех вокруг, несмотря на его добрые намерения. К сожалению, это была чистая правда. В результате единственная вещь, которую мог сделать Тельвин для того, чтобы избежать кризиса доверия и коллапса системы управления, совершенно формально объявить о том, что он освободит трон как только совет специально собранных советников выберет нового короля. Учитывая все обстоятельства сам он назвать своего приемника не мог.
В этот момент Тельвин обнаружил, что не он один находится в трудном положении. Предрассудки и политические требования заставляли Коринна Убийцу Медведя порвать все связи с ним и предать свою долгую дружбу, а сделать это упрямому дварфу было крайне тяжело. Но он не мог и запятнать свою репутацию, так как это могло бы ему стоить трона Рокхольма. Его брат, Доринн, был тяжело ранен в битве на Сломанных Землях, и скорее всего не мог восстановить свое здоровье настолько, чтобы стать королем, так что Коринн оставался единственным наследником своего отца. И так как дварфы всегда считали драконов своими особыми врагами, его дружба с Повелителем Драконов из большого преимущества превратилась в потенциальную опасность.
Тельвин мог понять, что Коринн обязан держаться подальше от Повелителя Драконов, и не стал обвинять в этом дварфа. В любом случае не все друзья покинули его. Сольвейг вообще мало заботило, что о ней думают другие, хотя, что было довольно любопытно, Флэмы стали ценить ее даже больше, чем раньше. Среди остальных главным сторонником Тельвина выступил Капитан Гэрстраан, который остался лояльным и преданным как на людях, так и без них. Он лучше, чем кто-либо другой, знал, сколько усилий приложил Тельвин чтобы спасти Хайланд от разрушения, и считал, что долг должен быть оплачен.
Вообще никто открыто не объявил себя врагом Тельвина, хотя он ожидал, что Волшебники Огня не упустят случай выступить против него в надежде подправить свою подпорченную репутацию за его счет. Он всерьез обдумал и такую возможность, что один из герцогов потребует трон, и решил, что это маловероятно. Проблема была не в том, чтобы найти приемника, но в том, чтобы найти такого приемника, который не только бы хотел, но и был способен стать следующим королем. Например любой из герцогов мог стать королем в конце недели просто приехав в Браер и попросив эту должность.
По меньшей мере Сольвейг и Гэрстраан принесли обнадеживающие известия, когда в полдень они пришли во дворец. Хотя армия драконов находилась всего в нескольких милях к северу, угроза нападения уменьшилась; правда осада еще не была полностью снята. Тем не менее они оба уже не требовали поддерживать город в готовности к битве.
— Наши разведчики отметили что-то очень странное, — объяснил Гэрстраан, когда они уединились для быстрого ленча. — Похоже на то, что число драконов резко уменьшилось. Судя по докладам половина из них незаметно исчезла.
— Этого можно было ожидать, — сказал Тельвин. — Они решили, что выиграли битву, но не надо забывать, что драконы по-прежнему воюют с Альфатианами. Я уверен, что Мартэн чувствует необходимость отправить армию на запад, и как можно быстрее. В любом случае мы знаем, что слишком много драконов не могут оставаться здесь надолго. Драконы очень активны и много едят. Я думаю, что игра окончена.
— Удивительно, что они не улетели все вместе, — заметила Сольвейг.
— Конечно они могли бы сделать это, — сказал Тельвин. — Но они не улетят, пока не увидят, что случится здесь, распадется наш союз или нет. Но наши союзники не собираются уходить, во всяком случае, пока драконы находятся здесь.
— Хм, я подозреваю, что дварфы всерьез настроились на обратную дорогу, и ничто их не задержит, — прокомментировал Гэрстраан. — И эльфы из Эльфхейма тоже хотят домой, так как им надоело сидеть без дела после того, как стало ясно, что битвы не будет.
— Если мы хотим избавиться от драконов, надо объяснить всем нашим союзникам, что пришло время уходить, — твердо сказал Тельвин.
Присутствие такого огромного количества вооруженных людей создавало большие проблемы в городе, и народ Браера уже начал ворчать, но дварфы все равно ворчали громче всех. К ночи открытое недоверие и подозрительность по отношению к Повелителю Драконов стало общим местом, начиная с раздраженных и недовольных дварфов, которые к тому же пытались развлекаться в полном народу городе, где к ним самим относились как подозрительным чужакам. И хотя войско Даркина оставалось на южном берегу Ареста, небольшие отряды солдат вплавь переправлялись в Браер и выражали свое собственное, обычно нелестное для Повелителя Драконов мнение.
Народ Браера поначалу не знал что и думать. Они доверяли Повелителю Драконов, и он никогда не предавал их доверие. Но предательство собственных волшебников и неожиданное убийство их первого за многие годы короля оставило в их душах семена подозрительности и злости, и их доверие начало быстро таять. В любом случае страх перед драконами был далеко не так силен, как их старинная ненависть к Альфатианам, так что когда другие стали вслух осуждать Повелителя Драконов, их слова не пропадали даром.
Поэтому Тельвин был просто поражен, когда этой ночью Коринн пришел к нему. Дварф казался очень смущенным, так как знал, что в глазах своего старого друга он должен выглядеть чуть ли не предателем. К счастью для него в тот момент в комнате Тельвина была только Селлианда. Ни Сэра Джорджа, ни Сольвейг не было.
— Ты, скорее всего, не должен был приходить, — сказал Тельвин, приветствовал молодого дварфа. — Знает ли кто-нибудь из твоего народа, что ты здесь?
— Только те немногие, которым я доверяю, — сказал Коринн. — Но похоже ты уже знаешь мою проблему.
— Конечно знаю, — ответил Тельвин, протягивая дварфу бокал с элем. — Я слишком хорошо знаю тебя, чтобы подумать, что ты можешь повернуться против меня.
— Это был трудный выбор, — глухо сказал Коринн, садясь на пустой стул и глядя невидящим взором на свой бокал. — Или я предаю своих друзей, или я опорочу свою семью и клан. Если бы поддержание моей репутации не было так важно для будущего Рокхольма, я никогда бы не действовал так. Но я уже знаю, что мои собственные воины распространяют лживые слухи, и я ничего не могу сделать, чтобы остановить их.
— На самом деле они не делают ничего особенно плхого, — успокоил его Тельвин. — Волшебники и без них собираются распространять как можно больше слухов и настраивать народ Хайланда против меня, если они это уже не делают. Как будто я собираюсь держаться за трон! Мне надо продержаться совсем немного, чтобы все дела пришли в порядок и выбрать себе подходящего приемника. Но драконы не улетят, пока не увидят, что произошло, а никто из союзников не собирается домой, пока не улетят драконы. Я надеюсь, что дварфы сумеют первыми разорвать этот замкнутый круг и уже готовы уйти.
— Так оно и есть, — сказал Коринн. — Дело только в гордости. Ни один дварф никогда не согласится стать первым в отступлении, особенно пока драконы здесь. Это было бы трусостью и предательством. И, конечно, пока я тебе нужен, я никуда не уйду.
— Я это знаю, — сказал Тельвин, — но в любом случае не хочу повредить твоей репутации. — Кроме того, я не очень удивлюсь, если Этенгард отправится домой уже завтра утром. Да и вообще они совсем не так готовы сражаться с драконами, как они думали.
— Ну, тогда я должен идти, — сказал Коринн, вставая. — Прости меня, что дело дошло до этого. Я надеюсь, что через пару лет все эти тревоги будут позади, так что ты сможешь навестить меня в Денгаре. Но пообещай мне уже сейчас, что будешь держать свои драконьи когти подальше от моих сокровищ.
Тельвин засмеялся. — Охотно обещаю. Но не ожидай меня до тех пор, пока дело со следующим королем не будет решено. Это может потребовать какого-то времени, но я не хочу все тебе испортить.
Коринн поклонился и молча вышел. Тэрин ждал его за дверью, чтобы незаметно вывести из дворца. Тельвин со вздохом спросил себя, увидит ли он когда-нибудь молодого дварфа опять. В прошлом он не раз летал на Карендэн в Денгар, по делам или так, но теперь должно пройти очень много времени, прежде чем его опять будут рады видеть в столице государства дварфов. Как только Коринн вышел, он заметил, что Селлианда тихонько улыбается чему-то.
— Ты и так обладаешь огромным сокровищем величайшего из королей-ренегатов, — объяснила она. — Любой дварф проглотил бы свою бороду от зависти, увидев такие сокровища.
— Я даже забыл о них, — признался Тельвин. — Но теперь я понимаю, что Мартэн умышленно действовал в мою пользу, когда настаивал, что сокровища принадлежат мне.
— Он пытался поддержать тебя, даже таким образом, — с чувством сказала она.
— Кстати, предположение о том, что я дракон, мне кажется немного преждевременным, хотя, конечно, моя мать была золотым драконом. Легко предположить, что и мой отец был драконом, но ведь на самом деле мы не знаем этого совершенно точно. Или знаем?
Селлианда покачала головой. — Никто, за исключением твоей матери, твоего отца и самого Великого не знает, кто твой отец.
— Но у меня нет никакой, даже самой глупой мысли о том, как мне принять форму дракона, — сказал Тельвин.
— Конечно нет. Ты находишься под действием могучего заклинания, которое не дает тебе принять твою настоящую форму. Этого требовали обстоятельства твоего рождения. Твоя мать даже не смогла бы родить тебя, если бы это заклинание не было настолько надежным. Ты не в состоянии стать драконом пока заклинание остается в силе. Возможно только Великий в состоянии удалить его. Но тем не менее всегда имей в виду, что ты дракон и поэтому тебе будет легко изучить и использовать магию, несмотря на то, что ты жрец.
— Как-то ты сказала мне, что я не настоящий жрец, — напомнил он ей. — И ты сказала тогда, что мой статус почти как у младшего Бессмертного.
— Да, статус любого могущественного дракона-жреца почти как у младшего Бессмертного, — объяснила Селлианда. — Мартэн рассказал тебе и о других указаниях на твою настоящую природу.
— Все это правда, — уступил он. — Но есть одна вещь, которую я хотел бы знать. В настоящей форме мне двадцать один год, а я знаю, что драконы взрослеют крайне медленно. Когда я приму форму дракона, буду ли я взрослым драконом лет ста по меньшей мере, или двадцати-однолетним ребенком?
Селлианда испуганно посмотрела на него. — Вот об этом я никогда не думала. Не знаю. Откровенно говоря такого никогда не было, чтобы дракон родился в зачарованной форме. Но я ожидаю, что ты останешься взрослым. И, кстати, весьма печально, что твой долг заставил тябя потерять сотни лет детства.
Дварфы собирались выйти как только их солдаты придут в себя после ночной попойки. Чтобы соблюсти все формальности, Коринн и его капитаны подошли к Тельвину поздно утром и спросили, нужны ли они еще здесь. Генерал, командовший армией Даркина, прислал тот же вопрос в полдень, указав на срочную необходимость вернуться домой на юг прежде, чем летние дожди размоют дороги в глухомани. Только эльфы из Эльфхейма не торопились с выходом; настоящее происхождение Повелителя Дракона вообще не волновало их.
Репутация Тельвина в этот день ухудшилась еще больше, хотя, казалось бы, куда уж дальше. Поползли новые слухи о том, что он всегда знал в тайне, что он дракон, но продолжал бы и дальше обманывать союзников и народ, который поклялся защищать, если бы драконы не разоблачили его перед всем миром. Большинство людей в Браере этому не поверили, но начали считать, что каким-то образом Повелитель Драконов все же обманул их. Да и в любом случае он был дитя неизвестных родителей и неизвестного происхождения, что само по себе очень подозрительно.
Волшебники Огня еще больше усложнили картину решив, что пришло время публично опозорить Повелителя Драконов. Теперь они знали все его секреты и это дало им в руки такое оружие для атаки на его репутацию, о котором драконы могли только мечтать. Они напомнили простым людям Браера, что, в тайне от всех, он был жрецом, а Флэмы очень не любили жрецов и относились к ним с подозрением. Мало того, он был скорее всего жрецом Бессмертного-Дракона, Великого. К тому же он предал свой собственный род, так что даже драконы ненавидели его и не доверяли ему. И, быстро сориентировшись в ситуации, они говорили, что всегда знали о его тайной порочности и именно поэтому выступали против него.
К вечеру этого дня волшебники заявили, что Тельвин должен немедленно отдать корону и, согласно законам Флэмов, они будут править до тех пор, пока не будет найден новый король. Но именно этого Тельвин не собирался делать. Нападки на него самого его только забавляли, но он все еще был Королем Хайланда и очень серьезно относился к своей работе. Он должен был выполнить свое последнее дело для королевства — защитить народ от самого себя. Он твердо решил, что эти завистливые и эгоистичные волшебники никогда не появятся даже близко от трона, а их мечты о захвате власти останутся только безумными снами. Так как среди них не было даже авторитетного предводителя, вечером Тельвин позвал Алессу Вилендаар в свою личную комнату.
Алесса охотно пришла, хотя была холодна и подчеркнуто величава. Она оделась в парадную одежду волшебников высшего разряда, а на шею надела ожерелье из драгоценных камней, которые носила только высшая аристократия. Тельвин не встал, чтобы приветствовать ее, и она осталась стоять около двери.
— Ты все еще хотела бы забраться ко мне в кровать? — неожиданно спросил он.
Алесса удивленно и слегка испуганно взглянула на него, уловив сарказм, но заговорила очень уверенно. — Откровенно говоря я думаю, что это был бы восхитительный опыт для нас обоих, но теперь осуществить это было бы очень трудно. За несколько дней все изменилось, даже слишком сильно. Теперь вы лорд, лорд-дракон, и я знаю слишком хорошо, что наши пути разошлись. Возможно мы и так были слишком смелы.
— Если ты будешь терпелива и дождешься моего отъезда, быть может у тебя найдется своя дорога в Хайланде, — сказал он. — В любом случае я очень скоро покину Хайланд, и тебе нет никакой необходимости подталкивать меня, изобретая ложь за ложью. Откровенно говоря я думаю, что даже ты должна согласиться, что я хорошо послужил Флэмам. Чего не скажешь о твоих волшебниках. Как драконы знают, как иметь дело со мной, так и я знаю, как иметь дело со всеми вами.
Алесса нахмурилась. — Вы не можете ничего сказать мне такого, что остановит нас и не даст нам остановить вас. Я вообще не верю, что вы можете сказать нам то, что у вас на уме.
— Ну, я просто не хочу разрушить эффект неожиданности, — усмехнулся Тельвин. — На самом деле вы должны быть мне благодарны, что я держу это в секрете. Если ваши волшебники будут поменьше играть в политические игры, они добьются большего в своем искусстве. Хочешь маленький совет? Садись, пожалуйста.
— Зачем мне ваши советы? — спросила Алесса, но все-таки села на стул напротив Тельвина. — Мудрость и коварство драконов вошли в легенду.
— Му что ж, проявим побольше мудрости и поменьше коварства, — сказал он ей. — Твой народ живет в этом мире больше ста лет и, если честно, волшебники за это время не сделали ничего. У вас есть одна из самых больших библиотек в мире, но вы сумели ничего не подчерпнуть из нее. У вас есть сила Излучателя, но вы даже не умеете как следует использовать ее, не считая простых трюков, известным даже начинающим. Вы потратили массу времени, чтобы завоевать репутацию среди своего народа, но теперь у вас нет и ее. Да если вы хотя бы половину этого времени потратили на научные разработки, вам вообще не надо было бы заботиться о своей репутации.
— Вы иностранец, — твердо сказал Алесса. — Вы не понимаете нас. Мы стоим на страже закона Флэмов.
— Только не говори мне всякую чушь, — сказал Тельвин. — Я родился в Хайланде и прожил здесь всю свою жизнь. Я понимаю народ Флэмов лучше, чем они понимают сами себя, потому что мне пришлось делать серьезные усилия для того, чтобы не стать таким, как вы. Как только я уеду, вам надо сесть и переписать большую часть законов Флэмов. Все, во что вы предпочитаете верить, приводит вас только к неприятностям. Один мир вы уже разрушили, и я даже боюсь гадать сколько еще других подвергается опасности.
— Урок окончен? — спросила Алесса.
— Я и не собирался тратить слишком много времени, — ответил он. — Спасать Флэмов от них самих — не моя задача. Достаточно того, что я это делаю для драконов.
— Да, это-то вам удается получше, — насамешливо заметила она.
Тельвин пожал плечами. — Драконы не стали сражаться, так что удалось избежать тысяч жертв. Может показаться, что я проиграл, но лично я склонен думать, что все закончилось самым лучшим из всех возможных путей.
Алесса безразлично махнула рукий. — Разве это важно, не так ли? Я тоже скорее довольна, что все повернулась так, а не иначе. Драконы справились со своим делом не разрушив Браер, у нас скоро будет новый король, который будет менее подозрителен к своим волшебникам, и лично я от этого только выиграю.
— Да ну? А как с твоим участием во всех этих делах? Разве тебе не придется пересмотреть все свои планы?
— Очень и очень мало, — сказала она, довольная сама собой. — Как вы очевидно подозревали с самого начала, Бвен Калестраан выбрал именно меня для того, чтобы не спускать с вас глаз и влиять на ваши решения, насколько это возможно. Я старалась исполнять его приказ слово в слово. Конечно я уже знала, что Калестраан и еще несколько избранных что-то готовят, какаю-то штуку, которая позволит избавится от вас и, возможно, так же от короля.
— Это поставило меня в завидное положение. Если бы Калестраан преуспел и я доказала бы свою лояльность, он поднял бы меня на еще более высшую ступень в иерархии волшебников. Но я хорошо понимала, насколько мало шансов даже у самого старшего Волшебника Огня в поединке с могучими заклинаниями древнего Блэкмура, и решила, что вы скорее всего победите. Я предупредила вас и могла бы сказать и больше, но никак не ожидала, что Калестраан сначала расправится с Джерриданом, и только потом возмется за вас; даже мысли такой не было, что королю угрожает настоящая опасность.
— По меньшей мере хоть какая-то верность собственному народу в тебе есть, — прокомментировал Тельвин.
— Конечно, я не думала и о том, что вы можете стать следующим королем, — продолжала Алесса. — Но я опять оказалась в выигрышном положении. Если бы вы сразились с драконами и победили, то, надеюсь, я сумела бы убедить вас остаться нашим королем. Хотя, увы, мне вряд ли удалось бы стать королевой, я надеялась, что благодаря моей связи с вами вы мне поможете остаться во главе ордена теперь, когда все старшие волшебники исчезли. Ну и конечно, как только победили драконы, я должна была перерезать все нити, связывающие нас, чтобы устоять на ногах. На самом деле я получила даже еще больше власти за ваш счет.
— Очень умно, — еще раз прокомментировал Тельвин. — Волшебники уже определились, кто станет их новым предводителем, или их политики все еще колеблются?
— Как мне кажется я сумею удержаться на своей позиции, — гордо сказала Алесса. — Следующие несколько дней покажут. Есть несколько волшебников с намного большим опытом, но я еще достаточно молода и энергична, чтобы лучше других воспользоваться ситуацией, сложившейся сейчас в Хайланде. Даже если вам удастся каким-то образом унизить нас и отстранить от участия в политической жизни страны, я по меньшей мере буду иметь в руках свой собственный орден.
— Совешенно замечательно, — сказал Тельвин. — Как бы я хотел услышать такой политический урок пять лет назад; моя жизнь была бы намного менее сложной. Что конкретно ты собираешься делать сейчас? Мне кажется, что ты собираешься извлечь из ситуации все, что возможно. А ты не думаешь, что волшебники могут сделать что-либо полезное для других, или они собираются ждать и смотреть, что могут получить сами?
Алесса задумалась на мгновение, потом подняла на него глаза, — Вы думаете, что можете обесчестить нас навсегда?
— Я совершенно не собираюсь обесчестить волшебников и выкинуть их из политики, — сказал с досадой Тельвин. — Вы сами достаточно сделали для этого. Я хочу изменить способ, каким управляется королевство сейчас, хочу сделать так, чтобы ни один человек или партия не использовали власть над страной для удовлетворения своих собственных амбиций. И вы не сможете остановить мнея. Нравится это вам или нет, но люди по-прежднему доверяют мне больше, чем всем волшебникам вместе взятым. Так что только от вас зависит, захотите ли вы участвовать в этом новом правительстве, или будете исключены из него навсегда.
— А вы никогда не научитесь играть в политические игры, — со вздохом сказала Алесса. — Что еще я могу сказать? Я совершенно точно знаю, насколько вы не уважаете нас. А ведь говорят, что скрытность — лучшая часть доблести. Так что для меня лучше всего признать свое поражение и поддержать ваши планы. Вопреки тому, что вы обо мне думаете, я люблю свою страну и свой народ. Нам надо много чего постоить заново или перестроить.
— Что с Альфатианами?
Она нахмурилась. — Как и вы, я всегда знала, что мы не в состоянии победить Альфатиан, и никогда не разрешала себе вообще волноваться на этот счет. Ваши драконы сделали союз против Альфатиан почти невозможным, во всяком случае на ближайшее будущее. Драконы полностью уничтожили альфатианской флот и, в результате, Альфатия теперь не угрожает никому. Больше никто не верит в необходимость во вторжении в нее, и все хотят сохранить свои армии поближе к дому. И мы тоже.
— И продолжайте искать Ожерелье Драконов, — добавил Тельвин. — Если ты хоть на чуть-чуть доверяешь мне, поверь, что драконы обязательно вернуться за ним, и на этот раз я не сумею остановить их.
Уход такого количества войск по всей видимости полностью удовлетворил драконов, и в то же утро последние из них улетели на север. Тельвин поднялся на стену города над дворцом и глядел на них, ряд за рядом поднимавшихся из лесов за полями, делавших круг и только потом устремлявшимся домой. Зрелище было внушительное и почти невероятное: длинная вереница драконов, которой, казалось, потребуется вечность, чтобы улететь. На первый взгляд их было даже больше чем раньше, но он подумал, что в этой последней группе было не больше четырех-пяти сотен драконов из первоначальных двух тысяч.
Отлет последнеднего дракона позволил, наконец, формально объявить об окончании осады, и город начал медленно возвращаться к нормальной жизни. И жизнь постепенно вернулась в нормальное русло, только Тельвин уже не был ее частью. Он почти смеялся сам над собой, обнаружив, что ему печально расставаться с этой страной и этими людьми, хотя большую часть своей жизни ему хотелось быть как можно дальше от них. Но в конце концов это был единственный дом, который он когда-либо знал; здесь из безвестного сироты он стал героем, а затем королем, потом опять переворот, и вот теперь он нежелательный и опасный иностранец. Самое время уходить.
Постараясь не улыбнуться, Тельвин не стал больше говорить на эту тему. Он достаточно хорошо знал Сэра Джорджа, знал и о его тайном восхищении и преклонении перед драконами. Желание Великого было законом для него, лояльного человеко-драка. Для него было дело чести и огромного удовольствия служить ему.
— А ты, что теперь будешь делать ты? — спросил Тельвин Селлианду. — Твой долг здесь почти окончен.
— Мой долг — оставаться с тобой, пока не вернется Карендэн, — ответила она. — А она не придет, пока ты остаешься здесь, в Браере.
* * *
Все начало изменяться только на следующее утро, и как раз в предсказанном направлении. По Браеру поползли слухи, что все недавние неприятности с драконами на самом деле являются борьбой между драконами и Повелителем Драконов за контроль над Хайландом, и что Флэмы тут вообще не причем, став игрушкой в борьбе сверхсил. Этим слухам мало кто верил, так как все слишком хорошо помнили, что именно Король Джерридан решил воевать с драконами, а Тельвин все время был против этого. Никто не успел забыть и предательство волшебников.Тем не менее росло подозрение, что Тельвин каким-то образом несет ответственность за недавние события, по меньшей мере как соучастник. Общественное мнение начало склоняться к тому, что Повелитель Драконов представляет опасность для всех вокруг, несмотря на его добрые намерения. К сожалению, это была чистая правда. В результате единственная вещь, которую мог сделать Тельвин для того, чтобы избежать кризиса доверия и коллапса системы управления, совершенно формально объявить о том, что он освободит трон как только совет специально собранных советников выберет нового короля. Учитывая все обстоятельства сам он назвать своего приемника не мог.
В этот момент Тельвин обнаружил, что не он один находится в трудном положении. Предрассудки и политические требования заставляли Коринна Убийцу Медведя порвать все связи с ним и предать свою долгую дружбу, а сделать это упрямому дварфу было крайне тяжело. Но он не мог и запятнать свою репутацию, так как это могло бы ему стоить трона Рокхольма. Его брат, Доринн, был тяжело ранен в битве на Сломанных Землях, и скорее всего не мог восстановить свое здоровье настолько, чтобы стать королем, так что Коринн оставался единственным наследником своего отца. И так как дварфы всегда считали драконов своими особыми врагами, его дружба с Повелителем Драконов из большого преимущества превратилась в потенциальную опасность.
Тельвин мог понять, что Коринн обязан держаться подальше от Повелителя Драконов, и не стал обвинять в этом дварфа. В любом случае не все друзья покинули его. Сольвейг вообще мало заботило, что о ней думают другие, хотя, что было довольно любопытно, Флэмы стали ценить ее даже больше, чем раньше. Среди остальных главным сторонником Тельвина выступил Капитан Гэрстраан, который остался лояльным и преданным как на людях, так и без них. Он лучше, чем кто-либо другой, знал, сколько усилий приложил Тельвин чтобы спасти Хайланд от разрушения, и считал, что долг должен быть оплачен.
Вообще никто открыто не объявил себя врагом Тельвина, хотя он ожидал, что Волшебники Огня не упустят случай выступить против него в надежде подправить свою подпорченную репутацию за его счет. Он всерьез обдумал и такую возможность, что один из герцогов потребует трон, и решил, что это маловероятно. Проблема была не в том, чтобы найти приемника, но в том, чтобы найти такого приемника, который не только бы хотел, но и был способен стать следующим королем. Например любой из герцогов мог стать королем в конце недели просто приехав в Браер и попросив эту должность.
По меньшей мере Сольвейг и Гэрстраан принесли обнадеживающие известия, когда в полдень они пришли во дворец. Хотя армия драконов находилась всего в нескольких милях к северу, угроза нападения уменьшилась; правда осада еще не была полностью снята. Тем не менее они оба уже не требовали поддерживать город в готовности к битве.
— Наши разведчики отметили что-то очень странное, — объяснил Гэрстраан, когда они уединились для быстрого ленча. — Похоже на то, что число драконов резко уменьшилось. Судя по докладам половина из них незаметно исчезла.
— Этого можно было ожидать, — сказал Тельвин. — Они решили, что выиграли битву, но не надо забывать, что драконы по-прежнему воюют с Альфатианами. Я уверен, что Мартэн чувствует необходимость отправить армию на запад, и как можно быстрее. В любом случае мы знаем, что слишком много драконов не могут оставаться здесь надолго. Драконы очень активны и много едят. Я думаю, что игра окончена.
— Удивительно, что они не улетели все вместе, — заметила Сольвейг.
— Конечно они могли бы сделать это, — сказал Тельвин. — Но они не улетят, пока не увидят, что случится здесь, распадется наш союз или нет. Но наши союзники не собираются уходить, во всяком случае, пока драконы находятся здесь.
— Хм, я подозреваю, что дварфы всерьез настроились на обратную дорогу, и ничто их не задержит, — прокомментировал Гэрстраан. — И эльфы из Эльфхейма тоже хотят домой, так как им надоело сидеть без дела после того, как стало ясно, что битвы не будет.
— Если мы хотим избавиться от драконов, надо объяснить всем нашим союзникам, что пришло время уходить, — твердо сказал Тельвин.
Присутствие такого огромного количества вооруженных людей создавало большие проблемы в городе, и народ Браера уже начал ворчать, но дварфы все равно ворчали громче всех. К ночи открытое недоверие и подозрительность по отношению к Повелителю Драконов стало общим местом, начиная с раздраженных и недовольных дварфов, которые к тому же пытались развлекаться в полном народу городе, где к ним самим относились как подозрительным чужакам. И хотя войско Даркина оставалось на южном берегу Ареста, небольшие отряды солдат вплавь переправлялись в Браер и выражали свое собственное, обычно нелестное для Повелителя Драконов мнение.
Народ Браера поначалу не знал что и думать. Они доверяли Повелителю Драконов, и он никогда не предавал их доверие. Но предательство собственных волшебников и неожиданное убийство их первого за многие годы короля оставило в их душах семена подозрительности и злости, и их доверие начало быстро таять. В любом случае страх перед драконами был далеко не так силен, как их старинная ненависть к Альфатианам, так что когда другие стали вслух осуждать Повелителя Драконов, их слова не пропадали даром.
Поэтому Тельвин был просто поражен, когда этой ночью Коринн пришел к нему. Дварф казался очень смущенным, так как знал, что в глазах своего старого друга он должен выглядеть чуть ли не предателем. К счастью для него в тот момент в комнате Тельвина была только Селлианда. Ни Сэра Джорджа, ни Сольвейг не было.
— Ты, скорее всего, не должен был приходить, — сказал Тельвин, приветствовал молодого дварфа. — Знает ли кто-нибудь из твоего народа, что ты здесь?
— Только те немногие, которым я доверяю, — сказал Коринн. — Но похоже ты уже знаешь мою проблему.
— Конечно знаю, — ответил Тельвин, протягивая дварфу бокал с элем. — Я слишком хорошо знаю тебя, чтобы подумать, что ты можешь повернуться против меня.
— Это был трудный выбор, — глухо сказал Коринн, садясь на пустой стул и глядя невидящим взором на свой бокал. — Или я предаю своих друзей, или я опорочу свою семью и клан. Если бы поддержание моей репутации не было так важно для будущего Рокхольма, я никогда бы не действовал так. Но я уже знаю, что мои собственные воины распространяют лживые слухи, и я ничего не могу сделать, чтобы остановить их.
— На самом деле они не делают ничего особенно плхого, — успокоил его Тельвин. — Волшебники и без них собираются распространять как можно больше слухов и настраивать народ Хайланда против меня, если они это уже не делают. Как будто я собираюсь держаться за трон! Мне надо продержаться совсем немного, чтобы все дела пришли в порядок и выбрать себе подходящего приемника. Но драконы не улетят, пока не увидят, что произошло, а никто из союзников не собирается домой, пока не улетят драконы. Я надеюсь, что дварфы сумеют первыми разорвать этот замкнутый круг и уже готовы уйти.
— Так оно и есть, — сказал Коринн. — Дело только в гордости. Ни один дварф никогда не согласится стать первым в отступлении, особенно пока драконы здесь. Это было бы трусостью и предательством. И, конечно, пока я тебе нужен, я никуда не уйду.
— Я это знаю, — сказал Тельвин, — но в любом случае не хочу повредить твоей репутации. — Кроме того, я не очень удивлюсь, если Этенгард отправится домой уже завтра утром. Да и вообще они совсем не так готовы сражаться с драконами, как они думали.
— Ну, тогда я должен идти, — сказал Коринн, вставая. — Прости меня, что дело дошло до этого. Я надеюсь, что через пару лет все эти тревоги будут позади, так что ты сможешь навестить меня в Денгаре. Но пообещай мне уже сейчас, что будешь держать свои драконьи когти подальше от моих сокровищ.
Тельвин засмеялся. — Охотно обещаю. Но не ожидай меня до тех пор, пока дело со следующим королем не будет решено. Это может потребовать какого-то времени, но я не хочу все тебе испортить.
Коринн поклонился и молча вышел. Тэрин ждал его за дверью, чтобы незаметно вывести из дворца. Тельвин со вздохом спросил себя, увидит ли он когда-нибудь молодого дварфа опять. В прошлом он не раз летал на Карендэн в Денгар, по делам или так, но теперь должно пройти очень много времени, прежде чем его опять будут рады видеть в столице государства дварфов. Как только Коринн вышел, он заметил, что Селлианда тихонько улыбается чему-то.
— Ты и так обладаешь огромным сокровищем величайшего из королей-ренегатов, — объяснила она. — Любой дварф проглотил бы свою бороду от зависти, увидев такие сокровища.
— Я даже забыл о них, — признался Тельвин. — Но теперь я понимаю, что Мартэн умышленно действовал в мою пользу, когда настаивал, что сокровища принадлежат мне.
— Он пытался поддержать тебя, даже таким образом, — с чувством сказала она.
— Кстати, предположение о том, что я дракон, мне кажется немного преждевременным, хотя, конечно, моя мать была золотым драконом. Легко предположить, что и мой отец был драконом, но ведь на самом деле мы не знаем этого совершенно точно. Или знаем?
Селлианда покачала головой. — Никто, за исключением твоей матери, твоего отца и самого Великого не знает, кто твой отец.
— Но у меня нет никакой, даже самой глупой мысли о том, как мне принять форму дракона, — сказал Тельвин.
— Конечно нет. Ты находишься под действием могучего заклинания, которое не дает тебе принять твою настоящую форму. Этого требовали обстоятельства твоего рождения. Твоя мать даже не смогла бы родить тебя, если бы это заклинание не было настолько надежным. Ты не в состоянии стать драконом пока заклинание остается в силе. Возможно только Великий в состоянии удалить его. Но тем не менее всегда имей в виду, что ты дракон и поэтому тебе будет легко изучить и использовать магию, несмотря на то, что ты жрец.
— Как-то ты сказала мне, что я не настоящий жрец, — напомнил он ей. — И ты сказала тогда, что мой статус почти как у младшего Бессмертного.
— Да, статус любого могущественного дракона-жреца почти как у младшего Бессмертного, — объяснила Селлианда. — Мартэн рассказал тебе и о других указаниях на твою настоящую природу.
— Все это правда, — уступил он. — Но есть одна вещь, которую я хотел бы знать. В настоящей форме мне двадцать один год, а я знаю, что драконы взрослеют крайне медленно. Когда я приму форму дракона, буду ли я взрослым драконом лет ста по меньшей мере, или двадцати-однолетним ребенком?
Селлианда испуганно посмотрела на него. — Вот об этом я никогда не думала. Не знаю. Откровенно говоря такого никогда не было, чтобы дракон родился в зачарованной форме. Но я ожидаю, что ты останешься взрослым. И, кстати, весьма печально, что твой долг заставил тябя потерять сотни лет детства.
* * *
Как Тельвин и ожидал, воины Этенгара снялись с лагеря завтра утром и, преправившись через реку Аальбан по мосту к северу от Браера, отправились домой. Дорога шла через достаточно дикую местность восточнее реки, которая формально принадлежала эльфам южного Хайланда, но в ней мало кто жил. Вскоре они прошли через холмы, находившиеся между Горами Колосса на севере и Сломанными Землями на юге, тоже опасная и практические необитаемая земля. Впрочем их было столько, что они могли не бояться нападений орков или других злых созданий, и, может быть, они были бы даже рады подраться с орками и троллями, если уж не получилось повоевать с драконами. Им нужна была хорошая битва, чтобы восстановить свою гордость.Дварфы собирались выйти как только их солдаты придут в себя после ночной попойки. Чтобы соблюсти все формальности, Коринн и его капитаны подошли к Тельвину поздно утром и спросили, нужны ли они еще здесь. Генерал, командовший армией Даркина, прислал тот же вопрос в полдень, указав на срочную необходимость вернуться домой на юг прежде, чем летние дожди размоют дороги в глухомани. Только эльфы из Эльфхейма не торопились с выходом; настоящее происхождение Повелителя Дракона вообще не волновало их.
Репутация Тельвина в этот день ухудшилась еще больше, хотя, казалось бы, куда уж дальше. Поползли новые слухи о том, что он всегда знал в тайне, что он дракон, но продолжал бы и дальше обманывать союзников и народ, который поклялся защищать, если бы драконы не разоблачили его перед всем миром. Большинство людей в Браере этому не поверили, но начали считать, что каким-то образом Повелитель Драконов все же обманул их. Да и в любом случае он был дитя неизвестных родителей и неизвестного происхождения, что само по себе очень подозрительно.
Волшебники Огня еще больше усложнили картину решив, что пришло время публично опозорить Повелителя Драконов. Теперь они знали все его секреты и это дало им в руки такое оружие для атаки на его репутацию, о котором драконы могли только мечтать. Они напомнили простым людям Браера, что, в тайне от всех, он был жрецом, а Флэмы очень не любили жрецов и относились к ним с подозрением. Мало того, он был скорее всего жрецом Бессмертного-Дракона, Великого. К тому же он предал свой собственный род, так что даже драконы ненавидели его и не доверяли ему. И, быстро сориентировшись в ситуации, они говорили, что всегда знали о его тайной порочности и именно поэтому выступали против него.
К вечеру этого дня волшебники заявили, что Тельвин должен немедленно отдать корону и, согласно законам Флэмов, они будут править до тех пор, пока не будет найден новый король. Но именно этого Тельвин не собирался делать. Нападки на него самого его только забавляли, но он все еще был Королем Хайланда и очень серьезно относился к своей работе. Он должен был выполнить свое последнее дело для королевства — защитить народ от самого себя. Он твердо решил, что эти завистливые и эгоистичные волшебники никогда не появятся даже близко от трона, а их мечты о захвате власти останутся только безумными снами. Так как среди них не было даже авторитетного предводителя, вечером Тельвин позвал Алессу Вилендаар в свою личную комнату.
Алесса охотно пришла, хотя была холодна и подчеркнуто величава. Она оделась в парадную одежду волшебников высшего разряда, а на шею надела ожерелье из драгоценных камней, которые носила только высшая аристократия. Тельвин не встал, чтобы приветствовать ее, и она осталась стоять около двери.
— Ты все еще хотела бы забраться ко мне в кровать? — неожиданно спросил он.
Алесса удивленно и слегка испуганно взглянула на него, уловив сарказм, но заговорила очень уверенно. — Откровенно говоря я думаю, что это был бы восхитительный опыт для нас обоих, но теперь осуществить это было бы очень трудно. За несколько дней все изменилось, даже слишком сильно. Теперь вы лорд, лорд-дракон, и я знаю слишком хорошо, что наши пути разошлись. Возможно мы и так были слишком смелы.
— Если ты будешь терпелива и дождешься моего отъезда, быть может у тебя найдется своя дорога в Хайланде, — сказал он. — В любом случае я очень скоро покину Хайланд, и тебе нет никакой необходимости подталкивать меня, изобретая ложь за ложью. Откровенно говоря я думаю, что даже ты должна согласиться, что я хорошо послужил Флэмам. Чего не скажешь о твоих волшебниках. Как драконы знают, как иметь дело со мной, так и я знаю, как иметь дело со всеми вами.
Алесса нахмурилась. — Вы не можете ничего сказать мне такого, что остановит нас и не даст нам остановить вас. Я вообще не верю, что вы можете сказать нам то, что у вас на уме.
— Ну, я просто не хочу разрушить эффект неожиданности, — усмехнулся Тельвин. — На самом деле вы должны быть мне благодарны, что я держу это в секрете. Если ваши волшебники будут поменьше играть в политические игры, они добьются большего в своем искусстве. Хочешь маленький совет? Садись, пожалуйста.
— Зачем мне ваши советы? — спросила Алесса, но все-таки села на стул напротив Тельвина. — Мудрость и коварство драконов вошли в легенду.
— Му что ж, проявим побольше мудрости и поменьше коварства, — сказал он ей. — Твой народ живет в этом мире больше ста лет и, если честно, волшебники за это время не сделали ничего. У вас есть одна из самых больших библиотек в мире, но вы сумели ничего не подчерпнуть из нее. У вас есть сила Излучателя, но вы даже не умеете как следует использовать ее, не считая простых трюков, известным даже начинающим. Вы потратили массу времени, чтобы завоевать репутацию среди своего народа, но теперь у вас нет и ее. Да если вы хотя бы половину этого времени потратили на научные разработки, вам вообще не надо было бы заботиться о своей репутации.
— Вы иностранец, — твердо сказал Алесса. — Вы не понимаете нас. Мы стоим на страже закона Флэмов.
— Только не говори мне всякую чушь, — сказал Тельвин. — Я родился в Хайланде и прожил здесь всю свою жизнь. Я понимаю народ Флэмов лучше, чем они понимают сами себя, потому что мне пришлось делать серьезные усилия для того, чтобы не стать таким, как вы. Как только я уеду, вам надо сесть и переписать большую часть законов Флэмов. Все, во что вы предпочитаете верить, приводит вас только к неприятностям. Один мир вы уже разрушили, и я даже боюсь гадать сколько еще других подвергается опасности.
— Урок окончен? — спросила Алесса.
— Я и не собирался тратить слишком много времени, — ответил он. — Спасать Флэмов от них самих — не моя задача. Достаточно того, что я это делаю для драконов.
— Да, это-то вам удается получше, — насамешливо заметила она.
Тельвин пожал плечами. — Драконы не стали сражаться, так что удалось избежать тысяч жертв. Может показаться, что я проиграл, но лично я склонен думать, что все закончилось самым лучшим из всех возможных путей.
Алесса безразлично махнула рукий. — Разве это важно, не так ли? Я тоже скорее довольна, что все повернулась так, а не иначе. Драконы справились со своим делом не разрушив Браер, у нас скоро будет новый король, который будет менее подозрителен к своим волшебникам, и лично я от этого только выиграю.
— Да ну? А как с твоим участием во всех этих делах? Разве тебе не придется пересмотреть все свои планы?
— Очень и очень мало, — сказала она, довольная сама собой. — Как вы очевидно подозревали с самого начала, Бвен Калестраан выбрал именно меня для того, чтобы не спускать с вас глаз и влиять на ваши решения, насколько это возможно. Я старалась исполнять его приказ слово в слово. Конечно я уже знала, что Калестраан и еще несколько избранных что-то готовят, какаю-то штуку, которая позволит избавится от вас и, возможно, так же от короля.
— Это поставило меня в завидное положение. Если бы Калестраан преуспел и я доказала бы свою лояльность, он поднял бы меня на еще более высшую ступень в иерархии волшебников. Но я хорошо понимала, насколько мало шансов даже у самого старшего Волшебника Огня в поединке с могучими заклинаниями древнего Блэкмура, и решила, что вы скорее всего победите. Я предупредила вас и могла бы сказать и больше, но никак не ожидала, что Калестраан сначала расправится с Джерриданом, и только потом возмется за вас; даже мысли такой не было, что королю угрожает настоящая опасность.
— По меньшей мере хоть какая-то верность собственному народу в тебе есть, — прокомментировал Тельвин.
— Конечно, я не думала и о том, что вы можете стать следующим королем, — продолжала Алесса. — Но я опять оказалась в выигрышном положении. Если бы вы сразились с драконами и победили, то, надеюсь, я сумела бы убедить вас остаться нашим королем. Хотя, увы, мне вряд ли удалось бы стать королевой, я надеялась, что благодаря моей связи с вами вы мне поможете остаться во главе ордена теперь, когда все старшие волшебники исчезли. Ну и конечно, как только победили драконы, я должна была перерезать все нити, связывающие нас, чтобы устоять на ногах. На самом деле я получила даже еще больше власти за ваш счет.
— Очень умно, — еще раз прокомментировал Тельвин. — Волшебники уже определились, кто станет их новым предводителем, или их политики все еще колеблются?
— Как мне кажется я сумею удержаться на своей позиции, — гордо сказала Алесса. — Следующие несколько дней покажут. Есть несколько волшебников с намного большим опытом, но я еще достаточно молода и энергична, чтобы лучше других воспользоваться ситуацией, сложившейся сейчас в Хайланде. Даже если вам удастся каким-то образом унизить нас и отстранить от участия в политической жизни страны, я по меньшей мере буду иметь в руках свой собственный орден.
— Совешенно замечательно, — сказал Тельвин. — Как бы я хотел услышать такой политический урок пять лет назад; моя жизнь была бы намного менее сложной. Что конкретно ты собираешься делать сейчас? Мне кажется, что ты собираешься извлечь из ситуации все, что возможно. А ты не думаешь, что волшебники могут сделать что-либо полезное для других, или они собираются ждать и смотреть, что могут получить сами?
Алесса задумалась на мгновение, потом подняла на него глаза, — Вы думаете, что можете обесчестить нас навсегда?
— Я совершенно не собираюсь обесчестить волшебников и выкинуть их из политики, — сказал с досадой Тельвин. — Вы сами достаточно сделали для этого. Я хочу изменить способ, каким управляется королевство сейчас, хочу сделать так, чтобы ни один человек или партия не использовали власть над страной для удовлетворения своих собственных амбиций. И вы не сможете остановить мнея. Нравится это вам или нет, но люди по-прежднему доверяют мне больше, чем всем волшебникам вместе взятым. Так что только от вас зависит, захотите ли вы участвовать в этом новом правительстве, или будете исключены из него навсегда.
— А вы никогда не научитесь играть в политические игры, — со вздохом сказала Алесса. — Что еще я могу сказать? Я совершенно точно знаю, насколько вы не уважаете нас. А ведь говорят, что скрытность — лучшая часть доблести. Так что для меня лучше всего признать свое поражение и поддержать ваши планы. Вопреки тому, что вы обо мне думаете, я люблю свою страну и свой народ. Нам надо много чего постоить заново или перестроить.
— Что с Альфатианами?
Она нахмурилась. — Как и вы, я всегда знала, что мы не в состоянии победить Альфатиан, и никогда не разрешала себе вообще волноваться на этот счет. Ваши драконы сделали союз против Альфатиан почти невозможным, во всяком случае на ближайшее будущее. Драконы полностью уничтожили альфатианской флот и, в результате, Альфатия теперь не угрожает никому. Больше никто не верит в необходимость во вторжении в нее, и все хотят сохранить свои армии поближе к дому. И мы тоже.
— И продолжайте искать Ожерелье Драконов, — добавил Тельвин. — Если ты хоть на чуть-чуть доверяешь мне, поверь, что драконы обязательно вернуться за ним, и на этот раз я не сумею остановить их.
* * *
Дварфы ушли рано утром следующего дня, следуя за последними этенгардцами; они пересекли реку Аальбан по мосту и дружно зашагали к проходу под Горами Колосса. Армия Даркина также приготовились уходу; она так и не пересекла реку Арест и не вошла в город. Учитывая число всадников, фургонов и пехотинцев, на сборы им потребобовалось пол утра, и только незадолго до полудня они тронулись в путь.Уход такого количества войск по всей видимости полностью удовлетворил драконов, и в то же утро последние из них улетели на север. Тельвин поднялся на стену города над дворцом и глядел на них, ряд за рядом поднимавшихся из лесов за полями, делавших круг и только потом устремлявшимся домой. Зрелище было внушительное и почти невероятное: длинная вереница драконов, которой, казалось, потребуется вечность, чтобы улететь. На первый взгляд их было даже больше чем раньше, но он подумал, что в этой последней группе было не больше четырех-пяти сотен драконов из первоначальных двух тысяч.
Отлет последнеднего дракона позволил, наконец, формально объявить об окончании осады, и город начал медленно возвращаться к нормальной жизни. И жизнь постепенно вернулась в нормальное русло, только Тельвин уже не был ее частью. Он почти смеялся сам над собой, обнаружив, что ему печально расставаться с этой страной и этими людьми, хотя большую часть своей жизни ему хотелось быть как можно дальше от них. Но в конце концов это был единственный дом, который он когда-либо знал; здесь из безвестного сироты он стал героем, а затем королем, потом опять переворот, и вот теперь он нежелательный и опасный иностранец. Самое время уходить.