Хатчинс.
– Мистер Макаллистер, с вами все в порядке? – осведомилась она.
– Да, – ответил он, несколько подсобравшись. – Все замечательно.
* * *
Возможности сохранить тела у них не было, и после ряда обсуждений с участием Николсона, Марселя и Хатч было принято решение похоронить Тони с Кейси на той равнине, где они погибли.
Место выбрали метрах в тридцати от башни, сбоку; очистили его от снега и вырыли две могилы. Вооруженная группа в составе Чианга, Макаллистера и Келли совершила рейд к пятачку леса, срубила два дерева и изготовила два самодельных гроба.
Все это время Хатч и Найтингейл продолжали получать общую информацию с кораблей. Из стены башни они вырезали три каменные глыбы и высекли на этих надгробьях надписи. Тела завернули в пластик, предназначенный для упаковки артефактов. Тем временем наступила ночь и возвратились их коллеги. Они спрятали гробы в башню, поставили часового, разожгли костер и уснули под открытым небом.
В этих условиях люди напоминали призраков. Вообще говоря, поля Фликингера невидимы, но при этом отражают свет примерно в диапазоне 6100—6400 ангстрем. Оранжевый и красный. Так что они выглядели как мягкое мерцание, варьирующее в различных оттенках цвета пламени. Когда огонь время от времени ярко вспыхивал, становились видны золотистые ауры, придавая полю ангельский оттенок. Или дьявольский, если угодно. В любом случае Хатч надеялась, что этого будет довольно, чтобы отогнать на порядочное расстояние существ, бродящих по соседству.
Первую вахту она взяла на себя. Они устроились достаточно далеко от башни, на всякий случай, – охранник, экипированный приборами ночного видения, отлично видит во всех направлениях. Однако ничто не передвигалось по этой пустынной земле, и два часа спустя она, усталая до невозможности, сдала вахту Найтингейлу, а сама свернулась калачиком в сугробе.
Но уснуть Хатч не удавалось, и через некоторое время она стала наблюдать, как Найтингейл нервно обходит лагерь. Шел легкий снег, небо было хмурое, затянутое облаками.
Брать его с собой, конечно, было ошибкой. Даже известие о скором спасении не обрадовало его, хотя все остальные вздохнули с облегчением, и сама Хатч стряхнула беспокойство, осознав, что помощь все же возможна. А Найтингейлу, похоже, было все равно.
– Хорошо, – только и сказал он. – Слава богу.
Но его голос звучал тускло, словно на самом деле это не имело для него никакого значения.
Найтингейл был не молод, а следующие пять дней, да еще без запаса пищи, идти будет очень трудно. Хатч гадала, как долго он выдержит. Как долго выдержит каждый из них? Насколько она знала, среди них нет никого, кто умел бы «в поле» создавать сносные условия. У них остались только пончики и несколько пакетов с чипсами. О черт, как же они проголодаются за эти проклятые четыре дня! В случае крайней нужды они, возможно, могли бы грызть кору. Но это будет всего лишь способ как-то успокоить голодные желудки.
Найтингейл стоял в мерцании огня, пристально изучая местность. Похоже, ему все не нравилось, и он совершенно пал духом. Очевидно, отчасти это произошло из-за гибели коллег, и Хатч ломала голову над тем, так ли сильно на него подействовала сама утрата или он усмотрел некую параллель с тем, что когда-то произошло на этой планете с ним. Помимо всего прочего она понимала, что он ей не доверяет. Нет, он ничего не говорил открыто, однако Хатч читала у него по глазам. Особенно с тех пор, как ситуация обернулась сложнейшей проблемой. Да кто ты такая, демонстрировали его взгляд и осанка, чтобы принимать решения? Каков твой уровень подготовки? А уровень компетентности в этих вопросах? Ведь ты даже не археолог.
Слабая дрожь прокатилась в ночи. Едва ощутимая – но Хатч подумала, что завтра не стоит никуда идти. Лучше получить все данные от Марселя и лишь затем отправится в безопасное место.
Найтингейл опустился на колени рядом с Чиангом и смахнул снег с его системы подачи воздуха. Конечно, если это устройство засыплет снегом, ничего страшного не случится. Если циркуляция воздуха внутри поля Фликингера прекратится, прозвучит сигнал тревоги.
Терморегулятор Хатч еле слышно загудел, прогоняя через себя воздух, находящийся внутри скафандра. Она уловила изменение тона и взглянула на комм. Снаружи температура минус пятнадцать. Ветер непрестанно дул с северо-запада, снежная пелена становилась плотнее.
* * *
Четыре с четвертью дня до прихода помощи... Поистине бедственное положение. Фликингеровские костюмы защищают от холода, но время от времени их необходимо снимать – когда ешь или отправляешь иные главные физиологические потребности. Они устроили за башней «санитарную зону». Хотя о полном уединении речи не было, поскольку Хатч настояла, чтобы никто не уходил без сопровождения. Макаллистер, который нередко протестовал против глупости пуританских воззрений, похоже, преднамеренно толковал эту договоренность крайне превратно. Если ему требовалось воспользоваться удобствами среди ночи, он без стеснения кого-нибудь будил. «Сейчас такие обстоятельства, что не до морали», – пояснял он. «Когда мы станем выбирать, кого съесть, – ответила ему как-то Хатч, – это тоже не будет иметь отношения к морали».
Утром они устроили церемонию прощания под низкими небесами. Келли запечатлела ее для будущих поколений.
Тони относилась к Универсальной церкви, Везерал – к Методистской. И никто не знал, к какой конфессии принадлежала Кейси.
Хатч заговорила о Тони, о тяжкой доле, ибо универсалисты не верили ни в мантры, ни в молитву. Их слова всегда шли из самого сердца. «Все очень горюют об утрате такой молодой женщины, – сказала Хатч. Что бы мы ни нашли в этом месте, ничто не будет достаточной компенсацией за такую потерю». Она добавила, что сама всегда будет помнить Тони, которая не позволила сопровождать ее по пути наверх, в башню.
Капитан Николсон при помощи виртуальной реальности устроил церемонию прощания с Везералом. Он говорил о бескорыстной службе, о верности долгу, о постоянной готовности погибшего первым предложить свою помощь. Хатч заключила, что Николсон и его офицер не были друзьями, и ей стало особенно больно оттого, что Везерал погиб в одиночестве и рядом не было никого, кто знал бы его как человека. Она выяснила, что его звали Кол. Ей очень захотелось, чтобы им удалось вытащить его тело.
На камне над могилой Тони появилась надпись: «И в смерти верую». Над могилой Везерала можно было прочитать: «Похоронен странниками».
Макаллистер удивил ее, взявшись произнести слово о Кейси.
«Я очень мало ее знал, – сказал он. – Похоже, она была достойной женщиной достойной профессии. Может быть, больше ничего говорить не стоит. Как и Тони Хамнер, она только начала жить. Мне искренне жаль этой потери».
Он опустил взгляд к надгробию, на котором по его предложению было выбито лишь имя и даты жизни, а затем шло единственное слово: «Журналист».
Закончив, они опустили гробы в могилы и забросали их снегом и почвой.
* * *
– Минуточку, – поднял брови Хелм. – Повторите-ка, что вы собираетесь делать?
– Пять человек в бедственном положении на Малейве-3. Это планета, которая скоро...
– Я знаю про Малейву-3. Зачем мы летим туда?
– Чтобы их спасти, – ответил Пенкавиц.
На столе стояла шахматная доска. Хелм играл черными. Взгляд его холодных голубых глаз буквально пригвоздил Пенкавица. Он провел длинными пальцами по густым седым волосам и кивнул, но не капитану, а каким-то своим внутренним соображениям.
Они сидели в каюте Хелма. Стол, за которым играли в шахматы, был завален дисками, записками, схемами и распечатками.
– А почему, собственно, это должно заботить нас? – осведомился он, сохраняя вежливый тон. Как будто это его и вправду несказанно удивило. – Мы находимся... что там у нас... в нескольких днях пути, верно?
– Да, сэр.
Хелм был главным инженером «Космика» и руководителем проекта землеформирования Куракуа.
– Так зачем мы им?
– Им нужен посадочный модуль. Иначе им не вывезти своих людей с поверхности планеты.
– А что случилось с их посадочным модулем?
– Он поломался. Из-за землетрясения.
– Похоже, они чертовски недальновидны!
– Подробности мне неизвестны. Как бы там ни было, теперь мы уже выскочили из гиперпространства. Сейчас ляжем на другой курс и, как только заберем их, прыгнем обратно. Чем скорее мы...
– Минуточку! Мы же везем полный трюм снаряжения, провианта, людей. Все необходимое для Куракуа. У нас контракт, где значится время нашего прибытия, Элиот. Мы не можем странствовать по космосу.
– Я все понимаю, сэр. Но больше нет никого, кто сумел бы это сделать.
Хелм заговорил тоном доброго дядюшки, который старается урезонить сорванца-подростка.
– Ну разумеется, откуда бы им взяться!..
– Я проверил, сэр. Мы единственный корабль, находящийся достаточно близко. Единственный, у которого есть посадочный модуль.
– Послушайте, Элиот. – Хелм встал, обошел стол, уселся на него и указал собеседнику на кресло. Пенкавиц остался стоять. – Это приведет к задержке в доставке груза. Или людей. – Он наклонился вперед и посмотрел на капитана. – Скажите, если мы это сделаем, причем как можно быстрее, мы сильно опоздаем на Куракуа?
– Примерно на девять дней.
– Примерно на девять дней, – повторил Хелм, и его мрачное лицо словно окаменело. – Вы представляете, во сколько это обойдется?
– Да, сэр. Однако не думаю, что это будет поводом для предъявления претензий.
– Полно, Элиот, в таких случаях всегда предъявляются претензии.
Пенкавиц, изо всех сил стараясь сдержать гнев, произнес:
– Мне известно одно: закон и наш собственный устав требуют от нас оказать помощь любому, кто попал в беду. Мы не можем просто взять и проигнорировать это. Погибнут люди.
– Неужели ты считаешь, что Академия возместит нам потраченное?
– Нет, – ответил тот. – Наверняка нет.
– Тогда, может быть, обсудим, какие здесь есть возможности.
– Здесь нет никаких возможностей, в том числе и возможности выбирать, доктор Хелм.
Хелм долго и пристально смотрел на капитана.
– Да, полагаю, у нас ее нет, – проговорил он наконец. – Хорошо, Элиот, давайте не будем ругаться и спасем этих чертовых кретинов. Постараемся поиметь хоть какую-то пользу от дифирамбов прессы.
* * *
После того как с церемонией прощания было покончено, оставшиеся побрели по снегу к посадочному модулю «Уайлдсайда» и попробовали спасти кое-что из артефактов. Сгоревшие столы и стулья превратились в груду обломков; свитки обуглились; глиняная посуда раскрошилась. Им не удалось даже отыскать сумку и лежавшие в ней личные вещи. Остались пара трубок для метания отравленных стрел, несколько копий и дротик.
Они уныло вернулись к башне, где очистили и упаковали несколько оставшихся артефактов.
Макаллистер смотрел сердито, а когда Чианг поинтересовался, что не так, тот с искренним гневом воззрился на Хатч.
– В результате у нас остался только хлам, – обронил он. – Конечно, это – древний хлам, но что это меняет? Хлам остается хламом!
Хатч выслушала его, а Макаллистер к тому и стремился – привлечь ее внимание. Но это было больше, чем она могла стерпеть.
– Вы пытаетесь судить слишком о многом, мистер Макаллистер, – заявила она. – Я читала кое-какие из ваших заметок. У вас несомненный талант к языку, но, как правило, вы не знаете о том, о чем пишете.
Он посмотрел на нее с выражением бесконечного терпения. «Несчастная женщина!»
Они сделали опись оставшихся артефактов, оружия, обрывков одежды, которую некогда носили, шкафчиков, стульев и столов и сложили все это в сторонке – до прибытия спасательного судна.
– Так что у нас с едой? – внезапно спросил Макаллистер.
– Нам придется добывать ее, – ответил Чианг. – Среди нас есть охотник?
Макаллистер кивнул.
– Я. Но я никогда не охотился с этим. – Он бросил выразительный взгляд на резак. – Да и вообще... не знаю, заметил ли кто-нибудь, но, похоже, здесь в эту игру не очень-то сыграешь. Кроме того, не уверен, что тут вообще водится то, что мы сможем есть.
– Не сомневаюсь, – сказал Найтингейл, – что местная дичь в пищу нам сгодится. Мы не проводили тестов на совместимость, но желудок-то набьем наверняка. При условии, что в добыче не окажется токсинов или еще чего-нибудь.
– Хорошо, – ухмыльнулся Макаллистер. – Поймаем что-нибудь и проверим.
– Наверное, нет ничего проще, – заметила Хатч.
Темные глаза Келли сузились.
– Так что будем делать? – осведомилась она. – Кто будет подопытным кроликом?
– Посадочный модуль «Звезды» застрял не очень глубоко. Наверное, можно спуститься к нему и забрать еду. Возможно, ее хватит, чтобы продержаться до прибытия «Боардмена».
– Слишком рисковано, – проговорила Келли. – Лучше все же попробовать местную кухню.
– Что-то я сомневаюсь, что она придется нам по вкусу, – проворчал Макаллистер.
* * *
– Хатч, ты не виновата, – заверил ее Марсель. – Вам придется выживать вместе.
Они беседовали по личному каналу связи.
– Знаешь, Марсель, мне просто никогда... – голос Хатч дрогнул, и ей пришлось сделать паузу, чтобы собраться с духом. – Мне просто не приходило в голову, что может случиться нечто подобное.
Он слышал ее прерывистое дыхание.
– Я сюда не просилась. Я – пилот. А сейчас от меня ждут принятия жизненно важных решений.
– Хатч, – заговорил он так мягко, как только мог. – Ты пыталась выполнить то, что тебе было приказано. Вы все взрослые люди. И ты, и они. Поэтому они знают, что ты это знаешь. И это не только твое решение.
– После первого же толчка я могла бы все это отменить. Погрузить всех на борт модуля и возвратиться на «Уайлдсайд». Вот что мне следовало сделать.
– Знал бы прикуп, имел бы виллу на Кейп-Коде.
Она промолчала.
– Хатч, послушай. Не задумывайся ни о чем подобном, пока это дело не завершится. Прекращай казнить себя.
– Казнить себя? Ты так думаешь?
– Да. Именно так. Твоя теперешняя забота – это сохранять людей в безопасности, пока мы не вытащим вас оттуда. Тони уже не воскресишь. Однако нужно позаботиться, чтобы ни с кем другим подобного не случилось.
Она прервала связь и глубоко вздохнула.
Марсель понимал, что она пережила страшные минуты, но почему-то ожидал от нее чего-то большего. Если бы их разговор продолжился, он бы предложил Хатч оставить службу – в память о Келли. Он задумался, не стоит ли связаться с ней еще раз и посоветовать ей сделать это.
Однако нет. Пока нет. Если дела пойдут на лад, нужно будет лишь дождаться спасателей. Он покинул капитанский мостик и прошел в центр управления, где двое техников пытались анализировать импосибилиум.
На ближайшем экране появилось изображение Билла.
– Марсель? Тебе текстовое сообщение.
«Венди» задерживался в зоне агрегата, хотя Марсель предпочел бы вернуться на прежнюю орбиту, чтобы находиться поближе к терпящей бедствие группе. Однако не в его силах было что-либо сделать, он мог только наблюдать, поэтому снисходительно отнесся к желанию исследователей задержаться возле гигантского артефакта. Корабль завис в нескольких метрах над ним, и каждый прибор на борту ощупывал, сканировал и зондировал стержни.
Для подробного анализа образцов, доставленных на борт, требовалась специальная лаборатория, однако ученые пытались на месте определить точки плавления и кипения, параметры теплопроводности и теплоемкости, плотность, характеристика Янга, сопротивление растяжению и сжатию. Они собирались измерить пластичность и предел прочности на разрыв, электропроводность и магнитопроницаемость при различных температурах, мощности и частоте. Им хотелось узнать, как через агрегат проходит звук, как быстро и с каким преломлением в зависимости от частоты. Бикман со своими людьми уже начал сопоставлять графики по давлению и напряженности. Это не слишком волновало Марселя, но исследователи поочередно то и дело принимались спорить о результатах.
– Оно на экране.
* * *
...КОМУ: СУДНО АКАДЕМИИ «ВЕНДИ ДЖАЙ»
ОТ КОГО: СУДНО «КОСМИК ИНК.»
«АФИНА БОАРДМЕН»
ТЕМА: ОТЧЕТ О ПОЛОЖЕНИИ ДЕЛ
КАПИТАНУ КЛЕРВО. ИДЕМ ПО РАСПИСАНИЮ. ДО ПРЫЖКА НЕСКОЛЬКО МИНУТ. НА БОРТУ ПОСАДОЧНЫЙ МОДУЛЬ, КОТОРЫЙ БУДЕТ ЗАПРАВЛЕН И ГОТОВ К ПОЛЕТУ. С ВАС ПРИЧИТАЕТСЯ.
* * *
– Что ответить?
– Передай, что ужин будет за мой счет.
12
Ничто не убивает аппетит так быстро и надежно, как смертный приговор.
Грегори Макаллистер. Неполный Макаллистер. Оправдание благочестия
* * *
Расчетное время до разрушения: 252 часа
* * *
Когда на часах было 18:00, через сорок две минуты после того как «Боардмен» совершил переход за пределы трехмерного пространства, Пенкавиц приказал проверить посадочный модуль и удалился в свою каюту. Едва он вошел к себе, как Ева, ИИ «Боардмена», отрапортовала, что все в полном порядке.
Корабль затихал. Большинство пассажиров готовились ко сну. Гостиная опустела, в ней остались двое или трое, да и те в уединенных закутках для деловых бесед. Небольшая группа техников и климатологов увлеченно играла в РПГ в Зеленой комнате. Очевидно было, что до утра их турнир продолжится. Несколько биологов еще толклись в зале управления, споря о методах увеличения численности видов, а кое-кто уединился в сравнительно уютном «Светоче Аполлона», откуда можно было поглазеть на звезды.
Стычка с Хелмом разозлила Пенкавица сильнее, чем он ожидал. Выходило, что его просто оскорбил один из самых могущественных людей Корпорации. В конце концов, капитан все сделал правильно и избавил не только себя, но и Хелма от крупных неприятностей. Однако настрой главного инженера «Космика» вызывал беспокойство Пенкавица, и не только тем, что Хелм мог повредить его карьере. Сложно было предугадать, что из этого выйдет. Похоже, Хелм не специально угрожал или запугивал, но при общении с ним неизменно возникало ощущение, что он и только он знает верный и разумный курс корабля. Пенкавиц испытывал необъяснимое желание угождать ему. Даже когда категорически возражал против решений Хелма.
Он снял форму, принял душ и быстро забрался в постель. Но как только погасли лампочки, в каюте разнесся голос Евы:
– Капитан, у нас проблемы.
Он сел.
– Что случилось, Ева?
– Посадочный модуль готовится к запуску.
– Останови его. – Элиот скинул одеяло, положил ноги на стол и стал дожидаться ответа.
– Не могу. Он заблокирован.
Элиот зажег свет и надел халат.
– Задействуй аварийное управление, – приказал он. – Отключи полностью все в посадочном модуле. Если понадобится, выключи вообще все в ангаре.
Пенкавиц вышел и направился на нижнюю палубу.
– Не получается, – сказала Ева. – Посадочный модуль ни на что не реагирует.
Капитан включил экран, встроенный в стену, и посмотрел, как летательный аппарат оживает. Потом увидел, как открылся выход ангара.
– Кто это сделал? – требовательно осведомился он.
– Не уверена, что здесь есть признаки преднамеренного вмешательства. Похоже, имеют место какие-то неполадки в системе коммуникации.
Ева была способна подключаться к различным автоматическим системам.
На глазах у Элиота в ангаре зажглись огни, как всегда перед началом рутинной операции, и посадочный модуль выплыл в серый туман.
* * *
Пенкавиц, который прямо сейчас входил в историю, как капитан единственного коммерческого корабля, что пытался совершить маневр в гиперпространстве, заложил поворот в левую сторону и пытался рассчитать местонахождение посадочного модуля, чтобы перехватить его.
Ему пришлось работать вручную: состояние Евы не было стабильным. Второй пилот, Джек Кастор, уже находился на месте.
Пенкавиц поручил Кастору сенсоры, несмотря на его возражения, что те не функционируют.
Однако они пытались сделать хоть что-то. Ближний радар, дальний радар, целеуказание, самонаведение оружия – все оказывалось бесполезным; все их действия были тщетны. Казалось, вокруг нет ничего, кроме пустоты. Видимость оптического наблюдения была ограничена двумя сотнями метров, а все старания связаться с шаттлом посредством ИИ ни к чему не приводили.
Никто не знал, как осуществлять позиционирование в многомерном континууме. Ведь, помимо их корабля, единственным физическим объектом во всем этом пространстве был посадочный модуль, а они понятия не имели, где он, и само представление о местонахождении здесь было неприменимо.
Снова послышался голос Евы:
– Похоже, искажающее воздействие уменьшается.
– Ты сможешь сказать, откуда взялась эта проблема? – осведомился Кастор.
Не то чтобы ответ имел значение. Пенкавиц знал, благодаря кому она появилась.
– Лямбда.
Резервная система управления полетом.
* * *
Хелм оделся и ждал его.
– Вы соображаете, что делаете? – требовательно спросил Пенкавиц.
– Да, именно. – Глаза собеседника жестко смотрели из-под набрякших век. – Я точно знаю, что делаю.
– Вы же приговорили этих людей! Мы были единственными, кто мог их спасти.
– Элиот. – Хелм кивнул, соглашаясь с обвинением. – Я искренне надеюсь, что для них найдется другой выход. Но для нашей миссии на Куракуа задержка в девять дней катастрофична. Часть материалов, которые мы транспортируем, чувствительна ко времени хранения. Причем весьма! Итак, существовало два крайне важных задания, зависевших от нашей быстроты. Компании это нанесет страшный удар. Очень сильный. Обойдется во многие миллионы, по самым скромным прикидкам. Если мы отправимся спасать этих людей, никто в Корпорации не скажет нам спасибо, будьте уверены...
– Меня не волнует...
– Меня тоже, Элиот. Но, волнует вас это или не волнует, вам известно, что в миссии задействовано множество людей, и тем более вам известно, что они работают не покладая рук, чтобы сделать Куракуа второй Землей. Таковы ставки, Элиот. Эти идиоты сами угодили в беду, и им просто-напросто придется выбираться самим. – Во время разговора он смотрел не на собеседника, а на шахматную доску. Пенкавиц заметил, что расстановка фигур не изменилась. – Господь свидетель, мне действительно хотелось бы, чтобы все было иначе.
Капитан пристально посмотрел на него.
– Если бы на вас лежала моя ответственность, вы бы сделали то же самое, – проговорил Хелм. – И вы прекрасно это понимаете.
– Не думаю, – отозвался Пенкавиц.
– Элиот. – С ним опять заговорил добрый дядюшка. – В ходе вашего расследования будут выявлены дефекты переключателей в центральной системе и в системе перекрестной связи с Лямбдой. Вам лучше бы скорее отыскать обе неисправности и устранить их, чтобы избежать проблем с ИИ. Из-за неполадки сигнал к консервации на ночь кухонного блока был воспринят как сигнал запуска челнока. А неисправность в радиорубке блокировала на несколько минут систему управления кораблем, и Ева утратила возможность остановить процесс. Да, это просто несчастный случай. Один на миллион. Но совершенно объяснимый и понятный. Виновником признают ИИ, осуществлявший в доке проверку систем управления кораблей, или, возможно, сбой программного обеспечения. В любом случае, никого порицать и обвинять не будут.
Долгое время оба молчали.
– Если вы настаиваете... – Пенкавиц сел и наконец поддался желанию отвернуться.
– Теперь перед вами – необходимость сделать выбор, – продолжал Хелм. – Можете обвинить меня и записать в судовой журнал все, о чем вам известно. Или навсегда забыть об этом разговоре и позволить событиям идти своим чередом, как бы печально это ни выглядело. Я бы вам напомнил, что за движение вперед всегда приходится так или иначе расплачиваться. А также о том, что, послав кого-либо на виселицу, ничего нельзя выгадать. – Его пальцы коснулись короны черного ферзя. Он поднял фигуру, передвинул ее по диагонали и поставил позади короля, чтобы защитить его. – Я предаю себя в ваши руки, Элиот.
* * *
– Входящее сообщение, Марсель.
– Выведи его на экран, Билл.
– Тебе оно не понравится, – добавил ИИ.
* * *
...КУДА: СУДНО АКАДЕМИИ «ВЕНДИ ДЖАЙ»
ОТКУДА: СУДНО «КОСМИК ИНК.» «БОАРДМЕН».
ТЕМА: СЛОЖНОСТИ С ПОСАДОЧНЫМ МОДУЛЕМ
МАРСЕЛЮ: СООБЩАЮ, ЧТО ВСЛЕДСТВИЕ НЕИСРАВНОСТИ СИСТЕМЫ УПРАВЛЕНИЯ ПРОИЗОШЕЛ НЕКОНТРОЛИРУЕМЫЙ ЗАПУСК ПОСАДОЧНОГО МОДУЛЯ ВО ВРЕМЯ ПОЛЕТА ЧЕРЕЗ ГИПЕРПРОСТРАНСТВО. ВСЕ ПОПЫТКИ ВЕРНУТЬ МОДУЛЬ ПОТЕРПЕЛИ НЕУДАЧУ. У НАС НЕТ ВЫБОРА, КРОМЕ КАК ПРОДОЛЖАТЬ ПОЛЕТ НА КУРАКУА. СОЖАЛЕЕМ, ЧТО НЕ В СОСТОЯНИИ ВАМ ПОМОЧЬ.
* * *
Марсель успел прочитать сообщение два или три раза, когда послышался голос Бикмана:
– Как, черт побери, они умудрились случайно запустить посадочный модуль?
– Не знаю, – ответил Марсель, внутренне холодея.
– Неужели у них нет запасного модуля?
– Нет.
Бикман слабо засопел.
– Должен же быть кто-то еще.
– Никого нет. Мы проверяли.
В каюте воцарилась тишина.
– И что же нам теперь делать?
Марсель вообще не представлял, что они могут теперь сделать.
* * *
– Не думаю, что стоит пытаться это сделать, – произнесла Келли. – Что, если ты заберешься в эту чертову штуку, и от этого она решит проделать остаток пути в пропасть?
Они посмотрели вниз, на посадочный модуль «Звезды». Он застрял под углом, правым бортом вверх. Обшивка была содрана, крыша кабины вмята. Одно крыло – согнуто, а один из реактивных двигателей выглядел смещенным со своего места. Обе посадочные опоры были сломаны.