Страница:
Борис Николаевич вновь пытается примерить на себя разночинскую тужурку демократа: он выходит прямо в народ, направо и налево раздает обещания. Под прицелом телекамер Ельцин, как и в старые добрые времена, подписывает бумаги о выделении средств на богоугодные дела: пять миллиардов – госпиталю ветеранов войны, десять – кондитерской фабрике, три – на роддом. «Помогу во всех проблемах, если изберете», – клятвенно заверяет Ельцин, хотя екатеринбуржцы избирали его, кажется, уже дважды: сначала в народные депутаты, потом – в президенты. И что толку?
Всеми своими речами и жестами президент пытается продемонстрировать несокрушимую волю и железную непоколебимость. «Мы победим, чтобы не допустить возврата к временам, когда Россию считали “империей зла”», «У меня есть силы и воля к победе!», «Лучше я умру, чем проиграю!»
Он подписывает массу популистских указов: «О повышении стипендии студентам…», «О предоставлении бесплатных участков земли», «Об обеспечении прав вкладчиков и акционеров», «О государственной поддержке граждан в строительстве и приобретении жилья». Каждый из этих документов – не более чем красивый предвыборный жест: за исключением, быть может, повышения студенческих стипендий. Ни один из них выполнен никогда не будет, но этого и не требуется: главное показать, как президент заботится о чаяниях народа.
Перед вторым туром стране и вовсе было обещано, что всем обманутым вкладчикам вернут деньги. Президентский помощник Александр Лившиц обещал от имени своего патрона, что указ такой появится в течение трех дней: сразу после победы. Вкладчики не дождались этого указа до сих пор…
Бытует мнение, что победу Ельцина определило два слагаемых успеха: вмешательство олигархов и ударная команда избирательного штаба.
Если даже согласиться с этим тезисом, то сводится он так или иначе к одному: все решили деньги.
Олигархи – деньги давали. Штаб – деньги тратил.
Надо сказать, что к концу первого срока у Ельцина так и не установилось каких-то особых отношений с новоявленными российскими капиталистами. Вряд ли даже добрую половину из них знал он лично. Состояния в то время делались чуть ли не из воздуха. В мгновение ока люди становились миллионерами и столь же быстро превращались в банкротов.
Но целый ряд господ – потом с легкой руки Немцова их назовут олигархами – обосновались на финансовом олимпе уже довольно прочно. Гусинский, Березовский, Ходорковский, Смоленский, Потанин, Фридман, Виноградов, Бойко – большинство этих людей, заработав уже гигантские состояния, исполнены были самых амбициозных планов. Они имели деньги и влияние, но не имели власти. То есть могущество их оставалось довольно призрачным: один кивок из Кремля – и никакие миллионы тебе не помогут.
Владелец «Мост-банка» Владимир Гусинский испытал эти метаморфозы на собственной шкуре. Будучи по профессии театральным режиссером, Гусинский был крайне восприимчив к внешней форме и всевозможной атрибутике. Он дружил с руководителями страны. Устраивал званые вечера. Передвигался в сопровождении вереницы бронированных машин с мигалками.
Но стоило Ельцину раздраженно посмотреть в его сторону, как тут же прогремела на всю Москву лихая операция, получившая название «Мордой в снег»: сотрудники СБП заблокировали кортеж Гусинского, положили его телохранителей лицом на асфальт, а когда банкир бросился за подмогой к своему другу Савостьянову, начальнику столичной контрразведки, тот мгновенно оказался пенсионером. После этой профилактики Гусинский покинул Россию и вернулся, лишь получив гарантии личной безопасности.
Президентские выборы раскрывали перед олигархами бескрайние горизонты. Отныне миллионеры получали возможность не просто крутить с властью романы, а заключить с ней брачный контракт. Если сегодня они помогут Ельцину – деньгами, идеями, ресурсом, СМИ – то завтра Ельцин поможет им. Выборы – это то же поле чудес: зароешь золотой – выкопаешь пять…
Да и положа руку на сердце, не было у олигархов другого выхода: победа Зюганова означала для них полный крах. (Что, впрочем, не помешало потом тому же Ходорковскому вступить в интересные отношения с КПРФ.)
Созданный поначалу Ельциным предвыборный штаб не отличался подвижностью и мобильностью. Это была громоздкая многоуровневая структура, во главе которой стояли не профессиональные политтехнологи, а назначенные по разнарядке чиновники. Интриги и противоречия раздирали штаб изнутри.
И тут появились семеро олигархов.
(Участие этих людей в управлении России получит впоследствии остроумное прозвище «семибанкирщина» по аналогии с «семибоярщиной».)[35]
В марте 1996 года их привел к Ельцину Анатолий Чубайс: незадолго до того уволенный из правительства.
Никогда прежде Борису Николаевичу не доводилось выслушивать в собственном кабинете столь нелицеприятных речей. Банкиры прямым текстом заявили Ельцину, что если не сменит он тактику кампании, не перетряхнет штаб, проигрыш ему обеспечен.
Что удивительно, Ельцин их послушал. В обновленном штабе Чубайс возглавил аналитическую группу, в ее состав вошел и вездесущий Березовский. Шеф НТВ Малашенко стал отвечать за работу со СМИ.
А еще – в штаб была введена Татьяна Дьяченко: младшая дочь президента. («Таня отлично вписалась в эту группу» – радостно восклицает Ельцин.)
Именно этой миловидной женщине суждено будет сыграть решающую роль в судьбе страны. На ближайшие четыре года Дьяченко (а точнее те, кто наловчился манипулировать ею) фактически заменит собой отца…
Что такое 2,5 миллиона «баксов»? Всего-навсего – пять коробок из-под «ксерокса». Этих денег не хватило бы даже на одну только наружную рекламу.
Для того чтобы остаться гарантом Конституции, Ельцин, и минуты не колеблясь, готов был перешагивать через любые законы.
Реальный бюджет его кампании в сотни раз превышал официально установленные пределы. Разные источники оценивают эту цифру по-разному: от 700 миллионов до 4 миллиардов долларов.
Вот когда пригодились добрые сердца олигархов, предложившие, по выражению президента, «весь их ресурс – информационный, региональный, финансовый». Крупнейшие российские банки без звука скидывались на выборы. По самым скромным подсчетам, они выделили Ельцину 500 миллионов долларов. (Впоследствии каждый из них получит за это щедрую компенсацию: возможность скупить по дешевке прибыльнейшие казенные предприятия.)
Участвовали в спонсорстве и многие другие структуры: «Газпром», РАО «ЕЭС». Только из Национального фонда спорта – загадочной, полукриминальной организации, ставшей с позволения Ельцина крупнейшим импортером алкоголя и табака – в штаб перешло 10 миллионов «зеленых». (Президент НФС заявлял об этом в открытую.)
Но основную часть средств давал Ельцину Запад. Почему-то именно к началу предвыборной гонки над Россией буквально пролился золотой дождь иностранных кредитов.
Полмиллиарда дали французы. Десять миллиардов – МВФ. Только за первое полугодие 1996 года наш внешний долг вырос на четыре миллиарда «зеленых», а внутренний – на шестнадцать.
Я доподлинно знаю, что переговоры с Западом вели тогда президентский управделами Бородин, министр внешней экономики Давыдов и генерал Коржаков.[36]
Самую оригинальную помощь Ельцину оказали американцы. Официально они не выделяли никаких кредитов: их вклад в дело демократии поступил к нам в виде… дипломатического груза.
Вообще, история эта мутная, но крайне занимательная, посему остановлюсь на ней поподробнее.
В марте 1996 года в Москву дипбагажом прибыла партия туго набитых мешков. Внутри их находились банковские упаковки общей суммой в полмиллиарда долларов. Из аэропорта «Шереметьево-2» груз был доставлен в здание американского посольства. Дальнейшие следы его теряются.
А теперь загадка на сообразительность: угадайте, как оформлены были эти полмиллиарда.
Ни за что не додумаетесь: согласно официальным бумагам, это был якобы специальный банковский резерв, присланный «на случай возникновения чрезвычайной ситуации, когда возникнет необходимость удовлетворить повышенный спрос на новые банкноты» (цитирую письмо посольства США в российский МИД).
В те дни проходил как раз ввод в обращение стодолларовых купюр нового образца. Вот американцы будто и забеспокоились: а вдруг россияне «бросятся в банки и обменные пункты, для того чтобы обменять свои старые стодолларовые банкноты на новые». Тогда и «было решено заранее приготовить достаточное количество новых банкнот, чтобы российские граждане не сталкивались с какими-либо проблемами на начальном этапе их ввода в обращение». (Это выдержки из официального ответа, полученного мной в американском посольстве.)
Никакого ажиотажа вокруг замены долларов, конечно же, не случилось. Да его и не должно было быть, ибо вводу свежих ассигнаций предшествовала мощная пропагандистская кампания, заботливо разъяснявшая, что старые доллары никто отменять не собирается: они будут иметь хождение наравне со свежими и лишь постепенно вытесняться из обращения.
Я долго пытался получить хоть мало-мальский внятный ответ и от посольства США, и от нашего Центробанка: что заставило американцев размещать полмиллиарда в своем посольстве, гораздо проще ведь было отправить их в денежное хранилище Центробанка? И почему Россия оказалась единственной страной на планете, где подобный резерв почему-то потребовалось держать именно в дипломатическом представительстве?
За 10 лет ответа я так и не дождался. Но, если честно, он понятен мне и без того.
Все дело в том, что полмиллиарда в посольстве долго не залежались. Официальные его представители под давлением улик признались, что купюры были проданы ряду российских банков. Деньги вывозились прямо из посольства, а расплата якобы шла уже по безналу, на территории США.
Всей операцией лично руководил американский посол Томас Пикеринг. При переговорах с российскими ведомствами он прямо ссылался на указания Вашингтона, говоря, что американская сторона придает исключительное значение гладкому ее проведению.
Имена банков-покупателей узнать я, правда, не сумел, но почти уверен, что это были те же самые банки, которые спонсировали ельцинские выборы. А расплатились они с американским правительством или нет – никто, понятно, проверить никогда не сможет.
Вот таким хитроумным способом и растворилось полмиллиарда долларов на просторах страны. Надо заметить, что в тот момент в США тоже намечались выборы. Положение президента Клинтона было крайне сложным. Симпатии народа разделились ровно поровну между демократами и республиканцами. В такой ситуации рисковать Клинтону было совсем не с руки. Окажи он прямую помощь ельцинскому режиму, этот козырь – рупь за сто – его противники обязательно подняли бы на щит.
К описанной же мной схеме докопаться практически невозможно: следов нет, а концы – в воду…
Ельцин, впрочем, рисковал еще больше, чем Клинтон. Статья 45 Федерального закона «О выборах Президента РФ» прямо гласит:
«Не допускаются пожертвования в избирательные фонды со стороны: иностранных государств, организаций и граждан».
Уже одного этого вполне хватило бы, чтобы снять Ельцина с дистанции или оспорить результаты голосования. Но… Кто же мог осмелиться поднять руку на гаранта Конституции?
Если бы Запад и олигархи просто давали Ельцину деньги – это было бы еще полбеды. Но в том-то и закавыка, что средства предвыборного штаба до назначенной цели доходили отнюдь не полностью. Их просто самым безбожным образом разворовывали.
По-другому, собственно, и быть не могло. Никакого контроля, под предлогом секретности, за миллионами не велось. Деньгами распоряжались те же самые люди, кто и давал их, и было бы глупо рассчитывать, что такой восхитительной возможностью они не воспользуются.
Еще с тех времен в моем архиве сохранились сметы подлинных, а не фуфловых , нарисованных специально для ЦИКа, затрат.
На 13 мая, например, общая смета предвыборного штаба составила 332,691 млн долларов плюс 49 с небольшим миллиардов рублей. (Курс тогда был примерно 5,5 тысячи за доллар, значит, всего выходит – 341,5 млн «баксов».)
Всего смета эта включала в себя 75 всевозможных проектов – от знаменитой акции «Голосуй или проиграешь» ($ 7 млн) до экзотических сеансов Алана Чумака ($ 300 тыс.). Дороже всего обходилось, конечно, телевидение.
«НТВ, – указано в бумагах, – 78 млн у. е.; ОРТ – 169 млн у. е». К последней графе любопытная приписка: «Закрыто налоговыми освобождениями». (Вот вам и еще один путь наполнения избирательного фонда.)
Даже клиническому идиоту понятно, что проследить за деньгами при таких оборотах – просто невозможно. Если воровать с каждой сотни хотя бы по доллару – это все равно гигантский навар .
А ведь объемы росли постоянно, каждый день.
Только за одни сутки (с 30 по 31 мая) и только по нескольким направлениям расходы штаба составили без малого 7 миллионов долларов.
Первыми эту вакханалию узрели сотрудники коржаковского ведомства. За работой штаба они наблюдали особенно пристально, ибо с воцарением Чубайса и Дьяченко самого Коржакова и его людей от выборов начали отодвигать.
«Уже в апреле 1996 г. из источников в ближайшем окружении Кузнецова (зам.министра финансов, основной казначей штаба. – Авт .) и Чубайса к нам стали поступать сигналы о том, что деньги, отпущенные на выборы, разворовываются, – пишет начальник отдела «П» президентской службы безопасности Валерий Стрелецкий. – Схема предельно проста: по фиктивным документам их переводят за рубеж на счета конкретных фирм, затем распыляют по своим, личным счетам».
Потом Коржакова будут обвинять, что он якобы хотел сорвать выборы; строил козни против штаба; чуть ли не планировал даже государственный переворот.
Если бы все это было так, генералу следовало действовать совсем по-другому: громогласно схватить жуликов с поличным; объявить на всю страну, что олигархи и Запад финансируют ельцинскую кампанию; назвать ее реальные цифры, в сотни раз превышающие законные пределы.
А он, простите, что сделал вместо этого?
Отправился на доклад к президенту, сиречь к своему непосредственному начальнику?
Вот уж заговорщик так заговорщик.
Именно с ведома и указания Ельцина и происходили все дальнейшие события.
Вечером 18 июня сотрудники СБП тайно вскрыли сейф в кабинете зам.министра финансов Кузнецова в Белом доме. За несгораемой дверью они обнаружили полтора миллиона долларов и кучу платежек на переводы в иностранные банки – якобы в оплату за полиграфические услуги. Каждая из платежек была составлена на пять миллионов «зеленых».
«Мы решили не суетиться, а подождать, пока кто-либо из активистов не придет за деньгами, – объяснял позднее полковник Стрелецкий, главный мотор этой акции. – Задержание “ходока” с поличным – лучшее доказательство и подтверждение нашей правоты».
В кузнецовском кабинете была установлена прослушка. Через сутки она сработала…
У Горбачева была Раиса Максимовна. У Ельцина – Коржаков.
Он не просто был его охранником, доверенным лицом, собутыльником и другом; Коржаков заменял ему семью; Ельцин с ним проводил времени даже больше, чем с женой и дочерьми и уж, точно, намного был откровеннее.
Предшественник Коржакова в Кремле, начальник горбачевской охраны Владимир Медведев дал очень точное, по-моему, определение феномену под названием «генерал Коржаков»:
«У русских правителей всегда, задолго до династии Романовых, телохранители были еще и няньками».
Они познакомились в 1985 году. Коржакова, скромного майора 9-го управления КГБ, откомандировали в охрану нового секретаря МГК.
«Когда меня “погнали” из Политбюро, уволили и моих охранников, – пишет Ельцин в “Записках…” – А Коржаков все равно остался со мной… Возил на своей личной машине».
За связь с опальным смутьяном Коржакова из КГБ уволили. Друзья устроили его охранником в некий кооператив «Пластик», но он лишь получал там зарплату, а все свое время проводил с Ельциным.
Они были вместе и в горе, и в радости. Однажды, спьяну, даже дали друг другу клятву на крови: идти до конца, что бы с кем ни случилось.[37]
Если бы в августе 1991 года «Альфа» пошла на штурм Белого дома, Коржаков ни секунды не сомневался бы – он готов был погибнуть, но закрыть президента грудью. И в октябре 1993 года он тоже был рядом с Ельциным, до последней минуты.
Именно тогда, после октябрьских событий, и загорелась в полную силу звезда Коржакова.
Ельцин никогда не доверял КГБ. Он хорошо помнил, как по указанию Горбачева чекисты неотступно следили за ним, записывали все его разговоры, даже в министерском кабинете стояли тогда жучки .
В ноябре 1989 года, встречаясь с интеллигенцией в Доме кино, Борис Николаевич наотмашь рубил с трибуны:
«Шпионов поймать не могут. Зато собирают сплетни внутри коллектива и потом их доносят начальству. Вот к чему сводится их роль. В Свердловске у меня в обкоме партии 10 лет были кагэбисты. Ни одного шпиона не поймали».
Никакое другое ведомство не реформировалось им с такой частотой, как Лубянка. За первые четыре года ельцинского владычества эта контора подверглась аж шести реорганизациям: КГБ, АФБ, МБВД, МБ, ФСК, ФСБ.
После предательства министра безопасности Баранникова – любимца его и фаворита, – который перебежал в 1993 году к Хасбулатову с Руцким, Ельцин окончательно уверился в мысли, что верить гэбистам нельзя ни на грош: рано или поздно сдадут все равно.
Тогда-то и создал он свою личную службу безопасности с верным Коржаковым во главе – карманный мини-КГБ.
(Как не вспомнить здесь его предвыборный тезис образца 1990 года:
«Сократить численность КГБ за счет упразднения 9-го Управления, обслуживающего руководство, их представителей на предприятиях и учреждениях».)
Коржакова часто упрекали в узурпации власти; в том, что он влезает в вопросы, от кремлевской охраны весьма далекие. СБП пыталась контролировать торговлю оружием, алмазно-бриллиантовый комплекс, экспорт нефти и алюминиевый рынок. Коржаковские люди работали в Белом доме и на Старой площади, следили за министрами и чиновниками.
Одного слова Коржакова было тогда достаточно, чтобы поднять кого угодно из грязи в князи и – наоборот.
Все это так. За одним только исключением: Коржаков сам не присваивал себе никаких функций. Все могущество генерала было делегировано ему Ельциным.
Коржаков служил у президента в должности цепного пса. На кого указывал ему хозяин , того он и рвал; что приказывали караулить, то и охранял – ни больше ни меньше…
И по закону, кстати, если собака кусает прохожего, вся ответственность лежит на ее хозяине…
Я ничуть не идеализирую бывшего телохранителя. Он был типичным представителем эпохи раннего ельцинского фаворитизма.
Просто все познается в сравнении. И когда его сменили новые фавориты, оказалось, что Коржаков на их фоне – чуть ли не ангел в белых одеждах. Потому что работал он в первую очередь не на себя, а на хозяина – так, как понимал это в меру своего воспитания и менталитета…
«Очень порядочный, умный, сильный и мужественный человек… острый ум, отличная и ясная голова», – так писал Ельцин о Коржакове в 1994 году.
А это уже – цитата из следующих его мемуаров, они вышли в 2000 году:
«Коржаков окончательно присвоил себе функции и прокуратуры, и суда, и вообще всех правоохранительных органов – по его приказу люди в масках готовы были “положить лицом на асфальт” любого, кто не нравился главному охраннику, кто, по его мнению, нарушал некие одному ему ведомые правила игры… Он давно перешел все границы дозволенного начальнику службы безопасности».
«Лицом на асфальт» (или «мордой в снег») Коржаков клал людей один только раз – в 1994 году. Исключительно по приказу Ельцина, который потребовал проучить зарвавшегося олигарха Гусинского (см. выше). Но об этом Борис Николаевич благоразумно не пишет.
И о том, какие события предшествовали коржаковской отставке, президент тоже старается не упоминать. Но мы-то, слава богу, все это еще помним…
Несмотря на все усилия и миллионные траты, Ельцин и близко не достиг необходимой для победы 50-процентной отметки. Он набрал всего 35,2 процента голосов, опередив Зюганова только на 3 про-цента.
Всеми своими речами и жестами президент пытается продемонстрировать несокрушимую волю и железную непоколебимость. «Мы победим, чтобы не допустить возврата к временам, когда Россию считали “империей зла”», «У меня есть силы и воля к победе!», «Лучше я умру, чем проиграю!»
Он подписывает массу популистских указов: «О повышении стипендии студентам…», «О предоставлении бесплатных участков земли», «Об обеспечении прав вкладчиков и акционеров», «О государственной поддержке граждан в строительстве и приобретении жилья». Каждый из этих документов – не более чем красивый предвыборный жест: за исключением, быть может, повышения студенческих стипендий. Ни один из них выполнен никогда не будет, но этого и не требуется: главное показать, как президент заботится о чаяниях народа.
Перед вторым туром стране и вовсе было обещано, что всем обманутым вкладчикам вернут деньги. Президентский помощник Александр Лившиц обещал от имени своего патрона, что указ такой появится в течение трех дней: сразу после победы. Вкладчики не дождались этого указа до сих пор…
МЕДИЦИНСКИЙ ДИАГНОЗНо для того чтобы выиграть выборы, недостаточно лишь одних театральных жестов и прошлой, увядшей, точно гербарий, славы. Все основные соперники Ельцина – Зюганов, Явлинский, Лебедь, даже Жириновский – серьезно обходят его по уровню популярности.
рамках психопатий у больного могут появляться суждения, которые возникают в результате реальных обстоятельств, сопровождаются чрезмерным эмоциональным напряжением и преобладают в сознании над всеми остальными суждениями. Сверхценные идеи развиваются как патологическое преобразование реальных событий и занимают в сознании доминирующее положение, рассматриваются больными как вполне обоснованные, что и побуждает их активно бороться за реализацию этих идей.
Бытует мнение, что победу Ельцина определило два слагаемых успеха: вмешательство олигархов и ударная команда избирательного штаба.
Если даже согласиться с этим тезисом, то сводится он так или иначе к одному: все решили деньги.
Олигархи – деньги давали. Штаб – деньги тратил.
Надо сказать, что к концу первого срока у Ельцина так и не установилось каких-то особых отношений с новоявленными российскими капиталистами. Вряд ли даже добрую половину из них знал он лично. Состояния в то время делались чуть ли не из воздуха. В мгновение ока люди становились миллионерами и столь же быстро превращались в банкротов.
Но целый ряд господ – потом с легкой руки Немцова их назовут олигархами – обосновались на финансовом олимпе уже довольно прочно. Гусинский, Березовский, Ходорковский, Смоленский, Потанин, Фридман, Виноградов, Бойко – большинство этих людей, заработав уже гигантские состояния, исполнены были самых амбициозных планов. Они имели деньги и влияние, но не имели власти. То есть могущество их оставалось довольно призрачным: один кивок из Кремля – и никакие миллионы тебе не помогут.
Владелец «Мост-банка» Владимир Гусинский испытал эти метаморфозы на собственной шкуре. Будучи по профессии театральным режиссером, Гусинский был крайне восприимчив к внешней форме и всевозможной атрибутике. Он дружил с руководителями страны. Устраивал званые вечера. Передвигался в сопровождении вереницы бронированных машин с мигалками.
Но стоило Ельцину раздраженно посмотреть в его сторону, как тут же прогремела на всю Москву лихая операция, получившая название «Мордой в снег»: сотрудники СБП заблокировали кортеж Гусинского, положили его телохранителей лицом на асфальт, а когда банкир бросился за подмогой к своему другу Савостьянову, начальнику столичной контрразведки, тот мгновенно оказался пенсионером. После этой профилактики Гусинский покинул Россию и вернулся, лишь получив гарантии личной безопасности.
Президентские выборы раскрывали перед олигархами бескрайние горизонты. Отныне миллионеры получали возможность не просто крутить с властью романы, а заключить с ней брачный контракт. Если сегодня они помогут Ельцину – деньгами, идеями, ресурсом, СМИ – то завтра Ельцин поможет им. Выборы – это то же поле чудес: зароешь золотой – выкопаешь пять…
Да и положа руку на сердце, не было у олигархов другого выхода: победа Зюганова означала для них полный крах. (Что, впрочем, не помешало потом тому же Ходорковскому вступить в интересные отношения с КПРФ.)
Созданный поначалу Ельциным предвыборный штаб не отличался подвижностью и мобильностью. Это была громоздкая многоуровневая структура, во главе которой стояли не профессиональные политтехнологи, а назначенные по разнарядке чиновники. Интриги и противоречия раздирали штаб изнутри.
И тут появились семеро олигархов.
(Участие этих людей в управлении России получит впоследствии остроумное прозвище «семибанкирщина» по аналогии с «семибоярщиной».)[35]
В марте 1996 года их привел к Ельцину Анатолий Чубайс: незадолго до того уволенный из правительства.
Никогда прежде Борису Николаевичу не доводилось выслушивать в собственном кабинете столь нелицеприятных речей. Банкиры прямым текстом заявили Ельцину, что если не сменит он тактику кампании, не перетряхнет штаб, проигрыш ему обеспечен.
Что удивительно, Ельцин их послушал. В обновленном штабе Чубайс возглавил аналитическую группу, в ее состав вошел и вездесущий Березовский. Шеф НТВ Малашенко стал отвечать за работу со СМИ.
А еще – в штаб была введена Татьяна Дьяченко: младшая дочь президента. («Таня отлично вписалась в эту группу» – радостно восклицает Ельцин.)
Именно этой миловидной женщине суждено будет сыграть решающую роль в судьбе страны. На ближайшие четыре года Дьяченко (а точнее те, кто наловчился манипулировать ею) фактически заменит собой отца…
ИСТОРИЧЕСКАЯ ПАРАЛЛЕЛЬЕсли верить официальному отчету Центризбиркома, вся выборная кампания Ельцина обошлась в 14 миллиардов 428 миллионов рублей (около 2,5 миллиона долларов). Это была максимальная сумма расходов кандидата, определенная законом о выборах.
Семибоярщина – правительство в России, образовавшееся после свержения в июле 1610 года царя В. И. Шуйского. В состав Семибоярщины вошли члены Боярской думы, оказавшиеся к этому времени в Москве: князья Ф. И. Мстиславский, И. М. Воротынский, А. В. Трубецкой, А. В. Голицын, Б. М. Лыков, И. Н. Романов и Ф. И. Шереметев. Одним из первых решений этого правительства было постановление не избирать царем представителей русских родов. Семибоярщина передала фактическую власть польским интервентам; было ликвидировано Вторым ополчением под руководством К. Минина и Д. Пожарского в октябре 1612 года.
Что такое 2,5 миллиона «баксов»? Всего-навсего – пять коробок из-под «ксерокса». Этих денег не хватило бы даже на одну только наружную рекламу.
Для того чтобы остаться гарантом Конституции, Ельцин, и минуты не колеблясь, готов был перешагивать через любые законы.
Реальный бюджет его кампании в сотни раз превышал официально установленные пределы. Разные источники оценивают эту цифру по-разному: от 700 миллионов до 4 миллиардов долларов.
Вот когда пригодились добрые сердца олигархов, предложившие, по выражению президента, «весь их ресурс – информационный, региональный, финансовый». Крупнейшие российские банки без звука скидывались на выборы. По самым скромным подсчетам, они выделили Ельцину 500 миллионов долларов. (Впоследствии каждый из них получит за это щедрую компенсацию: возможность скупить по дешевке прибыльнейшие казенные предприятия.)
Участвовали в спонсорстве и многие другие структуры: «Газпром», РАО «ЕЭС». Только из Национального фонда спорта – загадочной, полукриминальной организации, ставшей с позволения Ельцина крупнейшим импортером алкоголя и табака – в штаб перешло 10 миллионов «зеленых». (Президент НФС заявлял об этом в открытую.)
Но основную часть средств давал Ельцину Запад. Почему-то именно к началу предвыборной гонки над Россией буквально пролился золотой дождь иностранных кредитов.
Полмиллиарда дали французы. Десять миллиардов – МВФ. Только за первое полугодие 1996 года наш внешний долг вырос на четыре миллиарда «зеленых», а внутренний – на шестнадцать.
Я доподлинно знаю, что переговоры с Западом вели тогда президентский управделами Бородин, министр внешней экономики Давыдов и генерал Коржаков.[36]
Самую оригинальную помощь Ельцину оказали американцы. Официально они не выделяли никаких кредитов: их вклад в дело демократии поступил к нам в виде… дипломатического груза.
Вообще, история эта мутная, но крайне занимательная, посему остановлюсь на ней поподробнее.
В марте 1996 года в Москву дипбагажом прибыла партия туго набитых мешков. Внутри их находились банковские упаковки общей суммой в полмиллиарда долларов. Из аэропорта «Шереметьево-2» груз был доставлен в здание американского посольства. Дальнейшие следы его теряются.
А теперь загадка на сообразительность: угадайте, как оформлены были эти полмиллиарда.
Ни за что не додумаетесь: согласно официальным бумагам, это был якобы специальный банковский резерв, присланный «на случай возникновения чрезвычайной ситуации, когда возникнет необходимость удовлетворить повышенный спрос на новые банкноты» (цитирую письмо посольства США в российский МИД).
В те дни проходил как раз ввод в обращение стодолларовых купюр нового образца. Вот американцы будто и забеспокоились: а вдруг россияне «бросятся в банки и обменные пункты, для того чтобы обменять свои старые стодолларовые банкноты на новые». Тогда и «было решено заранее приготовить достаточное количество новых банкнот, чтобы российские граждане не сталкивались с какими-либо проблемами на начальном этапе их ввода в обращение». (Это выдержки из официального ответа, полученного мной в американском посольстве.)
Никакого ажиотажа вокруг замены долларов, конечно же, не случилось. Да его и не должно было быть, ибо вводу свежих ассигнаций предшествовала мощная пропагандистская кампания, заботливо разъяснявшая, что старые доллары никто отменять не собирается: они будут иметь хождение наравне со свежими и лишь постепенно вытесняться из обращения.
Я долго пытался получить хоть мало-мальский внятный ответ и от посольства США, и от нашего Центробанка: что заставило американцев размещать полмиллиарда в своем посольстве, гораздо проще ведь было отправить их в денежное хранилище Центробанка? И почему Россия оказалась единственной страной на планете, где подобный резерв почему-то потребовалось держать именно в дипломатическом представительстве?
За 10 лет ответа я так и не дождался. Но, если честно, он понятен мне и без того.
Все дело в том, что полмиллиарда в посольстве долго не залежались. Официальные его представители под давлением улик признались, что купюры были проданы ряду российских банков. Деньги вывозились прямо из посольства, а расплата якобы шла уже по безналу, на территории США.
Всей операцией лично руководил американский посол Томас Пикеринг. При переговорах с российскими ведомствами он прямо ссылался на указания Вашингтона, говоря, что американская сторона придает исключительное значение гладкому ее проведению.
Имена банков-покупателей узнать я, правда, не сумел, но почти уверен, что это были те же самые банки, которые спонсировали ельцинские выборы. А расплатились они с американским правительством или нет – никто, понятно, проверить никогда не сможет.
Вот таким хитроумным способом и растворилось полмиллиарда долларов на просторах страны. Надо заметить, что в тот момент в США тоже намечались выборы. Положение президента Клинтона было крайне сложным. Симпатии народа разделились ровно поровну между демократами и республиканцами. В такой ситуации рисковать Клинтону было совсем не с руки. Окажи он прямую помощь ельцинскому режиму, этот козырь – рупь за сто – его противники обязательно подняли бы на щит.
К описанной же мной схеме докопаться практически невозможно: следов нет, а концы – в воду…
Ельцин, впрочем, рисковал еще больше, чем Клинтон. Статья 45 Федерального закона «О выборах Президента РФ» прямо гласит:
«Не допускаются пожертвования в избирательные фонды со стороны: иностранных государств, организаций и граждан».
Уже одного этого вполне хватило бы, чтобы снять Ельцина с дистанции или оспорить результаты голосования. Но… Кто же мог осмелиться поднять руку на гаранта Конституции?
Если бы Запад и олигархи просто давали Ельцину деньги – это было бы еще полбеды. Но в том-то и закавыка, что средства предвыборного штаба до назначенной цели доходили отнюдь не полностью. Их просто самым безбожным образом разворовывали.
По-другому, собственно, и быть не могло. Никакого контроля, под предлогом секретности, за миллионами не велось. Деньгами распоряжались те же самые люди, кто и давал их, и было бы глупо рассчитывать, что такой восхитительной возможностью они не воспользуются.
Еще с тех времен в моем архиве сохранились сметы подлинных, а не фуфловых , нарисованных специально для ЦИКа, затрат.
На 13 мая, например, общая смета предвыборного штаба составила 332,691 млн долларов плюс 49 с небольшим миллиардов рублей. (Курс тогда был примерно 5,5 тысячи за доллар, значит, всего выходит – 341,5 млн «баксов».)
Всего смета эта включала в себя 75 всевозможных проектов – от знаменитой акции «Голосуй или проиграешь» ($ 7 млн) до экзотических сеансов Алана Чумака ($ 300 тыс.). Дороже всего обходилось, конечно, телевидение.
«НТВ, – указано в бумагах, – 78 млн у. е.; ОРТ – 169 млн у. е». К последней графе любопытная приписка: «Закрыто налоговыми освобождениями». (Вот вам и еще один путь наполнения избирательного фонда.)
Даже клиническому идиоту понятно, что проследить за деньгами при таких оборотах – просто невозможно. Если воровать с каждой сотни хотя бы по доллару – это все равно гигантский навар .
А ведь объемы росли постоянно, каждый день.
Только за одни сутки (с 30 по 31 мая) и только по нескольким направлениям расходы штаба составили без малого 7 миллионов долларов.
Первыми эту вакханалию узрели сотрудники коржаковского ведомства. За работой штаба они наблюдали особенно пристально, ибо с воцарением Чубайса и Дьяченко самого Коржакова и его людей от выборов начали отодвигать.
«Уже в апреле 1996 г. из источников в ближайшем окружении Кузнецова (зам.министра финансов, основной казначей штаба. – Авт .) и Чубайса к нам стали поступать сигналы о том, что деньги, отпущенные на выборы, разворовываются, – пишет начальник отдела «П» президентской службы безопасности Валерий Стрелецкий. – Схема предельно проста: по фиктивным документам их переводят за рубеж на счета конкретных фирм, затем распыляют по своим, личным счетам».
Потом Коржакова будут обвинять, что он якобы хотел сорвать выборы; строил козни против штаба; чуть ли не планировал даже государственный переворот.
Если бы все это было так, генералу следовало действовать совсем по-другому: громогласно схватить жуликов с поличным; объявить на всю страну, что олигархи и Запад финансируют ельцинскую кампанию; назвать ее реальные цифры, в сотни раз превышающие законные пределы.
А он, простите, что сделал вместо этого?
Отправился на доклад к президенту, сиречь к своему непосредственному начальнику?
Вот уж заговорщик так заговорщик.
Именно с ведома и указания Ельцина и происходили все дальнейшие события.
Вечером 18 июня сотрудники СБП тайно вскрыли сейф в кабинете зам.министра финансов Кузнецова в Белом доме. За несгораемой дверью они обнаружили полтора миллиона долларов и кучу платежек на переводы в иностранные банки – якобы в оплату за полиграфические услуги. Каждая из платежек была составлена на пять миллионов «зеленых».
«Мы решили не суетиться, а подождать, пока кто-либо из активистов не придет за деньгами, – объяснял позднее полковник Стрелецкий, главный мотор этой акции. – Задержание “ходока” с поличным – лучшее доказательство и подтверждение нашей правоты».
В кузнецовском кабинете была установлена прослушка. Через сутки она сработала…
ИСТОРИЧЕСКАЯ ПАРАЛЛЕЛЬНе было рядом с Ельциным человека надежнее и преданнее Коржакова.
Организация партий и подкуп – вот два могучих средства, которые во все времена употреблялись для манипулирования голосами избирателей. Еще античный историк Фукидид описывал действие этих средств в древних греческих республиках.
История Римской республики представляет поистине чудовищные примеры подкупа. Дорогостоящие брачные контракты, беспорядок в финансах и военные расходы опустошали государственную казну. В эпоху правления императора Максимилиана последний был вынужден прибегнуть к получению крупных займов, главным образом у богатых магнатов Фуггеров из Аугсбурга. Взамен те получили концессии на добычу полезных ископаемых в Тироле и других районах. Из того же источника брались средства на подкуп голосов выборщиков императора Священной Римской империи.
У Горбачева была Раиса Максимовна. У Ельцина – Коржаков.
Он не просто был его охранником, доверенным лицом, собутыльником и другом; Коржаков заменял ему семью; Ельцин с ним проводил времени даже больше, чем с женой и дочерьми и уж, точно, намного был откровеннее.
Предшественник Коржакова в Кремле, начальник горбачевской охраны Владимир Медведев дал очень точное, по-моему, определение феномену под названием «генерал Коржаков»:
«У русских правителей всегда, задолго до династии Романовых, телохранители были еще и няньками».
Они познакомились в 1985 году. Коржакова, скромного майора 9-го управления КГБ, откомандировали в охрану нового секретаря МГК.
«Когда меня “погнали” из Политбюро, уволили и моих охранников, – пишет Ельцин в “Записках…” – А Коржаков все равно остался со мной… Возил на своей личной машине».
За связь с опальным смутьяном Коржакова из КГБ уволили. Друзья устроили его охранником в некий кооператив «Пластик», но он лишь получал там зарплату, а все свое время проводил с Ельциным.
Они были вместе и в горе, и в радости. Однажды, спьяну, даже дали друг другу клятву на крови: идти до конца, что бы с кем ни случилось.[37]
Если бы в августе 1991 года «Альфа» пошла на штурм Белого дома, Коржаков ни секунды не сомневался бы – он готов был погибнуть, но закрыть президента грудью. И в октябре 1993 года он тоже был рядом с Ельциным, до последней минуты.
Именно тогда, после октябрьских событий, и загорелась в полную силу звезда Коржакова.
Ельцин никогда не доверял КГБ. Он хорошо помнил, как по указанию Горбачева чекисты неотступно следили за ним, записывали все его разговоры, даже в министерском кабинете стояли тогда жучки .
В ноябре 1989 года, встречаясь с интеллигенцией в Доме кино, Борис Николаевич наотмашь рубил с трибуны:
«Шпионов поймать не могут. Зато собирают сплетни внутри коллектива и потом их доносят начальству. Вот к чему сводится их роль. В Свердловске у меня в обкоме партии 10 лет были кагэбисты. Ни одного шпиона не поймали».
Никакое другое ведомство не реформировалось им с такой частотой, как Лубянка. За первые четыре года ельцинского владычества эта контора подверглась аж шести реорганизациям: КГБ, АФБ, МБВД, МБ, ФСК, ФСБ.
После предательства министра безопасности Баранникова – любимца его и фаворита, – который перебежал в 1993 году к Хасбулатову с Руцким, Ельцин окончательно уверился в мысли, что верить гэбистам нельзя ни на грош: рано или поздно сдадут все равно.
Тогда-то и создал он свою личную службу безопасности с верным Коржаковым во главе – карманный мини-КГБ.
(Как не вспомнить здесь его предвыборный тезис образца 1990 года:
«Сократить численность КГБ за счет упразднения 9-го Управления, обслуживающего руководство, их представителей на предприятиях и учреждениях».)
Коржакова часто упрекали в узурпации власти; в том, что он влезает в вопросы, от кремлевской охраны весьма далекие. СБП пыталась контролировать торговлю оружием, алмазно-бриллиантовый комплекс, экспорт нефти и алюминиевый рынок. Коржаковские люди работали в Белом доме и на Старой площади, следили за министрами и чиновниками.
Одного слова Коржакова было тогда достаточно, чтобы поднять кого угодно из грязи в князи и – наоборот.
Все это так. За одним только исключением: Коржаков сам не присваивал себе никаких функций. Все могущество генерала было делегировано ему Ельциным.
Коржаков служил у президента в должности цепного пса. На кого указывал ему хозяин , того он и рвал; что приказывали караулить, то и охранял – ни больше ни меньше…
И по закону, кстати, если собака кусает прохожего, вся ответственность лежит на ее хозяине…
Я ничуть не идеализирую бывшего телохранителя. Он был типичным представителем эпохи раннего ельцинского фаворитизма.
Просто все познается в сравнении. И когда его сменили новые фавориты, оказалось, что Коржаков на их фоне – чуть ли не ангел в белых одеждах. Потому что работал он в первую очередь не на себя, а на хозяина – так, как понимал это в меру своего воспитания и менталитета…
«Очень порядочный, умный, сильный и мужественный человек… острый ум, отличная и ясная голова», – так писал Ельцин о Коржакове в 1994 году.
А это уже – цитата из следующих его мемуаров, они вышли в 2000 году:
«Коржаков окончательно присвоил себе функции и прокуратуры, и суда, и вообще всех правоохранительных органов – по его приказу люди в масках готовы были “положить лицом на асфальт” любого, кто не нравился главному охраннику, кто, по его мнению, нарушал некие одному ему ведомые правила игры… Он давно перешел все границы дозволенного начальнику службы безопасности».
«Лицом на асфальт» (или «мордой в снег») Коржаков клал людей один только раз – в 1994 году. Исключительно по приказу Ельцина, который потребовал проучить зарвавшегося олигарха Гусинского (см. выше). Но об этом Борис Николаевич благоразумно не пишет.
И о том, какие события предшествовали коржаковской отставке, президент тоже старается не упоминать. Но мы-то, слава богу, все это еще помним…
ИСТОРИЧЕСКАЯ ПАРАЛЛЕЛЬПервый тур президентских выборов прошел 16 июня. До последнего дня Ельцин был уверен в своей победе, но едва начался только подсчет голосов, эйфория мгновенно сменилась разочарованием.
Последний русский царь Николай II отличался крайней непоследовательностью и частой сменой своего окружения.
Его министр внутренних дел князь Святополк-Мирский так оценивал государя: «Царю нельзя верить, ибо то, что он сегодня одобряет, завтра от этого отказывается».
«Он увольнял лиц, долго при нем служивших, с необычайной легкостью, – писал начальник канцелярии министерства двора в 1900–1917 гг. генерал Мосолов. – Достаточно было, чтобы начали клеветать, даже не приводя никаких фактических данных, чтобы он согласился на увольнение такого лица. Царь никогда не стремился сам установить, кто прав, кто виноват, где истина, а где навет… Менее всего склонен был царь защищать кого-нибудь из своих приближенных или устанавливать, вследствие каких мотивов клевета была доведена до его, царя, сведения».
Несмотря на все усилия и миллионные траты, Ельцин и близко не достиг необходимой для победы 50-процентной отметки. Он набрал всего 35,2 процента голосов, опередив Зюганова только на 3 про-цента.