ОТ КОГО:РУКОВОДИТЕЛЬ МИССИЯМИ
КОМУ:КАПИТАНУ «ВЕЧЕРНЕЙ ЗВЕЗДЫ»
ВРЕМЕННАЯ ГРУППА (радиограммы) 28 ноября 16:25
КОНФИДЕНЦИАЛЬНО (СЕКРЕТНО)
ЭРИК,
ВЫ ПОНИМАЕТЕ, КАКИЕ МОГУТ БЫТЬ ПОСЛЕДСТВИЯ.
СДЕЛАЙТЕ ВСЕ, ЧТО МОЖНО, ДЛЯ СПАСЕНИЯ МАКАЛЛИСТЕРА.
ПОСТОЯННО ИЗВЕЩАЙТЕ О ВАШИХ ДЕЙСТВИЯХ.
СОВЕТУЮ ВСТУПИТЬ В КОНТАКТ С ПРЕСКОТТ.
БЭЙКЕР.
Вступить в контакт с «Прескотт».
С адвокатской конторой, специализирующейся на защите космолетчиков от дисциплинарных взысканий. Фактически Николсона предупредили, что ему придется отвечать за свои действия. Что говорило по меньшей мере о завершении его карьеры. Если его решат преследовать в судебном порядке, то бог знает во что это может вылиться.
Он сидел с несчастным видом, уставившись на сообщение. И завидовал Макаллистеру.
17
Из наблюдения за гибелью Харкорта я извлек теологический урок: жизнь – коротка, никогда не отказывайте себе в попытке сделать то, что хочется, только из-за боязни не преуспеть.
Грегори Макаллистер. Покажите мне деньги. Последние часы Харкортского аббатства
* * *
Расчетное время до разрушения: 153 часа
* * *
Известие, что с орбиты обнаружили на земле базу небесного трапа, никого не взбодрило. Путники слишком сильно волновались за собственную шкуру.
– Жаль, что он сейчас не действует, – сказал Чианг. – Мы могли бы им воспользоваться.
– В самом деле, – согласилась Хатч. – Он же совсем рядом.
— Неужели? И где же?
– На западной стороне материка. Он находится на берегу на вершине горы.
– Мне бы не хотелось загадывать, пока мы туда не доберемся, – заметил Найтингейл.
Макаллистер покачал головой. «Неужели эти люди так ничему и не научились?»
– Думаю, не стоит испытывать судьбу, – проговорил он. – Давайте лучше сосредоточимся на том, чтобы пройти остаток пути.
* * *
– Вероятно, кое-что сделать можно.
Беспросветная серость вокруг словно бы слегка развеялась. Только слегка, но Марселю показалось, что краем глаза он уловил проблеск надежды.
Марселя убедило упорство, с каким Бикман утверждал, что альтернативного способа спасти Хатч с группой нет. Капитан простоял мостике два часа, глядя на приближающийся гигант и гадая, почему тот вызывает у всех вспышки явно показной храбрости, почему лучшие умы видят вызов, когда на них надвигается нечто, против чего, совершенно ясно, никто не способен выстоять.
Сейчас напротив него сидел именно такой человек, видимо, отчасти безумный. Марсель ему не верил.
– Что именно? – спросил он.
– Вообще-то, это была ваша идея.
– Моя?
– Совершенно верно. Я пересказал наш разговор некоторым из ученых. Джон считает, что, возможно, в этом что-то есть.
– Джон Драммонд?
– Да.
– И в чем заключается моя мысль?
– Вытянуть их с планеты. Отрезав часть агрегата. Мы рассмотрели возможность сконструировать ковш.
– Нам и вправду по силам нечто подобное? Вы же говорили, что это невозможно!
– Ну, опустить его до земли не получится. Но если им удастся поднять в воздух «Тесс», хотя бы на некоторую высоту, то да, наш план мог бы осуществиться. – Бикман уселся и сложил ладони. – Понятно, что это требует удачного сочетания некоторых факторов. Однако если удача нам улыбнется, возможно, это сработает.
– Но как? Что нам следует сделать?
Бикман разъяснил мысль, над которой работали ученые. Он начертил диаграммы и ответил на вопрос. Принес компьютерные распечатки и вывел схемы на дисплей.
– Самое критичное здесь, – заключил он, – это время. Нам его может не хватить.
– Тогда давайте приступим, не откладывая. Что от меня нужно?
– Во-первых, мы нуждаемся в очень серьезной помощи. Нам нужны люди, способные выйти наружу и работать.
– Я могу это сделать. И Мира.
– Я говорю не о двоих. Я имею в виду целый отряд.
– Хорошо. Мы вызовем добровольцев. Проведем некоторую общую подготовку.
– Тут нужны люди, обладающие определенной профессиональными навыками. Наши ребята все теоретики. От них проку не будет никакого.
– Так в каких специалистах вы нуждаетесь?
– Ну, для начала в сварщиках.
– Итак, в сварщиках.
– Именно. И должен вам сказать, что понятия не имею, где мы их отыщем.
– Сварщиков? Насколько все это сложно?
– Не знаю. Никогда не занимался этим.
– По-моему, нам необходим всего один человек, который разбирается в сварке. Я имею в виду, что он может обучить остальных.
– Где же мы его найдем?
– А здесь никого такого нет?
– Я уже искал.
– Хорошо. Тогда обратимся к «Звезде». Там полторы тысячи человек. Кто-нибудь из них наверняка в этом разбирается. – Он уже корябал какую-то записку. Внезапно он поднял голову и нахмурился. – Не получится.
– Почему?
– Нам потребуется большое количество фликингеровских костюмов. У нас на борту их четыре. На других кораблях, возможно, немногим больше.
– Мы уже все проверили. Хатч доставляла снаряжение. На борту «Уайлдсайда» есть генераторы, магнитные ботинки, все, что нам нужно.
– Отлично. – Марсель снова ощутил крошечный проблеск надежды. – А что насчет сварных швов? Они действительно не разойдутся? Им же придется выдерживать огромный вес.
Бикман кивнул.
– Мы не сомневаемся, что они выдержат. Это лучшее, что я могу вам предложить. Для работы у нас есть четыре корабля и уйма свободного пространства. Материал, о котором идет речь, – сверхлегкий. Так что на вопрос, выдержат ли швы, я даю уверенный ответ: да. Если мы проделаем все добросовестно.
– Хорошо. Что еще вам нужно?
– Мы еще продолжаем анализировать.
– Ладно, – подытожил Марсель. – Составьте полный список всего необходимого. И принесите мне его как можно скорее. И еще, Гюнтер...
– Да?
– Разработайте подробнейший план этой спасательной операции.
* * *
Николсон сидел в гостиной с несколькими пассажирами, когда завибрировал его комм.
– Сообщение от руководства, сэр, – проговорил ИИ.
Он извинился и удалился в личную каюту.
– Выведи его на экран, Лори.
Материализовался Марсель Клерво.
– Эрик, – произнес он. – Мне нужна ваша помощь.
– Разумеется. Чем могу?
– Вы знаете, что у нас нет уверенности, что люди, находящиеся на поверхности, когда-либо доберутся до орбиты?
– Полностью понимаю ситуацию, – отчеканил Николсон.
Оказавшись перед угрозой близкого краха и бесчестия, очень трудно было проявлять эмоции. Поэтому ему пришлось сделать огромное усилие, чтобы показать, что он встревожен.
– Похоже, есть еще один способ забрать их оттуда. Если понадобится. Дело рискованное, но неплохо бы нам быть готовыми к таким действиям. – Марсель замолчал и пристально посмотрел Николсону в глаза. – Потребуется ваша помощь.
– Вы же знаете, я сделаю все, что в моих силах.
– Отлично. Нам нужно несколько добровольцев, особенно тех, кто имеет опыт работы в космосе, какой-нибудь инженер, способный справиться с очень длинной конструкцией. И сварщик. Или несколько сварщиков. Но хотя бы один нужен обязательно.
Николсон с озадаченным видом покачал головой.
– Могу я узнать, зачем, капитан?
– Часть добровольцев пройдет двухдневную тренировку. Затем, если понадобится, они приступят к выполнению этого альтернативного плана, и большинству из них придется выйти в космос.
– Боже, Марсель, – произнес Николсон. Его сердце бешено забилось. – Вы что, с ума сошли?
– Мы будем очень осторожны, Эрик. Это все только на крайний случай.
– Меня не волнует, насколько вы будете осторожны. Я не разрешу моим пассажирам выходить наружу. Вы хоть представляете себе, какова будет реакция Корпорации, если я допущу нечто подобное?
– Корпорация не слишком огорчится, если вы успешно спасете Макаллистера.
– Нет, – ответил Николсон. – Тут и думать нечего.
Изображение Марселя сурово посмотрело на Николсона.
– Вы хоть понимаете, что когда все кончится, то начнется расследование? Мне придется подать на вас жалобу.
– Подавайте же, черт побери! – отозвался тот. – Я не позволю вам рисковать моими пассажирами.
* * *
Когда стемнело, на «Венди» получили сообщение, что группа прошла еще двадцать четыре километра. По преодоленному расстоянию это был их самый удачный день. Пока. Значительную роль в этом сыграло то обстоятельство, что земля стала ровнее, а Макаллистер с Найтингейлом, похоже, попривыкли к пешей ходьбе по пересеченной местности.
Путешественники остановились возле ручья, наловили рыбы и поджарили ее. На этот раз в роли дегустатора выступал Макаллистер. Он проглотил небольшой кусочек, и тотчас же его стало страшно рвать. Остатки рыбы выбросили и доели последние консервы.
В полночь, когда Макаллистера все еще выворачивало, взошел Джерри. (Все уже свыклись с привычкой называть Моргана фамильярно, по имени. Это словно бы делало поход не столь опасным.) Диск обрисовался совершенно отчетливо. Наступила фаза полнолуния.
Газовый гигант успел высоко подняться над деревьями, прежде чем желудок Макаллистера успокоился и тому захотелось спать. На рассвете он снова обрел свое нормальное несносное «я». Когда Хатч предложила ему поспать еще пару часов, он отказался.
– Нет времени, – отрезал он, привлекая их внимание к планете Морган. – Часы бегут.
Люди отправились в путь хорошим бодрым шагом. Раны, полученные во время битвы на реке, заживали. Найтингейл промыл свои волдыри теплой водой и обработал медикаментами и сразу почувствовал себя лучше.
Земля была плоская, шагалось легко. К вечеру перебрались через ручей, и Марсель сообщил, что до модуля остается около семидесяти пяти километров.
Времени хватало с лихвой.
– Как выглядит северный берег? – спросила Хатч.
– Основательно.
– Это хорошо или плохо?
– Это – возможность идти быстро, – ответил Марсель. – Мы считаем, что никаких сложностей вас не ждет.
Несмотря на хорошую новость, все продвигались с трудом. Пришлось сократить привалы и есть буквально на ходу. Дважды на них нападали: один раз группа жалящих тварей, похожих на перекати-поле, которые пытались разделаться с Хатч, другой раз, к концу дня, стая птиц.
Найтингейл узнал в них тех самых кардиналов, что погубили первую экспедицию. На этот раз их оказалось меньше, и они клевали людей не слишком сильно. Келли с Чиангом подверглись наиболее яростной атаке, однако серьезно не пострадали.
Позже группа пересекла поле великолепных пурпурных цветов. Те смахивали на гигантские орхидеи и держались на толстых зеленых стеблях. До посадочного модуля оставалось шестьдесят три километра, то есть четыре дня пути.
Они не теряли надежды.
Найтингейл выглядел усталым, поэтому Хатч решила часок отдохнуть. Она думала, что это позволит ее спутникам восстановить силы.
За это время люди испробовали различные плоды и обнаружили, что две их разновидности на редкость вкусны. Основным пропитанием служили ягоды, несколько жестковатые (видимо, ввиду холодного климата), но съедобные (и почти вкусные). Путники нашли несколько кустов, обобрали их и были рады, что не нужно специально тратить время на добычу пищу.
Хатч не была голодна и поела лишь для очистки совести. Потом встала.
– Куда ты? – спросил Чианг.
– В дамскую комнату, – пошутила она. – Вернусь через минуту.
– Подожди, – сказала Келли. – Я возьму оружие.
Хатч лишь отмахнулась. Среди орхидей шла уединенная тропинка, а за ней все было видно очень далеко. Ничто не приблизилось бы незамеченным.
– Все в порядке. Я закричу, если мне понадобится помощь.
И она удалилась в кусты.
Завершив свои дела, она, соблазненная невероятной красотой гигантских соцветий, провела несколько минут в тиши уединения, чтобы насладиться красотой окружающего леса. День стоял непривычно теплый, и девушка упивалась ароматом зелени, мяты, мускуса, хвои и, может быть, апельсинов. Для этого пришлось отключить поле фликингеровского костюма.
Присцилла подошла к одному из цветков и остановилась перед ним. Провела пальцами по лепестку. Тот оказался чуть ли не эротически мягок.
Хатч пожалела, что такое великолепие скоро погибнет, и подумала: «А нельзя ли спасти хоть немного пыльцы, взять ее с собой и возродить к жизни на Земле». Она переходила от цветка к цветку, внимательно их рассматривая, разглядывая хрупкие золотистые тычинки и длинные зеленые палочки пестиков, выступающих из соцветия. Напротив одного она остановилась. В лесу царил невероятный покой. Хатч осмотрелась, чтобы удостовериться, что за ней никто не наблюдает, не понимая, почему так взволнована. При этом она поглаживала пестик кончиками пальцев. Лаская его, она трепетала от этого мягкого прикосновения.
– С тобой все в порядке, Хатч?
Она вздрогнула от неожиданности, думая, что сзади подошла Келли. Но это оказался голос из комма.
– Со мной все прекрасно, – ответила она. – Вернусь через минуту.
Невыразимый восторг захлестнул ее. Хатч взяла в руки пестик и провела им по щеке, наслаждаясь его теплом.
Цветок зашевелился.
Нежные острия лепестков прошлись по ее лицу. Она вдохнула сладкий свежий аромат, и тяжкое бремя последних дней исчезло.
Хатч погладила цветком плечи и щеку. Закрыла глаза. Она страстно желала, чтобы время остановилось. Новый прилив экстаза пронизал ее тело. Чувства вдруг обострились, ее подхватила какая-то волна, и она поняла, что это мгновение запомнит навсегда.
Объятия цветка медленно убаюкивали. Хатч ласкала пестик, растворяясь в невыразимом ощущении чего-то неведомого и запретного.
Цветок двинулся к ней. Ласково обвил ее.
Она сняла блузку.
Внешний мир начал постепенно пропадать.
Хатч отдавалась этому.
Она уже тонула в зеленых объятиях, когда голоса возвратили ее из небытия. Но они долетали из комма и были очень далеко. Они не волновали ее. Хатч отрешилась от них.
Весь мир, казалось, был где-то очень далеко. Ее пьянили переживания этого мига, и она засмеялась, поскольку в происходящем было нечто извращенное, но она никак не могла рассеять эти чары и всерьез обеспокоиться. Она лишь надеялась, что никто не выйдет из леса и не увидит, чем она занята.
А потом ее перестало заботить и это.
* * *
Она еще окончательно не пришла в себя, когда по глазам ударили яркие огни, эротические ощущения кончились, а необычное наслаждение исчезло. Она просто смотрела словно бы пещеры, захороненная где-то у себя в мозгу, неспособная чувствовать, неспособная управлять телом. Она решила, что рядом опасность, но не могла подняться и уйти от нее. Затем ее что-то дернуло, послышались встревоженные голоса. Потом ее тащили и толкали. Лепестки сменила твердая земля, и Хатч очутилась на поверхности. Все стояли возле нее на коленях, и Келли прикладывала какие-то мази, успокаивая ее и убеждая, что с ней все в порядке.
– Вы что, пытались перепихнуться с деревом? – довольно грубо спросил Макаллистер. – Пожалуй, мне ни разу не доводилось видеть такое.
Цветок лежал почерневший и рассеченный на части. Его хрупкие лепестки были разбросаны вокруг, пестик сломан. Ей стало жаль его.
– Полно, Хатч, расскажите же, в чем дело.
Остальные цветы синхронно покачивались. Или их колыхал легкий ветерок?
У нее горели шея, руки и лицо.
– Словила кайф! – Она захихикала.
Келли смотрела на нее с осуждением.
– В твои годы надо бы соображать получше.
– Должно быть, какой-то аллерген, – заметил Найтингейл. – И по-видимому, очень сильный.
– Похоже, – буркнула Хатч, находясь все еще в какой-то прострации. Словно она свернулась калачиков в собственных мозгах. А еще ей было обидно.
– Думаю, вы староваты для подобных развлечений, – заявил Найтингейл. – Когда мы пришли сюда, тут творилось черт знает что.
– От чего я пострадала? – спросила она.
– Цветочек пытался овладеть вами, Хатч.
Келли покончила с обработкой Хатч медикаментами и активировала ее фликингеровский костюм. Тотчас же возымела действие очистка воздуха от ароматов и прочих особенностей окружающей среды, и веселость и желание остаться в одиночестве стали проходить. Хатч вытянула руки и посмотрела на кожу, покрытую темными пятнами.
– Когда мы вытащили тебя оттуда, ферменты уже начали действовать, – пояснила Келли.
– Цветы, оказывающие воздействие на психику людей, – сказала Хатч.
Чианг рассмеялся.
– Особенно на сверхсексуальных цыпочек с Земли.
Одежда Хатч превратилась в лохмотья, и Найтингейл вручил ей один из легких защитных костюмов со «Звезды», найденных в посадочном модуле.
– Похоже, он вам велик, но это самый маленький.
Теперь ее била дрожь. Хатч ничего не могла понять. «Боже, что же я делала, когда меня обнаружили?»
– Не могу поверить, что такое случилось, – проговорила она.
– Вы забыли свое первое правило? – осведомился Найтингейл.
– Я его помню. «Никто не должен удаляться без сопровождения».
Она не могла идти.
– У тебя несколько довольно крупных ожогов, – заметила Келли. – Нам лучше остаться здесь на ночь. Поглядим, как ты будешь чувствовать себя завтра.
Она позволила отнести себя к лагерю. Уложив ее на землю, остальные развели костер. Хатч закрыла глаза и вспомнила, как однажды – ей было тогда лет тринадцать – она впервые позволила мальчишке залезть ей под блузку. Это произошло в сарайчике за домом, и туда внезапно вошла ее мать. Мальчик пытался отрицать случившееся, а униженная Хатч убежала к себе в комнату и там пребывала какое-то время в убеждении, что пришел конец света, несмотря на то, что вытянула из матери обещание ничего не рассказывать отцу. В ответ сама она пообещала, что подобное больше не повторится. И сдержала слово. По крайней мере тем летом.
Сейчас Хатч переживала такое же унижение. Лежа с закрытыми глазами, она не слышала разговоров своих спутников, потому что те переговаривались по связи, чтобы не потревожить ее; она слышала лишь потрескивание огня и случайные шаги, и при этом страстно желала куда-нибудь исчезнуть. Ее репутация была погублена. Она уронила себя в глазах Макаллистера – и остальных. Разумеется, в конце концов он опишет это происшествие в каком-нибудь эссе, и тогда и Хатч и цветок покажут во «Всеобщих новостях».
Она гадала, пытался ли кто-нибудь еще в истории человечества проделать то же самое с растением?
* * *
Среди ночи Хатч проснулась. Костер догорал. Она увидела Келли – та сидела рядом на бревне. Мерцающий свет отбрасывал тени на ее лицо.
Гигантский цветок являлся Хатч во снах, отчасти пугающий, отчасти пьянящий. Некоторое время она лежала спокойно, размышляя о нем и надеясь приписать свои впечатления разгулу воображения. Однако что было, то было.
Она решила, что когда вернется, предъявит иск Академии.
– Ты проснулась? – осведомилась Келли.
– Да так, все равно хочется спать...
Келли улыбнулась и понизила голос.
– Из-за этого не переживай. – И спустя несколько секунд спросила: – А это и вправду было здорово?
– Что ты имеешь в виду?
– Ты выглядела так, будто отлично провела время.
– Ага, думаю, да. – Она потянулась. – Который час?
Морган стоял прямо над головой и стал еще больше. Чернота скрывала половину диска гиганта.
– Ты уходишь от разговора.
– Ну что я могу тебе сказать, Келли? Я просто-напросто потеряла контроль надо всем.
Келли поворошила затухающий костер. В ночное небо взвились искорки.
– Мы словно бы сидим в огромной такой кувшинке. Странное место...
– Да, точно.
– Такое могло случиться с любым из нас. И все это понимают. – Келли осмотрела правую руку Хатч. – К утру все должно пройти.
Очевидно, во время своей внезапной встречи Хатч разделась догола. Ожоги оказались на обеих ногах, на правой руке, в тазовой области, на запястье, грудях, горле и лице.
– Когда мы нашли тебя, ты сладостно стонала, – улыбнулась Келли.
Хатч захотелось сменить тему.
– Сегодня мы потеряли немало времени.
– Да нет, мы прошли сколько надо. И Рэнди даже не ныл.
Хатч всмотрелась в темноту. Она видела на фоне темного неба очертания огромных цветов.
– Рэнди считает, что у них есть глаза, – заметила Келли.
Хатч пожала плечами. Она приписывала это впечатление просто особенностям человеческого восприятия. Но глаза! Это делало цветок своего рода личностью.
– Может быть, это не совсем глаза, – продолжила Келли. – А очень сложные световые рецепторы. Найтингейл считает местную растительную жизнь чем-то далеко выходящим за рамки того, что мы знаем и с чем сталкивались.
Хатч не нравилось оставаться так близко к цветам. Она чувствовала себя неуютно.
– Он утверждает, что у них даже может быть нервная система. Он очень внимательно рассмотрел пару самых маленьких цветов. Они не любят, когда с ними делают это.
– Не любят чего?
– Ну, вырывают с корнем или рассекают.
– Да, это уж точно.
* * *
«Эдвард Дж. Цвик» прибыл в систему Малейвы без фанфар. Кэньон разглядывал планету Морган через телескопические камеры. Потом обратил свой взор на Обреченную. Он чувствовал жалость к людям, шагающим сейчас по этой земле.
«Цвик» назвали в честь журналиста, убитого при переходе одной из многочисленных границ во время войны в Южной Америке. Случилось это в конце века. Капитана этого корабля, бывшего бойца миротворческих войск, звали Майлз Частайн. Тридцативосьмилетний, высокий, сухощавый и очень спокойный. Что-то в его поведении вызывало у Кэньона неловкость. Майлз человек всегда казался ему слишком серьезным.
Кэньон считал его человеком такого рода, кто в чрезвычайных обстоятельствах сделает для вас всё, что сможет, но не пригласит на обед к себе за столик, чтобы отдать дань обычной вежливости.
Эмма сетовала, что даже с ИИ Вилфридом общаться приятнее. Он как минимум дружелюбнее. Эта ее жалоба свидетельствовала о нелепости его прежних подозрений, что по вечерам в полутемных коридорах «Цвика» процветают любовные интрижки.
Капитан проводил большую часть времени в кубрике или в своей личной каюте. Он никогда не вступал в разговор, если того не требовало дело. А теперь, когда они прибыли к Обреченной, до момента столкновения с гигантом дел у него практически не было.
Коммуникатор Кэньона завибрировал. Это оказалась Эмма.
– Август, – сообщила она. – Я только что подслушала еще один разговор между Келли Колье и Клерво.
– В самом деле? И о чем же они говорили?
– Клерво интересовался, почему они задержались с выступлением. Келли Колье ответила, что Хатчинс требовался отдых. Потому что на нее напало растение.
– Растение?
– Так она сказала.
18
Посадите мужчин и женщин в одну комнату, и уровень интеллекта каждого упадет на тридцать шесть пунктов. Психологи это обнаружили, тесты это подтвердили, а дальнейшие исследования не оставили сомнений. Страсть делает из всех нас полных дураков.
Грегори Макаллистер. Предназначение удобных случаев. Любовь и шоколад
* * *
Расчетное время до разрушения: 140 часов
* * *
На командном дисплее Николсона появился образ Лори в виде почтенной женщины. ИИ была одета в форменный черный костюм с белым кашне. Это означало, что дело, о котором она собирается сообщить, – весьма серьезно.
– Полагаю, вы делаете ошибку, отказывая в помощи, – проговорила она.
– Мой первейший долг – безопасность пассажиров, Лори.
– В подобной ситуации устав не дает четких указаний. В любом случае, имеетсяугроза жизниодного из ваших пассажиров. Вдобавок, у вас есть инструкция Корпорации сотрудничать со спасательной командой.
– Черт подери, это инструкция не спасет меня, если кто-нибудь из добровольцев погибнет.
– Совершенно согласна, капитан. Однако, надеюсь, не надо объяснять, что если нынешнее положение станет безнадежным и мистер Макаллистер погибнет, у вас возникнут серьезные проблемы из-за того, что вы отказались оказать помощь.
– Знаю.
– Единственный образ действий, который, возможно, будет вам не в ущерб – это оказать ту помощь, какую сумеете, и надеяться, что никто не пострадает. Если же такое все же случится...
Николсон провел рукой по волосам. Он все еще не мог решить, что безопаснее.
– Не мне здесь принимать решение, капитан, — добавила Лори. – Однако мой долг давать советы. Не хотите связаться с капитаном Клерво?
* * *
Марсель велел Бикману продолжать работу над планом эвакуации. Он намеревался снова попробовать убедить Николсона помочь. Однако требовалось дать капитану время на размышления. А времени оставалось очень мало.
Замерцал вспомогательный дисплей.
С ВАМИ ХОЧЕТ ГОВОРИТЬ КАПИТАН НИКОЛСОН.
Это случилось раньше, чем он ожидал.
* * *
– Еще нам нужен кто-нибудь, разбирающийся в дистанционных помпах.
– Помпах?
– Послушайте, Эрик. Я прекрасно понимаю, как все это воспринимается. Но сейчас у меня просто нет времени объяснять все подробно. Мы поздно начинаем, и нам надо сделать очень много. Прошу вас, просто поверьте мне.
– Хорошо, Марсель. Вечером я сделаю заявление.
– Нет не вечером. Это слишком поздно. Собрать каких-либо добровольцев вы можете сейчас. Мне бы хотелось поговорить с ними. С теми, кто будет нам помогать, и с теми, кто может оказаться полезным. Эти люди должны прийти первыми.